Текст книги "Зеркало над бездной"

– Эх, Рене, Рене. Сколько лет тебя знаю, ты не меняешься. Ладно. Меня сделка устраивает, хотя я весьма сомневаюсь в возможностях твоего журналиста при всем его везении в истории с фотографиями. Организацию, о которой даже я очень мало знаю, победить невозможно. Но любой шанс надо использовать. Пусть приезжают, только чтобы хвост не привели за собой. Ты знаешь, как все организовать. Пока, мой друг.

Три долгих дня предстояло Максу и Джии провести в заточении в роскошных апартаментах Дюшана, так как выходить на улицу было опасно. Рене поселил их в изящной гостевой спальне с камином и огромной кроватью под балдахином, а на столе у окна, выходящего на Рю Монтень, стоял мощный ноутбук. Это все, что было надо беглецам. По вполне понятным причинам Дюшан предпочел не пускать их в свой кабинет и, извинившись, предложил Малину работать в их спальне. Мол, сам понимаешь, старина, я все-таки финансист…

В последний день, когда Дюшан сообщил о готовности их документов и уехал на встречу с курьером, солнце слепило нещадно, раскалив Париж до состояния чугунной сковородки. Даже Джия, за эти дни полюбившая сидеть с книгой в маленьком патио, куда вела одностворчатая дверца из гостиной, предпочла окунуться в прохладную ванну-джакузи и целый час наслаждалась легкими покалываниями воздушных пузырьков.

Малин корпел над ноутбуком. Его вчера посетила идея установить программу поиска идентичных изображений по заданным фотографиям, и он рискнул через удаленный сервер, любезно предоставленный Рене, связаться с одним своим старым знакомым – хакером по прозвищу Элвис. Макс попросил его подобрать самую лучшую программу по идентификации лиц.

– Малыш Макс, меня абсолютно не интересуют твои приключения, о которых тут твердят многие, – ответил по аудиосвязи Элвис, – меня интересует только размер благодарности, которую я смогу взять из твоего прошлого аванса, который я как честный человек до сих пор не присвоил.

– Обычная сумма, увеличенная в два раза. – ответил Малин. – Но мне нужен не какой-то примитивный «VOCORD FaceControl»[36]36
  Система биометрического распознавания лиц с определением пола и возраста


[Закрыть] с обновлениями, а реально серьезная программа, скажем, которой пользуются сейчас спецслужбы. Сможешь?

– Понял тебя. Есть такая. Кстати, за ее кражу некоему хакеру пообещали открутить яйца, но его не нашли – и, соответственно, яйца остались не месте, – рассмеялся Элвис. – Кстати, я эту программу называю «Геката». Она реально царит во мраке миллиардов лиц, добывая то, что нужно. Лови и знакомься с «Гекатой». Уверен, тебе понравится. Отправляю.

И вот сегодня Макс запустил программу, присланную знакомцем, и загрузил в нее поочередно четыре лица – мифического Игоря Ларионова, молодого далласского «контролера» из 1963 года, постаревшего персонажа с римской фотографии 1981 года, а за ней фото от 11 сентября 2001 года.

Программа распознавания лиц работала с невероятной скоростью, сортируя сотни миллионов лиц и выбирая из них наиболее похожие. А потом из уже отобранных отметала сомнительные, оставляя только те, на которых обнаружилось самое большое сходство. Причем с учетом возможных возрастных изменений. Черт! Волшебная программа! Да, ты и впрямь молодец, Элвис!

Журналист напрягся, когда «Геката» приступила к выполнению последних действий, сбрасывая с монитора картинки, вызвавшие сомнения по схожести. В звенящей тишине отчетливо послышались легкий гул неожиданно заработавшего кондиционера и тихие шаги. Подошла Джия и, запахнув белый махровый халат, встала позади кресла Малина.

– Ну что? Есть?

– Да, девочка моя, да. Что-то нашлось. Давай смотреть.

Из великого множества изученных фотографий «Геката» выбрала только два фото. С монитора на Макса и Джию смотрели лица, полностью идентичные заданным изображениям «Ларионова» и двух «контролеров» – 1963 и 2001 годов.

