Текст книги "ИнтернатовскаЯ. Повесть"

Мария подняла голову.

– А что ты тут делаешь? – недоумевая, спросила мать. – Чего приехала?

– Я на два дня всего, – выдавила из себя девушка, приподнимаясь.

– А-а, я уж думала – насовсем, – с облегчением сказала мама, подходя к дому. – Ну, заходи, чего расселась? А красная чего такая? Плакала?

– Ничего, – опустив голову, Маша шла за матерью.

– Катька! – открыла дверь Ирина в основную часть дома. – Накрывай на стол! Умаялась, сил моих нету!

Катя резво вскочила, вытащила из полки тарелку с пирожками, налила в кружку свежего молочка и села на лавку. Ирина помыла под рукомойником руки. Развернувшись, заметила на столе свёртки.

– Это кому? – спросила строгим тоном, вытирая руки.

– Вам, – Маша заняла место за столом. – А тебе – вот.

Вынула из сумки ещё один свёрток. Развернув, показала юбку.

– Сама сшила.

– Молодец, что я ещё могу сказать, – Ира взяла из тарелки пирожок и надкусила. – В жизни всё пригодится: и шить, и вязать…

После слова «вязать» замолчала, села за стол и подпёрла кулаком лоб. Тяжело вздохнула, выпрямилась и как-то неоднозначно посмотрела на Машу.

– Ты не знаешь, где батьку вашего носит?

– Какого? – растерялась Маша.

– Митьку, какого ж ещё?

– Не-ет, – протянула девушка, положив юбку на соседний табурет.

– А-а, а я думала, ты с ним общаешься. Ну, нет так нет, – отхлебнув молока, Ирина встала. – На два дня, значит. А чего ж так мало?

– Мне на работу надо, – тихонько ответила дочь, изредка поглядывая на Иру.

– А работаешь где?

– Мам, я же говорила, на заводе, – Екатерина поправила платье. – Была ученицей, а теперь – сборщицей.

– А-а, верно. Запамятовала я что-то, – уходя в комнату, Ира добавила. – А могла бы уже начальствовать.

– Без института не получится, – Маша взяла пирожок и откусила кусок. – Учиться надо.

– Сдалась кому эта учёба? – махнув рукой, мать прилегла на кровать. – Один чёрт деревенским не везёт в городе. Вот и ты всю жизнь будешь на побегушках. В нашем роду не было директоров, и тебе не быть.

Маша промолчала. Спорить совсем не хотелось. Стоит только сказать что-то против, и мать может вскинуться и накричать, да ещё и из дома выгнать.

– Ты знаешь, что Гришка женится? – не отставала мама.

– Знаю, – нехотя ответила Маша и загрустила.

– А я тебе говорила – не суйся. Не лезь, куда не положено. Нашли ему такую же, как и сами – зажиточную. Девка с лица, конечно, страшна, но это дело не меняет. Положение – вот, что главное. А у тебя что? Нищета и есть. Кому ты нужна без приданого? Ай, никому. Век будешь в бедняках, как и мамка твоя. Не суждено летать – ползи, как говорится, – перевернувшись на другой бок, Ирка не сдержалась. – И на кой чёрт я тебя родила? Всё равно толк не выйдет.

У Маши пропал аппетит. Положив обратно в тарелку пирожок, всхлипнула.

– Ничего, Маш, ничего. Всё образуется как-нибудь, – утешала сестру Катя. – Пойдём вечером с нами на танцы. Там весело.

– Не хочу, – Маша чувствовала себя изгоем. – Ничего я не хочу.

– Пойдём. За мной Вадик придёт.

– Какой? – Маша не сразу вспомнила строчки из письма. – А-а, да. Вадик. Откуда он?

– Из Липецкой области. Приехал по направлению. Трактористом у нас работает.

– Трактористом? Это ж сколько ему лет?

– Двадцать четыре, – покраснела Катя.

