Текст книги "Феникс угоревший"

– Очень романтичная история. Это все?

– Почти. Однажды наг все же вернется в свой дворец, и подземелья Тротара будут наполнены сонмами змей. Может быть, хотя бы они перебьют озверевших железных муравьев.

– Жалко, записать неудобно… Но я запомню эту легенду, – пообещала магистресса.

Поскольку хода назад не было, Проводник повел девушку вперед, во мрак, и на противоположном конце колоссальной пещеры нашел-таки нужную плитку в полу – единственную цветную среди массы серых. Наступив на нее, он притопнул, но ничего не случилось.

– Суровые Боги, – сказал он в некоторой растерянности. – Тут должен открываться лаз на нижний уровень.

– Заело?

– Вряд ли… Разве что механизм кем-то съеден.

Он поднял факел повыше – рядом проходила абсолютно глухая стена каверны, где-то на ней должна была быть надпись, указующая верный путь из дворца. В последний раз Типун был тут больше года назад, и Магистрат вполне мог изменить маршрут, руководствуясь какими-то своими мотивами. Может быть, банальный лаз через узкую дыру мог показаться им слишком примитивным, или же рядом с ним пришли в негодность и требовали ремонта коммуникации, или еще почему-либо.

– Держи факел. – Проводник достал вторую смоленую палку и вручил ее Букве, запалив от своей. – Иди направо вдоль стены, ищи надпись.

– Какую?

– Не знаю, там увидим.

Минут через пять, когда огонек ее факела удалился метров на двадцать, донесся громкий вскрик и радостный голос Аглаи, наверняка разбудивший всех подземных тварей в окрестностях дворца. Типун поспешил к ней, и вот что он прочитал на стене: «Стань самим нагом, и обратишься в человека». Несколько минут Типун думал только о том, как отыскать чиновника из магистрата, который придумал такую загадку – единственно с целью надавать ему по морде. Желательно банкой с желтой краской, которой были выведены эти корявые значки на стене.

– А если мы не догадаемся, что это значит? – с любопытством спросила Буква.

– Обратимся в человеческие скелеты, – проворчал Типун. – Дворец нага посещается туристами примерно раз в месяц. За это время крысы и муравьи начисто съедят наши туловища.

– Интересно, кто из нас должен стать нагом? По идее, наверное, я, но мне не хочется. Хоть меня и называли иногда змеей… К тому же Защитник ты, а не я, и слово «наг» мужского пола. Ну, превращайся скорей, а то я уже замерзла. Не бойся, не закричу.

Похоже, у девушки скоро должна была начаться истерика, но пока ей удавалось держаться – демонолог как-никак, а они стойкие люди, понаторевшие в столкновениях с разными ужасами.

И все же у Даниеля возникла мысль, как использовать подсказку. Затушив лишний факел, он двинулся к центру пещеры, к выемке, где когда-то возлежал гигантский змей. Если не стать нагом, то хотя бы притвориться им возможно. Они спрыгнули в чашу и принялись ощупывать и обнюхивать каждую плитку пола, пока Типун не нашел, что центральная немного подается под его весом, вызывая глубинный скрежет шестерен.

– Отлично! – обрадовалась Аглая. – Ты молодец, Данчик. Защитил меня от страшной смерти.

– Рано ликовать. Где лаз-то?

Наконец он догадался, что следует раза в два усилить давление на плиту, и притянул Аглаю к себе. Она скрестила руки на груди и опустила голову, уставившись под ноги, и вовремя – пол под ними ухнул вниз, словно там произошли тектонические подвижки, моментально образовавшие в толще горы каверну. Но падение продолжалось всего-то пару-другую секунд – «лифт» плавно уткнулся в преграду.

– Ух ты, – выдохнула Аглая и медленно разжала руки – сразу после начала падения она обхватила Проводника. – А если бы я осталась наверху?

