Текст книги "Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны"

К этому времени Титулеску уже возглавил МИД. Во время своего визита в столицу Польши в октябре 1933 года, Титулеску посетил здание посольства СССР в этой стране для того, чтобы вручить советскому полпреду В.А. Антонову-Овсеенко грамоту о присоединении его страны к конвенции об определении агрессора. Румынская дипломатия все более явно давала понять, что она готова пойти на установление дипломатических отношений с восточным соседом, что, очевидно, снимало одну из последних проблем такого рода на западной границе СССР²⁹²⁰. Теперь Титулеску поддерживал политику коллективной безопасности и потому был сторонником заключения договора о ненападении с СССР²⁹²¹. Он ориентировался на линию, которой придерживался глава МИД Франции Луи Барту²⁹²². Тот был категорическим противником перевооружения Германии²⁹²³. Это, конечно, не означало окончательного решения вопроса о выборе внешнеполитического курса Румынии. И сам Титулеску, и Кароль II старались лавировать между Парижем и Берлином²⁹²⁴.

В 1933–1934 гг. на многочисленных конференциях Малой Антанты (Югославия, Румыния и Чехословакия) неоднократно высказывалась мысль о недопустимости ревизии наследия Мировой войны²⁹²⁵. Таковая опасность могла исходить от Германии, Венгрии и Болгарии. Для каждого из участников союза были важны собственные противники. Бухарест был заинтересован в снижении уровня противостояния с Москвой, чтобы иметь возможность эффективно выполнить свои союзнические обязательства. ²⁹²⁶ 22 января 1934 года на сессии Постоянного Совета Малой Антанты в Загребе по инициативе Титулеску было принято следующее решение: «Три министра иностранных дел договорились, при условии что их решение не будет предано гласности, что для трех государств Малой Антанты наступило время возобновить нормальные отношения с СССР, как только будут выполнены политические и дипломатические условия, выдвинутые в интересах каждой из трех стран»²⁹²⁷. Причина перемен во внешнеполитическом курсе этих стран была ясна – рост германской военной мощи вызывал опасения и в Белграде, и в Праге, и в Бухаресте. Эти опасения были разными, но в целом все сильнее становилось понимание необходимости нормализации отношений с Советским Союзом для безопасности. Титулеску был сторонником такой политики, за что подвергался критике в своей стране со стороны ультраправых²⁹²⁸.

Экономическое положение Румынии явно улучшалось. В 1932–1934 гг. начался рост промышленности, страна уверенно вышла из периода кризиса. К концу 1930-х годов выплавка стали выросла со 143 до 227 тыс. тонн, повысился уровень энерговооруженности промышленности, добыча нефти выросла с 4,2 млн тонн в 1928 году до 8,7 млн тонн в 1936 году. Проблемным оставался аграрный вопрос – более 1 млн крестьян было безземельными. Эта категория людей стала предметом особого влияния местных нацистов, чьи простые лозунги (напр., «Каждому крестьянину – полгектара земли») казались многим привлекательными. Авторитет и численность «железногвардейцев» росли²⁹²⁹. С 1933 года, явно под впечатлением успехов нацистов в Германии, они развернули настоящий террор²⁹³⁰.

Внешнеполитический департамент НСДАП во главе с Альфредом Розенбергом активизировал контакты со своими единомышленниками в Румынии. Одной из задач, которые ставил перед собой Розенберг, была политическая изоляция Титулеску и исключение его из правительства²⁹³¹. «Железногвардейцы» организовали многочисленные демонстрации против внешнеполитической ориентации на Францию и под лозунгами единства с Гитлером²⁹³². Ими был организован и целый ряд провокаций против контактов с советскими дипломатами. В ночь с 30 на 31 декабря 1933 года румынскими фашистами был убит сторонник профранцузского курса премьер-министр Иона Георге Дуку²⁹³³. Он выступал против «Железной гвардии» и 10 декабря 1933 года, вопреки мнению короля, принял решение о её роспуске²⁹³⁴. Премьер-министр был убит на вокзале в Синайе, по возвращению из аудиенции, которую дал ему монарх. По непонятной причине, на вокзале не оказалось охраны Дуку. Все указывало на связь «железногвардейцев» с монархом. Убийство премьера вызвало столь сильное недовольство, что король вынужден был запретить экстремистские организации и начать аресты их наиболее активных членов²⁹³⁵.