– Сдурела? Он же для тебя старый, – нахмурилась Маша. – Помоложе не могла найти?

– Иди ты, – Кате стало обидно за друга. – Сама ты старая.

Через полчаса с речки вернулась Валюша. Закрывая калитку, девочка настороженно прислушалась. Тишина. Мамка не орёт – возможно, спит или уже ушла на ферму. А братьев днём дома практически не бывает. Шляются где-то.

– Чего крадёшься? – из открытого окна выглянула девушка.

Валя остолбенела. Присмотревшись в лицо гостьи, насупилась. Через несколько секунд выпрямилась и закричала на весь двор:

– Маша! – влетела в хату и бросилась к сестре. – Маша, а я тебя помню.

Зарылась лбом в волосы сестры и прижалась к ней крепко-крепко.

– Я соскучилась. Почему ты так долго не приезжала? Мамку боишься, да? – затараторила девчушка. – Она у нас совсем злющая стала. Всё время на меня орёт.

– Да тише ты, – Катя приложила палец к губам. – Мамка спит.

– Ой, – девочка зажала рот ладошкой и вытаращила глаза.

– Это кто там орёт? – послышался охрипший голос проснувшейся мамы. – Это кому ты докладаешь об матери, а? Это ж кто тебя научил так об мамке трепаться?

Кровать заскрипела предупреждающим звуком. Ирина вышла в кухню. Волосы нависли на лицо. Косынка съехала на бок и висела на правом ухе. Вид мамы напомнил женщину Агашку, которая когда-то бегала зимой по селу и собирала народ на пожар.

– Ты что лепечешь, Валька? – женщина подошла к девочке и выпятила живот. – И всем ты так рассказываешь, а? Кому ещё говорила? Чего молчишь? Оглохла, что ль?

Валюша опустила глаза в ожидании привычной оплеухи.

– Говори! – напирала Ира. Её голос становился всё более угрожающим. – Кому ещё об матери треплешься?

У Маши внутри всё перевернулось. Глядя на испуганную сестру, она вспомнила себя, когда мать на неё повышала голос и шлёпала почём зря.

– Вода в уши попала? – Ирка зверела на глазах. Схватив дочь за шиворот начала трясти и приговаривать. – Я из тебя всю эту дурь выбью, мерзавка! Я научу, как об мамке сплетничать! Ишь, выискалась! А я-то думаю, что это у меня Нюрка спрашивает о Вальке? Чуть ли не каждый день интересуется, что да как! Кому ещё растрепала?

– Никому, – у Вали по щеке потекла слеза. – Честно-честно, никому.

– Врёшь, зараза! – рассвирепела мать. Её лицо перекосило от ненависти до такой степени, что вот-вот из ноздрей пойдёт дым. – Ах ты ж, коза безрогая…

Ира замахнулась, чтобы ударить девочку по уху.

– Не смей трогать ребёнка, – прошипела Маша, поймав маму за руку.

Ирина опешила. С выпученными глазами выдернула руку и зарычала:

– Как ты смеешь? На мать? Да кто ты такая?

– У тебя совсем крыша поехала? – у Маши внутри всё сжалось, но она не подавала виду. Бороться – так уж до конца, и неважно, кто перед тобой стоит: мать или подруга. – Совсем озверела? На беззащитного ребёнка руку поднимать? Так поступают только слабые!

– Роди, а потом воспитывай! Это моя дочь, и я делаю то, что считаю нужным!

Маленькая Валечка стояла и рыдала взахлёб. Крики были настолько заглушающими, что у ребёнка началась истерика. Катя не верила своим глазам: сестра, как взрослая женщина, огрызалась на маму на повышенных тонах. Нет, даже не на повышенных – Маша кричала, не стесняясь сестёр.

– Не надо, – Катя взялась за плечо Маши. – Слышишь, не надо…

Но Маша не обращала внимания. Подёргивая плечом, давала понять – лучше её не трогать.

