Текст книги "За границей капитала: предпосылки. Том первый"

За границей капитала лежат также общественные фонды (бюджет), но в рамках капитализма часть этих фондов используется для удовлетворения общественных интересов через частные капиталистические интересы.

Даже поверхностный анализ современного капитализма показывает, что все его трансформации всё же продолжают осуществляться в границах специфического товара – наемного работника157157
  «Таким образом, владелец денег лишь в том случае может превратить свои деньги в капитал, если найдет на товарном рынке свободного рабочего, свободного в двояком смысле: в том смысле, что рабочий – свободная личность и располагает своей рабочей силой как товаром и что, с другой стороны, он не имеет для продажи никакого другого товара, гол как сокол, свободен от всех предметов, необходимых для осуществления своей рабочей силы. (…) Иначе обстоит дело с капиталом. Исторические условия его существования отнюдь не исчерпываются наличием товарного и денежного обращения. Капитал возникает лишь там, где владелец средств производства и жизненных средств находит на рынке свободного рабочего в качестве продавца своей рабочей силы, и уже одно это историческое условие заключает в себе целую мировую историю. Поэтому капитал с самого своего возникновения возвещает наступление особой эпохи общественного процесса производства». – Маркс К. Капитал. Т. I. Гл. IV: Превращение денег в капитал // Там же. Т. 23. М.: ГИПЛ, 1960. С. 179—181.


[Закрыть], который при всех возникших возможностях использовать частные средства производства в своих интересах всё еще ограничен технологически, организационно и экономически. Именно его социально-экономическое положение на рынке труда как наемного работника, не имеющего собственных средств производства, указывает нам на продолжение развития капитализма. В указанном современном развитии возникают отношения за границей капитала, но недостаточно широко, чтобы преодолеть их навсегда на данном этапе.

_____________________

Тайна центрального банка

Так как центральный банк государства является кредитором последней инстанции, а его кредит выступает инструментом регулирования количества денег в экономике страны, то его внутренняя бухгалтерия – учет кредиторской и дебиторской задолженности – кардинально отличается от бухгалтерского учета предприятия. Активы центрального банка, находясь внутри (вне реального товарного оборота), не оказывают никакого влияния на реальную экономику до тех пор, пока не поступают в виде денег в реальный производственный или торговый оборот.

И всё же центральный банк не может бесконтрольно проводить эмиссию денежных средств или вбрасывать свои резервы в экономику, не учитывая реальных материальных ресурсов, которым и должны противостоять вбрасываемые деньги. Такими ресурсами являются товары на складах от прошлого периода оборота капитала, а также объемы незагруженных производственных мощностей. Всякий раз при очередном обороте капитала возрастает прибавочный продукт, поэтому всякий раз требуются новые деньги под оборот вновь созданного прибавочного продукта.

Отсюда активы центрального банка при современной системе «производства» денег могут быть любой, какой угодно большой величины. Реальные активы равны новой товарной массе, произведенной в сфере производственного потребления. Активы центрального банка могут быть отрицательными по его бухгалтерскому балансу, но это не мешает ему проводить денежно-кредитную политику, вбрасывая в оборот необходимое для обеспечения обмена новой массы произведенных товаров количество денег.

Ярким примером является отрицательный баланс при аресте валютных активов Банка России в 2022 г. Если бы авуары Центрального банка не были черной дырой, откуда появляются деньги и куда они исчезают для наблюдателя со стороны реального оборота в экономике, то потери в 320 млрд евро представлялись бы сокрушительным цунами, сметающим всё на своем пути. В действительности «дыра» Банка России в 320 млрд евро не оказала никакого влияния на текущее состояние экономики. С таким же успехом Банк России мог сделать запись против 320 млрд евро как проданные за рубли активы, т.е. по своему курсу поставить количество рублей. При этом данная операция также не оказала бы влияния на экономику, т.к. осуществлялась бы внутри Центрального банка – кредитора последней инстанции, в его «черной дыре».

