Текст книги "Рождение и развитие ислама и мусульманской империи (VII-VIII вв.)"

Первые победы

Прибытие Халида изменило ситуацию. Вскоре гарнизон Бусры, совершивший вылазку, был разгромлен в поле, и горожане поспешили заключить договор с мусульманами, по которому обязывались выплачивать подушную подать по динару со взрослого мужчины и по джерибу пшеницы с джериба земли. Победители, видимо, не вступали в город, так как сообщается, что жители устроили им базар, иначе говоря, организовали торговлю в лагере. Договор был заключен 25 раби 1/30 мая 634 г. Падение Бусры подтолкнуло к соглашению с мусульманами некоторые другие города той же области. Затем Халид и Абу Убайда, оставив Шурахбила под Бусрой, продвинулись до Дамаска и осадили его.

Арабы и христиане Южной Сирии, сердца гассанидских владений, не оказывали сопротивления, но и не выказывали желания присоединиться к своим соплеменникам-арабам. Начавшаяся осада была прервана подходом византийской армии под командованием брата Ираклия Феодора, сформированной в Эмессе (Химсе). Но направлялась она не к Дамаску, а в Палестину. Видимо, византийцы намеревались прикрыть приморские районы и затем оттеснить мусульман в степи Аравии.

Халид, обеспокоенный реальной опасностью обхода, решил снять осаду и соединить все мусульманские силы в один кулак. Произошло это через двадцать дней после начала осады. Гарнизон Дамаска, воодушевленный вестью о подходе императорской армии и снятием осады, вышел из города и в 20–30 км от него на равнине Мардж ас-Суффар напал на арьергард, которым командовал Абу Убайда, прикрывавший обоз с имуществом и семьями. Халид, шедший в авангарде, повернул конницу и успел прийти на помощь. Отразив нападение, он продолжил путь. Эту схватка датируется четвергом 19 джумады 1/20 июля 634 г. Мусульманская армия встретилась с визатийцами в субботу 29 джумады 1/30 июля 634 г. у Аджнадайна, в 10 км севернее Бейт Джибрина.

Объединенная мусульманская армия насчитывала в это время около 20000 человек. Византийская армия, по самым скромным оценкам мусульманских источников – 40 000, эту цифру можно считать преувеличенной, но, как ни странно, она фигурирует и в византийском источнике.

Мусульманская армия встретила противника не как беспорядочное сборище разноплеменных отрядов, а была сведена в боевые единицы, принятые военным искусством того времени: в центре стояла пехота (под командой Абу Убайды), фланги позиции охраняли четыре группы (левый и правый фланг – майсара и маймана, левое и правое крыло – джанах), кавалерия была выделена в особую группу, кроме того, имелся засадный отряд. Командовал армией Халид ибн ал-Валид.

Битву начали византийцы. После интенсивного обстрела, нанесшего мусульманам ощутимый урон, они атаковали сначала правый, потом левый фланг, но мусульмане устояли в рукопашной схватке. Когда наступательный порыв византийцев иссяк, Халид дал сигнал к контратаке. Гибель византийского командующего сломила боевой дух византийцев, они обратились в бегство, мусульманская конница преследовала и перебила множество бегущих.

В бою пало 1700 или 3000 византийцев (возможно, во втором случае учитывались и убитые при преследовании), 800 человек, взятых в плен, Халид приказал казнить. Потери мусульман называет только один источник – 475 человек, из которых 30 мекканцев, 20 ансаров и 20 химйаритов. Сохранилась и дата отправки донесения Халида Абу Бакру о победе «четверг, когда прошли две ночи джумады второй». Второй день этого месяца приходился на среду, но если считать ночи после первого дня, то эта дата будет соответствовать 3 джумады II/четвергу 4 августа 634 г. Разрыв в три-четыре дня между битвой и донесением о ее результатах не должен удивлять, так как требовалось подсчитать своих убитых, провести раздел добычи и выделить из нее пятину.

Естественно, возникает вопрос о причинах победы мусульманской армии, в которой не было профессиональных военачальников и которая, по существу, впервые была сведена воедино из разрозненных племенных и локальных отрядов и никогда до этого не действовала как единое целое в большом сражении. Во-первых, византийская армия, по-видимому, насчитывала меньше 40000 человек, а во-вторых, против мусульман были посланы не лучшие византийские войска, к ним присоединилась городская милиция, выучка которой была не выше, чем у арабов. Наконец, гибель командующего, особенно если она произошла в переломный момент сражения.

