Текст книги "Отравленная кровь"

К этому времени со стороны дворца подоспели жандармы. Рейн, едва стоя на ногах, обрадовался им как родным. Еще один раунд он бы не выдержал.

Пока жандармы скручивали нападающих, а служанки охали и ахали над госпожой, Рейн осмотрел себя. Он не просто коснулся Богини, он практически лежал на ней. В результате вся одежда спереди испачкалась в золотом порошке. Он также был на руках. Рейн попытался очистить ладони о брюки, но лишь втер пудру в кожу. Что это за дрянь?! Так легко от нее не избавиться.

Госпожа была раздражена – движения рваные, злые. Глаза метали молнии. Неужели потому, что дотронулся? Так он ей жизнь спасал, не до нежностей было. Что-то там Арда говорила насчет наказания за прикосновение. Рейн запоздало испугался, прикидывая, что его ждет. Подробностей он не помнил, но вроде ничего хорошего. А главное доказательства все на нем. И на ней тоже. Отпечаток одной его руки красовался у девушки на плече, второй – на талии. Не отвертишься.

И точно, едва разобравшись с нападающими, жандармы бросились к Рейну. Он опомниться не успел, как его повалили на колени и прижали головой к земле, давя сверху на шею ногой. Больно и неудобно, но главное унизительно. А если жандарм немного усилит нажим, свернет ему шею. Не такой благодарности он ожидал за спасение.

Земля норовила забиться в ноздри и рот. Вместо воздуха Рейн вдыхал песок, но попыток вырваться не предпринимал. За годы рабства научился понимать, когда лучше не сопротивляться. Сейчас был как раз такой момент. Стражи настроены решительно. Одно резкое движение и голова с плеч.

* * *

Эль прокляли. Теперь она знала это наверняка. Иного объяснения произошедшему не было. И невольник часть ее проклятия. Зачем он полез в драку? С какой стати заступился за нее? Она предположить не могла, что он захочет ее спасти. Знала бы, выбрала другое время и место для нападения.

Все было идеально спланировано. Несмотря на ненависть к своему положению, Эль не решались на самоубийство. Вера не позволяла. Но она нашла выход – наемники. Чего ей стоило отыскать убийц, рассчитать все так, чтобы ни одна живая душа не догадалась – она сама себя заказала. Без помощи Арды она бы не справилась. Та нянчила ее с детства, была единственной, кто ее любил. Эль знала все страхи служанки и умело играла на них. Например, на ее боязни ритуала освобождения. Глубоко в душе Арда считала, что уж лучше умереть от милосердной руки убийцы. Быстро и легко. Она даже предлагала себя в этом качестве, но Эль отказалась. Расплата за убийство Богини слишком велика. К тому же это большой грех.

Один меткий бросок кинжала, и она бы отправилась в нежизнь, где ни к чему притворяться вещью, когда ты человек. Эль встала так, чтобы убийца точно не промахнулся. Но из-за невольника все пошло наперекосяк. Сперва он спас ее от ножа. После тянул время до появления жандармов. В результате один нападающий убит при попытке к бегству, второй валяется без сознания, сам невольник лежит лицом в землю, и жандармы решают его судьбу.

Но самое ужасное – он до нее дотронулся! Не передать, что Эль почувствовала, ощутив вес мужчины на себе. Его прикосновения ощущались как ожоги. Кожа до сих пор пылала, а сердце билось с перебоями, то пускаясь в галоп буйным мустангом, то замирая испуганным зайцем.

– За осквернение Богини – немедленная смерть, – старший жандарм потянулся за ятаганом.

Он не уточнял действительно ли было прикосновение. Порошок выдавал невольника с головой. И хотя служанки прикрыли поруганное тело Эль накидкой, на невольнике было достаточно следов для исполнения приговора.

На миг она поддалась соблазну покончить с неугодным. Его смерть будет кульминацией дня. Она снимет с себя наблюдение Квиста, лишится ненужной охраны, а заодно отомстит за свой позор. Но внезапно ее пронзил страх – что она за монстр? Неужели взыграла кровь отца? Вот уж кто без колебаний избавлялся от нежелательных. Что угодно, только не быть на него похожей. Этого Эль боялась сильнее, чем прожить остаток жизни марионеткой.

