Текст книги "ИнтернатовскаЯ. Повесть"

Глава 17

Вернувшись в интернат, Светлана влетела в комнату и с разбегу прыгнула на кровать. Девушки посмотрели на соседку с недоумением.

– Ты чего такая счастливая? – спросила Галя, проглаживая воротничок блузки. – И где была?

– Где была – меня там уже нет, – хихикнула Света, раскинув руки.

– Изольдовна предупредила, всех сажают на карантин с завтрашнего дня.

– Чего это вдруг? – приподнявшись на локтях и вытянув шею, Света нахмурила брови.

– Младшие какую-то инфекцию подцепили. Их на месяц, а нас пока на две недели.

– Здрасте-пожалуйста, – не выходить две недели на улицу не входило в планы девушки. Света села, покрутила головой и, обратив внимание на соседнюю койку, спросила. – А эта где?

– На почту пошла.

– А-а, мамашке письмо отправлять, – вспомнила Света беседу между девочками. – Её за порог, а она в ножки кланяется.

– Зря ты так, – Юля закончила делать уроки. – Её впечатлил внезапный уход мамы Людмилы.

– Кстати, а когда похороны? – Галина подняла блузку повыше и встряхнула.

– Не знаю, мне об этом ничего не известно, – не боясь разоблачения, ответила Света и встала на ноги.

– Так где ты была всю ночь? Мы больше не будем прикрывать твоё отсутствие в школе. Иначе и нам попадёт, – повесив одежду в шкаф, Галя сложила покрывало, на котором гладила. – Дойдёт до Изольды – всем несдобровать.

– Ой, девочки, – Светлану так и распирало. Ей безумно хотелось рассказать о случившемся. – Я была с ним.

– С кем? – спросила Юля басом.

– С моим Серёженькой – задрав голову, Света закружилась по комнате. – Он такой… такой…

– Да ты что-о? – Галя чуть не уронила утюг. – И где вы ночевали?

– У него дома, – Света продолжала вальсировать.

– Как? Ночевала у мужчины? Он же старше.

– Ну и что такого?

– В разных комнатах, надеюсь, – Юле стал противен этот разговор. Кинув тетрадь в тумбочку, села на кровать и вытянула ноги.

– В одной.

– А родители?

– А что родители? Его отец спал, и сестра тоже.

– А как это его мама позволила тебе остаться? – Галина смекнула, здесь что-то не так.

– Какая мама? Её ж похоронили, – Света резко остановилась и прикрыла рот ладонью.

– Та-ак, – Галина поставила руки на бока и двинулась на Светку. – Так вот, почему ты постоянно висишь на телефоне и просишь отвлечь вахтёршу! Маша здесь волнуется за подругу! Не хочет лишний раз тревожить! Ждёт звонка, а ты?!

– А что я? – сложив губы, Света сделала шаг назад. – А я-то тут причём? Да, я позвонила, чтобы утешить, а меня пригласили…

– Одну? – не дала договорить Галя.

– Ну… с Машкой, – встрепенувшись, Света взяла себя в руки и продолжила врать. – Ты же сама видела, Машки в комнате не было. Я что, должна её искать? Собралась и поехала. Заставлять ждать в такой день – неприлично.

Галина обмякла. Возможно, Света и права. Маша действительно убежала куда-то, даже не предупредив. Никто ждать не обязан. Время назначено, будь добра появиться.

– Ясно, – отошла от Светланы к окошку. – Нехорошо как-то получилось. Ну да ладно, поздно уже. Надо Маше сказать, чтобы позвонила. Всё равно завтра начинается карантин, встретиться не получится с Людой.

Узнав о прошедшем мероприятии, Мария пришла в ужас.

– Люда не могла не позвонить. Она обещала, – девушка сидела на подоконнике в коридоре.

– Знаешь, Маш, может, и на самом деле не смогла. Пережить такую тяжёлую утрату… Сама подумай, – Галя сделала вывод. – Поставь себя на её место.

– Ой, даже думать не хочу, – Маша передёрнула плечами, почувствовав озноб от одной только мысли о прощании с мамой. – Страшно всё это.

– Единственное, что меня напрягает, каким путём Светка осталась в их квартире?

– С чего ты взяла? – удивилась Маша.

– Она сама рассказала. Представляешь, ночевала с братом Люды, – зашептала Галина, чтобы не услышали посторонние.

