Текст книги "Цена власти"

В избушке царит приятный полумрак. В воздухе витает запах хвои. Возле большой печи по середине избы хлопочет Инса, мама семилетней Шимы и единственная жена.

Запрет на кровосмешение не распространяется на принятых в род. В стойбище немало хорошеньких девушек на выданье поглядывает на него. Только через пару лет Саян, к удивлению сородичей, женился на вдове угоре Инсе. Вместе с женой он сразу обзавёлся дочерью, веселой и заводной Шимой. Только друзей совершенно не удивил выбор Саяна. Инса как отражение в зеркале похожа на Галину Воронцову, тайную любовь Сергея, которую студенты по большой и глупой ошибке прозвали Галкой-лесбиянкой.

Как и давняя подруга Инса чуть выше среднего роста. Густые волнистые волосы спадают на плечи. Прямой нос и глубоко посаженные глаза. Она на несколько лет старше Галины Воронцовой. Нелёгкая первобытная жизнь оставила на Инсе след: ранние морщины скопились на лбу и краешках глаз. От повседневной работы руки огрубели. На ладонях блестят маленькие мозоли. Инса потеряла первого мужа, от чего в её волосах появились первые седые прядки.

Супруга ловко вытащила из печи чёрный от копоти горшок и поставила его на стол. Аромат мясной похлёбки тут же защекотал ноздри. Саян присел за обеденный стол.

Инса поставила перед Саяном большую миску, полную до краёв аппетитной похлёбкой. Работа с утра на свежем воздухе нагнала отличный аппетит, Саян тут же зачерпнул первую ложку.

Супруга вызывающе молчит. Таким ненавязчивым образом она в очередной раз подчёркивает собственное недовольство. Маленькая Шима подсела к столу. Дочь пугливо поглядывает то на мать, то на Саяна. Инса нарочно громко стукнула по столу миской, Саян едва не поперхнулся. Так и не присев, супруга бесшумно отошла в полумрак возле стены.

Всё, хватит. Так больше продолжаться не может.

– Инса, – Саян бросил ложку в пустую миска. – я давно и окончательно всё решил. И не намерен что-либо менять.

Жена ничего не ответила, даже не шевельнулась.

– Да! Меня могут убить, – Саян постарался придать собственному голосу как можно более строгий тон. – На войне такое бывает. Но! Мне позарез нужно уважение сородичей. Понимаешь? Позарез! С помощью ложек, мисок и горшков я его не добьюсь. Превыше умения ловко точить камни и мастерить стрелы для мужчины важнее уметь защищать свой род, тебя защищать, дочь нашу. Правильно я говорю? – Саян повернулся к дочери.

– Да, папа, – девочка кивнула. – Только мама всё равно не хочет, чтобы ты пошёл с Лютым.

Саян щёлкнул ногтем по ложке, в душе тихо кипит раздражение. Будь у него честно заработанный авторитет, то он мог бы влиять на сородичей куда больше. Особенно, если бы его выбрали Сахемом Мудрой Совы. Роль условно уважаемого ремесленника давно исчерпала себя. К счастью, кроме охоты и знаменательного трофея существует ещё один не менее почётный путь: бросить в жертвенный огонь перед идолом Вема-защитника кисть врага. Благо войны между племенами тлеют постоянно.

Первобытная дипломатия не отличается сложностью и хитросплетением интересов. Если с соседним племенем надлежащим образом не заключён мир, значит оно считается враждебным.

Зато, с другой стороны, война дело сугубо добровольное. Только когда нападению подвергается родное стойбище, святая обязанность каждого мужчины встать на его защиту. Крупномасштабные войны, когда на поле боя встречаются два враждующих племени целиком, возникают редко.

Утус Гобан, охотник из рода Речной Цапли, каждую весну собирает военный поход. За ярость в бою его прозвали Лютым. Любой желающий может присоединиться к нему и тем самым добыть столь необходимое и желанное признание сородичей. Именно во время очередного налёта на стойбище враждебного племени можно будет добыть столь нужный трофей, он же пропуск на обряд посвящения.

