Текст книги "Рождение и развитие ислама и мусульманской империи (VII-VIII вв.)"

Поиски выхода

Благополучное окончание конфликта не облегчало положение Мухаммада, оно лишь возвращало все на исходные позиции: нужно было начинать снова проповедь, успех которой стал еще более сомнительным после того, как оказалось, что Аллах, могуществом которого он грозил противникам, не смог ничем помочь своему посланнику, когда тот оказался в тяжелом положении.

Неизвестно, как повел бы себя Мухаммад дальше, если бы вскоре после прекращения бойкота, 10 рамадана/2 мая 619 г. не скончалась Хадиджа, а в середине шавваля (5–7 июня) – его восьмидесятилетний покровитель Абу Талиб. Мухаммад разом оказался без опоры у себя дома и во внешнем мире. Удрученный, сидел он дома, редко выходя на улицу, где его ждали оскорбления. В эти дни к нему пришел Абдал‘узза, ставший главой рода после смерти Абу Талиба, и сказал, что Мухаммад может положиться на него и быть уверен в его защите и покровительстве. Несколько дней все было спокойно, но затем враги Мухаммада подбили Абдал‘уззу спросить, какова, по его мнению, судьба Абдалмутталиба, и Мухаммад ответил: «Он – в огне». Разгневанный Абдал‘узза лишил его своего покровительства. В ответ Мухаммад предрек ему, что он будет гореть в огне, а его жена с веревкой на шее, как у рабыни, будет подносить дрова (Коран, CXI). С этого момента Абдал‘узза получил у мусульман прозвище Абу Лахаб, то есть «горящий в огне». Лишившись поддержки рода, Мухаммад оказался как бы вне закона, и дальнейшее его пребывание в Мекке грозило смертельной опасностью.

Мухаммад обратил свой взор к Таифу, городку у востоку от Мекки, с которым курайшиты имели самые тесные торговые связи, и отправился туда в поисках новых последователей. Но таифцы, выслушав его, посмеялись над ним, а городская чернь забросала его камнями. Вернуться в Мекку без покровителя он не решился. Оказать ему покровительство согласился Мут‘им ибн Ади, сыгравший немалую роль в отмене бойкота. Он подъехал к Ка‘бе в сопровождении вооруженных родственников и объявил, что будет покровителем Мухаммада. Мухаммад совершил обряд поклонения Ка‘бе и спокойно вернулся в свой дом 23 зу-л-ка‘да десятого года пророчества. Исходя из того, что хадж в это время совершался в пору зимнего солнцеворота, возвращение в Мекку можно датировать ноябрем 619 г.

В следующем месяце во время паломничества Мухаммад стал вербовать последователей среди паломников, но не нашел отклика. В конце концов, в том же году или во время следующего сезона его проповедь произвела впечатление на группу арабов из Йасриба, которые принесли весть о новом вероучителе своим соплеменникам. Это маловажное на первый взгляд событие сыграло решающую роль в судьбе Мухаммада и в истории ислама.

Положение в Йасрибе

Йасриб – большой земледельческий оазис в 500 км от Мекки по дороге в Сирию был хорошо известен мекканцам (рис. 3). Население его было неоднородным. Сначала (с какого времени – неизвестно) его заселяли три иудейских или иудаизированных арабских племени: бану кайнука, бану курайз и надир, занимавшие южную, лучше всего орошаемую часть оазиса. Сюда переселились два южноарабских племени, аус и хазрадж, считавшие себя родственниками Гассанитов. Первое время они были союзниками иудеев, занимавших господствующее положение в оазисе. К середине VI в. они приобрели независимость. Борьба за лучшие земли и воду порождала многочисленные конфликты. Они происходили не только между арабами и иудеями, но и внутри арабских племен. При этом возникали различные союзы.

Рис. 3. Район Медины в начале VII в.

Во втором десятилетии VII в. один из многолетних конфликтов завершился поражением ауситов: два крупных подразделения, аус манат и амр ибн ауф, заключили мир с победителями, признав их главенство, а вожди абдалашхал стали искать союзников за пределами оазиса. Обращались они, в частности, и к курайшитам, но получили отказ. Произошло это, насколько можно судить по недатированным сообщениям источников, именно в то время, когда Мухаммад начал искать союзников за пределами Мекки. Мухаммад обратился с проповедью к Анасу ибн Рафи, приехавшему искать союза с мекканцами, но не встретил понимания, как и у паломников других племен. Действительно, изгнанный своим племенем, живший под чужим покровительством, не прославленный воинскими подвигами, он должен был выглядеть смешным в глазах людей, привыкших уважать физическую силу человека и могущество племени, стоявшего за ним.