– Да врёт она всё, – Марии надоело слушать бредни глупой Светы. – Кого ты слушаешь? Завралась дальше некуда.

Но ближе к Новому году, как оказалось, Света не врала. К концу декабря появились приступы тошноты и головокружения, девушка выглядела бледной и вялой. Постоянно тянуло в сон, хотелось сладкого, и в тоже время тошнило от каких-то запахов, которые, кроме неё, никто не слышал.

– Дурой прикидываешься? – злились девчонки на соседку, которая якобы прикидывалась больной. – За тебя никто ничего делать не будет. Вторую смену отлёживаешься. Вставай и мой полы.

– Да отстаньте вы от меня, – хрипела Светка, поворачиваясь на другой бок. – Не до полов сейчас.

– Это она на жалость давит, – Валентина пришивала пуговицу к юбке. – Видели, как воспитатель над ней кружит? Словно мать родная. Вот ей и понравилось.

– Света, ну так нечестно, – Галина подошла к кровати. – Вставай уже.

– Ты не слышишь? – повернув голову, рявкнула Светлана. – Плохо мне. Съела что-то…

– Шоколад стибрила, вот и встал поперёк горла, – Аня вспомнила случай шестилетней давности.

В комнате разразился иронический хохот. Не выдержав издёвки, Света вскочила и побежала в туалет, прикрывая рот рукой.

– О, опять прикидывается, – Юля кивнула головой на убегающую соседку. – И не надоело ей так глупо выглядеть?

– Дура – что с неё взять? – Валя задыхалась от смеха. – Если дело так дальше пойдёт, я сама пожалуюсь Изольде.

Но жаловаться не пришлось. Изольда Валентиновна поздно вечером заглянула в комнату, чтобы предложить девочкам помочь устроить утренник для младших воспитанниц. Неожиданным образом Светлану стошнило прямо в комнате. Изольда вызвала медицинскую сестру, и та сделала заключение – отравление. Светлане дали раствор марганцовки, чтобы прочистить желудок, но это не помогло.

– Говорит, что ничего не болит, – разводила руками медсестра. – Поначалу подумала – аппендицит, но… Думаю, надо вызывать скорую.

– Подождите, – Изольда задумалась. – Не спешите. Я всё выясню. Возможно, действительно что-то съела.

Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, воспитатель поймала Машу на лестнице. Зная, что девушки являются подругами, решила выпытать правду.

– Я знаю тебя, как правдивую, ответственную девочку, – Изольда начала разговор издалека. – Вы часто со Светой проводите время вместе: гуляете по городу, общаетесь с разными людьми…

– Мы давно уже не подруги, – Маша опустила глаза.

– Да? Не знала… – встревожилась Изольда. – Машенька, ответь мне, пожалуйста, Светлана встречается с кем-нибудь?

Взглянув в лицо девушки, воспитатель сообразила – Маша не понимает вопроса.

– Спрошу напрямую – у Светы есть друг? Он из наших? Из интерната?

– Я не знаю, что Вам сказать, Изольда Валентиновна, – Маша покраснела.

– Не бойся, говори, как есть. Машенька, если я не буду знать подробностей, может случиться непоправимое. Это касается жизни и здоровья Светы.

– Жизни? – испугавшись за бывшую подругу, Маша рассказала правду. Всю правду, которую услышала от девочек два месяца назад.

– Лишь бы его семья оказалась порядочной, – Изольда переменилась в лице. – Сломать жизнь молодой девочке… Ох, как это не по-мужски.

По настоянию воспитателя, Маша написала телефон и адрес проживания семьи Сергея. Изольда Валентиновна не стала звонить и предупреждать о своём визите. Необходимо застать всех вместе и провести воспитательную беседу. Или не бросать в беде мать-одиночку, или судиться. Но сначала она выудила причину недомогания у Светланы. Проревевшись как следует, Светка призналась во всём и пообещала впредь вести себя достойно. Она также доложила о разговоре с Сергеем, но тот не поверил и послал куда подальше.

– Жаль, в таком раннем возрасте обрекаете себя на взрослую жизнь, – вздыхала женщина, поглаживая девушку по волосам. – Чем же вы думаете, девочки? У вас вся жизнь впереди. Куда торопитесь? Куда спешите?

