Текст книги "Операция начнется в подень"

– Тебе же всё равно делать было нечего, развеялся немного. И потом… – он с невинным видом уточнил: – ты что, на неё запал?

– Конечно, что мне ещё оставалось делать? У нас ведь только ты числишься спецом по женской части. Я как-то в этом замечен не был.

– А пора бы уже, сколько можно болтаться холостяком, как нечто в проруби? – Цыганков помолчал, потом тяжело вздохнул, словно предстояло взвалить на свои плечи тяжёлую ношу. – Лады, раз просишь, выкрою время для тебя.

– Он выкроит время! – с наигранным возмущением заметил Сергей. – Большой босс, однако. Собирайся давай, дамский угодник!

На машине отдела они отправились к больнице, но трогаясь с места, не заметили, как из проулка, примыкающего к зданию управления, следом выскочила бежевая вазовская «восьмёрка».

Несмотря на загруженность городских улиц, Забелин с Цыганковым за короткий срок добрались до больницы. Там уже стоял огромный чёрный джип, поджидая свою хозяйку. Возле джипа нетерпеливо прохаживался водитель Виккерс, он же по совместительству её телохранитель. Парень был не из тех шкафоподобных качков, которые сидели в баре накануне покушения, он выглядел вполне спортивно, чувствовалась хватка десантника или спецназовца какой-нибудь силовой структуры.

Оперативники подошли к нему. Забелин показал удостоверение.

– Маргарита скоро выйдет? – поинтересовался он.

Водитель посмотрел на часы:

– Говорили, в час дня, но до сих пор нет.

Забелин тоже невольно глянул на часы. Было уже двадцать минут второго. Наверное, что-то пошло не по плану. Может, надо было сделать перевязку, может, какая-нибудь ещё процедура осталась.

Он поёжился, представив, какие раны на теле Маргариты могли вызвать пули. Это нежное женское тело. Оно вовсе не предназначено для боли, для того чтобы его избивали, стреляли, резали. Это ведь не мужское тело – грубое и бесчувственное, тело бойца или солдата.

Неожиданно белая массивная дверь больницы распахнулась, в окружении двух врачей появилась Маргарита. Водитель поспешил к ней, чтобы поддержать под руку. Виккерс неторопливо шла к машине и только тут заметила двух оперативников. По всему было заметно, что у неё хорошее настроение.

– Двое из ларца, одинаковых с лица! – шутливо заметила она.

– Рита, – подошёл первым Цыганков, – мы рады, что тебя выписали из больницы. Хорошо, что всё так благополучно обошлось…

Он ещё говорил, но Маргарита его не слушала, она с любопытством смотрела на Забелина, словно ждала от него чего-то. Сергей тоже подошёл. Он внимательно, осторожно посмотрел в её карие глаза. Ему на миг показалось, что он увидел в них знак вопроса, что-то невысказанное, требовательное, и этот её прямой взгляд смутил Забелина, заставил сердце забиться сильнее. Он почувствовал, как вспыхнуло лицо, отвёл глаза в сторону.

– Мы беспокоились за вас, – сказал Сергей чужим, как ему показалось, голосом.

– Правда, что ли? – поддерживая шутливый тон, спросила Виккерс.

Она решила, что произвела впечатление на Забелина, и у неё возникло желание немного подразнить его, чтобы понять – хватит ли у этого привлекательного мужчины выдержки общаться с ней? Не сбежит ли он, как до этого поступало большинство кавалеров?

Её считали стервой. Может, и правильно! Без известной доли стервозности в этой жизни не выплыть. И всё же ей хотелось чего-то надёжного, настоящего. Ей хотелось отношений именно с таким спокойным, уравновешенным человеком, который стоит перед ней, точно скала посреди бушующего океана. Хватит тратить время на фантазёров, инфантильных юношей, циничных ловеласов!

– Волноваться за пациентов больницы тоже входит в ваши обязанности? – спросила она вроде обоих, но по всему было видно, что её интересует ответ Забелина.

– Нет, конечно! – ответил Сергей. – Но мы считаем себя отчасти виновными в том, что произошло. Я думаю, что человеческая забота о ближнем отличает нас от дикарей, делает нравственнее.

