Текст книги "Русская литература XVIII века. Учебно-методический комплекс"

В Петровскую эпоху бурно развивается стихотворство, появляются новые жанры: любовная песня, кант.

Кант (от лат. cantus – пение, песня) – вид словесно-музыкального непрофессионального искусства в России XVIII в., возник как изначальное единство текста и напева: 1) духовные песнопения и псалмы; 2) светские книжные (ненародные) песни (любовные, застольные, сатирические и т. д.). Поэтика и стиль канта обусловлены не народно-поэтической песенной традицией, а традицией литературной, книжной поэзии. В отличие от новой литературной поэзии, канты имели много вариантов, широко бытовали в народной среде в песенной форме, а также входили в многочисленные песенники XVIII в. Чаще всего канты были безымянными или имя автора зашифровывалось в акростихе (имя и фамилия автора прочитывались сверху вниз в начальных буквах каждой строки). Они создавались в городской среде. Светские канты в Петровскую эпоху заметно выделились. Со второй половины XVIII в. канты вытесняются из песенников народной лирической песней и перемещаются в провинциальную среду[13]13
  Следы канта чувствуются в хоре “Славься” в опере М. И. Глинки “Иван Сусанин” (“Жизнь за царя”), в марше в опере М. П. Мусоргского “Хованщина”. [См. о канте: 87; 156; 221].


[Закрыть].

К разным торжественным случаям из жизни государства и царской семьи сочиняются хвалебные стихи – панегирики[14]14
  Панегирик (греч. – хвалебная речь на всенародном торжественном собрании), в эпоху классицизма достигает расцвета как жанр, прославляющий просвещенного монарха. В более широком смысле – всякое восхваление (независимо от жанра).


[Закрыть], воспевающие то или иное событие. Особенно часто воспевались Пётр I и его соратники (А. Д. Меншиков, Ф. М. Апраксин и др.); Полтавскую победу[15]15
  Полтавская победа – во время Северной войны 1700–1721 гг. русская армия под командованием Петра I разгромила 27 июня (8 июля по новому стилю) 1709 г. шведскую армию Карла XII. Это сражение означало перелом в Северной войне в пользу России.


[Закрыть] Феофан Прокопович прославил в своей торжественной песне “Епиникион” (епиникион – “победная песнь”).

Канты с их аллегоризмом и барочной символикой подготовили зарождение жанра похвальной оды – одного из наиболее распространённых жанров в поэзии классицизма.

Силлабическая (иногда переходящая в силлабо-тонику) светская песня, зародившаяся в XVII и продолжавшаяся развиваться в первые десятилетия XVIII века подобно рукописной повести, свидетельствует об “обмирщении” сознания грамотного русского человека. Любовная тема занимает в светской поэзии главное место. Большой популярностью пользовалась песня о полной тревоги и опасностей жизни “матросов-мореходцев” (“Буря море раздымает…”), ранний вариант которой встречается в рукописном песеннике 1724 года. Эта светская песенная лирика складывалась по преимуществу в средних слоях городского населения, и, хотя порой ей не хватало профессионального мастерства, безыскусственной искренности чувства, она всё-таки превосходила учёную версификацию, которая культивировалась преподавателями Славяно-греко-латинской академии[16]16
  Славяно-греко-латинская академия – первое высшее общеобразовательное учреждение в Москве, основанное в 1687 г.; готовились кадры для нужд государства и церкви, преподаватели учебных заведений, слушатели для университетов. В 1814 г. преобразована в Московскую духовную академию и переведена в Троице-Сергиеву лавру.


[Закрыть] и других православных духовных училищ [172. С. 362].

Особенно большое внимание уделял Пётр I такому массовому и зрелищному виду искусства, как театр. Он пригласил зарубежных актёров во главе с Кунстом (через год, в 1703 г., тот умер), а затем Фюрстом. На Красной площади в Москве была организована “Комедийная хоромина” – первый общедоступный, публичный театр. Ставились в этой “хоромине” пьесы переводные, чаще на иностранных языках. Театр Кунста-Фюрста скоро распался, не выполнив задачи Петра I – пропагандировать реформы.

