Текст книги "Власть. Монополия на насилие"

Книга вторая

28 июля 2011. Одного почтового служащего однажды спросили: «Ты сидишь целый день на почте и ставишь штампы на конверты, скажи, тебя утомляет такая работа?» Почтовый служащий ответил: «Что вы, она не настолько монотонна, как кажется – каждый день я меняю дату на штампе».

Я думаю, если спросить руководителей Института современного развития Игоря Юргенса и Евгения Гонтмахера, не надоело ли им четвертый год подряд прогнозировать скорую либерализацию под руководством Дмитрия Медведева, они тоже ответят «Что вы, у нас совсем не монотонная работа, время от времени мы меняем даты в своих прогнозах».

Вчерашнее выступление Гонтмахера и Юргенса, согласно которому Дмитрий Медведев должен, цитирую, «перейти Рубикон», выглядит уже не как продукт политологической мысли, а как произведение современного искусства, такой арт-проект ради арт-проекта. Время от времени выходят на сцену двое, говорят «Медведеву пора перейти Рубикон», публика аплодирует, двое уходят. И так до следующего раза.

Три с половиной года назад, когда Дмитрий Медведев только стал президентом, было модно сравнивать его воцарение с горбачевской перестройкой. Собственно, Игорь Юргенс и Евгений Гонтмахер в немалой степени способствовали возникновению такой моды. Три с половиной года – это серьезный срок. Если сравнивать наше время с перестройкой, начавшейся весной 1985 года, то получится, что у нас сейчас осень 1988. К этому времени Горбачев полностью очистил политбюро от соратников Леонида Брежнева, вернул из ссылки Сахарова и назначил первые свободные выборы в парламент. На заводах директоров избирают прямым голосованием. Кооперативное движение уже стало серьезным фактором в советской экономике – даже скандал с кооперативом АНТ, продававшим за границу советские танки, уже позади. Уже идет война в Нагорном Карабахе, в Прибалтике уже существуют народные фронты и движения в поддержку перестройки, с которыми местные компартии по сути делят свою уже совсем не абсолютную власть. По истечении трех с половиной лет можно было смело сказать, что горбачевская либерализация уже состоялась и стала необратимой.

Медведевские три с половиной года можно сравнить с горбачевскими и по-другому. Представим себе, что на протяжении трех с половиной лет Горбачев выступает с традиционными для вождей КПСС речами о ленинском курсе и дружбе народов. В печати и на телевидении – все как при Брежневе, то есть программы «Взгляд» нет, а «Ленинский университет миллионов» есть. Никаких кооператоров, никаких Саюдисов, Сахаров по-прежнему в ссылке. И только двое полуученых-получиновников раз в полгода пишут в газетах: «Перестройка необратима, демократизация неизбежна, Горбачев вот-вот перейдет Рубикон». Я думаю, советские люди над ними бы смеялись. Анекдоты бы про них придумывали.

Мы – не советские люди. И мы почему-то всерьез обсуждаем и манифесты либерализаторов, и вчерашнюю утечку агентства Reuters, согласно которой президентом следующей весной снова станет Владимир Путин. Советские люди, кажется, были умнее нас. Они о своих старцах из КПСС только анекдоты и рассказывали, никому всерьез не приходило в голову, сидя на кухне, обсуждать свежую речь какого-нибудь товарища Соломенцева.

19 октября 2011. «Большое правительство» сравнивают с Общественной палатой, «Народным фронтом» и даже с «Гражданским форумом», который в начале нулевых был первой робкой попыткой привлечь общественность к прямому участию в государственных делах. Раз в несколько лет власть зачем-то собирает вокруг себя какое-то количество известных и не очень известных людей, от которых, в общем, ничего не требуется, кроме как быть фоном, на котором власть будет заниматься своими обычными делами. Зачем это нужно, никто объяснить не может, но раз в несколько лет под разными названиями этот ритуал совершается. Когда это еще было в новинку, о таком ритуале еще даже можно было разговаривать всерьез. Я помню, например, как об Общественной палате писали, называя ее «миусским предпарламентом» – имелось в виду, что пока наш парламентаризм еще не до конца сформировался, чтобы ускорить рост, нужно применять даже самые экзотические механизмы. Вы сейчас наверняка даже не поверите, что это было всерьез, но ведь было, Интернет все помнит.