– Стойте! – она вмешалась еще до того, как осознала, что делает.

Жандарм замер с занесенным для удара ятаганом. Еще секунда и обезглавит невольника. Эль лихорадочно искала причину его помиловать. Законы Иллари запрещают касаться Богини, но бывают исключения. Важнее чистоты Богини только ее жизнь. Тело неприкасаемо, но жизнь священна.

– Прикосновение было продиктовано необходимостью, – сказала она.

Жандарм молча ждал продолжения. Пока он не был готов пощадить невольника.

– Своим касанием он спас Богине жизнь.

Служанки закивали, поддерживая Эль. Они привыкли во всем полагаться на нее и всегда с ней соглашаться.

– Я свидетель, – вперед вышла Арда. – Не случись прикосновения, Богиня была бы мертва. Кинжал, торчащий в дереве, пронзил бы ей сердце.

Жандарм колебался. Уже что-то.

– Убери ятаган, – потребовала Эль. – Или для тебя жизнь Богини ничего не значит?

Публично признаться в подобном, навлечь на себя крупные неприятности. Нет, жандарма не казнят, но с работы уволят и уже не возьмут ни в одно приличное место. Он потеряет дом, так как не сможет его содержать. Жена уйдет к другому, заберет детей. Эль читала страхи мужчины у него на лице.

– Я счастлив видеть Богиню живой и невредимой, – жандарм, наконец, принял решение. Убрав ятаган, он поклонился, подчиненные повторили за ним.

Невольнику позволили встать. Он, отплевываясь, вытер землю с щеки. Нелегко ему пришлось. Вместо спасибо, лицом в дерн. Ничего, пусть в следующий раз не лезет ни в свое дело.

– Богиня хочет вернуться к себе, – Арда как всегда угадала желание Эль.

В покоях Эль первым делом направилась к бассейну, смыть следы рук невольника. Поразительно, как порошок не стирался при контакте с тканью и вещами. Она даже спала с ним, но ни крупинки не попадало на белье. Зато стоило соприкоснуться с человеческой кожей, как моментально появлялись следы. Порошок словно чувствовал, когда до нее дотрагивается бездушная вещь, а когда кто-то живой. Вон одежду невольника испачкал, хотя, казалось бы, это ткань. Эль относилась к порошку с суеверным страхом. Он клетка без прутьев, что незримой стеной огораживает ее от живых.

Арда выпроводила невольника, чтобы привел себя в порядок. Нечего расхаживать со следами порошка на одежде и руках. Жандармы и так на взводе. Еще передумают и закончат начатое.

Едва он вышел, Эль расслабилась. Раздеваться в его присутствие стало некомфортно. Она поспешила окунуться в воду, смыть чужой запах. Летящий в нее кинжал не напугал, а вот прикосновение очень даже. И этот его взгляд. Мужчины частенько так на нее смотрят. Но никогда, никогда не трогают. Эль знобило, словно температура воды в бассейне резко упала, хотя она была теплой. В этом план Квиста – обесчестить Богиню? Вековой запрет так давно не нарушался,  что она не помнила, какое за него наказание. Наверняка что-то ужасное.

После омовения и нанесения порошка, Арда расчесывала ей волосы, служанок не было поблизости, и Эль спросила, что будет, если Богиня отдастся мужчине, или он возьмет ее силой.

Арда больно дернула волосы:

– Почему госпожу интересует этот вопрос?

– Просто так. Любопытно, – она пожала плечами, стараясь не выдать напряжение. Разумеется, она не планировала нарушать запрет. Да и с кем? Но подобные вещи следует знать.

– Богиню и того, кто посмеет ее осквернить, топят в раскаленной смоле.

– Никогда не слышал об этом наказании, – призналась Эль осипшим голосом.

– Его давно не применяли. Не было повода. Мучительная и кровавая смерть.

Это для нее запланировал Квист? Ему мало просто убить ее. Он хочет напоследок насладиться ее страданиями, посмотреть, как она корчится от боли, и послушать, как кричит от ужаса. Богатая у верховного жреца фантазия.