Глава 18

– Да как ты посмел? – Пётр прижал сына к стене, как только Изольда рассказала о беременности несовершеннолетней девушки. – Да я тебя… Что люди скажут? О-ох, горе ты моё…

Взвыл мужчина, схватившись за галстук. Пётр пытался растянуть петлю, чтобы расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Настолько сильно он был потрясён известием, что начал задыхаться.

– Всё, что я построил своими руками, коту под хвост! – рычал отец, наконец-то освободившись от галстука. – Если этот факт выплывает наружу!

Упав в кресло, Пётр расстегнул пуговицы. Тяжело дыша, кое-как снял пиджак и бросил на пол.

– Карьера… влиятельные люди… – мужчина схватился за голову. – Ох, господи, если узнает Василий Никанорович…

Сергей стоял посередине комнаты, опустив глаза. Натворил дел, как теперь выпутываться?

– Я пьяный был, – пробурчал парень и вытер под носом.

– Когда это случилось? При каких обстоятельствах? – Пётр пристально посмотрел на сына, утихомирив свой пыл. – Она же с Машей сюда приходила. Насколько мне известно, на ночь из интерната не выпускают…

– В тот день, – еле выдавил из себя Серёжа, сунув руки в карманы брюк.

– Не понимаю, почему ты мямлишь? Может, это не твой ребёнок?

– О-ох, не думаю… – Сергей сел на диван, положив руки на колени. Он чувствовал себя абсолютным школьником, которого ругают за двойку и плохое поведение. – Пап… Мой, уверен…

Пётр вновь поднялся и пересел на стул рядом с Изольдой.

– Может, можно всё исправить? – посмотрел на женщину жалостливыми глазами.

– Что вы имеете в виду? – Изольда понимала, о чём речь, но ждала ответа от хозяина квартиры.

– Ну-у… – заламывая пальцы, Пётр встал и заходил по комнате. – Рано им ещё… очень рано.

– Другими словами, вы хотите, чтобы у молодой девочки начались осложнения? – Изольда наблюдала за хождениями Петра. – Вы в курсе, какие могут быть последствия? Хотите, чтобы лет через десять молодая женщина вспоминала вашу семью и проклинала?

Казалось, Изольда давила, чтобы совесть у мужчин проснулась и не дала сделать непоправимое. Хотя, на самом деле, так и было. Женщина хотела помощь Светлане.

– Ох, не знаю, не знаю, – вполголоса отвечал отец Сергея, наворачивая круги.

– А если бы это была ваша дочь? – громко и строго спросила воспитатель. – Что тогда?

Услышав о дочери, Пётр встал как вкопанный. Повернулся и слегка наклонил голову. Глядя исподлобья на женщину, твёрдо сказал:

– Даже думать не хочу, – повернув голову в сторону сына, ударил себе по бедру. – Жениться! И точка!

– Отец?! – Серёга не желал связывать свою жизнь с девчонкой из интерната. Тем более, такой несимпатичной и прилипчивой. Ну, случилось, с кем не бывает. Зачем же в омут с головой?

– Я сказал, женишься! Или под статью захотел?

– Только не это…

Верно, наказание за связь с несовершеннолетней никто не отменял. Прощайте, институт, престижная работа и счастливое будущее. С другой стороны, выход есть – сыграть роль любящего мужа и ответственного отца годика два-три, а потом подать на развод. Почему решил уйти? Ну, к тому времени найдётся ответ на этот вопрос. А сейчас… Свадьба так свадьба.

– Я согласен, – промычал Серёжа. – Только я бы хотел жить в загородном доме, а не здесь.

Он прекрасно понимал – отец будет лезть во всё, что касается сына. Не дай бог, полюбит внука – от Светки тогда не избавиться. Надо сделать так, будто она плохая мать и жена.

– Э-э, не-ет, товарищ. Никаких домов, – Пётр подошёл к сыну с кривой улыбкой. – Он ещё условия мне ставить будет. Шельмец!

После Нового года Света обрадовала соседок по комнате известием.

– Ха! Выкусили? – девушка торопливо собирала вещи. – Сама устроила свою жизнь! А вы так и будете сидеть тут, а потом – на завод! Пахать и пахать – вот ваш удел!

– Есть справедливость на свете, – Валя смотрела на Свету и ухмылялась, стараясь уколоть побольнее. – Наконец-то избавились от тебя.

– Ошибаешься, это я от вас избавилась, – язвила Светка, скидывая одежду в чемодан. Покрутив в руках старенькое платье, швырнула в сторону. – И зачем мне это старьё? Мне там новое купят!