– Чекисты и нравственность. Забавно! – усмехнулась Маргарита. – Что же, господа, благодарю, что приехали. Когда я немного приду в себя, то приглашу отметить благополучное спасение.

Охранник помог Маргарите сесть в машину, заботливо поддерживая её, и машина, мягко тронувшись с места, поехала по улице. Забелин увидел, как за стеклом салона мелькнуло бледное лицо Виккерс. Ему показалось, что она помахала рукой, а Сергей, глядя вслед отъезжавшей машине, виновато сказал:

– Надо было цветы купить!

Посёлок Клыково, административное здание исправительной колонии общего режима, 23 июня, 10.34

Исправительное учреждение, находившееся километрах в сорока от областного центра, было окружено со всех сторон густым сосновым лесом и, казалось, забыто цивилизацией. Усольцев вместе с сопровождавшим его Куроедовым на серой служебной «Волге» выехал в посёлок рано утром, чтобы до обеда управиться с делами.

Встреча с начальником колонии была назначена заранее. Едва сотрудники ФСК вошли, навстречу поднялся с кресла худощавый полковник внутренних войск, чем-то напомнивший Усольцеву поэта-сатирика Иванова, который некогда вел популярную на телевидении передачу «Вокруг смеха».

Они представились, пожали друг другу руки. Заметив интерес Усольцева к вещам, находившимся в кабинете, Егоров, так его звали, принялся показывать и рассказывать о некоторых из них.

– Здесь, в кабинете, практически всё сделано руками зеков, – информировал он с некоторой гордостью, словно директор передового производства на выставке своей продукции, – этот стол, стулья, шкаф.

Егоров провёл рукою вокруг, и Усольцев проследил за его жестом.

Над столом начальника колонии висел на красном фоне позолоченный двуглавый герб, вырезанный из дерева зеками. Подойдя к шкафу со вставленными прозрачными стёклами, Егоров показал лежавшие там кружки, стальные ножи, разные фигурки из дерева и кости, несколько изделий из трикотажа. В углу небольшой стопкой лежали деревянные шахматы. Верхнюю коробку с шахматами он достал и вручил Усольцеву:

– Это наш подарок, чем богаты – тем и рады!

– Спасибо! – ответил Усольцев и передал шахматы Куроедову – он не любил, когда были заняты руки, и только потом похвалил: – Да, сработано на совесть!

– Знаете, тут есть такие умельцы, блоху подкуют – заняться-то ведь особо нечем. А хотите, я вас зековским чаем угощу? – внезапно спросил Егоров. – Учтите, если надо будет навести с ними мосты, придётся наших подопечных угощать чифирём.

– Не стоит, Леонид Петрович, – предупредил капитан Куроедов. – Сердце потом будет колотиться как бешеное, я пробовал…

Усольцев и без предупреждения Куроедова знал, что представляет собой чифирь, поэтому вежливо отклонил предложение начальника колонии.

– Товарищ полковник, – заявил он, – хотел обсудить с вами один вопрос.

– Конечно, конечно! – согласился Егоров.

Они сели за стол.

Усольцев старался говорить веско и убедительно.

– Нам, нашему ведомству, для оперативных целей нужно два ваших заключённых на непродолжительное время. Конкретно для чего, как вы понимаете, я не могу сообщить, но обещаю, что они будут находиться под плотным контролем.

Произнеся ещё несколько дежурных фраз о необходимости тесного сотрудничества двух служб, которое должно послужить на пользу обществу, Усольцев умолк.

– Ну, вы знаете, у нас не дом отдыха и не проходной двор, – нахмурился Егоров, которому просьба эфэскашника не пришлась по душе, более того, показалась странной, – мы не можем устраивать прогулки, свободные гуляния. У нас всё-таки режим, пусть колония и не строгого, а общего режима. Каждый выход заключённого из зоны на свободу отслеживается не только нами, но и теми, кто остался. Потом они задаются вопросом: «А за какие такие заслуги отпустили Иванова в отпуск, особенно если это не очередной, а краткосрочный?» Так лёгко отсюда не выходят и сюда не возвращаются.

Егоров замолк и строго посмотрел на Усольцева. Вид полковника выражал полную непреклонность, педантизм старого служаки, твёрдо стоящего на страже закона. Вид его говорил, что никакие контрразведчики не смогут помешать ему исполнять свои обязанности.

