Книга: Через триста лет после радуги - Олег Куваев

«...я самостоятельно додумался до апробированного поколениями вывода: что главное — это работа, вернее, степень её интересности. Всё остальное — сопутствующие явления… Главное — работать с азартом»

Через триста лет после радуги Кусочек одной из многочисленных геологических экспедиций, которыми была наполнена производственная работа и Олега Куваева. Но, как это и свойственно этому автору, рассказ даже не об экспедиции, а о людях вообще, и о людях, из которых она состояла. И ещё о чудаках. О чудаке с весёлой, странной и ошибочно к нему пристроенной кличкой — местном философе и рыбаке, ярком представителе этого неистребимого и любимого Куваевым племени чудаков. И о самом себе, конечно же, тоже, потому что в рассказах Олега Куваева неизменно присутствует он сам — то в роли рассказчика, но иной раз просто как творец отношения к описываемой теме, к какому-то случаю, или к внешнему полярно-тундровому антуражу. И в тексте непременно проявляется отношение Олега Куваева к природе Севера, к чукотской (и нечукотской) тундре, и непременно к людям Севера, к чудакам.

«Годы и опыт приучили нас в самых странных людях искать хорошее, и это почти всегда оправдывалось. Может, в наши времена в суровых краях редко встречается откровенный подлец, ибо ему здесь трудно жить, а может, действовал закон, загадочно высказанный Мельпоменом: «Во всяком человеке — Человек с большой буквы»… «Иногда его трудно извлечь, иногда невозможно, но пробовать нужно всегда, Запомни это на всю жизнь, инженер»

Анютка, Хыш, свирепый Макавеев Самое место и время для особенностей литературного стиля Олега Куваева. Ему чужды надуманные красивости, все слова русского языка, отвечающие на вопросы какой? какая? какое? какие? в его текстах абсолютно качественные и фактологические (даже если он пишет о марсианских закатах). И одновременно с этим его язык феерически красив и неповторимо образен.

«Я иду впереди по пятнистой равнине, по самой макушке глобуса. Школьный шарик Земли послушно крутится шагам навстречу. Горизонт впереди всё раскладывает и раскладывает товары по заманчивому прилавку. Среди этих товаров имеется море. Близко. Только снова сутулая спина вырастает передо мной, и горизонт превращается просто в кочки под ногами»

И точная образная сила этого стиля непременно завораживает, как завораживает немигающий взгляд кобры перед броском — ты просто прикован к странице! Шикарный по силе духа рассказ. Не об отважной силе духа какого-то там героя, а о силе духа души. О том, что некоторые люди в работе видят смысл, а другие — средство. Смысл — и средство.

Чуть-чуть невесёлый рассказ Какой-то тонкий и едва ли не нежный рассказ. Наверное о несостоявшейся любви, вообще о несбывшемся. Просто полярная весна. И одинокие люди. Застуженные и охрипшие — и телом, и душой. Охрипшие и промороженные. Наверняка найдётся тот, что высокомерно произнесёт р-р-р-романтика, раскатистым р-р-р-р выражая высокомерное пренебрежение. Но не я, не я...

С тех пор, как плавал старый Ной Короткая северно-полярная робинзонада — всего-то три недели. И всё тут вроде бы шутейно и слегонца. Хотя на самом деле в 50 км от матёрого азиатского берега на кепке плоского островка без запасов и плавсредств, без связи, да ещё на исходе короткого полярного лета… А ещё это просто вкусная литература!

Весенняя охота на гусей Полярный Север, так же как и Крайний Восток, всегда притягивал к себе людей. Некоторые попадали в эти края влекомые странной тягой к неизведанному, другие в поисках длинного и толстого рубля, были и такие, которых сюда направила суровая воля уголовного приговора, а некоторые прикатили для самоутверждения. Именно вот из такого разнокалиберного набора возникла своеобразная бригада, о которой идёт повествование. Север — место неласковое. И быстро и без наркоза отсеивает людей — кто-то быстро покупает обратный билет, кто-то приноравливается, а некоторые прикипают навсегда. И так же шустро Север обтёсывает и души людей — одни ломаются, хотя считали себя мощными, некоторые ожесточаются и каменеют, но имеются и такие, которые именно тут и становятся настоящими человеческими человеками.