– Облупят! – выпалила Валя. – Кому ты там нужна?

– А-а, завидно? – Света закрыла чемодан. – Серёженьке нужна, его отцу и Людочке.

Сказав о «Людочке», девушка перевела взгляд на Машу.

– Будем с ней лучшими подругами, – с гордостью добавила.

Маша сидела тихо на своей кровати, перебирая ткани, которые ей вновь подарила Изольда Валентиновна. Она прекрасно слышала каждое слово, вылетавшее изо рта Светы, но не придавала значения её болтовне. Ну и пусть, она переезжает в квартиру Люды, пусть видится чаще с подругой, чем Маша, пусть пьёт с ней чай по вечерам и ведёт задушевные беседы… Пусть, пусть…

В эту минуту Маша почувствовала непреодолимое желание рвануть к Людмиле, обнять и пожаловаться. Уткнуться в плечо и заплакать. А на что жаловаться? Зачем плакать? Что такого серьёзного могло произойти за последние пятнадцать минут? Маша, сдерживая слёзы, сложила ткань в тумбочку. Уставившись во окно, она так и не поняла, почему в груди ноет и болит. Почему хочется встать и ударить Светку так сильно, чтобы та разделила эту боль и зарыдала с ней вместе. Маша не догадалась, что это чувство и есть ревность.

Бракосочетание подлой Светланы и попавшего в любовные сети Сергея состоялось в конце января. Праздник был скромным и тихим: опять же, только самые близкие и родные. Петр Игоревич категорически противился устраивать пышное празднество по одной причине: невеста – никому не известная сирота, да ещё и в щекотливом положении.

– Ой, какой позор, – шептала на ухо Маши Людмила, глядя на Свету. – Так стыдно…

– Почему? – Мария наблюдала за поведением Сергея, который вёл себя отчуждённо.

– Ну, как так можно? Ей всего шестнадцать. Мне восемнадцать, я и то не целовалась ни разу. Вот полюблю и поцелую.

– А может, Света тоже любит?

– Не верю. Мне мама всегда говорила: сначала институт закончи, а потом уже о любви думай. Ты на Сергея посмотри, сам не свой. Сидит, как неприкаянный.

– У всех же по-разному.

– Их связывает только ребёнок, – Люда была уверена в своих доводах. – Иначе бы не поженились. Если бы ты знала, как отец был зол на Серёжу…

– Представляю.

– Слушай, – Людмила сменила тему для разговора. – А как у тебя с твоим Гришей?

– Всё хорошо, – Маша заулыбалась. – Приезжал на днях. Гуляли по городу. Он мне про службу рассказывал.

– Любопытно.

– В любви признавался, – покраснела Маша.

– Да ты что? Ой, как приятно слышать. Хоть у кого-то всё в порядке. Нет, я, конечно, не тороплюсь, но так хочется влюбиться и узнать это прекрасное чувство… – размечталась Люда, подняв голову кверху. – Романтика и всё такое… А ты его любишь?

– Кого?

– Гришку, кого ж ещё?

Маша не ответила. Опустив глаза, покраснела от смущения.

– А-а, вижу, что любишь, – Люда потрепала подругу за рукав кофточки. – Я очень рада за вас. Свадьба-то скоро?

– Через 2,5 года, – Маша совсем застеснялась. – Давай о другом поговорим.

– Ой, какая прелесть, – неожиданно для всех Людмила захлопала в ладоши и засмеялась.

Гости уставились на девушку.

– Извините, – Людмила сбавила тон и обняла Машу. – Я так рада за тебя, ты не представляешь.

Но планы на свадьбу сорвутся. Осенью 1969 года Маша полностью изменит своё отношение к людям благодаря Грише и бывшей подруге Светлане.

Глава 19

Прошло два с половиной года. За это время Маша окончила школу, получила аттестат и устроилась ученицей на электромеханический завод. Получив комнату в общежитии, девушка переехала из интерната.

– А здесь хорошо, уютно, – разбирая чемодан, Мария представляла себя мастером на производстве. – Стану начальником, наверное, квартиру дадут…

– Тук-тук-ту-ук, – женский голос отвлёк от мечтательных мыслей. – Можно?

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула рыжеволосая девушка.

– Да, заходите, – закрыв крышку чемодана, Маша выпрямилась.

