Текст книги "Воля императора 2. Держава"

– Как, что потом? – удивился Горностаев. – Все тоже самое, что и с обычными молодыми людьми. Выберут себе специальность по душе или поступят в университеты, в институты. А кто не желает, вернется обратно, в тундру.

– Знаете, что меня смущает, – признался я. – Человек, получивший городское образование и воспитание, не будет стремиться вернуться обратно в тундру, пасти стада и жить в яранге. – я сделал паузу, позволяя Горностаеву осознать услышанное. – Однако и в городе приживется не каждый. Есть же примеры миссионерских школ в Северной Америке. Брали детей в индейских племенах, учили. А что дальше? В городской среде образованные индейцы не прижились, а свое родное забыли. Потом кто-то из них спился, кто-то в бандиты подался. Ну да бог с ней, с Америкой. Что у нас-то получится? Мы с вами, из года в год станем отбирать детей у оленеводов, увозить их в город, а вернутся обратно считанные единицы. И так год за годом, десятилетиями. А об оленях вы подумали? Что произойдет с оленями?

– А что с ними может случиться? Кроме домашних есть ведь и дикие олени, живут как-то. И эти не пропадут. Кто-то одичает, кого волки съедят. Так и волк – это тварь божия, он кушать хочет. А нам ведь для мяса и коров со свиньями хватит, зачем нам оленина?

Образование, вещь нужная и где-то даже необходимая, но прежде всего стоит задаться вопросом – а нужно ли оно самому человеку? Мы плачемся, что Россия в девятнадцатом веке оставалась неграмотной, забывая, что крестьянину образование особо-то и не нужно. А как понадобилось – так все и ринулись образовываться. И то, что Советская власть резко кинулась ликвидировать неграмотность, это не только любовь к народу, а необходимость. Необразованный да малограмотный крестьянин промышленность не создаст. Возможно, во мне говорит снобизм, высокомерие, но если посмотреть под иным углом, я никак не могу понять – зачем оленеводу грамотность? Оленей он и без арифметики посчитает. С другой стороны – среди чукчей и юкагиров, безусловно, имеются и потенциальные Платоны и быстрые разумом Невтоны. Как бы нам их выявить? Может, Горностаев подскажет? Но он, покамест, говорит банальности и даже в чем-то палку перегибает. Уже теряя интерес к разговору, спросил:

– А что станет с чукчами? С ненцами? Их же и так мало. Они же растворятся среди русских, исчезнут, как народы.

– И что здесь такого? – не смутился Горностаев. – Коли исчезнут какие-то инородцы с лица земли, значит, так господу было угодно.

Коли господу угодно… Вот только по предложению Горностаева, детей от родителей забирать будет не господь, а полиция, по приказу государства.

– Да и не пропадут они, а растворятся среди нас, русских, – продолжил Горностаев. – Вон, сколько в нас разных кровей-то намешано, не счесть. А куда те народы девались, кто нынче скажет? В Италии-то когда-то и этруски жили, и римляне, а потом варвары пришли и все стали итальянцами. Ничего, живут и радуются. Были же когда-то и чудь, и меря, и весь. А из наших-то? И кривичи, и поляне, и древляне, и новгородские славяне. Куда все подевались? А ведь не убили, все перемешались, все в нас живут.

Что-то в этом есть, однако это не причина игнорировать чужую культуру.

Растворятся какие-нибудь селькупы среди более многочисленных народов, так тому и быть. Вон, раньше считали, что кроманьонцы перебили неандертальцев (ну, или те сами вымерли), а не так давно выяснилось, что гены неандертальцев и в нас наличествуют. Так что, если где-то глубоко в вас сидит потомок скифа или сармата – это неплохо. Вон, польские шляхтичи, вроде Сангушко считают, что они потомки сарматов.

Но мне, почему-то, очень хотелось, чтобы в Российской империи жил не один народ, а великое множество, как оно и было изначально. Понимаю, что все народы не сохранить, но и губить их не к чему.

