Текст книги "Дом без выхода"

Словом, вопрос о гувернантке из разряда важных перешел в разряд насущных. Стас еще раз обзвонил несколько агентств, Тина, как лицо наиболее заинтересованное, даже взяла несколько дней отпуска, чтобы побыть дома и побыстрее отобрать из предложенных нянь наиболее подходящую. Чтобы упростить процесс, она попросила агентства предварительно присылать резюме с фотографиями и еще до встречи отбраковывала тех соискательниц, которые могли показаться хоть мало-мальски привлекательными. В результате этого просеивания через крупное сито у агентств почти не оставалось кандидатур – ведь каждая из ищущих работу женщин норовила оставить в своем личном деле не худшую, а лучшую свою фотографию.

Поэтому, когда однажды вечером позвонила Марьяна и сообщила, что у нее есть на примете хорошая няня для детей, Тина несказанно обрадовалась.

– И кто она такая?

– Профессиональный педагог. Воспитывала еще детей партийной номенклатуры.

– Здорово, значит, не девчонка какая-нибудь.

Марьяне она доверяла больше, чем агентствам, поэтому сразу же поторопилась назначить встречу на послезавтра – как раз выходной, все будут дома.

– И сколько же ей лет, если она работает еще с тех времен? – поинтересовался вечером Стас.

– Не знаю, лет пятьдесят, наверное, может, чуть больше, а что?

– Да ничего! Ты представляешь, каково будет пожилой женщине бегать за Сашурой? Вон Галина Ивановна еле справляется. Я же специально во всех заявках агентствам указывал: до пятидесяти лет!

– Конечно, тебе только молоденьких подавай!

– Тина, ну прекрати, пожалуйста, опять начинается!

Из уважения к Марьяне за Виолеттой даже выслали машину. Один из охранников подобрал ее у метро «Крылатское», и через четверть часа они уже были на месте – пригревшиеся на теплом майском солнце москвичи пока не торопились возвращаться с дач, и дорога была свободна.

Жилище Кирилловых произвело на Виолетту неизгладимое впечатление. Трехэтажный коттедж, ухоженный сад, утопавший в пышной свежей зелени, гараж на несколько автомобилей, маленький флигель в глубине участка, красивый каскад на лужайке перед домом – все это говорило или, пожалуй, даже кричало о богатстве владельцев.

Виолетту приняли в восточной гостиной на втором этаже. Попав внутрь, она сразу поняла, что название свое эта комната получила не только благодаря расположению в доме, но соответственно стилю убранства – японские расписные ширмы, низкие столики черного дерева, рисовые циновки на полу и настоящий бонсай в низкой кадке. Из общего интерьера выбивалась только хозяйка – маленькая и худенькая кареглазая шатенка в черных джинсах от «Hugo boss» и малиновой футболке с одним плечом. Наблюдательная Виолетта тут же отметила, что на ней нет лифчика, и усмехнулась про себя: «Ничего удивительного, грудь у дамочки отсутствует как класс».

Некоторое время женщины, оставшиеся в комнате вдвоем, молча рассматривали друг друга.

«И как такой мужчина мог выбрать себе в пару вот эту пигалицу? – думала Виолетта. – Говорят, она его первая и единственная жена, они вместе чуть ли не со студенческой скамьи. Вот она была рада, можно себе представить! До сих пор не может опомниться от счастья, сидит и не вякает. Ну, это мне не соперница. Я с ней легко разберусь».

Хозяйка, в свою очередь, не сводила с гостьи испытующего взгляда, отмечая элегантную стрижку (похоже, только сегодня из модного салона), неброский макияж, безукоризненный маникюр, явно недешевые туфли, строгий темно-синий костюм. Выглядит достаточно молодо. Пожалуй, ей еще нет пятидесяти. Стас будет доволен.

– У вас чудесный дом. – Виолетта улыбнулась обезоруживающей улыбкой. – Все так удивительно подобрано, обставлено с таким вкусом... Вы, вероятно, приглашали дизайнера интерьеров из-за границы? Сомневаюсь, чтобы у кого-нибудь из наших было такое чувство гармонии.