В то же время мусульманское войско, при всех его недостатках, имело стойкое ядро из 2–3 тыс. сподвижников пророка, сильных сознанием правоты своего дела, а порой и фанатическим рвением заслужить райскую награду ценой смерти в бою. Наличие такого ядра помогло выдержать удары византийцев. Вторым преимуществом мусульманского войска была хорошая легкая кавалерия, которая нанесла сильный ответный удар и довершила разгром, преследуя противника. Не исключено также, что Халид как полевой командир превосходил византийского командующего. Хотя битва при Аджнадайне и не была решающей с участием основных сил византийской армии, значение ее нельзя преуменьшать. Благодаря этой битве мусульмане уверились в своей способности побеждать грозных «румов» и, кроме того, значительно пополнили свое вооружение за счет трофеев.

Отдохнув и приведя себя в порядок, мусульманская армия возвратилась к Дамаску. По-видимому, вторая осада Дамаска началась в двадцатых числах августа 634 г.

Смерть Абу Бакра

Радостная весть о победе при Аджнадайне застала Абу Бакра тяжело больным: 8 августа он помылся, его продуло, и началась сильная лихорадка, все более и более изнурявшая его. Родные и близкие предлагали позвать врача, но Абу Бакр отказывался от лечения. Почувствовав приближение кончины, он решил заранее подумать о преемнике, чтобы избавить общину от того кризиса, в котором она оказалась после кончины Мухаммада. Выбор его пал на Умара ибн ал-Хаттаба, который все дни болезни руководил молитвой и был его ближайшим советником. Своим решением Абу Бакр поделился с Абдаррахманом ибн Ауфом, тот заметил с сомнением: «Конечно, он достойнее других, но – груб». Абу Бакр успокоил: «Это оттого, что ему казалось, что я слишком мягок, а когда все ляжет на него, то он оставит многие свои привычки».

Талха, с которым он говорил о том же, был более резок: «Ты оставляешь вместо себя Умара, хотя и видел, что испытывают люди от него, [даже] когда ты с ним, а что будет, когда он останется с ними один? Ты встретишься с Господом твоим, и он спросит тебя о твоей пастве». Абу Бакр помолчал и ответил: «Что ты стращаешь и запугиваешь меня Аллахом? Когда я встречу господа моего Аллаха, и он спросит меня, то я отвечу: "Я оставил вместо себя лучшего из твоих людей"».

Добившись поддержки верхушки мухаджиров, Абу Бакр продиктовал Усману краткое распоряжение о преемнике, которое затем было передано Умару. Несомненно, что воля умирающего стала известна за пределами узкого круга доверенных лиц, но на этот раз ансары не заявили претензий на верховную власть в общине, может быть потому, что наиболее активные и авторитетные из них находились в это время далеко от Медины.

На следующий день, в понедельник 22 августа, после захода солнца первый халиф скончался, дожив, как и Мухаммад, до 63 лет, в чем правоверные усматривали знак особой милости Аллаха за благочестие. Мусульманская традиция подчеркивает чрезвычайное бескорыстие и скромность жизни Абу Бакра: став халифом, он продолжал пасти своих овец и торговать одеждами на базаре, пока не оказалось, что это отвлекает от руководства общиной; после смерти он не оставил «ни динара, ни дирхема» – ничего, кроме одного раба, водовозного верблюда и поношенной одежды ценой в пять дирхемов. Разобраться в истинности этих сообщений очень трудно. Мы знаем, что свой капитал в 40000 дирхемов, нажитый в Мекке, Абу Бакр истратил постепенно на помощь мусульманам-беднякам, на помощь самому Мухаммаду и на общественные нужды, но в то же время трудно поверить в нищенскую бедность бывшего купца средней руки. Во-первых, мы знаем, что для возмещения убытков от прекращения торговли община назначила халифу две или две с половиной тысячи дирхемов в год, но он потребовал добавить еще пятьсот, и получил эту добавку. Конечно, эта сумма должна была показаться следующим поколениям ничтожной, но она не была настолько мала, чтобы дом был совершенно пуст даже при трех женах, – она равнялась жалованью советника второго ранга в префектуре Африка при Юстиниане I или заработку десяти квалифицированных ремесленников. Во-вторых, известно, что Абу Бакр составил завещание относительно своего имущества, отец, переживший его, которому досталась 1/6 наследства, уступил ее сыновьям Абу Бакра, вряд ли в этом случае речь шла только о поношенной одежде и водовозной кляче. Можно объяснить даже, откуда родились слова о том, что после Абу Бакра не осталось «ни динара, ни дирхема»: при обследовании общественной казны, хранившейся в отдельной каморке в доме Абу Бакра, действительно не было обнаружено ни того, ни другого – все деньги, поступавшие в казну, он сразу же делил между мусульманами Медины. Словом, по сравнению со многими мухаджирами-богачами Абу Бакр был беден, но представлять его нищим нет оснований.

