Текст книги "Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны"

Все это происходило на фоне ухудшения положения Данцига. В 1933 году поступления от таможенных сборов составили 22 221 937 злотых и 10 372 375 гульденов, из которых на долю Данцига пришлось 6,4 млн злотых и 733 тыс. данцигских гульденов. Данцигская валюта была привязана к курсу британского фунта, и когда в 1931 году Лондон отказался от золотого стандарта, началось падение курса местного гульдена²⁶⁹⁹. В 1935 году дефицит бюджета «вольного города» составил 26 млн гульденов, резервы Данцигского банка сократились с 33 млн гульденов в 1933 году до 13,5 млн гульденов в 1935 году²⁷⁰⁰.

Недовольство и разорение привели к росту популярности национал-социалистов. В 1929 году в Данциге было около 400 членов НСДАП, в 1930 их количество удвоилось, на улицах появились отряды СА²⁷⁰¹. А уже 1933 году нацисты победили на выборах в Сенат города²⁷⁰². Руководитель городской организации НСДАП Альбрехт Форстер, назначенный на этот пост в 1930 году по личному распоряжению Гитлера, сумел достичь значительных успехов. Он был прекрасным оратором, состоял в нацистской партии с 1923 года, участвовал в «пивном путче». В декабре 1931 года количество членов НСДАП выросло до 5 623 чел., через год, в декабре 1932 года, их было уже 9 519. На выборах в фолькстаг в 1927 году победили социал-демократы, которые получили 42 депутатских мандата. Коммунисты получили 8 мест, нацисты – 1, польские партии – 3. В 1930 г. количество депутатов-нацистов выросло до 12, фракция социал-демократов сократилась до 19 депутатов, коммунистов до 7 и поляков до 2. В 1933 году нацистов в фолькстаге было уже 38, коммунистов 5, социал-демократов 13 и поляков 2. В 1935 году президент Сената консерватор Герман Раушнинг подал в отставку. Его преемником стал нацист Артур Гразер. На последовавших выборах в фолькстаг национал-социалистическая фракция выросла до 43 депутатов, социал-демократическая сократилась до 12, коммунистов – до 2 и только представительство польских партий осталось неизменным: 2 депутата²⁷⁰³.

Количество членов штурмовых отрядов в «вольном городе» выросло со 100 человек в 1930 году до 4 тыс. в 1933 году. В формально независимом Данциге зимой 1933 года были развернуты спецподразделения СС. Их численность и возможности постоянно росли²⁷⁰⁴. Население явно сочувствовало нацистам, их пропаганда связывала все экономические проблемы города с польской политикой²⁷⁰⁵. Между тем в начале марта 1933 года произошел первый серьезный инцидент в Данциге – поляки увеличили гарнизон в Вестерплатте. Последовали протесты Сената города в Лигу Наций. В Польше не игнорировали их – начались антинемецкие демонстрации и погромы. Кризис был преодолен в результате вмешательства Лиги, но подобного рода «демонстрации мощи» со стороны Варшавы вскоре станут привычными²⁷⁰⁶.

В марте 1933 года новый рейхсканцлер заявил о желании поддерживать дружеские отношения с СССР, но реальность расходилась со словами. Новая власть взяла курс на заморозку экономических отношений с Москвой, что сразу же было замечено советской дипломатией²⁷⁰⁷. Полпред в Германии с полным основанием назвал 1933 год переломным для советско-германских торговых отношений²⁷⁰⁸. Советский экспорт в Германию постоянно сокращался. В 1927–1928 гг. он составил 674 684 тыс. руб., в 1929 – 749 736 тыс. руб²⁷⁰⁹., в 1930 г. – 716 892, в 1931 – 450 576, в 1932 – 350 249, в 1933 – 298 837, в 1934 – 343 042, в 1935 г. – 230 184, в 1936 – 92 798 тыс. руб²⁷¹⁰., в 1937 – 80 680, в 1938 – 64 809 и в 1939 – 46 525 тыс. руб²⁷¹¹. Схожая закономерность просматривается и в цифрах советского импорта из Германии. С 1927 года активно развивались контакты с немецкими фирмами (Крупп (включая дочернюю кампанию в Швеции – Бофорс), Цейсс, Юнкерс)²⁷¹² – а после прихода к власти нацистов показатели импорта в СССР быстро покатились вниз. В 1927–1928 гг. импорт составил 866 065 тыс. руб., в 1929 – 678 368 тыс. руб²⁷¹³., в 1930 – 874 161, в 1931–1431 139, в 1932–1142 067, в 1933 – 142 067, в 1934 – 100 225, в 1935 – 76 634, 1936 – 245 444²⁷¹⁴, в 1937 – 151 322, в 1938 – 50 736 и в 1939 – 42 325 тыс. руб²⁷¹⁵.

