Текст книги "Урановая вахта"

Манипуляторы робота ощетинились миниатюрными хирургическими инструментами – разными ножницами, зажимами, иглодержателем, коагуляционным пинцетом, шприцами. Вдобавок голову пациента облепили нейрочипы. И это было еще не все. Возбужденный доверием людей, истосковавшийся по сложной работе хирург выдвинул из тулова ультразвуковой сканер, чтобы досконально изучить внутренние органы на предмет повреждений.

На каждом инструменте электронного доктора имелась микроскопическая 3D-камера, и Клим, подцепив к роботу палм, за небольшие деньги мог бы совершить виртуальное путешествие по своему новому другу. Но это показалось ему неинтересным, да и организм его требовал энергетической подпитки. Геолог поспешил отойти прочь, пока какой-нибудь инструмент случайно не поразил его.

Клим освоил лежанку с физио-ароматами, для чего пришлось раздеться и подключиться к ее порту (чтобы программа выбрала оптимальное меню). Как ни скептически он отнесся к этой новинке ресторанного сервиса, впитывать кожей ароматы ему понравилось. Он чувствовал приятное, еле заметное покалывание, когда микроиглы впрыскивали в него питательные и тонизирующие молекулы. А затем как-то незаметно поддался сервису и очутился на диковинной поляне под синим небом, спиной на море из травы и цветов.

Разумеется, питание и виртуальные сражения никто сращивать не стал, и Климу быстро наскучило таращиться в идеально синее небо. К тому же он беспокоился о Шен-цзи, вот и прервал программу при первых признаках насыщения.

Коллега уже прошел курс терапии и лежал рядом. Геолог встретился взглядом с его желтыми глазами и ободряюще улыбнулся:

– Как голова?

– Зудит… Спасибо, что вызволил меня из лап хулиганов.

– Вечером попроси своего парня провести фазоаурометрию, особенно мозгов. Заодно и другие органы проверишь, вдруг возникли незаметные повреждения… Например, киста правой почки. Хотя «гексапод», мне показалось, готов был просветить тебя до последней альвеолы.

Шен-цзи беззвучно рассмеялся, прикрыв глаза и освободив Клима от их гипнотического воздействия.

– Зачем ты принимаешь женские гормоны?

– А ты знаешь, что триста миллионов лет назад Y-хромосомы не существовало? Пол животных определялся совсем по-другому – например, температурой. У земных крокодилов (это такие рептилии) до сих пор так и происходит. Сколько генов в Y-хромосоме?

– Не помню.

– Почти две тысячи. А в X-хромосоме – чуть больше двадцати, то есть в сто раз меньше. И чем, ты думаешь, занимаются гены этой хромосомы? Производят сперму.

– К чему ты мне это рассказываешь?

– Оправдываю собственные свойства, если угодно. Видишь ли, я родился в однополой семье, по методу диандрии… В моей семье рождались только мальчики, хотя родители пробовали брать клетку и сперматозоид то от одного, то от другого. Нам не повезло, ведь мы очень хотели иметь в семье хотя бы одну девочку. А в женских парах только они и рождаются – такая вот ирония, нимада.

– Мне кажется, родителям следовало проверить твою Y-хромосому, когда ты был двухклеточным эмбрионом, – пробормотал Клим. – Я бы не позволил своему ребенку родиться с мутацией в генах.

– У тебя есть дети? – оживился Шен-цзи.

– Пока нет. – Развивать эту тему геологу не хотелось, он искренне полагал свой случай банальным и не достойным того, чтобы обсуждать его с новым знакомым. – Все-таки я не понимаю, почему не ограничиться виртуальными фантазиями, – не унимался он. – В конце концов, можно запросто поменять пол и спокойно ходить по тоннелям, не опасаясь глупых подростков и радикалистов из разных «природных» сект. Прости, но мода на твое строение тела прошла уже лет десять назад. Конечно, она вернется когда-нибудь…

– Мне все равно, а моему парню приятно… Он любит заниматься этим в реале.