Эту задачу во многом выполнила школьная драматургия[17]17
  Школьная драма — драматическое произведение и театральное действо, возникшее в средневековой Западной Европе; из Польши жанр перешел на Украину и в Россию в конце XVII – начале XVIII вв., предшествуя классицистической драматургии. [См.: 35; 102; 108; 356].


[Закрыть].Школьная драма представляла мифологические, библейские (чаще всего), исторические сюжеты – действа с обилием аллегорических персонажей и аллюзий. Характерные особенности школьной драмы: пролог, изложение фабулы (до 5 актов), эпилог; соблюдение единства времени, места и действия; соединение комического и высокого; силлабические стихи; морализирование. Поэтику школьной драмы определили её теоретики Я. Понтан и Ф. Ланг. Усвоив опыт античной драматургии, театра Возрождения, школьный театр в жанровом отношении был ступенью выше, нежели русский придворный театр царя Алексея Михайловича или же театр Кунста-Фюрста, и не сводим лишь к определению “школьная драма”.

Школьная драма и школьный театр наряду с придворным театром сыграли заметную роль в становлении театральной жизни последней трети XVII и первой трети XVIII вв. Драматургия Симеона Полоцкого предшествует рождению школьной драмы. Способствуют её развитию питомцы Киево-Могилянской духовной академии: став служителями русской церкви, они завели школьные театры в Ростове, Пскове, Твери, Иркутске и многих других городах при школах, семинариях, духовных училищах, специализированных учебных заведениях (например, при Московском хирургическом госпитале – театр “гошпиталь Бидлоо”). Школьные драмы писали чаще всего преподаватели поэтики и риторики, а актерами и зрителями были ученики школы.

В истории ранней русской драматургии определённое место занимает театр, организованный при госпитале Николая Бидлоо, не только врача, но и знатока искусства. Пьесы этого театра (“Слава российская…”, “Слава печалная…” и др.) имеют характерную особенность, отличающую их от других школьных драм: политико-панегирический, светский характер. Направленность этого театра определяется уже не интересами церкви, а интересами государства. Отсюда характерное для пьес театра Бидлоо стремление к предельной ясности, очевидности для зрителей политического, злободневного смысла пьес. Драматургия театра Бидлоо, противореча аллегоризму школьной драмы, подготавливала постановку общественно-политических, актуальных проблем драматургии классицизма.

В Петровскую эпоху наметилась жесткая связь политики и искусства, контролируемая сверху. Чуткость к общественным интересам, отзывчивость на современные события, способность широко пропагандировать политические, злободневные вопросы действительности – крайне важные черты школьной драмы начала XVIII в. От театра иезуитов русская школьная драма восприняла открытую тенденциозность. Школьный театр не был массовым, что суживало возможности пропаганды петровских идей.

Создаётся светский театр при дворе любимой сестры Петра I – Натальи Алексеевны, затем при дворе царицы Прасковьи Фёдоровны. Однако и эти театры, сословные, просуществовали недолго.

Наиболее популярным жанром драматургии петровского времени были интермедии: короткие пьесы в одно-три явления на житейские темы. Для пьес – зарисовок из жизни – характерны юмор, грубость, площадной смех. Они стали прообразами русских комедий [см.: 80].

В Петровскую эпоху продолжают существовать народные литература и искусство, лубки (картинки на темы русских народных сказов, притч, на темы библейских сказаний). Петровская эпоха оставила заметный след в устной народной поэзии. В отличие от неизменно панегирических настроений печатной лирики, в устной поэзии отношение к Петру I было двойственным. С одной стороны, в фольклоре образ Петра I героизировался и демократизировался, ибо отражал общенациональное значение важнейших петровских преобразований. С другой стороны, произведения устной поэзии отразили и иную сторону этих преобразований: “грозна служба государева”, “неволюшка служба царская”, “часты дальние походы”. И хотя чаще виновниками народных тягот оказываются “князья со боярами”, по отношению к Петру прорываются оппозиционные настроения, особенно в старообрядческой поэзии, где господствовало представление о Петре I – Антихристе, жестоком губителе старины. В народе была создана драма “Царь Максимилиан”, где обличается жестокость царя по отношению к народу.