Поэтому любой отрицательный (убыток) или положительный (доход) баланс центрального банка к реальному его активу, которым является прибавочный продукт прошлого и текущего периода, не задействованный в производственном потреблении, никакого отношения не имеет.

Но это имеет прямое отношение к операциям центрального банка с облигациями ускоренного оборота капитала, когда мнимый убыток оборачивается выверенным действием по поддержанию устойчивости банковской системы в рамках кредитно-денежной политики через рефинансирование кредита, задействованного в программе проектного финансирования.

______________________

Количество денег в центральном банке

Со 2-й пол. ХХ в. (1971) денег в любом центральном банке ровно столько, сколько товаров обращается в сферах производственного и личного потребления. Именно этот возрастающий или сокращающийся оборот ежечасно через кредит и рефинансирование кредита обслуживает центральный банк. Монополия центрального банка на извлечение из его недр денег закреплена в функции кредитора последней инстанции. Соответственно, он может профинансировать любое состоявшееся расширение товарного производства, потому что деньги, вброшенные в оборот, обязательно вернутся к нему, перераспределив между всеми участниками процесса оборота прибавочную стоимость в виде прибыли или дохода. Если коммерческий банк непосредственно участвует в кредитовании процесса производства, то он с определенного момента увеличения производства перманентно прибегает к рефинансированию кредита, целью которого служит не только фиксация прибыли банка и его клиента, но в обороте капитала – фиксация новых денег в сфере производственного потребления.

Скрытый от глаз процесс «рождения» денег в производстве в форме расширенной товарной массы материализуется в кредите центрального банка и, конечно же, реализуется в торговле – в товарном обмене, через оборот товаров и эквивалентный ему оборот денег. Указанная практика оборота капитала есть доказательство того, что количество денег центрального банка равно количеству произведенной и оборачивающейся товарной массы. Дополнительное подтверждение этому случилось уже в 1-й пол. XXI в., когда из авуаров российского Центрального банка всего за один день разом «исчезли» 320 млрд евро. При этом Центральный банк в своей повседневной деятельности по поддержанию устойчивости финансовой системы страны через кредит и рефинансирование кредита не только не остановил своей деятельности, но и в своих пресс-релизах утверждал, что, скупая евро у экспортеров, Центральный банк наполнял национальной валютой активы производителей экспортных товаров, поэтому деньги никуда не исчезли, деньги приняли другую форму – форму национальных денег.

Отсюда у определенной части буржуазного класса, которая отстранена от непосредственной власти управления обществом, возникает соблазн разблокировать закрытое законом финансирование правительства или коммерческие проекты через эмиссию денег центральным банком. В своем стремлении добраться до сказочного ресурса эмиссии центрального банка она даже прикрывается якобы социалистическими лозунгами, особенно справедливостью. В действительности, как показано выше, прежде чем деньги появляются в обороте, им всегда противостоят товары в форме средств производства и товаров на складах, произведенных в прошлом периоде. Только наличие материальных и подготовленных ранее профессиональных ресурсов определяет величину кредита для расширения или создания нового производства. Наличие таких ресурсов может быть точно определено в парадигме экономической кибернетики в расчетах динамической модели на базе межотраслевого баланса. Таким образом, 50 лет назад появились предпосылки оптимальной инвестиционной политики и динамичного развития. Политическому буржуазному классу, напуганному историческим опытом периодического инфляционного «землетрясения», когда в погоне за извлечением прибыли из воздуха деньги превращались в туалетную бумагу, требовалось время и научное обоснование того, что центральный банк, опираясь на экономическую кибернетику, имеет возможность через свои или правительственные, аффилированные с коммерческим и инвестиционным кредитованием, структуры более активно использовать механизм кредита для развития экономики.