– Тебе плевать на детей! – голос Маши стал похож на звериный. – Ты всю жизнь бьёшь и унижаешь! Да какая ты мать?! Лучше бы не рожала!

– Заткнись! Заткнись! – замахала кулаками женщина. Изо рта летели слюни. Лицо перекосилась от ярости, а щёки побагровели. – Соплячка! Выросла, как я посмотрю! Хватаешь руку, которая тебя кормила?!

– Чем? Чем кормила? Подзатыльниками или, может, прутом? – у Марии выступили слёзы на глазах. – Или вспомнить, как ты меня ремнём кормила, а после на мороз выгоняла?!

– Не было такого! Ты всё врёшь! Никогда тебя на мороз не выгоняли! Хватит тут концерты устраивать! Припёрлась – так вали обратно! Тебя тут никто не ждал!

– Ах, так! – Маша схватилась за чемодан. – Уеду, и пропади ты пропадом!

Девушка рванула к двери, но Валюша, рыдая, ухватила сестру за пояс.

– Машенька, не уезжай! Маша! – кричала девочка, вцепившись в платье. – Я хочу с тобой! Забери меня!

Катюша не выдержала. Обняв старшую сестру, заголосила во всё горло:

– Мы столько лет не виделись! Сестричка моя, побудь ещё немного!

Машу будто сковало. Она ощутила на себе груз ответственности за судьбу сестёр. Если сейчас уедет, то неизвестно, что мать ещё учудит со своим грубым воспитанием. Лучше бы сыновей так воспитывала. Пальцы правой руки самопроизвольно разжались, и чемодан упал на пол.

– Видишь, что ты наделала? – задала вопрос грудным голосом. – Твои дети не хотят здесь оставаться. Добилась? Заберу девчонок, Егор и Федька и так на тебя плюют с детства – останешься одна, никому не нужная. Дядя Митя и тот не вынес твоих криков. Троих мужиков разогнала, и как тебе? Хорошо живётся? Собирайтесь, девочки, поедем со мной! Жить есть где. Справимся!

Валя подняла голову. Маленькие опухшие глазёнки, мутные и красные, вдруг заулыбались. Девочка прекратила громко плакать. Всхлипывая, повернула голову в сторону матери и прошептала:

– Ты только не скучай, я когда-нибудь приеду. А сейчас я хочу с Машей.

Ирку словно пронзило тысячу иголок сквозь грудную клетку в самое сердце. Женщина мгновенно, за считанные секунды, переосмыслила, как она живёт, воспитывает детей и что с ней будет, если дочки действительно оставят мать и уедут навсегда. Перед глазами проплыла вся жизнь от начала до сегодняшнего дня. Филипп встречает жену из роддома. Счастливый, заглядывает под уголок летнего детского покрывала и что-то проговаривает Маше. Первое слово и первые шаги, когда ещё Машеньке и года не было. Рождение Кати – особое событие. Маленький комок счастья появился на свет тихо, без крика. Только чих дал понять – девочка жива, всё в порядке. Егор и Федя – «бойцы невидимого фронта», не давали покоя. Всё время толкались, растягивая кожу живота. В эти минуты Василий любил повторять: «Настоящий мужик. На волю просится». Валя, младшая дочка Валюша, как была счастлива Ира, когда узнала о беременности. Митя ухаживал за женой в тот период особенно тщательно: не позволял поднимать тяжести, практически всю домашнюю работу взял на себя. А какой нянькой муж оказался – любая бы позавидовала. Ночами вставал, укладывал спать и приговаривал: «Валюшенька, не кричи. Мамке отдыхать надо. Она у нас очень хрупкая, не дай бог заболеет от недосыпа». Вот оно, счастье – заботливый муж и куча ребятишек в доме. Что ещё надо? Многие в деревне имеют одного-двух детей, мало у кого и трое имеется. Есть одна одиночка с оравой, но вряд ли она ложится в постель без мысли о муже. Бабское счастье не только в детях.

