Текст книги "Зрячий"

И тут я вспомнил о лентах-змеях на ножнах Дагг-Ош. Ритм бился во мне с самого начала схватки, я чувствовал его в области солнечного сплетения и только благодаря этому мог поддерживать тот бешеный темп, который навязал мне Ворон. Но это был ритм ленты с более частым и сложным рисунком меандра, а ведь существовал еще и другой рисунок на второй ленте!

Я представил себе второй меандр как можно более ярко, и в тот же миг мое движение замедлилось, как и тогда в Мастерской. Изменение застало меня в резком перемещении, почти прыжке, но секунды вдруг начали растягиваться, как резиновые. На миг я завис в воздухе, потом плавно опустился на землю.

В то же время я видел, как Ворон продолжает атаковать пространство впереди меня, там, где я должен был появиться, но не появился. Надо отдать ему должное, мастером он был выдающимся и сориентировался мгновенно – удары посыпались назад, за видимого противника, как бы в пустоту. Но для меня это значило – прямо в лоб!

Для ухода пришлось тут же возвращаться в исходный ритм, ускорение рвануло сухожилия, болью резануло по мышцам, но сумасшедшим рывком я ушел из-под атаки. Вот, значит, как! Я могу менять ритм произвольно, опережая противника или намеренно отставая от него по мере необходимости…

…Итак, заканчивается пятый раунд, дамы и господа, первая треть боя! Каковы же предварительные итоги? Бей-В-Нос главенствует в ринге, он всё так же атакует Алия, осыпает его жесткими ударами, прижимает в углах ринга. Но экс-чемпион стоит. Непостижимо, но после такого количества пропущенных ударов Молот остается на ногах и выглядит довольно свежим. Чего не скажешь о чемпионе, пять раундов длится сплошная непрерывная атака – какие силы надо иметь, чтобы поддерживать такой темп?! Движения боксера уже не так быстры, он меньше перемещается, порой входит в клинч, виснет на сопернике, пытаясь восстановить силы. Сейчас Хорхе нужен сильный завершающий удар, «лаки панч», как его называют. Если чемпиону не удастся свалить претендента на настил в шестом раунде, бой грозит перейти в позиционное противостояние с непредсказуемым исходом. Хорхе атакует! Это его шанс: двойка – удары с левой и правой, тройка – левая, правая и еще раз левая. Правый апперкот в туловище и сразу левой в голову – смотрите, экс-чемпион потрясен, он шатается! Уходит в глухую защиту! Вот сейчас, сейчас Молот не выдержит и рухнет!.. Гонг! Минута перерыва для спортсменов…

Ворон продолжал атаковать, но темп снизил. Видно, понял, что одним напором и скоростью ему меня не взять. От рубки мы перешли к фехтованию, и у меня появилась надежда, что сейчас я смогу наконец приступить к информационной работе. Тем более что вслед за сменой темпа я прикинул в голове узор-плетенку с ножен. Я уже видел большой овал, вписал в него квадрат, примерился для передвижения по опорным точкам… И чуть не пропустил опасность.

В какой-то неуловимый миг глаза Ворона стали плоскими, неживыми, будто подернулись пеплом, движения – размашистыми. Шагал он теперь гораздо шире, как бы скользя над землей. Момент перехода я пропустил и теперь отчаянно искал возможности противостоять новому бойцу, который был передо мной.

А еще через миг левая рука Ворона превратилась в крыло, широкое и острое, черное птичье крыло. В сравнении с ним тальвар казался игрушкой, и, как и тогда в Музее, не было времени размышлять: фантом это или материальный объект? У меня не имелось ни малейшего сомнения в том, что, попади мне этим крылом по руке, руку отсечет начисто.

Вновь пришлось зайцем скакать по поляне. Только теперь это был не простой заяц, а со сверхчувственным восприятием. Я передвигался по заветному плетеному квадрату, по пересечениям его нитей, отталкиваясь от опорных точек, как от трамплинов. Поймать меня, возникающего то там, то тут, было крайне трудно, почти невозможно.

Однако и противостоял мне человек, всю свою жизнь посвятивший фехтованию и информационным воздействиям. Он встретил меня в момент прыжка, когда изменить уже ничего невозможно. Тело оторвалось от земли и стремительно двигалось по намеченной траектории.

Крыло выросло впереди неожиданно – бритвенно острая кромка летела мне навстречу точно на уровне глаз. Я едва успел сложиться, но этого оказалось мало – я не помещался в зазор под крылом. И тогда в отчаянии я выставил перед собой Дагга-Оззи. Правая рука с Дагг-Ош была на отлете, и тело само распорядилось согласно инстинкту самосохранения. Кинжал врезался в крыло!