С досадой уяснив, что с полковником не получится договориться легко, с первого раза, Усольцев покраснел, нахмурился, настроился на долгий разговор. Он хотел прибегнуть к разным убедительным аргументам, но неожиданно вмешался Куроедов.

– Николай Сергеевич, – подал голос капитан, – а каким образом были отпущены из третьего отряда осуждённые Коляда и Евстифеев? Насколько я знаю, их опустили с вашего разрешения в краткосрочный отпуск.

– Да, – согласился Егоров. – Они сообщили о тяжёлом семейном положении, и я принял решение отпустить их в Уральск, навестить больных родственников.

– Видимо, после того как они их навестили, эти осуждённые трудились у вас в гараже, ремонтировали личный автомобиль.

– Вы мне угрожаете? – возмутился начальник колонии, его лицо покрылось красными пятнами. – Я не потерплю шантажа и давления. Я буду звонить вашему начальнику управления.

– Что вы! – спокойно заметил Куроедов. – У нас же сложились нормальные отношения, Николай Сергеевич. Давайте решать вопросы совместно, помогать друг другу, а не ставить палки в колёса!

Егоров промолчал, только усы его под худым и длинным носом грозно встопорщились.

– Так что? – спросил он уже другим тоном. – Как я понял, вам надо организовать краткосрочный отпуск для пары зеков?

– Да, – подтвердил Усольцев, – только время мы обговорим с вами позднее, сейчас мне надо встретиться с этими людьми, посмотреть на них. Может, они для нас не годятся.

– Это мы устроим! – успокаиваясь, Егоров поднял трубку. – Антон Семёнович, к вам подойдут сотрудники ФСК, да, да из контрразведки, окажите им максимальную помощь. Выделите помещение и всё такое, они хотят побеседовать с несколькими зеками.

Затем Егоров обратился к Усольцеву с принуждённой улыбкой:

– На КПП[8]8
  КПП – контрольно-пропускной пункт.


[Закрыть] вам выделят комнату, я, к сожалению, проводить вас не смогу – работы много, но Василий знает дорогу. Будете в наших краях, заходите в гости, всегда рад увидеть.

– Конечно, взаимно! – отозвался Усольцев, усмехаясь про себя внезапной податливости начальника колонии.

КПП располагался неподалёку от административного здания. От него в обе стороны широкими полосами шли столбы с колючей проволокой. Зелёные высокие ворота, через которые на территорию колонии заезжали машины, были наглухо закрыты. За КПП, собственно, и начиналась зона.

Дежурный офицер, оказавшийся Антоном Семёновичем, сразу предоставил комнату и вызвал на беседу нужных контрразведчикам людей. Покашливая в кулак, он вытащил две пачки сигарет и отдал их Усольцеву, чтобы легче было наладить контакт при разговоре.

Перед выездом Усольцев ознакомился с материалами, относящимися к вербовке трёх источников. Для поставленных целей он отобрал двух, тех, что помоложе.

Первым привели худощавого бритого парня с бегающими неприятными глазками. Увидев на столе пачку сигарет, он по лагерной привычке взял их без спроса и попросил закурить. Куроедов зажёг огонь в зажигалке, поднёс к сигарете.

– Ну что, гражданин Грачёв, – сказал капитан ровным тоном, и Усольцев отметил про себя, что Куроедов уже приобрёл опыт общения с местным контингентом, держался спокойно, уверенно, – сможете нам помочь?

Грачёв глубоко затянулся.

– А что надо делать, граждане начальники? Завалить кого или на гоп-стоп взять?

– Да ничего особого, – вступил в разговор Усольцев. – Надо одному человеку сказать, что у вас есть подельники, готовые продать оружие.

– Стволы, значит? – Грачёв снова затянулся и практически в две затяжки выкурил сигарету. Потом без перерыва взял новую.

– Да, – подтвердил Усольцев. – Затем этого человека, если он согласится купить, надо отвести к другому, который тоже будет отсюда. А там уже наша забота.

У Грачёва забегали глаза.

– А чё я с этого буду иметь, начальник? Мне надо тёлок, пойла побольше, да колёса поторчать. А может, и срок скостят?

