Электронная библиотека » Олег Быстров » » онлайн чтение - страница 14

Текст книги "Зрячий"


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 03:00


Автор книги: Олег Быстров


Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Специальный агент перехватил его, не дав произнести грозное «Документики!», сунул под нос удостоверение и повел в сторону парапета. Выражение лица служивого из подозрительного быстро превращалось в почтительное. Серый втолковывал, что нам нужно, тот понимающе кивал, и я подумал было, что сейчас всё наконец устроится, когда что-то в толпе привлекло мое внимание. Мелькнуло, зацепило взгляд и тут же исчезло. Пока та́йник и полицейский договаривались, я шарил глазами, пытаясь найти в суете праздных людей причину своей тревоги. И увидел…

Знакомая бандана вынырнула из-за голов и плеч и тут же скрылась, потом еще раз, уже ближе. Человек двигался к нам в потоке праздной публики. Я стоял за спиной агента, тот продолжал беседовать с постовым. Вокруг нас образовалось пустое пространство: слева в двух шагах находился каменный парапет, справа, в нескольких метрах, – живой людской поток.

Я потянулся к плечу Серого, желая привлечь его внимание, и в тот же миг человек в бандане сделал резкое движение. В нашу сторону полетел, вращаясь и оставляя в воздухе дымный след, блестящий предмет.

Он приземлился в нескольких метрах, подпрыгнул от удара об землю раз и другой и подкатился прямо к постовому. У него под ногами лежала самодельная бомба – продолговатый цилиндр, многократно обмотанный клейкой лентой, с дымящимся запалом, вставленным с одной стороны.

Я остолбенел, не в силах вымолвить ни слова, но полицейский с неожиданной для его фигуры резвостью наклонился и подхватил бомбу. Он начал поворачиваться в сторону реки, намереваясь, как видно, бросить страшный снаряд за толстый каменный парапет, в воду…

Секунды растянулись на часы. Я видел, как постовой отводит руку с дымящейся бомбой… Широко размахивается, вот сейчас бросит… Как Серый с исказившимся лицом выхватывает из-под изорванного сюртука свой чудовищный револьвер и вскидывает руку…

Яркая вспышка ослепила, не спас даже свет фонарей. Тугой хлопок больно ударил по барабанным перепонкам, и тут же стена плотного горячего воздуха сбила с ног, подбросила и со всего маху приложила о брусчатку набережной. Пыль и едкий дым затянули всё вокруг…

Какое-то время я провалялся на камнях, не в силах понять, где нахожусь и что со мной произошло. Потом ветерок с реки отнес дым в сторону, и я увидел: от бедняги постового осталось обожженное тело без правой руки и со страшной черной маской вместо лица. Синий мундир, еще недавно отутюженный, такой парадный и праздничный, превратился в дымящиеся лохмотья.

Судя по всему, бомба взорвалась либо в руке служивого, либо только-только покинув ладонь. Но его плотное тело стало своеобразной преградой на пути взрывной волны, и специальному агенту досталось уже меньше – он слабо шевелился на земле, загребая руками. Грузное его тело, в свою очередь, прикрыло меня…

На набережной началась паника: сквозь звон в ушах я слышал женский визг, топот ног и перестук каблуков. Кто-то хрипло ругался, кто-то взывал о помощи. Люди бестолково метались по аллее, лишь некоторые сообразили броситься наутек. Мостовая была усеяна оброненными во время бегства зонтиками, сумочками, еще какой-то мелочью.

И в совершенном одиночестве, посреди всего этого сумасшествия стоял убийца в ненавистной бандане и традиционной кожаной жилетке. Он не бежал и не прятался, бандит считал, что мы с агентом, оглушенные взрывом, легкая добыча, и намеревался довести начатое до конца. И возился с кресалом, намереваясь поджечь фитиль второй бомбы, зажатой в руке.

В какой-то миг я подумал, что всё кончено. Сейчас бандит метнет вторую бомбу, и нас ничто не спасет, но Серый, издав натужный, сдавленный стон, из последних сил выбросил руку, и в мою сторону – гремя и позвякивая о тротуар – заскользил некий предмет…

Громобой агента! Серый передавал мне свое оружие!..