Даниель осмотрел новое помещение, припоминая схему подземелий. С одной стороны доносился непрерывный металлический лязг и шипение газовой сварки, однако ремонтные работы, если это были они, происходили вдали от возможных туристических глаз. В три стороны вели, соответственно, три тоннеля, однако тот, из которого и раздавался производственный шум, был перекрыт каменной плитой. К ней небрежно крепился желтый щит с красными трафаретными словами: «Осторожно! Идет дезинсекция гнездовья железных муравьев! Опасно для жизни!»

– Кажется, эти чудные насекомые – настоящий бич Тротара, – заметила Буква с едва заметной иронией. – Поглядеть бы хоть на одного.

– Обязательно, – заверил ее Типун. – В первой же лавке купишь хоть целого, хоть запчастями. В одиночку, кстати, в природе они не встречаются. Ну что, идем к философскому существу?

Аглае было все равно, и они двинулись по тоннелю, снабженному указателем. Здесь было довольно чисто, скелеты попадались не на каждом шагу. Зато появились рассеянные гномы, смахивающие на обслуживающий персонал, потому что при себе они имели разнообразные инструменты вроде разводных и газовых ключей, а также инвентарь – метлы, молотки и так далее. Кто-то из них подкручивал фонтанчики с питьевой водой, кто-то обновлял факела, а кто-то подметал неровный пол.

Философское существо располагалось в небольшом гроте, украшенном несколькими разноцветными сталактитами. Тут же стояли скучающие туристы – пожилая супружеская пара. Они явно пожалели, что вообще ушли под землю, и только вид какой-то сумасшедшей девицы, мучившей гипотетическое животное, немного развлекал их.

– Я тоже хочу, чтобы мне почесали пятку, – произнесла старушка.

– Ирина, – укоризненно ответил старик. – Девушка местная, ей можно. Пойдем обратно?

– Левия! – пораженно вскричал Проводник. – Что ты тут делаешь?

– Гуляю. – Она спрыгнула с уступа, на котором сидела, и одинокий усик разочарованно обвис. – Здесь открытая зона, к тому же я давно не общалась с гипотетическим зверьком. Ты же вроде в горы собирался?

Даниель взглянул на Аглаю – та рассеянно крутила головой по сторонам, делая вид, что не прислушивается к беседе. Затем она смело ухватила ус и подергала его, добившись в ответ самого горячего внимания.

– Вчера вернулись.

– В забой пойдешь?

– Скорее всего… Ты почему не на работе?

– Ладно, пока! – Левия, так и не поглядев на магистрессу, круто развернулась и скрылась за поворотом, чуть не растоптав гнома с метлой.

Вообще, ее появление в этом малопопулярном месте катакомб серьезно озадачило Типуна. Допустим, она просто вычислила их маршрут, поскольку любой Проводник всегда начинает поход под землей с самого простого, по возможности им и ограничиваясь. Ни к чему клиентам спускаться на служебные и чисто гномьи уровни, хватит им и туристической зоны. Но зачем Левии отслеживать передвижения Даниеля по Тротару? В таком случае, она занимается этим по собственному почину или по наущению директора «ТТ»?

А может быть, цепочка между выработкой камней и «Тролли-Олли» где-то порвалась, и Магистрат потянул за свободный конец?.. Типун мысленно вспотел от чудовищности своей догадки, но развивать мысль в этом направлении, к счастью, было некогда – Аглая уже так заигралась, что Типун озаботился сохранностью уса.

– Что это такое? – озадаченно вскричала девушка.

– Гипотетическое животное. У него только одна чувствительная точка, на кончике уса. Ей оно постигает мир. Самого тела, конечно, нет, иначе какое бы это было философское существо? Скучно ему живется, верно?

– Чушь какая.

Девушка в досаде хлопнула по «животному» ладонью, и несчастный ус целиком втянулся в стену. Пришлось Даниелю увести Аглаю прочь, вслед за удалившимися пожилыми туристами. Миновав узкий участок коридора, они вышли на относительно людную подземную площадь, где гномы организовали торговлю сувенирами. Причем цены здесь были несколько ниже, чем в Розе мира – оно и понятно, добраться сюда труднее. По углам обширной площади то и дело сновали вверх-вниз легкие лифтовые клетушки. Подземелье полнилось сдержанным гулом множества голосов: тут находилось торговое сердце гномьего Тротара.