Лесть была не тонкой, даже, можно сказать, грубой. Но Тина по природе своей и не была тонким человеком, а уж во всем, что касалось ее работы, и вовсе теряла нюх. Она расплылась в улыбке, слова гувернантки разлились ей бальзамом по сердцу.

– Я сделала это все сама. Я профессиональный архитектор.

– Что вы говорите? – Лицо Виолетты выразило такое удивление, что при взгляде на нее и в голову не могло прийти, что она отлично знает об этом от Марьяны. – Поразительно!

– Добрый день! – это наконец-то появился Стас. И Виолетта, вся сгорая от нетерпения, взглянула на него.

Она нисколько не была разочарована, наоборот, в действительности он оказался еще привлекательнее, чем тот образ, который сохранился у нее в памяти. За минувшие пять лет Стас ничуть не постарел и не подурнел, только седины на висках чуть прибавилось, но это ему только шло. Он возмужал, но не прибавил ни грамма лишнего веса – было видно, что этот человек следит за собой и вообще ведет здоровый образ жизни. Виолетта обернулась к нему с очаровательной улыбкой.

– Я выражала вашей супруге свой восторг по поводу вашего дома. Это что-то потрясающее. Настоящая усадьба русского дворянина. Кирилловка.

Тут уже улыбнулся и Стас, довольный шуткой. У Виолетты очень ловко получилось превратить комплимент Тине в комплимент ему.

– Присаживайтесь, пожалуйста. – Стас указал на одно из обитых черным шелком японских креслиц, без спинки, но с высокими круглыми подлокотниками.

– Благодарю вас! – Виолетта изящно опустилась на предложенное сиденье, но закидывать ногу на ногу не стала. – Итак, я слышала, вам нужна гувернантка.

Подобную линию поведения они разработали вместе с Марьяной. Никакого заискивания, никакого подобострастия! Пусть Кирилловы увидят перед собой светскую даму с безупречными манерами, чье появление в их доме нельзя будет расценить иначе, чем подарок судьбы.

– Да. Нам очень нужна гувернантка! – охотно признала Тина, не сводя с гостьи изумленного взгляда. За последнее время она перевидала множество всяких нянь, но ничего подобного не видела никогда.

– Тогда, надеюсь, я смогу оказаться вам полезной. Вот мое резюме и рекомендации. – Виолетта раскрыла небольшой портфель, вытащила оттуда пачку бумаг, каждая из которых была вставлена в прозрачную папочку-файл, и протянула их Стасу.

Разумеется, все эти бумаги были подложными. Она сама сочиняла их вечерами, а Анна набирала на компьютере под ее диктовку. Но уж такую малость, как разрешить прикрыться их именем, ее бывшие знакомые могли для нее сделать! Им это не составило никакого труда. А один даже согласился распечатать липовую рекомендацию на фирменном бланке своей компании и поставил печать.

Пока Стас изучал документы, Виолетта продолжала беседу с Тиной.

– Марьяна Юрьевна сказала мне, что у вас двое детей – мальчик и девочка?

– Да, это так. Сыну шесть лет, ему на будущий год в школу.

Виолетта понимающе кивнула.

– В прошлом месяце я как раз окончила курсы по применению системы Монтессори. Вы, конечно, слышали об этом методе? Это одна из последних систем подготовки детей к школе. Вот, кстати, и сертификат об окончании... Хотя, должна вам сказать, лично мне намного ближе методы гуманистической психологии. На мой взгляд, самое главное в воспитании – это любить ребенка и уважать его как личность. Как вы считаете, Станислав Алексеевич?

– Вполне с вами согласен. – Стас оторвался от изучения бумаг и испытующе поглядел на Виолетту. – У вас отличные рекомендации.

– Благодарю вас. Надеюсь, я смогу доказать вам, что я их заслужила.

– Дайте мне посмотреть! – потянулась за документами Тина. Заглянув в резюме, она с удивлением перевела взгляд на гостью. – Вы родились в 1944 году?

– Да. А почему вас это удивляет?

– Неужели вам пятьдесят девять лет?

– Да, а что в этом такого?

– Вы выглядите гораздо моложе. Я была уверена, что вам нет еще и пятидесяти.