Сложность состояла даже не в расчете спроса, который легко можно обосновать с математической точностью в динамической модели межотраслевого баланса, а в его реализации со стороны ограниченного потребления, обусловленного опять же развитием капитала в определенной тенденции внутри его органического строения. Преодоление ограниченного потребления лежало в понимании современного оборота капитала, т.е. в перманентном рефинансировании кредита. Именно рефинансирование кредита показывает, что деньги в случае реализации дорогостоящих товаров всего лишь будущие деньги, вероятность появления которых оценивается из текущего состояния потребителя и его доходов в будущем. С точки зрения оборота капитала только та часть вновь произведенного продукта представляет ценность, которая определяет прибавочную стоимость, в то время как затраты, т.е. сумма первого кредита, должны быть немедленно возвращены через зачет погашения долгов в центральный банк. При этом реально деньги первого кредита остались в сфере производственного потребления, «растворившись» среди подрядчиков и субподрядчиков в форме прибыли и основных средств производства.

Отсюда кредит центрального банка и его рефинансирование показывают, как может быть сокращена без ущерба для оборота капитала и доходов его участников цена для потребителя, как для отдельного человека, так и для общественного потребления. При действующей законодательной норме 20-процентного налога на добавленную стоимость коэффициент сокращения цены для потребителей будет равен 5 пунктам.

Строительство новой школы, больницы, инфраструктуры жилищно-коммунального хозяйства и т. д. для муниципалитета или региона обойдется в 5 раз дешевле при использовании инструментария ускоренного оборота капитала. Строительство жилья резко ускоряется, охватывая те категории людей, доходы которых ранее не позволяли банкам включать их в процесс кредитования без риска. Динамичное развертывание целых отраслей становится возможным для государства, не прибегая к бюджетным тратам. Темпы экономического роста в этой ситуации зависят исключительно от темпов роста материальных и профессиональных ресурсов и не зависят от мировой конъюнктуры.

___________________

Про золото и мертвецов

Деньги – это обменивающиеся товары. Сколько в экономике товаров, столько и денег, с учетом скорости их оборота. Обмен товаров говорит только о том, сколько денег необходимо для осуществления указанного обмена.

Современные деньги – это абстрактные деньги158158
  «Если само обращение денег отделяет реальное содержание монеты от номинального содержания, отделяет ее металлическое бытие от ее функционального бытия, то в нем уже скрыта возможность заместить металлические деньги в их функции монеты знаками из другого материала или простыми символами». – Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 23. М.: ГИПЛ, 1960. С. 136.


[Закрыть], которые создаются в производстве товаров, материализуются в кредите центрального банка и реализуются в товарном обороте. Кредит центрального банка – это современная форма добычи из его недр всеобщего эквивалента, как в старину добывали золото, чтобы поддержать оборот всё возрастающей массы товаров.

Таким образом, деньги в центральном банке всего лишь зеркальное отражение производства и реализации товаров в экономике. Поэтому пока существует производство вещей в товарной форме, существуют и деньги центрального банка.

Расширение товарного производства заставляет центральный банк расширять денежную массу через его финансовые инструменты. Отсюда искусство кредита центрального банка состоит в точной оценке всех колебаний, ускорений или замедления того производства и оборота всей разнообразной массы товаров, которые совершаются в производстве и торговле. Гигантская величина и разнообразие товарной массы определили невозможность соизмерять эквивалентный обмен в каком-то отдельном товаре, как это происходило до 2-й пол. ХХ в., поэтому человечество перешло на новый этап развития, когда обмен вообще товаров вообще можно и удобно измерять в деньгах вообще – в абстрактных деньгах. Тем более что эти абстрактные деньги по большей части всего лишь символы, существующие в электронных записях и всё меньше и меньше – в форме бумажных символов. Эти бумажные символы – затухающее эхо ушедшей эпохи материальных денег.