Первой, совпадающей, по мнению «Гекаты», на 89 процентов, была старая альбомная фотография выпускника Йельского университета 1954 года некоего Луиса Кристобаля Сантаны. Черно-белое фото оказалось размещенным на сайте «Друзей Йеля», где собирались разные архивные материалы выпускников прошлых лет. К счастью, под изображением даже была указана дата рождения студента – 1933 год.

Макс впился взглядом в лицо Сантаны, которому на момент фотографирования исполнился всего 21 год. Господи! Ну конечно, это одно и то же лицо с фальшивым «Ларионовым» и с обоими «контролерами». А фото 63 года вообще полностью совпадает с йельским выпускником Луисом Сантаной.

– Все! Джия! Мы его нашли, – подскочив, сорвавшимся голосом просипел Малин. – Его зовут Луис Кристобаль Сантана. И по возрасту подходит – к моменту убийства Кеннеди ему было уже 30 лет. Совпадает!

– Макс, давай запустим поиск по Луису Сантане, 1933 года рождения, а потом займемся второй фотографией.

Матерь Божья! Малин даже забыл о втором изображении. Он включил поисковик, и вскоре выяснилось, что Луис Кристобаль Сантана в 1954 году благополучно закончил Йельский университет по специальности «юриспруденция», а уже через год 22-летний начинающий юрист вдруг становится основным партнером в большой юридической конторе «Йодль, Маркос и Сантана» в Вашингтоне. Юристы оттуда, как поведали поисковые системы, специализировались на совместных делах правительственных организаций США с египетскими властями и всевозможными коммерческими структурами на родине пирамид.

В первую очередь вашингтонская контора, где партнерствовал юный Сантана, вела юридические вопросы финансирования строительства Асуанской плотины[37]37
  Асуанская плотина – крупнейшая комплексная гидротехническая система сооружений в Египте на реке Нил, близ Асуана. Финансирование строительства: 17 июля 1956 Госдеп США объявил о соглашении о предоставлении кредита Египту. Сумма кредита – 200 млн долл. Кредит должен был быть предоставлен Международным банком в виде займа. Но США отозвали свое решение.


[Закрыть], чье кредитование планировалось Соединенными Штатами совместно с Великобританией. Но 19 июля 1956 года США вдруг отозвали свое решение о кредите в 140 миллионов долларов.

Однако произошло чудо – и 25 миллионов долларов кредитных денег были все же отправлены Банком США в Египет и каким-то загадочным образом исчезли, так и не дойдя до Каира. Причем, как сообщали впоследствии журналисты, самое прямое отношение к этим миллионам имела юридическая контора «Йодль, Маркос и Сантана». А когда ФБР начало расследование, то выяснилось, что ни Йодля, ни Маркоса никогда в реальности не существовало, а всем руководил 23-летний американец Луис Кристобаль Сантана. Как оказалось, именно он создав десятки структур и выдумав подставных персонажей с поддельными документами, ворочал миллионами, которые Штаты выделяли для африканских и ближневосточных стран.

После скандала, получившего название «Асуанская афера», Сантана словно растворился словно и никто никогда его больше не видел.

А через год, 9 ноября 1957 года, над Тихим океаном исчез самолет Boeing-377 Stratocruiser под романтическим именем «Небесный романс» с серийным номером 15960, летевший из Сан-Франциско в Гонолулу[38]38
  09.11.1965 В 16.30 над Тихим океаном между Сан-Франциско и Гонолулу исчез самолет Boeing-377 Stratocruiser под названием «Небесный романс» с 44 пассажирами, рейс № 7 компании Pan American World Airways. РЕГ/Н: N90944, СЕР/Н: 15960. Через 5 дней были обнаружены обломки «Небесного романса», тела погибших не найдены.


[Закрыть]. Через пять дней в океане были обнаружены останки «Небесного романса», но почему-то не было найдено ни одного тела. Однако комиссией все 44 пассажира без дальнейших поисков были признаны погибшими. В числе пассажиров, зарегистрировавшихся на рейс 15960, был и находящийся в розыске Луис Кристобаль Сантана, который, как сообщили прессе в ФБР, вылетел на самолете с многозначительным названием «Небесный романс».