– Видите ли, Тина Сергеевна, я всегда была сторонницей теории психолога Кроника. Он считает, что человеку не столько лет, сколько записано у него в паспорте, а столько, на сколько он выглядит и на сколько себя чувствует.

По тому, как то и дело взглядывали друг на друга Стас и Тина, Виолетта поняла, что одержала первую победу.

– Не знаю, подойдут ли вам наши условия... – неуверенно проговорила потенциальная хозяйка. – У нас довольно строгие требования. Нам нужно, чтобы няня и присматривала за Сашурой, и занималась с ним, и гуляла, и укладывала спать...

– В этом нет ничего особенного. Все это входит в профессиональные обязанности гувернантки, – заверила ее Виолетта. – Соблюдение режима дня, прогулки, занятия, развивающие игры, в том числе и физические, спорт – а как же иначе?

– Но у нас есть еще и дочь, – включился в разговор Стас. – И у Кати сейчас очень сложный период, с ней довольно трудно... Хотелось бы, чтобы вы сумели найти подход и к ней.

– Думаю, это не составит никакого труда! – улыбнулась Виолетта. – Кажется, девочке четырнадцать лет? Ничего удивительного, подобное поведение вполне типично для подросткового возраста. Главное – проявлять терпение, понимание и такт, тогда все пройдет.

Она искоса взглянула на Стаса, и ей показалось, что тот еле удержался от того, чтобы не обернуться к жене со словами: «Видишь, я тебе говорил!»

– А еще, – продолжала Тина, – мы хотели бы, чтобы няня постоянно проживала здесь, в домике для прислу... для гостей.

– Там отличные комнаты, со всеми удобствами. Мы сами жили в том доме до того, как построили новый, – поспешно добавил Стас, и Виолетта мысленно издала торжествующий клич.

– Меня это вполне устраивает. Видите ли, – она доверительно улыбнулась супругам, – у меня взрослая дочь, которая как раз собралась замуж. Будет только лучше, если они некоторое время поживут самостоятельно, одни, ну, вы меня понимаете.

– Что касается оклада, – снова заговорил Стас, – то мы обычно платили гувернанткам где-то пятьсот-шестьсот долларов в месяц. Но вам, с вашим опытом, мне просто неудобно будет предложить меньше восьмисот. Вас устраивает такая сумма?

Виолетта неопределенно пожала плечами, и тогда в разговор поспешила вмешаться Тина:

– Нет-нет! Я думаю, мы будем платить вам тысячу долларов. И при этом, конечно, питаться вы будете здесь, с нами.

– Благодарю вас, меня это очень устраивает! – с достоинством отвечала Виолетта.

Возникла небольшая пауза, во время которой все присутствующие вежливо улыбались друг другу.

– Может, вы хотите о чем-то нас спросить? – нарушил молчание Стас.

– С вашего позволения мне хотелось бы познакомиться с детьми.

– Конечно, пойдемте! – Тина решительно поднялась с места. – Они, наверное, где-то в саду, погода сегодня хорошая.

Дети действительно были в саду. Сашура с охранником Витьком играли в футбол, Катя полулежала на нагретой солнцем скамейке, слушала плеер и читала книгу, которую, завидев родителей, тут же поспешно спрятала. Виолетта отметила, что дети оказались очень похожими на родителей. Мальчик, румяный и толстощекий голубоглазый крепыш, был просто-таки копией Стаса. Катя же, невысокая для своих лет, но казавшаяся длинной из-за своей худобы и тонкости рук и ног, удивительно напоминала Тину – те же карие глаза, то же узкое смуглое личико, вот только длинные неубранные волосы намного темнее.

– Дети, познакомьтесь, это ваша новая гувернантка! – По тому, каким тоном Тина произнесла эту фразу, Виолетта поняла, что вопрос о ее работе в этом доме уже решен. Она присела на корточки перед Сашурой, улыбнулась ему и протянула руку для приветствия.

– Ты Сашура? А я Виолетта Анатольевна. Будем знакомы! О, какое крепкое рукопожатие! Сразу видно настоящего мужчину!

– Сашура, ты запомнил, как зовут твою няню? – поинтересовался Стас. На лице мальчика отразилось такое мучение, что Виолетта поспешила разрядить обстановку:

– Давай договоримся. Можешь звать меня просто тетя Летта.