Барокко – весьма сложное явление, имевшее место в искусстве петровского времени. Это литературное направление, возникшее в России в конце XVII века под влиянием польско-украинско-белорусских воздействий. Однако, для возникновения барокко и утверждения его на русской почве были, конечно, и собственные, внутренние потребности.

Для барокко характерны новые идейные веяния, новые темы, новые жанры, новые умственные интересы и, конечно, новый стиль [см.: 224. С. 147–152].

По своим функциям барокко в России оказалось близким Ренессансу на Западе, где барокко явилось антитезой Ренессанса и сменило его. У нас барокко носило просветительский характер, содействовало освобождению личности и было связано с процессом секуляризации. Однако, по своим масштабам, по значению наше барокко уступает грандиозности европейского Ренессанса, протекало оно гораздо меньше во времени. По мысли Д. С. Лихачёва, русское барокко приблизило русскую литературу к типу литературы нового времени [224]. Личностное начало в литературе слагается в барокко в систему, а секуляризация[18]18
  Секуляризация (от позднелатинского saecularis – мирской, светский), обмирщение – освобождение общественного и индивидуального сознания от влияния религии.


[Закрыть] только в барокко становится полной. Барокко способствовало рождению новой системы жанров.

Направлению барокко полностью соответствует творчество древнерусских писателей и писателей переходного периода – Симеона Полоцкого, Кариона Истомина, Сильвестра Медведева, драматургов конца XVII – начала XVIII веков.

А. М. Панченко пишет о двух этапах русского барокко [268. С. 183–191]. По мнению учёного, барокко противоречиво по самой своей природе. “Слово было знаменем московского периода русского барокко, вещь стала знаменем барокко петербургского” [268. С. 188]. Барочные тенденции сказались в творчестве многих авторов Петровской эпохи, например, у Феофана Прокоповича [332. С. 3—20].

Лекция № 3. Феофан Прокопович (1681–1736)

Великого Петра дел славных проповедник, Витийством златоуст, муз чистый собеседник, Историк, богослов, мудрец Российских стран – Таков был пастырь стад словесных Феофан.

В. И. Майков

1. Биография (доклад студента).

2. Ораторская проза Феофана Прокоповича.

3. Трагедокомедия “Владимир”.

4. Лирика.

5. Феофан Прокопович – теоретик литературы.

6. Проблема художественного метода.

Тексты

Феофан Прокопович. Сочинения / Под ред. И. П. Еремина. М.; Л., 1961.

Хрестоматии по русской литературе XVIII века.

Исследования

Соответствующие главы учебников и учебных пособий.

Бочкарев В. А. Русская историческая драматургия XVII–XVIII вв. М., 1988.

Буранок О. М. Драматургия Феофана Прокоповича и историко-литературный процесс в России первой трети XVIII века: Учебное пособие. Самара, 1992.

Буранок О. М. Изучение творчества Феофана Прокоповича в курсе “Русская литература XVIII века” // Буранок О. М. Методика изучения русской литературы XVIII века в вузе. М., 1997. С. 136–164.

Буранок О. М. Своеобразие ораторской прозы Феофана Прокоповича киевского периода // Культура и текст: Выпуск I: Литературоведение: Часть 1. СПб.; Барнаул, 1997. С. 56–62.

Вомперский В. П. Стилистическая теория Феофана Прокоповича // Вомперский В. П. Стилистическое учение М. В. Ломоносова и теория трёх стилей. М., 1970.

Ничик В. М. Феофан Прокопович. М., 1977.