– Я Вера, – гостья протянула руку.

– Маша, – Мария пожала худощавую кисть и улыбнулась.

– Соседками, значит, будем? – Вера бегло осмотрела помещение. – А у тебя ничего так, скромненько, но со вкусом.

– Спасибо.

– Ты надолго сюда? – девушка бесцеремонно села на кровать и вытянула ноги, не снимая туфли.

– Не знаю, – пожала плечами Маша и заняла место за столом. – Пока квартиру не дадут.

– А-ха-ха! – расхохоталась Вера во всё горло. – Квартиру? С ума сошла?

– А разве не дают? – у Маши округлились глаза, и настроение улетучилось мгновенно.

– Семейным дают. Замуж выйдешь – станешь хозяйкой, а так общежитие – твой дом родной. Ты, кстати, откуда? – свесив ноги, Вера сделала серьёзное лицо и приготовилась слушать.

– Я… – не хотелось говорить об интернате. – Из Починка.

– Откуда?

– Из деревни.

– А-а, понятно, – Вера встала и зашагала по комнате, размахивая подолом длинного платья. – А я местная.

– Да? Тогда почему здесь живёшь?

– Ой, долгая история, – девушка встала прямо перед Машей и упёрла руки в бока. – Самостоятельной хочу быть. Вот!

Ещё раз осмотрелась и сделала предложение:

– Ну-с, приглашаю в кафе. Так сказать, для продолжения знакомства.

– Я не пью, – резко отреагировала Маша.

– А я и не предлагаю. По мороженому… Или ты его тоже не ешь?

– Ем, конечно, – усмехнулась Маша.

– Тогда пошли, – Вера схватила соседку за руку и потянула за собой.

– Ой, подожди, – Маша вдруг вспомнила о важном деле. – Мне позвонить нужно.

– Наша комендантша не позволяет пользоваться телефоном. Только из автомата.

– Эх, у меня нет двух копеек, – пошарила по карманам сарафана.

– У меня есть, я тебе дам, – Вера показалась очень дружелюбной и весёлой девушкой.

Маша охотно согласилась. Подходя к телефонной будке, Вера отдала деньги и встала в сторонке. Маша закинула монетку в прорезь, набрала номер и приготовилась ждать ответа. Несколько гудков – и связь обрывается.

– Никто не подходит, – прошептала Маша. – Уже несколько дней не могу поговорить с Людой.

Мария могла бы заехать в гости к подруге, но Люда, закончив институт, устроилась на работу. Новые знакомства, куча неотложных дел – всё это забирало уйму времени, так считала Маша.

– Не берут трубку? – Вера подошла ближе.

– Нет, – Маша загрустила.

– Ничего, вечером позвонишь. А теперь – в кафе.

Прохаживаясь по тротуару, девушки разговорились. Вера рассказала немного о себе, о своей семье и выложила планы на будущее.

– Я всеми силами докажу, чего стою. Отец у меня военный, привык командовать. А мне это не нравится. Иди, говорит, поваром работать – нигде не пропадёшь.

– А ты?

– Наотрез отказалась. Какой из меня повар? Продавщицей хотела стать – так нет, устроил скандал.

– А почему именно продавщицей?

– Ты понимаешь, – зашептала Вера, замедлив шаг. – Хочу стать директором универмага. А что? Тут тебе и модная одежда, и украшения.

– Обязательно быть директором, чтобы покупать новые платья? – поглядывая под ноги, спросила Маша.

– Вот ты непонятливая, – усмехнулась девушка. – Ты думаешь, почему в магазинах одно и тоже продают, а? Потому что новинки – дефицит, забирают себе.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда. Есть у меня знакомая, так вот, её мать – директор… ну, и… дальше ты поняла.

– Угу, – Маша вышагивала и думала: «М-да, Вера, как же ты на Светку похожа. Всё те же мысли и тот же слог».

После посещения кафе и прогулки по городу девушки вернулись в общежитие. Маша попыталась ещё раз дозвониться до Людмилы.

– Алло. Я слушаю вас, – наконец-то Люда подошла к телефону.

– Людочка, привет. Это я, Маша, – затараторила Мария в трубку. – У тебя всё в порядке? Я не могла дозвониться. Уже несколько дней мы с тобой не общаемся. Я волнуюсь.

– Да? Ты звонила? – голос Люды показался грубым. – А мне кажется, что ты лжёшь.