Так, по официальной версии, закончил свою жизнь новоявленный миллионер Сантана, чьи глаза внимательно смотрели на Макса с оцифрованной фотографии.

– Ну что, Джия? Интересно складывается? – тихо молвил Малин. – Я не ожидал такого потока информации. Теперь мы знаем, что «Ларионова» – Контролера в ранней молодости звали еще и Луисом Сантаной. Давай заглянем в лицо человеку на второй фотографии. Может быть, появится еще одно имя?

Второе изображение, по мнению «Гекаты», соответствовала оригиналу на 84 процента – небольшая оцифрованная фотография из архива «Нью-Йорк Таймс» за 1966 год, где был запечатлен явно тот же человек, что и на фотографии, сделанной во время убийства президента Кеннеди. Его лицо с учетом возрастных изменений являлось полностью идентичным остальным изображениям.

Подпись к фотографии сообщала о том, что это некий Мартин Вайс – один из главных лоббистов крупнейших корпораций, осуществлявших поставки оружия, оборудования, питания и обмундирования американским войскам, воюющим во Вьетнаме. Газета сообщала, что коммерческие структуры Вайса являлись по сути основным посредником между большим бизнесом и государством, осуществлявшим миллиардные закупки.

Малин вскочил и начал вышагивать кругами по огромной спальне, бормоча себе под нос. Потом схватил сигару, откусил кончик и, не поджигая, сжал в зубах.

– Теперь он еще и Вайс… Мартин Вайс… Если разложить по времени, то получается такая очередность: Сантана – Вайс – Ларионов. И у меня нет никакого сомнения, что это один и тот же человек. Вот дьявол! Как такое возможно? У меня цепочка не складывается, и, похоже, сейчас мои мозги закипят. Джия, пожалуйста, посмотри, что есть в Сети по Мартину Вайсу.

К огорчению партнеров, сведения о том оказались весьма скудными: удалось выяснить только то, что Мартин Вайс в 1967 году прибыл во Вьетнам в составе некой загадочной военной делегации. И удивительным было еще, что сугубо гражданский человек, бизнесмен и лоббист вдруг принимает участие в расширенном заседании комитета начальников штабов под руководством командующего американскими войсками во Вьетнаме генерала У. Уэстморленда. Какими же полномочиями обладал этот человек, если он во время боевых действий допускается в святая святых – на секретное совещание начальников штабов?

И еще в «Альманахе вьетнамской войны» Джия нашла краткое объявление о том, что бизнесмен Мартин Вайс, обеспечивающий вьетнамские поставки американской армии, тогда же, в 1967 году, пропал без вести во Вьетнаме. Причем исчез Вайс через несколько дней после совещания начальников штабов и уже впоследствии был официально признан погибшим от рук вьетконговцев.

– А тело его нашли? – резко спросил Макс.

– Разумеется, нет.

– Тогда это точно наш «контролер».

На лестнице раздались шаги, а через секунду в открытую дверь постучали – и веселый голос Дюшана прервал тихую беседу:

– Ну что, голубки, готовы к визиту в Соединенное Королевство? Ее величество уже вас заждалась. Смотрите, какое чудо я вам принес!

Он достал из большого желтого конверта и положил у компьютера два американских паспорта, кредитные карточки и водительские права. Рядом легли два новеньких сотовых телефона.

– Итак, новобрачные мистер и миссис Мерфи следуют из Парижа в Лондон, продолжая свадебное путешествие. Макс… простите, мистер Уильям Мерфи, бронируйте билеты на «Евростар»[39]39
  Поезда Eurostar пересекают Ла-Манш через Евротоннель, курсируя между Парижем и Лондоном.


[Закрыть] – и через пару часов вы уже нырнете в туннель под Ла-Маншем.

– Рене, я очень тебе благодарна… За все. И за прошлое, и за настоящее, – почти шепотом произнесла Джия.

– Девочка моя, – хохотнул Дюшан, но голос вдруг сорвался в совсем уж наигранную веселость. – Пойми, я – тот редкий случай, когда влюбленный мужчина остается хорошим другом. Прости за откровенность, Макс. Ты же знаешь, что я все это делаю только ради денег, которые, может быть, когда-нибудь, наверное, получу. И только в том случае, если ты раскрутишь эту историю до конца, останешься жив, напишешь книгу, не обманешь меня и отдашь мне копию перед публикацией.

