Текст книги "Последний теракт. Книга вторая"

– Красовского ко мне, срочно!

Девушка вздрогнула, смутилась, и быстро набрала необходимый номер.

Красовский явился через несколько минут, и выглядел он не менее озабочено, чем его хозяин.

Не обращая на это никакого внимания, Меленков пересказал ему события, которые серьезно его встревожили.

– Что ты обо всем это думаешь?

– Ну, Соколова ты лучше меня знаешь, и что от него можно ожидать тоже, – ответил Красовский, – если тебя интересует мое мнение, то скажу честно, ничего хорошего отсюда я извлечь не могу.

– Да ты просто кладезь полезных советов.

– Я знаю, – ничуть не смутился Эммануил Феликсович, – а что ты хотел ожидать, посвящая меня лишь в отдельные детали своего великого плана? Я вообще понятия не имел, что Соколов знаком с Тони.

– В том-то и дело, что они не знакомы! То есть так, знают друг друга в лицо, но не более.

– В таком случае могу предположить, что они что-то затевают за твоей спиной.

– Исключено, – отмахнулся Меленков, – это не те люди, которые будут что-либо делать заодно

– Тебе лучше знать. Что будешь делать, если Тони не объявиться?

– Пока не знаю, но ничего откладывать или переносить не собираюсь.

– Прости, что спрашиваю, – осторожно заговорил Красовский, поскольку прекрасно знал, как не любит Меленков подобных вопросов, – ты уверен, что мы полностью готовы?

– Не сомневайся, – отрезал тот. – Как дела с «Новым Светом»?

– С переменным успехом. Кто-то пытается нам ставить палки в колеса, и я больше всего хочу найти и наказать наглеца.

– Есть предположения?

– Есть немного, сейчас проверяются, – кивнул Красовский.

– Только неожиданностей нам не хватало – «Новый Свет» должен оставаться неприкосновенным, поскольку это наш будущий золотой запас, надеюсь, напоминать об этом тебе не следует. Кстати, что там по поводу нашей встречи с заокеанскими друзьями, определили место?

– Пока только время, через неделю после взрывов башен на Мосфильмовской. Как только дождусь Соколова, уточню место.

Меленков почувствовал, как по спине потянулся колючий мороз.

– Что ты сейчас сказал?

Он говорил тихо, но так, что Красовский невольно вздрогнул.

– Я говорю, как только дождусь Соколова…

– Причем здесь Соколов! – заорал Меленков.

– Как причем! Он же держит связь с Алонсо! – Красовский чувствовал, что гнев хозяина готов сорваться на него убийственной силой, но не понимал, почему.

Меленков вскочил с кресла и медленно заходил по комнате, стараясь перевести дух.

– Я дал тебе поручение договориться о встрече с Комитетом, сказал, с кем связаться, а ты ссылаешься мне на Соколова? Почему? – продолжил он гораздо спокойнее.

– Как почему? – ободрился Красовский. – Ты приказал обо всем договариваться с Алонсо, но тот и слышать не хотел общаться со мной, сказал, что все переговоры ведутся через Соколова, и это было оговорено между вами ранее. Ты был как раз в отъезде, на телефоны не отвечал, я и обратился к Соколову, поскольку знаю, что ты ему доверяешь. А он уже и договорился о предстоящей встрече, передав мне, что она состоится через неделю после взрывов башен.

– Он так и сказал – взрывов башен? – почти шепотом спросил Анатолий Петрович.

– Точно так и сказал.

Меленков чувствовал, как земля под ногами начинала дрожать.

– Ты точно ничего не перепутал?

Красовский лишь нервно кивнул, словно пытаясь угадать, что он сделал не так, и откуда последует удар.

– И когда ты собирался мне это сообщить?

– Как только Соколов скажет мне все данные. Да что я сделал такого-то?! – не выдержал Красовский.

– А то!

Меленков осекся, вдруг осознав, какой промах совершил, забыв позвонить Алонсо. Да и как тут не забыть в свете последних событий, ведь он вообще приказал ликвидировать эту аристократическую задницу Оппенгеймеров!

Красовский продолжал смотреть на Голиафа как кролик на удава, ничего не понимая.

– Соколов понятия не имел о последнем теракте, – сказал, наконец, Меленков. – И я, надеюсь, не стоит рассказывать тебе, почему?

Эммануил Феликсович собирался что-то ответить, но промолчал, пораженный. Меленков даже не посмотрел на него. Фигуры шахматной доски задвигались без его ведома, а это уже не влезало ни в какие ворота.

Вне себя от ярости, он схватил спутниковый телефон и трижды набрал номер Соколова. Тот был недоступен.