– Насчёт срока сомневаюсь, это ты загнул! – усмехнулся Куроедов, и румянец выступил на его щеках. – Но послабления в режиме мы сделаем.

– Когда надо начинать?

– Скоро, гражданин Грачёв, скоро! – ответил Усольцев.

Потом привели заключенного по кличке Бес. Усольцев предложил ему то же самое, что и Грачёву, и в общем-то долго уламывать того не пришлось. Однако, едва узнав, что он будет работать в паре с Грачёвым из второго отряда, Бес переменился в лице.

– Я с ним работать не буду.

– Чего так? – удивился Усольцев.

– Да он же опущенный, гребень, петух. Я с ним работать не буду, а то сам зашкварюсь.

Чтобы не обсуждать эту тему и не тратить время попусту, Усольцев отправил Беса назад в свой отряд и за неимением других вариантов вызвал на беседу третьего источника – зека по кличке Калина.

Это был небольшого роста сорокалетний мужчина, имевший много наколок на руках. Усольцеву он почему-то сразу не понравился, с первого взгляда. Он почувствовал затаённую злобу, внутреннее отторжение, впрочем, тщательно скрываемое. Если бы подполковник не знал, что перед ним сидит завербованный уголовник, который добровольно сотрудничает с органами контрразведки, то подумал бы, что к нему на беседу привели лагерного авторитета, пахана.

Однако делать было нечего, и Усольцев, осторожно прощупывая, завёл разговор. Он, не вдаваясь в детали, объяснил, что должен сделать Калина, и пообещал, что поспособствует облегчению его пребывания в колонии. Калина всё понял, без долгих размышлений согласился с предложением. Он взял со стола пачку сигарет, попросил ещё, для братвы. Куроедов отдал ему две пачки, запасённые заранее перед посещением колонии.

В общем, дело было сделано.

Они попрощались с дежурным офицером и поехали назад, в Уральск. По дороге не разговаривали, обсуждение при водителе оперативных дел не практиковалось.

Немного укачивало. Усольцев расслаблено смотрел на дорогу, иногда переводя взгляд по сторонам, где мелькали, безостановочно проносясь мимо, стройные зелёные сосны. Он протянул руку и включил автомобильное радио, зазвучала песня Аллы Пугачёвой «Любовь похожая на сон», которая ему нравилась.

Усольцев был доволен и благодушно улыбался. Всё сложилось удачно, поездка оказалась не пустопорожней, а звучавшая песня ещё больше поднимала настроение. Он хотел поблагодарить Куроедова за помощь и для себя решил, что обязательно будет ходатайствовать о его поощрении. Оглянувшись назад, чтобы похвалить капитана, Леонид Петрович увидел, что тот безмятежно спит. Куроедов откинулся назад, на автомобильное сиденье, и распустил губы, как дети во сне.

Уральск, Центральный городской парк, передвижной зоопарк, 25 июня, 13.28

Была суббота, предпраздничный день. Цыганков проснулся поздно, но всё равно вставать не хотелось. Иногда приятно полежать просто так, вытянувшись на кровати всем телом, ощущая радость ничегонеделанья. Не надо спешить на службу, не надо встречаться с агентами, объясняться с начальством. Впереди были длинные выходные, которые он хотел провести с семьёй.

Наташа уже встала и что-то делала на кухне, оттуда доносились разные звуки, вкусные запахи. Мальчики ещё спали.

Сегодня они задумали пойти в зоопарк, потом в кафе и поесть мороженого. Дети всегда любили эти совместные походы вместе с родителями – жалко, что они случались так редко.

Александр начал припоминать, когда они последний раз собирались вместе. Пожалуй, это было в начале мая, на даче у родителей жены. Они тогда приехали помочь посадить картошку, а после работы попарились в баньке и, как водится, выпили вместе с тестем. Мальчишки тоже помогали в меру своих сил: подтаскивали ведра с картошкой, которые тёща накладывала полупустыми, чтобы детишки не надорвались. Тесть поглаживал седые усы и довольно приговаривал:

– Смотри, какая смена растёт, одно слово, внуки, не какие-нибудь там девчонки.