Только, увы, именно с Лютым шесть лет назад ушёл первый муж Инсы. Ушёл за славой, за военной доблестью, но так и не вернулся. Инса ненавидит Лютого. Желание Саяна присоединиться к выдающемуся охотнику и воину вызвало у неё сначала яростный протест, а потом тихое неодобрение.

– В конце концов мы все рано или поздно отправимся к звёздам, – Саян выложил очередной аргумент. – Если на то пошло, то с таким домом, – Саян выразительно развёл руками, – ты быстро найдёшь нового мужа.

Эмоциональная речь не произвела на жену никакого впечатления. Инса даже не шелохнулась.

– Ну откуда у тебя такая уверенность, будто меня обязательно должны убить? – спросил Саян. – В том, что Дисет не вернулся, нет вины Лютого. К тому же…

– Дисет оставил после себя Шиму.

Словно богиня ночи Инса вышла из полумрака. На её платье из шкур косули заиграли подобранные со вкусом оттенки рыжего.

– И поэтому он не умер, – тихо закончила супруга.

А это что-то новенькое, Саян качнулся на табуретке. Такой аргумент жена ещё ни разу не использовала.

– Ещё скажи, будто именно по этой причине ты так и не родила мне ни сына, ни дочь, – со злостью брякнул Саян.

Болезненный упрёк попал точно в цель. За четыре года совместной жизни Инса ни разу даже не забеременела, от чего очень сильно переживает. Ведь один раз она уже доказала, что может быть матерью. Инса сжала кулачки и вновь отступила в полумрак.

Обижать любимую женщину, пусть даже с горяча, дело неблагодарное.

– Инса, ради бога, не злись на меня, – торопливо заговорил Саян. – Я давно подозреваю, что дело вовсе не в тебе. У Ягиса с Ансивом с детьми так же не ладится. Но и ты постарайся меня понять: мне нужно, очень нужно, добиться уважения сородичей. Мои друзья уже прошли обряд посвящения, а я нет. Они имеют право выступать на собрание рода и племени, а я нет. И это меня очень, очень, очень огорчает. Прошу тебя, давай хотя бы в этот последний день перед Большим сбором не будем портить друг другу жизнь. Дороже тебя, Иссаама и Шимы у меня никого нет. Ради вас я вернусь даже с того света. Обещаю.

Инса, наконец, вышла из полумрака возле стены и присела за стол.

***

Большая лодка из звериных шкур плавно скользит по речной глади Акфара. Саян вместе с приёмным сыном загребает вёслами. На корме красавица Инса задумчиво смотрит на заросший камышом берег. На носу расположилась весёлая Шима. В перерывах между гребками Саян то и дело бросает взгляды на дочь. Девочка с детской непосредственностью обозревает речные просторы. Мешки с товарами аккуратно уложены на дно лодки и укрыты тёмными шкурами.

За пять лет из тощего мальчишки Иссаам вырос в широкоплечего и крепкого юношу. Тёмные волосы завиваются большими кудрями. На щеках и подбородке пробивается первая ещё мягкая щетина. Тело налилось упругими мускулами. А вот нос как был, так и остался большим и курносым. Бич работорговца оставил на спине и груди парня многочисленные следы. Тонкие рубцы наискось протянулись через лицо.

Между ними всего десять лет разницы. Саяну 25, Иссааму 15. По меркам Земли Саян молодой парень, а приёмный сын подросток. Но в первобытном обществе дети взрослеют гораздо раньше. Чтобы стать полноправным членом племени Иссааму не нужно заканчивать среднюю школу, а потом ещё пять лет учиться в каком-нибудь ВУЗе. Более простой образ жизни, гораздо более бедный запас знаний. К двенадцати-четырнадцати годам здешних мальчишек гораздо правильней называть юношами. А в двадцать пять лет мужчина обязан быть самостоятельным отцом большого семейства.

Иссаам принял Саяна как родного отца. До конца прошлой осени они жили одной семьёй в земляной избушке. Лишь когда землю укрыл первый снег Иссаам решил переселиться в полуземлянку к таким же как и он молодым холостякам. Через год он обязательно пройдёт посвящение, а там и до собственного дома, жены и детей рукой подать. Ну а пока Иссаам старательно гребёт вёслами.