Платон уплетал массивную пиццу за обе щеки, поскольку в свете последних событий солидно проголодался. Юра не отставал, и пока трапеза не закончилась окончательно, оба не проронили ни слова.

Что делать дальше Платон понятия не имел, поэтому полностью доверился на соображения Алмазова, но поскольку последний их толком не высказывал, то оставалось только терпеливо ждать. Мысль о том, что ему придется лично присутствовать при попытке остановить самый чудовищный теракт новой России, приводила в ужас, хотя Юра и не намекал об этом напрямую.

По дороге назад Настя высказывала несколько возможных вариантов событий, но все они, под пристальным рассмотрением не выдерживали возрастающих факторов риска, и были отброшены Алмазовым позже.

– Речь сейчас больше не о нас, – говорил он, – речь о тысячах жизней, которые положат на алтарь будущей войны, поэтому надо быть предельно осторожными. Подключать власти мы не можем, ведь об этом быстро станет известно Меленкову, и падет наш главный козырь – неожиданность. Если получиться, я задействую «Контру», но полагаться на это сильно не стоит, потому что здесь многое будет зависеть от Соколова. Если этот вариант не сработает, нам понадобиться ударная группа человек в тридцать, не меньше, вот только где ее взять, я пока не знаю.

С тех пор прошло больше часа, и, доедая пиццу, Платон украдкой посматривал на Юру, словно пытаясь разглядеть в глазах спасительный огонек гениальной идеи.

– Хорошо. Подзаправились, и за дело, – сказал Алмазов, запивая последний кусок апельсиновым соком.

– Куда теперь?

– Обратно, в область.

– Могу я поинтересоваться – зачем?

– За советом и возможной помощью, поскольку сам я затрудняюсь найти выход, – признался Юра.

На улице распогодилось, и потемневшие тучи медленно сковывали небо столицы.

– Заскочим в Сити, я оставлю машину, а то надоело на двух мотаться, – сказал Алмазов. – Тем более что у меня, в отличие от вас, все прослушивается.

Так и поступили, благо Сити находилось совсем рядом.

Из города они выезжали все вместе.

– Куда дальше? – интересовалась Настя, – и куда мы, черт возьми, едем?

– Терпения, все увидишь на месте, все равно дорогу не знаешь, – ответил недовольный Юра, который оперативно пытался придумать новый план действий, если этот не сработает.

На дорогах было на удивление легко, хотя еще час-другой, и отчаянные дачники парализовали бы все московское движение, особенно на выезде.

Они ехали еще минут двадцать по Пятницкому шоссе, которое Платон знал как свои пять пяльцев, но следил за дорогой весьма невнимательно, поэтому не заметил, где машина свернула и углубилась в небольшую тропу, по которой он раньше никогда не стал бы ездить.

– Эй! Полегче! – запротестовала Настя, когда пятитонная машина несколько раз черпнула дно неровной земли.

– Не переживай, – успокоил Юра, – этот автомобиль прочнее танка и пройдет везде, где есть земля.

Платон ухмыльнулся, но ничего не сказал, глядя в окно. Еще пару километров тропа петляла в тени деревьев, потом ее и вовсе не стало, и Алмазов беспощадно развернул руль в сторону густых зарослей какого-то кустарника величиной в человеческий рост.

– Нет, ну ты издеваешься, второй раз за день гоняешь меня по какому-то чертополоху, как загнанную кобылицу! – не унималась Настя.

Юра не ответил, резко нажав на газ, отчего двигатель взревел, как разъяренный лев, и машина рванула с места в заросшую зелень. Платон инстинктивно схватился за ручку над дверью и закрыл глаза. Настя что-то крикнула, но голос утонул в реве мотора.

Никакого столкновения не произошло, они проскочили высокий кустарник так же легко, как нож входит в топленое масло.

Очутившись по ту сторону тропы, Юра развернул машину правее, и они продолжили путь сначала по густой траве, но вскоре показалась новая тропа, похожая на первую, но более ухоженная и ровная.

– Ты просто псих, даже не можешь сказать, куда мы едем! Тебе нужен какой-то человек, поселившийся в этих дебрях? Не лесника случайно мы ищем? Или лешего?

– Самсонова, – ответил, наконец, Алмазов.

– Что? Самсонова?! А он что, еще жив?

– Месяц назад был вполне.

– Тогда почему вы его запрятали в такую глушь?

– Не в Сибирь же его ссылать. Человек устал от жизни, хотел покоя, а здесь ни души, и Москва недалеко. Мы навестить опять же можем.