Смирнов В. Г. Феофан Прокопович. М., 1994.

В творчестве Феофана Прокоповича Петровская эпоха нашла своё наиболее полное и всестороннее выражение.

Феофан Прокопович – крупный политический и церковно-общественный деятель, идеолог Петра Первого, несомненно крупнейший литератор петровского времени: оратор, публицист, драматург, поэт и теоретик литературы. Это был чрезвычайно умный и чрезвычайно учёный монах. Он писал труды по вопросам богословия, философии, истории (гражданской и церковной), права (государственного и церковно-канонического), педагогике и даже математике.

Собственно литературой он занимался в часы досуга, чаще в связи со служебной необходимостью (как профессор Киево-Могилянской духовной академии, позже – как иерарх русской церкви).

Родился Прокопович в Киеве (1681). В Киево-Могилянской академии получил образование, затем 3 года учился в Риме, где, кроме богословия, активно изучал античных авторов. Возвратившись на родину (пешком!), постригся в монахи и с сентября 1704 года стал преподавателем поэтики и риторики в Киево-Могилянской духовной академии [256].

В 1706 году в Киев приехал Пётр, Феофан Прокопович произнёс приветственную речь и запомнился царю. В 1709 году, вскоре после Полтавской битвы, царь снова был в Киеве и снова слушал речь Прокоповича, посвящённую победе. Было и ещё несколько встреч проповедника и царя. Пётр успел хорошо узнать Прокоповича, верил, что тот станет опорой ему в его преобразовательной деятельности. В 1716 году Пётр вызвал Феофана в Петербург и поручил ему руководство всеми церковными делами. Образованнейший человек своего времени, Прокопович очень рано понял и принял реформы Петра I, недаром В. Г. Белинский назвал Феофана “одним из птенцов его орлиного гнезда” [89. Т. 7. С. 298]. И “птенец гнезда Петрова” словом и делом (собственно, “слово” у него всегда было “делом”) последовательно отстаивал до конца дней своих деяния Петра.

Феофан Прокопович известен как прекрасный оратор. Публицистические произведения Прокоповича П. Н. Берков относит к наиболее крупным явлениям российского прогрессивного просвещённого абсолютизма[19]19
  Абсолютизм (от лат. absolutus – безусловный) – форма государственного правления, при которой политическая власть находится в руках одного лица – монарха. Абсолютизм отличается чрезвычайно высокой степенью централизации государственной власти.


[Закрыть] [96. С. 179–180].

Феофан Прокопович трансформировал традиционную церковную проповедь в “слово”, то есть речь на актуальную общественно-политическую тему. Ораторские произведения, написанные и произнесённые Прокоповичем, составили три объёмных тома “Слов и речей”. “Произнесённые с амвона[20]20
  Амвон (от греч. ambon – возвышение) – в православной церкви возвышение перед алтарем, с которого произносятся проповеди.


[Закрыть] и внешне отмеченные специфическими чертами, проповеди-слова Феофана были по существу полны чисто гражданским содержанием”, – подчёркивал К. В. Пигарев [271. С. 50].

“Слово похвальное над войсками свейскими[21]21
  Т. е. шведскими.


[Закрыть] победе” (1709). Формально эта речь связана с традициями панегирической речи, по литературным же особенностям это новое и оригинальное произведение. Феофан Прокопович оценивает в речи Полтавскую битву как событие высокого политического и общественно-исторического значения. “Слово” содержит не столько “похвалу”, сколько историко-философскую оценку события. Вместо традиционного набора комплиментов в адрес Петра I (что и предполагает жанр похвального слова) Феофан анализирует причины победы и приходит к выводу о её закономерности. “Слово” публицистично. Феофан Прокопович прибегает к иронии, рассказывая о намерении Карла XII захватить Москву и разместить в ней своих солдат. Его пророчество оправдалось, иронически замечает оратор: многие “уже достигли Москвы”, – пишет он, имея в виду тысячи пленных шведов, проведённых по Москве во время триумфального шествия русских войск.