Род Мудрой Совы в полном составе отправился в речное путешествие. В стойбище совсем, совсем никого не осталось. Караван из обтянутых шкурами лодок и узких плотов растянулся по великому Акфару на пару километров. Большой сбор – слишком важное событие, чтобы пропустить его из-за старости, увечья или болезни. На поляну возле Главного капища сородичи забирают всех без исключения.

Наконец, из-за очередного поворота показалась долгожданная примета: высокая кривобокая берёза на левом берегу на маленьком мыске. Рядом широкий затон. Головная лодка повернула носом к берегу. Близок конец утомительного двухдневного путешествия. Усталость как будто слетела с натруженных рук. Вёсла с удвоенной силой загребли речную воду. Отдых, отдых, скоро отдых и веселье.

Густые заросли ни за что не подпустят лодку в берегу. Саян спрыгнул в воду, ноги по колено увязли в илистом дне. Наконец, мокасины нащупали твёрдую землю, Саян рывком выдернул нос лодки на примятую траву.

– Ну, Шима, смелей. Прыгай! – Саян с улыбкой подбодрил дочь.

Шима легко соскочила на землю. Рядом на берегу, возле пушистой ёлочки, собралась стайка весело галдящих детей. Шима с визгом убежала к подружкам. Речное путешествие доставило детям массу новых впечатлений.

Одна за одной к заросшему берегу причаливают лодки. Мужчины помогают женщинам и детям сойти на твёрдую землю и выгружают мешки с припасами. Саян деликатно подхватил супругу и осторожно вынес её из лодки.

– Будь добра, – Саян поставил Инсу на траву, – присмотри место для палатки. Если получится, то там же, где мы останавливались в прошлом году. А мы пока разгрузим лодку и присмотрим за Шимой.

– Хорошо, – Инса расправила подол платья.

Саян на пару с приёмным сыном спорно перетаскивает мешки с товарами и припасами из лодки на твёрдую землю. Впрочем, не забывая присматривать за приёмной дочерью. Дети большой кучкой возле пушистой ёлочки щебечут и размахивают руками словно стайка воробьёв.

Заросли ёлок отделяют большую поляну от реки и надёжно берегут место Большого сбора от ненужных глаз. Хорошо берегут. Если не знать примет, то можно запросто проплыть мимо и ничего не заметить. Охотники никогда не ленятся лишний раз пройтись по зарослям и поднять примятые лодками камыши.

Словно символ вечности по среди большой поляны возвышается древний дуб. Чёрная кора слоится от старости, толстые корни выпирают из-под земли. Пять рослых охотников взявшись за руки едва-едва могут обхватить его могучий ствол. А уж высоты в старом дубе. Не зря эту большую поляну называют Удуба.

В легендарное время, когда люди сошли с небес на эту планету, рядом с дубом построили самое большое, самое важное капище. За двумя квадратными оградами из плоских камней возвышаются идолы Великих предков, Духов стихий и самого Великого Создателя. Вертикальные каменные плиты величественно и равнодушно взирают на земную суету простых смертных.

Капище Удуба – духовный центр племени Звёздная Птица, святое, почитаемое место. Враждебные племена прекрасно знают, где оно находится, но ни за что не рискнут сбить даже самый маленький камешек с его ограды. Ибо месть Великого Создателя будет страшной и неотвратимой. Прочие капища племени до мельчайших подробностей копируют главное.

На большой поляне огромное количество палаток тянется широкой дугой вдоль кромки леса. За каждым родом закреплено определённое место. Большая часть соплеменников уже здесь. Саян не зря переживает за место для палатки. Род Мудрой Совы располагается на дальней стороне, а товаров для обмена много, целый год работал. Тяжёлые мешки тащить далеко, а ещё палатка и запасы провизии. Всё за раз не унести.

Возле большого дуба Саян заметил печальный взгляд приёмного сына. Между палатками родов Тихой Совы и Терпеливой Цапли осталось пустое место. Когда-то там останавливался род Болотной Совы. Тот самый, который пять лет назад истребили работорговцы. В той бойне погибли родители Иссаама и младшая сестра с братиком, а он сам чуть не стал рабом.