– Простите, что отвлекаю, – напомнил о себе Платон, – можете уточнить, а то я не расслышал, что это за человек и как он может нам помочь?

– Этот человек – создатель «Контры», а как он может нам помочь, мы скоро узнаем.

– Александр Самсонов? Герой советской контрразведки? – удивился Платон.

– Я бы сказал, мировой контрразведки, – поправил Юра, – он вскрывал самые засекреченные тайны правительств Америки и Европы еще когда мы с тобой под стол ходили. Этот человек легенда, и тебе выпала честь лично с ним познакомиться.

– Я, конечно, очень польщен, но сколько же ему лет?

– Если честно, не знаю, но больше восьмидесяти, это точно.

Они углубились в небольшой спуск тропинки, петляющий между густыми деревьями, и через метров триста выехали на небольшой отрезок тропы, расширенной раза в два. Дальше она обрывалась совсем.

– Ты останешься здесь, поскольку дальше не проедет даже танк, – сказал Юра матери. – А мы с Платоном постараемся сильно не задерживаться.

– Хорошо, – негромко ответила Настя, словно расстроилась, – удачи вам!

Уже вдвоем, они двинулись в гущу неровно растущих тополей, между которыми намертво заросли колючие кустарники и даже крапива, поражающая незащищенные участки кожи.

– Бог ты мой, как же он выбирается в город? – восклицал Платон.

– Когда понадобиться, мы забираем его на вертолете, но это бывает крайне редко – старик и правда истосковался по одиночеству и покою. А продукты ему и так поставляют регулярно.

К счастью, последний отрезок пути не продолжался долго, и вскоре они вышли на небольшую полянку, в центре которой стоял двухэтажный сруб, окруженный декоративным забором метра в полтора величиной. Дом был не маленький, но и не слишком большой, правда, достаточно просторный для одного человека, живущего на покое. Сама поляна занимала место в гектар, не более, и каждый отрезок ее, казалось, был использован с толком – часть ее было отведено под пасеку, часть под огород, где в основном росла картошка и овощи, часть под баню и длинный металлический бак, заменявший бассейн.

– Ничего себе хозяйство! – воскликнул Платон.

– И не говори. А вот и сам хозяин!

Из-за забора вышел небольшого роста старичок, опираясь на палку, и довольно бодро заковылял к ним, слегка похрамывая и расплываясь в улыбке.

– А, мой любимый ученик! Что случилось? Почему не на вертолете?

Юра сердечно обнял старика, оторвав от земли и приподняв в воздух. Затем представил ему Платона, однофамильца.

– Обстоятельства, дорогой учитель, обстоятельства. Давно вы нас засекли?

– Не очень, минут десять, но детекторы движения работают исправно, – отвечал Самсонов, – ну пошли в дом, расскажешь, что стряслось.

– А с чего вы взяли, что что-то произошло? – удивился Юра.

– Чувствую, глядя на тебя.

Платон лишь пожал плечами, стараясь не удивляться ни чему, и они зашли в небольшой снаружи, но довольно просторный изнутри сруб, охлаждаемый рядом кондиционеров. Первый этаж состоял из немного узкого коридора, широкой кухни метров в тридцать, и просторной гостиной раза в два больше. Не задерживаясь в коридоре, они проследовали сразу в гостиную. Еще с порога Платон обратил внимание на то, что большинство стен украшены рогами оленей, лосей, сайгаков и кого-то еще.

– Охотничьи трофеи, – бросил Самсонов.

В гостиной стоял массивный камин, вместительный диван полукруглой формы, пара кресел, большой дубовый стол, на стенах висели большие фотографии, в основном черно-белые, на которых Платон обнаружил Самсонова в обществе Хрущева, Брежнева, Горбачева, молодого Меленкова, Ельцина, в общем, весь цвет политической элиты хмуро осматривал гостиную. Над камином, прямо по центру, во весь рост висел портрет самого Самсонова.

– Ну? Я весь внимание? – сказал хозяин дома.

Алмазов осматривал комнату, словно увидел ее впервые, и жестом показал Платону на диван.

– Нам нужна помощь, это правда, – признался Юра, понимая, что с таким человеком, как Самсонов, лучше всего говорить напрямик. – Силовое прикрытие, человек тридцать качественных наемников.

Самсонов удивительно посмотрел на своего ученика.

– Ты ли просишь меня об этом? Или я плохо тебя обучил? Или постарел уже настолько?

– Нет, я в полной норме, – возразил Алмазов, – но я не вездесущ, а для операции, предотвратить которую мы пытаемся, надо контролировать сразу семь объектов.