Я потянулся, зацепил указательным пальцем за предохранительную скобу и потащил револьвер к себе. Он оказался еще тяжелее, чем производил впечатление снаружи, – настоящая пушка, достойная своего хозяина.

Уперев рукоять в землю и молясь, чтобы револьвер не был на предохранителе – искать его на незнакомом оружии времени уже не оставалось! – я начал выцеливать бомбиста. Тот справился с огнем, дымно занялся фитиль. Противник уже разворачивался для броска. Ствол револьвера подрагивал, я пытался ухватить рукоять покрепче, но та скользила в потной ладони. Тело мое окаменело, глаза заливал едкий пот, но медлить больше было нельзя! Я нажал на спуск, крепко при этом зажмурившись…

Отдачей мне чуть не оторвало руку, звук выстрела оглушил, но глаза распахнулись. Я видел, как бомбист, уже готовый к броску, вдруг крутанулся на месте, как будто ужаленный в бок. Рука со смертоносным снарядом, предназначенным для нас с агентом, неловко подогнулась внутрь, к животу. И в тот же миг мелькнула яркая вспышка, и взрыв вторично прогремел над набережной. Фигура бандита разлетелась бесформенными клочьями, а мне в лицо во второй раз за сегодняшний день ударила горячая волна, воняющая гарью и пироксилином. Глаза запорошило пылью…

– Где это вы научились так стрелять? – хрипло проговорил Серый. – Из моего револьвера далеко не каждый смог бы произвести прицельный выстрел.

– Я со страху, агент. И не просите повторить этот фокус снова, – пролаял я, сплевывая коричневую от пыли слюну. Песок противно скрипел на зубах.

– С вами небезопасно гулять по вечерам, – молвил специальный агент. – Но и оставлять без присмотра тоже нельзя. Так, чего доброго, по вашей милости весь город взлетит на воздух.

Над пристанью повисла необычная тишина, еще более явственная после грохота взрывов. За парапетом с мерным шумом катила свои воды неутомимая Капалла.

– Спасибо, Серый – тихо и серьезно ответил я. – Сегодня, если бы не вы…

– Да бросьте, Мартин. Одно дело делаем.

Глава 2

Стояло чудесное солнечное утро, легкий ветерок играл листвой деревьев, солнце отражалось в хрустальных струях фонтанов улицы Первой Встречи, по которой мы с Евой катили в авто. Не в том, что приняло участие в знаменательной погоне по проселкам Предместья за Вороном. Тот автомобиль, по словам Евы, нуждался в основательном ремонте, и ездить на нем можно будет нескоро. От управления Тайной полиции госпоже эксперту выделили другой.

Откровенно говоря, я чувствовал себя немногим лучше того несчастного самобеглого механизма.

Вчера после взрывов всю набережную оцепили полицейские вооруженные всадники, прибывали открытые экипажи с оперативниками и закрытые кареты с гербами на дверцах. Началось столпотворение, сравнимое с гуляньями, которые были здесь всего десять минут назад, но вместо фланирующей праздной толпы теперь всюду сновали сумрачные деловитые люди в серых сюртуках.

Впрочем, мне и Серому не пришлось наблюдать работу сыщиков и криминалистов. Нас сразу же погрузили в медицинскую карету, врач осмотрел первым специального агента и нашел у него тяжелую контузию. Потом меня – я отделался ушибами и царапинами.

Серого намеревались отправить в госпиталь Святой Барбары, ему предстояло провести там несколько дней в строгом постельном режиме. Но еще до отправки он пошептался с подтянутым невысоким господином с суровым непреклонным лицом. Господин внимательно выслушал агента и потом коротко и властно бросил несколько фраз врачу, после чего оказалось, что меня тоже везут на обработку ран.

В госпитале меня действительно отмыли и обработали. Ночь я провел в отдельной палате, под заботливым наблюдением сестры милосердия, но, когда открывалась дверь, я видел толпившихся в коридоре вооруженных гвардейцев в серебристых мундирах и та́йников в серых костюмах.