Ирина разжала пальцы и кинулась на детей, обливаясь слезами.

– Дочечки мои! – завопила женщина. – Не уходите! Простите меня, дуру! Простите, родненькие!

Валюша с трудом повернулась, зажатая между сёстрами, прижалась к матери и вновь расплакалась. В таком положении все четверо простояли около десяти минут.

– Ну, всё, всё, – Маша погладила по голове Катю и маму. – Совсем расклеились. Валечка, садись за стол. Мама, а ты юбку так и не примерила.

– Ой, да, – Ира отцепилась от детей и, вытирая ладонями щёки, села на лавку.

Девушки умыли лицо, помогли умыться Вале, и все вместе сели за стол. Маша достала из сумки куклу и протянула сестричке.

– А это тебе.

Валюша приняла подарок с огромным удовольствием. Наклонив случайно куколку, рассмеялась.

– Она говорит «Мама»!

– Здорово, правда? – улыбнулась Маша. Переведя взгляд на мать, отдала юбку. – Мамуль, надевай.

Ирина натянула обнову поверх летнего платьица.

– Ты смотри, и с размером угадала, – хлопнула в ладоши Катя. – А сидит как.

– Какая ж ты у меня умница, – налюбовавшись подарком, Ира сняла юбку. – Спасибо, доченька, большое тебе спасибо.

Не сдержав слёзы, мама уткнулась лицом в ткань.

– Ну, хватит, мама, – Мария присела рядом и погладила Иру по спине. – Не надо. Ты только одно пойми, кроме нас у тебя никого нет. Мы же все тебя любим.

– И я вас люблю, – осипшим голосом сказала Ира. – Очень люблю. Я не понимаю, что со мной произошло. Почему я так поступала с вами. Не понимаю…

– Забудем всё и начнём сначала, – Маша поцеловала мать в висок. – И всё у нас будет хорошо.

За два дня в доме Ирины многое изменилось. Сама она стала вести себя, как любящая и заботливая мама, никого не наказывала, не кричала и не осуждала. С сыновьями, правда, начала говорить чуть строже, чтобы выросли настоящими мужчинами, а не слюнтяями.

– Стоило Машке прикатить, как мать подменили, – бурчал Фёдор, раскручивая леску на удочках. – Это убери, там подмети. Я что, баба?

– Не трави душу, – Егор насаживал червяка на крючок. – Вот Машка уедет, и всё станет на свои места.

– Быстрей бы, – Федя присел на корточки. – Я слышал разговор мамкин. Она хочет отчима вернуть.

– Да и пусть возвращает. С ним всё ж полегче. Вот он – баба, сам всё делал, а нас с тобой… Ну, пытался отца заменить, только бесполезно. Он никогда не станет мне отцом. Девки его папкой звали, а мне противно. Не папка – и всё тут.

«Папка» вернулся в день отъезда Маши. Когда Ира ложилась спать, услышала стук в окно.

– И кого черти принесли так поздно? – произнеся любимую фразу, пошла открывать дверь. – Кто там?

Но никто не ответил. Ира, задержавшись у двери, прислушалась.

– Да кто там? – ожидание томило душу.

– Я, – тихонько ответил мужчина.

Женщина не признала голоса, но дверь открыла.

– Митенька! – вот кого-кого, а любимого мужа никак не ожидала увидеть. – Сокол мой! Налетался! Вернулся!

Обхватив руками крепкую шею, Ирина запричитала:

– Где ж ты был? Мо́чи моей больше нету. Вся душенька растрепалася…

Митя положил руки на спину Иры. Мужская сила воли дала сбой, и мужчина всплакнул.

– Не могу без тебя, Ирочка, не могу. Весь год мысли только о тебе, – втянув ноздрями воздух, выдохнул через рот. – Я тут заработал маленько, – полез в карман штанов и достал сложенные вдвое деньги. – На несколько месяцев хватит.