Аглая немного оживилась, но привлекли ее, конечно, не сувениры, а лотки с книгами. Она остановилась у первого же попавшегося и стала изучать названия: «Герметическая философия, или философия оккультизма»… «Метафизика, или философия природы»… «Каббала – наука о Боге, вселенной и человеке, во всех их соотношениях»…

– Какие-то у вас специфические труды, мессир, – вежливо обратилась она к старому гному, лениво изучающему пламя факела.

– Философия – единственная область знания, которой стоит заниматься, – веско сказал продавец. – Например, я легко мог бы рассказать вам, что ощущает гипотетическое животное, не говоря уж о чувствующей статуе. Их системы воззрений для меня теперь не секрет.

– А вот университетский астролог Кагазия полагает, что философия способна круто искривить жизненный путь человека, – заметил Даниель.

– Человека! – фыркнул гном. – Неудивительно. Высшее знание доступно немногим избранным.

Буква нахмурилась и бегло поглядела на прочие трактаты. Типун успел рассмотреть названия «Наука о числах», «Сотворение форм», «Иероглифика» и «Начертание знаков». А девушка уже передвинулась к соседнему торговцу. Тот, в отличие от философа, принялся живо тыкать волосатым пальцем в свой товар:

– Вас интересует все психическое, все тайны разума человека или даже гнома? – бескомпромиссно воскликнул зрелого возраста подземный коротышка с сумасшедше блестящими глазами. Его волосатые ручонки нервно подергивались, будто желали что-нибудь ухватить. – Вы пришли по адресу, госпожа. Например, с помощью капитального труда «Медиумизм» вы быстро и легко изучите сверхчувственный мир. Вы обретете способность выделять часть своего астрального тела для автоматического письма или передвижения предметов…

– Автоматического письма? Гм… Интересно, можно ли таким способом написать диссертацию.

– Несомненно! – Однако гном поспешил обратиться к другому тому: – Вот, «Магнетизм» растолкует вам все об отношениях между существами и телами природы через понятие флюида, или нервной энергии. А вот еще есть очень хорошая книга, «Гипнотизм»… Я знаю, что вам нужно, хозяйка! Вы хотите воспринять картины прошлого? Тогда вам поможет «Психометрия». – Но Аглая отрицательно покачала головой, рассеянно трогая потертые корешки томов. – Ну, есть еще экзотические области знания: телепсихия, например, или телепатия… Неужели вам это не интересно? – в отчаянии вскричал книжник.

– Мне бы что-нибудь почитать… – смутилась Аглая. – Любовный роман о судьбе прелестной гномеллы, скажем.

Даниель вздрогнул и отодвинулся на пару метров от лотка, якобы увлекшись стендом с сувенирами. К счастью, на его маневр ни девушка, ни специалист по психическим трактатам не обратили внимания, иначе бы они заметили, как лицо Проводника словно оплыло, превратившись в жесткую маску. Собрав эмоции в кулак, он сосредоточился на товаре, но все равно не смог разглядеть, что именно висит перед ним – повсюду ему мерещилась Сеофия.

– Что-то ищешь, сынок? – ласково спросила у него старушка-гномелла в нарядном красном колпачке и длинном коричневом платье, подпоясанном пеньковой веревкой. Волосы на руках и голове у нее были совсем седыми. Она сидела на складном стульчике и смотрела на Типуна едва ли не от самого пола пещеры.

Очевидно, гномелла увидела, как Даниель подошел с девушкой, потому что хитро косилась на Аглаю и умудрялась прислушиваться к ее беседе с торговцем психическими трактатами.

Типун присмотрелся к выставленному старушкой товару – она торговала пентаклями и украшениями. Неясно, могли бы сейчас помочь чем-нибудь пентакли, хоть частные, хоть общие, а также металлические, фарфоровые или пергаментные. Тут имелись любые на выбор, в комплекте с надушенными кусочками ткани.