Вскоре после этой встречи в Йасрибе произошло новое кровавое столкновение. На этот раз на стороне ауситов были курайза и надир, у которых получили приют изгнанники рода абдалашхал. На позицию иудейских племен повлияло беспричинное уничтожение мальчиков-заложников вождем рода байада (хазрадж). Этот поступок осудили даже его соплеменники, например Абдаллах ибн Убайй, вождь подразделения ал-харис, который отказался участвовать в войне на стороне хазраджитов. Около полутора месяцев обе стороны готовились к сражению, и те и другие обратились за помощью к соседним бедуинским племенам и получили некоторое количество дополнительных воинов. Произошедшее затем столкновение закончилось поражением и бегством хазраджитов. Предводитель ауситов недолго радовался победе: через несколько дней он умер от ран, полученных в сражении. В сложившейся обстановке, как и во всяком затянувшемся конфликте, самым трудным было добровольно подчиниться сопернику, в таком случае всегда легче принять человека со стороны, чем искать компромисса.

Соглашение в Акабе и переселение Мухаммада

Точная дата упомянутого сражения нам неизвестна, скорее всего, ее можно искать в промежутке между сезонами паломничества в 619–620 гг. Именно после нее йасрибские паломники могли более внимательно отнестись к проповеди Мухаммеда, предлагавшего принятием новой веры решить все конфликты.

Первые обращенные, как и следовало ожидать, принадлежали к племени хазрадж, которое больше было заинтересовано в упрочении своего положения. Успеху Мухаммада на этот раз способствовало знакомство арабов Йасриба с мессианскими идеями иудаизма. Сообщается, что когда Мухаммад обратился к группе хазраджитов-паломников с проповедью как пророк, то они вспомнили, что иудеи предсказывали скорое появление пророка, который поможет им расправиться с врагами, и решили опередить своих противников и привлечь пророка на свою сторону. Если даже это сообщение не вполне достоверно в каких-то деталях, то, во всяком случае, достаточно точно передает существенные черты обстановки, способствовавшей, наконец, успеху Мухаммада.

На следующий год во время паломничества к Мухаммаду прибыло 12 последователей (10 хазраджитов и 2 аусита), с которыми он встретился в Акабе в окрестностях Мекки. Они якобы присягнули ему на условиях, упоминаемых в суре LX, 12: не веровать ни в кого, кроме Аллаха, не воровать, не прелюбодействовать, не убивать младенцев, не измышлять лжи и не ослушиваться предписаний пророка – и попросили направить к ним в Йасриб наставника в религии и руководителя в молитве. Мухаммад послал наставником Мус‘аба ибн Умайра. Эта встреча называется у мусульманских авторов «первой Акабой». Наконец, еще через год в последние дни зу-л-хиджжа 621 г. Мухаммад встретился там же с группой из 70 с лишним йасрибцев, с которыми договорился о переезде в Йасриб, и назначил 12 своих представителей (накибов) из числа участников встречи, которая в источниках носит название «второй Акабы».

Мусульманские историки IX–X вв. интерпретируют эту встречу как односторонний акт признания особой миссии Мухаммада и его главенства. Однако, как явствует из их же сведений, акабский договор был двусторонним актом. Аус и хазрадж принимали Мухаммада как вероучителя и главу общины, а он должен был дать обязательство воспринимать интересы этих племен как собственные. Один из йасрибцев во время переговоров сказал: «О посланник Аллаха! Между нами и этими людьми (т. е. иудеями. – О. Б.)есть узы, которые мы разрываем, а вдруг – мы сделаем это, а тебе Аллах даст откровение вернуться к своему племени и ты оставишь нас на произвол судьбы?» Мухаммад усмехнулся, а потом сказал: «Окончательный разрыв и окончательное разделение: вы – мои и я – ваш, я буду воевать с теми, с кем воюете вы, и мириться с теми, с кем миритесь вы».