Золото, платина, электроэнергия или натуральные удобрения каждый в отдельности уже не могут быть всеобщим эквивалентом, их уже недостаточно для всеобщего оборота. Попытки возврата к старому смешны, вредны и несостоятельны для современного развития, для уже наступившей эпохи экономической кибернетики. Здесь приходится повторить за К. Марксом: Le mort saisit le vif! [Мертвый хватает живого!]159159
  «Во всех остальных областях мы, как и другие континентальные страны Западной Европы, страдаем не только от развития капиталистического производства, но и от недостатка его развития. Наряду с бедствиями современной эпохи нас гнетет целый ряд унаследованных бедствий, существующих вследствие того, что продолжают прозябать стародавние, изжившие себя способы производства и сопутствующие им устарелые общественные и политические отношения. Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых. Le mort saisit le vif! [Мертвый хватает живого!]» — Там же. С. 9.


[Закрыть].

Ремарка

Все современные деньги – это формы абстрактных денег той эпохи, заря которой взошла со 2-й пол. ХХ в., когда добычу золота в силу экономической необходимости заменили на монопольную «добычу» кредита из недр центрального банка. Все разнообразные авуары центрального банка никак не влияют на экономику страны, пока их не вбрасывают через кредит и рефинансирование кредита в реальный оборот материальных вещей. Поэтому реальной экономике всё равно, что стоит за кредитом центрального банка – эмиссия или какие-либо его активы.

В этой ситуации величина денежной массы в экономике – забота центрального банка. Он следит, чтобы появление денег соответствовало реальному обороту товаров, чтобы произведенный из его недр кредит точно отражал оборот и не использовался в спекулятивных целях. Центральный банк, в сущности, – денежное зеркало, отражающее товарную массу и действующее производство.

Центральный банк в современную эпоху абстрактных денег – это всё национальное производство, вся совокупность разнообразной деятельности людей, которая выражается в деньгах и является всего лишь отражением в производственно-финансовой топологии.

_____________________

Иррациональность в капиталистических отношениях

«Отношение части прибавочной стоимости, денежной ренты, – потому что деньги суть самостоятельное выражение стоимости, – к земле само по себе нелепо и иррационально, потому что здесь измеряются одна другой несоизмеримые величины: с одной стороны, определенная потребительная стоимость, участок земли во столько-то квадратных футов, и стоимость, точнее прибавочная стоимость, – с другой. В действительности это является лишь выражением того, что при данных отношениях собственность на квадратные футы земли дает земельному собственнику возможность улавливать определенное количество неоплаченного труда, реализованного капиталом, который роется на этих квадратных футах, как свинья в картофеле [здесь в рукописи поставлено в скобках зачеркнутое потом: Либих]. Но prima facie это выражение означает то же самое, как если бы мы вздумали говорить об отношении пятифунтовой банкноты к диаметру земли. Однако до опосредствующей роли тех иррациональных форм, в которых выступают и практически резюмируются определенные экономические отношения, практическим носителям этих отношений нет в их обыденной жизни никакого дела, а так как они привыкли вращаться в этих отношениях, то их ум нисколько не спотыкается о них»160160
  Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 25. Ч. II. М.: ГИПЛ, 1962. С. 340.


[Закрыть].

[Иррациональные представления о ренте как стоимости, извлекающей прибыль из земли, в противоположность действительным отношениям перераспределения прибавочной стоимости (прибавочного труда), присвоенной производительным капиталистом.]

(…)