– Сердце твое раздираемо отчаянием, – сказала вдруг пожилая гномелла. Она уже не глядела по сторонам, а внимательно изучала физиономию Проводника. – Но я могу помочь тебе, мальчик. Тебе нужен смешанный пентакль, чтобы ты мог изгнать дух зазнобы из разума, излечившись от пагубной страсти к ней. Вот, взгляни сюда… – Гномелла сняла один из золотых кружков, надетых на простую пеньковую веревку, и протянула Даниелю.

Это оказался маленький, не больше ногтя размером пентакль солнца. На одной стороне диска было выгравировано его детское изображение с пятью лучами, обведенное двумя кругами, а на другой – цветок розы.

– Он освободит тебя от скорбного духа и подарит другую привязанность, – пояснила гномелла. – Ты бежишь из темницы духа и обретешь мощь в свершениях. Одним словом, замечательный пентакль, и освящен он в полдень, как полагается, молением и заклинанием.

– И сколько же он стоит? – улыбнулся Проводник.

– Всего один цехин, – скромно проговорила старушка. – Можешь сейчас не платить, если денег нет. Ты ведь приемыш Есаеля? – Она зорко всмотрелась в лицо Типуна и кивнула своей догадке. – Я пришлю тебе счет.

Даниель мимолетно удивился ее осведомленности, но ответить не успел, потому что Букве удалось отделаться от настырного торговца, и она подскочила к Проводнику, пребывая в некотором возбуждении. Поглядев на предмет его интереса, она тут же переключилась на стенд и уткнулась в украшения.

– Хорошо, – сказал Типун. Расстегнув рубаху, он повесил пентакль на шею: глядишь, и поможет в борьбе с духом Сеофии.

– А почем это колечко? – восхищенно выдохнула Буква.

– Очень хороший выбор, дочка, – обрадовалась гномелла. – Изумруд охранит твое зрение и целомудрие.

– М-м-м, – промычала, бледнея и краснея, Аглая. – Я не хочу всю жизнь… Лучше вот это, с серебряной розочкой.

– Жемчужное? Девственность твоя останется при тебе, дочка.

Девушка выпрямилась и рассерженно блеснула очками, повернувшись к лукавой гномелле и уперев кулачки в бока. Видно, психолог порядочно раззадорил ее, и она без промедления приготовилась вступить в дискуссию с торговкой, сыплющей однообразными комментариями. Впрочем, Аглае удалось удержаться от едких реплик, и она просто буркнула:

– Я уже догадалась, что все тротарцы между собой насмехаются над туристами, выставляя их полными дурачками. Это как вам угодно, только я на острове не просто так гуляю, а нахожусь в научной командировке. Если вы не хотите продавать мне украшение, так и скажите.

Старушка протянула руку и сняла с крючка тонкое серебряное колечко с мелким топазом – очень простое и симпатичное. Аглая пригляделась к нему, увидела что-то непостижимое, доступное только женскому глазу, и молча вынула из котомки свиной кошель с печатью от воров. Типун заметил, как гномелла едва заметно усмехнулась.

Девушка без слов рассталась с двумя денариями, и оба исследователя подземелий наконец-то смогли направиться к выходу из торговой пещеры. Народу за время их увлеченных покупок заметно прибавилось, за полы никто из гномов не хватал, и они беспрепятственно углубились в широкий тоннель, оборудованный рельсовым путем. На нем стоял приземистый паровоз с тремя вагонетками, и машинист уже протяжно гудел в свисток.

– Едем? – спросил Типун.

Аглая моментально подхватила его под руку, и они запрыгнули на низкую подножку. В вагонетке по бортам уже сидело порядочно гномов, людей и даже один тролль, который ежился и косился на низкий потолок, явно опасаясь сбить черепом случайный сталактит. Кондуктор лязгнул закопченной дверцей, труба еще раз свистнула, и паровоз тронулся, оставляя за собой длинный шлейф дыма.