Ушибы и ссадины не слишком меня беспокоили, зато одолевали мысли. Стефана больше нет, Серый выбыл из игры на неопределенное время. Рассчитывать придется только на себя, а в союзниках осталась только Ева Мария. Разбрасывать широкие сети поиска, копаться и дальше в среде коллекционеров и перекупщиков не остается времени, необходимо верное решение. И действие – точное и эффективное. Однако разгадка была где-то близко, это я чувствовал. Нужно срочно забрать Дагга-Оззи, кинжал, что в паре с заветным мечом…

Тут сестра поднесла мне склянку с лекарством, и я погрузился в глубокий, без сновидений сон.

Утром за мной приехала Ева, и это было чертовски приятно. Мне казалось, я не виделся с ней целую вечность. Девушка вбежала в палату, она была взволнована, и мне оставалось лишь догадываться, каких усилий ей стоило не показывать этого при посторонних. Тревога сквозила во взгляде, чувствовалась в подрагивании руки и прерывистом дыхании. Она присела на заправленную кровать (ко времени ее прихода я успел не только подняться, но и побриться, и выпить чая), взяла меня за руку и заглянула в глаза.

– С вами ничего не должно случиться, Мартин, – произнесла она дрогнувшим голосом. – Хватит Стефана. Какой ужас! Поверить не могу, что не увижу его больше…

– Вы с ним работали?

– Более того, я считала его своим другом. Это был единственный человек, кто дал положительный отзыв по делу отца. Он говорил вам об этом?

Я кивнул, и девушка продолжила:

– Тем лучше. Отец рассказывал, как операторов привлекли к анализу провальной операции в Горском крае. Стацки один стал на защиту Сантьяго и оценил перспективу комбинации как положительную. Еще один оператор попросту отказался делать анализ, остальные написали то, что им было приказано. А ведь именно отец основал Агентство, выносил эту идею и воплотил ее в жизнь. Они уничтожили его, применив его же собственное оружие…

– Тот, что отказался, его звали Ворон?

– Я не знаю. – Ева тряхнула волосами, сегодня свободно ниспадающими на плечи. – Ни отец, ни Стефан не делились подробностями. Я очень хорошо относилась к Стацки… Мы встречались иногда, с ним можно было поделиться сомнениями, посоветоваться. Он помогал мне…

– Стефан и мне рекомендовал вас, Ева Мария, как надежного напарника.

– Только напарника? – улыбнулась Ева. – Хотя, конечно, что еще мог сказать Стефан…

В ее голосе мне послышалась горечь. Или сожаление… Но перед внутренним взором вновь встало видение: я гребу и гребу снег здоровенной метлой, в дурацком треухе и странных войлочных сапогах.

Еще недавно я бы, наверное, пришел в смятение. Я терзался бы сомнениями и без счета решал бы одни и те же теоремы: кем я считаю Еву, кем вижу себя по отношению к ней и как тоскливо мести́ нескончаемый снег, падающий с неба в безлюдном чужом переулке.

Но прошлая ночь не прошла даром, как и все предшествующие события. Я рассказал Еве о дворнике, но закончил тем, что иногда такая метла может расчистить путь к новой, счастливой жизни.

– Глупенький мальчик, – сказала Ева и нежно погладила меня по волосам. – Разве в отношениях с женщиной можно полагаться на сверхчувственное восприятие, логику или рассудок? Можно верить только своим чувствам и своему сердцу…

Я наклонился к ней, вдохнул аромат терпких духов, утонул в дивных глазах и приник к губам. Ответом мне был страстный поцелуй.

И тут за дверью послышались шаги. Мы отпрянули друг от друга. Появившийся вестовой доложил, что госпожу эксперта хочет видеть начальник Тайной полиции, прибывший только что. Ева встала, но прежде, чем она покинула палату, я рассказал о найденном вчера кинжале и своих соображениях.

– Положись на меня, – она слегка сжала мою руку, – мы еще всё обсудим.