От невольника надо держать подальше. Сама Эль ни за что не отдастся ему, но вдруг у него приказ взять ее силой? Может, Квист обещал, что его наказание не коснется. Ни в коем случае нельзя оставаться с ним наедине. Жаль, уже поздно отослать его. Не после того, как он себя проявил.

Следующий день обещал быть не легче. Гай устраивал прощальный вечер в честь отъезда. Эль обязана присутствовать. Отказа он не примет. Очередное испытание, которое необходимо пережить. С тех пор, как ее провозгласили воплощением Богини, жизнь целиком состояла из проверок на прочность. Она уже забыла, когда делала что-то по собственному желанию. Кажется, целую вечность назад.

К вечеринке готовилась тщательно, сделав упор на выборе одежды. Обычно ей все равно во что одеваться, но сегодня Эль хотела привлекать как можно меньше внимания, поэтому надела самый закрытый наряд, какой у нее был. Но и в нем она выглядела чересчур вызывающе. Ощущение, что тело тебе не принадлежит, а является достоянием народа, невероятно тяготило.

Невольник сопровождал ее на вечер, куда ж без него. Нет бы, дожидаться ее в покоях. Гай не церемонился с ему подобными.

Вечер проходил в саду. Ради наследника сюда вынесли столы, кресла с диванами и живописно расставили среди деревьев. Аристократы прогуливались группками. Была надежда, что Эль не заметят, но как обычно не повезло. Гай искал ее и нашел.

– Вот ты где, Эльмидала, – он приближался, раскинув руки, будто для объятий, нарочно пугая, но в последний момент притормозил, наслаждаясь смятением на ее лице. – Я безмерно рад, что ты заглянула.

В этой половине дворца жил император, его жены и дети. Эль редко здесь бывала. Слишком много неприятных воспоминаний связано с этим местом. И Гай это знал. Для него это очередной повод выбить ее из равновесия.

– Идем, – он жестом пригласил ее идти за собой, – хочу прогуляться с тобой по саду.

Эль послушно двинулась следом. Невольник за ней.

– Ты теперь повсюду его таскаешь? – скривился Гай.

– Таковы правила. Он телохранитель, подаренный верховным жрецом.

Гай хмыкнул, но тему не развил. Он увел Эль подальше от дворца и гостей. Там за толстым стволом дерева оруба он позволил себе вольность – перебирал ее волосы, накручивать пряди на палец, целовал локоны.

– Что ты делаешь? – она не пыталась вырваться. Будет только хуже.

– Хорошо, волосы не покрывают этой въедливой дрянью. Хоть что-то мне осталось. Когда все изменилось?

– Сразу после того, как ты встал на его сторону, – в голосе Эль звучала горечь, аж во рту терпко.

– У меня не было выбора, ты знаешь. Отец уничтожил бы нас за неповиновение. И заменил кем-то более покладистым.

– Ты позволил ему сделать это со мной, а теперь жалуешься? Это лицемерие, Гай.

– Ненавижу, когда ты так говоришь. Ты была моим единственным другом. Думаешь, мне было легко тебя лишиться?

Эль заглянула в глаза брата. Он действительно не понимал? Который год он твердил о своих потерях, а каково ей не задумывался? Ведь было же в нем что-то хорошее, когда-то… Она помнила его мальчишкой. Открытым и смелым, остро чувствующим несправедливость. Куда все делось? И было ли, или она все выдумала?

– Не будем о прошлом, – попросила Эль. – Его не вернуть.

Гай зло сощурился. Ища, чем ее зацепить, он забыл о волосах. Взгляд наследника упал на раба, который все это время слушал их разговор. Вот он – идеальный объект для нападок.

– Я придумал увлекательную игру, тебе понравится, – не дожидаясь ответа, Гай отправился туда, где многолюдно.

У Эль сердце оборвалось. Знала она игры наследника. Кому-то не поздоровится. И почему у нее такое чувство, что в этот раз проблемы обеспечены ей и невольнику?

– Не серди его, – шепнула она рабу. – Может, обойдется.