– Да уж, – улыбнулся Макс, – условий слишком много. И я никогда бы не подумал, что ты, прожженный финансист, пойдешь на такую рискованную, почти благотворительную авантюру.

– Иногда такое происходит даже со мной… Все, хватит сантиментов. Собирайтесь. Мой друг Семен Левин уже получил копии ваших паспортов для идентификации при встрече и ждет вас. В документах его адрес, схема проезда и номер телефона.

Мистер Левин и новые имена Контролера. Лондон

Поезд на огромной скорости выскочил из ярко освещенного жерла туннеля и ворвался в утреннее марево Великой Британии. Несмотря на теплую погоду, низкий туман расползался вдоль деревьев, цепляясь за длинные ветки, отлетая назад и шарахаясь от несущегося на бешеной скорости поезда.

Малин вынырнул из легкой дремоты, попытался потянуться, но не смог, с удивлением обнаружив себя в вагонном кресле. Мгновение спустя он окончательно проснулся. У окна, откинув на спинку кресла голову, спала Джия. Ее тонкий и светлый профиль, казалось, вот-вот исчезнет в пролетающих за стеклом клочьях тумана. Господи, какая же она красивая…

Достав из кейса небольшой ноутбук, Макс начал просматривать новости в надежде на то, что не произошло ничего, что могло бы помешать их дальнейшему передвижению. Увидев последнюю информацию от «Le Parisien», он почувствовал, что где-то внизу, под ребрами ухнула и пробежала ледяная волна. Малин снова перечитал сухие, короткие строчки:

«Париж. Этой ночью на улице Монтень в своей роскошной квартире убит Рене Дюшан – бывший финансист, ранее отбывавший двухлетнее заключение в тюрьме за отмывание денег. Дюшан был убит выстрелом в голову из пистолета с глушителем, так как никто из соседей не слышал выстрела. По информации комиссара 8-го округа Парижа Марселя Фриду, Рене Дюшана перед смертью пытали, следы пыток обнаружены на теле убитого. Однако версию ограбления комиссар полностью отвергает, так как находящиеся в квартире крупная сумма наличных денег, драгоценности и картины остались нетронутыми. Преступниками предположительно был изъят из компьютера жесткий диск. Также, по версии следствия, они забрали с собой два ноутбука».

За спиной Макса раздался приглушенный плач – Джия, закрыв лицо ладонями, пыталась сдержать рыдания. Она, тихо проснувшись, вглядывалась в ленту новостей из-за плеча спутника, и они прочитали про смерть Рене одновременно.

– Господи, Макс! Ведь это я убила Дюшана, – шептала она, прижавшись мокрой щекой к лицу Малина. – Зачем мы пошли именно к нему? Зачем он взялся нам помогать? Рене был моим лучшим, самым преданным другом. Единственным настоящим другом.

Осторожно и нежно Макс погладил девушку по щеке, вытирая слезы. За последние три дня он и сам проникся каким-то непривычным доверием к Дюшану – веселому и невозмутимому французу, влюбленному в китаянку Джию. Изначально Малин считал, что у Рене имелись в первую очередь коммерческие интересы, а уж потом теплые чувства к его спутнице. Но журналист оказался неправ, так как Дюшан мог сдать их преследователям – и тем самым спасти себя хотя бы от пыток.

– Детка, успокойся и скажи мне…

– Подожди, Макс. Подожди. Послушай, – она смотрела на него снизу вверх, слезы в глазах высохли, а вместо них появилась та яркая и холодная искорка, которая сразила Малина при их первой встрече. – Я понимаю, что в тот момент нам бежать было некуда. Только к Дюшану. Понимаю и то, что Рене, помогая нам, преследовал и свои финансовые цели. Но пойми, он любил меня – и когда мы с ним были вместе, и когда я была одна, и потом – с тобой. Любил безнадежно. И оставался всегда моим самым близким другом. Поэтому я и сорвалась в слезы… Прости…