После заключения соглашения Мухаммад назначил из числа йасрибцев 12 уполномоченных (накибов), которые должны были представлять его в каждом из племен. Число это явно имеет какую-то связь с числом апостолов Христа, но трудно сказать, действительно ли (как об этом говорится в средневековых источниках) Мухаммад сделал это в подражание Христу, чтобы подтвердить свой пророческий авторитет. В то же время был послан человек для подготовки новой общины к проведению молитвы.

После отъезда делегации Мухаммад оставался в Мекке еще три месяца, постепенно отправляя своих последователей в Йасриб. Ясно, что это очень скоро было замечено соплеменниками, и они начали следить за ним. Мухаммад отправился в Йасриб не из своего дома, он ушел сначала к Абу Бакру, у которого бывал ежедневно. Абу Бакр давно уже держал наготове верблюдов на каком-то дальнем пастбище. Ночью они вдвоем вышли из шалаша на задах дома Абу Бакра и укрылись в пещере на горе Саур на южной окраине Мекки. Здесь они скрывались трое суток. Дочь Абу Бакра, Асма, носила им еду а сын, Абдаллах, извещал о том, что делается в городе.

Враги Мухаммада всполошились, Абу Джахл с группой знатных мекканцев пришел в дом Абу Бакра и требовал от Асмы сказать, где скрывается отец. Ничего не узнав, он разозлился, дал ей пощечину и ушел. Мекканцы стали обыскивать места, где могли укрыться беглецы, и даже добрались до пещеры, где они находились, но, как повествует благочестивая легенда, паук заткал паутиной вход в нее, и преследователи решили, что там никого не может быть.

На третью ночь, когда поиски прекратились, мавла Абу Бакра привел проводника-бедуина с верблюдами, и они вчетвером отправились сначала на юг по йеменской дороге, затем свернули к морю и оттуда выехали на главную мединскую дорогу около ал-Усфана. Из перечня остановок, которые они делали на этом пути, следует, что путники избегали отдыхать на обычных стоянках. 12 раби I они прибыли в Куба, селение в южной части оазиса Йасриб.

День прибытия Мухаммада в Йасриб 12 раби I, ставший позднее исходной точкой нового мусульманского лунного календаря, относят к 24 сентября 622 г. Однако, учитывая выше сказанное о том, что хадж приходился на время зимнего солнцеворота, это прибытие в Йасриб приходится отнести к марту 622 г. н. э.

Глава 3. Переселение в Иасриб и формирование религиозной общины

Хиджра и ее значение

Переселение Мухаммада и его последователей в Йасриб, называемое обычно арабским термином хиджра, не было простой переменой места обитания (а тем более не было «бегством», как иногда переводят этот термин). Для современников этого события хиджра означала разрыв с прежними родственными отношениями и переход под защиту новой системы взаимоотношений или укрытие в заповедной (обычно храмовой) территории. Таким актом была хиджра в Эфиопию (переход под покровительство негуса), о которой шла речь в предыдущей главе. Отличие хиджры в Йасриб заключалось в том, что Мухаммада принимали здесь не как покровительствуемого, а как духовного главу новой общины, к которой принадлежали и принимавшие его племена. Йасрибские мусульмане поэтому и стали называться не «покровителями», а «помощниками» – ансар, хотя мы и не можем сказать, когда именно появился этот термин. Во всяком случае, уже с первых дней система взаимоотношений с йасрибцами была именно такой, как ее выражал этот новый термин. Вместе с тем на первых порах Мухаммад был не главой или правителем оазиса, а лишь верховным арбитром, авторитет которого определялся его пророческим достоинством.

Пребывание Мухаммада в Куба было непродолжительным, хотя сообщается об основании там мечети. Положение Мухаммада было сложным: часть йасрибцев признавала его своим вероучителем, остальные соглашались принять его как высшего арбитра, но реальная власть принадлежала главам местных племен, арабских и иудейских. 70–100 мекканцев, прибывших с ним (мухаджиров) не могли противостоять нескольким тысячам йасрибцев. Мухаммаду приходилось быть очень осторожным в словах и поступках. Ни о каких проповедях в первые дни не сообщается.