– Тетя Лето? – удивленно переспросил тот. – Вас правда так зовут?

– Ну да.

– Здорово! Тетя Лето. Ура! Тетя Лето! – И Сашура принялся скакать по лужайке, повторяя: «Тетя Лето, тетя Лето!»

– Похоже, вы ему понравились, – улыбнулся Стас. – А? Что скажешь, Катя?

– Гм?! – Катя оценивающе смотрела на Виолетту, так и не поднявшись со скамейки. Воспитательница присела рядом с ней.

– Я надеюсь, мы с тобой подружимся!

– Это вряд ли! – серьезно отвечала та. – Но если вы тут у нас застрянете, то будет классно. А то я уже задолбалась возиться с малым.

– В общем, Виолетта Анатольевна, мы готовы взять вас на работу, – заявила Тина и тут же добавила, спохватившись: – Если вы, конечно, не против!

– Я согласна! Мне здесь у вас очень понравилось. – Последние слова были обращены к Стасу и сопровождались обезоруживающей улыбкой.

– Только, умоляю вас, приступите к своим обязанностям как можно скорее! Когда бы вы могли это сделать?

– Да хоть завтра, если уж вам так нужна помощь.

– Неужели? Это было бы чудесно! Тогда мы смогли бы наконец справить новоселье... Давайте договоримся так: пусть Витек сейчас отвезет вас домой, а завтра утром, часов в девять, он приедет и заберет и вас, и ваши вещи. Вы ведь успеете собраться так быстро?

– Успею, успею, не волнуйтесь, – заверила ее Виолетта.

– Может, у вас есть какие-то просьбы или пожелания? – поинтересовался Стас, провожая ее к машине.

– Только одно. Не люблю, когда называют няней или гувернанткой. Мне больше нравится слово «воспитательница».

– Что же, договорились. Хотя я с большим удовольствием называл бы вас, как мой сын, – «Лето»! – рассмеялся хозяин, и Виолетта ответила ему заговорщицкой улыбкой.

Часть II

– Сашенька, надо спать! Ложись на бочок, закрывай глазки...

– Я не хочу спать! Мне музыка мешает!

– Я сейчас закрою окно.

– Все равно мешает! Хочу туда, на праздник! На это, новое селе...

– Новоселье. Нам с тобой туда нельзя, – вздохнула Виолетта. – Это праздник для мам и пап. А тебе надо спать. Ложись, хватит скакать по кровати.

– Ладно, тетя Лето, я лягу, а вы почитайте мне про Мумми-тролля.

– Хорошо, почитаю. Какую из книжек? Про зиму или про комету?

– Почитайте про то, как он залез в шляпу волшебника и заколдовался. Никто его не мог узнать, даже фрекен Снорк. А Мумми-мама сразу узнала.

– Сейчас почитаю, только ты ляг. Вот так. Давай я тебя одеяльцем укрою...

– Катька мне это место никогда не читает. Она его не любит.

– Вот как? Почему?

– Она говорит, что наша мама нас ни за что бы не узнала. Что мама нас даже незаколдованных скоро узнавать перестанет. Потому что мама нас так редко видит, что даже не помнит, какие мы. Но это она просто сердится на маму, правда? А мама хорошая и нас любит?

– Конечно, любит. Спи, мой сладенький.

– Только, тетя Лето, вы не уходите, ладно? А то я проснусь и плакать буду...

– Не уйду, не уйду. Спи.

Сашура поворочался в своей голубой с белыми зайцами постельке, наконец-то угомонился и тихонько засопел. А Виолетта осталась сидеть у его кроватки, глядя в окно. Из сада доносилась музыка, которую было слышно даже сквозь наглухо закрытые стеклопакеты окон, – для вечеринки был специально приглашен настоящий духовой оркестр, напомнивший Виолетте те, что играли летом в парках во времена ее детства.