Из кухни показалась голова Наташи:

– Саша, ты вставать-то думаешь? Детей тоже пора поднимать, надо ещё убраться в квартире.

Цыганков бодро поднялся, умылся по старой привычке под краном холодной водой, докрасна растерев тело жёстким махровым полотенцем. Он поиграл мускулами перед зеркалом, напрягая бицепсы и кубики пресса на животе, выгибался как бодибилдер, привыкший удивлять публику. Наконец, оставшись доволен собой, Цыганков пошёл будить мальчишек.

И утро завертелось как юла, которую безостановочно запускала чья-то рука. Они вместе с мальчиками по-военному быстро убирались в квартире под бдительным взглядом Натальи, которая, пользуясь случаем, неуступчиво заставляла их переделывать уже сделанное. Потом пошли в зоопарк. Своего зоопарка в городе не было, поэтому летом обычно приезжали гастролирующие вместе с цирком шапито.

Несколько рядов с клетками поставили возле входа в центральный парк. Некоторые из зверей дремали на солнце, другие безостановочно ходили внутри клеток, видимо, возбуждённые видом разновозрастных посетителей. Лёгкий ветерок разносил запах животных, их испражнений, своевременно не вычищенных до приёма посетителей. Этот запах зверья причудливо смешивался с запахом жареной кукурузы и сосисок, которыми торговали в ларьках неподалёку.

Цыганков ходил вдоль клеток с животными, с интересом наблюдал за представителями фауны, среди которых были довольно экзотические для Урала. С не меньшим интересом он следил и за своими детьми, смешавшимися в толпе со сверстниками. И те и другие были абсолютно непосредственны, естественны, как бывает естественной дикая природа.

Рядом с мужем ходила Наталья, откровенно скучая, но делая вид, что ей тоже интересно. Она как-то призналась, что никогда не любила животных, и это было удивительно с учётом того, что её родители всегда держали живность и дома, и на даче.

На одной из дорожек они встретились с другой семьёй, также бродившей от одной клетки к другой. Молодая женщина приятной наружности шла с двумя девочками и мужем. Те немного отстали, и женщина почти столкнулась с Натальей.

– Извините! – пробормотала она, и Наталья с удивлением вдруг увидела, что женщина, посмотрев на Цыганкова, слегка смутилась.

Ревность вспыхнула в ней, а Александр сделал вид, что ничего не произошло, он только сдержанно кивнул головой, и они прошли мимо.

– Кто это, ты её знаешь? – вполголоса спросила жена Цыганкова, злые огоньки зажглись в её зелёных глазах.

– Встречались где-то, она вроде в милиции работает, – флегматично заметил Цыганков.

– Ты ещё скажи, что ты член её кружка, – перефразируя известный анекдот, произнесла Наталья. – Так и знала, что твоих девок увижу, хоть и не выходи никуда с тобой.

– Наташа, Наташа! – укоризненно бросил Цыганков, оглядываясь и проверяя, чтобы их разговор не услышали дети. – Вечно ты из мухи слона делаешь! Эта женщина работает в милиции и больше ничего, ей-богу! Я знаю её по работе. Да и зачем она мне, у меня же есть ты!

– Конечно, – обидчиво заметила жена Цыганкова, – все вы так говорите, кобели! Только и знаете, что по бабам бегать!

Тягостное молчание повисло между Цыганковым и его женой. Они шли по зоопарку, им обоим вдруг захотелось быстрее закончить эту затянувшуюся прогулку.

Внезапно на поясе у Цыганкова раздался писк пейджера. Он достал его и с трудом, поскольку на экран падал яркий солнечный свет, прочитал короткое сообщение. Абонент по имени Олег просил перезвонить по телефону, причём номер ничего не говорил Александру. Но стоило ли тратить время на звонки неизвестным людям, у него ведь выходной? Цыганков заколебался, нерешительно поглядел на жену.

– Наташ, мне надо позвонить! Срочно!

– Иди, иди! – махнула та рукой. – Опять со своими девками трепаться будешь. Мне всё равно, я давно знала, что семья для тебя ничего не значит.

– Зачем ты так? Я сейчас по-быстрому позвоню и вернусь.

Он поглядел на детей и пошёл к воротам центрального парка, где стояли телефоны-автоматы.