Ей казалось, она ответственна за него. Главное не дать это понять Гаю.

– Все сюда, – принц хлопнул в ладоши, созывая гостей. Те слетались на его голос, как мотыльки на свет. – Предлагаю разбавить минорный вечер азартными играми. Будем делать ставки на рабов. Кто участвует?

Аристократы оживились. Большинство из тех, кто явился в сопровождении невольников, пожелали сыграть. Эль стояла в сторонке, надеясь, что о ней не вспомнят.

– А ты, моя госпожа, – Гай обратился к ней по правилам, но на «ты». Этакая вежливая неучтивость. – Не хочешь поставить своего раба?

– Он невольник. В Иллари нет рабов, – автоматически поправила она.

Как Гай сжал кулаки! Аж костяшки хрустнули. И кто ее за язык тянул?

– Как тебя зовут, невольник?

– Рейн, – ответил тот принцу, и Эль поняла, что впервые слышит его имя. Оно не илларское. Значит, он с материка. Она даже не поинтересовалась, за что он угодил в невольники.

– Задание элементарное, Рейн. В парке есть озеро с островом посередине. Каждый из хозяев, чей раб участвует в состязании, оставит на острове свою вещь. Всего-то и надо, пересечь озеро вплавь и вернуть ее, – Гай властно протянул руку к Эль.

Дрожащими пальцами она расстегнула застежку бус и отдала их принцу. Надо было проигнорировать приглашение. Ведь чувствовала, ничем хорошим вечер не закончится.

Несколько аристократов тоже сдали свои вещи, но многие предпочли роль зрителей. Это было не удивительно. Озеро Шах славилось своими жителями – саблезубыми тварями, зовущимися горнами, – полурыбами, полурептилиями. Они не выходили из воды, но если что-то или кто-то попадал в ареал их обитания, мгновенно разрывали на куски.

Подготовка к соревнованиям шла полным ходом. Гай и другие аристократы делали ставки на рабов, но с Эль он заключил пари:

– Не хочу спорить с тобой на монеты. Это скучно. Если твой раб проиграет, будешь моей должницей.

– Мне нечего тебе предложить.

– Ты себя недооцениваешь, – по сальному взгляду Гая не сложно было догадаться, на какую плату он рассчитывает.

– Богини нельзя касаться, – напомнила Эль.

– А я слышал иное. Говорят, даже рабы теперь дотрагиваются до Богини, когда пожелают. И это сходит им с рук.

– Он защищал меня. Это другое.

– Вот как. Значит, какому-то рабу ты позволяешь себя касаться, а мне – нет.

Эль нечего было возразить. Чтобы она ни говорила, Гай все равно не услышит или поймет по-своему.

– А что получу я, если мой невольник выиграет? – спросила она.

– Ого, да в тебе, сестренка, проснулся азарт. Проси, что пожелаешь.

– Ты на год оставишь меня в покое. Никаких пари, шуток и попыток нарушить запрет, – о большем она заикнуться не посмела.

– Договорились, – кивнул Гай.

Он не верил, что Рейн выиграет. Рассчитывал, что невольник погибнет. Что ж, такой исход нельзя исключать.

Перед тем, как Рейна увели, Эль посмотрела на него. Догадывался ли он, что его ждет и что поставлено на кон? Невольник едва заметно подмигнул ей. Мол, не волнуйся, все нормально. А как не волноваться, когда от глупого пари зависит жизнь. С тяжелым сердцем Эль провожала взглядом невольника. Оставалось надеяться, он действительно так хорош, как о себе думает.

Глава 11

Марика не знала, каким чудом ей удалось не завизжать от ужаса, когда она увидела следователя. Это невозможно! Как он нашел ее посреди океана? Но вот он – стоял перед ней. Внимательно приглядывался, и, кажется, читал ее как открытую книгу. Каждый ее мелкий проступок, не говоря уже о крупных прегрешениях.

Колоссальным усилием воли она взяла себя в руки. Следователь не рассмотрел ее лица в саду. Максимум, что у него есть, описание с чужих слов. Хорошо, она изменила цвет глаз и волос. Это собьет его с толку. Пока он не торопился ее арестовывать, а значит сомневался.