– Заработал? – Ирина резко переменилась в лице. Увидев приличную сумму, выхватила и сунула за пазуху. – Это как раз кстати. Нужно кое-что прикупить.

Развернувшись, быстрым шагом вошла в сени. Через секунду опомнилась.

– А ты чего стоишь? Заходи, – поторопилась в дом, виляя бёдрами.

Митя проследовал за женой. Ирина суетливо забегала по кухне, чтобы покормить мужа. Мужчина присел на лавку и огляделся. Ничего не изменилось, обстановка всё та же.

– Чего как бедный родственник расселся? – хихикнула Ира, выставляя из навесной полки остатки пирогов. – За стол, за стол садись.

Митя пересел на табурет и шёпотом спросил:

– Дети спят?

– Спят.

– Так рано? Обычно к полуночи ложились. А сейчас одиннадцати нет.

– Режим, – с гордостью сказала Ира, наливая молоко в кружку. – Пока тебя не было, у нас многое изменилось.

Из комнаты послышался скрип кроватной пружины. Шторка отодвинулась, и в кухню вышла Маша.

– Машенька! – чуть ли не подпрыгнул Митя, воскликнув. – О господи, какая ты стала!

Он подошёл к девушке, одобрительно покачал головой и приобнял за плечи.

– Девочка моя, сколько лет… – в его глазах читалась абсолютное счастье. Митя по-отцовски чмокнул Машу в щёку и ещё раз прижал к своей груди.

– Ну? Хватит нежностей, – сквозь зубы процедила Ирина, стараясь скрыть ревность. – Садись уже. Голодный с дороги.

– Как ты? Где сейчас? Работаешь? – засыпал вопросами отчим, присаживаясь на своё место. – Замуж вышла, нет?

Смущённая неожиданной встречей, Мария начала по порядку.

– Живу в общежитии, работаю сборщицей на электромеханическом.

– Ого, это дело, – мужчина откусил полпирожка. – В училище поступила?

– Нет, пока думаю.

– Ну, думай, думай. Образование нынче очень важно. Без корочек выше головы не прыгнешь, – отхлебнул из кружки. – Я вот пожалел, что не доучился. А ты молодец, идёшь верным путём.

– Спасибо, – Маша не переставала смущаться, будто перед ней незнакомый человек.

– Катя тоже спит? Или выходить боится? – Мите не терпелось увидеть всех. – Я бы поздоровался.

– До утра здороваться будешь? – Ирку заметно взбесило поведение мужа, который якобы соскучился. – Доедай и в койку.

Маша понимала, почему мать нервничает. Поднявшись, посмотрела с улыбкой на Митю.

– Спокойной ночи, – Мария оставила мать с отчимом и ушла спать.

Закинув вторую половину пирога в рот, Митя не сводил глаз с уходящей падчерицы. Он был так счастлив от этой мимолётной встречи, что даже подавился.

– Ну, ну, – ударив два раза между лопаток, женщина скривила рот. – Чего вылупился? Да, девки растут, округляются. Или ты не знал?

– А? – Митя не понял, к чему такая реплика.

– Что «а»? Или ты думаешь, я дура совсем и ничего не замечаю? – плюхнулась жена на табурет. – Видала, как глаза горели…

– Ира? Ирочка? – Митя поднялся на ноги, как в замедленной съёмке. – Да как ты могла подумать? Я Машеньку три года не видел. Соскучился…

– Знаю я ваши скучания, – закрыв резиновой крышкой банку, поставила у порога. – Подымайся и спать. Машку рано утром провожать надо и на работу.

Смахнув ладонью крошки со стола, Ира вальяжно зашагала в комнату. Быстренько перестелила кровать, переоделась в новую ночную рубашку, которую берегла для особого случая. Возлегла поверх одеяла и сделала вид, будто задремала.