По набранному номеру сначала никто не отвечал, и Цыганков, слушая длинные непрекращающиеся гудки, уже хотел повесить трубку, потом кто-то на другом конце провода ответил. Фоном для разговора служил непонятный шум, который, как потом понял Цыганков, был шумом бассейна: слышались плеск воды, разговоры людей, громкая музыка.

– Цыганков у телефона, – сообщил Александр. – Мне сбросили этот номер на пейджер и просили позвонить. Я слушаю!

Незнакомый мужской голос ответил:

– Бутуз хочет с тобой потолковать.

– Где и когда?

– Стрелка через час, в сельмашевской сауне, знаешь, где это?

– Да, – ответил Александр, – я буду.

Он повесил трубку и задумчиво постоял в кабинке телефона. Вернувшись к передвижному зоопарку, Александр принялся бродить среди посетителей, но свою семью не нашёл – видимо, обиженная Наталья увела детей домой.

Уральск, спорткомплекс «Сельмаш», 15.00

Вскоре Цыганков оказался возле спорткомплекса «Сельмаш». У входа топталось два охранника, которые никого не останавливали, но внимательно всматривались в лица. Он представился им, и один, жующий всё время жвачку, отчего его скулы напоминали щёки хомяка, повел оперативника вглубь спорткомплекса, через многочисленные помещения и раздевалки.

В кабинете директора комплекса «Сельмаш» в кресле важно восседал некто, кого по оперативным описаниям Цыганков знал как Бутуза – лидера сельмашевской ОПГ[9]9
  ОПГ – организованная преступная группа.


[Закрыть].

Это был молодой человек лет двадцати пяти, крепкий, накаченный от постоянных занятий с металлом. Пухлое гладкое лицо криминального авторитета лоснилось как у младенца, видимо, оттого он и получил свою кличку. На стене висел большой плакат «Мисс Уральска 1993», на котором была изображена симпатичная девушка – по слухам, любовница Бутуза.

В стороне на других креслах располагалось ещё несколько человек, которых Цыганков не знал. При появлении оперативника они, будто получили неслышный приказ Бутуза, встали и гурьбой вышли из кабинета.

Но один остался. Он сидел за спиной Цыганкова и несколько его нервировал.

– Это ты, что ли, Цыганок? – спросил лениво Бутуз, пережёвывая зубочистку, как Сильвестр Сталлоне в боевике «Кобра».

– Вроде я, – ответил Александр, садясь напротив главаря бандитов.

– Пацаны говорили, что ты правильный опер, за базар отвечаешь, ну я… решил тут перетереть с тобой…

– Говори, чего хотел, – Александр сидел напряжённо, постоянно ощущая присутствие второго человека за спиной.

– Ты знаешь, Цыганок, я гнилых базаров не веду, за свои слова отвечаю. Сейчас в городе полный беспредел. Мы вроде с Лёхой «Бойцом» всё утрясли, с чеченами разбежались, а тут… объявился Матвей со своей братвой.

– Слышал! – коротко ответил Цыганков.

– Этот волчина творит полный беспредел: то пацанов Лёхи замочит, то на меня наедет – наши бабки забирает. Я весь в непонятках, что ему надо? Если хочет разборок, то я бригаду соберу, пацаны из других городов подъедут, и мы его уроем.

– А где вы пересеклись?

– Юра, подойди! – Бутуз обратился к человеку, сидевшему за спиной у Цыганкова.

Это был бизнесмен Веселов, чей офис разгромили бандиты Матвея. Об этом в милицейских сводках читал Цыганков, но он с определённым сомнением посмотрел на опухшую, в жёлтых синяках, которые уже начали сходить, физиономию бизнесмена.

Бутуз заметил скепсис оперативника.

– Чё, думаешь порожняк гоню? – недовольно спросил он.

– Нет, вполне может быть, – согласился Цыганков, – вполне может быть, что это Матвей.

– Да я сам его видел, урода! – не сдержался молчавший до этого Веселов и выругался матом. – Он был и его шестёрка Беспалый.

– Короче, Цыганок, – по-деловому продолжил Бутуз, – тема такая, надо убрать Матвея. Разборки в городе никому не нужны, да и вам, ментам, я думаю. Перетри эту тему с Лёхой, если мы вместе на Матвея наедем, сообща, то тот отскочит. Я думаю, обойдёмся без крови.