– Не печалься, Иссаам, – Саян дружески потрепал сына за плечо. – Прошлого не вернуть. Придёт время и ты ещё поквитаешься с менгами. Когда-нибудь в огонь перед Вемом-защитником ты бросишь руки с четырьмя пальцами.

Иссаам молча кивнул.

Тревоги о месте для палатки оказались напрасными. Ещё до прихода Инсы Ягис и Ансив начали обустраиваться. Друзья быстро добежали до любимого места, благо их не обременяет большое количество поклажи. Между двумя почти развёрнутыми палатками остался свободный пятачок.

Ягис спорно орудует увесистой веткой как кувалдой. Длинный колышек с размочаленной головкой почти целиком вошёл в плотный дёрн. Развернутая палатка скомканной грудой валяется в прямоугольнике между уже вбитыми колышками. Короткая безрукавка расстёгнута настежь, на груди друга выступила обильная испарина.

– О-о-о! Наконец-то! – Ягис опустил импровизированную кувалду. – Привет. Меня уже достали с бесконечными расспросами: а где Умелец? Он сегодня будет под дубом? – ловко передразнивая говор охотников, произнёс Ян.

– А тебе завидно? – Саян осторожно опустил на траву плотно упакованную палатку.

– Было бы чему завидовать, – Ягис закинул толстую ветку на плечо. – Если бы тобой девушки интересовались. А так, – Ягис скривился, – одни бородатые мужики. Всем от тебя нужно как можно больше ножей, наконечников и арбалетов. Кстати, ты и в самом деле собираешься под дуб?

– Это как получится, – Саян смахнул со лба обильную испарину. – Не забывай – нам ещё дрова пилить. Так что быстрей заколачивай свою палатку. А! Всё равно не успеешь. Вон! По наши души.

Незнакомый мальчуган в коротких штанишках из облезлых заячьих шкурок что-то шепнул на ухо Ансиву, после чего резво развернулся и убежал.

– Друзья мои, – Ансив подошёл ближе, – старые, сухие деревья ждут не дождутся, когда мы спилим их всех на дрова.

– Ну! Что я говорил, – Саян поднял указательный палец.

Друзья направились к дубу. Скомканные палатки остались лежать на земле. Впрочем, волноваться за разбивку лагеря не стоит. Старшим на три семьи остался Иссаам. У приёмного сына найдутся помощники и палатки растянуть, и оставшиеся на берегу мешки с пожитками перетащить. В этом и заключается сила рода – сородичи друг за друга горой. Причём не на словах, а на деле. Выжить в диком мире можно только вместе. Иначе никак.

Для Большого сбора нужно много дров, очень много дров. Огонь согревает людей зябкими ночами, готовит еду и отпугивает хищников. Местная клыкастая фауна ещё не научилась бояться человека. Волк-одиночка не упустит возможность утащить ребёнка, а голодная стая может запросто наброситься и на взрослого охотника.

Ни одно жертвоприношение, празднество или совет племени не обходятся без большого костра. Пламя, как сакральный символ очищения, создаёт вокруг себя особую атмосферу тепла, спокойствия и уюта. К тому же неплохо освещает.

Каждый год друзья отправляются на заготовку дров. Они втроём заменяют целую бригаду первобытных лесорубов. Тёмно-синий топор крушит древесину ещё лучше стального, а каменный так вообще горько плачет в сторонке. Соплеменники оставили на долю друзей самую ответственную часть заготовки дров – валку и распилку деревьев. Обрубкой сучков и доставкой разделанных стволов на поляну занимаются многочисленные помощники.

Больше пятнадцати лет заготовкой дров руководит старый утус Ридоу из рода Лугового Сокола. Пусть на поприще охоты утус Ридоу больших успехов не достиг, зато как ни кто другой постиг тайны живого дерева. До появления Саяна именно его луки, стрелы и копья считались лучшими в племени. А будь в его руках такой же Дар Создателя, утус Ридоу был бы лучшим до сих пор. Строительство ни одной засеки не обходится без его участия. Сам Ридоу давно не может орудовать каменным топором, но его огромный опыт с годами только прибавляется. В знак большого уважения соплеменники прозвали его Лесорубом.