О «большом правительстве» в сколько-нибудь серьезном тоне говорить очень трудно, почти невозможно. Ну, лица, конечно, меняются. В Общественной палате сидели доктор Рошаль и Марат Гельман, а в «большом правительстве» будет Иван Ургант и тоже Марат Гельман, и еще Федор Бондарчук, который в каком-то смысле, конечно, тоже новое лицо. Скорее всего, сейчас этих новых людей собирают на ходу, подстраиваясь под внезапное попадание президента Медведева в предвыборный список «Единой России». До сих пор весь публичный имидж Медведева строился на таком ненавязчивом дистанцировании от единороссовского «большого стиля», и если бы сейчас Медведев просто начал изображать настоящего единоросса, эдакого Андрея Исаева, выглядело бы это вполне трагически. А с прослойкой из Федора Бондарчука – вроде даже ничего, живенько так.

Давно уже стали банальностью разговоры о том, что все публичное политическое пространство в России состоит из ненастоящих субъектов, которые на самом деле не субъекты, а имитация. Есть такое слово, мне даже неловко его произносить, настолько оно заезженное – симулякр. Вот у нас все состоит из симулякров – выборы, партии, парламент. Ну и нельзя не вспомнить хит нашего политического новояза – словосочетание «действующий президент», которым, с упором на слово «действующий», теперь с легкой руки Владимира Путина принято называть Дмитрия Медведева.

Если много лет постоянно делать одно и то же, можно довести это умение до совершенства, практика всегда этому способствует. Десятилетней давности «Гражданский форум» провалился, о нем никто уже не помнит. Общественная палата – о ней всерьез уже никто не говорит, зато все знают, что она есть. «Большое правительство», по крайней мере, неплохо будет смотреться по телевизору, хотя бы благодаря Ивану Урганту. Еще несколько таких экспериментов, и свое умение сооружать политические симулякры Кремль доведет до совершенства. Но если много лет постоянно делать одно и то же, а больше ничего не делать, то со временем все остальные навыки можно просто забыть. Доводя до совершенства свое одно-единственное умение – создавать видимость, – Кремль рано или поздно разучится делать все остальное. И, видимо, тогда у России и появится шанс.

18 октября 2011. Должен признаться, что до вчерашнего вечера я вообще не знал, что на свете есть такой вице-спикер Совета Федерации Ильяс Умаханов, а он мало того, что существует, так еще и генерирует, судя по реакции президента, судьбоносные идеи. «Добровольный мораторий» на использование межнациональной тематики в предвыборной кампании, предложенный Умахановым, Дмитрий Медведев поддержал, пообещав давать носителям этой тематики, цитирую, «соответствующую правовую оценку без скидок на демократию и свободу слова». В последнее время почти ни одна речь президента или премьера не обходится без упоминания о вреде национализма, а теперь и участвующие в выборах партии ставят перед фактом: национальный вопрос – запретная тема.

Во что этот «добровольный мораторий» может вылиться на практике – да ни во что. В российской политике и так не первый уже год действует «добровольный мораторий» на любые политические шаги, предвыборные и не предвыборные, без согласования с Кремлем. Вы думаете, что, Жириновский, когда развешивал свои билборды с надписью «Мы за русских!», не спрашивал на это разрешения? Теперь, наверное, ему придется эти билборды убирать, причем интересно – это ведь просто президент в устной беседе поддержал предложение сенатора, не будет никакого закона, никакого даже президентского указа, а мораторий будет.

Система этих «добровольных мораториев» отлажена до автоматизма. Недавно я видел по телевизору лидера партии «Яблоко» Сергея Митрохина, который хвастался, как его партия очистилась от криминала, исключив из своих предвыборных списков бывшего архангельского мэра Донского, не сказавшего о своей давно снятой судимости. Никого почему-то не смущает, что снятая судимость возвращает человеку абсолютно все права, которые полагаются гражданину, в том числе право избирать и быть избранным, и то, что на судимых кандидатов у нас, оказывается, тоже существует «добровольный мораторий» – это ведь нигде и никем публично не обсуждалось, не было никаких поправок в законы, и даже вице-спикер Умаханов ничего такого не предлагал. Но мораторий при этом есть.