Стефан Стацки был прав – девушка действительно многого добилась в столице. Начальник та́йников приезжает в госпиталь собственной персоной для встречи с экспертом АСА, пусть даже и региональным! Такое встречается нечасто. Впрочем, меня не вызывали, и я был этому рад – чем дальше от высокого начальства, тем лучше.

Отсутствие Евы не продлилось долго, но результат превзошел мои ожидания. Уже через двадцать минут мы имели в своем распоряжении авто, ярко-красный кабриолет, такой же, как пострадавший в гонке за Вороном. Но еще сверх того очень серьезный документ: «Подателю сего… оказывать всяческую поддержку и всемерное содействие… имеет право на изъятие материальных ценностей и документов, представляющих интерес для расследования дела государственной важности… в кратковременное либо долгосрочное пользование… в целях защиты безопасности Республики…» Подпись начальника департамента Тайной полиции и первого секретаря Президента Республики. Печати. Ничего более солидного я не только не держал ранее в руках, но даже не видел издали.

Мы заехали ко мне, и я переоделся. Потом добрались до особняка АСА и увиделись с господином Аусбиндером – нехорошо действовать через голову непосредственного руководителя. Я доложился по всей форме, и мы с Евой получили начальственное одобрение.

Говорю «мы», потому что Ева Мария заявила мне, что несет теперь за меня персональную ответственность, одобренную якобы в самых высоких сферах управления государством, и никуда меня одного теперь не отпустит. Я не возражал, господин директор тоже.

За нашим авто неотступно следовал черный крытый лимузин, набитый вооруженными та́йниками, и в плане безопасности – в первую очередь не своей, а девушки – я мог чувствовать себя относительно спокойно.

Сейчас мы ехали по улице Первой Встречи по направлению к магазинчику «Для него», и я представлял себе, какой неприятный сюрприз ожидает мсье Ришака. Вместо обещанных звонких монет ему придется познакомиться с моими новыми полномочиями.

Так всё и получилось. Мсье владелец встретил нас широчайшей и сладчайшей из своих улыбок, только что не кинулся обниматься, а Еве наговорил кучу комплиментов. Пригласил испить чаю и после вежливого отказа уже начал потирать руки в предвкушении денег, но завершение сделки оказалось совершенно не таким, как ему представлялось.

Увидев казенную бумагу, наш торговец спал с лица, улыбка его стала более похожей на гримасу человека, хлебнувшего по ошибке уксуса вместо тонкого выдержанного вина. Но перечить не посмел – в документе всё прописано очень четко: «имеет право на изъятие материальных ценностей…» Так-то, братец, надо было соглашаться, когда предлагали тебе реальную цену!

Я взял в руки Дагга-Оззи – радостное волнение, предвосхищение чего-то светлого, что ждет впереди и непременно должно вот-вот случиться, вновь охватили меня. Колдовской клинок! Больше меня не интересовали переживания Ришака. Я был ему благодарен за рассказ о Дагомире, еще более того – за кинжал, но впереди меня ожидала важная и интересная работа, и стало не до торговца.

Я попросил Еву ехать обратно в отдел. Сопровождаемые охраной, мы возвратились в особняк. Та́йники остались у входа. В приемной и холле было непривычно тихо, ни одного клиента, зато в коридорах стояли вооруженные гвардейцы. Стояли и сидели, по одному и по двое, опираясь на магазинные винтовки и положив на колени тяжелые армейские палаши.

Господин Аусбиндер встретил нас у входа и пояснил, что в течение нескольких дней прием клиентов приостановлен в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Я не слишком внимательно слушал директора, по мере приближения к Мастерской мною овладевало нетерпение. Видно, всё как-то сложилось – смерть Стефана, бой в кустах, ранение Серого, ночь в госпитале и поцелуй Евы, – но сейчас я точно знал, что делать дальше.

Прижав к груди кинжал и недослушав пространные объяснения, я кинулся в закуток Столба, проскочил его, даже не поздоровавшись, и устремился вниз. За мной следовала Ева, я позволил ей зайти и сесть в свое кресло, но дальше, в Мастерскую, не пустил. Ничто не должно отвлекать меня сейчас, и девушка осталась сидеть в пустой комнате, грустно глядя, как я закрываю за собой двери. Потом, всё потом…

Я зажег свечи, всю дюжину.