– Я предлагаю поступить так, – немного подумав заключил я. – Мы наберём добровольцев среди учителей, которые будут направлены в Сибирь. Предложим им хорошее жалование, чтобы была мотивация. Параллельно с этим, мы наберём от каждого племени несколько детей, которых родители сами решатся отпустить. Эти дети будут обучаться в централизованных школах там же в сибири. Построим те же чумы, чтобы не нарушать обычаи местных. Дети обучатся, наберутся грамотности. Будут возвращаться на каникулы домой к родителям. Причём, постараемся дать еще и педагогическое образование. Потом эти самые дети и займутся повышением грамотности своих соплеменников. На них же ляжет и отчётность по уровню образования.

Горностаев задумчиво потёр переносицу.

– А ведь может и получиться. – Хмыкнул он. Да, это потребует времени, но… – глаза его загорелись, выдавая усиленную работу мозга.

– Если вас это не затруднит, подготовьте ваше видение на этот счёт, с теми условиями что я перечислил, – произнёс я, надеясь что аудиенция закончится.

– Непременно оформлю в лучшем виде! Я о таком и не мечтал даже! – восторженно закивал головой Горностаев. – Раз уж по этому вопросу мы пришли к единому мнению, предлагаю перейти к следующему вопросу.

– К какому это? – удивился я.

– Как я говорил, инородцы это малая из бед. В среднем по Российской Империи хорошее образование только в крупных городах, что же касается деревень, окраин и отдалённых регионов, там хоть образование и присутствует, но сильно отстаёт. Решить с этим что-то надо.

Ох… чувствую Горностаев так просто от меня теперь не отстанет. Можно было бы воспользоваться своей властью и прервать аудиенцию, но вопрос и правда серьёзный. И если удастся решить при помощи инициативы Горностаева, я лучше потерплю.

Ну что же, почему бы не воспользоваться положительным опытом несостоявшегося СССР? Будем разрабатывать унифицированное образование.

Глава 15. Юридические услуги

Мне кажется, я стал привыкать к тому объёму документов, что сыпался на меня изо дня в день. Кажется, я даже нашёл закономерности и пришёл к какому-то внутреннему балансу. К тому же, как мне показалось, я и с документами стал быстрее справляться, да и стопки постепенно стали уменьшаться, что не могло не сказаться на моем боевом духе.

Однако, я был счастлив каждый раз, когда появлялась возможность на что-то переключиться, и, например, покинуть свой кабинет, с которым я уже, кажется, сроднился… Хотя слово «сроднился» здесь не совсем верно. Скорее, я в него врос, как устрица в раковину…

Сегодня с утра мне позвонил Мезинцев. Мезинцев позвонил мне по вопросу того самого договора, что принёс мне когда-то Старновский, и который разбирал мой друг Дмитрий Родионов.

Он долго изучал договор вместе со своими людьми, и последние несколько раз прочёл его лично.

Владимир Викторович пришёл к одному простому мнению, что, если бы не пометки, сделанные Дмитрием, сам бы он никогда не нашёл все эти ошибки и подводные камни. Да и люди его, признаться нашли не мало, причём обнаружили кое-что новое, но тоже, дай бог, если половину бы нашли. Поэтому он предложил инициировать ещё одну встречу с Дмитрием и получить некоторые комментарии от него.

К тому же, как припомнил Мезинцев, я Дмитрию давал задачу посмотреть, что можно сделать с этим договором, чтобы либо зеркально поставить в неловкое положение зарубежных подрядчиков, либо дать какие-то иные рекомендации, что позволили бы изменить ситуацию в свою пользу, при этом получив выгоду. Как я узнал чуть позже, изучив ситуацию, подрядчики нам всё-таки нужны. И немцы могли бы нам очень хорошо помочь с некоторыми процессами, если бы были чуть более добросовестны. К тому же, не стоит отметать участие Старновского в качестве агента с расширенными полномочиями. Присутствовала вероятность, что немцы тут и вовсе ни при чем, а Старновский решил наложить свою лапу на сверхприбыли, и воспользоваться тем положением, что открывались для него в роли промежуточного звена.