Похороны халифа свершились без всякой пышности и торжественности. Хоронили его той же ночью в присутствии узкого круга близких, положив рядом с пророком. Могилу сровняли с землей, не оставив ни могильного холмика, ни памятного камня. Женщины пытались устроить в доме традиционное оплакивание, но Умар пресек этот языческий обычай. Наутро Умар в мечети принял присягу. Воспоминаний о содержании первой речи нового халифа не сохранилось.

Умар был значительно моложе Абу Бакра – ему только-только перевалило за пятьдесят. Это был крупный, высокий человек, в любом окружении возвышавшийся над остальными, «словно был верхом», с лысой головой, обрамленной венчиком седых волос, и с бородой, рыжей от хны. Быстрая, решительная походка отвечала его характеру, скорому на решения и не теряющемуся перед неожиданностями. Как и Абу Бакр, он был богомолен и благочестив, скромен в пище и одежде, но его благочестие было активным: он требовал соответствующего поведения и от других, а, став халифом, не только показывал, но и наказывал. Именно такой человек и нужен был молодому, становящемуся государству, когда каждый день требовал от его главы неординарных решений.

По единодушному утверждению всех источников, первым распоряжением Умара было смещение Халида ибн ал-Валида с поста главнокомандующего и назначение на его место Абу Убайды. Это единодушие настолько гипнотизирует современных исследователей, что они следуют за источниками, не замечая некоторых косвенных свидетельств, опровергающих господствующее мнение. Не следует забывать, что вся информация об этом времени прошла период устного бытования и, соответственно, подверглась характерной фольклорной обработке. А фольклор не любит полутонов, его герои должны быть однозначны: щедрый – щедр без меры, злой – злым всегда и во всем. В данном случае известно было, что Умар не испытывал симпатии к Халиду и когда-то сместил его. Однако Умар, хотя и был человеком решительным, не опускался до самодурства и не мог отстранить от командования лучшего полководца ислама.

Сражение под Фихлем и сдача Дамаска

Вторая осада Дамаска также окончилась безрезультатно. Поздней осенью в Южной Сирии появилась большая византийская армия, и мусульманам пришлось снять осаду. Военные действия перенеслись в Северную Палестину и на территорию Иордании. Они кончились сражением под Фихлем 28 зу-л-ка‘да 13/23 января 635 г.

После поражения византийцев на Иордане жители Фихля поспешили заключить договор с победителями, обязавшись в обмен на гарантию неприкосновенности жизни и имущества платить джизью; греки (румы) могли в течение года беспрепятственно покинуть страну, а оставшись, тоже обязывались платить джизью. Не стали испытывать судьбу и жители Табарии, также заключив договор. Видимо, тогда же решилась судьба остальных городков по Иордану и вокруг Тивериадского озера. В конце февраля соединенная мусульманская армия снова двинулась на Дамаск. 1 мухаррама 14/25 февраля 635 г. на равнине Мардж ас-Суффар путь ей преградили крупные силы византийской армии, состоявшей из остатков войска, разгромленного под Фихлем, гарнизона Дамаска и подкреплений из Химса. Подробности этого сражения неизвестны. Почему-то начать осаду Дамаска удалось только 16 мухаррама 14/12 марта 635 г. Две самые большие группы стали у главных ворот: западных (Баб ал-Джабийа) и восточных (Баб аш-Шарки), командовали ими Абу Убайда и Халид ибн ал-Валид; северную сторону блокировали войска Шурахбила и Амра ибн ал-Аса. С юга город осаждали войска Йазида ибн Абу Суфйана. Передышка, полученная дамаскинцами при уходе мусульман к Фихлю, позволила им пополнить запасы и хорошо подготовиться к обороне. Мусульмане не предпринимали попыток штурма, так как не имели осадной техники, а осажденные не подпускали их близко к стенам, засыпая стрелами и градом камней из камнеметных машин. Во время затянувшегося стояния под Дамаском отдельные мусульманские отряды совершали рейды в соседние области, порой на значительные расстояния. Византийские власти, со своей стороны, предпринимали попытки деблокировать город.