Митя допил молоко, ополоснул лицо в рукомойнике, взглянул на себя в зеркало и пошёл спать. Прокравшись в комнату, нащупал койку в темноте.

– Что, забыл, как обстановка расставлена? – напугала мужа Ира. – Вона как, быстро ж ты запамятовал.

– Не, я просто…

– Что просто? – села, подложив под себя ногу.

– Ириш, сейчас я, не торопи, – голос мужа задрожал.

Он действительно не мог вспомнить, где что находится. Свет включать не стал, хотел тихонько прилечь и уснуть. Уставший, не опохмелившийся после вчерашнего загула, муж пытался вести себя по-домашнему, с лаской. Хотя внутри жгло и хотелось пригубить горькой, Митя решил не поддаваться. Решил вернуться в семью – значит, с прошлым покончено.

– А у тебя женщины были? – зачем Ирина задала этот вопрос – сама не знала, но женское любопытство одолевало.

– Не-а, – Митя разделся и юркнул под одеяло. Его заметно знобило.

– Заболел, что ли? – Ирина прилегла рядом. – Глянь, – приложила губы ко лбу, – не иначе, жар.

Да, Митя после долгих запоев и нервного потрясения приболел. Кто бы мог подумать, переполненный счастьем по возвращении в семью, мужик так переволновался, что поднялась температура.

– Ох ты ж, батюшки, – забегала жена по дому в поисках лекарства. – И где ж ты так мог подхватить эту заразу?

Ночью удалось сбить температуру. Митя уснул и захрапел на весь дом.

– Вот ведь встретились, – бубнила Ира, укутываясь в одеяло. – Я тут перед ним, как вошь на гребешке, а он…

Отвернувшись, женщина заснула. Рано утром, часа в четыре, Маша встала, разбудила Катю и начала готовиться к отъезду.

– Я тебя до дороги доведу, – зевала Катя, потягиваясь. – Сейчас, только соберусь.

– Не надо, я сама, – улыбалась Маша, вспомнив ночного гостя. – Отчим вернулся.

– Что? Когда? – затараторила сестра, продрав глаза. – Откуда знаешь?

– Видела, – сложив вещи в чемодан, Маша осмотрела комнату, чтобы ничего не забыть. – Опухший, правда, обрюзгший какой-то. Бледный, тихий… Жалкий такой.

– М-да, – Катя взяла платье, висевшее на спинке кровати. Надела и встала перед зеркалом. – Ну, слава богу, вернулся. Мать после твоего скандала всё поняла, а теперь и вовсе подобреет.

Собрав волосы в пучок, добавила:

– Не будем их будить, пойдём.

Маша оставила записку на кухонном столе для мамы и всех остальных. Выходя из дома, постояла две минуты, чтобы полюбоваться видом и надышаться родным воздухом, послушать соловьиную трель.

– Хорошо у нас, – произнесла Маша, взяв сестру под руку. – Пойдём, автобус скоро.

Подходя к дороге, девушки встретили тётю Нюру, которая работает вместе с матерью на ферме. Женщина шла с тяжёлой сумкой и что-то шептала, скорчив рожицу. Плевалась, кого-то ругая и обзывая шельмой.

– Тёть Нюр, а ты что спозаранку? – Катю умилял вид женщины. Она выглядело забавно, от чего хотелось рассмеяться.

– А вы что? Неужели в город?

– Да, – сестры переглянулись и замедлили шаг, предчувствуя беду.

– Ворота́йтесь назад, кина́ не будет, – махнула в сторону деревни женщина. – Сломался. Стоит у дороги. Водитель руками разводит и на механика сетует.

– Как? Рано же ещё? – удивилась Маша. – Через полчаса только.

– А-а, девонька, так расписание давно ужо поменяно, – усмехнулась Нюра. – На сорок минут раньше прихо́дить.

– Вот те раз, – расстроилась Маша. – И давно?

Катя пожала плечами.

– Не знаю, я в город не езжу так рано.