Изменения касались не только восточной политики Берлина. 14 октября 1933 года Германия покинула конференцию по разоружению. Её министр иностранных дел барон Константин фон Нейрат заявил, что его страна добивается равноправия, а Великие Державы не собираются разоружаться²⁷¹⁶. 19 октября 1933 года Германия вышла из Лиги Наций. Статут Лиги предполагал предупреждение о выходе за два года при условии выполнения обязательств. Новая германская дипломатия не обращала внимания на такие мелочи²⁷¹⁷. Результатом было изолированное положение Германии, которое весьма беспокоило политиков старой школы. Предшественник Гитлера на посту рейхсканцлера Франц фон Папен отмечал: «Это влекло за собой опасность ведения внешней политики в вакууме, не имея возможности оценивать факторы, определяющие поведение остальных великих держав»²⁷¹⁸. Долгое время эта опасность не приводила дипломатию нацистов к ошибкам. Поначалу они позволяли себе шутливое отношение к проблемам.

28 октября находившийся в Берлине по пути в Америку Литвинов встретился с фон Нейратом. Беседа коснулась Франции и Польши. «Я отметил, – записал в дневнике нарком, – что мы так же, как и Германия, будем стремиться к дальнейшему сближению с этими странами. Я в шутку добавил, что наше расположение к Франции и Польше будет повышаться по мере роста любви Германии к ним. Нейрат ответил, что он не возражает против такого рода “конкуренции”»²⁷¹⁹. В шутке двух глав дипломатических ведомств оказалось очень много истины. Но полностью она раскроется несколькими годами позже. А пока что логичным продолжением взятого в 1933 году курса был отказ от ограничений Версаля²⁷²⁰.

Гитлер начал с сухопутных сил. В декабре 1933 он принял решение об увеличении армии втрое – с 7 до 21 дивизии, численность её должна была достигнуть 300 тыс. чел²⁷²¹. Военные расходы Германии выросли с 18 % расходной части бюджета в 1934 году до 39 % в 1936 году и 58 % в 1938 году²⁷²². Их направленность была довольно очевидна. Генеральный консул США в Германии Джордж Мессерсмит уже через несколько месяцев после прихода к власти Гитлера сообщал в Вашингтон: «Я думаю, что мы должны понимать, что если сегодняшняя Германия хочет мира, она ни в коей мере не является мирной страной или страной, которая хочет длительного мирного периода»²⁷²³.

Но поначалу германские вооружения почти никого не тревожили. Превосходство прочно удерживали потенциальные противники немцев. В случае мобилизации Франция могла собрать армию в 1,5 млн чел., Польша – 1 млн чел., Чехословакия – 0,6 млн чел. «Понятно, – вспоминал генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, – что рейх ни в коем случае не мог идти на конфликт ни с коалицией, ни с кем-либо из трех соседей»²⁷²⁴. Это, очевидно, было одной из причин того, что Гитлеру удавалось успокаивать Запад. Он заявил о невозможности восстановления русско-германских дружественных отношений в духе договора в Рапалло 1922 г²⁷²⁵. Но новый глава Германии открыто говорил и о том, что борьба за отказ от условий Версальского мира 1919 года тождественна для него борьбе за новое устройство мира. Особое место в этих планах занимало «жизненное пространство» на Востоке. Новый канцлер говорил о необходимости вооружения ввиду явной опасности большевизма. Эти слова принимались в Париже, Лондоне и Риме с пониманием и одобрением. Западные границы Германии были закреплены международными гарантиями, с восточными дело обстояло несколько иным образом.