«Если под капиталом понимается определенная сумма стоимости, самостоятельно представленная в деньгах, то prima facie является бессмыслицей то, что стоимость есть бо́льшая стоимость, чем она стоит. Как раз в формуле „капитал – процент“ отпадает всякое опосредствование, и капитал сводится к своей самой общей, но потому и не объяснимой из себя самой и абсурдной формуле. Именно потому вульгарный экономист и предпочитает формулу „капитал – процент“, с таинственным свойством стоимости быть неравной себе самой, формуле „капитал – прибыль“, что последняя уже ближе подходит к действительному капиталистическому отношению. А потом, сознавая, что 4 не есть 5 и потому 100 талеров не могут быть 110 талерами, вульгарный экономист ищет спасения от капитала как стоимости в вещественной субстанции капитала, в его потребительной стоимости как условии производства, в машинах, сыром материале и т. д. Таким образом, вместо непонятного первого отношения, при котором 4 = 5, опять выводят совершенно несообразное отношение между потребительной стоимостью, вещью, с одной стороны, и определенным общественным производственным отношением, прибавочной стоимостью, с другой стороны, как и в случае с земельной собственностью. Как только вульгарный экономист доходит до этих несообразностей, ему всё становится ясным, он уже не чувствует потребности раздумывать дальше. Ибо он дошел как раз до „рационального“ в буржуазном представлении. Наконец, труд – заработная плата, цена труда, как показано в „Капитале“, кн. I, есть выражение, которое prima facie противоречит понятию стоимости, равно как и понятию цены, которая вообще сама есть лишь определенное выражение стоимости; „цена труда“ столь же иррациональна, как и „желтый логарифм“. Но как раз этим-то больше всего и удовлетворяется вульгарный экономист, потому что он тут дошел до глубокого воззрения буржуа, который находит, что он платит деньги за труд, и так как именно противоречие формулы понятию стоимости снимает с него обязанность понять последнюю»161161
  Там же. С. 384—385.


[Закрыть].

[Иррациональные представления о самовозрастающей стоимости капитала, как в формулах «капитал – процент» и даже «капитал – прибыль», в противоположность точке зрения, что все эти проценты и прибыли извлекаются из прибавочного труда, присвоенного производительным капиталистом.

Иррациональные представления о равенстве заработной платы с ценой труда (труд – заработная плата).

Рациональные отношения строятся в парадигме «заработная плата – рабочая сила», с точным пониманием того, что заработная плата – это товар на рынке со своей ценой.]

(…)

«Вообще уже раньше было показано, что заработная плата, или цена труда, есть лишь иррациональное выражение стоимости или цены рабочей силы; и определенные общественные условия, при которых продается эта рабочая сила, не имеют никакого отношения к труду, как к всеобщему фактору производства»162162
  Там же. С. 390.


[Закрыть].

(…)

«Заработная плата сначала приравнивается здесь к стоимости товара и затем снова отделяется от этой последней. В действительности же дело сводится – окольным иррациональным путем – к тому, что стоимость товара определяется количеством содержащегося в нем труда, стоимость же заработной платы – ценой необходимых жизненных средств, а избыток стоимости над заработной платой образует прибыль и ренту»163163
  Там же. С. 437—438.


[Закрыть].

«Движение, характерное для капитала вообще, – возвращение денег к капиталисту, возвращение капитала к его исходной точке, – для капитала, приносящего проценты, приобретает чисто внешний вид, обособленный от того действительного движения, формой которого он служит. „А“ отдает свои деньги не как деньги, а как капитал. С капиталом здесь не происходит никакого изменения. Он лишь переходит в другие руки. Его действительное превращение в капитал совершается только в руках „В“. Но для „А“ он уже стал капиталом вследствие простой передачи „В“. Действительное возвращение капитала из процесса производства и обращения имеет место лишь для „В“. Но для „А“ возвращение происходит в той же форме, как отчуждение. Из рук „В“ капитал снова возвращается в руки „А“. Отдача, ссуда денег на известное время, и получение их обратно с процентом (прибавочной стоимостью) – вот вся форма движения, присущая капиталу, приносящему проценты, как таковому. Действительное движение отданных в ссуду денег как капитала есть операция, лежащая вне сделок между кредиторами и заемщиками. В самих этих сделках посредствующий процесс погашен, невидим, непосредственно не заключен. Как товар особого рода капитал обладает и своеобразным родом отчуждения. Поэтому и возврат получает здесь выражение не как следствие и результат определенного ряда экономических актов, а как следствие особой юридической сделки между покупателем и продавцом. Время возвращения зависит от хода процесса воспроизводства; в отношении капитала, приносящего проценты, кажется, будто его возврат как капитала зависит от простого соглашения между кредитором и заемщиком. Так что по отношению к этой сделке возвращение капитала представляется уже не результатом, который определяется процессом производства, а представляется так, как будто бы данный в ссуду капитал никогда не утрачивал формы денег. Конечно, фактически сделки эти определяются действительными возвращениями капитала. Но это не проявляется в самой сделке. На практике дело также отнюдь не всегда так происходит. Если действительный возврат не произошел вовремя, то заемщику приходится искать иной вспомогательный источник для выполнения своих обязательств перед кредитором. Простая форма капитала – деньги, которые затрачиваются в виде суммы А и через известный промежуток времени возвращаются обратно в виде суммы А +1 / x А без какого бы то ни было иного опосредствования, кроме этого промежутка времени, – есть лишь иррациональная форма действительного движения капитала»164164
  Там же. Ч. I. М.: ГИПЛ, 1961. С. 437.


