Текст книги "Сердце взаймы"

Олег Рой
Сердце взаймы

Карета ехала неровно, то набирая темп, то снова замедляясь, бархатные алые шторы с серебристыми кистями покачивались в такт движению. Удобно устроившись на комфортном сидении, Кай делал вид, что смотрит в окно, но на самом деле украдкой, вполглаза, наблюдал за Гердой. А та теребила меховой воротник своего скромного пальто и недовольно хмурилась. Герда, как и Кай, утопала в тёмно-красных подушках сидения, но весь её напряжённый вид говорил, насколько ей не нравится поездка, и как сильно хочется выскочить вон из кареты. На её лице, с детства знакомом Каю до последней чёрточки, отражались смущение и недовольство.

– Пожалуйста, не дуйся, – с улыбкой попросил Кай. – Всё хорошо. Мы едем в гости к друзьям, с которыми, к тому же, давно не виделись. Разве это не прекрасно?

– Катрине и Кристиану не стоило посылать за нами карету с королевским гербом, – сердито отозвалась Герда. – Пока мы ехали через город, все на нас оглядывались.

– И пускай себе, – усмехнулся Кай. – Пусть завидуют.

Герда дёрнула уголком губ.

– Я не хочу, чтобы нам завидовали, – отрезала она и обвела карету рукой, затянутой в шерстяную перчатку. Кай прекрасно знал, что эти перчатки Герда связала сама, и даже помнил, когда это произошло – позапрошлой осенью. – Это всё слишком роскошно.

– Роскошь положена нашим друзьям по статусу, – пожал плечами Кай.

– Вот именно, – вздохнула Герда.

Больше она не сказала ни слова, но это и не было нужно, – Кай и так прекрасно знал, что её беспокоит, и сам в какой-то мере разделял чувства Герды, пусть и не переживал их так остро. Раньше всё было гораздо проще. Пока вы дети, то неважно, кто есть кто, разница в положении если и ощущается, то не так сильно. Но сейчас, когда они выросли, трудно не думать о том, что он, Кай, – всего лишь курсант, точнее, выпускник кадетского корпуса, а Герда – простая горожанка, в то время как принц Кристиан – наследник престола, да и Катрина, его жена тоже особа королевской крови. Пусть даже их высочества не любили заострять внимание на своём статусе, Кристиан и вовсе говорил, что от монархии в их стране остались только титулы. Но одно дело слова, а совсем другое – реальность. В реальности Катрина делала роскошные подарки, а Кристиан, просто не задумываясь, отправил за друзьями одну из королевских карет. Кай относился к этому спокойнее, даже с юмором, а вот Герде было сложно.

– Их высочества прекрасно всё понимают, – заверил Кай. – Потому и пригласили нас, чтобы отпраздновать нашу помолвку, не во дворец, а в самую уединённую из своих резиденций.

– Да, но королевская карета… – всё никак не могла успокоиться Герда. – Мы прекрасно могли бы добраться обычным дилижансом.

– А ещё лучше было бы долететь на самолёте. Но, к сожалению, таких рейсов нет.

Кай сказал это с улыбкой, надеясь, что и Герда улыбнётся ему в ответ, но выражение её лица всё ещё оставалось серьёзным.

– Ты же знаешь, мне не по душе, когда на нас обращают внимание.

– Конечно, знаю, – кивнул Кай. – Но уверяю тебя – волноваться не о чем.

Герда промолчала, и Кай снова прекрасно понял её без всяких слов. Она тревожилась за Кая гораздо больше него самого. Несмотря на то, что прошли уже годы, и им обоим минуло девятнадцать лет, Герда продолжала оставаться той самой девочкой, которая преодолела густые леса и заснеженные пустоши, чтобы найти Кая и спасти из плена Ледяной ведьмы. А он? Он так хотел верить, что уже вырос. И что тот испуганный мальчика, тщетно пытавшийся собрать из льдинок слово «вечность», навсегда остался в прошлом. Но так ли было на самом деле?..

– Не волнуйся, – повторил Кай и поинтересовался:

– Я могу тебя как-нибудь успокоить?