Несколько освоившись, Мухаммад отправился на своей верблюдице в центр оазиса. Он будто бы отпустил поводья и предоставил ей выбрать путь и остановиться. Она остановилась в квартале бану ан-наджжар, родственников хашимитов по бракам. Никто не мог обвинить Мухаммада, что честь принять у себя Пророка он отдал своякам – все вроде произошло помимо его воли.

По дороге в квартале бану салим Мухаммад и его спутники совершили первое пятничное моление в Йасрибе, которое многие мусульманские авторитеты считают вообще первым пятничным молением, и произнес первую публичную проповедь, обращенную к мусульманам (хутба), которую также считают первой хутбой в исламе. Текст этой проповеди передается в источниках настолько различно, что возникает сомнение, сохранилось ли вообще у современников воспоминание о ее содержании.

Одним из первых важных актов в создании новой общности верующих было массовое братание мухаджиров и ансаров. Обычай братания, скреплявшегося смешением в той или иной форме крови побратимов, был широко распространен в Аравии, и, в отличие от союзов покровительства, братание делало людей такими же близкими, как кровные братья. Каким образом оформлялось это братание, мы не знаем, но побратимы из Мекки и Йасриба также превращались в кровных родственников, на которых распространялось и право наследования друг другу. Ранние источники не датируют братание, более поздние относят его ко времени после постройки мечети у бану ан-наджжар. Неясно и число побратавшихся, наиболее реальным представляется число от 45 до 50 пар.

Отношение к Мухаммеду и его проповеди среди йасрибцев было неоднозначным. С одной стороны, все арабские племена Йасриба хотя бы формально приняли ислам (во всяком случае, не сохранилось воспоминаний о принятии кем-либо из них ислама после хиджры), с другой стороны, оставалось немало людей, которые, признавая его как верховного арбитра, позволяли себе критически относиться к некоторым его словам и делам. Они были заклеймены в Коране как «лицемеры» (мунафикун), но даже враждебная к ним мусульманская историография не смогла приписать им никаких враждебных поступков, кроме отсутствия слепой веры. Гораздо серьезнее была оппозиция со стороны иудеев, которые прекрасно понимали, что появление Мухаммада и прекращение распрей усиливают арабскую сторону. Они, естественно, не признавали божественность его миссии и, как начитанные в Писании люди, охотно ловили Мухаммада на неверном понимании его и откровенно насмехались.

Скоро к этому прибавились и экономические причины враждебности. Главным торговым центром Йасриба был базар во владениях кайнука, за право торговли на котором приходилось платить какую-то пошлину. Мухаммад, считая ее незаконной наживой, решил противопоставить этому базару свой беспошлинный рынок. Сначала он установил на базаре кайнука шатер, объявив его рынком мусульман, но когда Ка‘бб ал-Ашраф, халиф бану надир, повалил его, подрезав веревки, то Мухаммад выбрал другое место в пределах владений бану са‘ида, на котором постепенно сложился центральный рынок Йасриба. Появление нового торгового центра вряд ли было встречено бану кайнука одобрительно.

Мирное сосуществование четырех элементов: мухаджиров, ауситов, хазраджитов и иудеев – было невозможно без четырехстороннего соглашения, которое, однако, появилось не сразу и, видимо, несколько раз дополнялось. Его текст, дошедший до нас по двум линиям информации, несомненно, восходит к одному источнику, скорее всего к хорошей копии с подлинника.

Несколько позже, но, во всяком случае, до конца первого года пребывания в Йасрибе, был заключен договор, регулировавший отношения мусульманской общины с иудеями, входившими в состав многих арабских родов или связанными с ними узами союзничества. Текст соглашения был, видимо, приписан к предыдущему.

Эти договоры – хорошо продуманные документы, составленные практически мыслящим политическим деятелем. Возможно, что в них отразились также мнения и формулировки противоположной стороны, но общий характер, несомненно, зависел в первую очередь от Мухаммада. Он подошел к организации новой общины очень осторожно: все прежние связи и обязательства отдельных родов были сохранены, авторитет местных вождей не ущемлялся, за собой Мухаммад закрепил лишь решение спорных вопросов. Вместе с тем утверждались принципиально новые основы политической организации: солидарное выступление против внешних врагов и защита всех членов общины; индивидуализация ответственности преступника, лишавшая его защиты рода, ставила преграду межродовой борьбе, долго терзавшей оазис.