С уголовниками Цыганков работал под прикрытием, как милицейский опер. У него даже имелось удостоверение, где было написано, что он служит в Уральском Управлении по борьбе с организованной преступностью МВД в звании капитана милиции. Была приклеена соответствующая фотография Цыганкова в милицейской форме, а сама форма висела у него на вешалке в кабинете, вызывая иногда безобидные шутки со стороны сослуживцев.

– А чеченцы? – спросил Цыганков. – Они не впрягутся за Матвея? Может, он уже с ними столковался?

– Чечены, конечно, хотели, чтобы мы все друг друга кончили, а они остались одни в городе, но… хрен им по всей морде! Они могут договориться с Матвеем, – Бутуз на какое-то мгновение задумался, потом решительно сказал: – но в драку не полезут. Хитрые слишком!

– Значит, это на ваш офис напали люди Матвея? – уточнил у Веселова Александр.

– На мой, сволочи! Изнасиловали секретаршу, она сейчас в больнице.

– О чём я и толкую – отморозки! – пробормотал Бутуз.

– А ведь я им объяснял, что знаком с… уважаемыми людьми, – Веселов покосился на Бутуза, – всё равно пришли.

– Кто от них был, кого конкретно бы вы узнали, кроме Матвея и Беспалого? – осведомился Цыганков.

– От него заявился на переговоры сначала юрист, – сообщил Веселов, – некий Белоглазов. Вот его визитка.

Он вытащил из кармана пиджака визитку и отдал Цыганкову. Тот внимательно прочитал надписи. Фирма «Омега Групп» что-то ему смутно напомнила, но что, он никак не смог вспомнить.

– Потом пришли люди Матвея, – продолжил Веселов, – главного звали Беспалый, ещё был Череп – высокий такой парень. Вроде ещё кто-то…

Бутуз, которому не нравился этот разговор, напомнивший допрос в ментовке, прервал откровения избитого бизнесмена:

– Ну что, Цыганок, лады? С Лёхой перетрёшь? А мы покумекаем, как пристегнуть Матвея, – он откинулся назад в кресле, потом повернулся и открыл дверцу бара за спиной. Оттуда достал три рюмки и бутылку виски. Среди криминальных авторитетов появилась мода пить виски вместо водки.

– Не торопись, Бутуз, – остановил его Цыганков, – я чего-то не догоняю. Вы что, не можете со «спартаковцами» сами договориться? Для чего тебе посредники-менты?

Тот замялся.

– Ну, я… короче, подумал, так надёжней будет. Мы с Лёхой вроде договорились, но вдруг на него уже вышел Матвей. Вот ты и убедишь Лёху, что с ним лучше не связываться. Тебе он поверит! Да и ментовка будет в курсе, что мы в городе держим порядок, – вам же не нужен беспредел.

Бутуз налил в рюмки виски, с трескучим шелестом содрал прозрачную обёртку с коробки конфет.

– Всё так просто? – недоверчиво нахмурился Цыганков.

– До чего вы, ментяры, народ привередливый! – скривился Бутуз. – Ну, что, выпьем? – предложил он, и Цыганков не стал отказываться.

– Заявление в милицию сделали? – обратился он к Веселову, после того как выпил. – Надо зафиксировать побои в больнице.

Предприниматель зло усмехнулся.

– Твои коллеги полностью ссучились. Пришёл подавать заяву, так они требуют бабла, говорят, без денег сейчас ни одно дело не возбуждается. Вот козлы!

– А в какой отдел ходил?

– Наш, районный.

– Районный?

Сотрудников этого райотдела Цыганков частично знал по разговорам в своём управлении. Ребята, курировавшие милицию, отзывались о них как о самых продажных ментах города: брали нагло, нахраписто, не боясь ни чёрта, ни Бога. Получение взяток прикрывалось начальником райотдела, имевшим немалую долю в «милицейском бизнесе». В отношении коррумпированных милиционеров велось несколько оперативных дел, но результата пока не было.

– Ладно, разберёмся! – произнёс Саша.

Они выпили ещё несколько рюмок. Раскрасневшийся Бутуз, щедро улыбнувшись улыбкой человека, которому ничего не жалко для хорошего друга, предложил:

– Ну что, Цыганок, девочек?

Девочек Цыганков мог найти и без Бутуза.

– Нет, Бутуз, спасибо!

– Ну, смотри, смотри!

Уральск, проспект Ленина, 28 июня, 12.20

Высокое солнце с самого утра, не переставая, грело крыши областного города. Уже неделю стояла аномальная жара для этих уральских мест, о чём не уставали напоминать по телевизору девушки-синоптики с фигурами фотомоделей. Сергей Забелин слушал их с раздражением. С погодой и так всё было ясно: лето на то и лето – должно быть тепло, сухо и жарко.

Он неторопливо шёл по проспекту Ленина в глубокой задумчивости, не глядя особенно по сторонам. Встречные девушки приветливо улыбались, тёплый ветер неутомимо трепал их короткие летние платья. Некоторые из них ели мороженое, и Забелину вдруг тоже захотелось. Он остановился у киоска, купил «эскимо» и, осторожно разворачивая блестящую обёртку, медленно пошёл дальше по проспекту.

Неподалёку завизжали тормоза. Забелин увидел, как у тротуара остановился большой чёрный джип, а в открывшемся окне показалось лицо Маргариты. Он подошёл ближе.

– Надо же, – насмешливо заметила Виккерс, – ничто человеческое нам не чуждо!

Сергей хотел ответить ей умной цитатой, но не нашёлся.

– Вы по делам или так, развлекаетесь? – грубовато поинтересовался он.

– Какие развлечения в двенадцать дня? Это при моём-то бизнесе? Хотите пообедать?

Забелин чувствовал, что эта молодая женщина привыкла брать от жизни то, что считала нужным, особо не прислушиваясь к чужому мнению. Возможно, в данное время ей нужен был он, Забелин, и она хотела заполучить его без дополнительных усилий, дипломатических маневров. В то же время, и это было удивительно, он почувствовал, что испытывает к ней симпатию, даже больше, чем симпатию: она ему нравилась.

Несмотря на свой возраст, а ему перевалило за тридцать, Забелин был холостяком, личная жизнь которого не сложилась по разным причинам, по каким, он и сам толком не помнил.

Сначала он пытался создать семью с однокурсницей по институту Ириной, потом с девушкой Лизой, с которой познакомился, отдыхая на море в Геленджике. Ни к чему хорошему его попытки не привели: истории оказались похожи на сотни других, о которых рассказывали окружающие или он читал в книгах, и все они сводились к одной фразе: «Никто не хотел уступать».

– Хорошо, если у вас есть время, давайте пообедаем! – согласился Сергей.

Он выбросил начатое мороженое в мусорный ящик и сел в джип. Дверца мягко хлопнула, машина тронулась с места.

– Давай уж на «ты», что ли, – предложила Маргарита, – не люблю эти китайские церемонии. Насколько проще в английском языке, там «ты» и «вы» звучат одинаково.

– А вы, ты, – поправился Сергей, – говоришь по-английски?

– Окончила факультет иностранных языков, но учительницы из меня не вышло. Зато пригодилось в торговле, когда ездили в Польшу и Турцию. А теперь и в Китае. Хотя в Китае достаточно хорошо знают русский язык. Короче, английский не помешает нигде.

Не упуская из виду дорогу, Маргарита искоса посмотрела на Забелина. Вела она машину чётко, уверенно, совсем как мужчина. Забелин тоже умел водить, но у него были старые «жигули», которые поменять на новые он не мог по причине отсутствия финансов.

Мимо пролетала улица, пешеходы на ней, мелькали здания. Впрочем, ехали они недолго. Здесь же, на проспекте Ленина, в последнее время открылось несколько ресторанов и кафе, довольно дорогих для простой публики, а потому всё время полупустых. Они остановились возле ресторана «Глория». Там почти не было людей. Их встретил довольно уютный зал: стены, окрашенные в бежевые тона, всюду зеркала, создающие ощущение свободного пространства. Мебель тоже была стильной и вместе с тем удобной. На стене, у которой стоял их столик, аккуратно в рамках висели фотографии известных людей области, посещавших в разные времена ресторацию.