Весной 1934 года Титулеску считал, что влияние Италии было преимущественным. Разумеется, и представители Рима не были заинтересованы в сближении Румынии с СССР²⁹³⁶. С другой стороны, сближение СССР с Чехословакией и Францией было весьма серьезным фактором для главы румынского МИД. В 1935 году наметилось потепление двусторонних советско-румынских отношений. 9 июня 1935 года в Женеве состоялась заключительная встреча Литвинова с министрами иностранных дел Малой Антанты²⁹³⁷, результатом которой стал обмен нотами, завершившими установление дипломатических отношений между Румынией и СССР²⁹³⁸. Этот акт вызвал самую положительную реакцию в Париже²⁹³⁹. 12 июля последовало установление отношений между Бельгией и Советским Союзом²⁹⁴⁰, что также было важно и для Франции, и для Румынии, где традиционно были весьма сильны идеи романской солидарности. Соглашение с Москвой вызвало рост критики среди румынских правых – оно не предполагало признания акта аннексии Бессарабии²⁹⁴¹.

Первого советского полпреда М.С. Островского ждала довольно теплая встреча в столице Румынии. Во всяком случае, настолько теплая, что польский посланник полковник М. Арцишевский даже счел необходимым возмутиться приветствиями местной прессы²⁹⁴². Наметившееся сближение Румынии и СССР весьма обеспокоили Берлин и Варшаву, которые предприняли значительные усилия для срыва советско-румынских переговоров. 20 апреля 1935 года Польша под угрозой разрыва союза потребовала прекратить их и начать сближение с Германией²⁹⁴³. Польская дипломатия действовала весьма активно и по отношению к Бухаресту явно претендовала на позицию старшего партнера в польско-румынском союзе²⁹⁴⁴. Для того, чтобы улучшить отношения с Бухарестом и укрепить восстановленные отношения советское руководство приняло решение пойти на ряд уступок. В мае 1935 года были возвращены вывезенные в Россию в 1916 году румынские архивы²⁹⁴⁵, в июне для перезахоронения в Румынии были переданы останки сподвижника Петра I господаря Молдавии князя Дмитрия Кантемира, который был похоронен в Москве²⁹⁴⁶. При этом вопросы о румынском золотом запасе и Бессарабии так и остались нерешенными, что никак не способствовало установлению доверительных отношений.

Сближение СССР с союзниками Румынии и установление дипломатических отношений между Москвой и Бухарестом привело к слухам о том, что советско-румынское сотрудничество будет иметь продолжение. Уже в октябре 1935 года Титулеску категорически отверг слухи о предстоящем союзном договоре между двумя странами и о возможном согласии его правительства на пропуск советских войск в Чехословакию через свою территорию²⁹⁴⁷. Заявляя о необходимости улучшения двусторонних отношений, он и ранее не поддерживал идею такого рода сотрудничества²⁹⁴⁸. На самом деле переговоры действительно шли, но фон их был весьма неблагоприятен. Положение Титулеску при дворе Кароля также становилось все более слабым. 12 ноября 1935 года король явно дал ему знать это на аудиенции. Недовольство монарха разделяли и военные²⁹⁴⁹. Тем временем Титулеску на встречах с Литвиновым поднимал один вопрос за другим и крайне усложнял перспективу достижения соглашения. Ясно было одно – он пытался добиться признания со стороны СССР границы Румынии на востоке. О принятии этой программы Москвой и речи не было²⁹⁵⁰.

13 декабря, отвечая на запрос правых о состоянии советско-румынских отношений, Титулеску произнес длинную речь, которую закончил формулой: «Мир на Востоке, мир на Днестре!» Это означало программу удержания Бессарабии. Парламент устроил министру овацию²⁹⁵¹. Радость румынских парламентариев не могла повлиять на позицию Москвы, и у Бухареста не оставалось иного выбора, как надеяться на проверенную временем комбинацию союзов с Польшей и Францией. Вскоре Титулеску встретился с советским полпредом, и они обсудили возможность соглашения между Румынией и СССР на предмет пропуска советских войск через территорию королевства. Из беседы следовало – Титулеску явно нервничал, по его словам, ему нужна была уступка по вопросу о Бессарабии перед лицом общественности²⁹⁵².