– Давай обсудим нашу свадьбу, – предложила Герда. – Всё равно нам ещё долго ехать. Надо же чем-то заняться.

Кай быстро отвёл взгляд. Снова принявшись рассматривать кисти штор, он надеялся, что Герда не заметила перемен в выражении его лица. Конечно. Свадьба. Ещё одна вещь, отношение к которой поменялось с возрастом. Когда они с Гердой были детьми, то часто и легко говорили: «Мы вырастем и поженимся». Не сейчас, не сегодня, не в следующем году, а просто когда-нибудь. Когда-нибудь они станут взрослыми, и это просто случится.

Взрослыми они стали быстрее, чем хотелось Каю. И, как оказалось, во взрослой жизни ничего не происходит просто так…

– Мы с тобой до сих пор даже не выбрали дату, – напомнила Герда. – Когда бы ты хотел пожениться?

Делать нечего – нужно было что-то ответить. Герда выжидательно глядела на него.

– Я… не знаю, – наконец, он выдавил из себя. – Не хочется спешить.

Смотреть в карете было почти не на что, потому Кай снова взглянул на Герду. Она склонила голову набок, в серо-голубых глазах плескалась настороженность, руки напряжённо сцеплены на коленях поверх клетчатой юбки. Не только он в их дуэте мог понимать мысли и чувства другого. Герда обладала этой способностью в ещё большей степени.

– Мы и так не торопились, – напомнила она. – Зачем ждать дальше? Что или кто нас остановит? Можем устроить свадьбу уже зимой…

– Только не зимой, – быстро возразил Кай и добавил, стараясь скрасить свою резкость улыбкой и дружелюбным тоном:

– Слишком много дурных воспоминаний. Везде снег, лёд… сама понимаешь.

– Хорошо, – кивнула Герда. – Тогда не зимой. Весна – прекрасное время для свадьбы. Уже тепло, но ещё не жарко, всё цветёт, зеленеет…

– Даже не знаю, – пробормотал Кай. – К весне мы можем не успеть всё подготовить.

– «Всё» – это что? – продолжала настаивать она.

– Ну… Надо же разослать приглашения и всё такое…

Герда рассмеялась, но её смех прозвучал как-то не слишком весело.

– Какие приглашения, кому? Родни ни у тебя, ни у меня после смерти бабушки не осталось. Твои друзья из кадетского корпуса могут приехать когда угодно, моим тоже хватит нескольких дней. Телеграммы отправить недолго.

Кай уже и сам понял, что сморозил глупость, и досадовал на себя, не зная, как теперь выбраться из неловкого положения.

– Герда, я не специалист по свадьбам… – появилось неприятное чувство, что он оправдывается, – но я знаю, что на подготовку почему-то всегда требуется много времени. Вон, у Кристиана и Катрины ушло несколько лет.

Довод оказался ничуть не лучше предыдущего, и Герда, конечно же, не преминула этим воспользоваться.

– По счастью, мы с тобой не наследники престола и не собираемся устраивать пышное празднество на всю Фальканию. Думаю, нас обоих устроит тихая скромная свадьба, максимум с десятком гостей. Не надо даже арендовать помещение, отпразднуем всё дома. Обвенчаемся утром, потом будет праздничный обед. Если будет хорошая погода, можно накрыть стол прямо в саду. Попросим тётушку Петру и её сестру помочь с готовкой…

– Смотрю, ты уже сама всё продумала и решила, – вырвалось у Кая. – Зачем тогда спрашивать у меня?

Вышло резче, чем ему хотелось. Он попытался сделать вид, что это просто шутка, и добавил, стараясь, чтобы его голос звучал жизнерадостно:

– Я не сомневаюсь, что ты сама со всем отлично справишься. Потому и не лезу со своим мнением, чтоб тебе не мешать.

Однако извинение не удалось. Герда вздохнула и покачала головой.

– Такое чувство, что свадьба касается только меня одну, Кай!

– Конечно, нет, – торопливо заверил он. – Ты же знаешь, что я хочу только одного – быть с тобой.

– Я тоже хочу этого больше всего на свете, – заверила Герда. – Именно потому и предлагаю не тянуть со свадьбой.