Шен-цзи отвернулся, скрывая смущение, а Клим от такого заявления коллеги напрочь растерял все связные мысли, что осаждали его мозг. Вот он и принялся вновь поглощать питательные ароматы, подав команду лежанке.

– У меня было два младших брата, – сказал Шен-цзи. – В общем, по всем теориям выходит, что я должен был прийти к тому, что имею. Это правильно, не так ли – быть тем, кем хочешь, а не тем, каким тебя хочет видеть большинство?.. Заглянем в Храм? Я уже насытился, а ты?

– Пожалуй, – согласился Клим.

Выйдя из кафе, они свернули в попавшуюся им «Тронную палату высшей гармонии» – совершенно типичное заведение, полное курений и голограмм с божествами. Над всеми ними, естественно, возвышался Будда. Но долго торчать в Храме Клим не стал, почуяв в дыме незнакомые примеси. Голова у него вдруг поплыла, а Будда принялся размахивать руками, внушая ужас, и геолог поспешил наружу.

Когда он расстался с Шен-цзи и шагал на станцию монорельса, элементарная философия транссексуала навязчиво пыталась втиснуться в систему его мировосприятия. И что уж такого «оригинального» выдал Шен-цзи? Никакого повода перенимать это «быть тем, кем хочешь», нет – Клим и так работает по специальности, которую выбрал после тестирования в школе. Вполне достойная профессия. И почему же тогда после пятнадцати лет профессиональной карьеры он все еще рядовой геолог в мелкой фирме? Может быть, потому, что всем остальным он нужен именно таким, незаметным и полезным, как робот-мусорщик?

«И кем же я хочу быть? – подумал он зло. – Знать бы еще». После этой дельной мысли он естественно перешел к мечтаниям о том, как археологические находки на Фобосе принесут ему деньги, а может, даже нечто большее, и в грезах быстро домчал до своего хутуна. Его ждал самодельный «Справочник» антиквара Ляо. На станции Клим купил пакет с набором биоактивных полуфабрикатов.

Дома никого не было, так что помешать Климу никто не мог. Разумеется, он ограничил поиск Фобосом. Данных оказалось много, они столетиями поступали в библиотеки… Первые записи относились к двадцатому веку, с них Клим и начал.

Два древних земных аппарата под тривиальными именами «Фобос-1» и «Фобос-2» вышли к полетную траекторию к Марсу в 1988 году. Судьба их была разной.

На первом отключилась система ориентации (из-за ошибки в команде человека-оператора), и его солнечные батареи приняли неверное положение… В итоге энергия попросту перестала поступать к бортовым системам, и станция «без руля и ветрил» затерялась в космосе.

«Фобос-2», в отличие от «напарника», удачно вышел на эллиптическую орбиту возле Марса, а затем двигатель преобразовал ее в круговую как раз над орбитой Фобоса! Тут Клим стал внимательно разглядывать бледные, переснятые с архивных фотографий и схем голограммы оборудования. В состав зонда входили радиометр, три камеры, спектрометр и прочее «железо». Перед камерами стояло зеркало-крышка – так древние пытались защитить объективы от космической пыли и заодно откалибровать прибор. «Как они обходились без грибковых микрочипов и биопроцессоров? – восхищенно подумал геолог. – Неужели этот сплав ненадежных полупроводников и железа работал?» Очевидно, работал, поскольку в базе Ляо имелись даже копии старинных снимков, полученных вторым «Фобосом».

Сама марсианская история глянула на Клима с блеклых голограмм, он даже взволновался и почувствовал потребность нормализовать процессы в мозге. Тем более после возвращения со спутника он еще не проверял свою любимую колонию трюфелей.