“Слово на погребение Петра Великого” (1725). Очевидец так передаёт свои впечатления от этого произведения: “По окончании божественной литургии взошёл на кафедру для проповеди архиепископ псковский Феофан. Но коль слово сие ни было кратко, однако ж продолжалось оное около часа, ибо беспрестанно было прерываемо плачем и воплем слушателей”.

Слово написано мастерски, проникновенно, наполнено искренней и глубокой скорбью. Безмерность горя передаётся в “Слове” обилием риторических восклицаний. Стиль слова близок к стилю народных плачей, причитаний: “Что се есть? Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем!” [34. С. 126]. При этом Феофан даёт глубокую и всестороннюю оценку деятельности Петра, его заслуг перед Отечеством. “Оставил нас, но не нищих и убогих: безмерное богатство силы и славы его… при нас есть. Какову он Россию свою сделал, такова и будет: сделал добрым любимою, любима и будет; сделал врагам страшною, страшная и будет; сделал на весь мир славною, славная и быть не престанет” [34. С. 128]. Здесь проявился патриотизм Прокоповича, его горячая заинтересованность в судьбе в судьбе Родины, её процветании. У гроба Петра Великого он призывает соотечественников сохранить его дух, продолжить его дела, выражает надежду, что Екатерина будет достойной преемственницей своего мужа в управлении государством: “…матерь всероссийская! Мир весь свидетель есть, что женская плоть не мешает тебе быть подобной Петру Великому… Как нам не надеяться, что все сделанное от него утвердишь, недоделанное совершишь и все в добром состоянии удержишь!” [34. С. 128].

“Слово на похвалу блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого” (1725). Это слово является осуществлением обещания Феофана, данного в “Слове на погребение”: в будущем, когда несколько притупится скорбь, “пространнее побеседовать о делах и добродетелях” покойного императора. Слово было произнесено полгода спустя после смерти Петра, в день его именин, 29 июня 1725 г.

Образ Петра I является у Прокоповича выражением общенационального нравственного идеала человека и соответствует прогрессивным устремлениям его эпохи. Прокопович отмечает личную инициативу императора в преобразованиях, но не забывает подчеркнуть, что Пётр – исполнитель божественной воли. Бог “освящает” все действия государя, но в целом образ Петра – это образ светского человека. Реальный человек, а не подвиг религиозной жертвенности становится примером для подражания.

Ораторская проза Прокоповича запечатлела сильного, целеустремлённого человека на троне и подданных ему под стать, преданных государю и отечеству. Этим людям не свойственны сомнения, рефлексия, изнеженность чувств. Определённость в душевном состоянии и поступках – основное их качество, цементирует которое гражданский долг и патриотизм. Человек Петровской эпохи – человек поступка, действия, активной формы жизни. Даже смерть Петра не способна поколебать устои нового человека. Феофан пишет в этой проповеди: “Скорбим и сетуим, но не яко окамененнии; плачимся и рыдаим, но не яко отчаяннии; тужим от горести сердца, но не яко немии и чувств лишившиеся…” [34. С. 129].

“Слово в день святаго равноапостальнаго князя Владимира”. Уточним время создания данной проповеди. В 1706 г. Феофан начинает преподавать риторику[22]22
  Риторика (от греч. rhetorike) – наука об ораторском искусстве и – шире – о художественной прозе вообще.


[Закрыть], что обязывало к написанию и произнесению проповедей и приветствий от имени академии разным высоким особам и покровителям. Идейно-политическим устремлениям Феофана Прокоповича соответствовало обращение в одном из первых его ораторских произведений к образу первокрест ителя (т. е. князя Вла димира). Кроме того, этот материал был им уже изучен и апробирован в драматургическом жанре (в 1705 г. он написал пьесу “Владимир”) и вполне поддавался трансформации. Стало быть, слово было создано и произнесено никак не ранее лета 1706 г. Не могло быть написано слово и позже лета 1708 г. (эта дата определяется изменением отношения к гетману Мазепе).