– Ты что купил? – спросила Буква, вытягивая губы к уху Проводника, чтобы перекричать перестук колес. Вагонетку ощутимо трясло, и девушка крепко держала Даниеля за локоть, касаясь его бедром. Ее прикосновение действовало на него как погружение в излишне горячую воду – кожу пощипывало, а рука наливалась тяжелым теплом. Неужели покупка уже начала действовать? Со стороны, наверное, они выглядели как обычная человеческая пара тротарцев, зачем-либо спустившихся на туристический уровень катакомб.

– Пентакль солнца, – отозвался Типун. От Аглаи тонко пахло диким базиликом, и этот запах мягкими волнами, перебивая даже паровозную гарь, проник в его ноздри. – Вместилище поляризованных флюидов…

Озадаченная Буква помолчала, пока вагонетки со скрипом проходили крутой поворот, затем опять потянулась к нему с вопросом:

– А что означает топаз в моем кольце?

– Он доставляет симпатию. – Звучало это туманно, однако по-доброму, и к пресловутой невинности опять же не имело отношения. Девушка довольно улыбнулась и стала разглядывать пролетающие мимо вагонетки голые стены тоннеля с редкими факелами. Их отражения таинственно мелькали на ее умиротворенном лице, всполохами поблескивая в стеклах очков.

Согласно схеме развязок, нужная остановка находилась в северной части Южного Тротара, неподалеку от шахт для грузовых лифтов, которыми доставлялись под землю товары из портовых складов. Поезд добрался туда минут за десять неспешной езды, с частыми гудками и в сопровождении толп праздных маленьких гномов, освободившихся из школ. Время подходило к двум часам, и скоро должна была также окончиться утренняя смена в забоях. Тут-то в катакомбах и станет по-настоящему жарко – шахтеры двинутся к поверхности в поисках развлечений, многие забредут и на туристический уровень.

«Силиконовый забой» уже сейчас был оживлен на грани переполненности. Ради того, чтобы сделать этот диско-бар более пригодным для посещения людьми и троллями, к нему прирезали кусок верхнего этажа, чем нарастили высоту потолка в два раза. По стенам натыкали многочисленные бездымные факелы. Из-за того, что пространство пересекали десятки покосившихся столбов-подпорок, бар представлял собой полосатую смесь света и тени.

Столы соорудили из перевернутых тележек для отработанной горной породы, прихлопнутых щербатыми деревянными кругами, напоминавшими выбитые днища исполинских бочек. А рядом со входом, слева от гранитной стойки, установили колоссальное чучело невиданной твари с человеческим лицом, ослиными ушами, лошадиным телом и хвостом павлина. Этот монстр сверкал рубиновыми глазищами, и шерсть его слегка шевелилась под действием вентиляционного потока через трубу, вделанную в стену позади него.

Девушка настороженно отодвинулась от чучела и вопросительно глянула на Проводника.

– Это всего лишь Бурак, – пояснил тот. – То есть «сияющий». Так, тусклая загадка природы, гномы отчего-то любят его и даже поклоняются, хотя это вовсе не подземное создание.

– Здесь интересно… А я и не заметила, что уже время обеда, – сказала Аглая и с любопытством оглядела зал. Типун заметил свободный столик, и они устроились за ним. – Чем тут угощают? – Девушка подвигала низкий стульчик, стараясь установить его так, чтобы не мешало колесо тележки.

– Обычная гномья кухня, – пожал плечами Проводник. – Рисовая каша со змеиным мясом, макароны с червивым фаршем, квашеные корневища, шинкованные стебли, маринованная грибница… Не считая разных жучков под всякими соусами, личинок…

Магистресса поежилась, но молча приняла меню от пухлого гнома в красном колпаке, возникшего из-за столба. Потом она подняла глаза на Проводника и облегченно рассмеялась:

– Я лучше закажу себе чего-нибудь попроще.

Даниель согласился с ней и тоже выбрал банальный картофель с рыбными котлетками, дополнив обед литром пива «Белоснежка». Уж его-то гномы варили превосходно, пусть и держали ингредиентный состав в секрете – видимо, тот был способен отпугнуть чувствительных клиентов. Оборудованный напротив стойки помост внезапно озарился несколькими дополнительными факелами, и на редкость волосатый гном в рваной майке с надписью «Я – гробокопатель» хрипло возгласил:

– Сейчас перед вами выступит самая модная и популярная команда во всех подземельях! Встречайте – «Гробокопатели»!