Они росли за пластиковой панелью в кухне, рядом с компрессорной установкой. Клим несколько лет назад провел туда воду, врезав тонкую композитную трубку в систему очистки. Эти беловатые, бледные грибы размером с ноготь не нуждались ни в воздухе, ни в свете – им хватало того, что капало из трубки по милости хозяина. «Опять с моей плантации жрали, гниды, – подумал Клим в адрес детей. – Надо бы что-то новое прикупить, а то всю культуру извели». Месяца полтора назад он заходил в магазин, и ему понравилось одно цветковое растение, как будто созданное для жизни в этом сыром углу. У растения не было листьев (что типично для марсианской ботаники), и оно не нуждалось в подпитке светом. Щупальца с крошечными бурыми цветками так трогательно торчали из грунта, что Климу тотчас захотелось купить рассаду, но он решил отложить покупку (с деньгами был напряг). Помнится, цветок назывался поэтично – «волшебный фонарь»…

Отдохнув душой и насытив легкие сочным грунтовым духом, геолог вернулся к изысканиям.

Когда аппарат снял параметры движения Фобоса, он перешел на особую орбиту – то удалялся от спутника, то приближался к нему. Земные операторы собирались подвести КА поближе, оставив между ним и «внешней» стороной Фобоса километров тридцать. Там находится так называемая область инерциального пространства. По мысли хитрых землян, «Фобос-2» будет свободно маневрировать над спутником, фотографируя его, и в конце концов зависнет над ним. И всего-то на высоте пятидесяти метров! Тут уже полный простор для исследований посредством банальных импульсов ионно-пучкового и лазерного излучений.

Но как нередко случалось в древности, этот отменный план провалился. Пока аппарат проводил навигационные измерения (при этом приближаясь к цели), чтобы уточнить район высадки научных приборов, связь со станцией прервалась. Разумеется, навеки. Клим вернулся обратно к файлу, перечитал кусок гипертекста еще раз и наконец поймал слова, крепко зацепившие сознание: «уточнить район высадки научных приборов». Уточнить! Значит, примерное место контакта Фобоса с аппаратурой уже было известно?

– Так, – сказал он себе. – И что из этого? Впереди еще куча разных аппаратов, пытавшихся летать вокруг спутника. Значит ли это, что я должен изучать эти материалы невнимательно? Ни за что.

Вот Клим и продолжил работу со «Справочником», принудив себя успокоиться. Момент собственно аварии установить не удалось – конструкция аппарата не позволила. Неисправность возникла в промежуток радиомолчания «Фобоса-2», когда он занимался коррекцией орбиты.

Клим так устал разглядывать старинные голограммы, что даже обрадовался появлению Кристины. Он послушал объявление времени с палма и удивился – с момента его прихода домой прошло уже четыре часа! Клим присоединился к жене, которая ловкими движениями нашинковала приобретеный им полуфабрикат, прогрела его микроволнами и кинула в обширной тарелке на стол. Она всегда славилась среди знакомых кулинарным мастерством.

– Я на новую работу перешел, – сообщил геолог. – В компанию «Реголит».

– Да ну? – вяло обрадовалась жена. По всему видно было, что ее заботит какая-то важная «дума». А может, она переживала события дня, скрупулезно осмысляя их в домашней обстановке. – Название какое-то неприятное.

– Обычное, геологическое.

– А как насчет денег? Сколько платить будут?

– Обещали больше. И на орбиту летать не придется.

– Что же… – рассеянно проговорила Кристина. – Будем на Марсе устраиваться. Купишь новые видео-обои, а то наши совсем истаскались, заменишь раковину и воздухораспределитель, старые чипы в кухонном блоке… – Она готова была, несомненно, перечислять свои чаяния бесконечно, но некая внутренняя работа заметно тормозила Кристину. Долго лелеемый список недочетов, скопившихся в хозяйстве за годы, выползал из нее как распечатка из древнего факса. – Заплати за обучение детей на год вперед, пока их не отчислили из школы. И закажи заранее путевки на Землю, а то все расхватают…

12-й день сезона Цинмин, поселение Офир

Следующие дней десять Клим постепенно вникал в деятельность своей новой компании. Он заново узнал, что все месторождения на эрозионном срезе Марса давным-давно открыты. И «Реголит», следовательно, занят скрупулезным анализом геофизической информации. В ход шло все – и устаревший синергетический подход, и прогнозные построения. У «Реголита» уже имелись модели многих рудных объектов, арендуемых «Недрами». Показатели их перспективности вычислили годы тому назад. Были даже выделены площади для полевых работ (где в основном и стояли трансляторы). Там сейчас собирали образцы и калибровали аппаратуру несколько сотрудников компании.