– Хм, – нахмурился Самсонов, – не понимаю, почему ты просишь меня об этом, ведь ты и сам способен раздобыть себе бойцов.

– Не в этот раз. СБГ не может вмешаться, мои братья, боюсь, тоже. Я бы не стал просить у тебя помощи, если бы не находился в подобной ситуации.

– А что Александр?

– Его нет, улетел в Марокко на неизвестную мне операцию, прихватив с собой такой запас боевой техники, что даю голову на отсечение – скоро Марокко засветиться на телевидении.

– Когда вернется?

– Пока не знаю, но помощь мне нужна уже сейчас, иначе ко вторнику столица не досчитается несколько тысяч своих жителей.

Самсонов замолчал, думая. Юра догадывался, что твориться сейчас в голове учителя, и не смел поднять глаза.

– Что хотят взорвать? – спросил, наконец, Самсонов.

– Жилой комплекс «Воробьевы горы», – ответил Алмазов, даже и не думая вилять.

– Башни на Мосфильмовской? Неплохо.

Молчание повторилось. Платон не отрываясь смотрел в темноту камина, словно там разгорался огонь и потрескивали бревна, стараясь не упустить ни слова. Он понимал, что в настоящую минуту решается очень многое.

– Итак, кто-то собирается подорвать целый жилой комплекс, я не буду спрашивать зачем, поскольку все подобные акции ведут к одному и тому же. Но ты не можешь воспользоваться помощью коллег, не можешь подключить СБГ, не можешь обратиться к государственным силовым структурам, я верно понимаю?

– Да.

– Что ж, дело ваше плохо, – кивнул Самсонов, словно констатируя факт. – Я уже довольно стар, и давно не лезу в эти дела, но скажи честно, здесь замешан Комитет?

– Комитет? – Юра словно старался уйти от ответа, несмотря на то, что изначально пообещал себе этого не делать.

– Да-да, Комитет, не придуривайся, ты знаешь, и чем я говорю.

– Да, вы правы, знаю. Да, замешан.

Незнающим людям проницательность Самсонова показалась бы просто невероятной, но только не для тех, кто знал его достаточно хорошо.

– Так я и думал, – Платону показалось, что в глазах Самсонова мелькнул огонек. – Богом избранный народ вышел на очередную охоту. Как я уже сказал, что я слишком стар, и не буду лезть в это дело с расспросами. Но помочь вам добыть огневую поддержку постараюсь. Был у меня товарищ, давненько уже на пенсии, младше меня, разумеется, но когда-то работали с ним в одной стезе. Лет десять назад, уже пенсионер, он принял предложение возглавить оперативный отдел ФСБ, где готовили бойцов для операций зарубежом. Мы частенько виделись раньше, можно сказать, дружили, и он не раз обращался ко мне за советом. Кстати, он один из немногих бывших контрразведчиков, который знал, что я создавал «Контру». От него же я узнавал впоследствии, что немало ребят из его гнезда превращались в простых наемников и не возвращались на родину, часть переходила в СОБР, еще часть подавалась в бандиты, в общем, чего только у нас в России не увидишь. Вот уже полгода как я его не слышал, да и не хотел раскрывать свое новое месторасположение. Выбираться же в город было просто лень. Вы подождите, мне надо позвонить. Если он жив и работает там же, то, скорее всего, сможет помочь, но это будет стоить денег.

– Деньги сейчас не проблема, – впервые за беседу сказал Платон.

Самсонов бросил на него быстрый взгляд, и так же быстро кивнул, поднявшись на второй этаж.

– Подождите, – вскочил Юра, словно опомнившись, – я не хотел бы подключать сюда ФСБ, да и госструктуры вообще, это слишком опасно.

– Я уже понял, что ты хотел, и не собираюсь ставить в известность власти. Если все получиться, это будет носить характер строго наемной халтуры, и ничего более. Вот только если все пройдет как надо, не ищи больше никогда встречи с этими людьми.

Алмазов кивнул, и вернулся на свое место.

– Едва ты начал рассказывать, как он мигом вывел нас на чистую воду. Не удивительно ли? – спросил Платон.

– Нисколько. Другого я не ожидал. Он знает про Комитет больше нас с тобой вместе взятых, и раскрыл в прошлом немало его интриг. Более того, он собственноручно убил троих или четверых из членов Комитета, и, как видишь, до сих пор жив.

– Невероятно! Как мне рассказывала твоя мать, они подобного не прощают никогда.

– Точно сказано, но они тоже не Боги, и отследить такого агента, как Самсонов, просто не смогли. Он создатель и разработчик уникальной системы боевой подготовки, по которой готовили «Контру».

– Да? И что же в ней уникального?