Макс снова обнял девушку и стал размышлять вслух:

– Как же они, наши неведомые преследователи, вычислили, что мы находимся у Рене? Ведь все гаджеты были новые и никак не связанные ни со мной, ни с тобой… Стоп! Понял. Я перед отъездом несколько раз заходил на свои странички в «Фейсбуке» и «Твиттере», проверяя ситуацию, а еще искал материалы по теракту 911 и убийству Кеннеди. Если они поставили контроль за частотой заходов на мои страницы, то, разумеется, моментально пробили айпи-адрес Дюшана, а значит, и наше место нахождения. Затем сравнили все поисковые запросы с этого адреса и поняли, что именно мы скрываемся в доме на Рю Монтень.

– Получается, что эти люди просто не успели достать нас в то время, когда мы еще были у Рене. Они всего лишь опоздали на несколько часов. Преследователи, кем бы они ни были, пытали беднягу и, значит, вполне возможно, узнали…

– Именно так, Джия. Раз ты уж сама заговорила об этом, то я доскажу. Они могли пытками выудить у Рене информацию о том, какие у нас сейчас паспорта и куда мы собираемся ехать. Да и в ноутбуке наверняка остался мой заказ наших билетов в Лондон. Печально… Очень печально.

– Нет! А вот и нет, – вдруг, вытерев слезы, улыбнулась китаянка. – Рене великий молчун. Я его знаю. Он мог, конечно, под пытками рассказать про город, куда мы едем, про наши новые фамилии и паспорта, понимая, что заказ билетов есть в компьютере. Но про Семена Левина он точно не обмолвился ни словом. Дело в том, что все серьезные номера телефонов и адреса Дюшан всегда держал в памяти, опасаясь очередного полицейского расследования. Кроме того, он боготворил деньги и, как любой человек, наделся, что незваные гости его все-таки не убьют. Понимаешь, он даже в самой критической ситуации надеялся на то, что заработает миллиарды на информации из твоей будущей книги. Я знаю Рене. Вернее, знала… Кстати, я почти не сомневаюсь и в том, что он пытался заработать какие-то финансовые преференции и от Левина за знакомство с нами.

– Получается, что преследователи могли узнать только наши новые фамилии и то, что конечный пункт путешествия – это Лондон?

– Надеюсь, что так.

– Тогда имеет смысл рискнуть, – после короткой паузы сказал Малин. – Но выходим в город не в самом Лондоне, а едем дальше. Мы прибываем на вокзал Сент-Панкрас и тут же пересаживаемся на местный поезд до Брайтона. Это в восьмидесяти километрах от Лондона и в пятидесяти – от дома Левина. Там берем такси и направляемся по нужному адресу.

Когда «Евростар» въехал в Лондон и вскоре плавно втянулся в гигантский стеклянный купол Сент-Панкраса, беглецы, вежливо пропустив группу галдящих китайских туристов, пристроились за ними и медленно двинулись вдоль состава. На первый взгляд, никто их не встречал и не следил за их передвижениями, хотя в толпе определить профессиональную слежку, не имея серьезного опыта, практически невозможно.

Но им повезло. Через десять минут Макс и Джия, изображая влюбленную пару, разместились в общем вагоне поезда «Лондон – Брайтон». Вокруг гудело многоголосье веселых компаний. Кто-то сзади беседовал по-испански. Рядом хохотала шумная троица явно американских студентов. Журналист облегченно выдохнул, почувствовав относительную безопасность.

А через три часа медлительный такси-кэб, нанятый у брайтонского вокзала, привез их к маленькой утопавшей в зелени деревушке в предместье Лондона. Ветви старых дубов доставали почти до ветрового стекла и, казалось, вот-вот застучат по крыше автомобиля. Вскоре машина затормозила у высоких кованых ворот, за которыми высились гигантские каштаны и буки, высаженные настолько плотно, что за ними не было видно никаких строений.

Путешественники рассчитались с таксистом, подошли к воротам и, не успев нажать на звонок, услышали из динамика связи низкий, слегка грассирующий голос с сильным русским акцентом:

– Я вас вижу. Добрый день. Сейчас такси отъедет, и я открою ворота. Пройдите к главному зданию, а там я вас встречу.