Я скинул костюм и надел мягкие бриджи. Голые ступни утонули в ворсе ковра.

Я установил метроном и взял в руки Дагга-Оззи. «Помоги мне найти своего брата!» – заклинал я мысленно.

Неверный свет свечей, трепетные тени по углам, удобная рукоятка кинжала в руке. Чувство радости и взволнованного ожидания притупляется, на смену приходит сосредоточенность. Теперь необходимо расслабиться и отбросить все мысли – о важности миссии, о потерях и находках, об ослепительной перспективе выигрыша и катастрофичности проигрыша.

Выравниваю дыхание, расслабляю руки, освобождаю тело… В груди зарождается в такт ударам метронома робкая мелодия, пока еле слышная… Еще вдох-выдох, теплая волна разливается по телу от затылка до пяток… Раз, два, три, и…

Руки сами распахиваются, как будто я хочу обнять сейчас весь мир! Тело рвется ввысь, вытягивается струной, хочет взлететь! Горло исторгает хриплый вопль восторга и ликования…

* * *

Статный человек на коне. Вислые усы, глубокий шрам через всё лицо, серьга в ухе. На голове черная папаха с белым верхом. Он смеется и что-то говорит беззвучно, только губы шевелятся. За ним ватага людей, вооруженных пиками, саблями, старинными пистолетами. Передний ряд я могу разглядеть, остальные сливаются в сплошное людское море – воздетые руки, неразличимые улыбающиеся лица, кто-то подбрасывает шапку. Все они смеются, приветственно размахивают оружием.

Я нигде не встречал описаний внешности Дагомира, но сейчас точно знал, что это он. Человек, в имени которого заключено понятие «счастливый мир» и который мечтал построить этот мир если не для всех, то хотя бы для своих товарищей.

Видение стоит перед глазами еще какое-то время и вдруг сменяется. Те же люди, что стояли в первом ряду со своим предводителем, но теперь в степи спина к спине. Изорванные одежды, непокрытые головы, отчаянная решимость на лицах и окровавленные сабли в руках.

А вокруг кружат на лошадях драгуны. Их много, первый десяток подъезжает почти вплотную и дает залп из карабинов. Беззвучные вспышки выстрелов, султаны дыма, и ватажники валятся один за другим. Дагомир что-то кричит, распялив рот.

Строй рассыпается, всадники разъезжаются, но на их место выступает стройная шеренга новой десятки. И всё повторяется – вспышки выстрелов, дым застилает конников, на телах окруженных разбойников вспухают и лопаются алые пузыри. Валятся убитые. Падает Дагомир.

На мгновение мелькает лицо командира драгун – суровое, брови сходятся на переносице под козырьком фуражки с кокардой, но в глазах нет ни ненависти, ни презрения. Может даже, нечто похожее на уважение. Чем-то лицо командира кажется мне неуловимо знакомым, но видение исчезает, и я вновь оказываюсь в зале…

Осторожно переступаю ногами по ковру, почему-то зная наверняка – сегодня никаких танцевальных па, прыжков и подскоков делать нельзя. Медленно кружусь по залу, за ногами не слежу, всё внимание кинжалу. Руки сами, без участия воли, играют в некую затейливую игру: расходятся, сходятся, переплетаются. Кинжал переходит из руки в руку, хват постоянно меняется с переднего на задний и обратно, клинок описывает затейливые петли, дуги, спирали…

Стоит только моргнуть, и появляется новая картинка. Спешившиеся драгуны собирают оружие: сабли, палаши, ножи и стилеты. Всё укладывают на повозку. В отдалении видны тела, выложенные в ряд и прикрытые дерюгами. На миг мелькает лицо командира кавалеристов: сумрачное, озабоченное. И тут же исчезает.

И снова повозка с наваленным окровавленным оружием. Тело Дагомира, сабельный удар через всё лицо, и теперь там одна сплошная рана, но видна знакомая серьга в ухе, а на голове двухцветная папаха. Спина в зеленом мундире заслоняет убитого атамана, кавалерист тянется к отброшенной в сторону руке трупа, чтобы забрать зажатый клинок. Сейчас я увижу Дагг-Ош!