Она на ходу сочинила басню о родственных связях с покойным лордом. Старик вряд ли бы возражал. Он умер, защищая ее, так пусть его смерть не будет напрасной. Подтвердить легенду легко. Все на «Фортунате» множество раз наблюдали их совместные прогулки.

Но даже с такой легендой, перебравшись на другой корабль, Марика избегала следователя. Пока царил хаос, ей это удавалось. Они оба были заняты помощью раненым, а Марика еще и обустройством на новом месте. Свободных кают почти не было. Пришлось ютиться в одной с девушками с «Фортунаты».

Вечером, устав от длинного и тяжелого дня, Марика спустилась в каюту передохнуть, но там невозможно было расслабиться. Девицы галдели так, что уши закладывало, и голова раскалывалась. Взбудораженные после нападения, они куда больше пиратов и чужих смертей интересовались следователем. Девушки с придыханием произносили его имя – Дарквинн – и томно закатывали глаза. А Марику трясло каждый раз, когда они его упоминали.

Они щебетали: какой же он красавец, да как дрался, а какие у него глаза – будто два золотых слитка, как посмотрит, дрожь по телу. С последним Марика соглашалась, но подозревала, что девушек и ее трясет по разным причинам.

– А что ты думаешь, Марика? – обратилась к ней одна. – Как тебе господин Дарквинн? Правда он душка?

Она не спорила, хотя могла рассказать, как этот душка гнался за ней по саду, метая отравленные дротики. И какое злое у него было лицо, когда он ее упустил. Но вместо этого она старательно изображала интерес, чтобы не вызвать подозрений. Иначе странно – всем следователь нравится, а ей нет.

Не выдержав, она вышла на палубу перевести дух, пока девушки не свели ее с ума. Отыскав укромное место за каютой капитана, спряталась ото всех. Постанывая, словно раненое животное, вдалеке тонула «Фортуната». Марику преследовала мысль, что она тоже идет ко дну. До островов плыть неделю, и на это время она заперта на корабле с злейшим врагом. Едва ли он оставит ее в покое. Им предстоит битва, но не на мечах или другом оружие. Это будет сражение умов. У нее всего один шанс убедить следователя, что она не та, кто ему нужен. С этого корабля Марика выйдет либо в наручниках, либо лучшей в мире лгуньей.

– Вот вы где! – за спиной раздался приятный мужской голос. Ни к чему было оборачиваться, она и так поняла, кто это. Голос врага она узнает из тысячи. – Горазды же вы прятаться, леди Марика.

– Просто хотела побыть одна, – она повернулась к следователю. – Не думала, что кто-то будет меня искать.

– Я лишь решил убедиться, что с вами все в порядке. После потерь этого дня, вы должно быть убиты горем.

Они говорили о банальных вещах, но воздух вокруг искрился от напряжения. Оба приглядывались друг к другу, словно два диких зверя встретившихся на водопое. Следователь был вежлив и мил, но глаза у него оставались ледяными. Ох, и не правы девушки сравнивая их с солнцем и золотом. Солнце греет, а взгляд следователя способен заморозить воду в стакане.

Говоря, он как будто невзначай приблизился к Марике и опустил руку на перила справа от ее талии. Он стоял так близко, что она чувствовала его запах. От него пахло луговыми травами и солнцем. Приятный, но несвойственный человеку аромат. Мужчины-люди пахнут иначе. Тяжелее и грубее.

Марика старалась не паниковать. Это просто светский разговор. Но с каждой минутой становилось все сложнее отвечать на реплики. Замечания о погоде, сожаления по поводу затонувшей «Фортунаты», еще какие-то глупости. Она слушала, а в голове крутилось, что он в любой момент может выбросить ее за борт.

Полы сюртука следователя чуть распахнулись, когда он наклонился к перилам, и Марика заметила пояс с дротиками. Плечо тут же отозвалось болью. Дротик глубоко вспорол кожу, рана все не заживала.

– Вам нехорошо? – он вмиг уловил изменения в ее состоянии. Ничего от него не скрыть! – Вас испугали дротики у меня на поясе?