Новоселье Кирилловы праздновали с грандиозным размахом. Столь великолепные торжества Виолетта до этого видела только в кино, да и то зарубежном. Но Тина придавала этому приему огромное значение – еще бы, ведь она демонстрировала общественности свое гениальное творение. Поэтому в гости был зван чуть не весь московский бомонд. Еду и напитки заказывали в лучших ресторанах. Официанты – по настоянию хозяйки исключительно мужчины, никаких коротких юбок и смазливых мордашек, – в смокингах цвета морской волны, чтобы не смешивались с гостями и не ставили их в неловкое положение.

Слушая разговоры о предстоящем новоселье, Виолетта просто диву давалась. Фуршетный стол на сто с лишком человек, дорогие вина, украшение сада, музыка, фейерверки... Сколько же все это должно стоить? И насколько богаты должны быть ее хозяева, если они могут позволить себе подобный праздник без особого ущерба для семейного бюджета?

Впрочем, суета подготовки ее совершенно не касалась. Дело гувернантки было присматривать за Сашурой, который оказался на редкость подвижным и непослушным ребенком. Виолетте стоило огромного труда на фоне всей этой суматохи держать своего воспитанника в узде, заставлять его соблюдать режим дня, укладываться спать после обеда или сидеть за пианино, когда в ворота то и дело въезжали машины с эмблемами известных ресторанов на борту, а в саду развешивали гирлянды разноцветных лампочек. Раньше она и представления не имела о том, насколько же, оказывается, тяжел труд няни. За неполную неделю, вынужденная с утра до ночи находиться неотлучно при своем воспитаннике, Виолетта успела чуть ли не возненавидеть избалованного и непоседливого мальчишку – а ведь ей ни в коем случае нельзя было этого проявить ни словом, ни даже взглядом. Не менее мучителен был для нее и отказ на весь день от курения – ни при ком из хозяев Виолетта ни разу не достала сигарет и позволяла себе расслабиться лишь в своей комнате. Набегавшись целый день за своим подопечным, к вечеру она буквально валилась с ног от усталости, и даже мысли о приличном заработке, складывавшемся из жалованья и обещанных Марьяной выплат, уже не приносили должной радости. Единственное, что как-то мирило Виолетту с происходящим, – это отношение хозяев. Стас дважды благодарил ее за то, что она «просто развязала им руки», а Тина и вовсе утверждала, что такую няню им просто бог послал. И ради этого Виолетта согласна была терпеть и не такие тяготы.

Празднования новоселья гувернантка ожидала с не меньшим волнением, чем ее хозяйка. Давненько она не выходила в свет! А тут такое... Богатое воображение Виолетты рисовало ей красочные картины, одна заманчивее другой. Она загодя тщательно продумала свой внешний вид, от обуви до макияжа, достала из шкафа вечернее платье, несколько раз критически его осмотрела и осталась довольна. Конечно, не последний крик моды, но выглядит вполне прилично.

Накануне прошла гроза, что доставило Кирилловым немало беспокойства – а ну как погода совсем испортится, что тогда делать? За ужином (в отличие от остальной прислуги Виолетта столовалась вместе с хозяевами) срочно продумывали запасные варианты, прикидывали, как разместить столы в доме и чем занять гостей в случае плохой погоды. Но, к всеобщей радости, день в субботу выдался хоть и не слишком солнечным, но, по крайней мере, теплым и без дождя. Так что все шло по первоначальному плану – если не считать конфликта с Катей. Девочка наотрез отказалась сменить свои черные джинсы и балахон с традиционной фотографией «легенды русского рока» на цивильную одежду. Она с презрением назвала купленное матерью в молодежном бутике на Тверской платье «попсовым» и заявила, что если уж предки так хотят видеть ее на своей тусе, то пусть терпят ее прикид. А лично ей, Кате, эта их пати на фиг не нужна. Все опять шло к скандалу, но Виолетте удалось разрядить обстановку. Дождавшись, пока девочка убежит к себе, она постаралась внушить рассерженным Тине и Стасу, что все только к лучшему. По большому счету Катя еще слишком мала для взрослой вечеринки. А с другой стороны, она сама вскоре пожалеет о своем упрямстве и попросит прощения. И оба родителя вынуждены были с ней согласиться.

Соответственно, гостей встречали вчетвером – еще не успевшая переодеться Виолетта стояла рядом с Сашурой и зорко следила, чтобы он не баловался и не испачкал нарядный костюмчик. На правах старых друзей первыми приехали Федоровы. Увидев накрытые на лужайке столы, снующих туда-сюда официантов и украшенный фонариками сад, Алексей только присвистнул: «Ну, ребята, вы даете!»