В феврале 1936 года румынский посланник в Берлине известил фон Нейрата о позиции своего монарха – тот был прежде всего заинтересован в развитии контактов с Германией и заверял, что переговоры с Москвой никогда не приведут к соглашению, направленному против Третьего рейха²⁹⁵³. В марте 1936 года был в очередной раз пролонгирован польско-румынский союзный договор, направленный против СССР. Польша активно и удачно сотрудничала с Третьим рейхом, а политический режим в Румынии явно склонялся в сторону образца, представленного в Италии и Германии. В конечном итоге Бухарест преодолел колебания, уже в апреле 1936 года «Железная гвардия» провела свой съезд и снова легализовалась. Тем не менее прочный союз Кароля II с местными фашистами так и не состоялся. Они были недовольны романом короля с мадам Лупеску²⁹⁵⁴. В известной степени это было неизбежно. Консолидация румынских фашистов сопровождалась антисемитскими выступлениями, погромами, на съезде «железногвардейцев» присутствовали гости от нацистских организаций из Германии²⁹⁵⁵. В июне 1936 года Титулеску на встрече министров Малой Антанты высказался за заключение договора с СССР. Это вызвало бурю негодования румынских правых²⁹⁵⁶. Кроме того, им весьма не нравилась и ориентация министра на Францию. Внутренние проблемы Румынии стали заметны её международным партнерам, и Литвинов даже выступил с речью, в которой заявил, что страна находится на пороге «гитлеризации»²⁹⁵⁷.

«По мере того, как наши отношения с Советами ослаблялись, – отметил Титулеску в секретном донесении 30 июня 1936 г., – наше положение в отношении Франции и внутри Балканской Антанты и Малой Антанты становилось более слабым. С глубокой печалью я вижу разрушение того, что достигнуто усилиями многих лет жизни»²⁹⁵⁸. В переговорах с Москвой Титулеску хотел добиться признания оккупации Бессарабии. Самое большее, чего Москва могла добиться, пойдя на эту жертву, – это подключение Румынии к советско-французскому соглашению. «При этом поскольку французы, имеющие союз с Польшей, – отмечал 13 июля 1936 г. замнаркома иностранных дел Н.Н. Крестинский, – откажут нам помочь в случае нападения на нас Польши, то и Румыния, очевидно, также против Польши помогать нам не собирается. Пакт же с изъятием Польши нам малоценен. Подведя итоги, т. Литвинов сказал, что он не видит никаких оснований для того, чтобы уступать румынам в какой-либо мере и по первому, и по второму пунктам»²⁹⁵⁹.

15 июля 1936 г. на совещании Совета министров Титулеску подтвердил поданное им 11 июля прошение об отставке. Бывший уже министр иностранных дел отчаянно пытался убедить правительство и короля в опасности смены внешнеполитического курса²⁹⁶⁰. В правительственном коммюнике говорилось о том, что сделанный Титулеску доклад был одобрен. Совет министров высказал ему «безграничное доверие», правительство согласилось сосредоточиться на борьбе с «внутренним коммунизмом», отказалось от нападок на Советский Союз в прессе и приняло решение продолжить переговоры о соглашении с СССР, «союзником наших союзников – Франции, Чехословакии, Турции»²⁹⁶¹. Глава правительства Георге Татареску на самом деле не поддерживал политику Титулеску и еще накануне ясно выразил свою позицию на предмет его возможной отставки – он относился к ней «без озабоченности»²⁹⁶².

29 августа 1936 года Титулеску был выведен из состава правительства. Накануне он получил санкцию на проведение переговоров с СССР, к которым он приступил в Монтрё, где вновь встретился с Литвиновым для обсуждения новой конвенции о Проливах²⁹⁶³. Вскоре после этого Титулеску заболел – он был уверен, что «ему еще до Монтрё где-то дали медленно действующий яд»²⁹⁶⁴. Преемник Титулеску Виктор Антонеску встретился с Литвиновым 19 сентября 1936 года в Женеве и заверил наркома, что глава МИД вынужден был подать в отставку по соображениям внутренней политики и что румынское правительство не планирует изменять внешнеполитический курс министра. Оно планировало по-прежнему уделять особое внимание отношениям с Польшей, Югославией, Чехословакией, Италией и Францией, Малой и Балканской Антантам²⁹⁶⁵.