Вокруг утуса Ридоу собралась большая группа охотников. Саян печально вздохнул – молодёжь, зрелых мужчин почти нет.

К счастью, утус Ридоу не принял Саяна за конкурента. Он ничуть не боится потерять репутацию лучшего мастера. На каждом Большом сборе Саян с превеликим удовольствием учится у него приёмам и хитростям плотницкого мастерства. Вот и на этот раз старый Лесоруб приветливо улыбнулся.

Ритмичные удары тёмно-синего топора разносятся далеко по густому лесу. Ствол засохшей сосны подрублен почти на половину. Саян обошёл дерево, тёмно-синий топор с размаху впился в древесину с противоположной стороны чуть выше первого среза. За спиной молодой охотник старательно держит подпирающий шест. Саян даже затылком чувствует, как соплеменник с восторгом пялится на топор. Тёмно-синее лезвие невероятно глубоко врезается в сухую древесину. Толстые щепки только так вылетают из щербатого среза. Да и сам срез не такой как обычно, а гораздо уже. Через пяток минут толстая сосна натужно заскрипела и наклонилась.

– Береги-и-иссь!!! – молодой охотник что есть сил налёг на шест.

Ствол наклонился ещё больше. Последнее усилие… Громкий треск ознаменовал победу человека. Старая сосна ухнула на землю. Саян облегченно выдохнул. Теперь превратить Дар Создателя в пилу.

В России длинную дугообразную пилу с парой ручек очень метко прозвали «Дружба 2». Саян пристально глянул на режущую кромку. Та-а-ак… Прибавить выпуклости и слегка увеличить развод зубьев.

За пять лет непрерывной практики Саян добился фантастических успехов в превращение Дара Создателя. Да и как не добиться, когда на всё про всё один единственный инструмент. Даже для того, чтобы сделать простую стрелу универсальный подарок по пять раз приходится перегонять из ножа в рубанок, из рубанка в пилу, из пилы обратно в нож.

– Становись напротив меня, – Саян показал пальцем на место по другую сторону ствола. – Это называется двуручная пила. Берись за рукоятку. Будем по очереди тянуть пилу на себя. Только тянуть. Плавно и ритмично. Дёргать, толкать на меня или давить вниз не нужно. Всё понял?

Молодой помощник молча кивнул. А глаза, глаза аж сияют от восторга.

– Поехали, – Саян плавно потянул пилу на себя.

Из распила маленькими стайками полетели мелкие белые стружки. Под деловое жужжание пила быстро вгрызлась в ствол. Молодому охотнику никогда ранее не доводилось работать таким инструментом, но он быстро освоился и втянутся в ритм. Из камня двуручную пилу не сделать, для этого нужен металл, а его нет.

Тёмно-синяя пила целиком и полностью погрузилась в распил, Саян остановился. Сосновый ствол висит в воздухе, срубленный конец лежит на толстом корне. Если вовремя не остановится, то под собственным весом ствол переломится и зажмёт пилу. В распил Саян вбил широкий и тонкий клин. Теперь можно смело пилить дальше.

– Здорово! – молодой охотник шумно выдохнул.

Саян молча улыбнулся. Все без исключения молодые охотники бурно реагируют при виде волшебного Дара Создателя. Было бы здорово обзавестись одним постоянным помощником, но молодёжь из других родов неистово набивается ему и двум друзья в напарники. Каждому очень хочется увидеть чудный Дар Создателя вблизи, посмотреть на него в работе и собственноручно пощупать тонкие, но невероятно прочные лезвия топора и пилы. Каждый новый Большой сбор Лесоруб уступает жуткому любопытству соплеменников и каждый раз назначает всё новых и новых помощников.

От детского восторга на щеках молодого помощника выступил румянец.

– Я никогда не видел таких инструментов, – молодой охотник провёл пальцем по шершавому спилу. – Особенно топор. Раз! И дерево падает. А медведя таким можно?