Марьяна в темно-красном, почти черном, бархатном платье и с такой же розой в волосах была так ослепительно хороша, что Тина изменилась в лице:

– Какое милое платьице, я его не видела, неужели новое? Право же, не стоило так из-за нас тратиться. Надела бы то, бежевое, в котором ты всегда выходишь в свет, я его очень люблю.

– Ну что ты, дорогая! – отвечала та, бросая презрительный взгляд на декольте подруги, обнажившее выпирающие, как у подростка, ключицы. – Разве я могла позволить себе явиться на твой прием замарашкой? У вас тут такая красота!

– Тебе правда нравится? А как тебе кажется, не слишком шикарно? Может, стоило бы быть чуть скромнее?

– Ни в коем случае! – Марьяна кривила губы в улыбке. – Это ведь не какие-нибудь посиделки, а презентация твоего дома. А как говорят у моего любимого Островского: «Дорогой бриллиант дорогой оправы требует. И хорошего ювелира». На мой взгляд, тебе все-таки стоило пригласить профессионального дизайнера.

– По-твоему, что-то не так? – насторожилась Тина. Она всегда знала, что в области вкуса сильно проигрывает Марьяне, и это было одним из самых ее больных мест.

– Что ты, что ты! Ты все сделала великолепно! Просто, наверное, у тебя было столько хлопот? Ты выглядишь такой усталой, такой замученной!

Алексей сердечно поздоровался с Виолеттой и перекинулся с ней парой слов – за все время, пока Марьяна готовила новую гувернантку к должности, они так ни разу и не увиделись. Зато его супруга лишь слегка кивнула своей протеже и поспешила прошествовать мимо.

Вскоре стали прибывать остальные гости, и у Виолетты зарябило в глазах от роскоши нарядов, блеска бриллиантов и мелькания лиц, многие из которых были ей знакомы по экрану телевизора или страницам светской хроники.

В добрые старые времена, когда Виолетта работала в Министерстве образования и была гражданской женой директора престижного кладбища, она также общалась со знаменитостями – им, как и простым людям, тоже нужно было хоронить родителей и устраивать детей в сады и спецшколы. Но тогда они выступали в роли просителей, нуждались в ней и вели себя абсолютно по-другому. Ей улыбались, перед ней заискивали, говорили комплименты и приглашали на свои спектакли и выставки. А теперь она была пустым местом, служанкой при богатых господах, и ее просто не замечали.

Не прошло и четверти часа, как Тина попросила увести Сашуру. Первое время он изо всех сил старался себя вести хорошо, но вскоре устал и расшалился.

– Пойдите с ним в дом, Виолетта Анатольевна! – велела хозяйка. – Нечего ему тут делать, пусть побудет в детской. Поиграйте во что-нибудь спокойное, уложите его спать и на сегодня можете быть свободны.

– Только, пожалуйста, обязательно загляните еще к Катюшке, – попросил Стас. – Узнайте, как она там.

И Виолетте не оставалось ничего другого, как подчиниться. Она взяла мальчика за руку и повела в дом, утешаясь тем, что Стас провожает ее долгим взглядом.

Уложив своего подопечного и убедившись, что мальчик крепко спит, Виолетта на цыпочках выскользнула в коридор и постучалась в комнату напротив, где жила Катя. Никто не ответил, и тогда гувернантка решительно толкнула дверь, которая легко подалась – по настоянию Тины запоры на дверях обеих детских были только снаружи.

Абсолютно темная комната освещалась только единственной свечой, стоявшей прямо на полу. Там же сидела, скрестив ноги, Катя в вечных своих наушниках. Между ней и свечой лежал вырезанный из какого-то журнала портрет Цоя. Воспитательнице сразу же стало ясно, что ее прогнозы не оправдались – девочка и не думала сожалеть о своем поступке, извиняться перед родителями и проситься на праздник.

– Ну кто там еще? – рассерженно выкрикнула она. – Какого хрена вы ко мне вламываетесь?