Спустя полчаса я уже изменил личину и ехал в автомобиле вместе с Пеговым и Ильёй на ту самую конспиративную квартиру, в которой мы в прошлый раз встречались с Дмитрием. На сборы у меня ушло, казалось, меньше десяти минут. И ума не приложу – либо это я такой быстрый, либо меня настолько вымотала работа с документацией, что я как пуля готов был одеваться, собираться, лишь бы оказаться подальше от своего тёмного логова, наполненного кипами документов.

И Семён Пегов, и Илья уже привыкли к моей новой личине и вопросов не задавали. Главное Трофиму в таком образе на глаза не попадаться, чтобы не смущать слугу. Я сделал выводы, что до этого они скорее удивлялись, почему я только недавно стал применять эту свою способность. Ведь об этом даре они были проинформированы.

– А планируете ли вы сегодня встретиться с Мариной Петровной? – как бы, между прочим, спросил у меня Пегов.

– Нет, сегодня, боюсь, не успею, – ответил я и штабс-ротмистр лишь покачал головой, мол, понятно всё, надоела уже девчонка и надо теперь искать другую фаворитку.

Я не стал его переубеждать. Чем меньше знают окружающие и чем больше они думают всякого, тем мне же проще. Не нужно потом будет выдумывать легенды или контролировать себя, чтобы не попасться на обмане.

Спустя ещё полчаса я уже сидел на прежнем месте под личиной Трофима, значительно облагороженного, одетого в дорогой костюм, с ухоженными усами и зачёсанными назад волосами.

– Ваше Императорское Величество? – на всякий случай, удостоверился Мезинцев, войдя в помещение.

Можно было бы сказать да, но вряд ли это могло развеять сомнения, поэтому я просто снова принял личину императора.

– Да, Владимир Викторович, вы удивительно проницательны, – улыбнулся я и тут же снова принял прежний облик. – Дмитрий запаздывает, как я погляжу, – произнёс я.

– Нет, нисколько. Я специально назначил ему время попозже. Хотел сначала с вами этот вопрос обсудить. Мои специалисты предлагают договор подправить. И если поиграться с запятыми, некоторыми фразами и формулировками, то можно сделать всё в точности до наоборот. Они вполне могут этого не заметить, тем самым подпишут себе чуть ли не смертный приговор. То есть все те самые неудобные моменты, которые могли постигнуть нас, просто перелягут на них.

Нахмурившись, я потёр лоб.

– Не думаю, что это хорошая идея. Видите ли, Владимир Викторович, тут ведь может быть и так, что эти фортеля придумали не немцы, и не французы. Всегда есть вероятность, что наш Старновский воду мутит и хочет какую-то прибыль получить. Безусловно если вдруг мы этот договор подпишем в том виде, котором он сейчас есть, мы окажемся в слабой оппозиции. Если не подпишем, будем выглядеть глуповато, потому что мы сами нуждаемся в помощи сторонних специалистов. Если же будем сами хитрить… Ну вот представьте себе ситуацию: Старновский понял, что попал в просак, и не желая дальше рисковать шкурой, поднял ручки и указал на нас. Мол, такой вот нечестный император у Российской империи. Извиняйте, сами договор подписывали, вот сами с ними разбирайтесь. Тем самым мы просто выставим себя дурном свете. Да, быть может, мы получим выгоды, но в рамках государства это как-то мелко, и это как минимум. Да и не нужно нам такое счастье. Нам нужно всего лишь получить качественную услугу, чтобы всё было сделано как надо, и чтобы при этом никто никого не оставлял в дураках. Поэтому здесь я предлагаю действовать иным путём.

– И каким же? – спросил Мезинцев.