– Можно, – Саян кивнул. – Именно так утус Ягис добыл свой знаменательный трофей.

– А во что ещё его можно превратить? – указательным пальцем охотник осторожно потрогал острый зубчик.

– Во что угодно: нож, копьё, дубину. Можно и в лук, правда, без тетивы, – Саян плавно потянул тёмно-синюю пилу на себя.

– А как это у тебя получается? – в свою очередь охотник потянул пилу на себя.

– Мысленно представляю себе нужную ведь. Раз. И готово.

Проверенно неоднократно: лучше терпеливо исчерпать вопросы очередного помощника и поскорей закрыть тему. Отказ от объяснений только распалит любопытство. Господи! Какими только фантастическими и нелепыми подробностями обрастают слухи о возможностях универсальных подарков.

Так в прошлом году точно такой же молодой помощник наивно без тени лукавства или иронии поинтересовался, а правда ли, что дар Создателя можно превратить в огромный нож и разрезать Утёс на две ровные половинки? Или будто копьё из него само настигает быстрого оленя и разит его наповал. Или… Или… Человеческая фантазия, она же глупость, границ не знает. Единственный миф, который Саян и сам охотно поддерживает, так это будто Дар Создателя является могучим талисманом, который на пару километров вокруг распугивает всякую нечисть и отводит даже самое чёрное колдовство.

«Дружба 2» ритмично бегает туда-сюда. Саян растеряно слушает восторженную болтовню помощника. Парень трещит без умолку:

– Прошлой осенью мне как-то попался необычный камень. Я пытался было мысленно превратить его во что-нибудь, но он меня не послушался. Если только стукнуть по нему другим камнем он немного поменяется. А так…

Саян тупо уставился на болтливого помощника. В голове пугливым зайцем заметалась мысль. Не дай бог упустить её. Это же…

– А ну повтори, что ты сказал?! – рявкнул Сергей.

От неожиданности молодой охотник дёрнул пилу на себя. Рукоятка вырвалась из руки и с треском выбила клин. Тяжёлый ствол крякнул и намертво зажал пилу.

– А-а-а… что повторить? – молодой охотник испуганно захлопал глазами.

– Камень, – повторил Саян, руки аж чешутся от нетерпения. – Что за необычный камень ты пытался превратить в нож. Ну, это, мысленно!

– А! Так, это, мне отец говорил: если особый камень, светло-коричневый такой, с зелёными пятнами, положить в костёр, то он нагреется и станет мягким. А пока он, того, горячий, его легко плющить, если стукнуть по нему другим камнем, не горячим, – сбивчиво объяснил молодой охотник. – Так вот, пытался заставить его мысленно превратиться в…

– Где? Где ты его нашёл? – Саян стукнул кулаком по стволу.

Превеликий Создатель! Обрати на меня божественное внимание своё. В предвкушение величайшего открытия сердце бешено заколотилось.

– Так, это… Мы каждую осень ходим на запад к горам за кремнием. Там, есть, отличные куски попадаются. На Лосинном ручье этих камней, особых, навалом валяется. Мы их, того, очаг ложим…

– Что за Лосинный ручей?

– Обычный такой, из воды. Мы там всегда на ночлег становимся, – молодой охотник немного успокоился и перестал испуганно хлопать глазами. – Там, под скалой, навес такой и вода рядом.

Господи! Неужели? От дикого волнения сами собой подкосились ноги. То, что молодой помощник назвал «необычным камнем», не иначе кусок руды. Медной! Пятна зелёные – точно она! На свежем воздухе медь зеленеет.

Четвёртый год подряд Саян старательно рыщет по окрестностям родного стойбища. За четыре года обследованы все ручьи в радиусе двадцати километров, выкопаны сотни ям и десятки более глубоких шурфов. Какие только камни не бросал в огонь. И всё, всё, буквально всё, бесполезно. И вот теперь медный рудник, прости господи, сам просится в руки.

Пусть медь далеко не железо, приличный меч из неё не выковать, но она всё лучше, острее и легче камня. Медь, чёрт побери, это же металл!