На самом деле это означало отсутствие намека на прогресс в отношениях между Румынией и СССР, и Литвинов понимал это, указав Антонеску на рост влияния Германии и её сторонников в Румынии²⁹⁶⁶. Эти слова вскоре получили весомое подтверждение. 8 ноября 1936 года «железногвардейцы» организовали в Бухаресте 100-тысячную демонстрацию под антисоветскими и антисемитскими лозунгами и с требованиями установить дружественные отношения с Германией и Италией²⁹⁶⁷.

Глава 21
После 1933 года. Изменения в германской политике

«Со времени прихода Гитлера к власти, – отмечал Бэзил Лиддл Харт, – правительства Англии и Франции уступали этому опасному автократу неизмеримо больше, чем прежним демократическим правительствам. Всякий раз Англия и Франция высказывали желание избегать конфликта и отложить решение неудобных вопросов, особенно тех что касались международных отношений»²⁹⁶⁸.

Очень скоро выяснилось, что Гитлер не нуждался в уступках и санкциях. 2 августа 1934 года умер президент фон Гинденбург. Это был единственный человек в Германии, с которым вынужден был считаться Гитлер²⁹⁶⁹. Чем больнее становился старый фельдмаршал, которому шел уже 87-й год, тем более внимателен и подчеркнуто уважителен к нему был лидер нацистов. Он нуждался в преемственности авторитета Гинденбурга. Гитлер объявил в стране 14-дневный траур, а уже 1 августа принял «Закон о государственной власти», по которому он стал рейхспрезидентом и рейхсканцлером. 19 августа на референдуме за этот закон проголосовало 90 % немецких избирателей. В армии и на государственной службе вводилась присяга на верность лично «вождю Германской империи и народа». Ранее военные и чиновники присягали только народу. Присяга вводилась для медицинских работников, членов Гитлерюгенда и т. п²⁹⁷⁰. Концентрация власти должна была подтверждаться успехами.

По условиям Версальского мира, Саарский угольный бассейн переходил под управление Лиги Наций, а угольные копи – к Франции в зачет репарационных платежей (Часть III. Отдел IV. Саарский бассейн. Статья 45)²⁹⁷¹. Условиями договора предусматривалось, что через 15 лет после его заключения в области будет проведен плебисцит и «население названной территории будет призвано высказаться относительно суверенитета, под который оно желало бы быть поставленным». (Отдел IV. Саарский бассейн. Статья 49)²⁹⁷². 13 января 1935 года в Саарской области был проведен плебисцит. Из 539 тыс. голосовавших 477 тыс. высказались за присоединение к Германии. Сторонников Франции насчитывалось только 2 тыс. чел., за сохранение существующего режима проголосовало 46 тыс. чел. 1 марта 1935 г. область вернулась под управление Берлина²⁹⁷³.

16 марта 1935 года Германия провозгласила отказ от военных статей Версаля. В стране восстанавливалась призывная система. Новая армия – вермахт – должна была состоять из 18 корпусов и 36 дивизий²⁹⁷⁴. Гитлер провозгласил этот акт в Берлине под ликующие крики горожан²⁹⁷⁵. Расчет рейхсканцлера оказался верным. «За рубежом, – вспоминал фон Папен, – бешено отреагировали на заявление Гитлера, однако никаких определенных шагов предпринято не было, а в многочисленных нотах протеста вскоре обнаружилась заметная несогласованность»²⁹⁷⁶. Англия (18 марта) и Франция (21 марта) ограничились вербальными протестами против восстановления воинской повинности в Германии. Протестовала даже Италия (21 марта), правда, с той оговоркой, что всегда выступала за отказ от ограничений Версаля. Все протесты были отвергнуты на том основании, что никто из этих стран не соблюдал положений договора полностью²⁹⁷⁷.

Было ясно – никаких действий против Германии не будет. Следовательно, Берлин мог продолжать действовать. Теперь вопрос стоял только о том, как скоро появится массовая германская армия. «Восстановление всеобщей воинской повинности, – вспоминал начальник Управления Вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал (в 1933 г. – генерал-майор) Вильгельм Кейтель, – открыло путь к окончательному созданию вооруженных сил – сначала увеличение числа сухопутных дивизий более чем в три раза (с 7 до 24), а в 1936 их должно было стать уже 36»²⁹⁷⁸. 21 мая 1935 был принят «Закон об обороне» – граждане от 21 до 25 лет (в исключительных случаях от 18 лет) должны были прослужить 1 год в армии, после чего зачислялись в резерв (до 35 лет) или эрзац-резерв (не служившие под знаменами), ландвер (35–45 лет), ландштурм (старше 45 лет)²⁹⁷⁹. Согласно параграфу 15 закона обязательным условием прохождения воинской службы было «арийское происхождение». Неарийцы делились на две группы – евреи, негры и лица имевшие их кровь, и все остальные. В мирное время они не призывались, в военное время допускалось их использование с большими оговорками, особенно для первой категории²⁹⁸⁰.