Чудаки живут на востоке В название повести вынесена абсолютная куваевская истина и одновременно куваевский многосмысленный афоризм. Абсолютно и совершенно чудаковатый человек способен на рывок к самому восточному краю евразийского суперконтинента не в погоне за ощутимыми благами, а одержимый громадной и чистой идеей. Направленной не на себя, родимого, а с вектором «вперёд и вверх», т.е. в будущее. И настоящий подлинный романтик способен на существование на краю земли в поисках красоты, но ещё и самого себя. И по настоящему любящие своё дело люди способны на крайний переезд в незнакомое место по прошению незнакомого человека для решения проблемы, о сути которой не имеют никакого представления. И такова магия этих мест, что все эти люди (и плюс к ним ещё и другие такого же сорта) собираются в одну настоящую команду, нет — в союз друзей-единомышленников. И там имеется ещё одно незанятое место — твоё!

Тройной полярный сюжет Название повести заранее готовит читателя к тому, что в ней будут три сюжетные линии. Хотя, конечно же, на самом деле одна, потому что все три веточки повествования в конце-концов сойдутся в одной смысловой точке, в легенде о Розовой Чайке, о птичке келали. Потому что эта легенда легла в основу всех трёх сюжетов и стала для них связующим звеном: и капитан Джон Росс, и неудавшийся священник Николай Шаваносов, и горнолыжник Сашка были одержимы мечтой об этой загадочной птице Севера. Практически в каждом отзыве на то или иное произведение Олега Куваева поневоле то и дело пишется слово «одержимые» в разных падежах — просто потому, что все герои куваевских рассказов и повестей по сути своей Поэты и Мечтатели.

Два выстрела в сентябре Короткий военный рассказ. Хотя время послевоенное и совсем мирное, а рассказчик занимается давно вымечтанной охотой в белорусском лесном краю. Однако всё тут пропитано войной. И бывший партизан Дядяяким, и бывший полицай, а ныне паромщик, и бывшие полузаплывшие воронки от снарядов и бомб, но самое главное — воспоминания людей — не бывшие, а постоянные и неувядающие.

Дом для бродяг Эта книга — одна из самых философских среди всех путешественных произведений. Хотя на самом деле основную долю объёма составляют как раз не велеречивые рассуждения и многомудрые сентенции, а самый настоящий околопутешественный реал. А вся философская составляющая заключается всего в трёх-четырёх фразах, коротких и ёмких. Без осмысления и прочувствования которых невозможна дружба с прозой и с мировоззрением Олега Куваева. Причём сила и цена этих едва ли не афористических жизненных максим такова, что они не подвержены воздействию времени и пригодны для употребления и сейчас. Примерно такую же силу имели и имеют книги другого певца Севера — Джека Лондона, с его гимнами белому Безмолвию.

«Есть такое поверье: для каждого человека на земном шаре имеется место, которое этому человеку неизвестно, но его можно видеть во сне. Если человек тем или иным путём всё-таки разыщет его и поселится, он будет счастлив до конца своих дней»

Утренние старики Короткая колоритная зарисовка. Гиндукуш. Горы, прозрачный воздух, тишина и старые старики-таджики. Просто кусочек местного колорита. Но и глубокого смысла, который трудно перевести на язык пересказа. Потому что он и в рассказе-то находится между строк.