26 мая десятитысячная армия, возглавляемая сакелларием, вышла из Химса, чтобы навести порядок в области и освободить Дамаск, но 10 августа потерпела поражение около Дамаска. Последняя надежда дамаскинцев на вызволение извне была развеяна, а продолжение обороны в осаде не могло быть бесконечным, так как зерно нового урожая в город не поступило. Понятно, что у арамейского и арабского населения не было желания переживать ужасы голода или резню при штурме ради сохранения верности греческим властям, и какие-то представители города вступили в переговоры с Халидом. Большинство источников называет представителем епископа, что вполне соответствует его роли в византийских городах. Лишь один арабо-христианский историк середины X в., Евтихий, сообщает, что инициатором переговоров выступил правитель (амил) города по имени Мансур.

Договор был подписан в воскресенье 14 раджаба 14/3 сентября 635 г. Пересказ его содержания дают (с очень небольшими разночтениями) два источника, взаимно дополняя друг друга. Поскольку это первый из подробно изложенных текстов договоров с сирийскими городами, мы приведем его полностью по ал-Балазури:

«Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

Это то, что даровал Халид ибн ал-Валид жителям Дамаска, когда вступил в него. Даровал неприкосновенность им самим, их имуществу, их церквам; их городская стена не будет разрушена, и ни в одном из домов не будут селиться. Им в этом покровительство (зимма) Аллаха и покровительство его посланника, да благословит его Аллах и да приветствует, и халифов, и верующих. Не окажут им ничего, кроме добра, если они платят джизью».

В другом варианте названы имена всех свидетелей: Амр ибн ал-Ас, Ийад ибн Ганм, Йазид ибн Абу Суфйан, Абу Убайда ибн ал-Джаррах, Му‘аммар ибн Гийас, Шурахбил ибн Хасана, Умайр ибн Са‘д, Йазид ибн Нубайша, Убайдаллах ибн ал-Харис, Куда‘а ибн Амир. Этот список явно подлинный даже по порядку подписей: поздние редакторы, конечно, поставили бы имя Абу Убайды первым.

Перед нами не полный текст договора, а перечень его принципиальных положений, так как отсутствует имя представителя горожан, не указаны сумма дани или ставки джизьи и иные конкретные обязательства, о которых мы узнаем по другим сведениям: контрибуция в 100000 динаров и джизья в 1, 2 или 4 динара с мужчины и джериб пшеницы.

Под влиянием более поздних представлений о том, как должны были обращаться с побежденными иноверцами герои раннего ислама, появились утверждения, что по договору жители Дамаска должны были уступить мусульманам половину недвижимого имущества и церквей. Уже в конце VIII – начале IX в. историк ал-Вакиди вынужден был опровергать это утверждение: «Я читал грамоту Халида ибн ал-Валида жителям Дамаска и не видел в ней ничего о разделе пополам жилищ и церквей. Об этом сообщают, но я не знаю, откуда взял это тот, кто сообщает».

Падение Дамаска явилось важным этапом в завоевании Сирии мусульманами: впервые после долгой осады был взят крупный, хорошо укрепленный и подготовленный к обороне город с сильным гарнизоном. Оно означало окончательное решение судьбы области к югу от него и открывало простор для дальнейших завоеваний.

После короткой передышки Амр ибн ал-Ас и Йазид ибн Абу Суфйан возвратились со своими войсками в Палестину, а Халид ибн ал-Валид и Абу Убайда, оставив в Дамаске полутысячный гарнизон, направились в Северную Сирию через долину Бекаа. Главный город этого района, Баальбек, сдался после непродолжительной осады и заключил договор, подробный пересказ содержания которого сохранил для нас ал-Балазури:

«Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

Это – охранная грамота (китаб ал-аман) такому-то сыну такого-то и жителям Баалъбека, его ромеям, его персам и арабам, им самим, их имуществу, их церквам и их домам внутри города и вне его и их мельницам. Ромеям [дозволяется] пасти их стада на расстоянии до пятнадцати миль от них, но они (ромеи) не будут останавливаться в обжитых селениях. А когда пройдет месяц раби и джумада вторая, то они уйдут куда захотят, А тем из них, кто примет ислам, – то же, что и нам, и на них те же [обязанности], что на нас. А их купцам разрешается ездить куда хотят, по областям, с которыми мы заключили договор; те же из них, кто поселится постоянно, должны платить джизью и харадж».