Ну и что, скажите на милость, он мог на это ответить? Кай приподнялся и выглянул за шторку, в надежде отыскать нечто, на что можно смотреть, кроме настороженного лица Герды, которая словно бы читала в его душе даже то, что он сам не осознавал до конца.

– Мне кажется, или стало пасмурно? – спросил он, чтобы сменить тему. Но удивление от увиденного за качающимся окном кареты стало совершенно искренним:

– Смотри-ка, снег идёт! Настоящая метель началась.

– Метель? – удивилась Герда, тоже выглядывая за штору. – В середине октября?

– Ну да, – кивнул Кай. – Странно… Когда мы выезжали, небо было ясным и чистым. А теперь смотри, как завьюжило!

За окнами и впрямь всё скрылось в густой белой пелене. И это совсем не походило на те бурные, но короткие снегопады, которые иногда случаются в осенью или поздней весной, когда одинокая туча за несколько минут вся рассыпается белым пухом, но снег тает быстро, порой даже и не долетев до тёплой земли, и лишь оседает ненадолго на траве и жёлтых или зелёных листьях и цветах, рождая красочные и непривычные, но недолговечные картины. Но эта метель была совсем другой, она выглядела по-зимнему стойкой, и, похоже, зарядила надолго. Не прошло и нескольких минут как белое одеяло укрыло дорогу и окружающие её кажущиеся бескрайними холмистые луга. Кай невольно поморщился. Когда же, наконец, придёт то время, когда наступление холодов и вид снега перестанут будить в его душе неприятные воспоминания? Он настолько устал этого ждать, что каждую зиму мечтал о переезде в тёплые страны… Но всё-таки не принимал такого решения, считая его слишком малодушным и недостойным будущего офицера королевской гвардии.

Лошадям становилось всё труднее тащить карету по заносам. Движение замедлялось всё больше и больше, наконец, кони вовсе остановились, увязнув выше колен в только что наметённом сугробе. Кай машинально поправил фуражку, распахнув дверцу кареты, выбрался наружу, застёгивая на ходу форменную куртку, отороченную мехом у воротника, – и тут же сам увяз в снегу, как и лошади. Герда спустилась на снег рядом. Серые в яблоках кони недовольно ржали, мотая головами. Кучер, одетый в королевские – тёмно-красный и серебристый – цвета, заметил, что пассажиры покинули карету, спешно соскочил с козел и обратился к Каю и Герде:

– Простите за неудобства, но, боюсь, дальше мы не проедем. Эх, знал бы, что будет такая погода, – взял бы сани.

– Что же делать? – вслух забеспокоилась Герда. – До города далеко, вернуться мы тоже не сможем. Дорогу назад уже засыпало…

– Успокойся, – Кай ласково дотронулся до её руки. – Сейчас мы что-нибудь придумаем.

– Да что тут придумывать? И так всё ясно, – проговорил кучер. Тон его был скорее виноватым, чем испуганным или напряжённым. – Я возьму одну из лошадей, отправлюсь в резиденцию их высочеств и как можно быстрее вернусь с санями. Не волнуйтесь, госпожа Герда.

– Меня все сегодня просят не волноваться, – вполголоса буркнула Герда. – Начинает надоедать.

– Простите ещё раз, – кучер огорчённо развёл руками.

– Вы ни в чём не виноваты, – заверил его Кай. – Никто не мог предположить, что разыграется такая сильная метель.

Благодарно взглянув на него, кучер быстро выпряг одну из пары лошадей, легко вскочил на неё, нисколько не смущаясь отсутствием седла, и ускакал прочь, скрывшись в снежной дымке. Кай хотел предложить Герде подождать в карете, но заметил, что метель начинает утихать.

Действительно, вопреки ожиданиям, снег стал падать всё реже, а вскоре и вовсе прекратился. Среди обрывков туч проглянуло клонящееся к закату солнце. Вдали уже можно было разглядеть лес, а не только бесконечную белизну. Лёгкий ветер, подувший в лицо, казался по-осеннему сырым и даже тёплым. «Несколько часов, – и наверняка всё растает», – с облегчением подумал Кай.