Развитие международной обстановки требовало немедленного развития оборонной промышленности и армии. В 1928 году был принят мобилизационный план «С-30», который предусматривал развитие военной промышленности на 1927–1930 годы. Основной упор делался на производство ручного огнестрельного оружия, мелкокалиберной и тяжелой артиллерии (в сотрудничестве с фирмой Крупп). Было задействовано 163 завода и 97 предприятий сырьевой промышленности²⁷²⁶. Крупп передавал технологии производства не только орудий, но и снарядов, взрывателей и порохов²⁷²⁷. Постановлением ЦК ВКП (б) 1929 г. к 1930–1931 гг. было запланировано полностью ликвидировать материально-бытовые недостатки армии, создать образцы современной техники, вооружения, которые потом пойдут в армию, особое внимание уделялось развитию воздушного флота²⁷²⁸. По первому варианту пятилетнего плана 1928 года планировалось увеличить производство боеприпасов в 2,7 раза, ручного огнестрельного оружия – в 2,5–3 раза, самолетов – в 2,7 раза, автомобилей для нужд армии – в 4–5 раз и танков – в 15 раз²⁷²⁹. Основным театром военных действий в 1930 году был признан западный, где возможным считался враждебный блок Польши, Румынии, Финляндии, Эстонии и Латвии при поддержке Франции²⁷³⁰.

Новая политика в отношении обороны страны требовала значительного роста экономики вообще и военных затрат в частности. Государственный бюджет 1927–1928 года оценивался в 6 581 млн руб., оборонная его составляющая равнялась 743 млн руб. (11,3 %). В 1928–1929 году было запланировано повышение бюджета до 7 752 млн руб., из них на оборону выделялось 850 млн руб. (11 %). К 1932 году бюджет планировали довести до 14 082 млн руб., оборонные траты из них – до 1 425 млн руб. (10,1 %)²⁷³¹. Разумеется, проблемы индустриализации и производства оружия не сводились к финансированию. Итоги 1931 года были неудовлетворительными. Сказывались и слабость производственно-технической базы, и недостаток научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок, и низкий уровень производственной культуры²⁷³².

Вопрос о темпах индустриализации был тождественен вопросу о самом существовании Советского Союза. Сталин категорически возражал против предложений сдержать промышленное развитие страны. 4 февраля 1931 г. он четко и ясно заявил: «Задержать темпы – это значит отстать. Отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били за отсталость»²⁷³³. Ситуация была предельно ясна, и поэтому у страны не было выбора: «Таков уж закон эксплуататоров – бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб – значит ты неправ, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч – значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться. Вот почему нельзя нам больше отставать… Мы отстали от передовых стран на 50–40 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»²⁷³⁴. Через 10 лет был 1941 год…

Ускоренное развитие промышленности продолжилось. Военно-морской флот также не остался без внимания. Эти планы стали довольно энергично воплощаться в жизнь. В 1929–1932 гг. в строй вступило 7 подводных лодок, 8 сторожевых кораблей, 59 торпедных катеров²⁷³⁵. С начала 1930-х годов в состав Черноморского²⁷³⁶ и Балтийского²⁷³⁷ флотов стали поступать не только новые корабли, но и авиация. За годы первой пятилетки тоннаж флота увеличился в два раза, но все же оставался ниже уровня 1913 г²⁷³⁸. С 1933 года началось активное строительство подводного флота. Во второй пятилетке количество подводных лодок РККФ должно было составить уже 137 единиц²⁷³⁹. При строительстве флота упор прежде всего делался на возможность вести успешные оборонительные действия в акваториях северной Атлантики, Ледовитого и Тихого океанов²⁷⁴⁰.