– Катенька, ты с ума сошла! – Виолетта поспешно задула свечу и зажгла верхний свет. – Посмотри, ты закапала воском весь пол. И потом, вдруг свеча упадет, ковровое покрытие загорится, и будет пожар.

– Да наплевать! Пусть тут хоть все сгорит к чертовой матери! И вы в том числе!

Дерзость Кати выводила Виолетту из себя, пожалуй, даже больше, чем непоседливость Сашуры. Но она взяла себя в руки и сказала только:

– Если бы свеча упала, то загорелся бы прежде всего портрет твоего кумира. А тебе ведь этого не хотелось бы, правда?

Катя промолчала, очевидно, вняв разумности довода. А Виолетта продолжала:

– Если уж это тебе так надо, то хотя бы поставь свечу в подсвечник – вон у тебя их сколько на полке!

– Ладно! – буркнула Катя. – Только оставьте меня в покое.

В данный момент у Виолетты не было никакого желания заниматься ее воспитанием. В другие моменты, впрочем, тоже не бывало, но сейчас – особенно. Поэтому она молча вышла из комнаты, спустилась на улицу и пошла по боковой аллее к флигелю, стараясь не обращать внимания на музыку, смех, веселые голоса и звон бокалов, доносившиеся с лужайки.

Ей мучительно хотелось на праздник. Может, подняться сейчас к себе, надеть вечернее платье, причесаться, накраситься и все-таки выйти к гостям? На вечеринке, в непринужденной обстановке, можно будет поболтать со Стасом, возможно даже, он пригласит ее потанцевать... На тропинке перед старым домом ей встретилась Галина Ивановна. От усталости бедная женщина еле передвигала ноги и тяжело, одышливо дышала.

– Ну, вы на сегодня отработали? Счастливая, завидую вам! А у меня еще забот полон рот, до самого утра. Хорошо, Станислав Алексеевич завтра всей прислуге внеочередной выходной обещал. Ну, вас-то это не касается, вы по другой части служите. А мне так кстати, я бы к сыну съездила, если, конечно, силы будут...

«Прислуга... – подумала Виолетта, расставшись с экономкой. – Вот кто я здесь. Прислуга должна знать свое место. Нет, на банкет никак нельзя, Тине это может не понравиться. А она, Виолетта, ни в коем случае не должна вызывать даже малейшее неудовольствие хозяев».

Из окна ее комнаты была хорошо видна лужайка с накрытыми столами, суетящиеся официанты, неторопливо перемещающиеся гости. Уже смеркалось, но от ярких разноцветных гирлянд было светло как днем. Где-то за деревьями раздался громкий хлопок – это Витек, отвечавший за фейерверки, запустил первую петарду. Высоко вверх взлетел шипящий серебряный столб, и в синем вечернем небе внезапно вспыхнул и расцвел яркий цветок, замер на миг и рассыпался целым ворохом разноцветных переливающихся искр. Господи, какая красота! Какие же чудеса теперь научились делать! Ни в какое сравнение не идет с теми салютами, которыми Виолетта во времена своей молодости любовалась на Ленинских горах. Переодетая в халат, она долго стояла у открытого окна, не в силах оторваться от завораживающего зрелища, и курила, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу, перевезенную сюда из дома вместе со старинным зеркалом. Для его доставки даже понадобилось нанимать «Газель» – в багажник легковушки оно, конечно, не влезло.

– Завидуешь? – спросила сидевшая на подоконнике Старуха. Она тоже глядела в сад на фейерверки и нарядную публику. – Небось представляешь сейчас себя на их месте, в таком вот роскошном туалете, вся в бриллиантах, с бокалом коллекционного вина!

– Думаю, я выглядела бы не хуже, чем этот заморыш Тина! – Виолетта затушила окурок и принялась убирать в шкаф так и не пригодившееся вечернее платье.

– Да уж, конечно! Скажи еще, что рядом со Стасом ты смотрелась бы куда уместнее.

– А что, скажешь, это не так?

– Старовата ты для него, не находишь?

– Старовата? Да ты погляди на меня! – Виолетта обернулась к зеркалу, призывая его в свидетели. – Признайся, разве мне можно дать больше сорока? Да со стороны мы с ним как ровесники!