– Давненько, девоньки, давненько, – доносились слова Нюры, уходящей всё дальше и дальше. – С годок, а может, и больше.

– Что же делать? Я обещала к десяти вернуться… – Мария поставила на землю чемодан. – Впервые отпросилась и подвела?

– Не переживай, – Катя схватила чемодан. – Идём. Я знаю, что делать. Блокнот и ручка с собой?

– Да, – Маша мысленно искала выход из сложившейся ситуации. – А зачем?

– Сейчас поймёшь, – подхватив сестру за руку, Катя браво зашагала по пыльной, изъезженной дороге.

Остановившись у дороги, отдала сестре чемодан и вытянула руку.

– На попутке? – спросила Маша и приняла то же положение. – Я и сама могу.

Катя улыбнулась, помахав встречному автомобилю. Машина остановилась.

– Куда вам, девушки? – из окна высунулся шатен с ярко-рыжими усами.

– В Брянск, – Мария обратила внимание на усы.

Так необычно: яркие, густые, полностью перекрывают верхнюю губу. А волосы какие! Такие же солнечные. Шевелюра, зачёсанная на бок, была к лицу молодому человеку. Маша рассматривала улыбчивого парня с интересом.

– Садитесь, нам по пути, – водитель вышел из авто, чтобы открыть багажник.

– Сестра поедет одна, – Катя незаметно ткнула пальцем в бок Машу. Отдав чемодан мужчине, шепнула сестре. – Доставай листок и ручку.

Мария вытащила из сумки принадлежности и передала сестре. Катя, задрав нос, обошла машину, осмотрела и сделала запись.

– Едем? – недоумённо спросил рыжий. – Или как?

– Маша, садись, – Катя подошла к парню и тыкнула ручкой в листок. – Как зовут?

– Меня? Олег, – рыжий явно не понимал, что происходит. – А вас?

– Значит так, Олег, – девушка поставила одну руку на бок. – Прошу довезти мою сестру в целости и сохранности. Номер машины я записала.

– Ого! – усмехнулся парень. – Будущий следователь?

– Может быть, – Катя жеманно повела плечами. – Если я не получу завтра весточку от Маши – пеняйте на себя.

– Понял, – Олег сел за руль. – Всего Вам доброго.

Усмехнувшись, водитель дал газу. Довольная своим поступком, Екатерина зашагала домой. Теперь сестра в полной безопасности.

Маша сидела в салоне автомобиля и раздумывала, зачем сестра повела себя так некрасиво? Неудобно как, стыдно. Что подумает это парень? Сама остановила, ещё и пригрозила. Глупость какая. Маше уже не десять, чтобы обращаться, как с маленьким ребёнком.

– Боевая сестра у Вас, – начал разговор Олег, изредка поглядывая на пассажирку. – С норовом.

– Угу, – Мария смотрела прямо перед собой. – Боевая…

– А Вас как зовут?

– Мария.

– Красивое имя, – улыбнулся водитель. – А я Олег.

– Слышала, – выдохнула девушка.

– На учёбу или переезжаете?

– На работу еду, – Маша потёрла локоть.

– Ах, да! – Олег легонько стукнул себя ладонью по лбу. – Какая учёба, лето же. Кем работаете?

– Сборщицей на заводе.

– На заводе? А на каком?

Олег задавал так много вопросов, что девушка напряглась.

– Давайте помолчим, – взглянула на водителя грустными глазами.

– Я Вас утомил? Извините, – Олег перестал улыбаться.

Маша почувствовала облегчение. Наконец, тишина и покой. Попутчик вроде ничего, понимающий. Взглянув украдкой на профиль водителя, девушка отвернулась, сдерживая улыбку. Олег это заметил. А также заметил, какое прелестное личико у Маши, вздёрнутый нос и васильковые глаза. Тонкие пальцы и шея. Пока беседовал с Катей, успел рассмотреть её сестру и дать положительную характеристику внешности. Симпатичная девушка Маша и даже очень. Так бы и сидел с ней рядом вечно. Вот так, молча, глядя вперёд.