– Да если бы я сам знал, думать об этом нужно. Может вот Дмитрий что-то предложит.

Будто предвидя мои слова, в дверь комнаты постучались. Туда заглянул один из офицеров в штатском.

– Прибыл ваш человек, – произнёс он. – Запускать?

Я хотел сначала попросить, чтобы его попросили подождать. Но, ещё немного подумав, решил, что в этом нет необходимости.

– Запускайте, скомандовал я.

Однако, штатский на меня даже не поглядел. Он ждал разрешения от Мезинцева. Полковник лишь пожал плечами, будто извиняясь за сложившуюся ситуацию и тут же кивнул.

– Да, запускайте, запускайте. Мы его ждём.

– Скажите мне, Дмитрий, – попросил я, когда парень вошёл. – Скажите честно, вы сами этот договор изучали или вам кто-то помогал?

– Помилуйте, как бы я сам с ним разобрался. Думаю, это договор составляли ни один и ни два юриста, а целая орда. Тут столько нюансов учтено, что можно было бы целый год разбираться. Я просил помощи у своего отца. А у моего батюшки юридическая контора, как раз специализирующаяся по подобным делам. Признаююсь, им тоже пришлось попотеть. Уверен, они больше половины подводных камней не нашли, потому что при дальнейшем разбирательстве мы обнаружили ещё едва ли не столько же подобных ловушек и уловок. Не знаю, что там за юристы составляли этот договор, но я бы не рекомендовал вам с ними расслабляться. Такие, опомниться не успеешь, как до нитки обдерут.

– Скажите, Дмитрий, – попросил снова я, – а как бы вы порекомендовали действовать дальше в данном вопросе? Например, вот коллеги рекомендуют подправить этот договор таким образом, чтобы попытаться в ответ обмануть таких недобросовестных подрядчиков и поставить их самих в неловкое положение.

– Я не думаю, что у вас что-то получится. К тому же уверен, стоит вам поменять что-то в договоре и это сразу же обнаружат. Его изучат вдоль и поперёк. Я помню ваше прошлое задание, и думаю, что не стоит даже пытаться. Если есть необходимость в получении данной услуги, нужно просто отказаться от этого договора, а воспользоваться иным – прямым, простым, конкретным и не подразумевающим подводных камней ни для одной, ни для другой стороны. Как минимум это упростит коммуникацию и ускорит процесс подписания. Нужны ли вам баталии с юристами, которые всё равно закончатся ничем? Как показывает практика, вернее, как говорит мой отец – чем сложнее договор, тем больше вероятность, самому в нём запутаться.

– Значит, предлагаете не усложнять? – уточнил я, покосившись на полковника.

– Именно! Я вот как раз подготовил вам договор. На основании всего, что было перечислено здесь, – он положил толстенную копий того договора, что приносил мне Старновский. – Мы скопировали общие положения, сложные ситуации, которые в принципе были очень хорошо предусмотрены и перечислены. Единственное, что не стали оставлять заказчика единственным ответственным лицом, а распределили ответственность справедливо между обеими сторонами. При том, что оставили возможность вмешиваться в процесс, если исполнитель не справляется, либо у заказчика появляются сомнения. Также договор обязывает исполнителей взаимодействовать и уведомлять о любых трудностях, сложностях или недоработках заказчика, и совместно решать трудные задачи, потому что заказчик напрямую заинтересован в получении качественного результата. Я думаю, что этот договор будет наиболее справедлив и понятен обеим сторонам.

Дмитрий вынул из папки небольшую стопку из максимум десяти бумаг, которая по сравнению с договором, принесённым Старновским, выглядела как минимум жалко и ничтожно.

– И вы хотите сказать, что вот эта толстая кипа, после сокращения, стала вот такой тоненькой? – удивлённо поднял брови Мезинцев.