Он бурно зааплодировал сам себе, но поддержали его немногие, в основном туристы. Коренные подземные жители восприняли слова волосатого без особенного ажиотажа, скорее скептически: судя по всему, тот серьезно преувеличил популярность своего коллектива. Двое музыкантов на сцене ударили по струнным и щипковым инструментам, один задудел в горн, а последний разразился барабанной дробью. Солист же запел неожиданно высоким голосом, с отчаянным надрывом и состраданием к герою песни:

 
Крот сожрал одну морковку
И подумал: «Очень вкусно!»
Так он схрупал килограмм,
И в теплице стало пусто.
Крот упал в затяжной летаргический сон,
Он нимало не трусил и овощем был ободрен.
Хоть и чувствовал резь в животе, но спокойно лежал,
И опасности, что на него надвигалась, он не вполне сознавал.
От моркови погибель не слаще, чем смерть от кнута:
Вот подкралась беда и ударила в брюшко крота,
Бедный кротик лежал и беззвучно стонал,
Гадкий овощ у кротика жизнь отобрал!
 

Аглая на минуту оторвалась от тарелки и с тревогой взглянула на Даниеля. Очевидно, она внимательно выслушала произведение «Гробокопателей», и теперь у нее созрел вопрос об их взаимоотношениях с остальным подземным сообществом – в связи с откровенно эсхатологическим характером творчества этой банды. Ученый, понятно, никогда не упустит возможности проникнуть в предмет исследований, даже за обедом.

– Это что, типично гномья тематика?

– Даже не знаю, Аглая. Я редко бываю тут, и всегда выступают разные команды. Вообще-то гномы уважают воспевать свои подземелья, всяких слепых рыб и чудовищ. Про залежи драгоценных камней часто стихи слагают. О любви тоже нередко поют, конечно. Если заметила, ритм в четверостишиях существенно меняется – то есть они могут служить основой какого-нибудь заклинания. Наверняка и служат. Скажем, автор внушает нам восторг перед его виршами. Ты ими восторгаешься?

– Пока не очень.

Музыканты выслушали жидковатые хлопки и стали наигрывать нечто не столь грустное, без слов. Барабанщик умерил ярость, с которой лупил по инструментам, солист просто тянул пару нот. Как будто погружаешься в магматические глубины – вязко, с жарким присвистом и скрежетом тревожимых базальтовых пластов… Тектоника на сцене! Несколько гномьих пар решило покружиться в танце, и Буква внимательно наблюдала за их движениями – она даже сделала карандашный набросок на чистом листе бумаги.

А вообще-то диско-бар довольно быстро пустел, и Типун догадался, что скоро ожидается нашествие «забойных» гномов.

– Послушай, Даньша, – проговорила вдруг Аглая, в смущении наклоняясь над столом, так что челка налезла на очки и почти закрыла их, и тиская пальцами карандаш. – Я про эти кольца у старой гномеллы… Мне нужно для диссертации, ты не подумай, я про… э… ну, ты догадался.

– Твою девственность, что ли? – дошло наконец до Проводника.

– Это элемент магической культуры, что-то вроде прозрения сквозь мою ауру, или какая-то мелкая особенность моего поведения? – поспешно выпалила магистресса.

Даниель задумался, рассеянно созерцая макушку Аглаи. Голову она так и не подняла, продолжая увлеченно наносить на изображение танцующих гномов микроскопические штрихи. Но по ее позе было видно, что ответ она ждет с напряженным вниманием, страшным усилием заставляя себя не торопить Проводника.

– Разумеется, это магия, – успокоил девушку Типун. Так оно, в общем, и было, ведь сам Даниель никогда бы не взялся так уверенно ставить диагноз своей «подзащитной». Он бы попросту не озаботился этим вопросом как несущественным для их исследовательских целей. Ведь только благодаря единорогу такая деликатная тема всплыла в их общении. – Как непорочная дева ты вносишь благостную гармонию в общий хаос магических потоков Тротара, и коренные жители это чувствуют.