– Тут такая глушь, – заметила Герда. Она подошла к оставшейся лошади и рассеянно погладила её по шее. – И от столицы далеко. Думаю, Кристиан с Катриной пошли на жертву, пригласив нас именно в эту резиденцию. Самую дальнюю и самую тихую.

Кай кивнул, он был полностью согласен с Гердой. Пусть Кристиан и не любил пышность королевского двора, считая её излишней, да и Катрина старалась держать при себе как можно меньше слуг, порой даже нарушая в этом правила дворцового этикета, но они всё равно предпочитали столицу, где всегда могли оставаться в центре всех событий. Друзья были в курсе, что принц и принцесса останавливались в этой отдалённой резиденции только во время поездок в соседнюю Ландафию. Её граница была отсюда всего в двух часах пути, но насколько знал Кай, Катрина и Кристиан в ближайшее время не планировали никуда выезжать. Получалось, что выбор был сделан исключительно ради Кая и Герды – чтобы они чувствовали себя в гостях у высокопоставленных друзей как можно комфортнее.

Герда сделала несколько шагов от кареты и привстала на цыпочки, всматриваясь в тёмную линию леса.

– Никого вокруг, – сказала Герда. – Только мы. И белая тишина.

Каю сразу стало тревожно от этих слов. Он сразу поймал себя на мысли, что издали они видны, как на ладони. Двое людей посреди снежной пустоши, красная с серебром карета. И всего одна лошадь, с которой не выберешься, даже по чистой дороге…

Внутри тотчас возникло знакомое и крайне неприятное ощущение, будто там шевелится, скользя и царапаясь, тяжёлый осколок льда. Кай сглотнул. Только бы Герда не поняла, только бы не догадалась, что он сейчас чувствует…

– У-у-у, как страшно… – шутливо-«жутко» завыл он.

– А вдруг появятся разбойники или дикие звери? – подхватила Герда. Голос её звучал серьёзно, но в глазах Кай видел озорной блеск. Тот самый, который был в глазах девчонки, с которой они играли короткими зимними днями и вместе кувыркались в снегу.

– Тогда я смогу тебя защитить, – заверил Кай.

– Как? У тебя ведь даже нет при себе оружия, – напомнила Герда.

– Зачем мне оружие, если есть кое-что получше? – усмехнулся он.

Кай наклонился, скатал снежок, подкинул его в воздух и проследил за ним взглядом, привычно представляя желаемое. Снежок сам собой закрутился, разделился на несколько меньших и разлетелся во все стороны градом льдинок, не зацепив при этом ни Кая, ни Герду. Отдельные кусочки с мелодичным звоном ударились о бок кареты. Лошадь тревожно заржала, Герда повернулась, чтобы её успокоить, и предупредила:

– Осторожнее! Не разнеси карету в щепки! Помнишь, как было с тем старым сараем?

– Ну, ты вспомнила! – возмутился Кай. – Это было сто лет назад. С тех пор, уж поверь, я научился полностью контролировать и траекторию полёта, и силу удара.

– Знаю, – кивнула Герда. – Но всё равно будь осторожнее. Вдруг кто-то увидит…

– Кто? – нарочито беспечно отозвался Кай. – Ты сама сказала: вокруг ни души. Вряд ли кто-то забредёт так далеко. А кучера мы заметим издали.

Герда снова кивнула, но в глазах, ставших серыми, как море перед штормом, всё равно оставалась тревога. Кай вздохнул.

– Люди не так суеверны, как ты опасаешься, – заверил он. – Не думаю, что нам есть, о чём волноваться. Все давно забыли, что меня когда-то похищала и держала в плену Ледяная ведьма.

– Только потому, что за эти годы ничего не происходило, – возразила Герда. – А если увидят твоё волшебство, то сразу решат, что ты опасен!

– Я же никому не навредил, – привычно настаивал Кай. В который уже раз они вернулись к этому бесконечному спору? – Ни разу за всё то время, которое у меня есть магия. Ну, почти ни разу… К тому же, ты любишь мои снежки, они тебя веселят.

– Да, – согласилась Герда, заправляя за ухо выбившуюся прядь светло-каштановых волос. – Веселят… Но я знаю тебя и знаю, что ты никогда никому не навредишь. Другие люди тебя не знают. Потому я так сильно волнуюсь о тебе. О том, что с тобой может случиться.