И в тот же миг черная тень заслоняет картину. Тень в форме птичьего крыла! И здесь ты успел, Ворон!

Но теперь всё не так, как прежде. Он уже не нападает, не атакует, не целит в меня острым своим оружием. Не дает разглядеть картинку, но это лишь тень силы былого Ворона. Значит, я на правильном пути, нужно продолжать!.. Драгун забирает оружие из охладевших рук и исчезает из поля зрения. Опять повозка, клинки навалом, где здесь чей – теперь уже не разберешь…

Танцую медленно и плавно по залу. Кинжал в руках продолжает выписывать затейливые пируэты, а я топчу ковер, стараюсь тверже ставить стопу, будто троплю дорожку к заветной цели. Знаю – сейчас надо именно так. Спросите почему? – не отвечу, просто знаю, и всё. Уже не только Дагга-Оззи, само поле ведет меня, беззвучно подсказывает правильные ходы. Я сроднился с клинком, вошел в информацию с головой, я слился с ними – проводником и тропой! Теперь только вперед!..

Комната казенного вида, и в ней такой же казенный человек: в круглых очках, сером сюртуке, с желтым недовольным лицом. На широкий стол перед ним руки в зеленой кавалерийской форме вываливают трофейное оружие: клинки беззвучно сыплются из мешка, скользят друг по другу, падают на пол.

Человек что-то гневно выговаривает невидимому собеседнику, размахивает руками, мол: «Забирайте весь этот хлам к чертовой матери и проваливайте!» Потом сокрушенно качает головой и обреченно машет рукой…

А следом в поле зрения появляется витрина, стандартный музейный застекленный шкаф с помещенным туда клинком, но даже форму его я рассмотреть не успеваю, потому что вновь вмешивается злосчастное крыло. Вот как, Ворон?! Ты заслоняешь от меня Дагг-Ош! Мешаешь из последних сил, пакостишь по-мелкому… Я различаю только смутный силуэт, и видение сменяется.

Пожар, пламя, языки огня! Мечущиеся люди, остроконечные пожарные ведра с выплескивающейся водой, багры, топоры… Горят картины в золоченых рамах, сияющий кубок темнеет на глазах… Пожарный в каске неловко и размашисто орудует багром, цепляет прекрасную статую – женщины в венке из роз, – та падает и беззвучно разлетается на сотни осколков. Пожарный не обращает на это внимания, продолжает тушить…

Внутренний двор, обгорелые экспонаты свалены кучами на землю, между ними суетливо бегают люди. Появляется знакомый желтолицый служитель, растерянно разводит руками, выговаривает что-то невидимому собеседнику. Всё это время я не слышу ни звука, но краски ярки, предметы – объемны, игра теней, движения, выражения лиц – всё это различимо.

Служитель показывает собеседнику на ближнюю кучу изуродованных вещей, нагибается и вытаскивает из навала удлиненный предмет. И опять я не могу его рассмотреть – налетает тень, делает изображение расплывчатым, неузнаваемым. А следом – мелькание искаженных картинок, каких-то обрывков, сумбур без смысла и порядка. Появляется давление в висках. Судьбу клинка до пожара я знал и раньше, а вот потом?..

Я понял, что таким образом дальше не продвинусь. У Ворона есть эффективный метод блокады моего восприятия, и я могу сейчас видеть всё что угодно, кроме Дагг-Ош. И его нынешнего места хранения. Так найти саблю не удастся, надо предпринять что-то иное, новое.

Я кинулся к двери, распахнул – в кресле испуганной птицей встрепенулась Ева. В глазах вопрос и тревога.

Стацки рассказывал, что ты не чужда способностям сенса? В тот незабываемый вечер, проведенный в твоих апартаментах, ты говорила, что любишь танцевать? Пришло время поучаствовать в увлекательном путешествии по образному миру – миру информации и энергетических каналов, ясновидения и разгадок самых страшных тайн…

Не теряя времени на объяснения, я подошел и схватил девушку за руку, выдернул из кресла и потащил в Мастерскую. Ева непонимающе пискнула, но не сопротивлялась. Мы ввалились в зал. Дверь я захлопнул, Ева ничего не видела со света в полутемном помещении.