– Немного, – отнекиваться не имело смысла. – Зачем они вам?

– Это мое оружие, – следователь провел рукой по поясу. – В тех, что с оранжевыми перьями, снотворное, а в красных – яд.

Вот это ирония, он тоже отравитель. Марика бы посмеялась, да ситуация не располагала к веселью.

– Это был долгий день, – сказала она. – Пожалуй, вернусь в каюту и посплю.

– Конечно, – он кивнул. – Позволите вас проводить?

Она была вынуждена согласиться. Любая девушка на ее месте поступила бы именно так. Следователь взял Марику за локоть, якобы поддержать. Его прикосновение обожгло. То ли из-за того, что температура солнечных выше температуры человеческого тела, то ли виноват был страх.

Он довел ее до каюты, перекинулся парой фраз с девушками, вызвав у них новых прилив восторга. Все в его поведение дышало естественностью. Следователь не выглядел настороженным, но Марика подметила, как напряженны его мышцы под одеждой. Он словно кошка в любой момент готовая к прыжку. И роль мышки в этой игре у нее.

Перед сном Марика заглянула за подкладку сумки, где прятала дротик. Тот самый, который оцарапал ей плечо. Она сама не знала, зачем его хранит. Наверное, как напоминание о том, как близка была к провалу.

Она провела пальцами по жестким перьям. Щекотно. Их цвет – оранжевый – немного приободрил. Все-таки снотворное. В случае краха ее ждет арест, а не смерть. По крайней мере, на первых порах.

Следующих два дня Марика не выходила из каюты якобы из-за плохого самочувствия. В конце концов, она потеряла родственника. Имеет права побыть отшельницей. Но долго так продолжать не могло. Следователь проявлял нетерпение, то и дело заходя ее навестить. Под предлогом отвлечения от грустных мыслей на третьи сутки он пригласил ее на прогулку по палубе.

Марика, скрипя сердцем, согласилась. Она, как и все молоденькие дурочки на этом корабле, вроде как млела от загадочного и симпатичного солнечного. Если он заподозрит, что это не так, вмиг ее раздавит. Она словно шла по натянутому над бездной канату – любой неверный шаг грозил срывом в пропасть.

Накануне свидания со следователем вдруг подумалось, поскорей бы он ее разоблачил и убил. Сил больше нет притворяться.

Он ждал ее на палубе, как всегда одетый с иголочки. В светлых волосах играли отблески заката. Не зря девушки им интересовались. В нем была харизма, что так притягивает женщин. А холодность лишь добавляла очарования. Слабый пол хлебом не корми, дай растопить ледяное сердце. Только Марика сомневалась, что там подо льдом что-то скрыто. Есть опасения, что это вовсе не ледяная корка, а цельный кусок. Когда растает, ничего не останется.

– Пройдемся, – он галантно предложил руку. – Расскажите о своем родственнике. Кажется, он был хорошим человеком. Он ведь лорд? Где его земли?

Марика едва сдержала смешок. Подловить ее пытается, да не выйдет. Она многое узнала о лорде Тэмьяне и теперь без запинки отвечала на вопросы. Следователь разочаровался и даже немного потерял к ней интерес. Решил, что ошибся, и она не та, кого он ищет? Это было бы слишком хорошо.

Они дошли до места, где разговаривали в прошлый раз. Отсюда их с палубы не разглядеть. Марика, как ни старалась сохранять спокойствие, невольно напряглась. Если их общение продолжится, она превратится в истеричку.

– Что вы слышали об островах Иллари? – выбрал он нейтральную тему.

Она была не прочь поддержать светскую беседу. Тем более что до смешного мало знала о месте, в которое направлялась.

– Мне известно, что это религиозное государство.

– Верно. Илларцы поклоняются Великой Богине. Но религии бывают разные. Некоторые знамениты красивыми обрядами или глубокой философией.

– Чем же славится религия илларцев?

– Кровавыми ритуалами, – усмехнулся следователь.

– Ну вот, – вздохнула Марика, – а мне говорили, это славное местечко.