Эй, Бако! Непередаваемой красоты рассказ о Грузии. Не в смысле красот местности, а о людях, о тех, кого мы привычно называем грузинами. И вот именно, ЧТО написал, и КАК именно написал Олег Куваев, в своё время влюбило меня в эту древнюю закавказскую республику. И надежда, что рано или поздно всякие политические распри и дрязги будут забыты и снова станем мы добрыми соседями и желанными гостями, тешит меня.

Здорово, толстые! Ещё один портрет, на сей раз таёжного охотника. Куваев как раз таких людей и любит, и пишет именно о них с охоткой. Потому что люди, подобные таёжному охотнику Витюхе, делают свою работу не по обязаловке и не для зашибания звонкой монеты, а просто потому, что любят вот это всё: и океан тайги, и быстрые как пуля реки, и трескучий мороз, и всякую лесную животину — и просто тут живущую, и ту, которая является предметом промысла и становится добычей. Потому что в основе таких людей — не рвачество, а состояние души, потому что иначе они не могут! Пафосно? А вы прочитайте сами, и сразу видите, что у Куваева всё это без пафоса и без позы.

Телесная периферия Ходит в народе грубоватая шутка про ментов, которые бывшими не бывают. В принципе, сентенция эта верна по отношению к человеку любой профессии. И всё зависит от личных качеств самого человека. Герой рассказа старшина пограничной службы в отставке как раз и оказался вот таким человеком, о котором мы гордо произносим «пограничников бывших не бывает». Потому что он это доказал на деле.

Кто-то должен курлыкать В принципе, вся глубина этого рассказа сосредоточена в одной цитате:

«Лес-то один не может стоять, — ровным голосом произнесла Евдокия. — Кто-нибудь должен по нему ходить, курлыкать, петь да перекликаться. Без голосу лес-то засохнет, умрёт»

Однако одной этой ёмкой и красивой цитаты мало для понимания всей глубины рассказа — потому что это офигенная литература, образный язык и персонажи на удивление — личности, да и сюжет не прост, и коллизия неповторимая для финала припасена за многоточием…

Устремляясь в гибельные выси Рассказ посвящён всемирно известному советскому скалолазу Михаилу Хергиани, «тигру скал», трагически погибшему при падении с высоты шести сотен метров. Куваева и Хергиани однажды свела случайная встреча, и именно Хергиани научил Куваева одной верной заповеди, которая имела отношение к технике горнолыжного спуска, но как принцип применима вообще к жизни. И снова второй смысловой план…

PS Наверное можно и нужно было бы всё написанное выше об этом сборнике и о творчестве Олега Куваева привести в систему, однако мне кажется, что этого не требуется — всё важное и главное находится внутри всех этих коротких строк отзыва об этой великолепной книге. Ищите и обрящете...

Для судей: слов в рецензии вместе с заголовком 1552, Ь знак имеется только в названиях рассказов и повестей сборника, а также в употреблённых цитатах (проверено с использованием технических возможностей программы LibreOffice Writer). Название книги состоит из 25 букв.

Помимо этого замечательного романа, у писателя - хотя его становление писателем не причина, а следствие той жизни, которую он вел - у него немало повестей и рассказов, в которых он отсылает нас к той кочевой и зачастую трудной жизни, которую ему в пору его геологоразведочной молодости пришлось испытаь со многих сторон. Каждый рассказ и каждая повесть - это еще одна страница и из жизни самого Куваева, и при этом очень ярко он разграничивает жизнь, которую вели остальные жители нашей страны, и все, кто встречается в его книгах, охотники и проходчики, геологи и те, кому как воздух нужен был мир первозданной природы, где река с рекою говорит, где тайга еще не пестрит тракторами и бензопилами, старики, которые не знали иной жизни и она им ни к чему не сдалась.

Мир, в котором все-таки романтика, мир, где власть денег и правительственных прожектов не так силен, пусть он потихоньку и сдается под напором цивилизации, но все же медленно. Где душа бродяги и путешественника могла найти все, о чем мечталось в нашем подлунном мире.