– Я смотрю, ты всерьез решила им заняться!

– А ты что думаешь, я дура – упускать такой шанс? Ты пойми, ведь в мое время ничего такого не было! Эх, опоздала я родиться...

– Это точно. Всего бы лет на двадцать попозже!.. Сейчас бы все имела – и такой особняк, и такие машины... А теперь – только облизываешься.

– Ничего, – тряхнула головой Виолетта, – все у меня еще будет!

Бросив взгляд на часы, она поняла, что пора готовиться ко сну. Конечно, есть надежда, что поздно угомонившийся Сашура поспит утром подольше, но это вовсе не обязательно. Может и вскочить, как всегда, часов в восемь, с него станется. Значит, хочешь не хочешь ей надо будет подниматься в семь, чтобы успеть привести себя в порядок. Она принялась раздеваться, напевая себе под нос «если я тебя придумала, стань таким, как я хочу». Это был верный признак того, что Виолетта размышляет о чем-то, и Старуха знала это лучше, чем кто-либо.

– Что это ты задумала? – Старуха подозрительно поглядела на нее.

– Пока еще ничего. Пока мое дело лишь присматриваться и – как это говорили нашему разведчику в «Щите и мече»? – «вживаться». Ты что, разве не помнишь, для чего меня наняла эта зазнайка Марьяна?

– И что же ты собираешься делать, интересно знать?

– В настоящую минуту я собираюсь ложиться спать. А там будет видно. Утро вечера мудренее. Давай слазь. – И Виолетта довольно бесцеремонно согнала Старуху с подоконника, захлопнула окно и поплотнее задернула шторы.

* * *

За открытым окном густели поздние майские сумерки. Теплый ветерок шелестел свежей молодой листвой, где-то вдали осторожно и несмело, точно пробуя голос и не зная, стоит ли продолжать, запел и тотчас умолк соловей. Высоко в небе, полускрытая то и дело набегающими легкими облаками, пряталась луна – полная и золотая. Виолетта только что приняла ванну и, облачившись в полупрозрачный шелковый пеньюар, расчесывала перед любимым зеркалом волосы, удивляясь тому, как быстро они отросли. Вроде бы только что была аккуратная короткая стрижка – и вот уже белокурые локоны мягкими волнами падают на плечи, живописно обрамляя лицо и делая его совсем молодым и еще более привлекательным. Снова зазвучала трель соловья, уже звонче, громче, уверенней, и стало ясно – ночной певец не откажется от своих намерений, и его серенада о розе обязательно прозвучит.

Виолетта последний раз провела щеткой по волосам и как раз отложила ее на столик, когда послышался стук в дверь – одновременно и робкий, и настойчивый, словно трели соловья в саду. Откликаться Виолетта не стала. Ей не надо было спрашивать, кто там, она и так безошибочно знала, кто ее ночной гость. Не нужно было и звать «Войдите!» – она была уверена, что тот, кто ждал сейчас за дверью, непременно войдет и без приглашения. Она лишь ждала.

И дождалась. Дверь распахнулась, на пороге появился Стас. В неверном свете луны лицо его показалось странным, непостижимым образом знакомым, словно явилось из прошлого. Он вдруг напомнил Виолетте то ли Баскакова, то ли молодого Игнатьева, а может, и кого-то еще, совсем позабытого, но до боли знакомого. Но тучи вновь отплыли от луны, и она убедилась, что перед ней Стас и никто другой. А он стоял у зеркала, молчал и глядел на нее тем откровенным жадным мужским взглядом, к которому она так привыкла и которого ей так не хватало последнее время. Внезапно Стас опустился на колени, обнял ее ноги и прижался щекой к ее бедру. Сквозь тонкую, почти невесомую ткань пеньюара Виолетта чувствовала тепло его кожи. Она положила руку на его красивую коротко стриженную голову и с наслаждением провела разгоряченной ладонью по густым волосам. Он застонал и глубже зарылся лицом в складки ее пеньюара, вдыхая аромат ее тела и духов. Зеркало отразило торжествующую улыбку Виолетты. Она хрипло, соблазнительно рассмеялась, и, вторя ей, соловей в саду вновь начал свою трель.