Через три года армия должна была быть развернута в 18 корпусов. Фактически комплектование и техническое переоснащение войск началось уже осенью 1933 г., а с весны 1934 оно стало гораздо более интенсивным²⁹⁸¹. Тем не менее для выполнения этой программы на случай войны требовалось около 100 тыс. офицеров²⁹⁸². Армия мирного времени должна была иметь 33 950 офицеров, включая запас²⁹⁸³. Взять их было неоткуда, а для подготовки требовалось время. Около 2,5 тыс. офицеров было взято из полиции, 1,5 тыс. унтер-офицеров были произведены в офицерские звания, что сразу же создало проблему недостатка унтер-офицерских кадров. Не хватало вооружения и боеприпасов²⁹⁸⁴. К июню 1936 года имелось 13 800 офицеров, включая 5400 офицеров запаса. Новая армия строилась с максимальной жесткостью. Для уклонявшихся от воинской службы предусматривались наказания. В вермахте было создано 7 штрафных подразделений, в 1938 такие же части были созданы во флоте и ВВС²⁹⁸⁵.

Германии было запрещено иметь свою военную авиацию, но ведущие фирмы нашли возможность обойти запреты. Одну из таких возможностей создавал Рапалльский договор с Советской Россией, который заложил основу для технического сотрудничества двух стран, жизненно необходимого для ослабленной после Гражданской войны России, тем более что для нее Веймарская республика не представляла решительно никакой угрозы²⁹⁸⁶. Рапалльское соглашение создавало благоприятные условия и для сотрудничества РККА и рейхсвера в области обучения офицеров и выпуске вооружения²⁹⁸⁷. Немцы всегда смотрели на связи с СССР как на возможность проверить некоторые новые образцы техники в производстве и на учебном поле. Возможность сколько-нибудь более серьезного сотрудничества не рассматривалась. СССР считали слишком слабым в промышленном и военном отношениях²⁹⁸⁸. Нашей стране сотрудничество с Германией позволяло использовать иностранный капитал и технологии для повышения обороноспособности. В конечном итоге разочарованными оказались обе стороны. Сотрудничество не было масштабным. К концу 1926 года было организовано всего несколько совместных направлений: авиашкола в Липецке (с мая 1925 г.), авиахимические испытания, испытания пулеметов Дрейзе, химический завод «Берсоль», сотрудничество с фирмой «Юнкерс», которая поставляла самолеты и построила авиационный завод; а с марта 1929 г. в Казани начала работу танковая школа²⁹⁸⁹.

Хуго Юнкерс построил по заводу в СССР и в Швеции, свои способы для развития производства в 1920-е годы нашли Клаудиус Дорнье (он сосредоточился на гидропланах), Эрнст Хенкель (скоростные транспортные самолеты). В 1927 году авиакампания «Люфтганза» организовала 6 авиашкол, в которых фактически велась подготовка военных летчиков, в 1930 году в Веймарской республике была развернута сеть авиаклубов, где также готовили летный состав²⁹⁹⁰. В догитлеровский период немецкие фирмы, связанные с военно-морским флотом, развернули пробное строительство подводных лодок нового типа на верфях Испании, Голландии, Финляндии. Этот опыт весьма пригодился позже при воссоздании германского подводного флота²⁹⁹¹.

Советско-германские экономические связи ослабли после Локарно и курса на запад, который Берлин взял тогда, но связи с Красной армией сохранялись до 1933 года²⁹⁹². Военные посещали маневры армий, происходил обмен информации о недружественном польском соседе²⁹⁹³. Уже к 1927 году стало ясно – немецкие военные мечтают о реванше и в этом вопросе солидаризируются с позицией фашистов. При этом руководство рейхсвера понимало, что пока что страна не готова к войне с Францией, тем более – имея в тылу Польшу и Чехословакию²⁹⁹⁴.