Теперь, очевидно, будет еще один. Он никому не нужен, никакого смысла в нем нет, но он будет – на всякий случай. Откуда взяться этому всякому случаю – непонятно, Кремлю подконтрольны все партии, идущие на выборы, и бояться, в общем, некого, но вот оказывается, что еще один инструмент, который в случае чего позволит снять кого-нибудь с выборов – такой инструмент Кремлю нужен.

Чтобы запереть дверь, достаточно одного замка. У нормальных людей на квартирных дверях, как правило, два замка. Если видишь дверь, на которой замков пять или больше, сразу понимаешь – здесь живет параноик. И про российскую политическую систему тоже что-то такое понятно, причем давно, задолго до этого «добровольного моратория».

17 октября 2011. На встрече Дмитрия Медведева с его сторонниками Тина Канделаки забавно оговорилась, сказала: «Когда вы были президентом». Откуда берутся такие оговорки – понятно, после последнего съезда «Единой России» президентский статус Дмитрия Медведева нуждается в том, чтобы постоянно о нем напоминать, иначе оговорка Тины Канделаки будет не самым обидным из того, что можно сказать о Дмитрии Медведеве. По сравнению с предыдущими тремя с половиной годами, которые мы прожили с президентом Медведевым, у нас, конечно, многое изменилось, и те три с половиной года – это уже прошлое, предыдущая микроэпоха, достояние истории.

Сейчас даже какие-то слова из тех времен царапают слух, но давайте вспомним, как это звучало – «раскол тандема». Или – «медведевская оттепель». Энтузиасты типа Игоря Юргенса или Евгения Гонтмахера писали километровых размеров статьи о неизбежности новой перестройки, а люди с более сдержанным эмоциональным устройством вылавливали в речах членов тандема намеки на возможный его раскол. Это, если помните, называлось «сигналы».

При этом, конечно, не все были от этих «сигналов» в восторге. Многие политические авторы были недовольны заигрывающим с либеральными настроениями президентом и открыто ностальгировали по путинским временам, мечтая об их возвращении. Молодого президента с его твиттером и гаджетами дразнили «лунтиком», а все его модернизаторские инициативы встречали даже не со скепсисом, а с откровенной насмешкой. Сейчас об этом тоже смешно вспоминать, но, «когда он был президентом», Медведева чаще критиковали с консервативных позиций, а сторонники перемен его почти не трогали.

Теперь, конечно, все изменилось. Теперь Медведев уже совсем не герой для либералов, и когда он пишет в «твиттере» – мол, кому интересны мои планы, включайте в субботу «Россию-24», главный герой протестной блогосферы Алексей Навальный отвечает ему – «Нам не интересно, нам стыдно». Никто уже не ловит сигналы, никто не ищет признаков раскола тандема. Зато те, кто вчера смеялся над медведевскими гаджетами и дразнился «лунтиком» – они теперь, наоборот, восхищаются им еще яростнее, чем когда-то Путиным. Автор близкой к «Единой России» газеты «Взгляд» перечисляет подвиги Медведева: победил грузинских агрессоров, уволил Лужкова, уволил Кудрина, в общем – «доказал, что он не настоящий либерал, а настоящий президент».

На субботней встрече та публика, которую принято называть «сурковской молодежью», стараясь не смеяться Медведеву в глаза, благодарила его за честность, откровенность и за то, что он «ввел в России моду на интернет». Медведев говорил в ответ, что он «плоть от плоти» «Единой России». Вы ждали перемен – вы их получили, в самом деле – еще месяц назад подобные сценки были невозможны.

Если бы эта встреча была запланирована месяц назад, политологи ждали бы ее, прогнозируя, что именно на ней Медведев объявит о своем втором сроке. Боже, как давно это было.

10 октября 2011. Цепляться за слова некрасиво, но если это слова президента – он ведь и произносит их, чтобы мы за них цеплялись, правда же? Дмитрий Медведев, беседуя с краснодарскими единороссами, предостерег их от «головокружения от успехов», уточнив при этом, что так говорил, снова цитирую, «один классик».

Как зовут классика, мы с вами знаем – Иосиф Сталин его зовут. Больше никто из классиков формулировку «головокружение от успехов» не использовал, а у Сталина, как известно, была такая статья, ознаменовавшая переход от очень кровавого этапа коллективизации к чуть менее кровавому.

