Текст книги "Глубина"

Увидев громилу, который в плечах был раза в два шире меня, я невольно потянулся к висевшей на плече винтовке, но вовремя успел остановиться. Вспомнив наставления Эмми, позволил ей выйти вперед, а сам изобразил на лице крайнюю степень послушания, надеясь лишь, что у меня не такое глупое выражение лица, как у Димы.

– Куда? – прогромыхал байкер и преградил Эмми путь, как только она поставила ногу на первую ступень лестницы.

– Хочу поговорить с твоим боссом, – голос Амаранты звучал расслабленно и вместе с тем уверенно, что должно было навести собеседника на мысль о ее значимости.

Громила осмотрел Эмми с ног до головы, и, кажется, увиденное вполне его удовлетворило. Но уже в следующее мгновение он перевел взгляд на нас, и его лицо снова стало угрюмым.

– Это что за теплокровные? – с презрением поинтересовался вампир, по-прежнему разговаривая только с Амарантой, так что мы с Димой, помня ее наставления – не говори, если обращаются не к тебе, – продолжали молчать.

– Послушники, – с неменьшей долей отвращения огласила Амаранта наш статус.

Здоровяк хмыкнул и мгновенно потерял к нам всякий интерес. Теперь он, казалось, не замечал нас, даже когда смотрел в нашу сторону. Отныне мы перестали для него существовать. Это, конечно, было нам на руку, но я никак не мог отделаться от чувства унижения, которым веяло от этой ситуации.

– Подожди, – бросил вампир Амаранте и неторопливо зашагал наверх.

Даже когда громила скрылся на втором этаже, мы не вышли из образов. Слишком много вокруг было лишних глаз и ушей, способных раскусить наш маленький обман.

Уже через пару минут новый знакомый Эмми вернулся. Он сказал, что ей разрешено пройти, и объяснил примерное направление. Мы в качестве имущества Амаранты направились следом, и никто даже не подумал нас задержать.

По мере того как мы поднимались по лестнице, музыка странным образом становилась все тише. К тому моменту, когда мы достигли второго этажа, она осталась где-то позади, долетая до нас лишь отдаленными отголосками и заставляя стены и пол едва различимо подрагивать ей в такт.

Разница между первым и вторым этажами была колоссальна. Если внизу казалось, что мы находимся в каком-то дешевом притоне наркоманов и алкашей, то здесь мы неожиданно очутились во вполне приличном доме с претензией на роскошь.

Перед нами был длинный, прямой коридор без всяких намеков на ободранные стены; пол устилал мягкий ковер. Теплый свет лился с потолка, придавая атмосфере интимность. Освещение было недостаточным, чтобы рассмотреть все в подробностях.

В коридор выходило несколько дверей, но мы, следуя указаниям громилы, направились к дальней, у которой стоял еще один вампир. По мере нашего приближения я рассмотрел его как следует; он выглядел как брат-близнец первого охранника, так похожи они были. Тот же рост, то же непреклонно-глуповатое выражение лица и даже одинаковый стиль одежды делали их почти неразличимыми (разве что татуировки у второго не было).

– Мы к главе клана, – заявила Эмми, поравнявшись с вампиром.

На этот раз ее не стали ни о чем спрашивать. Охранник сразу же отворил дверь, приглашая нас внутрь комнаты.

Нас не надо было просить дважды. Шагнув за порог, мы с Димой тут же были вынуждены остановиться. В комнате оказалось еще темнее, чем в коридоре. Для наших с братом невампирских глаз это значило почти полное неведение относительно окружающего. Но уже в следующее мгновение чья-то заботливая рука прибавила освещения, и я смог насладиться окружающей обстановкой.

А посмотреть было на что. Комната выглядела так, словно пребывала нетронутой с начала позапрошлого века. Почти все пространство занимала старинная массивная мебель. Плотные шторы фалдами спускались до самого пола, а стены сплошь покрывали гобелены, на которых были с большим искусством изображены сцены охоты, причем не только на животных. Кое-где в качестве дичи выступали люди. Разглядывая гобелены, я сделал вывод, что чувство прекрасного не чуждо и вампирам. Видимо, среди них тоже встречаются художники, вряд ли нечто подобное взялся бы сотворить человек.

В комнате было сильно натоплено, и я сразу же вспотел, тонкая ткань футболки прилипла к телу. Общую атмосферу жары усугублял преобладающий здесь красный цвет.