Кай снова вздохнул. Он понимал Герду, но скрытность его тяготила. Больше всего на свете хотелось перестать уже, наконец, прятаться, и всё время бояться выдать то, что плен у Ледяной ведьмы оставил ему не только неприятные воспоминания, но и кое-что другое…

Они с Гердой вернулись домой весной, когда, как она выразилась только что, всё цвело и зеленело. И первое время ничего, кроме кошмарных снов, от которых Кай просыпался в холодном, как мир его воспоминаний, поту, ничего больше не напоминало о пережитом во дворце на Северном полюсе. Но минула весна, пролетело лето, прошла осень, и зимой Каю снова стало не по себе. Холод, снегопады, вид искрящихся на солнце сугробов, запах морозной свежести, ощущение покалывания студёных иголочек на коже и особая зимняя тишина, когда пушистая белая перина словно бы поглощает все звуки, – всё напоминало о том, что хотелось как можно скорее забыть. Кай больше не играл на улице, не лепил снеговиков, не строил крепости, не катался на коньках или на санках. Он норовил как можно меньше времени проводить на улице и как можно дольше оставаться дома, в тепле. Другие мальчишки быстро заметили это и стали смеяться над ним. Больше всех донимал издёвками соседский Йонте, бывший на два года старше и на целую голову выше Кая. Ввязываться в драку с ним было просто опасно, и Герда, которая постоянно была рядом, всегда норовила поскорее увести Кая подальше. Но однажды Йонте крикнул им вслед что-то уж очень обидное. Сейчас Кай даже не помнил, что именно, но тогда не выдержал и остановился. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, он нагнулся, набрал побольше снега, слепил снежок и бросил его в обидчика. Йонте находился довольно далеко, и Кай даже не был уверен, что вообще попадёт в него, но отчётливо представил себе, как снежок летит, врезается врагу прямо «под дых» и сбивает его с ног. …И именно так всё и произошло. Йонте отлетел назад с такой силой, будто в него попало, по меньшей мере, пушечное ядро. Враг неловко плюхнулся на задницу, другие мальчишки снова захохотали – на этот раз смеялись уже над Йонте. Кай позволил Герде схватить себя за руку, и они убежали, но случившееся с Йонте с тех пор не давало Каю покоя. Как же могло получиться, что снежок повел себя именно так, как вообразил себе Кай?

Привыкнув делиться с Гердой всем, что было у него на душе, Кай обсудил с ней случившееся, и дети решили повторить опыт. Они были почти уверены, что ничего не получится, но на всякий случай выбрали место побезлюднее: вышли из города и отошли подальше, к самому лесу. Кай слепил снежок и, бросая его, представил, как тот, летя, вертится волчком, а потом попадает вон в ту дальнюю ёлку. И когда снежок, покрутившись то так, то этак, угодил точнёхонько в то место, где от ствола отходила толстая ветка, Герда сначала ахнула: «Кай, это же магия! Ты стал волшебником!»

А потом не на шутку перепугалась.

В Фалькании, как и в других странах, время от времени рождались дети, одарённые умением колдовать, и это воспринималось как должное. Кое-кто относился к магам настороженно, но в целом они были уважаемыми людьми, а их возможности постоянно оказывались востребованы. Колдуны лечили людей и животных, предсказывали погоду и природные катаклизмы, создавали волшебный транспорт, зачаровывали здания и механизмы, чтобы те не изнашивались и служили как можно дольше. Однако возможности таких магов были врождёнными и всегда проявлялись рано, чуть ли не в младенчестве. Если же кто-то рождался обычным ребёнком, а потом вдруг начинал проявлять магические способности, это считалось недобрым знаком. Так что если бы о магии снежков Кая стало бы известно, люди, скорее всего, решили бы, что парень проклят. Ведь он только что побывал в плену у Ледяной ведьмы, которая была даже не человеческой колдуньей, а воплощением северной стужи! Не исключено, что, в лучшем случае, Кая навсегда изгнали бы из Фалькании, да и в других королевствах он вряд ли сумел бы найти себе приют. О худших же вариантах они с Гердой старались просто не думать.