Я не знаю, была ли эта цитата домашней заготовкой президентских спичрайтеров или импровизированным проявлением чувства юмора самого Дмитрия Медведева, но это ведь неважно. Что важно: Медведев это сказал, и все его поняли. Более того, «головокружение от успехов» – не единственный сталинский афоризм, известный в России всем и понятный всем, и в этом смысле, Медведев прав, Сталин действительно классик. В свое время один русский поэт, желая указать украинцам на их национальную неполноценность, писал, что умирая, украинец вспомнит «строчки из Александра, а не брехню Тараса», вот и с новой российской государственностью все так же: можно сколько угодно говорить, что нашей государственности 20 лет, или наоборот, придумывать и праздновать 300-летние и 200-летние юбилеи наших сугубо советских министерств и ведомств. Но и то, и другое будет мимо, потому что на самом деле вся родословная всех наших госструктур уходит именно туда – во времена «головокружений от успехов» и прочих «годов великого перелома», когда «кадры решали все».

Несколько месяцев назад был такой смешной эпизод, когда мордовский митрополит Варсонофий поздравил с 80-летием управление ФСИН по Мордовии и пожелал мордовским фсиновцам «Божьей помощи в служебной деятельности на благо нашего Отечества».

Кто-нибудь спросит – а что же в этом смешного? Да, в общем, ничего, только 80 лет назад управление ФСИН по Мордовии называлось немного иначе – Мордовлаг, и этот Мордовлаг был, как нетрудно догадаться, частью знаменитого ГУЛАГа. Вы видели митрополита, благословляющего ГУЛАГ? А он существует.

Термин «когнитивный диссонанс», означающий столкновение в реальности нескольких взаимоисключающих факторов, у нас, наверное, слишком заезжен, но нельзя не признать: Россия – это действительно страна победившего когнитивного диссонанса, и, видимо, будет ею всегда. И это обстоятельство само по себе можно считать неиссякаемым источником головокружения. Только совсем не от успехов.

6 октября 2011. В газету о торжествах в Грозном я писать ничего не буду, потому что нечего – московских журналистов возили в автобусе по Грозному, полностью оцепленному местными силовиками, и единственное личное впечатление о празднике, которое у меня осталось – это бородатые люди с автоматами, дежурящие буквально в каждой подворотне, и перекрытые улицы, по которым можно было проехать только имея на лобовом стекле пропуск, подписанный премьером республики. Когда в Москве на День города или на 9 мая что-то перекрывают, это всех раздражает, но вчерашний Грозный доказал, что Москве в этом смысле есть куда стремиться.

Между прочим – вы знаете, что вчера праздновали в Грозном? То есть понятно, что это было 35-летие Рамзана Кадырова, но за несколько дней до уже запланированных и организованных торжеств Рамзан Кадыров заявил, что не хочет праздновать день рождения и будет наказывать всех, кто попытается ему что-то подарить. В итоге торжества, конечно, не отменили, но выглядело все крайне шизофренически – все делали вид, что празднуют День города, какую-то некруглую дату со дня основания Грозного, хотя это был именно день рождения Кадырова.

Когда нас возили по городу, в какой-то момент перед нами появился сам именинник. Его спросили, почему он запретил его поздравлять, и он ответил, что он еще молодой и сильный, и он сам хочет делать людям подарки, а не принимать их.

День рождения Рамзана Кадырова был вчера, а завтра будет день рождения Владимира Путина. Катаясь по Грозному в сопровождении местного кортежа с автоматами, я читал новости – о том, как московская молодежь готовится поздравлять будущего президента России. Вы, наверное, тоже об этом слышали – активисты движения «Наши» собираются выложить своими телами цифру «59» (а Путину завтра будет 59 лет) и спеть хором для него песенку крокодила Гены, а пиарщики с журфака МГУ сегодня собираются провести презентацию уже второго эротического календаря с фотографиями моделей, признающихся Путину в любви.

В этой культуре отмечания дня рождения премьера, согласитесь, тоже есть что-то рамзанкадыровское. Причем если ко дню рождения чеченского вождя приезжают иностранные поп-звезды, а строители вводят в строй гигантские объекты, то у Путина все несколько скромнее – тела нашистов да эротический календарь.