Раздался громкий хлопок, клинок разлетелся на сотни сверкающих осколков до самого эфеса, в моей руке осталась лишь рукоять с почти незаметной, по горской традиции, крестовиной. Я грохнулся на землю, приземление стало больше похожим на падение. И тут же где-то высоко в небе раздался протяжный тоскливый звук, будто крик расставания и боли. Завибрировала в руке Дагг-Ош, всхлипнув по младшему братишке…

Но и крыло, резко вздрогнув, метнулось в сторону. Ворон вскрикнул и, прижав левую руку к животу, согнувшись, попятился от меня. Я вскочил, выставив бесполезную рукоять, и не мог двинуться с места – передо мной распахнулась детальная картина информационной структуры.

На темном бархатистом фоне изумрудными нитями пролегли энергетические каналы, мерцали опорные точки, рубиново пульсировали векторы. Картинка совмещалась с реальным ландшафтом, и сквозь пелену изображения я хорошо видел Ворона на поляне с поникшей, вытоптанной травой.

…Седьмой, седьмой раунд, дамы и господа! Посмотрите, как всё изменилось в ринге! Махмуд Алий выстоял! Да, дорогие друзья, это фантастический бой! Хорхе затратил на атаки столько сил, что этого хватило бы на троих соперников, но не хватило одному Молоту. Прошу учесть, что если каждый акцентированный удар забирает силы боксера, то каждый удар, не попавший в цель, «провалившийся», забирает их вдвойне или даже втройне. Посмотрите на Хорхе, на его ватные удары, на замедленные движения! Положительно, Бей-В-Нос без сил! Искусно работая корпусом и уклоняясь, Молот измотал Лопеса и сумел выйти с честью из первой половины боя. Сохранил силы для дальнейшей борьбы и, – посмотрите! – теперь переходит в атаку! Теперь уже двойками и тройками бьет Махмуд! Смотрите, он начал плотно ставить стопу, удары его жалят Хорхе в полную силу. Чемпион шатается, он с трудом выдерживает этот натиск! Прошло время кружения и порхания по рингу, настало время познакомиться с кулаками Молота. А прозвище свое Алий носит по праву!

Информационная картинка и ландшафт накладывались, совмещались, но не мешали одна другой. Орнамент четко возник перед внутренним взором. Я прикрыл глаза, теперь настало время расслабиться – пусть Дагг-Ош ведет меня по завитой и прихотливой дорожке, начертанной на ее ножнах. Узором танца, равного схватке. Тактикой боя, сравнимой с развеселой пляской. Ты ведь сам так говорил, Ворон? – вот и попляшем…

Это действительно был танец. Я не приближался к противнику: крутил на поляне фуэте, взлетал к небу в кабриолях и больших падеша, связывал глиссадами элегантные жете. Мой учитель балета был бы горд, мой противник – стал беззащитен.

Свой вектор я хорошо отличал от вектора Ворона. Теперь мы скрещивали не клинки, мы фехтовали линиями судеб. Казалось, лязг и скрежет наполнили пространство над притихшей поляной, лесопарком и Стадионом. Даже жизнерадостное журчание спортивного комментатора, звучавшее фоном всё это время, стало тихим и невнятным.

Я нависал над противником, связывал его, не давал двинуться. Я подавлял Ворона, рубил его вектор своим, словно клинком. Я прижимал его к энергетическим каналам, и пульсирующая ярко-красная линия извивалась, крутилась как уж на сковородке, но не могла вырваться из моей хватки.

В какой-то момент тальвар перестал повиноваться хозяину. Ужас отразился на лице моего врага: собственная сабля, прокручиваясь в руке, норовила ударить его самого. Теперь он тоже плясал, но уже свой танец – с непокорной партнершей. Больше всего это походило на попытку удержать раскаленный предмет: Ворон перехватывал и перебрасывал оружие из руки в руку, не забывая уклоняться.

И всё-таки он был настоящим бойцом, почетно иметь такого врага. Невероятным усилием удержав своенравную саблю, фехтовальщик совершил длинный прыжок и тут же попытался нанести мне сильный вертикальный удар!