– Скажешь тоже, непорочная. – Буква все-таки решилась взглянуть на Даниеля. Неровный, красноватый свет факелов пришел ей на выручку, почти замазав ее смущение. – Ты не думай, что я нелюдимая и меня только всякие анклавы занимают, просто так случайно сложилось…

Типун молчал, постаравшись придать физиономии свое самое доброжелательное выражение. Наверное, крепкое подземное пиво, собственный рисунок и лиричная музыка пагубно повлияли на строго научное мышление магистрессы, она превратилась в просто красивую девушку, далекую от темы диссертации. Иначе бы она ни за что не рассказала бы Проводнику, сбиваясь и глядя вбок, ключевой эпизод своих неудавшейся личной жизни.

– …А когда он пригласил меня на вечеринку в кампус, я уже решила… Потому что подруги хвастаются, и третий курс уже заканчивался… И я подумала, что пора. А он напился и потащил меня в свою комнату, там у него всякие женщины по стенам висели. Ну, модели, певички. Некоторые даже неприличные были, без… Только в трусиках. Но я ведь уже решила, что мне было на стены смотреть? – Дальнейшие события Типун скорее вычислил, чем услышал о них связный рассказ – Аглая поминутно сбивалась, отхлебывала напиток и подбирала самые непонятные и туманные слова вместо простых и точных. А на самом деле ничего у этого типа не вышло: то ли перепил, то ли еще какая беда с ним приключилась. Бедная Аглая полежала немножко под одеялом, послушала его требования потанцевать перед ним в голом виде, а потом молча оделась и ушла, слушая вслед насмешливые выкрики – мол, у него на нее не стоит и так далее. – Дурацкая история, мне так стыдно потом было. Особенно когда он извиняться на другой день пробовал. Жестокие Боги, какую я чушь тебе рассказываю!

Она приложила ладони, охлажденные о бокал с пивом, к щекам и стала зачем-то приглаживать ресницы.

– Давай-ка я тебе еще пива куплю, – сказал Даниель. – Знаешь, я не понимаю, как ты можешь не нравиться. Думаю, этот тип просто импотент. На его месте у меня бы…

– Знаю, – пробормотала Аглая. – В горной хижине…

– Я сейчас.

Типун поспешил вскочить и едва не протаранил колонну. Кое-как сориентировавшись, он пошел на свет над стойкой, словно плывя в затейливой мелодии «гробокопателей». Поистине, ему достался необыкновенно мощный пентакль, а Буква купила удивительное топазовое колечко, раз симпатия между ними нарастает словно снежная лавина. Нужно как-то ее остановить, пока не случилось непоправимого. Он брякнул на стойку перед лысым гномом-барменом денарий, и тот наполнил оба бокала напитком. Тут же его отвлек другой посетитель, и Даниель обратил внимание, как гномы в красных колпаках буквально толпой ввалились в «Силиконовый забой», растекаясь между столиками подобно воде между камнями.

Он повернулся, чтобы вернуться к Аглае, но под ногой у него внезапно оказалось что-то постороннее – Типун покачнулся, плеснув пивом сразу из обоих бокалов, и еле устоял на месте. Прямо под ним с хмурым видом, отирая с физиономии пену, стоял Вошель в компании нескольких разудалых гномов, пихавших друг друга локтями и перемигивавшихся из-под густых бровей. Край Вошелева колпака также намок, и он брезгливо стянул его и понюхал, словно тот был вымочен не в пиве, а моче.

– Ну ты, каланча безродная! – визгливо крикнул гном, заметно стушевался, оглядел соплеменников, застывших вокруг стойки, и добавил значительно тише: – Где это я голос посадил?

Раздались смешки, быстро переросшие в полноценный гогот, от раскатов которого стаканы в шкафу бармена, весело звякая, стали подпрыгивать.

– Чего это ты, Вошель? – попытался урезонить гнома Типун. – Ну извини…

– Где же твой мешок с товаром, парень? – не слушая, вскричал тот, стараясь замазать эффект от своего неудачного выступления. – Продай-ка мне бритвочку, а то уж больно я зарос.