Первый пятилетний план предусматривал и значительное развитие железнодорожного транспорта. Запланировано было строительство 16 181 км новых путей, протяженность двухпутных и многопутных путей выросла с 15 609 км в 1928 году до 19 006 км в 1932 году. Дороги получили 3 тыс. новых мощных локомотивов и 71 тыс. вагонов, в том числе 40 тыс. большегрузных²⁷⁴¹. В результате значительно вырос объем грузоперевозок, что имело, разумеется, не только экономическое, но и военное значение. Если в 1928 году железнодорожный транспорт перевез 156,2 млн тонн, то в 1932 г. – 267,9 млн тонн²⁷⁴². Программа, принятая в 1929 году, начала выполняться. По данным, представленным Советским правительством в Лигу Наций весной 1931 г., в РККА числилось всего 562 тыс. чел (включая 37,7 тыс. среднего и высшего комсостава), в военизированных формированиях, под каковыми числились пограничные и внутренние войска ОГПУ, конвойная и военизированная стража – 58,9 тыс. чел. (из них 3,92 тыс. чел. среднего и высшего комсостава), в авиации числилось 750 самолетов²⁷⁴³. Это были несколько заниженные данные, но все же они отражали действительность. Перевооружение советской армии и флота только начиналось.

Главный упор в военном секторе экономики, разумеется, делался на нуждах армии. Если в 1930 году было изготовлено 102 000 винтовок Мосина образца 1891/30, то в 1931 году – уже 154 000²⁷⁴⁴. Гораздо большим должен был стать скачок в сложном производстве. В декабре 1929 года была собрана комиссия во главе с наркомтяжпромом Орджоникидзе. Она сделала вывод о том, что собственная инженерно-техническая база отстает от требований современности. В результате было принято решение обратиться к иностранному опыту. Для этого за рубеж была направлена закупочная комиссия во главе с начальником Управления механизации и моторизации РККА И.А. Халепским²⁷⁴⁵. Он был давним и убежденным сторонником внедрения техники в армию и расширения сектора военной промышленности²⁷⁴⁶. Осмотрев образцы техники в Германии, Франции, Англии и США, комиссия Халепского закупила 20 танкеток «Гарден-Ллойд», по 15 образцов 6– и 12-тонных «Виккерс» и 2 гусенично-колесные машины «Кристи»²⁷⁴⁷.

После длительных испытаний, комиссия остановилась на танке системы американского конструктора Джона Уолтера Кристи – «Кристи М.1940». Фирма предоставила лицензию на производство за 60 тыс. долларов, два экземпляра танка и необходимую документацию. Американское приобретение стало основой для производства танков серии БТ (Быстроходный Танк)²⁷⁴⁸. В 1930 г. в Великобританию была направлена комиссия во главе с инженером-конструктором С.А. Гинсбургом. Она остановилась на Mk E Type A – «6-тонном Виккерсе», в мае 1930 года был заключен контракт на покупку нескольких образцов танков и необходимой документации для их производства в СССР. Таким образом было положено начало основного танка непосредственной поддержки пехоты Красной армии в 1930-е гг. – Т-26²⁷⁴⁹.

Если в 1930–1931 гг. советская промышленность могла производить только 740 танков в год, то в уже в 1932–1933 гг. эти показатели должны были вырасти до 4000²⁷⁵⁰. Между тем стартовать приходилось с низкого уровня. Даже производство МС-1, морально устаревшего уже танка, налаживалось с большими сложностями, весьма велик был процент брака²⁷⁵¹. К 1929–1930 годам не смогли наладить и производство 300 средних танков собственного проекта Т-12 и 290 танкеток²⁷⁵². Тем более заметным был рывок. Уже в 1930 году в Красной армии была сформирована 1-ая механизированная бригада в составе 119 танков, 100 танкеток, артиллерии на механической тяге и 385 разного рода автомобилей²⁷⁵³. В дальнейшем бригада была вооружена в основном колесно-гусеничными танками БТ-2 с 37-мм орудием и пулеметом. Высокая скорость танка (50 км по шоссе на гусеницах и свыше 70 на колесах, 30 км на гусеницах по пересеченной местности) и большой запас хода (150–200 км) позволяли использовать эту технику вместе с кавалерией²⁷⁵⁴.