Вот только в последний миг тальвар вильнул – клинок скользнул в сторону, предав своего хозяина, и я в ответ ударил по открытому телу, через правое плечо, по ребрам. Алая кровь хлынула на белую шелковую рубашку, правая рука Ворона моментально обвисла плетью, но он всё же успел перехватить клинок левой…

…Это свершилось, дамы и господа! Первая минута восьмого раунда, Хорхе Лопес предпринял атаку в последнем усилии. Уже из своего угла чемпион выходил с трудом, покачиваясь. Здесь, у ринга, пронеслась весть, что секундант предлагал ему выбросить белое полотенце, прекратить бой. Но не таков Хорхе Лопес-и-Баррера, чемпион мира в тяжелом весе, спортсмен, достойный уважения и восхищения! Такие люди не сдаются, они бьются до последнего! Хорхе вышел, но сделать ничего не успел. Молот начал ураганную атаку, держать такие удары тяжело даже в начале боя, что говорить об измотанном чемпионе. Окончание задумывалось, по-видимому, как тройка: удар левой, потом правый боковой и завершение прямым с левой рукой. Но оказалось достаточно первых двух ударов: потрясающий левый в голову и правой точно в челюсть! Всё! Огромное тело Хорхе падает по дуге, как сухой лист, к ногам победителя. Занесенную было левую руку Молот, проявив благородство, остановил и не стал добивать поверженного противника. Рефери в ринге открыл счет: «…восемь-девять-аут!» Мы стали свидетелями рождения нового чемпиона мира в тяжелом весе! Махмуд Алий вернул себе титул, что удавалось до него лишь одному, также легендарному боксеру…

Ворон гортанно вскрикнул, его качнуло вправо, но равновесие он удержал. Левая рука была повреждена ударом погибшего Дагга-Оззи, но он крепко ухватил ею саблю и кинулся ко мне вновь, распялив в яростном крике рот, пытаясь нанести еще один удар.

Поймав тальвар на встречном движении, я рубанул горизонтально по клинку, вкладывая в удар всю силу своего внутреннего убеждения, всю волю и страсть. Клинок лопнул так же, как это совсем недавно произошло с моим кинжалом – с громким хлопком, на сотню блестящих осколков, до самого эфеса.

Ворон впал в ступор, он смотрел на изуродованные останки сабли в руке и не верил в происходящее. Помотал головой, пытаясь прогнать наваждение, а потом крикнул «нет!» и поднял глаза, полные слез, боли и тоски. В следующий миг глаза умерли, превратились в два остывающих костровища, засыпанных холодной золой. Ничто сейчас не напоминало о том жарком пламени, которое билось здесь совсем недавно.

– Будь ты проклят, Зрячий, – выдохнул Ворон и запустил в меня эфесом. Я еле успел уклониться. – Ты тоже не найдешь счастья с Дагг-Ош, боль и несчастья будут тебе наградой. Помни мои слова…

Он резко повернулся и бросился бежать к деревьям.

– Ворон! Стой! – крикнул я и кинулся следом.

Теперь, с безоружным и обезвреженным противником я готов был разговаривать. Мужество Ворона вызывало уважение, за время поиска – удивительно! – я почти сроднился со своим врагом. Но еще более того меня мучил вопрос…

Кого ты любил, Ворон? Ведь если танец можно обратить в бой, то и схватку нужно переплавить в любовь! У меня есть кого любить, и потому Дагг-Ош повинуется мне, а ты?!

Убивать – ты убивал. А любил?..

И я кричал, чуть не разрывая горло:

– Погоди, Ворон! Мы еще не всё сказали друг другу!..

Но он не слушал. Мы стремглав проскочили лесополосу и вылетели, как камни из пращи, на ровное пустое пространство. Впереди виднелись кусты. Несмотря на рану, потерю крови и возраст, Ворон бежал очень быстро. Я не мог догнать его и старался хотя бы не отставать.

Мы вломились в заросли, продрались через них и опять очутились на пустом пространстве, сером и неприглядном. Травы здесь уже не было, под ногами столбами взлетала сухая мелкая пыль. Впереди виднелась неширокая мощеная дорожка, а за ней берег обрывом уходил вниз, к руслу Капаллы. Я наконец узнал место, куда мы бежали.

Его называли Гиблым Местом. Несколько лет назад здесь собирались построить мост. Однако потом что-то изменилось, строительство забросили, но на обоих берегах реки выросли уродливые бетонные сооружения. Русло тут значительно сузилось, и Капалла, раздольная в других участках, здесь превратилась в сущую стремнину. Поговаривали, где-то поблизости сбрасывают сточные воды.

Таким образом, под бетонным козырьком бурлил зловонный поток, закручиваясь воронками с шапками грязно-зеленой пены. Это место не любили, его побаивались, даже рыбаки никогда не ловили здесь рыбу. О купании или прогулках на лодке и речи быть не могло – бурное течение и водовороты делали подобную затею смертельно опасной.