Работа над “Владимиром”, сама пьеса стали отправным пунктом при создании проповеди. Однако, слово – оригинальное произведение ораторского жанра, в котором Феофан Прокопович обозревает деятельность князя Владимира значительно масштабнее. Уже здесь заметен характерный для Феофана акцент: в большей степени речь идёт о князе-преобразователе и просветителе, чем о религиозном лице, святом русской церкви. Проповедник отмечает прежде всего заслуги Владимира-воина и патриота земли Русской.

Спор князя Владимира с самим собой в центральном монологе пьесы определил и пафос проповеди, главная заслуга князя, по Прокоповичу, – “есть брань духовная, противу которой все мирские войны, единым отрочищным игралищем златоустый святый называет”.

Показать внутренний мир человека, принимающего столь судьбоносное для своего народа решение, – вот главная задача и драматурга, и оратора, но решалась она поэтически разными средствами. Эстетически принципиально важно, что новаторски созданная пьеса (первая трагедокомедия на Руси) породила новый жанр ораторского искусства – художественно-публицистическую проповедь (в отличие от богословских, философских).

Ораторская проза Феофана Прокоповича обогатила писателей русского классицизма и на протяжении нескольких десятилетий оставалась живым литературным явлением, “участвовала в литературной борьбе последующих поколений” [200. С. 80].

Объективный идеалист[23]23
  Объективный идеалист – тот, кто придерживается философии объективного идеализма. Объективный идеализм – одна из основных разновидностей идеализма. Признавая первичность духа и вторичность материи, объективный идеализм, в отличие от субъективного идеализма, первоосновой существующего считает не личное, человеческое сознание, а некое объективное, потустороннее сознание – “абсолютный дух”, “абсолютную идею”, “мировой разум” и т. п. Объективный идеализм, как правило, сливается с теологией (богословием) и является своеобразной философской основой религии.


[Закрыть], метафизик[24]24
  Метафизика (буквально “то, что следует после физики”) – этот термин возник в I в. до н. э. для обозначения той части философского учения Аристотеля (384–322 гг. до н. э.), которую он назвал “первая философия”. Метафизика исследует высшие, недоступные для органов чувств, лишь умозрительно постигаемые и неизменные начала всего существующего, обязательные для всех наук. В этом смысле термин “метафизика” употреблялся и в последующей философии. В средневековой философии метафизика являлась философским обоснованием теологии. Феофан Прокопович выдвинул идею “научного” богословия, “в рамках которой богословская апологетика приобретает научно-философский план, а философские идеи становятся явлением историко-богословского ряда”[357. С. 536.]


[Закрыть], деист[25]25
  Деист – придерживающийся деизма. Деизм (от лат. deus – бог) – учение, которое признает существование Бога в качестве безличной первопричины мира, развивающегося затем по своим собственным законам. “Исходным положением.


[Закрыть], Прокопович шёл от схоластики[26]26
  Схоластика (от греч. scholasticos – школьный) – средневековая “школьная философия”, представители которой – схоласты – стремились рационально обосновать и систематизировать христианское вероучение. Для этого они использовали идеи античной философии (Платона, Аристотеля), приспосабливая их для своих целей. Против схоластики выступили гуманисты Возрождения. Решительной критике подвергла схоластику философия Просвещения. Переносное значение слова: схоластика – оторванное от жизни бесплодное умствование.


[Закрыть] к философии Просвещения. Философские убеждения определили и его политические взгляды. Самым важным и значительным политическим произведением петровского времени, посвящённым вопросам государства и права, было сочинение Прокоповича “Правда воли монаршей”.

К синтетическим жанрам относится “разговор” – жанр, восходящий к античному диалогу и древнерусскому жанру “прения”; в русской литературе у истоков жанра стоит Феофан Прокопович. Его “Разговор Гражданина с селянином, да певцом или дьячком церковным” ставит острую по тем временам проблему борьбы сторонников просвещения с людьми невежественными, противниками знания. Жанр “разговора” получил свое развитие в литературе XVIII–XX вв. [108. C. 39–47].