Следует отметить, что в Москве никогда не переоценивали сотрудничество с германской армией. Весной 1932 г. Ворошилов отметил: «Учитывая в достаточной степени политическое значение рейхсвера и его руководящих кругов для Германии, мы, идя на материальные жертвы, сделали много для того, чтобы иметь хорошие отношения с рейхсвером. Однако, мы при этом никогда не забывали, что рейхсвер с нами «дружит» (в душе ненавидя нас) лишь в силу создавшихся условий, в силу необходимости иметь «отдушину» на востоке, иметь хоть какой-нибудь козырь, чем пугать Европу»²⁹⁹⁵. После прихода к власти нацистов отношения, в том числе и экономические, между СССР и Германией резко ухудшились, а военные связи были разорваны по инициативе Советской стороны²⁹⁹⁶. Впрочем, первыми начали все же немцы – уже 11 января 1933 года, за несколько недель до прихода к власти Гитлера, они заявили о закрытии с осени Липецкой авиационной школы по причине финансовой экономии²⁹⁹⁷.

Уже с 1933 года германская промышленность была ориентирована на производство современной военной авиации²⁹⁹⁸. В результате было произведено около 1 тыс. военных самолетов²⁹⁹⁹. Первые эскадрильи Люфтваффе, правда, преимущественно разведывательные, были развернуты уже осенью 1934 года³⁰⁰⁰. В 1935 году планировалось, что в личный состав ВВС войдут 900 офицеров-летчиков, 200 офицеров ПВО и 17 тыс. рядовых и унтер-офицеров³⁰⁰¹. По программе, разработанной полковником (с 1940 г. генерал-фельдмаршалом) Эрхардом Мильхом, в 1934–1936 годах количество эскадрилий должно было увеличиться с 37 до 51³⁰⁰². Доля расходов на авиацию в военном бюджете Германии выросла с 32,9 % в 1934–1935 гг. до 39,4 % в 1937–1938 годах. В абсолютных цифрах это составило 642 млн марок в 1934–1935 годах и 3,258 млрд марок в 1937–1938 годах³⁰⁰³. К 1939 году в строю ВВС должны были служить 15 тыс. офицеров и 370 тыс. рядовых и унтер-офицеров³⁰⁰⁴. Тем не менее вплоть до конца 1936 года авиация Германии была слабой. Например, удалось собрать только 4 истребительные эскадрильи, вооруженные 4 типами самолетов, все они были устаревшими³⁰⁰⁵.

В 1935–1939 годах вермахт увеличился с 10 до 58 дивизий, его офицерский корпус достиг 24 тыс. чел., что привело к резкому увеличению количества новопроизведенных офицеров. В 1936 году они составили 50 % офицерского корпуса, в 1938 году – уже 6 из 7 офицеров армии начали службу после 1933 года³⁰⁰⁶. Активно строились и танковые войска Третьего рейха. До прихода к власти нацистов в армии Германии были лишь легкие бронеавтомобили, которые могли использоваться лишь для решения полицейских задач, что, впрочем, не помешало немецкой армии накапливать опыт использования танков на поле боя, тренируясь на макетах бронетехники³⁰⁰⁷. Свою роль играла и имевшаяся возможность испытывать за границей Германии образцы этого нового оружия. На Гитлера демонстрация бронетехники сразу же произвела весьма сильное впечатление.

Уже в 1933 году в Германии далеко продвинулось дело танкового строительства. Весной 1934 года было создано командование бронетанковых сил³⁰⁰⁸, в октябре 1935 года – три первые танковые дивизии³⁰⁰⁹. Осенние маневры 1935 года показали достижения вермахта – легкие танки Т-1 (PzKpfw I) и Т-2 (PzKpfw II), броневики, радиостанции на бронетехнике, обеспечивающие надежную связь на расстоянии от 30 до 50 км, 88-мм зенитные орудия, трехмоторные Junkers Ju 52 и т. п³⁰¹⁰. «Боевая готовность нынешней германской армии, – отмечал советский обозреватель, – достигла довольно высокого уровня. Нужно ожидать, что темпы вооружения Германии после такого удачного опыта еще более усилятся»³⁰¹¹. 1 мая 1937 года на параде в Берлине впервые прошла танковая дивизия, в воздухе строем летели самолеты. Это зрелище произвело весьма серьезное впечатление на французских посла и атташе³⁰¹².