Как мы видим, в тексте договора не хватает имени лица, которое представляло горожан, не упомянуты имена свидетелей, нет даты и, главное, нет имени амира, заключившего договор. Тем не менее он дает нам любопытные сведения, например о наличии в Баальбеке значительной персидской колонии (оставшейся со времени последней ирано-византийской войны?), важно для нас и хронологическое указание, позволяющее косвенно судить о времени заключения договора. Как мы знаем по договору с Фихлем, желающим уехать предоставлялся льготный годичный срок, в течение которого они не платили подушную подать; исходя из того, что грекам позволялось остаться до джумады II включительно, можно предположить, что договор был заключен в раджабе предыдущего года, точнее – в конце раджаба, так как до 14 раджаба еще не был взят Дамаск.

Естественной следующей целью после Баальбека была столица епархии Ливанская Финикия, Эмесса (Химс). На пути к ней, в Джуси произошло столкновение с византийским войском. Разгромив его, арабы в шаввале 14/18.XI -16.ХII 635 г. появились под стенами Химса.

Арабская армия стала лагерем у северных ворот, отрезая пути подхода подкреплений с севера. Химсцы надеялись, что легко одетые, привыкшие к теплу бедуины не выдержат зимних холодов и скоро снимут осаду. Но те держались стойко, плотно обложили город и не думали уходить. Воля горожан к сопротивлению была ослаблена, и на восемнадцатый день осады они сдали город, по договору. Он был заключен в зу-л-ка‘да 14/ 17.ХII 635–15.1 636 г. сроком на год при условии выплаты 170000 динаров.

Вслед за Химсом сдались Эпифания (Хама) и Ларисса (Шайзар). Жители этих городов будто бы встречали завоевателей с музыкой. Верится этому с трудом, поскольку и христианские источники пишут о грабежах и порабощении сельского населения, и сами арабские источники не делают из этого тайны – мусульманские войска вели себя не беспощаднее других, но и не лучше – во всяком случае, не настолько лучше византийцев, чтобы сирийцы оказывали им явное предпочтение. Хотя, конечно, нельзя исключить, что нашелся какой-то магистрат или иной знатный горожанин, который страха ради мог устроить подобную встречу, чтобы задобрить грозных завоевателей. Далее завоеватели направилась в сторону Берои (Халеб) через Халкис (Киннасрин). Есть одиночное сообщение, что Халид ибн ал-Валид в зу-л-хиджжа 14/16.I-13.II 636 г. заключил договор с Киннасрином.

Византийские источники ничего не говорят нам о том, когда Ираклий осознал серьезность положения и начал сбор сил для решительного отпора мусульманскому завоеванию. Вряд ли это могло произойти раньше сдачи Химса. Собранные войска возглавил сакелларий (казначей) Феодор и армянский военачальник Ваган/Вахан (в арабской транскрипции – Бахан, в некоторых источниках вследствие искажения первой буквы – Махан). Сборным пунктом была Антиохия или Эдесса. Как распределялись функции этих двух военачальников, сказать трудно, арабские источники на первый план выдвигают Бахана. Возможно, что группа Бахана формировалась в Эдессе и состояла в значительной части из армян, а группа Феодора – в Антиохии и состояла из регулярного императорского войска. Численность всей армии, по наиболее трезвым оценкам, достигала 40–50 тыс. человек, в то время как все мусульманские силы в Северной Сирии вряд ли превышали 15 тысяч.

На совещании в Химсе было решено не удерживать город, а отойти к Дамаску. При этом будто бы мусульмане вернули собранную жителями Химса дань, поскольку не могли выполнить свое обязательство обеспечить безопасность города.

Византийские полководцы, видимо, не пытались навязать мусульманам крупное сражение. Лишь к маю византийская армия подошла к Дамаску и стала лагерем на реке Бараде. Мусульмане не решились оставаться в Дамаске с недружественным населением, и отошли к Джабии. По свидетельству ал-Вакиди, епископ Дамаска перед уходом мусульман из города попросил Халида подтвердить договор о неприкосновенности жизни и имущества дамаскинцев. Новый договор был датирован раби II 15/13.V– 10.VI 636 г., и этим временем принято датировать оставление Дамаска мусульманами.

Византийцы удовлетворились занятием Дамаска и не стали преследовать мусульман, надеясь медленным продвижением вытеснить их из Сирии и Палестины. Такую тактику можно объяснить только пренебрежением к противнику; да и как могла армия, недавно одолевшая такого грозного врага, как сасанидский Иран, всерьез относиться к ополчению аравитян, которых все в империи считали дикарями. Эта медлительность была на руку мусульманам: они получили возможность спокойно собрать воедино все силы и подготовиться к контрудару.