Через несколько секунд створка плавно открылась и, как только они пересекли линию ворот, начала закрываться. Макс и Джия оказались в огромном запущенном парке, где густо-зеленая неприкаянность создавала удивительную ауру, в прохладу которой так хотелось забраться – и долго не выходить. Они шли по широкой аллее к особняку, а над их головами соединялись ветвями высокие дубы, создавая туннель.

– Как же тут хорошо, Макс, – улыбнувшись, прошептала девушка, – Знаешь, первый раз за последние дни я чувствую спокойствие, защищенность. Давай тут останемся.

Спутник обнял ее за плечи и шепнул на ухо:

– Я с тобой остался бы даже в китайском квартале Парижа. Но…

– Ау, господа! – раздался громкий голос хозяина из неведомо где спрятанного динамика. – Я, конечно, понимаю, что в такси вам мешал водитель. Но здесь вы отлично видны и слышны на мониторах моей службы безопасности.

Макс рассмеялся, и они быстрым шагом вышли к дому, который представлял собой нечто среднее между викторианским особняком восемнадцатого века и каким-то псевдоготическим замком, созданным в наше время.

Левин встретил их у входа в сопровождении гигантского телохранителя, который тут же исчез в боковой двери. Семен оказался невысоким, полным и лысым, лет шестидесяти пяти, он напоминал плотный шарик, облаченный в распахнутый дорогой велюровый халат, под которым виднелись джинсы и светлая рубашка. Сразу же обращали на себя внимание густые и жесткие как щетка усы и широкие, сползающие на глаза брови. Глаза хозяина особняка, большие и бесцветные, глядели на гостей жестко и напряженно, несмотря на смех и веселые морщинки, сбегавшиеся к вискам.

– Привет, привет. – Левин слегка картавил, чего не было слышно по радиосвязи, и в разговоре, как бы сбиваясь, быстро переходил с темы на тему. – Мне Рене прислал ваши фотографии… Царствие ему небесное. Хороший был мальчик, ученик мой. Но многие хорошие мальчики заканчивают именно так… Жаль. Но давайте, проходите.

И не дав гостям ответить, Семен вдруг перешел на русский язык и поинтересовался у Макса:

– Ты по-русски говоришь? Как я понял, ты родился в России? Я тут с английским уже с ума схожу…

– Конечно, Семен, – по-русски отозвался Малин. – Русский язык для меня такой же родной, как и английский. Может, даже и больше. Но, простите, Джия по-русски знает только одно слово – «водка», поэтому нам лучше перейти на английский.

– Ок, ребята. Давайте на местном. Кстати, когда я говорю по-английски, моя еврейская картавость не так слышна. Проходите в гостиную…. Куда этот дворецкий запропастился? Ау, Майкл, принесите нам виски и, пожалуй, чайку.

Все трое уютно устроились в огромных кожаных креслах у гигантского камина, больше напоминавшего разверстую пасть какого-то мифического чудовища, чем, как сообщил им хозяин, произведение искусства семнадцатого века. Атмосферу дополнил очень хороший виски, который с достоинством разлил в бокалы дворецкий Майкл, судя по могучему телосложению, исполнявший одновременно и обязанности одного из тело хранителей.

– Ну что, господа беглецы? – принюхиваясь к виски, спросил в игривой манере Левин. – Как вы? Давайте, выгружайте ситуацию, в которую попали. Мне вкратце Рене рассказал, да я и сам кое-что поискал в Сети. Но хотелось бы услышать подробности лично от вас, чтобы понять, смогу ли я быть хоть чем-то полезен.