Неужели Ворон бежит к реке?! Думает спастись вплавь? В Гиблом Месте?! Но ведь это самоубийство!..

– Ворон! Стой! Остановись, давай поговорим! – закричал я, выбиваясь из сил.

Но он уже запрыгнул на уродца из бетона. Несколько быстрых шагов к обрыву…

На краю он остановился и обернулся. Я приближался, но слишком медленно – как во сне, когда хочешь рвануться изо всех сил и не можешь – вязнешь, еле движешься в воздухе, словно в киселе…

Ворон смотрел на меня своими мертвыми глазами, и я понял, что о бегстве он и не помышляет.

Губы его шевельнулись. Я ничего не мог слышать за шумом воды, но по движению губ понял – он проклял меня еще раз. В следующую секунду силуэт мелькнул на фоне реки и исчез.

* * *

Я запрыгнул на бетон. Внизу бурлил и крутился в водоворотах поток. Ничто не мелькнуло на его поверхности, только грязная пена водила свой бесконечный хоровод. Ни один пловец не смог бы здесь выплыть, тем более – раненый человек.

Тем более если нет желания жить и спасаться…

Я отпрянул от обрыва. Гиблое Место вызывало какой-то безотчетный страх, к нему примешивались разочарование и досада – казалось, всё могло получиться по-другому. Эти чувства погнали меня обратно, к подножию сооружения. Я опустился без сил на землю, привалился к шершавому прохладному бетону.

Впереди, над Стадионом, громко треснуло. Вспыхнуло в небе разноцветье фейерверков, раздался восторженный рев толпы. Высоко и победно запел горн.

Сзади мощно и ровно гудела Капалла.

Я сидел между праздником и смертью, в образовавшейся пустоте, и не знал, что делать теперь со своей победой…

– Ма-а-арти-и-ин! – крик разорвал мою бесплодную пустоту. Через унылый пустырь, где еще недавно мчались мы с Вороном, бежала Ева. Ее волосы растрепались, сзади развевался длинный цветной шарф.

– Как ты? Где Ворон? Ты справился с ним, ты не ранен? – забросала она меня вопросами, едва приблизившись. Ева с трудом справлялась с дыханием, щеки раскраснелись, глаза были наполнены неподдельной тревогой.

– Всё в порядке, Ева, – глухо ответил я. – Враг повержен, артефакт в надежных руках, народ чествует своего героя.

Коротко я поведал о встрече с Вороном. В небе с треском расцвело новое цветастое полотнище фейерверков.

– Герой сегодня Махмуд Алий. Он выиграл чемпионский титул, – улыбнулась девушка, успокаиваясь. – А ты одолел опасного маньяка. Об этом будут знать немногие, но те, кого мы посвятим, отдадут должное твоей победе. И уверяю тебя, эти посвященные будут стоить много дороже, чем толпа на Стадионе. Зачем тебе всенародная слава, Мартин? Народ вряд ли оценит твои усилия, скорее всего, даже не поймет, что произошло…

– Вот и я думаю, нужен ли людям Дагг-Ош?

– Не знаю, как людям, но вот нам… Всё складывается очень хорошо, Мартин, просто прекрасно… – Ева уже полностью успокоилась. – Ты понимаешь, что произошло? Ты теперь единственный человек, который владеет силой чудотворной сабли! Ты монополист! Кое-кому теперь придется это учитывать.

– Чем тогда я отличаюсь от сабли? Ведь это просто кусок металла, а ты хочешь, чтоб и меня использовали как инструмент? Может, лучше стать всесветным диктатором, как того хотел Ворон?..

Я горько усмехнулся, но Ева не приняла моей иронии. И не услышала моего вопроса.

– Глупости, Мартин! Какой диктатор, что за детские мысли? Ворон был опасным маньяком. Ты его обезвредил, и эта заслуга не будет забыта. Я позабочусь. Но всё это игрушки в сравнении с перспективами, которые открывает клинок. Только действовать надо умно – никаких диктаторских замашек, никакой самодеятельности. Сам видишь, чем заканчиваются попытки самочинно править миром. Против тебя встает система, объединяются службы… Чуть раньше, чуть позже тебя изловят. Или убьют.

На секунду она знакомо прикусила губку и продолжила:

– Нет, клинок должен достаться ведомству – АСА или та́йникам, неважно. Но они будут лишь хранить саблю, а вот для применения пригласят тебя. И только тебя! Ну, а ты, надеюсь, не забудешь свою верную помощницу… – Девушка лукаво улыбнулась и тут же восхитилась: – Какие дела можно закрутить с помощью такой штуки! Только представь: политика, военные, да в любой сфере… С аристократами теперь можно будет разговаривать совершенно иначе.