– Что? – Маша немного растерялась. – Почему? Я Свету просила передать…

– А Света говорит, что ты не звонила, и ещё… – подруга собралась с духом. – Не звони мне больше, поняла? Ещё и совести хватило. Да как тебе не стыдно? Не хочу больше слышать и видеть тебя. Прощай.

Короткие гудки будто вонзились в уши. От дерзкого разговора у Маши заболела голова.

– Не понимаю, что могло произойти? – пробормотала Маша, повесив трубку. – Я же звонила, просила…

Отходя от будки, Мария поняла. Эта Светка не передавала Людмиле ничего. Возможно, что-то наговорила ей и наврала, как делала в интернате, подставляя соседок. Хотя, какое ей может быть дело до Маши? У неё семья, сын – жизнь бьёт ключом. Мария опустила голову и поплелась в свою комнату. На душе стало гадко. Сейчас бы поехать к Люде и поставить все точки над «i», но уже поздно, да и вставать рано. Маша поднималась по ступеням и шептала себе под нос:

– Надо встретиться, однозначно. Выяснить, что подвигло Людмилу оборвать многолетнюю дружбу. Эта недосказанность ломает и выворачивает наизнанку. Я всё равно выясню.

Заходя в комнату, девушка вспомнила, что перед переездом получила письмо от сестры Кати.

– Как я могла забыть? – вытащила чемодан из-под кровати. – Вот оно.

Доставая письмо с самого низа, Маша в спешке открыла конверт.

– Ого, какое длинное, – развернула двойной лист. – Наверное, кучу новостей…

Маша принялась за чтение. Поначалу всё, как обычно: «Привет», «…письмо получила…», «… как живёшь…»…

А потом началось неприятное:

«Маша, не хотела писать, но всё равно ты когда-нибудь узнаешь. Наш папа Митя начал сильно пить и таскать вещи из дома. Мама долго с ним разговаривала, он просил прощения, но опять за своё. Мама не выдержала и выгнала отчима. Дядя Митя живёт в старом доме на окраине деревни. Как живёт и чем питается – не знаю. Я приходила несколько раз, но мне не удаётся застать его дома. Люди говорят, что он связался с какими-то работягами, тоже пьющими, и они таскаются по области на заработки. Жалко мне его, но изменить дядю Митю невозможно. Слишком много пьёт. Мать стала злая. Орёт каждый день из-за любой мелочи. Теперь уже и Валюшке достаётся за любую провинность. Я не даю сестру в обиду. Однажды мама пригрозила, что выгонит меня из дома, если я буду выгораживать Валю. Но как можно смотреть, когда сестрёнка кричит от побоев? Мама совсем не видит границы. Поначалу лупила крапивой, а теперь уже хлыстом. Машенька, я очень хочу, чтобы ты приехала и поговорила с ней. Может, она тебя послушает. Невыносимо жить в постоянном страхе и слушать её оскорбления. Я бы ушла, но боюсь за сестру. Егора и Федю она не трогает, потому что мальчишки стали старше и сильнее, могут и сдачи дать. Егор уже предупредил маму, что терпеть не будет её крики и подзатыльники. Наша жизнь стала невыносимой, Маша. Очень жду твоего ответного письма и встречи. Если сможешь – приезжай побыстрее. А ещё я встречаюсь с Вадиком. Он предложил мне выйти замуж. Но я пока отказываюсь и прошу подождать. Я не могу бросить Валю. Ну вот, вроде и всё. Прости за плохие новости. Люблю тебя и жду с нетерпением. Твоя сестра Катя».

– Что за день такой? – всплакнула Маша, дочитав последние строчки. – Бедные Валюшка и Катенька…

– Тук-тук… – Вера приоткрыла дверь и сунула голову. – Можно?

Маша подняла глаза. Соседка, увидев заплаканное лицо, вошла.

– Что такое? – тихо спросила, закрыв дверь.

Маша не смогла справиться с эмоциями. Бросившись к Вере, обняла и зарыдала.

Первое знакомство и первая помощь в виде двух копеек – с этого дня Вера стала лучшей подругой.

– Маша, что произошло? – Вера говорила спокойно, поглаживая по спине. – На работе что-то?

– Мне домой надо, – сквозь слёзы ответила девушка. – Надо…

– Так отпросись, отпустят.

– Точно? – подняв голову, Мария захлюпала носом.