Высокая температура воздуха нисколько не тревожила расположившихся в комнате вампиров, скорее даже наоборот. Насколько я знаю, жара обладает уникальным свойством – она помогает вампирам сохранять силы. Видимо, здешние обитатели нуждались в такой поддержке.

Всего в помещении находилось девять вампиров. Их внимательные глаза следили за нами, и от этого становилось еще жарче. Кровопийцы в расслабленных позах сидели в разных углах, иногда по двое или по трое, но за внешним спокойствием отчетливо ощущалась общая настороженность, царившая в помещении.

Вампиры были одеты в стиле байкеров, встреченных нами внизу, разве что их одежда выглядела более дорогой и качественной. Здесь присутствовали четыре девушки и пятеро парней, все не старше двадцати пяти лет, по крайней мере, внешне, но взгляд приковывал лишь один из них – тот, кто расположился в центральном кресле. Остальные лишь служили антуражем для этой фигуры, и я рискнул предположить, что именно он является главой клана.

Молодой мужчина вальяжно развалился в кресле из черного дерева с резными подлокотниками. Он с интересом разглядывал Амаранту, слегка покачивая ногой в такт еле слышной музыке. На нас он не обращал ровным счетом никакого внимания. Крайняя степень самоуверенности ощущалась во всех его движениях; даже в том, как он поворачивал голову, сквозило чувство превосходства над остальными. Красная рубашка говорила о том, что именно ему нравится этот цвет. Он застегнул ее только до середины, и я невольно отметил, что у него развитая мускулатура. Впрочем, любой вампир (пусть он будет выглядеть совершенным хлюпиком) одержит верх над охотником в рукопашном бою.

Внешне он казался старше остальных вампиров, на вид ему было лет двадцать шесть – двадцать семь. Но какая-то часть меня безошибочно определила, что на самом деле он далеко не так стар и опытен, как хочет казаться. Любой уважающий себя «первый» не стал бы рядиться в кожаные штаны и прокалывать уши. А этот вампир полностью соответствовал образу байкера: у него были длинные волосы, достававшие до середины спины, серьга в форме черепа в левом ухе и кожаные штаны. Волосы он собрал в конский хвост, перевязав черной ленточкой. Единственное, от чего он отказался, так это от бороды. Лицо главы клана было гладко выбрито.

– Говорят, ты хотела меня видеть, – первым заговорил хозяин.

Эмми, стоявшая у самой двери с нами за спиной, произнесла:

– Может, предложишь девушке присесть?

Вампир усмехнулся. Кажется, ему понравилась напористость Амаранты. Он по-новому взглянул на нее, и я почувствовал, как во мне поднимается волна ревности. Хозяин велел сидевшей справа от него белокурой девушке встать и предложил Эмми занять ее место. Амаранта прошла к свободному креслу и изящно опустилась в него. Мы с Димой, как послушные собачонки, последовали за ней, снова встав позади нашей госпожи.

– Константин, – представился вампир, томно заглядывая в глаза моей девушки.

– Амаранта, – Эмми ответила довольно сдержанно. Она явно не собиралась заигрывать. И это радовало.

– Что привело в мой скромный дом такую прекрасную девушку? – не унимался Константин.

Его слащавый тон и излишняя велеречивость выглядели чересчур наигранными. Сразу стало ясно – он ничего собой не представляет. Просто какой-то средний вампир вдруг возомнил себя выдающимся и, собрав вокруг нескольких неудачников, организовал сообщество, в котором он мог быть значимым. Но эта значимость шла не от его истинного величия, а от общей убогости окружения. Выяснив для себя статус нашего гостеприимного хозяина, я мгновенно успокоился и уже не мог слушать его без улыбки.

– Я решила на некоторое время обосноваться в этом городе и пришла засвидетельствовать свое почтение его хозяину. – Кажется, Эмми тоже раскусила вампира. Она решила подыграть ему и поэтому придерживалась того же тона. В конце концов, даже всего одна капелька лести способна сотворить настоящее чудо.

– Ах, вот оно что, – Константин выглядел довольным; я даже испугался, как бы его не разорвало от чрезмерной напыщенности, и мысленно похвалил Амаранту за догадливость. Она подарила вампиру редкий шанс продемонстрировать своему окружению, как его ценят. За одно это он должен был почувствовать расположение к девушке. – Я весьма польщен.