Глаза девушки сияли. Она уже видела головокружительные комбинации, грандиозные интриги и мировые скандалы. Она уже раскручивала их… Ева горела желанием отомстить и утереть нос своим давним обидчикам.

– Да, сила в сабле заключена – твоим покровителям и не снилось. Можно ею так махнуть, что полмира изменится. Но тогда насилие будет совершаться уже над тысячами людей. Ворон, похоже, был школьником в сравнении с твоим размахом…

– Конечно! Ворон – авантюрист-недоучка, местечковый буонопарте! Что он мог придумать оригинального? Стащить деньги из банка? Посадить в магистрат своего поверенного, который наградил бы его орденом Святого Бенедикта? Нет, мы используем клинок по-другому. Все будут довольны, уверяю тебя. Мы ведь не злодеи и думать будем не только о себе. Мы поставим клинок на службу государству!

– Ева, Ева! – попытался я докричаться до нее. – Подумай, какое страшное оружие мы пустим в мир, отдадим в чьи-то руки! И чьи это будут руки? Ты уверена, что Дагг-Ош всегда будет использоваться – ну хотя бы во благо Республики? Но даже в Республике есть аристократы, и есть воспитанники приютов… И стремления у них разные, и чаяния разные…

– Не волнуйся, Мартин. Я всё продумала, ошибки не будет. Сейчас нам необходимо как можно скорее попасть в отдел. Начнем с Аусбиндера – хоть он и дурак, но у него есть связи, и я знаю, как их использовать. Как лучше отсюда выбраться?

– А как ты вообще нашла меня?

– Лили сказала о вчерашнем звонке, – отстраненно ответила девушка, мысли ее уже были далеко. – Нашла телефонистку и вытрясла из нее содержание разговора. Остальное просто, жаль только, опоздала. Может, разговор с Вороном сложился бы иначе…

«Если бы здесь сейчас была Ева, мы, возможно, смогли бы договориться…» – вспомнил я. И далее: «Ты тоже не найдешь счастья с Дагг-Ош, боль и несчастья будут тебе наградой».

– Я не хочу нести клинок в АСА, Ева, – тихо проговорил я. – Я не хочу отдавать его та́йникам. Не за это сложил голову Стефан…

– Вот как? – Что-то изменилось во взгляде моей верной помощницы. Мелькнул в них образ нелепого дворника, метущего пустынный заснеженный двор.

Если война ступила на порог, сожги свой дом и будь готов отдать всего себя борьбе. А если война перешагнула через порог? Если пожар уже бушует внутри?

– Я что-то не понимаю вас, Зрячий? – Глаза Евы стали холодными, как тот снег, что я усердно мел в своих видениях. Подбородок упрямо задрался кверху. – Куда же вы собрались его нести? Вы с честью выполнили ответственное задание, теперь время получить с этого проценты. Только надо довести дело до конца. Ну же, Марти-и-ин…

Ева видела во мне капризного ребенка, а сама уже просчитывала варианты, строила комбинации. А я думал, что всё это чертовски несправедливо. Всё: смерть друзей и врагов, планы самой дорогой мне женщины, всё то, что могло случиться скоро со мной и моей подругой-саблей. Да и со многими другими людьми тоже.

Когда война ступила за порог…

Я давно приметил достаточно широкую щель между бетонных плит. Клинок прошел туда ровно на две трети длины. Прошептав: «Прости!» – я навалился всем телом на эфес, сталь громко хрустнула, и обломок клинка жалобно звякнул о мостовую. Быстро подобрав его, я закинул останки сабли в бурлящий поток Капаллы. Прощай, подруга…

Ева застыла на месте, на миг лицо ее стало растерянным, но тут же закаменело:

– Вы только что совершили очень большую ошибку, оператор. Самую большую в своей жизни. Непоправимую… – промолвила она, глядя куда-то поверх моей головы.

А потом повернулась на каблуках и пошла прочь. Развевался на ветру цветной веселенький шарфик.

Прочь уходила моя любовь. Будущее, еще недавно обещавшее стать блистательным, наполниться необычными и яркими делами, закрывалось теперь серой пеленой. Я выиграл схватку с врагом, но проиграл бой.

Что ж, так тому и быть. Я не могу занять место Ворона в играх наших веселых служб. И в головокружительных планах моей очаровательной Евы Марии тоже не могу.

Не могу и не хочу, уж извините…