– Конечно. Если что-то срочное, можешь взять несколько дней за свой счёт, – усадив Машу на кровать, Вера налила из графина воду в стакан и подала. – Расскажешь, что случилось?

– Моим помочь надо, – Маше не хотелось выкладывать правду.

– Ох, я уж подумала, умер кто-то, – с облегчением вздохнула Вера. Заметив на кровати письмо, сложила и сунула в конверт. – Я тебя прекрасно понимаю… Мне моих тоже жалко, но… Но если решила жить отдельно – не отступлюсь.

Маша сделала несколько глотков, убрала письмо в тумбочку, вытерла лицо, а после прошептала:

– У тебя есть братья или сёстры?

– Не-а, я одна. А у тебя?

– Две сестры и два брата.

– Здо́рово. Как бы я хотела иметь сестру… – опустив глаза, Вера добавила. – Была бы, но у мамы здоровье слабое. Потеряла ребёнка несколько лет назад. Потом долго лечилась. Папа в командировке был. Когда узнал, кричал, что мать сама виновата. Не уберегла.

– Печально.

– У тебя есть фотографии семьи? Так интересно посмотреть.

Маша вновь открыла чемодан и достала фото.

– Вот. Здесь мы все. Это единственная карточка.

Вера посмотрела на семейство и улыбнулась.

– Смешные. Такие всё серьёзные… и разные…

– У нас отцы разные, – добавила Маша. – Моего зовут Филипп, у Кати с Егором и Федей – Василий. Он утонул. А у Валюши – Дмитрий.

– А твой где?

– Мама рассказывала, ушёл. К другой ушёл, – Мария опустила глаза и загрустила. – Я его никогда не видела.

– Ого, – у Веры внутри всё перевернулась. Вернув фотографию, девушка встала. – А у моего есть дама сердца.

– Как это?

– Любовница.

– Откуда ты знаешь?

– Приходила она, когда отец в Твери был.

– Да ты что?! – у Маши вытянулось лицо.

– Угу, – вздыхала соседка, потирая локоть от воспоминаний и волнения. – Хорошо, что матери дома не было. Я её выгнала, а она ещё пригрозила, что отберёт папу у мамы. Позже я высказала всё отцу, а он сказал, что это не моё дело.

– Поэтому ты ушла из дома?

– Догадливая, – развернулась Вера и приподняла уголки губ. – Маму жалко, но она слушать не станет. Уж слишком доверяет ему. Да и я всегда бойкой была – палец в рот не клади. Врала часто, так что не поверит.

– М-да-а, ну, дела, – слушая соседку, Мария забыла о содержании письма и успокоилась.

Утром Маша выпросила у мастера два дня выходных, чтобы поехать в Починок. Собирая вещи, она жутко переживала, как встретит мать. За последние три года мама не прислала ни строчки. Письма писала Катя. Даже братья не удосужились отправить весточку. Казалось, им было плевать на сестру. Катюша передавала от них привет, но вряд ли Егор и Федя интересовались жизнью Маши.

Садясь в автобус, Мария ощущала себя Робинзоном Крузо, возвращавшимся в родные края после многолетнего отсутствия. Так хочется поскорее увидеть родных и заключить в объятия. Внутри всё дрожало. Под рёбрами будто образовался шар из плотного воздуха, распирающий лёгкие до неимоверных размеров.

– Да что это со мной? – подумала Маша, пытаясь привести мысли в порядок. – Всё хорошо, всё нормально. Я же домой еду, не в ссылку.

Уставившись на автовокзал через стекло, девушка вспомнила, что забыла позвонить Грише и предупредить – свидание не состоится.

– Ждать будет, – прошептала Маша. – Вот я растяпа.

Поёрзав на сиденье, девушка приняла удобное положение и положила голову на оконную раму. Наконец-то удалось отпустить плохие мысли и расслабиться. Маша пригрелась под прямыми лучами солнца и улыбнулась сама себе. Господи, как хорошо. В груди перестало распирать и стало легче дышать, дрожь исчезла, волнение улетучилось – благодать. Через несколько часов, девушка вышла из автобуса и бодро зашагала по просёлочной дороге. Через несколько минут подошла к дому, остановилась, смахнула со лба пот и открыла калитку.

– Катя! – кликнула сестру.

Екатерина сидела на корточках и полола грядку. Подняла голову. Прищурилась.