Образ байкера настолько не вязался с пафосными словами, что Константин больше всего походил на клоуна. Но, похоже, кроме меня и Эмми, этого никто не замечал. Даже брат смотрел на вампира со смесью восхищения и страха.

– А это, выходит, твои подарки? – спросил хозяин, указав на нас с Димой.

Спина Эмми напряглась, но больше она ничем не выдала волнения.

– Это мои послушники. Они повсюду сопровождают меня, – осторожно пояснила она.

– Мне нравится тот, что повыше, – указав на меня, проворковала та самая белокурая вампирша, на месте которой сидела Амаранта. – Не поделишься?

Эмми резко повернула голову в ее сторону и прошипела:

– Я свои вещи кому попало не даю.

Как ни странно, такой ответ позабавил Константина, и он пообещал Эмми, что никто не будет покушаться на ее имущество, или он «не хозяин в этом доме». Видимо, подобное заявление должно было нас успокоить, но я что-то мало надеялся на его авторитет среди этих молодых и вечно голодных вампиров.

Эмми между тем снова сосредоточилась на Константине.

– Мне показалось, или вы чего-то опасаетесь? – Она внимательно посмотрела на хозяина, намекая на двух вампиров, стоявших по бокам от его кресла. – Что может испугать столь могущественного вампира?

Как ни странно, она попала в точку. Это было видно по тому, как вздрогнул Константин при слове «испугать». Похоже, именно страх безраздельно царил в его мозгу.

Вампир нервно заерзал в кресле и неожиданно визгливо приказал подчиненным:

– Пошли вон! Я хочу остаться с ней наедине.

Остальные не то чтобы всерьез испугались, но все же предпочли не связываться. Один за другим вампиры медленно покинули комнату, и нас осталось всего четверо. Все-таки и в том, чтобы быть чьей-то вещью, тоже есть свои плюсы. Например, никто не озаботился тем, что мы все еще здесь. Нас просто не брали в расчет, словно мы – неотъемлемая часть обстановки.

– Ты наблюдательна, – Константин перешел на более приземленный тон, ведь ему больше не перед кем было красоваться. Кажется, он каким-то шестым чувством понял, что Эмми к числу его поклонников не относится и до этого просто разыгрывала спектакль. – Ты заодно с теми, кто нас третирует?

– Я лишь задала вопрос. Ведь я собираюсь жить здесь, и мне важно знать, все ли в порядке в округе, – Амаранта говорила весьма убедительно, и, похоже, вампир купился. – Не хотелось бы встретить охотников.

– На этот счет можешь быть спокойна. Это не они, – заявил Константин. – На нас действительно все чаще совершаются нападения. Как правило, их жертвы умирают. Но мы не знаем, кто за этим стоит.

– Почему ты думаешь, что это не охотники?

– Потому что они на такое не способны. Мы находим тела наших друзей разорванными на куски. Охотники бы просто сожгли вампиров. Они не стали бы тратить время на обезображивание трупов. К тому же для этого нужна сила, а ее у охотников нет, – разоткровенничался Константин.

– И вы не пытались узнать, кто ваши враги? – удивилась Эмми.

– Еще как пытались, но пока без толку. – Константин усмехнулся. – Все еще хочешь остаться в нашем городе?

– Почему бы и нет? – Эмми пожала плечами. – Я люблю все неизведанное.

– Предлагаю тебе переселиться к нам. – Вампир снова вошел в роль великодушного хозяина. – Здесь ты будешь в безопасности.

– Спасибо, но я не из пугливых и могу сама за себя постоять. К тому же у меня есть слуги, – намекнула она на нас с Димой.

– Это всего лишь люди, – с презрением фыркнул Константин, и мне неожиданно очень захотелось всадить ему пулю в лоб (пусть она его и не убьет, но несколько неприятных минут все же доставит). – Ты подвергаешь себя большой опасности.

– Я это учту, – прохладно ответила Эмми, и сразу стало ясно: разговор на эту тему закончен.

– Как хочешь, – вампир быстро сдался, показав, насколько, в сущности, ему безразлична судьба Амаранты. – Но помни, двери моего дома всегда открыты.

– Буду иметь в виду, – Эмми улыбнулась и встала с кресла.

Обратный путь до машины мы проделали быстрее, поскольку люди, до этого толпившиеся на первом этаже, куда-то подевались. Музыка играла теперь еле различимо, и мне послышались стоны со стороны двери, ведущей, по всей видимости, на кухню. Не надо быть гением, чтобы догадаться, чем там сейчас занимались вампиры. Я в очередной раз дал себе зарок при первой же возможности разобраться с этим кланом байкеров.