– Именно так, а больше не нужно. Потому что чем больше, тем сложнее будет всем лицам в нём разобраться. Думаю, ваши специалисты его изучат и поймут, что мы не упустили ничего. К слову, договор я готовил сам. Мой отец лишь проверил правильность составления и не вносил никаких правок. Он очень порадовался такому заданию и надеется, что я пройду все испытания и поступлю к вам на работу.

Я лишь кивнул. И Мезинцев принял из рук Дмитрия второй договор.

– Благодарю вас, – ответил я.

По крайней мере, основные вопросы мы обсудили. Ну а если подготовленный договор окажется и вправду хорош, то должность, как минимум, личного консультанта императора для Дмитрия будет обеспечена. Пускай он и пользовался помощью родственников, отца и его конторы, но, как я помню ещё по прошлой жизни, юрист – это не тот, кто наизусть знает все кодексы и законы, а тот, кто знает, что и где искать, а главное находит это, и находит выход из сложных ситуаций.

– Дмитрий, не могли бы вы кратко пояснить основные положения договора, чтобы нашим специалистам меньше было работы? – попросил Мезинцев. – Думаю, вы меня понимаете. После корпения над прежним договором хотелось бы прозрачности и простоты.

– Да, конечно, – ответил Дмитрий. – Разве что хотел уточнить один вопрос… Я ведь правильно понимаю, что это не совсем испытание, а настоящий договор, который был предложен для заключения с одной стороны министерству императорских имуществ, а с другой стороны, между подрядчиками из иных стран для обслуживания, собственно, имущества императорской семьи. А именно предприятию по выращиванию кристаллов и их обогащению энергией, а также по добыче и переработке алюминия.

– Да, так и есть, – кивнув, подтвердил я.

– Тогда такой вот вопрос: вот в этом договоре основным лицом, представляющим сторону исполнителя, является агент с расширенными полномочиями Старновский. Мы не стали уточнять, кто это такой, но судя по договору, уж очень много выгоды получает этот человек с обеих сторон чуть ли не за каждое произведённое действие с его стороны. – с этими словами Дмитрий вынул из папки еще один договор. – Мой батюшка просил вам передать, что, если договор и вправду настоящий, он готов выполнять всю ту же самую деятельность, но гораздо более прозрачно и за десятикратно меньшие гонорары. Если вы согласитесь, он будет очень рад и благодарен вам.

– Мы учтём это, – кивнув, ответил я, и Мезинцев принял второй договор из рук Дмитрия.

– Возвращаясь к положениям… Здесь всё просто. Мы сначала очень удивились, почему договор адресован именно императору. Только потом поняли, что что речь идёт об обслуживании предприятий, принадлежащих императорской семье. Как я понимаю, есть точно такой же договор, направленный в Министерство государственных имуществ, с предложением обслуживать подобные предприятия, принадлежащие государству.

Я взглянул на Мезинцева, ожидая его реакции. Он едва заметно кивнул в ответ.

– Как я понимаю, это ещё требует уточнения и проверки, – ответил я.

– Так вот, если миновать лишнюю волокиту с документами, бюрократию и попытки заработать лишнего, задачей стороны исполнителя является увеличение объёмов производства и эффективности предприятий. И в принципе, сделка может быть выгодна и полезна обеим сторонам. Главное – не пытаться друг друга обмануть, – ответил Дмитрий.

– Вполне справедливо, – кивнул я.

Мезинцев тоже кивнул, поддержав меня.

Наконец мы распрощались с Дмитрием. Договор требовал дополнительных проверок, уточнений. Хотя, во мне укрепилась уверенность, что теперь будет всё в порядке. А Мезинцев обещал выделить больше ресурсов для изучения ситуации в целом. К тому же, обсудив, мы решили привлечь Кутепова как лицо с более расширенными полномочиями. Всё же допуска Мезинцева было недостаточно.