– Ага, – нервно поддакнул его товарищ, худой шахтер с ярко-рыжими волосами, потирая кулачки и словно примеряясь, как половчее ударить Даниеля в пах. – А у меня зубочистка сломалась.

Прочие шахтеры тоже забухтели и придвинулись к Типуну, некоторые даже осмелились ткнуть в него пальцами, подзадоривая. Проводник поставил пиво на стойку и вновь повернулся к Вошелю, который глядел на него с насмешливой враждебностью.

– Пошли со мной, ребята, я вам все покажу, – мирно сказал Типун и раздвинул бедром толпу гномов. Те ненадолго растерялись, но все же двинулись за ним плотной группой, видимо, надеясь продолжить забаву. Остальные посетители бара, за исключением гнома за стойкой, продолжали слушать музыку и общаться между собой, приняв это сборище за встречу старых друзей. Бармен же бегло осмотрел ряды бутылок, прикидывая, не пора ли закрыть их деревянным щитом.

Потасовки в «Силиконовом забое» не возбранялись – это позволяло поддерживать имидж гномов как задиристых парней, оттягивающихся после тяжелой смены всеми способами. Туристов никто в таких драках не трогал, и они получали подлинное удовольствие, наблюдая за разрушительными схватками. Наверное, шахтеры потому и ходили в этот туристический уголок, что здесь можно было всласть побуянить.

– Это твои подземные друзья? – настороженно спросила Буква, когда толпа окружила их столик.

– Можно и так сказать…

– Да, мы старинные друзья! – вскричал Вошель, и гогот гномов подтвердил его слова. Аглая вцепилась в свой мешок, покидав в него бумагу и карандаш. Очевидно, она почуяла неладное.

– Эй, а я ведь видел, как она с Сеофией говорила, – сообщил вдруг один из гномов с удивлением в голосе. – В Розе мира!

– Везде успел! – Обладатель сломанной зубочистки скривился словно от боли, вызванной плохим уходом за зубами. – Точно, Вошель, ты встречал его с Сеофией? А ты не лезь к туристам, Мышан, – осадил он товарища, распылившего внимание на спутницу Типуна.

– А я чего? – смутился Мышан и отодвинулся за чужие спины.

– Точно тебе говорю, Кашетель, ребята видали, как они вместе утром шли. И вчера вечером, девчонки говорят, он ее возле конторы встречал. А до этого с Сеофией какой-то хлыщ с «Тролли-Олли» чирикал, не иначе дружок его столичный. Слышь, ты, каланча, что это за тип к ней в дискотеке приставал?

Кашетель внезапно резко и воинственно вскрикнул и почти без разбега, наскоком врезался рыжей головой в живот Даниелю. Аглая вскочила и уперлась спиной в столб, потрясенно переводя взгляд с Проводника на агрессивных гномов. Те же словно ждали сигнала и теперь кинулись на Типуна в безоглядном напоре, пиная и кусая его нечищеными зубами. Даниель сбросил с рук драчунов, схватил стул и прочертил им вокруг себя, сметая шахтеров словно пустые бутылки. Некоторые, впрочем, ухватились за ножки стула и теперь летали по кругу, вереща и теряя колпаки один за другим. Возникла порядочная свалка – Типуна быстро цапнули за ноги и дернули, и он повалился прямо на стол. Тележка хрустнула, рассеивая обломки, отовсюду раздались крики восторга и ободрения: посетители бара принялись дружно болеть за дерущихся, подкидывая им орудия для потасовки. Почти все гномы вооружились ножками стульев, колесами от тележки и теперь азартно лупили все, что подвернется – в основном, конечно, Проводника. Букву, попытавшуюся увещевать гномов словом, они благоразумно не трогали.

Типуну несколько минут удавалось прикрываться телами неудачливых гномов, держа их на вытянутых руках и порой швыряя в наиболее опасного противника. Музыканты между тем умышленно переключились на какую-то бравую песню, чем еще больше завели шахтеров и болельщиков.