По вечерам Клим посиживал в библиотеке (дома жена и дочь донимали его одними и теми же вопросами – «Ну и где твои большие деньги? Уже перечислил на счет такой-то столько-то юаней?») и до болей в глазных нервах просматривал каталог Ян-шена. Информации в нем было собрано столько, что скоро геолог стал чувствовать себя экспертом по начинке космических и спускаемых аппаратов. При этом он с досадой узнал, что эти летающие древние железки нередко комплектовались из одних и тех же деталей. В итоге, даже сопоставив находки с изображениями, Клим не мог быть уверен, что прав в своем выводе.

Все-таки не зря он привлек к экспертизе старика Ляо, и не так уж велики комиссионные… К тому же у того авторитет среди туристов – они вряд ли стали бы иметь дело с неведомым любителем.

Шестнадцатого апреля, в выходной, Клим прямо с утра отправился к антиквару. Фламмарион, как приличный хутун, был наполнен особо праздничной и навязчивой рекламой. По тоннелям разъезжали целые рекламные поезда из раскрашенных каров – сразу сотня торговых фирм решила устроить сегодня распродажу. Чуть не разбив палм о бампер одного настырного менеджера, Клим ускользнул от поезда и втиснулся в дверь Ян-шенова магазина. Там торчало три посетителя, явных дилетанта, они слушали пояснительные «лекции» каждый в своем звуковом коконе.

– Я хочу купить у вас эту симпатичную гайку, уважаемый, – сказал геолог в пустоту. Ляо услышал его и тотчас впустил в кабинет.

– Наконец-то, мой молодой друг, – проговорил он устало. – Простите меня за раздраженный вид, сегодня просто сумасшедший день. Продал только дешевый блок всего столетней давности и один безвкусный комингс (редкая дрянь), а устал так, будто весь день прыгал у прилавка и молол языком. Зеваки! – презрительно махнул он в сторону посетителей. – Распродажу пережидают. А есть и такие, представьте, что уверяют меня, будто видели по инфо-каналу предложение скидок на мой антиквариат! Что же я? Садитесь, дружище, а я пока согрею одну очень симпатичную культурку.

Ян-шен выглядел, как всегда, строго и даже чопорно, и вовсе не походил на человека, которому пришлось отбить десяток атак дилетантов от археологии. Только нос у него слегка обвис, да глазные яблоки порой разбегались в стороны, а так он был весьма бодр. Наверное, уже не раз принял своей «симпатичной культурки», – решил Клим.

– Я сам ее выращиваю, – похвалился антиквар.

Из встроенного в стену бара возникла подложка с искусственным грунтом, утыканным бледно-серыми грибками. Вместе с ними на столе появилась и пузатая матовая колба, оснащенная веером гибких пластиковых трубок.

– Кладете грибок под язык и отсасываете из колбы, – пояснил антиквар. – В жидкости содержатся пептины, и растворение произойдет само.

Клим последовал примеру старика и растворил грибок под языком, чувствуя, как мятная прохлада растекается во рту и проникает в пищевод. Вместе с ней мозг словно приобрел четвертое измерение и прозрачную ясность – вещи показались простыми и родными настолько, будто вылупились с ним в одном инкубаторе. Посторонние шумы от бродячих рекламистов, напротив, затухли и отсеялись как несущественные.

– Великолепно, – произнес Клим, ощущая небывалую звучность собственного голоса. Захотелось сказать что-нибудь еще, чтобы порадовать слуховые рецепторы таким глубоким звуком: – Скинете рецептуру на мой палм, уважаемый?