Только оказавшись в «Рено», я почувствовал себя в относительной безопасности, хотя руки все еще судорожно сжимали приклад винчестера.

– Вот это да! – с восхищением пробормотал Дима. – Только подумать – мы были в логове вампиров и ушли оттуда целыми и невредимыми! – Его восторг все возрастал по мере осознания им этого факта. – Это надо отметить!

– Ничего мы отмечать не будем! – резко оборвал я брата. – Нам повезет, если мы до гостиницы доберемся.

Между тем Амаранта, утопив педаль газа в пол, гнала машину прочь от дома. Нас то и дело подбрасывало на ухабах, но она этого не замечала.

– Эй, потише, – прошепелявил Дима, прикусивший из-за тряски язык. – Если кто нас и угробит, то это она. Тоже мне Шумахер, – ворчал он, морщась от боли.

– Ты в порядке? – обратился я к Эмми. Ее взвинченное состояние бросалось в глаза.

– Да, – кивнула девушка, не сводя глаз с дороги (ну, или с того, что ее заменяло в этом лесу), – просто я хочу побыстрее оказаться в номере.

– За нами никто не следит? – уточнил я, опасаясь, что она что-то скрывает.

Эмми бросила взгляд в зеркальце заднего вида:

– Вряд ли. Они слишком заняты собой.

– Что вы думаете о Константине? – спросил Дима.

– Он смешон, – высказал я свое мнение.

– Может, и так, – вмешалась Эмми, – но он точно не дурак. Иначе его просто никто не стал бы слушать. Мне кажется, он сказал правду, и вампирам в этом городе действительно что-то угрожает.

– А что, если это все-таки охотники? – предположил братишка.

– Нет. – Я покачал головой. – Константин прав в одном: не стали бы охотники так заморачиваться. И потом, если бы в городе были охотники, они бы уже давно связались с нами. Как-никак коллеги.

– Может, они Эмми испугались, – не особо настаивая на своей версии, пробормотал брат.

– Значит, неизвестный враг? – подвела Амаранта итог нашему маленькому спору.

– Похоже на то, – согласился я.

– Ну, и где мы будет его искать? – зевая, спросил Димка. Бедняга порядком утомился за этот день, и перспективы расследования интересовали его лишь номинально.

– Придумаем что-нибудь, – вздохнул я, понимая, как непросто будет это сделать. – В конце концов, у нас есть больные дети. И потом, можно попросить помощи у отца.

– Вероятно, так мы и поступим, – заключила Эмми, выкручивая руль на очередном резком повороте.

9. Потерянное детство

Следующее утро началось для меня часов в одиннадцать, так как лег я только около четырех ночи. Меня разбудил Димка, который каким-то непостижимым образом проснулся раньше и заявился в гости. Он все еще пребывал под впечатлением от визита к вампирам, и его приход невозможно было игнорировать.

– Чем займемся сегодня? – громогласно спросил брат прямо с порога, наглым образом ворвавшись в мой сон.

– Тише, Влад еще спит, – попыталась урезонить его Эмми.

– Уже нет, – пробурчал я с кровати.

– Вот и славно, – Дима ничуть не смутился. – У нас нет времени на сон.

– С чего это вдруг тебя так разобрало? – ворчливо спросил я по пути к ванной.

– А для меня работа всегда была приоритетом, – бросил мне вслед Дима, единственными приоритетами которого, как я был убежден, являлись еда и сон, ну и еще, может быть, телевизор и видеоигры.

То, что это дело настолько заинтересовало брата, настораживало. Конечно, Дима обожал разного рода переделки и находил нашу работу по-настоящему захватывающей, но он еще ни разу в жизни не поступался своими привычками ради охоты. Насколько же сильно зацепил его этот случай? Но, увы, несмотря на мучившие меня вопросы, я так и не придал особого значения поведению брата, списав его повышенный интерес на неординарность происходящего. В конце концов, ни с чем подобным нам еще не приходилось сталкиваться. Наверное, я не способен заранее почувствовать приближение беды. Опасности – да; как и всякий охотник, я кожей ощущал любое изменение окружающей действительности, но будущие несчастья скрывались от меня под покровом тайны.