У меня в кабинете уже лежал подготовленный приказ на назначение Дмитрия Родионова на пост личного советника государя-императора с чином коллежского асессора по табелю о рангах. Я пока не стал торопиться. Вот когда будут учтены все нюансы и слова Дмитрия подтвердятся, вручу ему эту награду. Вот ему радости будет! Да и родители его, думаю, тоже порадуются. Отплачу таким образом за то, что он мне помогал сдавать экзамены по юриспруденции, хоть я и не закончил. Итоговый экзамен я всё-таки пропустил, в связи с известными событиями. Всяко хорошо, что свой человек будет при деле.

Оставалось решить, как быть с прежним договором, а также со Старновским, который этот договор мне принёс. Всё же, оставлять такое без внимания не стоит.

Глава 16. Забытые кумиры

Вернувшись в свой кабинет в Зимнем дворце, я принялся готовиться к следующей встрече. На этот раз мне предстоял разговор с Титовым. Я хотел обсудить с Остапом Петровичем возможность назначения его на пост заведующего императорским кабинетом вместо Сангушко. Как я понимаю, именно об этом он и мечтал всё это время. По крайней мере, не видел причин не доверять словам Ольги Николаевны – своей матушки.

Об этом ему уже доложили и Титов должен был прийти со своими видениями и предложениями. Да уж, сюрприза не получилось. Думаю, он будет очень рад тому, что его давняя цель исполнится. Признаться, когда я с ним виделся в первый раз, он вызвал скорее антипатию. Да и все его ухищрения, связанные с тем, чтобы назначить дочь фрейлиной при Дворе, вызывали у меня сомнения. Но, как я понял, никакого злого умысла его интриги за собой не несли. Он просто хотел получить должность. Поэтому долго спорить и пытаться иначе выйти из ситуации я не стал. Место пустовало, а титов вполне подходил, чтобы закрыть эту кадровую дыру.

– Ваше Императорское Величество, – поклонился мне камергер с очень важным видом.

Он, видимо, пытался показать, что не в курсе, по какому поводу был вызван.

– Скажите мне, Остап Петрович, – начал я, – если бы вам вдруг посчастливилось занять место Романа Владиславовича Сангушко, на посту управляющего кабинетом его императорского величества, какие бы действия вы предприняли?

– О! – Титов явно растерялся от прямого вопроса, но тем не менее, быстро собравшись с мыслями, достал из нагрудного кармана небольшой листочек и заглянул в него. – Признаться, я давно хотел предложить несколько изменений Роману Владиславовичу. Правда, никак не удавалось с ним встретиться. Видите ли, он очень занятой человек, к тому же, до меня дошли слухи, что в ближайшее время это и вовсе будет невозможно. Однако могу рассказать вам.

Дождавшись моего кивка, Титов продолжил:

– В первую очередь, я обратил внимание, что некоторые предприятия, содержащиеся на балансе императорской семьи, используются не совсем эффективно и скорее приносят убыток, нежели прибыль. Хотя решить проблему можно довольно легко.

– Это было бы интересно, – подбодрил я Титова, побуждая его говорить дальше.

– Видите ли, я глубоко не изучал этот вопрос. Однако… вот, например, есть несколько предприятий в Великом Устюге и в Костроме по переработке древесины и производству бумаги. Согласно договорам, основная часть этой бумаги направляется в Петербург. И, собственно, все государственные учреждения в Петербурге пользуются данной костромской и великоустюгской бумагой. Однако, учитывая стоимость логистики и перевозки, эта бумага получается прямо-таки золотая. В связи с этим стоимость бумаги увеличивается практически десятикратно. Хотя гораздо выгоднее было бы продавать эту продукцию в той же Костроме, Великом Устюге и соседних регионах.

– Остаётся вопрос снабжения петербургских предприятий, – произнёс я.

– Так проще покупать бумагу у местных предприятий – Петербургских. Тем самым мы бы убрали фактор логистики и снизили бы расходы на бумагу.

Я немного нахмурился, вспоминая один факт.

– Скажите, Остап Петрович, это не у вас, случаем, двоюродный брат владеет теми самыми фабриками по производству бумаги.