В 1932 году производство самолетов в СССР превысило наибольший дореволюционный показатель 1916 года, закупки авиатехники за границей сократились на 17 %²⁷⁵⁵. В этот период вообще появились признаки свертывания заказов за рубежом²⁷⁵⁶. Началось скачкообразное развитие отечественного самолето– и моторостроения. В случае войны в 1931 году авиапромышленность должна была выпустить 4360 самолетов и 4848 моторов в год²⁷⁵⁷. Между тем в 1929 году было произведено 912 самолетов (все военные), в 1930–1149 самолетов (1106 военных), в 1931 году – 1489 самолетов (1359 военных) и в 1932–2670 самолетов (2362 военных). Большую часть из них были самолетами-разведчиками (25,6 %, это был тип многоцелевого самолета), истребителями (13,9 %) и бомбардировщиками (6,1 %). В моторостроении рост был еще большим – с 990 в 1929 году до 4917 в 1932 году. Производство самолетов увеличилось в 2,7, а моторов – в 5 раз²⁷⁵⁸. В 1929–1933 годах ВВС получили 7230 самолетов, в том числе 636 истребителей и 551 бомбардировщик. Если в 1929 году в РККА было 17 авиабригад, то в 1933 – уже 35²⁷⁵⁹.

Потенциальный противник также не стоял на месте. По данным разведывательного IV Управления Штаба РККА, с 1930 по 1933 годы штаты Вооруженных сил пяти пограничных государств – Польши, Румынии, Финляндии, Латвии, Эстонии – возросли по орудиям среднего и крупного калибра на 22 %, самолетам – на 126 %, по танкам – на 238 %²⁷⁶⁰. Тем не менее эти государства, даже при формальном объединении в блок, не могли рассчитывать на успех даже на начальном этапе возможной войны. К весне 1932 года на западных границах СССР было построено 12 укрепленных районов, которые в основном были оснащены пулеметными огневыми точками. Качество укреплений на «линии Сталина» часто оставляло желать лучшего, глубина обороны невелика (от 1 до 5 км). Артиллерийские доты были многочисленными (около 10 %) и имели на вооружении 45-мм и 76-мм орудия. Но в целом этого было вполне достаточно для борьбы с ударными кавалерийскими группами потенциального противника, которые были оснащены тогда легкой бронетехникой²⁷⁶¹. Время полной военной беззащитности страны прошло. Отчет германской разведки о РККА за февраль 1933 года гласил: «Значение армии в общем поднялось до такой степени, что она в состоянии вести оборонительную войну против любого противника. При нападении на Красную Армию современных европейских армий великих держав, возможная их победа может быть поставлена под вопрос. При своем численном превосходстве Красная Армия в состоянии вести победоносную наступательную войну против своих непосредственных соседей на Западе (Польша, Румыния)»²⁷⁶².

Глава 19
Установление дипломатических отношений с США

Положение СССР оставалось весьма тяжелым. Одним из решений, которое могло способствовать выходу из внешнеполитического и экономического кризиса, стало установление дипломатических отношений с США. Торговые отношения между двумя странами начали развиваться вскоре после окончания Гражданской войны. Одной из форм экономических контактов было предоставление американским кампаниям концессий на территории Советской России. Первая – на разработку асбестовых рудников в Алапаевском районе на Урале – была заключена в 1921 и действовала до февраля 1929 года. В 1922 году американская фирма получила концессию на разработку нефти и газа на Северном Сахалине (который еще не контролировала Москва), в 1925 году – на разработки марганцевых рудников в Чиатури в Грузии (1928 году концессия была расторгнута советской стороной)²⁷⁶³.

Американские граждане вели торговлю в СССР без каких-либо ограничений, но, как отметил Государственный департамент США в июле 1927 года: «Лица, занимающиеся такого рода торговлей и сношениями (экономическими с СССР – А.О.), действуют, однако, на свой страх и риск»²⁷⁶⁴. Разумеется, подобная политика не могла не отразиться на кредитах, которые трудно было получить на длительный срок и на выгодных условиях. Для советских покупателей они заключались на срок от 1 месяца до 1,5 лет. Тем не менее показатели торговли росли. Если в 1923 году СССР занимал 32-е место среди экспортеров из США, то в 1926 году он занял уже 12-е место. Некоторые показатели были весьма впечатляющими. Так, например, в 1924–1925 годах Советский Союз закупал 10 % общего количества произведенных фирмой Форд тракторов²⁷⁶⁵.