Эти соглашения свидетельствуют о политическом и дипломатическом таланте Мухаммада. Примечательно, что во втором, более позднем, договоре Мухаммад считает мусульман и иудеев одной религиозной общиной (умма) верующих (муминуна), хотя и исповедующих разные религии. Это доказывает подлинность теста договоров, так как позднее это утверждение было бы невозможным.

В течение примерно полугода после прибытия в Йасриб Мухаммад был занят строительством мечети в квартале бану ан-наджжар и своего дома рядом с ней, вживаясь в новую ситуацию, а из Мекки небольшими группами и поодиночке перебирались мусульмане, которые не могли уехать раньше. Наконец, он послал Зайда ибн ал-Харису в Мекку за своей семьей, вместе с ним за семьей Абу Бакра поехал Абдаллах, сын Абу Бакра. Обе семьи беспрепятственно выехали из Мекки, из чего следует, что мекканцы не были настроены слишком враждебно против беглецов.

Когда позиции Мухаммада в Йасрибе укрепились и в Мекке не осталось людей, которые могли бы стать объектом мести, он перешел к открытой борьбе против своих заклятых врагов. Положение Йасриба вблизи от важнейшего для мекканцев торгового пути позволяло наносить им болезненные удары, нападая на караваны.

Первые две попытки нападения оказались безуспешными из-за численного превосходства мекканцев. Третий набег, возглавленный самим Мухаммадом, также оказался неудачным из-за вмешательства вождя племени, через землю которого совершался набег.

Эти неуспехи в сочетании с религиозной оппозицией, которую оказывали иудеи Мухаммаду как толкователю священного писания и пророку, ставили под угрозу весь его авторитет. Первое удачное нападение относится к началу 624 г., когда небольшая группа мусульман (от 7 до 12 человек) с большими предосторожностями сумела добраться до Нахлы на дороге между Меккой и Таифом и напасть на караван, везший изюм и другие товары из Таифа. Неожиданное нападение увенчалось успехом: груз был захвачен, один мекканец, халиф Утбы ибн Раби‘а, был убит, двое взяты в плен. Мухаммад будто бы так огорчился, что стычка, приведшая к убийству, произошла в священный месяц раджаб (когда войны считались запрещенными), что отказался взять причитавшуюся ему часть добычи. Однако вскоре последовало откровение, пояснявшее, что война с врагами веры разрешена и в запретные месяцы:

«Они спрашивают тебя о запретном месяце, о сражении в нем. Скажи: "Сражение в нем – грех великий, а отказ от [сражения] на пути Аллаха, неверие в него и запретную мечеть и изгнание оттуда ее людей – еще тяжелее перед Аллахом". Ведь соблазн – более тяжкий грех, чем убиение» (Коран, пер., II, 217).

Мекканцам пришлось вступить в переговоры с Мухаммадом о выкупе пленных. Один из них был освобожден за 1400 дирхемов[4]4
  Дирхем – арабское название серебряной сасанидской монеты, драхмы, весом около 4 г. В это время динар равен 10–12 дирхемам.


[Закрыть], как только в Йасриб возвратились отставшие Са‘д ибн Абу-л-Ваккас и Утба ибн Газван, о судьбе которых Мухаммад очень беспокоился, а второй предпочел принять ислам и остался в Иасрибе.

Битва при Бадре

Этот первый успех поощрил Мухаммада на более серьезное военное предприятие – нападение на большой караван, возглавляемый Абу Суфйаном, который должен был в марте возвращаться из Газзы. Он состоял из 1000 верблюдов, везших товар на сумму 50 000 динаров[5]5
  Динар – арабское название золотой византийской монеты, номисмы. Практически полновесный динар весил от 4,46 до 4,54 г.


[Закрыть], в который вложили свои средства почти все мекканцы. Караван сопровождали 70 человек, чего было вполне достаточно для защиты от нападения. В безусловном подчинении у Мухаммада было примерно столько же мухаджиров. С трудом ему удалось уговорить принять участие в походе 230 ансаров, которые по договору не обязаны были участвовать в войне Мухаммада с мекканцами.