На ней был надет форменный костюм эксперта. С рукава жакета пялился увеличенный лупой всевидящий глаз – я сорвал жакет. Она опять пискнула, теперь уже протестующе, но протесты сегодня не принимались. Юбка была узкой, ниже колен, с небольшим боковым вырезом, и стесняла движения…

Раздевать девушку полностью не входило в мои планы, поэтому я с силой рванул ткань там, где заканчивался вырез, и юбка разошлась по шву почти до пояса. Мелькнули розовые трусики, а глаза Евы расширились в полном недоумении. Но я и тут не снизошел до объяснений, а вместо этого, завершая действие, сдернул с ее ног туфельки.

Правой рукой я продолжал сжимать Дагга-Оззи, но левой крепко обнял госпожу эксперта за талию. Она положила мне руки на плечи, и мы начали танцевать. Это был странный танец: без музыки, под мерное щелканье метронома, под перестук сердец. Три четверти – ритм вальса, и мы закружились по залу в этом удивительном вальсе, под едва слышное потрескивание свечей и шелест нашего дыхания.

Ева прикрыла глаза, на щеках появился румянец. Она была потрясающей партнершей, чувствовала малейшее мое движение, даже желание движения, и позволяла вести себя: покорно и пластично, гибко и чутко. Это не был вальс в полном смысле слова, иногда я закручивал ее послушное тело волчком, иногда вдруг ронял себе на колено, как это делают в танго. Я шагал широко и уверенно, она двигалась вслед легко и скользяще – это было слияние не столько тел, сколько душ.



Жил на свете молодой талантливый оператор. Мечтал изменить мир, быть может, хотел сделать людей счастливее и богаче. Он говорил, что танец, любовь и бой – три грани единого процесса, некоего чудесного созидающего начала. Мы с Евой сейчас следовали его выводам и соединяли любовь с танцем ради боя. И бой придется давать именно ему, человеку, предавшему свое предназначение.

Я прикрыл глаза, всё земное отодвинулось в иную сферу бытия. Вдохнул дивный аромат девушки, сжал крепко ее талию, в другой руке – кинжал… Реальность отступила. Веером темного бархата раскрылось перед взором информационное поле, изумрудными нитями проступили энергетические каналы. Рубиновым светом пульсировал наш с Евой вектор.

Он виделся мне сейчас единой широкой полосой, двухцветной, с двумя оттенками красного: мой более насыщенный и жгучий, ее – с розовым отливом, нежный и трепетный. Линия судьбы, одна на двоих.

По краю поля зрения, напряженно и угрожающе, натянулась темно-багровая струна. Я догадывался, чей это вектор, но не собирался предпринимать что-либо. На этом поле, здесь и сейчас, я властвую безраздельно. Мне открыты любые информационные источники, я вижу всё, и только в моей воле, станет ли это доступным кому-то другому.

Пусть вибрирует в бессильной злобе вектор Ворона, ему не дано знать того, что открылось мне. Я не позволю ему видеть каналы так, как вижу их сам, заблокирую понимание происходящего. А всё важное я скрою легким, но совершенно непроницаемым крылом любви и нежности. Быть может, он увидит его как голубиное…

Мы с Евой остановились. Метроном еще щелкал, но размер нам был больше не нужен, танец завершился. Девушка открыла глаза, чуть встряхнула черной гривой волос: «Ма-а-арти-и-ин…»

Я размахнулся и с силой метнул кинжал. Тот вонзился в столик для инструментов, и тут же метроном смолк. Я крепко обнял девушку, и она утонула в моих объятиях: «Ма-а-арти-и-ин…»

Мы стояли посреди задумчивой Мастерской, связанные незримой, но неразрывной нитью в этом огромном гулком мире. И вдруг я с предельной ясностью понял всё: где сабля, что она в себе несет и что дает оружейная пара человеку.