Вот почему когда Кай впервые смог заставить кружить в воздухе слепленный снежок, не прикасаясь к нему и пальцем, Герда уговорила его молчать. Не говорить никому, и никому, кроме неё, не показывать своих сил. Она боялась за Кая, да и он сам опасался… И того, что его сочтут злом, и того, что их с Гердой навсегда разлучат. Потому о колдовстве Кая знали только они вдвоём, и скрывали эту тайну даже от близких людей. Бабушка, которая растила их обоих, так ничего и не узнала. Но, чем больше времени проходило, тем сильнее Кай хотел открыться хоть кому-нибудь. Слишком уж тяготила его эта ноша, слишком трудно было вечно удерживать в себе волшебную силу, которая порой, казалось, так и рвалась наружу.

И сейчас был самый подходящий момент, чтобы хоть ненадолго выпустить магию, – ведь вокруг нигде ни души, никто их не увидит. Кай скатал ещё один снежок, подбросил его вверх, и тот разлетелся на льдинки у них над головами, блестя и переливаясь в лучах вечернего солнца, словно ледяной фейерверк.

Герда задрала голову и улыбнулась, залюбовавшись этим зрелищем. «Она красивая, – подумал Кай. – Красивая, когда улыбается или смеётся, красивая и когда хмурится, но иначе. Даже глаза словно бы меняют цвет. Они голубые, когда Герда радуется и серые, когда она печальна». Он подкинул в воздух ещё один снежок, на этот раз – выше, но улыбка Герды уже померкла.

– Кажется, я вижу сани, – Герда приложила ладонь к глазам, вглядываясь в белизну того, что лишь недавно было дорогой, петляющей меж побуревших осенних лугов.

Кай тоже различил сани: высокие, в таких же тёмно-красных и серебристых королевских цветах, что и карета, запряжённые парой гнедых лошадей. Они быстро преодолели снежные заносы и оказались рядом. Ещё раз извинившись перед «господами» за доставленные неудобства, кучер запряг терпеливо дожидавшуюся лошадь в сани третьей и объявил Каю и Герде, что готов доставить их в резиденцию принца и принцессы. Герда забеспокоилась было о карете, но кучер заверил, что ничего страшного не случится, когда снег растает, кто-нибудь из слуг съездит за ней.

Кай с Гердой забрались в сани, укрыв ноги тяжёлой медвежьей полостью, и кучер, убедившись, что они устроились со всем комфортом, тронул вожжи. Лошади сорвались с места с азартным ржанием. Герда выдохнула и сжала руку Кая: она всегда недолюбливала скорость.

Сани легко мчались по снегу, снова вызывая воспоминания о Ледяной ведьме, которая однажды схватила маленького Кая и увезла прочь из родного города. Пусть её сани были волшебными, сотворёнными из обрётшей форму метели, и запряжены они были не лошадьми, а северными холодными ветрами, но невольное сходство делало зимние путешествия не слишком приятными и для Кая. К счастью для обоих путешественников до королевской резиденции было недалеко.

Она располагалась на небольшом холме, так что издали можно было увидеть, как заходящее солнце играет на пологой блестящей крыше. Вокруг самого небольшого из всех королевских дворцов был разбит роскошный парк, видимо, чтобы хоть как-то скрасить удалённость резиденции.

Сани замедлились, минуя ворота, столбики которых украшали рогатые львы – гербовые животные Фалькании, полозья проскребли по уже очищенной от снега подъездной дорожке. У главного здания гостей встретил личный камердинер принца Кристиана, одетый в те же красно-серебристые цвета, что и кучер.

– Господин Кай, госпожа Герда. Их высочества ожидают вас, – проговорил камердинер, когда Кай и Герда выбрались из саней, с такой важностью, будто принимал особ королевской крови. – Прошу, следуйте за мной.

Имя этого человека, всегда державшегося с поистине царским достоинством, крутилось у Кая на языке, но он не мог вспомнить точно и побоялся ошибиться, так что просто поблагодарил. Они прошли следом за камердинером до аллеи, ведущей вглубь парка пре резиденции.