– Ты когда-нибудь слышал о проекте «Универсальный боец» советских спецслужб?

– Нет.

– Хм, тогда мне будет довольно сложно объяснить тебе. Основы подготовки были заимствованы Самсоновым именно из этого проекта, но остальное он уже создавал самостоятельно. Когда я был еще ребенком, он рассказал мне одну старую восточную притчу о молодом человеке, мечтавшем стать великим воином. Для этой цели он пришел к настоящему великому воину, и просил его научить стать таким же. Великий воин приказал ему ходить вдоль стены своего сада, с восхода солнца до заката, просто ходить, и больше ничего. Так ходит молодой человек день, два, неделю, месяц, полгода. В итоге он не выдержал и стал упрекать учителя, что тот не хочет его обучать драться, на что великий воин ответил: «Ты уже всему научился сам». И стал нападать на молодого ученика, используя самые смертоносные удары, которые убили бы любого другого сразу, но молодой ученик умело отражал все его атаки.

Платон ожидал продолжения, но Юра замолк и продолжать явно не собирался.

– Если честно, я ничего не понял, – признался Платон. – Как он смог научиться всему этому, просто ходя вдоль стены?

– Все дело в твоей голове. Наш мозг велик, обладает потрясающим потенциалом, вот только для большинства он является настоящим тормозом в развитии, если его слишком засоряют мусором.

– Каким мусором?

– Да хоть каким! Мало ли пустой и ненужной информации, которой миллионы засоряют свой мозг? Возьми хотя бы оперативную память компьютера – если ты подключишь сильный антивирусник, откроешь сразу десяток программ да еще запустишь на закачку какой-нибудь фильм, компьютер будет тормозить не хуже ботаника с пятого курса медицинской академии. Но закрой все программы, отключи антивирус, перестань качать фильм, и увидишь – машина начнет летать. Так и наш мозг. Молодой парень, хотевший быть великим воином, просто ходил вдоль стены, и думал обо всем на свете. Потом он устал думать, стал петь песни, насвистывать мелодии, быть может, сочинять стихи. Но время шло, и даже эти занятия отпускали его голову, а он все продолжал ходить, и как только мозг был полностью освобожден от ненужного балласта, то словно перезагрузился, и заработал уже на других мощностях.

– Допустим, и что с того? Драться-то его никто не учил?

– Пусть так. Но скажи мне, ты частенько видел боевики со сценами различных драк? Наверняка. Все это осталось в твоей голове. Разумеется, ты не можешь посмотреть фильм и повторить все это в жизни. Точнее, не можешь, пока твоя голова засорена всяким мусором и работает как перегруженный компьютер. Но если в голове твоей чистота и покой, мозг работает куда быстрее. А теперь давай перейдем к простой драке. Кто подает команды рукам двигаться, ногам работать, как не мозг? Твоя реакция во многом зависит от скорости мозга, и не только она.

– А как же физическая подготовка?

– Разумеется, если ты заплывший жиром слоняра, то никакая работа мозга тут не поможет. Поэтому Самсонов и гонял нас по восемь часов на день.

– О чем вы здесь беседуете? – показался хозяин дома, спускавшийся с лестницы второго этажа.

– Да так, – ответил Юра, – рассказываю вашу любимую восточную притчу.

– А, понятненько. Ну что я могу сказать, повезло вам – мой друг может вам помочь. Я договорился с ним о встрече сегодня в районе девяти. Подъедете к нему домой и обо всем договоритесь. Держи адрес и телефон, – протянул он Алмазову сложенную бумажку, – скажешь, что от меня.

– Это просто отличная новость! – сказал Платон, у которого даже от сердца отлегло, словно они уже предотвратили теракт.

– Надеюсь, что от всего этого будет прок. Будете чаю?

Платон хотел было отказаться, но Юра жестом прервал его, утвердительно кивнув, и они переместились на кухню.

– Такого чая я в жизни не пил, – признался Платон позже, когда они возвращались к машине.

– Вот-вот, я ты отказаться хотел.

Петляя между плотно стоящими деревьями, они углубились в заросли густого кустарника, который оставлял на одежде вездесущие колючки. Порой заросли настолько сильно переплетались между собой, что отдельные участки приходилось перепрыгивать.

– Ну ты и завел нас, Сусанин, – ворчал Платон.

– Зато здесь крапивы нет, и маршрут мы немного сократим.

Действительно, через десять минут «мучений» они выбрались к машине.

– Ну, и как все прошло? – поинтересовалась Настя.

– По дороге расскажу, – ответил Алмазов, усаживаясь за руль. – Мы возвращаемся в Москву.