История жизни Семена Левина не просто напоминала авантюрный роман, они и была им по своей сути. Гениальный авантюрист родился в 1940 году в еврейской семье в советском Киеве, на знаменитом Подоле, где в пятидесятые годы и получил образование зубного техника. Однако двадцатилетнего Сему связывали со стоматологией только массовая незаконная скупка и последующая спекуляция золотом, предназначавшимся для зубных коронок. Потом он создал нелегальную организацию и руководил целой сетью бригад карточных шулеров, обрабатывающих богатых нелегальных коммерсантов на крымских и краснодарских курортах. За несколько лет система разрослась и работала как часы, принося десятки миллионов советских рублей, а руководил организацией железной рукой один человек, известный в то время под различными именами – Сема, Сеня, Сева, Папа, Семен Израилевич, Дядя Изя. А после были уголовная статья за скупку тогда запрещенных к хождению в СССР долларов и десятилетний срок в исправительной колонии строгого режима. Но через шесть лет Левин был условно-досрочно освобожден за хорошее поведение и твердую жизненную позицию – и благополучно убыл в Москву, предварительно перевезя туда припрятанные миллионы рублей и золото.

Потом, уже в восьмидесятых, из Москвы с редкими выездами за океан Семен организовал одну из первых финансовых пирамид в Соединенных Штатах Америки, обманув доверчивых американцев почти на двести миллионов долларов, и больше пятнадцати лет находился в международном розыске. А в период развеселых девяностых годов Семен Израилевич, с помощью своего мощного интеллекта и гигантского влияния на лидеров криминала – воров в законе, преклонявшихся перед невероятным талантом финансиста-авантюриста и его железной волей, создал полулегальную финансовую империю, объединив бизнес трех крупнейших преступных группировок страны. В то время Семена, легализовавшего миллиарды и массово скупавшего акции предприятий, уже радостно принимали и тепло похлопывали по плечу в самых высоких кабинетах российской власти. Вплоть до ближнего круга президента Ельцина.

И сейчас Левин, потягивая виски и попыхивая короткой сигарой, в течение часа молча слушал невероятную историю Макса, поведавшего ему и про загадочного «Сантану – Вайса – Ларионова», и про идентичные фотографии, и про страшные события, где этот человек отметился. Малин рассказал про то, что их, Макса с Джией, преследуют как американские спецслужбы, так и какие-то неизвестные команды боевиков. В общем-то, он рассказал Семену обо всем. Или почти обо всем. О Джии же ничего не было сказано, да и самого Левина она совершенно не интересовала.

– Я восхищен. Этого просто не может быть, – вдруг рассмеялся Левин, прервав рассказчика на полуслове. – Этого не может быть потому, что не может быть никогда. Подумать только! Простой американский журналист-морпех с русскими корнями вдруг взял да и, по сути, раскрыл самую богатую и секретную преступную группировку планеты. Я не шучу, мальчики и девочки. О существовании этой конторы толком не знает никто, о ней только догадываются человек тридцать-сорок на всей планете. Не больше. Я сам пришел к определенному знанию методом умозаключений и логики и, видимо, оказался прав, если до сих пор живой и вот уже семнадцать лет прячусь здесь. Покажите фотографии.

Макс открыл компьютер и продемонстрировал Семену поочередно все фото – Сантана, Вайс, Ларионов, убийство Кеннеди в 63-м, гибель «близнецов» 11 сентября 2001-го, покушение на Иоанна Павла в Ватикане в 82-м.

– Что я могу сказать, – задумчиво промолвил тот, рассматривая снимки, – это однозначно один и тот же человек, которого я знаю как Игоря Ларионова. Это точно. И, возможно, еще его зовут… Серджио. Я так думаю…

– Семен, пожалуйста, расскажите подробно, – сложив руки перед собой, тихо проговорила Джия, почему-то не отрывая взгляда от Макса. – Для нас это вопрос жизни и смерти…

– Послушайте, милочка. Я не знаю, что вас связывает с этим молодым человеком, – улыбнулся Левин, – но догадываюсь, что вы ему явно не сестра. И, понимая ваше беспокойство, могу только добавить: те, к кому Макс подобрался так близко, не оставят в живых ни его, ни вас. А может быть, и меня тоже. Выжить вам возможно только в том случае, если вы сделаете невозможное… Совсем невозможное: найдете и расскажете миру обо всем.

– Теперь ваша очередь, господин Левин, – сказал Макс, почему-то перейдя на русский язык.