[Закрыть].

[Прежде чем дойти до вывода, указанного в конце данного абзаца, приходится всё же читать весь абзац. Но именно это позволяет нам понять иррациональность, возникающую в обороте капитала.]

«Оба, и кредитор и заемщик, расходуют одну и ту же денежную сумму как капитал. Но лишь в руках последнего она функционирует как капитал. То обстоятельство, что одна и та же сумма денег двукратно существует как капитал для двух лиц, не удваивает прибыли. Эта сумма может функционировать как капитал для обоих только благодаря тому, что прибыль делится. Та часть, которая достается кредитору, называется процентом. Предполагается, что вся сделка происходит между капиталистами двух видов, между денежным капиталистом и капиталистом промышленным или торговым. Никогда не следует забывать, что здесь капитал как капитал есть товар, или что товар, о котором здесь идет речь, есть капитал. Все проявляющиеся здесь отношения были бы поэтому иррациональны, если бы мы имели дело с простым товаром или с капиталом, поскольку последний функционирует в процессе своего воспроизводства как товарный капитал. Давать в ссуду и брать взаймы вместо того, чтобы продавать и покупать, – вот в чем заключается здесь вытекающее из специфической природы товара-капитала различие. Точно так же то, что здесь уплачивается, есть процент, а не цена товара. Если процент назвать ценой денежного капитала, то это будет иррациональной формой цены, совершенно противоречащей понятию цены товара. Цена сведена здесь к своей чисто абстрактной и бессодержательной форме, к такой форме, что это есть определенная сумма денег, которая уплачивается за нечто фигурирующее так или иначе в качестве потребительной стоимости, тогда как цена по своему понятию равна выраженной в деньгах стоимости этой потребительной стоимости. Процент как цена капитала – выражение с самого начала совершенно иррациональное»165165
  Там же. С. 389.


[Закрыть].

[NB! К. Маркс о предпосылках возникновения иррациональности «второго кредита»! ]

«Переворачивается и следующее отношение: процент, являющийся не чем иным, как лишь частью прибыли, т.е. прибавочной стоимости, которую функционирующий капиталист выжимает из рабочего, представляется теперь, наоборот, как собственный продукт капитала, как нечто первоначальное, а прибыль, превратившаяся теперь в форму предпринимательского дохода, – просто как всего лишь добавок, придаток, присоединяющийся в процессе воспроизводства. Здесь фетишистская форма капитала и представление о капитале-фетише получают свое завершение. В Д – Д′ мы имеем иррациональную форму капитала, высшую степень искажения и овеществления производственных отношений; форму капитала, приносящего проценты, простую форму капитала, в которой он является предпосылкой своего собственного процесса воспроизводства; перед нами способность денег, соответственно товара, увеличивать свою собственную стоимость независимо от воспроизводства, т.е. перед нами мистификация капитала в самой яркой форме»166166
  Там же. С. 431—432.


[Закрыть].