После разрыва советско-британских отношений в мае 1927 года администрация Джона Келвина Кулиджа лишь убедилась в правильности выбранного ею курса. 14 апреля 1928 года государственный секретарь Френк Келлог сделал заявление о неразумности установления дипломатических отношений с СССР: «Правительство Соединенных штатов убеждено, что взаимоотношения на основах, обычных для дружественных наций, не могут быть установлены с правительственным образованием, являющимся агентом группы, считающей своей задачей ниспровержение существующего политического, экономического и социального порядка во всем мире, и соответственно с этим определяющей свое поведение в отношении других стран. Опыт различных европейских правительств, признавших советский режим и вступивших с ним в сношения, убедительно показал мудрость политики, которой последовательно придерживалось правительство Соединенных штатов. Признание советского строя не повело к какому-либо прекращению вмешательства большевистских руководителей во внутренние дела какой-либо признавшей страны, ни к принятию ими других основных обязательств, вытекающих из международного общения»²⁷⁶⁶. Из всего это был сделан вывод – восстановление дипломатических отношений только навредит народу США. При этом Келлог фиксировал рост товарообмена между двумя странами (при этом Америка гораздо больше вывозила, чем ввозила), против чего он, разумеется, не возражал²⁷⁶⁷.

До октября 1929 года дела развивались прекрасно. Во всяком случае, с точки зрения Вашингтона. Рынок уверенно развивался, доллар был стабилен, банковские ставки выгодны для промышленности. Граждане США с уверенностью смотрели в будущее. В октябре 1929 года начался кризис, который покончил с прекраснодушием и уверенностью в себе²⁷⁶⁸. Кризис нанес мощный удар по мировой экономике. Показатели мирового импорта резко упали. Если в 1929 году они составили 35 595 млн долл. (первые позиции занимали Великобритания – 5 407, США – 4 339, Германия – 3 203, Франция – 2 282, Италия – 1 140, Япония – 995 млн долл.), то в 1932 – 13 969 млн долл. (Великобритания – 2 276, США – 1 325, Германия – 1 112, Франция – 1 171, Италия – 424 и Япония – 395 млн долл.)²⁷⁶⁹. Американская экономика оказалась в исключительно тяжелом положении. С 1929 по 1933 гг. лопнул 5761 банк с общей суммой вкладов в 5 млрд долларов, добыча угля упала на 41,7 %, выплавка железа – на 79,4 %, стали – на 76 %, производство автомобилей – на 80 %. Стоимость промышленной продукции за первый год кризиса упала с 70 до 31 млрд долларов, в десятки раз упали цены на сельскохозяйственную продукцию²⁷⁷⁰.

Кризис совпал с началом первой пятилетки и привел к дальнейшему росту торговли между двумя странами. В 1929 году экспорт из США в СССР составил 85 млн долларов, что составило (1,6 % от общего экспорта (5 241 млн долл.), в 1930 г. он вырос до 114,4 млн (3 % – при падении общего экспорта до 3 843,2 млн долл.), в 1931 г. сократился до 103,7 млн (4,3 % – при продолжившимся падении экспорта из страны 2 424,3 млн долл.)²⁷⁷¹. В целом советский вывоз был довольно скромным по сравнению, например, с американским вывозом в Великобританию. В 1929 году тот составил 841 млн долл., в 1932 году – 282 млн долл²⁷⁷². Но по ряду товаров СССР превратился для Америки в лидирующего покупателя. В 1928 году в Советский Союз было поставлено 10,1 % экспортируемых из США тракторов, в 1929 году – 23,7 %, в 1930 году – 50 %, в 1931 году – 77,3 %. По металлообрабатывающим станкам эти показатели составили в 1928 году 4,6 %, в 1929 – 7,3 %, в 1930 – 37,3 % и в 1931 году – 57,3 %; по плугам конным и механическим: 5,8 % от общего вывоза в 1928 году, 5,9 % – в 1929, 22,8 % – в 1930 и 30,9 % – в 1931 году. Весьма значительными были показатели оборудования для горной и нефтяной промышленности²⁷⁷³.