– Пусть даже и так, – не смутился Титов. – Не скрою, наша семья получит от этого несомненную выгоду, однако государство выгоды получит куда больше, потому как бумага будет выходить как минимум в три раза дешевле. К тому же мы готовы передать вашим предприятиям часть заказов, которые для вас будут логистически более оправданы и выгодны.

Следовало признать, предложение и правда было любопытным. По крайней мере радовало то, что Титов пришёл не с пустыми руками, а с весьма конструктивными предложениями.

– Есть ли вам что-то ещё добавить? – подбодрив замявшегося Титова.

– Есть, – тут же кивнул камергер. – Видите ли, знакомые мне частные инвесторы готовы выкупить некоторые из ваших предприятий по очень хорошей цене. А вырученные деньги можно вложить в более выгодные предприятия, например, в ту же добычу угля. Как я слышал, в Архангельской области очень нуждаются во вложениях со стороны. Тамошний генерал-губернатор буквально лично ездит на встречи с многими богатеями, чтобы договориться. Однако от чего-то в его предприятие не верят. Хотя я, оценив масштабы, напротив скажу, что предприятие очень даже выгодное, и стоит только дать ему толчок, как и Архангельская губерния расцветёт, и Императорская семья, в случае участия в этом проекте, сможет увеличить личные доходы.

Я в очередной раз удивился. Интересно, Архангельская губерния и здесь всплыла. Недавно ведь обсуждал этот вопрос с матушкой. Или это просто совпадение? В любом случае, Иосиф Виссарионович уже направился в Санкт-Петербург для личной встречи со мной. Наверное, это прозвучит забавно, но этой встречи я жду с большим нетерпением. Причём с того самого момента, как поступил на исторический факультет в своём мире. Всё-таки Джугашвили личность неоднозначная и легендарная. И честь пообщаться с таким человеком стоит очень многого. Пускай я хоть сто раз император, но вряд ли смогу совершить даже часть того, что свершил Иосиф Виссарионович. Да и мало существует в мире людей, которые могли бы осуществить подобное.

– Ладно, Остап Петрович. В общем, можете принимать дела. Есть, правда, один нюанс. Как я думаю, вам известно, что Сангушко в данный момент задержан по подозрению в антиправительственной деятельности, а также подлоге отчётов, из которых следует будто бы императорская семья замешана в растратах государственного бюджета.

– Да, я слышал об этом, – не став отпираться, ответил Титов.

– Соответственно, думаю, вы понимаете, что распространяться об этом нельзя. Однако провести повторную ревизию и навести порядок необходимо. А также понять, есть ли на самом деле какие-то растраты и потери из бюджетов.

– Я думаю, помощник бывшего управляющего кабинета мне в этом поможет? – произнёс было Титов, но я отрицательно покачал головой.

– Боюсь, что нет. Ларионов – бывший заместитель, тоже скрылся в неизвестном направлении и так же находится под подозрением. Более того, при попытке скрыться, он ранил одного из оперативников.

– Какая опасная, однако, выходит должность управляющего кабинетом, – хмыкнул Титов.

– Любая должность может быть опасна, если не выполнять свою работу, и действовать против интересов нанимателя, – ответил я. – В общем, с завтрашнего дня можете приступать. Нужные бумаги уже составлены, указ подписан.

После встречи с Титовым я уже хотел было снова вернуться к работе с документами и бумагами, но мне позвонил Кутепов и попросил аудиенции. Я уже научился по его голосу определять, когда он чем-то взволнован. Хотя, думаю, мало кто вообще может сказать, что генерал способен испытывать какие-то эмоции. Видимо, это опять же одна из граней моего дара чувствовать ложь. Судя по всему, Кутепов уже привык прилагать огромные усилия, чтобы не показывать свои чувства, а моя способность воспринимает это как некую ложь.

– Ваше Императорское Величество, – поприветствовало меня Кутепов. – Разрешите?