«Тождество прибавочной стоимости и прибавочного труда ставит качественную границу накоплению капитала: эта граница определяется продолжительностью всего рабочего дня, данным уровнем развития производительных сил и численностью населения, которая ограничивает число рабочих дней, поддающихся эксплуатации одновременно. Если же, напротив, прибавочная стоимость рассматривается в иррациональной форме процента, то предел становится исключительно количественным, и накопление капитала превосходит всякое воображение. Но в капитале, приносящем проценты, представление капитала-фетиша завершено; то представление, которое накопленному продукту труда, к тому же еще фиксированному в форме денег, приписывает силу производить прибавочную стоимость в геометрической прогрессии, производить ее благодаря прирожденному скрытому свойству, чисто автоматически, так что этот накопленный продукт труда, по мнению „Economist“, уже давно дисконтировал все богатства мира за все времена, как по праву принадлежащие и достающиеся ему. Продукт прошлого труда, даже сам прошлый труд здесь уже сам по себе чреват частью настоящего или будущего живого прибавочного труда. Но мы знаем, напротив, что на самом деле сохранение, а следовательно и воспроизводство, стоимости продуктов прошлого труда есть только результат их контакта с живым трудом; и, во-вторых, что господство продуктов прошлого труда над живым прибавочным трудом продолжается как раз лишь до того времени, пока сохраняется капиталистическое отношение, – определенное социальное отношение, при котором прошлый труд самостоятельно противостоит живому труду и подчиняет его себе»167167
  Там же. С. 438—439.


[Закрыть].

[Действительно, в современном процессе оборота капитала появляется возможность отделить прошлый труд от «живого» прибавочного труда настоящего и таким образом сделать первый шаг к действительному обобществлению общественного труда через возврат капитала к его естественной форме общественного ресурса.]

____________________

Подведем некоторые итоги.

Деньги – результат обмена. Сущность обмена определяет форму денег. Обмен внутри общины порождает абстрактные деньги, т.к. сущность обмена выражена в справедливости общины по обмену и распределению ресурсов среди ее членов. Справедливость всегда носит условный, абстрактный характер, подверженный изменениям в величине ресурса и его распределении.

Обмен за границей общины вынужден соизмеряться с ресурсами общины, которые, в свою очередь, соизмеряются с конкретным трудом. Поэтому деньги приобретают уже не абстрактную форму, а конкретную, т.е. выражаются в материальных товарных деньгах (эквивалентах). Как только обмен переходит от единичных, случайных актов ко всеобщему обмену, деньги принимают форму всеобщего эквивалента через металлические деньги – серебро, золото.

Нетрудно догадаться, что за расширением обмена, т.е. его разнообразием и объемом, последует новая форма денег – бумажные, безналичные. При этом все они на определенном промежутке времени сохраняют свою материальную основу – золото. Дальнейшее расширение обмена приводит к отказу от привязки бумажных и безналичных денег к золоту. Деньги диалектически возвращаются на более высоком уровне в исходную точку – к абстрактной форме.

Абстрактная форма денег отражает, как и в начале пути, весь ресурс общества. И действительно, институт центрального банка как кредитора последней инстанции имеет возможность отразить у себя в активах весь ресурс современного общества, т.к. его авуары, пока они не участвуют в реальном обороте, в общественном воспроизводстве, имеют абстрактную форму. Также для абстрактных денег появился инструментарий материализации созданных денег в производстве в форме новых товаров. Это кредит кредитора последней инстанции.

Современный оборот совершается при следующих моментах. Получили кредит под производственные активы. Произвели новые товары, при этом деньги остались в сфере производственного потребления как распределение за сырье, материалы, оборудование, энергию. Под актив новых товаров получили кредит на рефинансирование первого кредита. Возвратили первый кредит, а т.к. новый кредит всегда больше первого на величину прибавочного труда, то разница осталась в обороте как момент реализации процесса материализации денег.

При этом обороте, т.к. он совершается при абстрактной форме денег, открываются условия справедливого распределения ресурса, как это осуществлялось в древней общине. Вся суть справедливого распределения ресурса состоит в возможности учесть абстрактность действительных авуаров центрального банка, т.к. он всего лишь топологическое отражение совершившегося распределения ресурсов в обществе. Это имеет огромное практическое значение для динамичного развития общества и роста благосостояния каждого члена общества.