Закупки проводились через созданное в 1924 агентство Амторг, фактически оно выполняло функции торгпредства и посольства в США. Ввиду отсутствия кредитных гарантий со стороны федерального правительства, кредиты, которые предоставлялись Амторгу, были краткосрочными и дорогими. В начале 1930-х 1/3 из них давалась на срок от 3 до 6 месяцев, 1/3 – от 9 до 12 месяцев и 1/3 – на срок от 24 и более месяцев. В результате это фактически поднимало платежи за приобретаемые товары в среднем на 25 %. Возникали проблемы с судами под советским торговым флагом, приходившими в порты США, фрахтом американских кораблей и т. п²⁷⁷⁴. В 1929–1930 гг. советские заказы выполнялись на предприятиях, расположенных в 36 штатах.

При этом политика Вашингтона в отношении СССР и в годы кризиса оставалась враждебной. Администрация президента Гувера препятствовала этим экономическим связям и даже начала политику бойкота советских заказов, который привел к резкому сокращению объема торговли между странами²⁷⁷⁵. Поводом послужило обвинение СССР в демпинге, который подрывал позиции американских производителей. В это время доля Советского Союза в импорте в Америку колебалась от 0,5 до 0,8 % и оказать сколько-нибудь заметное влияние на американский рынок товары советского происхождения, естественно, не могли²⁷⁷⁶. Гуверу удалось сократить объем торговли между двумя странами. Уже в 1931 он сократился на 55 % от уровня 1930 года²⁷⁷⁷. В 1932 году он составил всего 12 млн долл. и 0,8 % (при общей стоимости экспорта в 1 612,3 млн долл.), в 1933 году – 8,7 млн долл. и 0,5 % общего экспорта (в 1 647,2 млн долл.)²⁷⁷⁸. Количество вывезенных из США в СССР тракторов составило в 1932 году только 1,9 %, металлообрабатывающих станков 26,6 % от общего вывоза, плугов конных и механических 0,3 % и т. д²⁷⁷⁹.

Советский Союз откатился на 16-е место среди внешних покупателей США²⁷⁸⁰. Падение было системным, всеобъемлющим, весьма значительным и, безусловно, чувствительным для американских производителей. Что касается СССР, то Москва, понимая направленность действий администрации Гувера, постаралась компенсировать потерю рынка заказов в США в Европе²⁷⁸¹. Импорт машин и оборудования из Англии в 1927–1928 гг. составил 58 384 тыс. руб., в 1929 г. – 65 845 тыс. руб., в 1930 – 100 215 тыс. руб., в 1931 г. – 132 328 тыс. руб. и в 1932 г. – 209 824 тыс. руб., а в 1933 году сократился до 49 729 тыс. руб²⁷⁸². Показатели импорта машин и оборудования из Германии были более впечатляющими. В 1927–1928 гг. они составили 461 136, в 1929 г. – 366 186, в 1930 г. – 571 822, в 1931 г. – 825 424, 1932 г. – 772 761 и в 1933 г. – 325 467 тыс. руб²⁷⁸³. Найденный выход никоим образом не способствовал улучшению советско-американских отношений. В прессе, ориентирующейся на Гувера, даже начали призывать к войне с Советским Союзом²⁷⁸⁴. Американские предприниматели были весьма недовольны таким развитием отношений и потерей заказов в тяжелое для страны время²⁷⁸⁵.

8 ноября 1932 года был избран новый президент – Франклин Делано Рузвельт. Голод, безработица, полный обвал финансовой системы и предпринимательства – всё это делало главной задачей новой администрации наведение порядка в стране. Об этом Рузвельт говорил в своей инаугурационной речи 4 марта 1933 года. Приоритеты в ней были расставлены точно – сначала восстановление экономики, затем внешняя торговля. «В практической политике, – заявил президент, – я предпочитаю ставить первостепенные вещи на первое место»²⁷⁸⁶. Это касалось и внешней политики. Как отмечал новый глава Государственного департамента Корделл Халл, к моменту его прихода на этот пост 4 марта 1933 года нацисты выиграли выборы в рейхстаг, Япония завершала завоевание Маньчжурии, в Латинской Америке шла война между Боливией и Парагваем и начиналась другая – между Колумбией и Перу²⁷⁸⁷.