– Ничего себе, – выдохнул Кай, когда они подошли ближе.

– Красота невероятная! – поддержала его Герда.

Издали они решили, что видят деревья и кустарники, густо усыпанные снегом, но стоило подойти ближе, как это впечатление рассеялось. На самом деле парк наполняли ледяные скульптуры. Были среди них вырезанные изо льда фантастические цветы, с лепестками столь детальными, что казались настоящими живыми растениями; были пары лебедей, словно опустившиеся на снежный покров, как на озёрную гладь; вдали виднелись не то львы, не то пантеры, изгибающие спины; были изящные лани и круторогие олени; были фигуры людей, заставших в танце, столь мастерски вырезанные изо льда, что казалось, они вот-вот оживут…

Кай и Герда шли по замороженной сказке и совершенно не удивились тому, что беседка в глубине парка превращена в ледяной замок с несколькими острыми шпилями и распахнутыми настежь резными воротами.

Кристиан и Катрина, освещённые последними лучами заходящего солнца, ждали друзей перед воротами замка-беседки. Увидев их высочеств, Кай приветливо улыбнулся, он был искренне рад встрече со старыми друзьями. Когда-то давно в своих поисках Герда натолкнулась на принца и принцессу и даже ненадолго обманулась, приняв Кристиана за Кая. До сих пор между молодыми людьми сохранялось некоторое сходство: тот же тёмно-русый оттенок волос, у обоих высокие лбы и скулы, отдалённо похожий овал лица… Но с возрастом фигура Кристиана вытянулась, теперь он был выше Кая и гораздо уже в плечах. Сейчас никто бы не спутал их, даже оденься принц в обычную офицерскую форму. Что же до принуессы, то в ней уже почти невозможно было узнать ту миловидную девочку, с которой когда-то познакомилась Герда. Облик Катрины, то, как она держалась, её золотые косы, уложенные вокруг головы, и пронзительный взгляд синих глаз лучше гербов и роскошных одеяний говорили: перед вами будущая королева. Тем не менее, ни Катрина, ни те более Кристиан, ни в детстве, ни сейчас не позволяли себе свысока относиться к другим. И особенно к Каю и Герде.

– Хорошо, что вы, наконец, приехали! – воскликнул Кристиан, пожимая протянутую руку Кая.

– Мы уже волновались, – улыбнулась Катрина, целуя Герду в щёку. – Особенно, когда началась метель. А потом и Эрик появился без кареты, просто верхом и рассказал, как вы застряли.

Кай заметил, что принц и принцесса одеты в похожие меховые плащи, под которыми была лёгкая осенняя одежда: видимо, друзья не ожидали непогоды, а возвращаться в резиденцию и переодеваться не стали.

– Спасибо, что отправили за нами кучера, – сказал Кай. – Мы бы вряд ли смогли сами добраться по такой погоде.

Вид друзей наполнял его сердце радостью. Когда они были рядом, то все его сомнения и волнения отступали куда-то за горизонт.

– Ларс, можешь быть свободен, – сказал камердинеру Кристиан. Тот, поклонившись, удалился, но перед этим не преминул напомнить, что будет поблизости и явится по первому требованию его высочества.

– И вот так всегда, – с улыбкой пожаловался друзьям Кристиан. – Нас почти никогда не оставляют без присмотра. Родители наотрез отказались отпустить меня сюда без стражи. А Катрине навязали целый батальон фрейлин.

Принцесса мягко улыбнулась.

– Мы не можем изменить правила дворцового этикета, – сказала она. – Приходится им следовать, хотим мы того или нет.

Кристиан совершенно не по-королевски хмыкнул и сгрёб в объятия Герду и Кая.

– Как же я рад вас видеть! – воскликнул он. – Это же надо, вы устроили помолвку, а нам сообщили через… неделю? Две? Даже не знаю, обижаться ли нам. Или вы решили отпраздновать это событие только вдвоём?

– Да мы и не праздновали, – не слишком охотно признался Кай, когда им с Гердой удалось отстраниться от радостно улыбающегося Кристиана. – Я… Я просто принёс кольцо и сделал предложение. Вот и всё.