– Где этот ручей Лосинный? – Саян тяжело задышал.

– От большой белой горы нужно плыть на запад два дня. Но где мы кремень берём не скажу! – молодой охотник спохватился. – Сахем не велел говорить.

– Да не нужен мне ваш кремень! – Саян сорвался на крик. – Ручей! Ручей где? Навес тот каменный?

От бурного потока вопросов молодой охотник окончательно растерялся. Саян закрыл глаза. Медленный вдох и выдох. Нужно взять себя в руки. Успокоиться. А то парень, чего доброго, даст стрекоча. Бегай потом за ним по всей Удубе.

– Давай так, – Саян распахнул глаза, – заканчиваем с дровами, и ты мне расскажешь, где находится этот самый Лосинный ручей и как до него добраться. Взамен я дам тебе нож. Идёт?

Молодой охотник в глубокой задумчивости зачесал затылок.

– А-а-а про кремень точно спрашивать не будешь?

– Не буду, – Саян улыбнулся. – Обещаю.

– А-а-а, – охотник радостно улыбнулся, – тогда другое дело.

Из лесной подстилки Саян вытащил клин и вбил его обратно в распил. Через минуту молчаливой работы двухметровое полено с финальным треском отделилось от ствола. Работа закипела на новом месте. Где-то по близости разом ухнули ещё два дерева. Ягис и Ансив даже не подозревают, какое важное открытие свершилось только что. Отпиленное полено пара рослых охотников унесла на место сбора. Паренёк по моложе потащил туда же охапку толстых веток. Ночь скоро, а работы ещё много.

***

Заготовка дров затянулась до темноты. Перепачканный смолой и обсыпанный опилками с ног до головы, Саян без сил свалился в развёрнутой палатке. И без того намятые греблей руки вконец онемели от бесконечной работы топором и пилой. Хорошо, что хоть таскать тяжеленные стволы и ветки не пришлось. Тогда в добавок к рукам, отнялись бы ещё и ноги.

Саян проснулся поздним утром. Великолепная Гепола высоко поднялась на небосклоне и заглянула через откинутый полог во внутрь палатки. Лёгкий ветерок занёс во внутрь вкуснейший запах варённого мяса. Вчера вечером Саян так устал, что напрочь отказался от ужина. Зато теперь пустой желудок с упоением колотит кувалдой по позвоночнику.

Саян выглянул из палатки. Возле костра на короткой чурке сидит Иссаам. Лёгкая куртка распахнута, на коленях кремневая заготовка. Приёмный сын затачивает лезвие кремневого ножа. Камень противно шуршит о камень.

– Иссаам, Быстрый Сокол здесь? – Саян встал на ноги и от души потянулся.

– Нет ещё, – Иссаам поднял голову. – Говорят, должен быть после полудня.

– Это хорошо, – Саян присел рядом на соседнюю чурку. – Значит, у нас ещё день на разговоры и торговлю. Вот спасибо, – из руки жены Саян принял дымящуюся миску.

– А тобой уже интересовались, – Иссаам стряхнул с колен каменную крошку, – только я никому не позволил тебя будить.

– А за это отдельное спасибо, – Саян зачерпнул ложкой густое варево. – Сейчас поем как следует и под дуб.

Как было бы здорово просто посидеть на травке возле могучего дуба. После вчерашнего лесоповала руки гудят, плечи ломит, а от запахи смолы воротит с души. Но, едва на старой лосиной шкуре Саян разложил товары, как его тут же со всех сторон обступили бородатые охотники. Как на витрине в супермаркета в день тотальной распродажи. Соплеменники с тихим восторгом уставились на ножи, стрелы, наконечники для стрел, несколько луков и, гордость оружейной коллекции, четыре новеньких арбалета. В толстых отполированных до блеска дугах таится страшная сила. Арбалетные болты шутя пробьют даже самую толстую медвежью шкуру. Ни волк, ни олень, ни свирепый кабан не устоят перед массивными гранёными наконечниками. Такое оружие сулит много мяса, отличные шкуры, расположение женщины и уважение сородичей. Но и цена за такую красоту будет немаленькая.