– Она пока не запатентована… Нужно пройти регистрацию в министерстве биодобавок, – извинился старик. – Лень стыковаться с бюрократией. Что ж, вы желаете узнать, какую именно старинную деталь принесли мне в прошлый раз? Да вы берите еще, берите. Эффект у них непродолжительный.

– Спасибо. – Клим с опаской кинул в рот еще один грибок и залил его влагой из колбы, ловя рецепторами микропузырьки бодрящего газа.

– Это действительно объектив от инфракрасной камеры. А вот аппарат, от которого она отвалилась… Похоже, вам несказанно повезло, дружище! Это «Фобос-2», сомнений практически нет. Я проверил все КА, которые могли когда-либо коснуться поверхности этого спутника, и однозначно идентифицировал обломок. Конечно, если принять как аксиому, что вы нашли его именно на Фобосе.

Он испытующе воззрился на гостя.

– Несомненно, – сглотнув ком жидкости и слюны, пропитанной вкусом грибка, буркнул Клим. Сообщение старика пока плохо осознавалось им. Видимо, тотальная ясность проникла в мозг так глубоко, что удивлению в нем места не осталось.

– Ну, тогда вы сделали настоящее археологическое открытие! Теперь наша задача – с толком нажиться на нем, не потеряв ни юаня. Вы готовы к тому, чтобы продать находку туристу с Земли?

Антиквар скрупулезно и уверенно зондировал намерения посетителя, предоставляя ему в то же время полное право выбора. Естественно, он предпочел бы сплавить добычу Клима и получить комиссионные, вместо того чтобы просто вренуть объектив хозяину. Осуждать старика за «алчность» Климу и в голову не пришло, он сам пылал потребностью поиметь на невзрачном осколке прошлого десятки тысяч юаней. Не обменявшись ни словом, они в течение нескольких минут стали единомышленниками в этом вопросе. Особенно Клима подкупила профессиональная честность Ян-шена: антиквар не стал уверять геолога, будто тот завладел никчемным обломком.

– Продаем, уважаемый, – кивнул гость.

– Прекрасное решение! Ко мне на днях как раз обратился один постоянный покупатель с Земли, через своего агента на Марсе…

– Но ведь вывоз исторических раритетов запрещен, – усомнился Клим.

– Мы сыграем на дыре в законах, – усмехнулся старик. – Обычно приходится проводить находки как не представляющие исторической ценности (да так оно и есть, в общем-то). Но ваш объектив найден не на Марсе, а это дает нам законное основание оформить его как обнаруженный вне планеты и санитарных орбит. На этот счет действуют другие статьи, совсем не такие жесткие. Но если все эти уловки не сработают… Что ж, всегда есть возможность связаться с представителями Кайзера.

Выходит, старик ухитрился не только внедриться в тайные слои чиновничества, но и наладить контакт с кем-то из агентов независимых!

– Объектив от камеры, говорите? А как насчет этого?

Клим извлек из кармана маленькую пробирку с бактериальной культурой. В ее искусственную ДНК он вложил закодированную информацию о своих изысканиях. Такой способ передачи данных хорош тем, что они могут храниться в геноме размножающихся бактерий всего нескольких часов, а подобрать код для расшифровки за такое короткое время невозможно. Разумеется, в специальных условиях можно обеспечить даже годы сохранности генома, но смысла в этом не было.

– Дайнококусы? – вскинулся антиквар.

– Они самые.

– Очень предусмотрительно… И что у вас тут?

– Выдержки из вашего «Справочника», сопоставленные с двумя другими предметами, найденными мной на спутнике, – медленно, с равнодушной улыбкой проговорил Клим. – Часть дифракционной решетки и зеркало-крышка «Фобоса-2». Не считая еще одной детали, которую я не смог пока распознать.

– Многорукий Будда, – с расширенными глазами прошептал Ляо и поспешно бросил в рот грибок. – Вы не шутите? Целое зеркало-крышка! Это же состояние!

– Беретесь продать их?