– Здравствуйте, Александр Павлович, – поприветствовал я Кутепова, приглашая его присесть. – Что у вас стряслось?

– А я ведь не говорил, что у меня что-то стряслось, – хмыкнул генерал.

– А вы ко мне по другим поводам редко заходите, – парировал я. – Так что произошло?

– Да… хотел доложить и обсудить некоторые решения.

– Продолжайте, – подбодрил его я.

– Начнём с Замятина, это тот самый магнат, что владеет долями в ряде частных печатных изданий. Похоже, он решил начать информационную войну. Агентами было выявлено, что готовились статьи о том, что новый император приверженец тирании и намерен наложить вето на свободу слова. Мол, теперь у свободной прессы жизни не будет, и всё в таком духе, самодержец, будет делать, что захочет. А за обсуждение этого будет карать направо и налево.

– Ну так запретите все его газеты, – отмахнулся я.

– Опасный это шаг, – запретить все газеты, – будто ожидая моего предложения произнёс Кутепов. Их читает, считай, всё русскоязычное население. Это же какой шум поднимется! Тогда никаких статей не надо будет, все и так поймут, что происходит.

– Вы знаете, если мы никак не отреагируем и будем ждать дальше, поднимется ещё более страшная волна. Потому что средства массовой информации – очень опасное и недооцененное оружие, которое способно свергать династии и разрушать страны. Если не хотите действовать настолько кардинально, тогда просто сделайте предупреждение всем главным редакторам, что если выйдет хоть одна статья с намёком на то, что государь тиран или действует против российского народа, тогда такая газета будет закрыта, а все журналисты и сотрудники будут вышвырнуты на улицу без права устройства на работу на территории Российской империи. Пускай в тех странах, где эти статьи заказывают, и работают. А редакторы будут посажены в тюрьму или отправлены в Сибирь. Можете уже начинать создавать нужный закон. И пускай хоть что говорят потом, какой я тиран, главное не допустить распространения этой гнили и не позволить врагам чувствовать себя вольготно на нашей территории. Ещё бы придумать, как достать самого Замятина, потому что совсем он распоясался, как посмотрю.

– От Замятина тоже есть шевеление. Он подаёт жалобы через французское консульство. Но, как я слышал, посла недавно выслали. Поэтому здесь шумиха временно приостановлена. Зато французские газеты раздувают новости о том, что к власти в Российской Империи пришёл изверг. И что российский народ скоро взвоет под пятой тирана. К слову, занимался этим Мезинцев, – мне показалось, что генерал едва сдержался, чтобы не поморщиться.

– Полковник провёл довольно глубокую работу, расследуя дело с этими статейками в жёлтой прессе. – подтвердил я.

– Роман Владиславович и вправду готовил некоторые статьи, обличающие вас, но их оказалось не так много. Много было и других материалов. И большая их часть исходила не от Сангушко. Например, про Андерсенов, и про убийство Федышина, Несмотря на явную связь, их заказывал не Роман Владиславович.

– Сангушко это не оправдывает, – покачал я головой. К тому же, мы об этом мы уже говорили и как я помню, было выявлено, что сам Замятин и является заказчиком.

– Не совсем так. Замятин поддержал эту идею, и с его благословения, и более того – с его указания эти статьи были напечатаны. Однако приготовили материал местные.

– Удалось выяснить кто? – сразу навострил я уши.

– Как ни странно, это женщина. Она является доверенным лицом Замятина в России.

– И кто же это за женщина? – удивился я. – Её уже задержали?

– Задержали и допросили, – кивнул Кутепов. – В её квартире обнаружена большая сумма денег. Это гонорары за обличительные статьи, хотя она называет это материальной помощью от друзей из Европы. Кстати, я выявил у неё дар. Она умеет оказывать влияние на людей и убеждать в чём угодно. Так что вполне возможно, что редакторы и не при чём. Зовут её Матрёна Распутина.

– Матрена Распутина – это дочь того самого Распутина, что ли?