Трагедокомедия “Владимир” (1705)

Трагедокомедия (или трагикомедия) – особый вид драматургического произведения, несводимый к жанру драмы, т. к. в нем имеются признаки как трагедии, так и комедии. “В основе трагикомедии богословской системы Феофана Прокоповича является утверждение о единстве Бога и мира, которое раскрывается как единство их творческих сил. Бог, по его мнению… не имеет никакого внешнего принуждения… его действия совершаются с присущей ему внутренней необходимостью. Что же касается источников активности мира, то они имеют двойственный характер: как результат проявления в мире Бога и следствие саморазвития природы. Таким образом, традиционно находящаяся вне всяческих законов творческая энергия, которая в богословии сохранялась за Божеством, в системе Феофана Прокоповича присуща и природе. Даже в богословствовании, где разум должен быть подчинен вере, вполне оправдан научный поиск религиозных истин” [357. С. 536]. Догматическая система Феофана Прокоповича вытеснила в середине XVIII в. латинскую схоластику из московских и киевских духовных школ и до 20-х гг. XIX в. оставалась в России практически единственной основой богословствования [357. С. 536].

Определенное – трагикомическое – мироощущение, которое всегда связано с чувством относительности существующих критериев жизни” [351. Т.7. С. 593]. По определению Феофана Прокоповича (“Поэтика”), в этом жанре “остроумное и смешное смешивалось с серьёзным и грустным и ничтожные действующие лица – с выдающимися” [34. С. 432]. Своими истоками жанр уходит в античность: Плавт создает пьесу “Амфитрион”, ставшую образцовой для многих последующих драматургов, разрабатывавших трагедокомедию. На протяжении веков жанр эволюционировал, приобретал свою структуру, свои типологические черты – и содержательные, и формальные.

Жанр трагедокомедии появился в России в переломную Петровскую эпоху, когда создавалась новая культура, когда полярность, контрасты становились определёнными знаками времени, когда новое содержание бытия требовало наиболее адекватного нового художественного отражения. Трагедокомедия сумела ответить на запросы времени и передать характер Петровской эпохи, такой же противоречивой, смешанной, как и природа этого жанра. Жанр трагедокомедии позволил, совместив высокое и низкое, не только прославить реформы, но и высмеять противников преобразований.

Трагедокомедия – гибридный жанр, невозможный для классицизма, требующего предельно строгого соблюдения тематических и жанровых демаркаций. Не только трагедокомедии не допускал теоретик русского классицизма А. П. Сумароков, но и проникновения комического в трагедию, а трагического в комедию, советуя писателям не раздражать “слезами Талию, а Мельпомену смехом” (Талия – муза комедии, Мельпомена – муза трагедии). Однако в поэтике русской литературы начала XVIII в. совмещение комического и трагического опиралось на традиции первых русских пьес, традиции школьной драматургии. Трагедокомедия – это жанровая разновидность одной из наиболее распространенных литературных форм первой половины XVIII в.: произведений этого жанра, бывших популярными вплоть до 1740-х гг., насчитывается около десяти. Тип совмещения трагического и комического с сохранением их конституирующих начал в трагедокомедии Феофана Прокоповича “Владимир” для русской эстетики совершенно новый: одним из конструктивных принципов пьесы стала сатира.