– Маша? – присмотрелась и тут же вскочила на ноги. – Маша! Машенька!

Галопом кинулась к гостье, роняя на ходу слёзы.

– Машуля моя приехала, – Катя обняла сестру, забыв о грязных руках. – Ой, я тебя в земле извозила.

– Ничего страшного, отстираю, – Маша чмокнула Катюшу и отпрянула, осматривая снизу доверху. – Какая же ты стала. Выросла.

– А ты нисколько не изменилась, – Катя вытирала щёки от слёз тыльной стороной ладони. – Пойдём, я тебя покормлю.

– А где все? – гостья разглядывала двор. – На работе?

– Мама скоро придёт, Валя на речке, ребята в поле.

– Ничего не изменилось за три года, – шагая следом за сестрой, произнесла Маша.

– Да, всё по-старому, если не считать ухода отчима… – Катя вошла в дом первой. – У тебя-то как? Нравится работать на заводе?

– Нравится. Меня мастер в институт отправляет, но я пока не тороплюсь.

– Почему? – Катя встала перед рукомойником.

– Ещё не решила, кем хочу стать. Думаю, – присев на табурет, Маша открыла сумку.

– И правильно, – тщательно вымыв руки, Катя взяла полотенце. – Я бы тоже уехала и поступила в училище, но Валю боюсь оставлять.

Маша пропустила последнюю фразу. Вытащив из сумки гостинцы, положила на стол.

– Это вам, – развернула свёрток, – сладости.

Вновь сунула руку в сумку и достала огромный свёрток из крафтовой бумаги. – А это тебе к свадьбе. Ткани.

– Мне? – Катюша аккуратно развернула подарок. Перед взором девушки предстал разноцветный ситец. – Ой, Машенька, спасибо тебе огромное! – всплеснула руками сестра. – Какая красота!

Рассмотрев поближе рисунок, Катя медленно опустила ткань на стол и вздохнула.

– Жаль, что у тебя не будет свадьбы…

– Что? – Маша нахмурила брови, не понимая, о чём речь. – Почему ты так говоришь?

– Как же? Гришка ведь женится зимой.

– На ком? – Мария подумала, что это шутка.

– У нас тут год назад приехали одни, – Катя заговорила вполголоса, садясь на табурет. – Видела бы ты её: походка, как у модели, что в кино показывают, волосы все в завитушках, как шкура у барана, а одежду какую носит… У нас так никто не одевается. Девчонки говорят, Гришка приезжал и ходил к ней, будто они давно знакомы. А ещё она к нему в воинскую часть ездила.

– Куда? – Маша обомлела. В голове всплыло несколько моментов, когда Маша договаривалась с Григорием встретиться, но он отмалчивался или находил причину для отказа.

Да, за последний год Гриша изменился. Стал более закрытым, молчаливым, витающим в облаках. Год… точно, год уже, как он ведёт себя странно.

– И когда это произошло? – Маша начала понимать отстранённость Гриши.

– Ты о чём?

– Когда стало известно, что он женится?

– Так ты не знала, что ли? – Катя почувствовала неловкость перед сестрой. – Прошлой весной…

– Так, – Маша ударила ладонью по столу и встала. – А мне, значит, сказать не мог.

– Ты и вправду не знала? – у Кати округлились глаза. – Ничего себе.

Маша взглянула на сестру глазами, полными ненависти и грусти одновременно. Что за жизнь такая? Одни врут, другие из дома гонят. Одна подруга отвернулась, другая – оболгала. На заводе старшие сборщицы посмеиваются, бросая косые взгляды. Невыносимо так жить! Откуда в людях столько злобы?! Мария сжала на груди пуговицы платья с такой силой, что две отвалились и покатились по полу.

– Маша, Машенька, – Катя подняла с пола одну пуговицу. – Ты только не дури, ладно? Чёрт с ним, Гришкой. Ты себе самого лучшего найдёшь.

– Не хочу, – грубым голосом сказала Маша и выбежала из дома.

Присев на ступеньки крыльца, девушка обняла колени и уткнулась в них лбом. Каждая клеточка в теле содрогалась и ныла. Ныла от душевной боли и предательства. Сердце Маши рыдало и колотилось с такой силой, что девушка слышала этот стук в голове, тяжёлый, как станки на заводе.

– А кто это у нас тут? – скрипнула калитка, и во двор вошла Ира.