– Я не знал почти ничего из того, что выяснили вы. Ни про Кеннеди, ни про «девять-одиннадцать», ни про Римского Папу. А вот Игоря Ларионова знал – и очень хорошо. Если, конечно, про этого человека можно сказать «знал хорошо». Дело было в начале 1998 года. Кризис постепенно накрывал страну – резкое снижение мировых цен на нефть, проблемы в Юго-Восточной Азии, раздутые до невозможности дефицитные бюджеты, которые легко принимала Госдума и не менее легко подписывал веселый президент Ельцин. Одновременно шла попытка сдерживания инфляции за счет отказа от эмиссионного финансирования госбюджета и удержания завышенного курса рубля. Представляете? Но мои партнеры на всех уровнях, от крупного криминала до высокой власти, плотно вложились в доллары и в гособлигации, которые с легкой руки инсайдеров из российского Минфина в нужный момент сбрасывались. Я понятно объясняю?

Малин кивнул, и хозяин дома, затянувшись сигарой, продолжал:

– И вот тогда, в начале июня, меня пригласил к себе заместитель министра финансов Матвей Асьянов. У нас с ним были разные, не всегда законные делишки. С его подачи я скупал за четверть цены у иностранных компаний государственные долги России, которые казались почти безнадежными. А потом Асьянов вдруг объявлял о том, что Министерство финансов изыскало возможность оплатить именно этот, купленный мною за копейки, долг. И, представьте себе, долг вдруг оплачивался в размере, скажем, восьмидесяти процентов. В результате я получал гигантскую разницу в сорок – пятьдесят процентов, а суммы-то были немалые – тридцать, сорок, пятьдесят миллионов долларов. Разумеется, половину я отправлял на офшорные счета Матвея и его приближенных.

Так вот, захожу я в роскошный кабинет Асьянова, а там сидит мужчина лет шестидесяти пяти – шестидесяти семи. Такой высокий, импозантный, подтянутый, черные зачесанные назад волосы и непонятные глаза с каким-то желтым странным огоньком в глубине. Да, да. Это именно тот, кого вы обнаружили на всех ваших фотографиях. И Асьянов нас знакомит, представляет мне человека. Мол, Ларионов Игорь Михайлович. Долгое время работал за границей, связан теплыми отношениями с людьми из Международного валютного фонда, сейчас вот вернулся на Родину, в Россию, отказался от латвийского гражданства и указом президента получил российский паспорт.

– Ларионов говорил по-русски свободно? – прервал рассказчика Макс.

– Представьте себе, он говорил по-русски так же чисто, как и мы с вами. Разве что только внимательный носитель языка мог заметить почти не чувствовавшийся какой-то странный акцент, но явно не прибалтийский. Кстати, Ларионов говорил свободно и практически без акцента на английском, испанском и, по-моему, на итальянском. Я это выяснил уже потом, в процессе переговоров.

Итак, возвращаюсь к истории. Мы разговариваем в Министерстве финансов, и Асьянов подробно рисует мне следующую схему – страна в любом случае накрывается медным тазом, в течение ближайших месяцев настанет пик кризиса и дефолт по платежам. То есть Россия – банкрот. Об этом знаем не только мы, но и Международный валютный фонд и большинство западных банкиров. «Но мы, – говорит мне Асьянов, – с помощью господина Ларионова организовываем получение от МВФ очередного транша кредита в сумме четыре миллиарда семьсот миллионов долларов, который уходит через запутанные схемы.» А на грядущий дефолт, который неминуем вне зависимости от кредита, американцы просто закроют глаза. Все вопросы с ними решает Ларионов.

Ну я, разумеется, сразу понял всю гениальность этой аферы – одновременно случаются кризис, гигантский кредит, исчезновение кредита, дефолт по долгам. Все! Никто ничего не ищет. Россия, как и было сказано, банкрот. Потом мы еще долго обсуждали детали. И тогда Ларионов слегка приоткрыл карты – он представляет могучую международную организацию, которая, как он сказал, решает любые вопросы. Эту организацию он уважительно величал «Офис», а руководителем там, по словам Ларионова, был некий Серджио, который настолько велик и могуч, что его не видел даже сам Ларионов, общаясь лишь по закрытой связи. И все вопросы по кредиту в США решает Серджио, а он, Игорь Ларионов, лишь исполнитель приказов главы Офиса. Ну, типа мелкая сошка…