Теория предклассицизма не выработала сколько-нибудь жестких, канонических правил для понимания природы жанра трагедокомедии. Неразработанность, неустойчивость, свобода и стихийность – характерные черты предклассицизма. Здесь кроются и сильные, и слабые стороны этого направления: с одной стороны, законы поэтики не соблюдались, нарушались традиции, а с другой – художественная мысль имела больший простор, художник не ограничивался уже имеющимся в том жанре, к которому он обращался. Последователями Феофана Прокоповича в жанре трагедокомедии были Лаврентий Горка (“Иосиф патриарха…”, 1708), Феофан Трофимович (“Милость Божия…”, 1728), Сильвестр Ляскоронский (“Трагедокомедия…”,1729), Варлаам Лащевский (“О мзде в будущей жизни”, 1742), Георгий Конисский (“Воскресение мертвых…”, 1747), Георгий Щербацкий (“Фотий”, 1749). Сходство этих произведений с “Владимиром” Феофана Прокоповича то на уровне проблематики, то на уровне поэтики большее, нежели их различия. Это типологическое родство пьес объясняется единой культурной почвой – эстетикой школьного театра, а также стремлением авторов подражать “Владимиру”. Но ни один из драматургов, разрабатывавших этот жанр, не смог подняться до уровня Феофана Прокоповича, поэтому трагедокомедия в своём развитии шла по ниспадающей [108; 110].

Выдающимся произведением литературы Петровского времени является трагедокомедия Феофана Прокоповича “Владимир”. Характер использования исторического материала в трагедокомедии довольно многообразен. Во-первых, автор художественного произведения нашёл в летописи ту драматическую ситуацию, которая отвечала его идейному замыслу. Во-вторых, в каждом из пяти действий имеются явления, узловые моменты, организующим центром которых стала та или иная ситуация из летописи.

Система образов трагедокомедии в соответствии с замыслом драматурга и его теоретическими взглядами построена так, что все персонажи довольно строго относятся к двум противостоящим и противоборствующим сторонам. С одной стороны, это те, кто поддерживает преобразования Владимира (сам Владимир, его сыновья Борис и Глеб, Философ, Мечислав, Храбрий); с другой – противники реформы (Ярополк, жрецы и аллегорические образы бесов). Из такой системы образов вовсе не следует, что Феофану Прокоповичу свойственно прямолинейное распределение персонажей на злых и добрых [см. подробнее: 108].

Усвоив и переработав соответственно со своей творческой индивидуальностью и задачами искусства начала XVIII века традиции античной и школьной драматургии, Феофан рисует сложный образ Владимира – художественное завоевание и открытие драматурга.

Этот образ строится на принципиально иных позициях, нежели в первых пьесах русского театра или же в школьной драме, князь-реформатор – прообраз героев трагедий классицизма. Владимир в трагедокомедии не только осознает себя активной, действенной личностью, но в духе классицизма разрешает основной конфликт пьесы – конфликт между страстью и разумом. Если героев пьес конца XVII – первой половины XVIII века сопровождают “судьба”, “горе”, “милосердие божие”, то Феофан-драматург отказывается от системы двойников: герой преодолевает все трудности самостоятельно. При этом победе разума и долга над чувством и страстями предшествует долгая и мучительная борьба – “брань духовная”. Был сделан решительный шаг к эмансипации личностного начала в литературе.

В сверхзадачу драматурга, защитника петровских преобразований, входило не только прославление Владимира, но и осмеяние его врагов. Прокопович блестяще справился и с этой задачей, сатирически изобразив жрецов и бесов. Социальная сатира – один из структурных элементов пьесы. Эта двуединая задача, а также стремление художника выразить новое по-новому определили и выбор нового для русской драматургии жанра – трагедокомедии.

Среди аморфных, с едва различимыми жанровыми признаками пьес конца XVII – первой трети XVIII века “Владимир” – уникальное явление, совершенно свежая струя и в школьной драме, и, в целом, в русской драматургии того времени.

Трагедокомедия Феофана Прокоповича определила жизнь жанра в дальнейшем: в послепетровскую эпоху, вплоть до самого конца 40-х годов, трагедокомедия развивалась под сильным влиянием пьесы Прокоповича – по затухающей линии: трагедокомедия, начавшая так блестяще свою жизнь пьесой Феофана “Владимир”, к середине XVIII века угасла [см.: 67; 68].