– Да мы утонем в деньгах! – Это «мы» слегка насторожило геолога, но он списал оговорку старика на волнение. Антиквар вскочил и забегал по кабинету, даже не опираясь на трость. – Что ж, вы подготовили, я полагаю, голограммы ваших находок и сопоставили их с фактическими. То есть теми, что изображают реальные детали второго «Фобоса».

– Они в этом бульоне. – Клим выложил пробирку на столик и также поднялся. – Можете проверить мои выводы. Здесь есть номер моего палма – когда найдете покупателя, свяжетесь со мной. Один из обломков, к сожалению, я опознать не сумел. Уверен, у вас это получится лучше…

– Отлично, отлично! – никак не мог успокоиться старик. Клим даже слегка встревожился, что скачок кровяного давления может увеличить расход энергии его искусственной сердечной мышцы. А это вряд ли хорошо для организма Ляо. Хотя, в общем, благоприятно сказывается на тонусе и позволяет заранее выявить неполадки в органах…

Они тепло распрощались, вполне довольные встречей и особенно ее перспективами. Ян-шен, получив полную доверенность на управление антикварными предметами Клима, пообещал быстро подыскать покупателей из лаоваев (они больше платят) или местных.

Эмоционально взъерошенный геолог на радостях прогулялся по кабакам Фламмариона, посетил Храм Истинного Озарения и бега роботараканов (где благодаря озарению выиграл десяток юаней), закусил в ресторане изысканными лепешками из культуры редких импортных бактерий…

Домашние, когда он в полночь завалился в квартиру, попытались выведать у него причины такого загула, но он гордо отвечал в том духе, что волен сам планировать свой досуг. Куй Винь принялся было по привычке сыпать презрительно-непонятными словечками, но Клим ткнул его физиономией в сливной бак с колонией агрессивных бактерий, чем заработал царапину от Кристины и ласковый шлепок от Венеры.

14-й день сезона Цинмин, поселение Офир

На работе Клим продолжал вникать в трудовой процесс «Реголита» – например, анализировал прогнозные схемы, которые выдавали хтонический хроник и Су-цин. Клим уже начал подумывать, что менеджер холдинга подобрал ему довольно скучную должность, как Гарольд связался с ним через офисный терминал.

Служебная голограмма перед геологом скукожилась в точку и отодвинулась на периферию поля, а вместо нее развернулась жизнерадостная физиономия администратора компании.

– Есть дело на поверхности, – сообщил он.

– Какого рода? – вскинулся геолог. Внутри как будто поднялась волна невесомости, словно он уже приближался в челноке к Фобосу и готовился надеть шлем скафандра. Совсем как позавчера, когда ему на работу позвонил Роман Чжанг. Клим в неясном смущении глядел на его обиженную (хотя Чжанг старался казаться безразличным) физиономию и не знал, что ответить на слова: «Как же?.. Ты ведь сто лет…»

– Нужно заменить транслятор в долине Нанеди. Координаты – 5,443 градуса северной широты и 45,172 западной долготы… У него закончился ресурс, отказать может в любую секунду.

– И все? – разочарованно протянул Клим. Впрочем, даже такая экспедиция способна была встряхнуть его. Наверное, если бы Клим знал, что через пару недель ему предстоит лететь на орбиту, он совсем не чувствовал бы давящей узости улиц.

– Отнюдь. Подготовь план полевого исследования, забора проб с указанием прогнозных параметров и так далее. Я уже сбросил тебе на терминал всю необходимую информацию.

– Когда в путь? – Задание оказалось не таким рутинным, как опасался геолог. Стало понятно, почему остальные сотрудники неделями пропадают на поверхности.

– Двадцать третьего. Успеешь подготовиться? Кстати, полевая надбавка – это серьезно… Особенно в пограничных с Кайзером районах.

План исследования был готов у Клима уже на следующий день. Но выдать его он не торопился, вместо этого позвонив антиквару из грибницы, куда он отправился в одиночку.