Во время предвыборной кампании Рузвельт предпочитал уклоняться от ответов на вопросы о перспективах советско-американских отношений. Он вынужден был считаться с весьма активными противниками их улучшения, в число которых, кстати, входила и русская эмиграция²⁷⁸⁸. Но уже в первые месяцы после своей победы новый президент проявил интерес к установлению дипломатических отношений с Советским Союзом²⁷⁸⁹. Кампания в пользу признания новой власти в России стала явно набирать обороты. Немедленно и не менее явно оживились и противники этого²⁷⁹⁰. В Государственный департамент начали поступать петиции в пользу установления отношений с СССР. Вскоре последовали и петиции против. Халл вспоминал, что теми и другими был забит отдельный ящик в его письменном столе²⁷⁹¹.

Советский Союз не был популярен во влиятельных кругах Америки, и особенно возражали против нормализации отношений с Москвой консерваторы, которые опасались ввоза идей революции. Значительную поддержку установлению дипотношений оказывал бизнес. Предприниматели надеялись на открытие советского рынка для американских товаров²⁷⁹². Эта заинтересованность на фоне экономического кризиса была более чем естественной. Все больше количество американских фирм выступало за установление нормальных отношений, видя в Советском Союзе надежного партнера²⁷⁹³. Рузвельт был настроен действовать активно как во внутренней, так и во внешней политике, и его уверенность в себе нравилась поначалу далеко не всем. Президент недолюбливал профессиональных дипломатов своей страны, которые поначалу тоже не испытывали к нему доверия. Но вынужден был считаться с их настроениями²⁷⁹⁴.

Рузвельт всегда уделял особое внимание настроению общественности²⁷⁹⁵. Администрация должна была учитывать и то, как поведут себя их представители. «Ни один президент или государственный секретарь, который хотел играть позитивную роль в международных делах, – отмечал Халл, – не сумел избежать без шрамов битв в Конгрессе»²⁷⁹⁶. Рузвельт основательно готовился к такой битве. Поначалу сенатор Клод Свенсон организовал дискуссию по вопросу признания СССР в Комитете по международным отношениям, к апрелю 1933 года была подготовлена соответствующая петиция, которую подписало 673 тыс. избирателей из Массачусетса, обзор проблемы подписали 329 выдающихся американцев, отдел Дальнего Востока Государственного департамента подготовил меморандум в благоприятном для установления дипломатических отношений смысле, ведущие издания опубликовали статьи на эту тему²⁷⁹⁷.

В начале октября 1933 года администрация провела мониторинг настроения американского общества – около 63 % респондентов выступали за признание СССР, и только 26,9 % были настроены против²⁷⁹⁸. В известной степени почва была подготовлена. Все началось с того, что 16 мая 1933 года Рузвельт обратился с письмом о военном и экономическом разоружении к главам 54 государств, включая и М.И. Калинина – Председателя Исполнительного Комитета ЦИК СССР. За этим последовали контакты между Халлом и Литвиновым на Международной экономической конференции в Лондоне²⁷⁹⁹.

Она началась 12 июня 1933 года и должна была решать вопросы восстановления международного валютного стандарта, роста мировых цен, ввести запрет на ограничения обмена валюты, обеспечить большую свободу международной торговли. К моменту её начала было ясно, что конференции по разоружению в Женеве (в феврале-июле 1932 и феврале-марте 1933 гг.) завершилась провалом. Неудачно проходили и эти переговоры²⁸⁰⁰. Вообще, это было время неудач и потрясений. В январе 1933 года в Германии к власти пришел Гитлер, в марте – Япония вышла из состава Лиги Наций, в апреле США временно остановили действие «золотого стандарта», в июне – Германия прекратила выплаты по своим иностранным долгам²⁸⁰¹. По словам Халла, на конференциях были произнесены «сотни тысяч слов», но практически не было конструктивных действий: «Мы двигались по порочному кругу»²⁸⁰².