– Так и есть. Если не нарушать местных законов, отдых на Иллари придется вам по вкусу. Кстати, любопытный факт. Богиня Иллари была родом из Гелиополя. У нас даже предание о ней сохранилось.

– Расскажите, – Марика, забыв об опасности, наклонилась к следователю, так он ее заинтриговал. Уроки истории были ее любимыми.

– Гелиоску так и звали Иллари. Государство получило название в ее честь. Но прежде чем поселиться на островах, она возглавляла один из родов Гелиополя. Никто уже не помнит, какой именно. Девушкой она была тщеславной, жаждущей власти. Иллари поставила перед собой цель объединиться все рода Гелиополя под своим началом. Стать королевой гелиосов. Можете себе такое представить?

Марика потрясла головой. Слова следователя походили на шутку. Всем известно, гелиосы не приемлют единоличной власти, считая ее источником пороков и злоупотреблений.

– Как она планировала этого добиться? – уточнила Марика.

– Соприкосновением ладоней, – следователь продемонстрировал ей руку, и Марика вздрогнула, вспомнив, каким грозным инструментом дознания он располагает. – Иллари через соприкосновения вызнавала секреты гелиосов и шантажировала их. Это длилось до тех пор, пока большая часть совета не попала в зависимость от нее. Испугавшись, что она подчинит весь совет, жрецы осудили девушку и изгнали.

– И она приехала на острова, где, наконец, утолила жажду власти, объявив себя богиней, – закончила Марика.

– В общих чертах верно. В предании еще упоминаются несколько лет странствий, но это лирика. Только не вздумайте рассказать эту историю на островах. За подобное богохульство могут казнить. Илларцы упорно не желают видеть правду. Для них Богиня – высшее существо, не имеющее ничего общего с гелиосами.

– Спасибо за предупреждение. Буду держать язык за зубами.

– Разумное решение, – кивнул следователь. – С островитянами лучше не обсуждать их религию. Они крайне фанатичны. Но не одни острова хранят память об Иллари. На ее примере будущих глав родов Гелиополя учат делиться властью. Им с детства вбивают в головы, что жрецы все видят и не допустят возвышение одного за счет других.

– Хорошее воспитание – ключ ко всему, – Марика умолчала, что ее собственное воспитание было далеко от правильности. Пока юным гелиосам прививали почтение к другим, ее обучали убивать за вознаграждение.

Тень безрадостных мыслей промелькнула на ее лице, и следователь это подметил. Он пристально глядел на Марику. На лице – улыбка, в глазах – напряжение.

– Марика, вы очаровательны, – он коснулся ее щеки.

Первым порывом было отпрянуть, но она успешно его подавила. Что делать, если он попробует ее поцеловать? Ответить или ударить по лицу? Оба варианта не годились. В первом случае следователь долго не протянет, но все же достаточно, чтобы ее арестовать. Во втором она лишь усугубит его подозрения. Ведь он ей будто бы нравился. Так с какой стати ей сопротивляться? Он же не в постель ее тащит.

Пока Марика лихорадочно искала выход из положения, следователь наклонился к ней. Его пальцы со щеки перебежали на затылок. Вроде нежное прикосновение, но вместе с тем стальное. Не вырваться. Возлюбленных так не держат. Впрочем, откуда ей знать. Мужчины в ее жизни делились на две категории – жертвы и наниматели.

Дыхание сбилось. Марика полагала от страха. Закружилась голова, запах солнечного ошеломлял, и она пошатнулась точно пьяная. Его губы были уже в сантиметре от ее и сближение продолжалось. Пора что-то предпринять. Паника захлестнула сознание, и Марика, не отдавая отчета в действиях, оттолкнула следователя, ударив его ладонями в грудь.

Он отшатнулся.

– В чем дело? Я вам неприятен? – он смотрел, не мигая. – Или я вас чем-то оскорбил?

Вроде обычный вопрос, но ее не покидало ощущение, что это проверка. Словно он не стремился ее целовать, а пытался что-то выяснить. Как ей понять этого мужчину?