– У меня намечается небольшая экспедиция в долину Нанеди, – с ходу сказал он после обмена приветствиями. – Возможно, будет время по дороге заглянуть еще куда-нибудь, маршрут достаточно свободный.

– Истоптали долинку-то, дружище… – пристально глядя на молодого друга, протянул Ляо. – Но я понял свою задачу.

Долго обмусоливать тему они заговорщицки не стали – открытые каналы Сети буквально открыты, и афишировать задумки было бы тупо. Конкуренты работают в любой области, даже в геологоразведке. А старик нимало не страдал идиотией и моментально понял, что имеется шанс обследовать кусочек марсианской поверхности, воспользовавшись корпоративным ровером «Недр».

Клим тоже решил не дремать или торчать в кабаке с друзьями, а плотно погрузился в «Справочник» Ян-шена. Он хотел в деталях ознакомиться с предметом своего нового интереса. Пока этот интерес не перерос хобби, но впоследствии… Здравое соображение, что так везти с находками больше уже никогда не будет, ничуть не умалило упоение Клима от первой заработанной им серьезной суммы. (О том, что осколки «Фобоса-2» еще нужно продать, он предпочитал не помнить, веря в ухватистость Ян-шена.) «Фобос-то вон как исхожен был, первозданного камешка не осталось, – думалось ему в библиотеке, в минуты расслабления. – А тут целая планета!» Такие бодрые мысли помогали ему упорно выискивать нужную информацию, не закиснув от ее необозримости.

2-й день сезона Гуюй, поселение Офир

И за два дня до старта ему повезло. Сопоставив список деталей от аппаратов, когда-либо терпевших крушение в долине Нанеди, и список уже найденных (за века) обломков, он увидел несколько красных строк. Две газовых трубки, спица от колесика и настоящая звезда археологии – вымпел с гербом древнего государства, погибшего вскоре после кончины своего КА.

«Слишком ценная вещица, – в сомнении решил геолог. – Не может быть, чтобы ее не подобрали». Но экспертная система старика упорно твердила, будто вымпел за тысячу лет так и не был обнаружен. Увы, больше ничего, просто совершенно ничего в долине Нанеди не было. Оставалось только верить в фантастическую удачу и рыть носом реголитовую пыль в поисках вымпела, спицы и трубок.

А раз так, Клим обратился к краткой истории нужного аппарата.

Звали его незамысловато – «Марс-2». «Опять двойка, – хмыкнул геолог. – Может, считать это знаком удачи?» Итак, этот зонд стартовал на Марс в 1971 году и даже достиг цели, не взорвавшись. Неудача тем не менее постерегла этого пионера космонавтики – перед самым отделением спускаемого аппарата компьютер спорол чушь (из-за ошибки земного программиста). Спускаемый аппарат принял неверную ориентацию и отделился, а когда через четверть часа у него включилась двигательная установка… Понятно, ничего хорошего этот шедевр инженерной мысли уже не ждало. Угол входа аппарата в атмосферу оказался слишком крут, он попросту воткнулся в нее и в итоге не успел затормозить, несмотря на усилия парашюта. Отделяемая часть второго «Марса» грохнулась на планету в точке с примерными координатами 4 градуса северной широты и 47 – западной долготы (долина Нанеди в земле Ксанфа). Последняя старательская экспедиция к месту этой катастрофы состоялась в двадцать шестом веке, и она кое-что нашла. Но бесценный вымпел, несмотря на подвиг старателей, остался лежать где-то в марсианском грунте.

«Нет, неужели его так и не добыли? – пораженно подумал геолог. – Или он сгорел в атмосфере?» Но вымпел был защищен тяжелой капсулой, и сгореть он не мог. Интересно, что первая археологическая экспедиция в двадцать третьем веке нашла эту стальную капсулу, но уже вскрытой. Спецы сошлись во мнении, что вымпелом завладел неизвестный «черный археолог» на заре колонизации Марса. Любопытно, что за истекшие века этот фетиш так нигде и не всплыл.