Герда чуть покраснела и стянула перчатку, чтобы показать тонкое кольцо белого золота с небольшим камнем, переливающимся голубовато-сизым, в цвет её глазам.

– Мы ещё не определились с датой свадьбы, – добавила Герда, снова надевая перчатку и пряча под ней кольцо.

Она чуть замялась, глянув на Кая, явно вспомнив их разговор в дороге.

– И мы ещё никому не сообщали о помолвке, – сказал Кай, обнимая её за плечи. – Вы были первыми.

– Какая честь, – ухмыльнулся Кристиан.

Герда снова принялась теребить меховой воротник, но глубоко вздохнула и с явным усилием заставила себя его отпустить.

– Мы в самом деле не хотели шумно праздновать помолвку. И свадьбу собираемся сыграть скромно, только с самыми близкими друзьями…

– Надеюсь, мы входим в их число, – рассмеялся принц.

– Всегда можно устроить достойную свадьбу и при этом обойтись лишь десятком гостей, – дипломатично заметила Катрина. Она взяла руки Герды в свои и мягко улыбнулась, глядя и на неё, и на Кая:

– Мы желаем вам всего наилучшего и очень хотим, чтобы день свадьбы одним из самых счастливых в вашей жизни. Можете во всём рассчитывать на нашу помощь.

– Спасибо! – горячо поблагодарила Герда.

Каю же снова сделалось не по себе. Сейчас ему меньше всего хотелось обсуждать с друзьями подробности будущей свадьбы, да и вообще говорить на эту тему. Он оглянулся по сторонам, раздумывая, как бы перевести разговор на что-то другое, и взгляд упал на ледяные скульптуры.

– Красиво у вас здесь! – тут же воскликнул он.

Кристиан охотно пустился в объяснения.

– Матушке вдруг пришла фантазия превратить этот сад в парк ледяных скульптур. Столько хлопот, скажу я вам! Мы пригласили лучших резчиков по льду и, конечно же, колдунов, чтобы фигуры застыли и сохранили форму до весны. Представляете, оказалось, что в нашем королевстве почти никто не работает с магией холода! Пришлось выписывать специалистов из-за границы.

– Давайте мы перед ужином покажем вам парк, – предложила Катрина. – Надеюсь, он вам понравится.

– Хорошо, что выпал снег, – добавил принц. – А то посреди сухих листьев и грязи ледяные скульптуры смотрелись как-то нелепо.

Пока они разговаривали, тучи снова скрыли небо, и стало почти темно. Снова начался снегопад, но не метель, как раньше днём, а крупные редкие хлопья. Однако осмотру парка это не помешало, и даже наоборот – зажегшиеся повсюду лампы осветили ледяные фигуры, заставляя их переливаться разноцветными бликами.

– До чего же красиво! – ахала Герда, бредя по аллеям.

Она была буквально заворожена тем, что видела, но Кай… В быстро сгущающихся сумерках ему отчего-то вдруг сделалось тревожно. Причудливо освещённые ледяные фигуры вызвали в душе целую бурю воспоминаний о царстве вечного холода и тьмы, где он провёл несколько самых неприятных месяцев своей жизни.

– Посмотрите вон туда, – говорила Катрина, изящным жестом указывая в нужную сторону. – Там целая гербовая композиция: в ней можно найти и львов Фалькании, и лебедей Далхольма, и медведей Ландафии…

– Они прекрасны! – соглашалась с ней Герда. – Весь парк великолепен. И тут так тихо…

Кай прислушался. Действительно очень тихо, так, что это даже подозрительно, – ведь друзья что-то говорили о страже, о слугах. И камердинер Ларс должен быть неподалёку. Отчего же никого из них не слышно? Такое чувство, что они четверо тут совершенно одни…

Вдруг тишину нарушил странный и неприятный звук, Кай даже не сразу понял, что это такое. Скрип? Лязг металла? Скрежет? Да больше всего похоже скрежет, какой бывает, когда царапают железом по стеклу. Через мгновение звук повторился уже громче.

– Что это такое? – вслух удивился Кристиан.

Все четверо оглянулись туда, откуда доносился мерзкий звук – в сторону ледяных скульптур, изображавших танцоров.