– Дело не в вас, а во мне, – голос дрожал, но ей это было на руку. – Я выросла в монастыре и не привыкла к мужскому вниманию. Мне сложно так сразу…

Марика замолчала, позволяя ему додумать, в чем ее трудности. Она поняла: с ним надо говорить полуправду. В открытую лгать не стоит, иначе мигом раскусит. У него нюх на ложь.

– Прими мои глубочайшие извинения, – он незаметно перешел на «ты». – Я не хотел напугать или обидеть. Мне показалось, наша симпатия взаимна. Если я ошибся, скажи, как есть. Я оставлю тебя в покое.

Оставит он, как же. Все это лишь слова. Заявить ему сейчас, что он ей неприятен – проиграть схватку, а, может, и войну. Марика решила идти намеченным курсом – изображать скромницу. Пусть думает, что он ей нравится, просто она боится мужчин. Через пять дней они прибудут в порт. Продержится как-нибудь.

– Что ты, – прошептала она, поддержав его тон, – ты очень симпатичный мужчина. Но все это для меня так непривычно. И еще это нападение. Столько эмоций. Не знаю, что и думать.

Он как будто принял ее ответ за чистую монету. С поцелуями больше не лез, но выглядел разочарованным. Неужели действительно хотел поцеловать? Марика не могла придумать повода, зачем ему это делать. Не мог же он, в самом деле, решиться на самоубийство лишь бы ее разоблачить!

Несостоявшийся поцелуй можно было списать со счетов и забыть, не вызови он в Марике ярких эмоций. У нее точно почву из-под ног выбили. В теле еще ощущались отголоски лихорадки от близости солнечного. Подобные чувства были ей незнакомы. И это пугало почище виселицы, уготованной для нее следователем.

Вскоре она ушла, сославшись на усталость. Дарк проводил ее задумчивым взглядом. Прогулка только все запутала. Иногда девушка казалась ему почти нормальной. Но иной раз как посмотрит, и подозрения вспыхивали с новой силой.

Проверка, что он для нее задумал, провалилась. Поцелуй бы многое прояснил, но она отказала. И предлог опять же выбрала благовидный. Не поймешь то ли действительно скромная девушка из монастыря, то ли двуличная дрянь. Но ведь не лгала! В этом Дарк был уверен. Хотя и всю правду не сказала.

Перед свиданием он выпил противоядие. Поцелуй в худшем случае грозил ему легким недомоганием. По нему Дарк рассчитывал понять есть в крови леди Марики яд. А теперь, получается, зря потратил лекарство, запасов которого не так много. Глупо вышло.

Дарк схватился за перила. Прохладное и мокрое от брызг дерево остудило ладони. И это тоже странно. С чего он разволновался? Как будто раньше не целовал девушку. Наверное, дело в яде. Другого объяснения нет. Испугался, что закончит как отец. Ничего, он поборет страх. Что-что, а холодную голову он сохранял всегда. Даже в постели с женщиной. Сейчас уж точно не время терять самообладание.

Если девчонка и в самом деле дишканди, он достанет ее, и она пожалеет, что ввязалась в игру. Он вытрясет из нее информацию, после чего передаст в суд, а в конце лично явится на казнь, посмотреть, как ее обезглавят. Потому что таким гадинам, как она, не место на земле.

Глава 12

Рейн ощущал себя игрушкой в руках богачей. Заскучали они, видите ли, решили развлечься за счет рабов. Лишь Эльмидала выглядела несчастной, словно это ей, а не ему лезть в воду. Могла бы отказаться от участия в игре. Или нет?

Она была напугана и, кажется, искренне за него волновалась, а, может, за себя. В случае проигрыша напыщенный идиот, перед которым здесь все пресмыкаются, получит ее в полное распоряжение. Рейну вдруг ужасно захотелось выиграть.

Помимо него в соревновании участвовали еще трое рабов. Все мужчины. Видимо, девушкам выполнить задание не по силам. Это заставило Рейна задуматься, что собственно ему предстоит. Будь все элементарно, аристократы бы не заинтересовались.

Рейн отыскал в толпе зрителей Эль, ожидая от нее знака, намека, что делать, но она стояла слишком далеко. Принц шептал что-то ей на ухо. Судя по всему, что-то гадкое. Бедняжку аж передергивало.