И вдруг я понял, в чем парадокс. Почему-то принято считать, что Рамзан Кадыров относится к Владимиру Путину как ученик к учителю, как младший коллега к старшему. А на самом деле – это ведь Путин ученик Кадырова. Пять лет назад Путин скромно принимал поздравительные телеграммы, а Кадыров уже фотографировался с победительницами конкурсов красоты. Теперь Путина, как когда-то Кадырова, тоже поздравляют модели, но Кадыров все равно ушел вперед, и Путину придется его догонять. Можем даже поспорить – лет через двенадцать президент Путин тоже проявит скромность и запретит праздновать свой день рождения, поэтому на 7 октября перенесут московский день города. А что к этому времени придумают в Грозном – даже представить страшно.

4 октября 2011. Скандальные истории в Интернете всегда развиваются по принципу затухающего маятника – все знают, с чего началось, но мало кого интересует, чем все закончилось. Фотография Дмитрия Медведева с пакетиком из «Макдоналдса» была анонсирована как предложение о продаже большого фотоархива – якобы некий уволенный из ФСО человек готов продавать неофициальные фотографии Медведева по 10 тыс. британских фунтов за штуку. И это с самого начала выглядело мистификацией, потому что и фотография была похожа на монтаж, и охранник не был похож на охранника, да и вообще, чего уж там – дороговато ведь за Медведева по 10 тысяч фунтов. Когда на том же сайте появилось объяснение, что это никакой не охранник, а британский художник Марк Пейтел, и появилась реклама этой выставки – голый Медведев спит в кровати, обняв плюшевого мишку, – все сразу поверили и успокоились. Даже русская служба BBC сделала по этому поводу сюжет – арт-проект про политику, все логично и понятно.

А теперь оказалось, что никакого британского художника нет, и нас разыграли наши же московские анонимные шутники, так называемый «Монолог ТВ». Это уже достаточно известные последователи Бэнкси, неизвестные герои, специализирующиеся, в основном, на пародиях на наружную рекламу. Под покровом ночи вешают билборд, и потом люди могут целый день мимо этого билборда ходить и не почувствовать подвоха.

Что-то похожее делала в прошлом году ныне куда-то исчезнувшая арт-группа «Овощам. нет». Если кто помнит – они вешали в метро и на автобусных остановках фальшивую рекламу поисковика Google, из которой следовало, что в России невозможно найти независимые суды или свободные выборы. Или, скажем, распространяли календарики – как бы от имени «Единой России» – только на этих календариках ни в одном месяце не было 31 числа. Они говорили, что занимаются чистым искусством, но их акции, конечно, были именно политическим высказыванием, хоть и в стиле Бэнкси.

«Монолог ТВ» делает примерно то же самое. Может быть, вы помните фальшивую рекламу магазина ЦУМ с портретами Владимира Путина и Дмитрия Медведева – многие до сих пор уверены, что это была именно реклама ЦУМа, потому что – ну а что неестественного в том, что модный магазин рекламирует себя с помощью двух модных политиков? Потом они же развешивали пародийные постеры кинофильмов: «Капитан Россия» – Медведев в костюме супергероя и Владимир Путин в образе Джеймса Бонда. Потом «Монолог» мочил Михаила Прохорова – сначала были плакаты со слоганом «Большое тело в большое дело», а потом – те самые желтые прохоровские билборды с расширенной цитатой из «Брата-2»: «Скажи мне, Михаил Прохоров, в чем сила, разве в деньгах? У тебя много денег, и чего?»

Я видел такой билборд на Садовом кольце наутро после изгнания Прохорова из «Правого дела», и выглядело это достаточно мерзко – человека и так только что публично унизили, так теперь еще эти художники улюлюкают вслед. Теперь улюлюкают вслед уходящему Медведеву – он уже не «Капитан Россия», а человек, спящий в обнимку с плюшевым мишкой.

То есть российские последователи Бэнкси внесли в культуру уличного политического искусства важное дополнение. Бэнкси по-русски – это демонстративный лоялизм и верноподданничество. Это как если бы настоящий Бэнкси поддерживал войну в Ираке, или как если бы советские нонконформисты писали на заборах «Слава КПСС». Смело и бескомпромиссно, правда же?

27 сентября 2011. Зимой после событий на Манежной площади в Интернете приобрел популярность некий текст неизвестного автора – такая художественная миниатюра, лирический герой которой рассказывает, о чем он мечтает. Текст неполиткорректный, цитировать его полностью в эфире я не смогу, но смысл там такой, что здорово было бы, если бы кавказцы подрались с футбольными фанатами, а потом бы приехал ОМОН, и все бы подрались с ОМОНом, а потом бы в Москве началось наводнение и большой пожар, – ну и так далее, апокалипсис на фоне всеобщего безумия.