– Позвони отцу, – попросила Эмми, стоило мне выйти из ванной комнаты. – Может, ему удалось выяснить что-нибудь насчет считалочки. И потом я хочу узнать, не сталкивался ли он с похожими убийствами вампиров.

Я поспешил выполнить просьбу и набрал номер папы. После пяти гудков трубку сняли, и из динамика донесся радостный голос отца:

– Привет, Влад. Что, не удается самим справиться с делом? Помощь старика понадобилась. – Он безошибочно определил причину звонка.

– Ты как всегда прав, – я усмехнулся, представляя, как при этих словах на лице отца расплывается довольная улыбка. – Мы, кажется, сели в лужу, и нам просто необходим твой совет.

– Давай, спрашивай, – великодушно разрешил папа.

– Мы наткнулись на довольно большую группу вампиров, – начал я было, но отец перебил:

– Сколько?

Естественно, он желал знать численность вампиров, но, здраво рассудив, я удержался от правдивого ответа. Узнай отец, что мы только вчера находились в окружении более чем пятнадцати вампиров, он бы немедленно потребовал нашего отъезда, а это в планы не входило. Я не меньше Димки увлекся этим расследованием, и никакие кровопийцы не могли меня заставить сбежать из города.

– Их было трое, – ответил я, стыдясь самого себя. Эмми и Дима с пониманием взглянули на меня, за что я был им очень благодарен.

– Ого! – встревоженно воскликнул отец. Судя по его реакции, я поступил правильно, скрыв от него истину. – У вас там все хорошо?

– Да, не волнуйся. Благодаря Эмми они не станут к нам лезть. – Я улыбнулся Амаранте. – Знаешь, иногда полезно иметь в друзьях вампира.

– Будьте осторожней, – на всякий случай попросил папа. – Так что ты хотел узнать?

– Понимаешь, кто-то крайне жестоко расправляется с местными кровопийцами. Их тела находят изувеченными. Может, ты слышал о чем-нибудь подобном?

Отец ненадолго задумался:

– Это точно не охотники.

– Мы тоже так подумали.

– Как насчет передела территории? Что, если их убивают другие вампиры? – предположил он.

– Не исключено, – пробормотал я, размышляя над его словами, но мне мало верилось в такую возможность. Что-то подсказывало – тут все гораздо сложнее банального распределения сфер влияния.

– Кстати, я кое-что узнал по поводу считалочки, – прервал ход моих мыслей отец. – Она довольно старая, и к детскому фольклору не имеет никакого отношения.

– И что же это такое? – недоумевая, спросил я.

– Своего рода ключ или пароль. Называй, как хочешь. Она возникла в одном из сообществ вампиров, которые боролись против своих собратьев. Но, впрочем, это было давно, и теперь вряд ли кто об этом помнит, – посвятил меня папа в результаты своего исследования.

– Против кого, говоришь, боролись эти вампиры? – переспросил я, не очень уловив суть, а точнее, просто в нее не поверив.

– Против других вампиров, – вздохнул отец. – Звучит неправдоподобно, я знаю, но бывало и такое. Они вроде как считали себя и себе подобных некой мутацией, не имеющей право на жизнь. Вот и истребляли всех, в надежде тем самым обезопасить землю. Очистив мир от других вампиров, они думали совершить нечто вроде ритуального самоубийства, на корню истребив свой род.

– Крестовый поход против вампиров, организованный самими вампирами? – не поверил я своим ушам. – Но при чем тут стишок?

– Да ни при чем. Они использовали его, чтобы отличать своих от чужих. Это что-то вроде опознавательного знака, и никакой смысловой нагрузки он не несет. Кроме разве что малоприятного текста. В то время врага можно было запугать и такой мелочью.

– И как давно распалось это общество? – Я прикинул про себя вероятность его возрождения.

– Более двух веков назад. Оказалось, невыгодно бороться против своих, тем более если знаешь, что и тебя в итоге ждет смерть. Большая часть вампиров, поборников справедливости, перешла на сторону недавних врагов. Тех же, кто не смирился с необходимостью пить кровь, просто уничтожили.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил я отца, понимая, какую неоценимую услугу он нам оказал. Конечно, двести лет – много по меркам человеческого времени, но что это для практически бессмертного существа? Нельзя исключать возможность того, что кто-то из сообщества уцелел и эти два века накапливал силу. Что, если он решил возобновить тайное общество именно в этом городке, подальше от цивилизации и вампиров, которые могли бы помнить его былые заслуги?