На сборы ушло довольно много времени, весть о готовящемся нападении дошла до Абу Суфйана, и он из Табука послал гонца в Мекку с просьбой о помощи. Весть о том, что средства, вложенные в караван, могут пропасть, всколыхнула весь город. Тем, кто не имел средств для снаряжения в поход, богачи жертвовали оружие и деньги на экипировку. Всего Абу Джахл, возглавивший мекканское ополчение, собрал около 1000 человек со 100 конями и 700 верблюдами. Эта сила явно предназначалась не для прикрытия каравана, а для нанесения Мухаммаду такого удара, который навсегда отбил бы у него охоту нападать на своих бывших соплеменников.

Мухаммад выступил из Йасриба в воскресенье 14 (12?) рамадана (10 марта 624 г.)[6]6
  Здесь и далее перевод дат по хиджре в годы н. э. производится в соответствии с синхронистическими таблицами без учета поправки на то, что зу-л-хиджжа – последний месяц солнечного года.


[Закрыть]. Мекканцы в этот момент были примерно на том же расстоянии от Бадра, что и Мухаммад (рис. 4). Абу Суфьян узнал об этом от своих разведчиков, обошел Бадр с запада послал гонца навстречу мекканскому войску, чтобы предупредить, что миновал опасное место и помощь больше не нужна. Это известие, полученное, когда мекканское войско подходило к ал-Джухфе, примерно в 80 км от Бадра, вызвало раскол среди мекканцев: многие сочли, что после спасения каравана нет смысла продолжать поход и проливать кровь собратьев. Той же ночью полторы сотни мекканцев покинули лагерь. Заколебался даже глава абдшамс Утба ибн Раби‘а, на котором лежал долг мести за убитого. Он решил остаться только после того, когда его обвинили в трусости и нежелании сражаться с племянником (Мухаммадом) и сыном, принявшим ислам. Естественно, что все это не способствовало укреплению боевого духа мекканцев накануне сражения, где они могли скрестить оружие с самыми близкими родственниками ради мести за кровь одного из союзников рода абдшамс.

Мухаммад подошел к Бадру в четверг вечером 18 рамадана/14 марта и, конечно, к этому времени должен был знать, что караван уже ускользнул от него, хотя средневековые историки не говорят об этом.

Положение его было незавидным, он не мог вернуться в Йасриб с пустыми руками и подвергнуться заслуженным насмешкам, и потерять всякий авторитет.

Единственным выходом было сражение с мекканцами, хотя от пленного стало известно об их многочисленности.

Мухаммад первым подошел к месту будущего сражения и приготовился к нему: засыпал часть колодцев, чтобы оставить противника без воды, занял удобную позицию и вдохновил своих воинов обещанием помощи от Аллаха. Мекканцы, втайне надеявшиеся, что мусульмане, увидев их численный перевес, уйдут без боя, были неприятно поражены решимостью своего противника.

Рис. 4. Центральный Хиджаз в начале VII в.

В пятницу 19 рамадана (15 марта 624 г.) на рассвете Мухаммад выстроил свой отряд так, чтобы восходящее солнце слепило мекканцев. Стремительному натиску мекканской конницы он противопоставил неподвижный строй пехоты с плотно сомкнутыми щитами. В отличие от вождей племен, которые сражались впереди своих воинов, Мухаммад остался с Абу Бакром позади в шалаше из пальмовых листьев. Знамена мекканцев держали по наследственной привилегии знаменосцы из рода абдаддар, знамя мухаджиров нес брат одного из знаменосцев мекканцев.

Бой, как обычно, начался поединками. Защитить свое доброе имя перед соплеменниками выехал Утба ибн Раби‘а со своим старшим братом Шайбой и сыном ал-Валидом. Их вызов приняли Али, Хамза и Убайда ибн ал-Харис. Соперники разделились по возрасту: самый младший, Али, схватился с ал-Валидом, а самый старый, Убайда, с семидесятитрехлетним Шайбой. Али и Хамза быстро справились со своими соперниками, а Убайде его противник отрубил ногу в голени. Подоспевшие ему на помощь Али и Хамза зарубили Шайбу и унесли Убайду с поля боя.