Примерно в те же дни состоялся знаменитый концерт фонда «Федерация», во время которого мы увидели Владимира Путина играющим на рояле, и поэтому текст заканчивался вот так: «И чтобы Путин посреди улицы громко играл на рояле, а Медведев стоял рядом, делал фотки и выкладывал в твиттер. И все это показывали по всем каналам как 9/11. И чтобы все это длилось и длилось, а Путин все играл и играл».

И вот сейчас такое ощущение, что эта мечта сбылась – мы наблюдаем что-то невероятно захватывающее и бессмысленное.

Зачем отправили в отставку Алексея Кудрина? Чтобы никто не подумал, что Дмитрий Медведев уже перестал быть президентом. Можно ли эту причину считать достаточной, чтобы сейчас избавляться от почти наверняка незаменимого министра финансов? Это действительно важный вопрос, вот только непонятно, кому его теперь задавать.

Уходящих президентов везде в мире называют «хромыми утками», но этот статус уходящие президенты обычно получают в результате проигранных выборов, а не в результате, как сказал бы отец Всеволод Чаплин, «мирной, спокойной и дружеской передачи власти». Когда вместо выборов – дружеские договоренности, хромая утка превращается в мутанта.

Хорошо, допустим, отставив Кудрина, Медведев доказал, что он все еще президент. Теперь всем остальным министрам и не только министрам должно быть ясно, что с Медведевым нельзя разговаривать в формулировках типа «я сначала посоветуюсь с Путиным, а потом отвечу на ваше предложение». Но при этом всем министрам и не только министрам должно быть ясно, что если не советоваться с Путиным, то можно и не дожить до весны. И вот что им всем теперь делать?

В те кажущиеся теперь уже далекими времена, когда политологи гадали, есть ли в правящем тандеме раскол, было хорошим тоном говорить, что вся публичная политика в России состоит из манипуляций и пиара, и многие вздыхали и говорили, что мечтают о настоящей политике. Теперь, кажется, настоящая политика началась. Но выглядит она именно так, как в том смешном тексте из Интернета – «все это длится и длится, а Путин все играет и играет». Оказывается, по-другому у нас никто не умеет. Разучились за годы стабильности.

26 сентября 2011. Сейчас модно говорить, что про Путина и Медведева все было ясно с самого начала и что все, конечно, всегда понимали, что в 2012 году Путин снова станет президентом. Я скажу честно, я ничего такого не думал. И мне ничего ясно не было. Более того, я был уверен, что нас до последнего момента будут пугать возвращением Путина, чтобы потом, когда Медведев пойдет на второй срок, все обрадовались бы тому, что еще шесть лет можно будет ждать скорой либерализации, оттепели и чего там еще было принято ждать во времена раннего Медведева.

В анонсах этой рубрики я уже говорил, что ничего не понимаю в политике, вот и еще раз убедился, что не понимаю. И мне это даже приятно, значит живой еще человек, не упырь какой. И вот на правах живого человека, я хочу сейчас посочувствовать делегатам съезда партии «Единая Россия» и всем членам этой партии. Мне кажется, их сейчас действительно стоит пожалеть. Есть такая заезженная поговорка по поводу того, что лучше быть, чем казаться. И вот по соотношению между категориями «быть» и «казаться» нет равных любому единороссу – от рядового активиста до любого топ-менеджера этой партии. Даже Дмитрий Медведев гораздо более адекватен своему публичному образу, чем эта странная партия.

Это вообще невероятно: существует партия начальства, любой сколько-нибудь влиятельный человек обязательно в ней состоит, хоть начальник ДЕЗа, хоть министр. Партия хоть и не очевидными способами, но все равно набирает какие-то гигантские проценты практически на всех выборах. И на декабрьских, конечно, тоже наберет.

На фоне всех остальных российских партий «Единая Россия» выглядит настолько впечатляюще, что ее даже не обязательно называть по имени, достаточно сказать просто «партия», и все и так поймут.

Даже когда оппоненты называют ее «партией жуликов и воров», это тоже ей в плюс, потому что как бы ни была обидна такая формулировка, она не лишает партию субъектности, не ставит под сомнение ее существование.