Четвёртый год подряд охотников поражает необычный вид и качество казалось бы самых обычных вещей. Те же ножи, стрелы, копья, иголки, скребки и прочие бытовые мелочи режут, протыкают, скребут не хуже, чем изготовленные руками любого другого охотника. Только изделия Саяна гладкие, ровные, аккуратные и прямые. Если стрела, то древко идеальной цилиндрической формы. Если наконечник для стрелы, то обязательно ровный треугольник с гладкой заточкой. Саяна считают колдуном. Пусть он не умеет общаться с духами предков и прогонять болезни, зато без магии, без помощи самого Великого Создателя, сотворить подобное невозможно. И хоть кол на голове чеши.

Больше всего соплеменников поражает и завораживает схожесть его изделий. Четыре арбалета словно братья близнецы: одна и та же длина, ширина, толщина и форма. У шести ножей один и тот же изгиб режущего края, рукоятки как две капли воды и даже толщина лезвий одна и та же. Тут точно не обошлось без магии.

Между тем секрет подобного фокуса прост: Саян никогда и ничего не делает в штучном экземпляре. Если стрелы, то сразу сотню; если иголки, то не меньше пары десятков. Мерки и шаблоны существенно облегчают и ускоряют работу. В мастерской под навесом возле земляной избушки полно заготовок на разной стадии обработки. Саян занимается массовым выпуском продукции.

До подобных тонкостей организации производства первобытные люди додумаются ещё не скоро. Из-за скудости ресурсов и трудоёмкости даже самых простых вещей они никогда и ничего не делают про запас, только по мере надобности. Если у охотника сломалось копьё, то он сделает новое. Если у женщины разбился горшок, то она слепит новый. Ни один охотник не сделает пару копий про запас, и ни одна женщина не будет лепить горшки на год вперёд.

Сейчас начнётся. Саян терпеливо сидит перед шкурой с товарами, глаза полуприкрыты. Соплеменники в полголоса переговариваются между собой. Каждому хочется заполучить хотя бы один из арбалетов. Но цена… Знают по прошлым Большим сборам – цена немалая.

Наконец, один из охотников присел напротив. Мозолистые руки вытащили из небольшой сумки пузатый узелок и положили его рядом с арбалетом. Зрители разом притихли.

Саян открыл глаза, приятно чувствовать себя хозяином положения. А вот с расспросами торопиться не следует. Судя по рисунку на костяной пряжке (несколько вертикальных чёрточек, а над ними птичка-галочка) потенциальный покупатель из рода Лугового Сокола. На вид больше сорока. Лицо до самых глаз заросло клочковатой бородой. Виски тронуты сединой.

– Тус Умелец, – гулким голосом произнёс охотник, – я хочу твой арбалет.

– Что дашь взамен? – Саян выпрямил спину.

– Вот. Мне сказали, что ты очень ценишь это.

Грубые пальцы развернули таинственный узелок. Края квадратной шкурки упали. Превеликий Создатель, Саян молча сглотнул. Тёмно-жёлтыми цветами заиграло, заблестело… золото. Бугристые самородки чистейшего золота пирамидкой возвышаются рядом с арбалетом.

На Земле за такую кучу золота можно запросто купить дорогую иномарку с крутым тюнингом, матовыми стёклами, спутниковым противоугонным устройством и парой тёлок в салоне в придачу. Ещё бы осталось на дорогой ресторан, чтобы как следует обмыть покупку с теми же тёлками. Но здесь, на Миреме, цена у золота другая.

Единственное, на что годится золото, так это украсить уши и пальцы владельца. Другой практической ценности у него нет. Как слишком мягкое золото совершенно не годится для ножа или наконечника для стрелы. Да и мало его. В качестве универсального товара, мерила жизненного успеха, первобытные охотники его не признают. Случайному обмену между племенами слишком, слишком далеко до полноценной торговли. В местном языке напрочь отсутствует слово «деньги». Только, Саян тихо выдохнул, Сергей так и не научился подходить к драгоценному металлу исключительно с практической стороны.