Клим решил положиться в этом вопросе на старшего товарища. А пока воспользоваться служебным положением и попытаться взглянуть на место катастрофы с помощью приборов. Ничего предосудительного в его действиях не было – он же изучал место будущей работы.

Современные снимки с орбиты, полученные широкоугольными камерами, помочь ему не могли, а вот узкоугольные камеры спутников дали подробные изображения нужного участка. Клим наложил на топографическую карту этого каменистого пятачка 10×10 метров схему электромагнитных колебаний ядра. Поле Марса не отличается особой связностью – в этом смысле планета чем-то походит на крапчатую головку гриба. Но в месте аварии имелся достаточно сильный магнитный фон, и это было хорошо.

После наложения всех полей и топографии на карте образовалось несколько невнятных объектов, очертаниями напоминающих вирусы. При мощном воображении любой из них мог показаться вымпелом. «Посмотрим-ка в трех измерениях», – осенило геолога. Он вывел голограмму над рабочим столом и заставил ее «проникнуть» в грунт на десять метров. Получился симпатичный куб.

Самый труднодоступный из «вирусов» застрял в расселине на глубине восьми метров, как раз под местом катастрофы.

Клим скопировал пространственную картинку на палм и стал прикидывать, стоит ли немедленно связаться с антикваром или все-таки дождаться вечера. Его так и подмывало поделиться со стариком итогами своего первого археологического изыскания, пусть и «умозрительного». Если это действительно вымпел, то неудивительно, почему в двадцать шестом веке не сумели его отыскать. Разве в то время была такая сильная поддержка с орбиты? Залезь-ка в грунт, да еще не зная, где именно нужно это сделать.

– Удачный план исследований? – улыбнулся Шен-цзи, оторвавшись от собственных занятий с картой полей.

– Заметно? – расплылся в ответ Клим. – Как твоя голова? Все никак не спрошу…

– Как новенькая. Попросил друга впрыснуть еще немного стволовых клеток, так что мозгов у меня теперь даже больше, чем было. Не хочешь с нами пообедать?

– С вами?

– Мы с партнером приглашаем тебя на семейный обед. Он давно уже хочет с тобой познакомиться, поглядеть на моего спасителя.

– Давай после возвращения, – растерялся Клим.

Ему почему-то не хотелось, чтобы в его биографии запечатлелся эпизод совместной трапезы с однополой семьей. Еще в детстве он получил от отца чувствительную накачку по поводу отношений между полами (Хан-старший в то время состоял в воинственной «природной» секте), и до сих пор не растерял ретроградные установки родителя.

– Хорошо. А я пока покажу ему запись твоей битвы с подростками, ладно?

– Пожалуйста…

– А когда вернешься, у нас уже будет малыш. Мы как раз собираемся на следующей неделе в инкубатор.

– Это будет ваш ребенок?

– Конечно, я же тебе говорил о диандрии. Семейная традиция, уже Будда знает в каком поколении.

– Ладно, – сдался Клим. – Приду.

Шен-цзи засиял, будто новая обечайка. Геолог поспешил уткнуться в терминал, чтобы коллеге не пришло в голову в порыве чувств вскочить и расцеловать его. Он не слишком-то хорошо знал повадки трансиков.

3-й день сезона Гуюй, поселение Офир

На другой день Клим прибыл в офис, намереваясь заново проверить все свои наметки и прочесать текст плана. Вариант был почти беспроигрышным – прогноз подсказывал наличие большого скопления полезных ископаемых в жерле бывшего вулкана, причем на небольшой глубине. Миллионы лет назад горные породы растаяли от подпиравшей снизу магмы и образовали этакий информативный сгусток материала. Да и вообще, температура и давление мантии способствуют производству металлов – хоть золота, хоть медных руд. Пожалуй, этот вулкан был единственной достойной точкой всего маршрута, пробы по ходу путешествия будут совсем не так интересны.

Ближе к обеду его вызвал к себе Гарольд.

– Ну как, есть чем оправдать маршрут? – с ходу спросил он.