Как протекало развернувшееся после этого сражение, сказать невозможно, так как память участников сохранила лишь эпизоды индивидуальных схваток, в которых отличились они сами или их родичи. Видимо, конная атака мекканцев не прорвала стойкий пеший строй мусульман, это обескуражило мекканцев, не слишком-то рвавшихся в бой, и когда наиболее рьяные бойцы из абдшамс и махзум во главе с Абу Джахлем были убиты, а знаменосцы взяты в плен, то остальные, несмотря на численный перевес, побежали от отчаянно сражавшихся мусульман. На поле боя осталось лежать более полусотни убитых мекканцев, не меньше этого попало в плен. Мусульманам досталась богатая добыча, масса оружия, кольчуг, 10 или 30 коней и 150 верблюдов. Потери мусульман на фоне одержанной победы были совершенно ничтожны: 6 мухаджиров и 8 ансаров. Наибольшие потери меканцы понесли от мухаджиров, и, что примечательно, ни один мухаджир не пал от рук противника из своего рода – все искали встречи с чужими.

Такой разгром более сильного противника поразил обе стороны. Для его объяснения позже родилась легенда о тысяче ангелов, присланных на помощь мусульманам в ответ на молитву Мухаммеда. Это объяснение вполне устраивало и побежденных, для которых поражение переставало быть позорным: одно дело – быть взятым в плен слабосильным врагом, и совсем другое – ангелом, принявшим облик этого человека. Но этой легенде еще предстояло родиться и утвердиться в умах людей, а пока разгромленные мекканцы, наливаясь жаждой мести, бесславно возвращались домой навстречу воплям и проклятиям вдов. Абу Суфйан, оказавшийся теперь вождем курайшитов, поклялся отомстить за это поражение.

За несколько часов Мухаммад вырос в собственных глазах. Он и прежде искренне верил в свою миссию, но вся его убежденность смогла привлечь к нему несколько сотен верных последователей. Скептическое большинство требовало зримых доказательств истинности его миссии, требовало чуда. Напрасно уверял он их, что достаточно прежних знамений и чудес прежних пророков, чтобы поверить во всемогущество Аллаха, – ему не верили, и сам он в глубине души не мог не жаждать чуда. И вот оно совершилось! Втрое более многочисленный противник разгромлен, одни его злейшие враги убиты, и тела их брошены в старый колодец, а другие со связанными на затылке руками понуро бредут за победителями навстречу неизвестной судьбе. Кто теперь усомнится, после того как Аллах провел «явное различение» (алфуркан – Коран XXV) между верующими и неверующими? Теперь он мог не увещевать, а приказывать, не грозить неведомыми карами в час Страшного суда, а казнить. Вчерашний проповедник милосердия превратился в воинствующего политика.

На следующий день, миновав ущелье ас-Сафра, за которым можно было чувствовать себя в безопасности от возможного контрнападения мекканцев, мусульманское войско приступило к приятному процессу раздела добычи. Мухаммад получил лучший меч, имевший собственное имя Зу-л-Факар, и рыжего верблюда-скорохода, принадлежавшего Абу Джахлю. Трофеи с убитых, по-видимому, сразу забирали себе победители в схватке, а остальная добыча была поровну разделена между всеми, кроме нескольких рабов, участвовавших в сражении. Получили долю даже те, кто отсутствовал по уважительной причине: Усман ибн Аффан, оставшийся в Йасрибе при умиравшей жене, воин, сломавший ногу по пути к Бадру, разведчики, не участвовавшие в бою. Два владельца коней получили на них по две дополнительные доли.

Здесь же, у ас-Сафра, Али по приказанию Мухаммада обезглавил ан-Надра ибн ал-Хариса, которого Мухаммад ненавидел за язвительные насмешки. На следующий день казнили еще двух преследователей Мухаммада. На пятый день после сражения в Йасриб прибыл сам Мухаммад, а за ним пригнали пленников. Воздержавшиеся от похода оказались посрамленными и стали объяснять отказ тем, что думали – дело идет о набеге на караван, а не о сражении за веру.

Скептикам и насмешникам стало не до шуток; вскоре после возвращения победителей ночью была убита в своем доме арабка-иудаистка Асма бинт Марван, сочинившая насмешливые стихи о Мухаммаде, а немного спустя – Абу Афак, один из старейшин группы амр ибн ауф, упорно противившийся исламу.