Во времена Дагомира не существовало сенсов, во всяком случае, специально обученных профессионалов. Тогда Дагг-Ош и Дагга-Оззи были лишь саблей и кинжалом – оружием хорошего качества, но не более. Ими можно было только рубиться, но теперь… При наличии определенных знаний и умений эти два предмета обретали совершенно иное содержание, и я невольно содрогнулся от предчувствия, какой силы оружие может попасть нам в руки…

Однако пару еще предстояло собрать.

Мы переоделись. Ева вновь натянула жакет, состояние юбки ее нисколько не волновало. Покинув Мастерскую, мы через толпу вооруженных гвардейцев и тайных агентов поднялись в приемную.

Я был уверен, что теперь охранять нас нет необходимости. Ворону стало невыгодно убивать меня, я стал теперь единственной ниточкой, связывающей его с Истинным Оружием. Так я назвал для себя Дагг-Ош, составляющий пару с Дагга-Оззи. Скорее, он попробует договориться, принудить отдать ему пару. Но это мы еще посмотрим…

На пути вырос господин директор, но я, направляясь к выходу, отодвинул его в сторону. Ева едва поспевала за мной, теперь мы не смогли бы друг без друга. Надо отдать должное господину Аусбиндеру: чутьем опытного управленца он уловил, что сейчас мне лучше не мешать, и не сказал ни слова.

Мы сели в авто, предоставленное та́йниками.

– Куда? – спросила Ева.

– Домой… – ответил я.

* * *

– Домой? – не поверила она. – Я думала…

– …Мы бросимся ловить злодея и через час приведем его в АСА?

– Ну, примерно так…

– Домой, пока домой, моя госпожа, – успокоил я эксперта, – а по пути заглянем в Музей древностей.

Ева понятливо кивнула, удивление на ее лице сменилось воодушевлением. Девушка верила в меня: после загадочного танца она чувствовала себя участницей погони и готова была преследовать маньяка со всем жаром. Кабриолет тронулся, вслед потянулся автомобиль, набитый вооруженными та́йниками.

Добрались мы без приключений. Во время езды по улицам Капиталлы я успокоился, на смену горячечному нетерпению пришла холодная собранность.

Бессменная, так похожая на «синий чулок» Грета Макензи приветливо встретила нас у входа:

– Я рада вас видеть, Мартин. Сегодня вы будете изучать бумаги вместе с госпожой экспертом? – она с интересом взглянула на Еву и на ее разодранную юбку.

Та ответила ослепительной улыбкой, означавшей: «Это ни в коем случае тебя не касается, старая перечница!» Подразумевались, конечно, и цель визита, и состояние наряда, но в мои планы не входило способствовать ссоре двух дам. К архивариусу я относился с искренней симпатией, не говоря уже о Еве.

– О нет, леди Макензи! – воскликнул я и улыбнулся широко и дружески. – Сегодня нас интересуют не документы, и просьба моя может вам показаться несколько странной, но это очень важно. У вас существует склад ненужных вещей? Что-то вроде чуланчика, где бы хранились экспонаты, не нашедшие места на витринах и стеллажах музейных экспозиций?

– Вы правы, Мартин. Такой чуланчик есть, он обязательно появляется в процессе хранения. Но что вас может заинтересовать в наших кладовках?

– Леди Макензи… – нетерпеливо начала Ева, но я остановил помощницу движением руки:

– Нам очень надо туда попасть.

– Ну, хорошо, идемте, – удивленно проговорила она и повела нас уже знакомыми мне проходами между полок и стеллажей с манускриптами и свитками.

Чуланчик имел самый обычный вид – небольшая комната, захламленная мешками, кулями и свертками.

– Где тут у вас холодное оружие? – спросил я.

В углу стояли ящики и сундуки, и леди подвела нас к одному из них.

– Вот здесь непарные экземпляры, не имеющие ценности…

Я уже открывал сундук, точно зная, что и где нужно искать. Под ворохом ржавого железа лежало то, ради чего я пришел. Ножны. Скромные на вид кожаные ножны с инкрустацией медными пластинами, без камней и золота. Но пластины покрыты сложным орнаментом.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации