Текст книги "Другая жизнь"

Глава 18

Дорога, по которой Иру и Григория Алексеевича везли для проверки на полиграфе, заняла до конечного пункта остановки довольно много времени. Их «БМВ» проехал всю Москву до МКАДа, выехал в Подмосковье по Новорижскому шоссе и помчался в сторону Звенигорода.

Всю дорогу человек в чёрном костюме и его водитель молчали. Единственное, что они сделали – сняли очки, но Ира не смогла разглядеть их лиц и глаз. Только равнодушные ничего не говорящие затылки.

Где-то она читала, что по затылкам можно определить характер людей. Человек весёлый, любящий вкусно поесть, пошутить и хорошо отдохнуть, якобы, имеет массивный затылок – не затылок, а загривок. А вот у зануды не ценящего юмор, скучного и нудного – плоский затылок, да еще с чувствительными ушами. Эти любопытные наблюдения Ира не смогла применить на практике – затылки впереди сидящих хозяев авто ничего ей не говорили. Радио или музыку они не включали, и от этого молчание становилось всё более тягостным.

Григорий Алексеевич отвернулся к окну, и Ира тоже последовала его примеру. Мимо проносились машины, дома, коттеджи. Весёлое солнце иногда заглядывало в салон и резво пробегало по лицам пассажиров, прячась в мимолетную тень.

Это солнце напомнило ей ребенка, играющего в прятки со взрослыми, только дяди-взрослые, сидящие впереди, оказались серьезными людьми с пистолетами, с такими не поиграешь в детские игры. Поэтому сейчас, в этой обстановке Ире, которая любила быструю и беспечную езду в машине, было не до солнца. Её гложили невеселые мысли об этом странном путешествии в неизвестность в сопровождении мрачных типов: ограничится ли их поездка только полиграфом или будет что-то посерьезнее, не уволят ли её за своеволие и когда её отпустят.

Хаотично мелькали стоящие вдоль дороги разнообразные торговые центры. Высокие, с двухэтажный дом, пыльные зеленые заборы, тянулись по обочине шоссе на многие километры. Они надежно отгораживали жильцов, спрятавшихся за ними домов, от созерцания суетливой жизни, отгораживали от всех, в том числе и от Иры, которая неслась в «БМВ» мимо них. Она чувствовала, что там, за высокими стенами течет своя, обособленная от других спокойная жизнь, которая позволяет не заглядывать поверх заборов на соседний участок, никому не завидовать и ничем не интересоваться. В эту жизнь её вряд ли кто-то пустит.

«Куда нас везут? – с беспокойством размышляла она, скользя взглядом по высоким гладким заборам. – Зачем так далеко и почему Григорий Алексеевич мочит, ничего не спрашивает? Мог бы и спросить!»

Она с невысказанным упреком посмотрела на шефа службы безопасности, но тот продолжал безучастно глядеть в окно и не поворачивался к девушке, словно отгородился от неё невидимым должностным барьером. В её присутствии он опять принял начальственный вид, вид человека, который только по приказу сверху едет в этой машине.

– Я пить хочу, давайте остановимся у кафе! – попросила Ира.

Ей показалось, что она говорит сама с собой. Никто не ответил и не посмотрел на неё. Григорий Алексеевич, не изменил свою позу и не отвернулся от окна.

– Я пить хочу! – повторила она жалобно.

Сидящий впереди на пассажирском сиденье человек, извлек из отсека для перчаток небольшую нераспечатанную бутылку воды и, не оборачиваясь, сунул ей. Она так и не увидела его лица.

Был будний день без пробок на шоссе, и машина неслась быстро.

Вскоре, не доезжая до Звенигорода, они повернули направо, потом налево, проехали по дороге, зажатой с разных сторон высокими разлапистыми соснами, и оказались перед воротами непонятного учреждения. Если судить по оставшимся надписям, они приехали к Дому отдыха, относившемуся некогда к ведению Министерства Обороны. Ирина поняла это по едва сохранившейся полустертой надписи: «Дом Отдыха МО РФ «Сокол».

Сейчас приватизированный Дом Отдыха принадлежал неизвестно кому, но охранялся по-прежнему солдатами в камуфляже. Видимо, так было дешевле.

Увидев знакомую машину, один их охранников в большой стеклянной будке нажал кнопку, и створки железных ворот беззвучно поползли в стороны, открывая перед приезжими просторные внутренности бывшего оздоровительного заведения.

«БМВ» проехал внутрь по асфальтовой дороге, подходившей к центральному корпусу, в котором находилась регистратура. Ира с любопытством поглядывала в окно. Она заметила довольно много иномарок, скопившихся возле серых трехэтажных корпусов, частично скрытых разросшимися деревьями, в основном, елями и соснами, которые обильно усыпали колкими иглами землю.

На прогулочных дорожках она разглядела неспешно фланирующие пары. Это были в основном, молодые девушки. Почти все они оказались одеты в разноцветные спортивные костюмы, словно здесь проводились соревнования федерального уровня, которые щедро спонсировались за счёт госбюджета.

Дорожки терялись в глубине огромного парка, примыкающего к корпусам. Над всем этим великолепием стояла тишина летнего дня, как бы случайно затерявшегося в таинственном лесу, возле спрятанного здесь дома отдыха. Пение птичек и одинокие голоса изредка нарушали сонное спокойствие его обитателей.

К своему удивлению, на освещенной солнцем лужайке перед одним из трехэтажных строений, Ира обнаружила одиноко стоящий «Мерседес». Но удивление вызывала не сама машина, а то, что на её капоте устроились три симпатичные девушки, лежащие в нарочито картинных позах. Они были полностью голые.

Рядом стояли два пузатых мужичка в плавках-шортах с банками пива в руках. Вся эта компания о чем-то весело переговаривалась, девушки негромко хихикали, но не от смущения, а от солёных шуток двух престарелых забавников.

Человек на переднем сиденье, вновь надел очки и пружинисто выскочил из машины, демонстрируя хорошую физическую форму. Он распахнул заднюю дверь со стороны девушки и властно приказал:

– Давайте из машины! За мной!

Подчиняясь его напористости, Ира с опаской вылезла наружу, а Григорий Алексеевич сам открыл дверь. Лицо его продолжало хранить недовольное выражение, как у занятого человека, которого беспокоят по пустякам.

Между тем чернокостюмный указал рукой на дверь центрального корпуса, и они гуськом двинулись следом за ним. Замыкал шествие лысый водитель, будто из праздного любопытства пристроившийся позади. Пока они шли, навстречу попадались разные компании, причудливо собранные, как бывает на отдыхе, из трудно совместимых порой людей: мужчины с девушками и без, молодые и в возрасте, громко болтающие и молчаливые.

Ира обратила внимание на одну странность – большинство мужиков было в возрасте, а девушки, как на подбор, оказывались непременно молодыми, и у неё закралось подозрение: не в тайный ли бордель они попали?

В холле бывшей регистратуры она мельком увидела человека в форме. Высокий, с сединой в густых волосах, но моложавым лицом, он прошёл по коридору в один из дальних номеров. На нём была генеральская форма с колодками орденов, с красными лампасами на брюках.

Нет, на бордель этот Дом отдыха не походил!

– Заходите! – потребовал чернокостюмный, открывая одну из дверей.

Они вошли. Комната выглядела как обычный административный кабинет в медицинских учреждениях. Там был стол, несколько стульев и белых кресел, кожаный диван цвета слоновой кости, имеющий потертости. Несколько больших коричневых горшков с декоративными растениями, придающие помещению домашний и уютный вид, стояли по углам.

Остановившись посреди комнаты, человек в костюме снял очки, и Ира впервые увидела цвет его глаз, который показался ей цветом высушенного неба. Человек этот выглядел враждебным. Сама по себе Ира или Григорий Алексеевич не могли вызвать в его глазах такую холодную ненависть и отчужденность, но частный детектив, похоже, враждовал со всеми. Конечно, кроме хозяина, на которого работал.

Ей стало не по себе, и она отвела взгляд, а субъект из детективного агентства внимательно осмотрел их, будто механик, проверяющий исправность машины. Удостоверившись, что с пленниками всё в порядке, он буднично произнес:

– Начнём, пожалуй, с вас, Григорий Алексеевич, вас первого проверим на полиграфе. А вы, – он посмотрел на девушку, – ждите здесь.

Неловко потоптавшись на месте, явно не ожидая, что будет первым, Григорий Алексеевич кивнул головой.

– Раз надо – значит надо!

– Комнату запереть? – впервые подал голос водитель.

– Безусловно! – Чернокостюмный недобро усмехнулся. – Шляются тут всякие… генералы, могут забрести по ошибке. А девушка у нас, симпатичная, вдруг уведут.

Сказав это, он открыл дверь из комнаты и все трое её покинули, оставив Иру в одиночестве. Как выстрел резко щелкнул замок, закрываемый ключом снаружи.

Она прислушалась.

За дверью было так тихо, словно она попала в комнату для телесъемок где-нибудь в Останкино; как известно, там помещения хорошо изолированы от внешнего мира. Ира отошла и села на диван, не зная, что делать, как сообщить Вере, где находится. В комнате не было ни телефонов, ни переговорных устройств, ни кнопки со звонком для вызова. Полная изоляция!

Окна были хотя и без решетки, но глухие, не имеющие ни защелок, ни шпингалетов. Их никак нельзя было открыть, если только не выбить. Но и в этой возможности Ира сомневалась – наверное, здесь пуленепробиваемые стекла. Почему-то ей так показалось.

Она была в ловушке, как в далеком детстве, играя с друзьями в прятки. Ира затаилась тогда в платяном шкафу, у которого заело язычок замка, и она не могла оттуда выбраться без посторонней помощи. Было темно и страшно, она громко заплакала, и её услышали родители. Отец отжал отверткой злополучный язычок, освободил из платяного плена, но с тех пор она начала бояться темноты. Даже спустя много лет у неё в комнате всегда горел ночник, доставлявший много неудобств, когда она приводила к себе парней – не всем нравился свет во время интима.

Пришедшие воспоминания показались забавными, она улыбнулась, но беспокойство вновь колыхнулось в её сердце. «Какой-то отстой, – подумала она. – Вот угораздило зависнуть! Теперь столько времени уйдет, пока домой попаду!»

Она встала, подошла к окну и провела сверху вниз пальцем по стеклу, оставив на нём видимый след. В комнате убирались редко. Пыль и застоялый затхлый запах помещения навели её на определенные мысли.

«Кого здесь держат? – задалась вопросом она. – Наверное, таких лохушек, как я. Заманивают бедных девчонок и потом…» Что бывало потом зависело от чужой фантазии и ей не хотелось об этом думать, ведь могли быть ужасные варианты, такие как продажа в сексуальное рабство или того хуже, убийство.

«А может написать что-нибудь на стекле? Меня могут искать».

Оглянувшись на всякий случай и кинув осторожный взгляд на дверь, она подняла руку и приготовила писать, но нужные слова застряли в голове и никак не всплывали на поверхность. Поначалу она решила, что подходит: «Здесь была Ира», а затем подумала, что надпись в таком месте и при таких обстоятельствах будет выглядеть смешной, словно какой-нибудь турист пометил место экскурсии трюизмом типа: «Здесь был Вася». Может написать: «Помогите Ире!» и оставить телефон Верусика?

Последний вариант показался ей подходящим. Сквозь пыльное стекло она видела пустую лужайку перед трехэтажным корпусом, вокруг росли высокие сосны. Вдалеке по дорожкам неторопливо дефилировали модельного вида девицы, которые напоминали молодых кобылок, выгуливающихся перед скачками.

«Для них главное, чтобы жокей оказался богатеньким Буратиной. Вот, блин, шалавы! – раздраженно подумала она, однако потом, прогнала злые мысли. – А если ничего не писать, а разбить окно и позвать девчонок на помощь? Тогда тип в черном костюме ничего мне не сделает»

Она уже забыла о своём первоначальном предположении, что стекла в этой комнате пуленепробиваемые, ведь чем чёрт не шутит, стоило попробовать на авось. Она отпрянула от окна, чтобы найти удобный метательный предмет. Для этой роли вполне могли сгодиться стулья, и она уже взялась за один, но тут раздался непонятный звук, идущий от двери. Ира боязливо оглянулась. Дверную ручку кто-то сильно дергал, крутил то вправо, то влево.

«Кого там несет? – мелькнула мысль. – Долбанные секьюрити в чёрном ходят со своими ключами, а это кто-то чужой».

Она затаилась – у неё вдруг возникла надежда, что когда дверь откроется, то удастся убежать, воспользовавшись нечаянным случаем. Или незнанием. Ведь тот, кто хотел сюда войти мог и не знать о том, что с ней приключилось, взял бы и отпустил случайно, на дурака.

Но ручка перестала дергаться, стоявший с той стороны двери человек, должно быть, ушёл. «Вот блин, куда он! Куда?» Она испытала огромное разочарование, как пассажир тонущего корабля, который утратил шанс на спасение. Осталась только безысходность, граничащая с отчаянием. Время тянулось медленно, томительно – ни звука голосов, ни шороха шагов, ни мышиного шуршанья под полом. Давящая тишина падала на её голову.

Но вдруг замок сухо щёлкнул, проворачиваясь всеми своими язычками, ручка опустилась вниз и дверь распахнулась.

На пороге возник человек с выпирающим животом и пьяными, ничего не соображающими глазами. Одет он был странно: в военную рубашку с полковничьими погонами и шорты цвета хаки. На ногах пляжные резиновые тапки. Ему было едва за пятьдесят; большой, грузный, с отёчным лицом, он стоял и покачивался на ногах. Тесное пространство комнаты сразу заполнилось запахом коньяка.

Заметив девушку, полковник в первое мгновение удивился.

– Ты кто?

– Я? Ира?

– А чего здесь делаешь?

– Сижу.

– Во народ! Я же говорил, что собираемся в сауне. Говорил? – пьяными глазами, в которых плавали здравые, но неуловимые мысли, он уставился на Иру. Ей было видно со стороны, как он с трудом пытается поймать эти мысли, собрать воедино в кулак, чтобы восстановить в голове логические цепочки своих поступков. Но его усилия казались безуспешными.

– О чем я? Ах, да, так я тебе говорил или нет?

– Говорили, – неуверенно ответила Ира, до конца не понимая, как реагировать на внезапное вторжение полковника и его «весёлое» настроение.

Между тем, тот вплотную подошел к ней и вдруг с пьяной нежностью погладил её плечо. Густо дыша коньяком, он забормотал:

– Хорошо, хорошо! Ты… почему тебя раньше не видел? Где пряталась?

– Нигде, здесь была, – сообщила она правду.

– Здесь? А я где был?

– Не знаю!

– Так точно! Не знаешь! Откуда тебе знать?

Он приобнял её за плечи.

– Тебя как зовут, девчушка?

– Ира.

– И кто такую красоту прячет? Ух, я ему! Пойдем со мной!

Полковник пьяно качнулся, едва удержавшись за плечи девушки, они вышли в коридор, но не остановились, а пошли на улицу, прочь из административного корпуса.

Сауна находилась в другом здании, в том самом, которое стояло рядом с лужайкой. Голые девушки уже слезли с капота «Мерседеса» и полулежали в шезлонгах с бокалами вина в руке, надев бикини. Они довольно громко обсуждали свою жизнь, и Ире не составило труда, проходя мимо с пьяным полковником, услышать, о чем те весело щебетали.

– Мой-то опять в командировке, – говорила одна. – Подарков навезёт, как всегда.

– А куда его отправили? – осведомилась другая.

– Не знаю. В Сибирь, кажется.

– Ну и что оттуда можно привезти? Шкуру медведя? – хихикнула третья. – Вот моего, девочки, отправили в Италию на закупку новой техники. Он оттуда точно привезет шикарные вещи. Мамке своей и мне. Он всегда привозит нам одно и то же, чтобы не перепутать. Духи там, редкие или что еще.

– А мой виллу достраивает в Испании, – делая глоток вина, заметила вторая.

– Да брось! – почти в один голос удивились обе её собеседницы и одна из них добавила. – Не боитесь, что проверят?

Когда сидящие в шезлонгах заметили Ирину с полковником, едва держащимся на ногах, они замолкли и удивленно посмотрели на странную пару. Ира почувствовал себя белой вороной. В этом тесном мирке все знали досконально друг друга: и высокопоставленные военачальники, и их любовницы, и прислуга, и каждое появление нового лица обязательно вызывало у обитателей элитного Дома отдыха известное любопытство.

Сопровождаемые, не то удивленными, не то осуждающими взглядами, они с полковником перешли в другой корпус и зашагали по коридору к сауне.

– Борисыч, стой, ты куда? – кто-то громко окликнул полковника из глубины коридора.

Им навстречу шёл полный низкорослый человек в камуфляже с подполковничьими звездочками. Он прихрамывал на правую ногу. Поравнявшись со спутником Иры, военный остановился, невольно преграждая путь.

– Борисыч, куда вчера пропал? Мы сидели до утра! – жизнерадостно сообщил он, обдавая Ирину ядреным водочным духом и широко улыбнулся, обнажив неровные жёлтые зубы.

– Да я… не помню. Проснулся у себя. Кто-то меня туда доставил, но кто, хоть убей! А ты чего хромаешь?

– Ударился ногой по пьянке! – подполковник, попытался придать своей желтозубой улыбке гусарский оттенок, чтобы произвести впечатление на незнакомую девушку. – Думал, ногу сломал, а оказалось растяжение. Девчонки в амбулатории сильно замотали, теперь не болит. Я тут с одной медсестрой познакомился, – продолжил делиться подполковник. – Страшна, как атомная война, но…

Он осёкся, глянув на Иру.

– От этого есть только одно лекарство – примешь грамм триста и молодцом! – сказал полковник, подразумевая то ли ушибленную ногу, то ли атомную медсестру и захохотал громким баском, отчего его рука, которой он опирался на плечо Ирины, затряслась как в лихорадке.

Она торопливо отстранилась.

Подождав пока стихнет оглушительный смех, потому что спрашивать, когда полковник смеялся, всё равно было бесполезно, его сотоварищ по оздоровительным процедурам заинтересованно спросил:

– Борисыч, как насчет сегодня? Посидим, пульку распишем.

Полковник покосился на Ирину, явно забыв, как её зовут.

– Слушай… девчушка, ты иди прямо, а потом повернешь налево. Там сауна. Я скоро.

– Окей! – кивнула Ира и отправилась по коридору, оставив двух собутыльников договариваться.

Глава 19

Она дошла до конца коридора, свернув в том месте, где указал её случайный спаситель. Как выяснилось, там был ещё один коридор, короче, чем первый, упиравшийся в большую дверь. За ней, по-видимому, и находилась сауна.

Но ей туда было не нужно. Она завернула вправо, и по небольшому узкому коридорчику, которым пользовалась прислуга, пошла дальше в поисках выхода. К счастью, навстречу никто не попался.

Она шла и попутно искала глазами телефон, чтобы позвонить Вере и рассказать обо всем: как её забрали от бизнес-центра, где она находится теперь, как к ней приставал пьяный полковник, как ей удалось сбежать из комнаты. Ей хотелось выплеснуть свои эмоции подруге в надежде, что та её успокоит и на трезвую голову даст подходящий совет. Вера, хотя и была фантазёркой, но в здравом уме ей не откажешь.

В одной из подсобных комнат она увидела тумбочку, над которой по выцветшим обоям тянулась белая полоска от следа проводки и телефонной розетки, но сам телефон отсутствовал.

Из-за двери выглянула черненькая среднеазиатка-горничная в зелёном халате, в руках она держала стопку свежего белья.

– Подскажите, – обратилась к ней Ира, – где здесь телефон? Мне позвонить надо!

– Там, там дальше, – махнула рукой среднеазиатка, с любопытством рассматривая её маленькими круглыми, как у мышки, глазами. Наверное, в доме отдыха давно не пользовались стационарными телефонами – все имели на руках мобильники.

Без особой надежды найти телефонный аппарат, который, скорее всего, имелся в одном-единственном числе в регистратуре, Ира двинулась дальше. Теперь её целью стал поиск заветной двери, выпускающей из здания, которое кажется мрачной тюрьмой для содержания особо опасных преступников, замаскированной под Дом отдыха.

Дверей оказалось много, и все с разными табличками, но среди них не было ни одной, за которой бы слышался живой шум улицы, ждала спасительная и долгожданная свобода.

Она шла и шла длинными коридорами, по потёртому линолеуму, и ей слышались знакомые голоса, похожие на голос Веры, Алексея, на голос мрачного детектива, привёзшего их сюда, на голос Григория Алексеевича. Или так только казалось. Может у неё галлюцинации, и она сходит с ума?

У белой двери с надписью: «Процедурная» она останавливается и неожиданно, к своему удивлению, узнаёт голос Григория Алексеевича. Нет, значит, ей не показалось и помешательство пока не грозит!

Тем временем главный безопасник фирмы кому-то возбужденно и громко кричит:

– Я ничего не знаю, я же сказал!

На вальяжного, самодовольного Григория Алексеевича это совершенно не походило. В ответ раздался тихий невнятный голос с интонациями угрозы. Ира тут же представила детектива в чёрном костюме и очках, скрывающих глаза, его лысого подручного-водителя и ей стало жутко.

Если уж такой важный человек как шеф безопасности кричит взвинченным тоном, что будет с ней, когда её поведут на полиграф или что там у них?

Ира замерла у двери не в силах двинуться дальше и, пытаясь хоть что-то расслышать, а в это время её воображение занялось рисованием страшных сцен, происходящих за дверью, вроде тех, которые она насмотрелась в криминальных сериалах о ментах. Пытки, издевательства, побои. Но от того, что реальная картинка происходящего была недоступна и она только её представляла, становилось ещё страшнее.

Послышался глухой стук, похожий на падение тела; низкий голос продолжал угрожать. «Его убивают! – подумала она в панике. – Уже убили!»

Она неслышно отодвинулась, представив, что сейчас дверь распахнется, на пороге возникнут их мучители, грубо схватят за руки, втянут в пыточную. Она попятилась ещё дальше, пока не почувствовала спиной, что уперлась в стену. Однако бубнивший за дверью голос внезапно стал более громким и чётким, и она поняла, что человек в чёрном костюме подошел ближе к двери. Он говорил громко, потому что звонил по телефону.

– Что с ними делать? – разобрала она слова детектива. – Оставить здесь? Что? Плохо слышно… Кого задержали? Не понял! Кого? – чернокостюмный назвал фамилию и отчество их Главного.

«Неужели Бульдога повязали? – поразилась Ира. – Но кто его схавал, кто поднял руку?»

Это вопрос интересовал и субъекта из детективного агентства, голос его звучал растерянно.

– Кто его взял? Следственный комитет? А как же?..

Он не договорил, и по тону этого человека Ира поняла, что тот был немало озадачен. Люди топового уровня как Главный, в глазах остальных выглядели неприкасаемыми – их невозможно задержать, арестовать, сместить с поста, как нельзя остановить солнце или осушить океан. Они из обоймы незаменимых управленцев, всегда готовых к использованию: на любом посту, в любом месте. И в этом их ценность для высшего руководства, которое хотело бы, чтобы патроны в административной обойме никогда не кончались.

Беседа продолжилась. Невидимый собеседник что-то путано и длинно говорил, но его объяснение не до конца устроило субъекта в непроницаемых очках.

– Хорошо, оставлю их с Иваном, а сам вернусь к вам! – бросил он недовольным тоном.

Ира поняла, что субъект, говоря об Иване, имеет в виду лысого водителя-здоровяка, с которым приехал.

«Надо валить отсюда пока не поздно! Только без паники! – попыталась она себя успокоить. – Сейчас выскочу и нырну в парк. Достать бы спортивный костюм, как у тех девчонок, сошла бы за чувиху для развлечений военных папиков. Тогда могло бы и прокатить. Ладно! В заборе должна быть дыра, в таких заборах всегда они есть, выберусь как-нибудь через неё, а потом голосну на шоссе».