Съезд этой партии одновременно и парад, и выставка достижений существующей власти. Сильнее всего в фоторепортажах с лужниковского съезда впечатляют снимки парковки: бесконечные ряды дорогих автомобилей с обязательными синими мигалками. Кажется, весь мигалочный парк был в субботу в Лужниках. А мигалка в России сегодня самый бесспорный символ власти.

Но если «Единая Россия» – это партия власти, то надо признать, что это очень странная власть. Эта партия власти не знала, кто возглавит ее предвыборный список и кто пойдет от нее в президенты даже в те минуты, когда делегаты в Лужниках уже расселись по своим местам.

И этот случай не исключение из каких-то более симпатичных правил, это именно что система. Вспомните любое назначение, любой законопроект, любую инициативу, которая исходила бы от «Единой России» не понарошку. Формально и в президенты Медведева четыре года назад выдвинули они, и Собянина в мэры Москвы – они, и Полтавченко – выдвинутый ими губернатор. Но есть ли на свете хотя бы один человек, который поверил бы, что за эти решения нужно благодарить или проклинать «Единую Россию»? Это ведь не ее решения.

Людям, которым спускают сверху решения, которые они могут только одобрить, – это не власть.

В этом смысле даже самый статусный единоросс с самой крутой мигалкой и самый обыкновенный аполитичный и даже пьяный прохожий абсолютно равны. Причем простому прохожему даже лучше – от него никто не требует делать вид, что он не тот, кем он является. А от единоросса требуют, за свою мигалку он платит постоянным унижением, а это именно унижение, и я уверен, что большая часть тех, кто в субботу аплодировал Путину, это понимают. Я думаю, когда-нибудь они за свое унижение отомстят. Дай бог, чтоб не нам.

28 ноября 2011. Это должно было случиться – вчера мне по страшному секрету один знакомый рассказал, что в Подмосковье уже прибыли чеченский и ингушский ОМОНы, которые, в случае чего, в воскресенье будут наводить порядок на улицах Москвы. Наверняка это что-то из области городских легенд, но чем хороши городские легенды – они ведь вполне адекватно отражают то, что витает в воздухе. А воздухе у нас витает странное ожидание каких-то драматических событий.

Избиркомовская инструкция, о которой рассказывали на «Коммерсантъ FM» – поить журналистов и наблюдателей спиртным, отвлекать их звонками на мобильные и так далее, – эта инструкция, конечно, тоже может быть ненастоящей, но и ее можно считать проявлением этого странного ожидания. На него же работают и вполне достоверные новости – и проанонсированный прокремлевскими молодежными движениями «зимний Селигер», и слова Путина об «иудах», получающих какие-то деньги от каких-то западных врагов России.

Есть такой заезженный глагол – «нагнетать». Но, кажется, нет другого обозначения предвыборному настроению – власть действительно нагнетает, и те предвыборные слухи, которых, думаю, на этой неделе будет еще достаточно, превращают достаточно бессмысленную избирательную процедуру, к которой допущены только стерильно лояльные Кремлю партии, в какое-то важное историческое событие. Хотя, конечно, нет ничего исторического и важного в этой скоморошьей процедуре, которая назначена на воскресенье.

У нас как-то слишком мифологизированы девяностые, мы все очень любим о них вспоминать, но почему-то не вспоминаем о том, что власть в России никогда не менялась в результате выборов. Даже Ельцин, о котором сегодня почему-то принято вспоминать как о бунтаре, выигравшем первые свободные президентские выборы, участвовал в президентских выборах 1991 года уже будучи главой Российской Федерации, пусть и достаточно аморфной. И, кстати, точно так же, как Путин, всегда уклонялся от прямой дискуссии с оппонентами, не участвовал ни в одних предвыборных дебатах. По сравнению с нашими временами выборы двадцатилетней давности, может быть, и смотрятся верхом свободного волеизъявления, но и они, строго говоря, были так себе демократической процедурой.

Другое дело, что после 1991 года каждые последующие выборы по сравнению с предыдущими были больше похожи на профанацию, но почему-то о каждых выборах нам говорили, что именно они – судьбоносные, поворотные и так далее. И я даже не говорю о президентских выборах 1996 года или парламентских 1999-го – вспомните прошлые выборы в Госдуму четыре года назад, когда «Единая Россия» со своим «планом Путина» вела себя так, будто враг стоит у ворот, и выбираем мы не эту Госдуму, а буквально отвечаем на вопрос «Жизнь или смерть?»