– Можно задать вопрос? – тембр голоса немного изменился. Стал более деликатным. – Вы давно живёте в Брянске?

– Давно.

– С самого рождения?

Ох, как не хотелось говорить правду об интернате. Зачем кому-то знать подробности?

– А Вы? – Маша задала встречный вопрос.

– Я там родился. Я почему спрашиваю – у Вас такой огромный чемодан, провожала сестра. Мне показалось, Вы едете впервые. Подумал, может, о городе рассказать или… провести экскурсию…

– Спасибо, не надо. Я хорошо знаю город, – Мария поймала себя на мысли, как бы было замечательно прогуляться по парку с новым знакомым.

Глядя в окно, она уже вовсю представляла себя рядом с высоким рыжим парнем. Никогда ещё не чувствовала Маша такого умиротворения и спокойствия, излучаемых от посторонних. Олег до того милый и приятный, что так и подмывало спросить, а есть ли у него пара?

– А что Вы?.. – одновременно заговорили попутчики.

Замолчав, оба рассмеялись.

– Извините, я Вас перебил, – смущённо сказал Олег.

– Нет, это Вы меня извините, – Маша поправила платье на коленях.

– Так, что Вы хотели спросить? – Олег поочерёдно смотрел то на дорогу, то на Машу.

– Ничего.

– Тогда, с Вашего позволения, продолжу. Вы сегодня вечером свободны?

Как здорово, что он задал именно этот вопрос.

– Нет, я сегодня работаю и завтра тоже, – Маша немного огорчилась.

– Та-ак, – Олег задумался. – В субботу?

– Хорошо, – девушка смущённо улыбнулась. Надо же, как быстро развиваются события. В коем веке понравился молодой человек. Видимо, она ему тоже пришлась по душе.

– Где?

– Не знаю, – Маша пожала плечами.

– Приглашаю в драмтеатр, – предложил парень.

– Согласна.

Водитель кивнул головой и замолчал.

Въезжая в город, Олег уточнил адрес. Маша назвала улицу, где нужно остановить, и загрустила. Как не хотелось расставаться. Вдруг она больше не встретит Олега? Мало ли он передумает.

– О, а нам ведь по пути! – воскликнул парень, и его лицо расплылось в улыбке. – Я на Тракторной живу, это совсем рядом!

«Любопытная история», – подумала Маша.

Внутри словно цветы расцвели. Девушка испытала истинный восторг. Бывает же такое.

Остановив машину у общежития, Олег помог донести чемодан до двери.

– Спасибо, дальше не надо, – Маша забрала вещи. – Я вам очень благодарна, Олег.

– Давай на «ты», – Олег отступил в сторону, пропуская какую-то девушку. – Ну что, до встречи?

– До встречи, – Маша вцепилась в ручку чемодана двумя руками.

Олег отошёл к машине, улыбнулся и помахал рукой. Как только авто уехало, Маша тяжело вздохнула.

– Наверное, мы больше не встретимся, – открыла дверь. – А мне бы так хотелось. Мы же так и не договорились, в котором часу у театра.

В субботу Маша собиралась прогуляться с Верой: заглянуть в магазин одежды и помочь выбрать ей платье. Пока она прихорашивалась у зеркала, в дверь постучали.

– Титкова, – девушка, проживавшая на этом этаже, принесла весть. – Тебя там ждут.

– Кто? – оторопела Маша.

– Не знаю, просили передать. Иди быстрей.

Маша надела туфли и побежала на первый этаж. В холле её ждал Олег. Девушка растерялась. Медленно подошла к парню.

– Привет, – поздоровался Олег. – Пришёл, как и обещал.

Маша подошла ближе и прильнула к широкой груди. Сердце трепетно забилось.

– Здравствуй, – полушёпотом ответила девушка. – Я очень рада.