– Ты случайно не знаешь, как они назывались? – поинтересовался я, надеясь, что ответ отцу известен.

– Кажется, «Dies irae» или еще как-то. Точно не помню. – Папа отнесся к моему вопросу несерьезно. Похоже, он не верил, что мы столкнулись с одним из пережитков этого сообщества. Но он не видел детей. Уверен, отец изменил бы свое мнение после общения с прелестными малютками.

Мои познания в латыни были весьма скудны, но их хватило на то, чтобы примерно перевести название тайного общества. На русском это звучало как «День гнева». Речь, само собой, шла о судном дне.

Попрощавшись с отцом, я повесил трубку. Предстояло многое обсудить. Я вкратце пересказал наш с папой разговор, думая при этом о его словах. Больше всего меня занимал вопрос о том, где вампир, возродивший сообщество (если принять эту версию за основу), завербовал себе помощников. Именно об этом я и спросил по окончании рассказа.

– Должно быть, он снова перетянул на свою сторону других вампиров. – Дима равнодушно пожал плечами. Кажется, ему все более или менее понятно, а скорее всего, просто наплевать. Брата редко интересуют первопричины, для него всегда важнее последствия. Я же, наоборот, люблю докапываться до источников.

– Но ведь он уже однажды прокололся с подобной тактикой, – выразил я вслух свои сомнения. – Маловероятно, чтобы тот, кто так долго готовится к возрождению общества, опять совершил ту же ошибку.

– Может, и так, – охотно согласился Димка. – Но только нам-то до этого какое дело? Мы даже не уверены, что сообщество кто-то пытается возродить. Не исключено, что эта считалочка просто-напросто пережила своих творцов и пошла, так сказать, в народ.

Эмми, до этого молча слушавшая наш разговор, неожиданно приняла сторону Димы:

– Действительно, Влад, лучше сосредоточиться на уже имеющихся задачах. Если и существует какая-то тайная организация вампиров, то в процессе расследования мы обязательно на нее натолкнемся.

Под двойным напором я был вынужден отступить. Во-первых, один в поле не воин, а во-вторых, у нас и так полно проблем, чтобы ломать голову еще и над этой.

После непродолжительного совещания мы решили заняться детьми, тем более что происходящее с ними одинаково сильно волновало всех нас. Мы единодушно проголосовали за идею Амаранты узнать побольше о том месте, куда отправляют ребят после их окончательной деградации (происходящее с ними представлялось именно так). Мы придумали под видом врачей навестить родителей, недавно лишившихся ребенка из-за его перевода в специализированное учреждение. Но для начала надо было узнать фамилию хотя бы одной такой семьи. Получить эту информацию можно было только в поликлинике, туда мы и направились.

Изображая обычных посетителей поликлиники, мы прошли к кабинету доктора Глухарева и, пристроившись в хвост очереди, принялись ждать подходящего момента, чтобы проникнуть в кабинет (естественно, в отсутствие доктора). Полдня прошло в бездействии, мы были вынуждены пропускать вперед всех занявших за нами очередь и начали вызывать подозрение у окружающих. Мы уже почти потеряли надежду, собрались даже уйти и вернуться ночью (а это сделать будет не так-то просто, ведь это уже будет проникновением со взломом). Часовая стрелка достигла двух часов пополудни – обеденного времени. Оказывается, доктора тоже люди, и им иногда необходимо есть. Дверь кабинета отворилась, и оттуда вышел человек в белом халате. Это был не наш знакомый молодой врач, а сам доктор Глухарев. Высокий, сутулый мужчина нисколько не походил на поджарого Сергея. Доктор прошел мимо, и я как следует рассмотрел его. Глухареву было лет шестьдесят, если не больше, кожа на его руках и лице была вся испещрена пигментными пятнами и морщинами. Этот сгорбленный старик больше походил на привидение, чем на человека. Сходство усиливали бледность и худоба. Имелась еще одна особенность, на которую я сразу обратил внимание. Мне всегда казалось, что педиатры – это такие милые люди с добрыми глазами, беззаветно любящие детей. Глаза же этого врача никак нельзя было назвать добрыми, им скорее подошло бы какое-нибудь определение-антоним. Два маленьких глазка, через которые Глухарев смотрел на мир, злобно поблескивали на лице, и только в них еще теплилось некое подобие жизни.

Завороженно провожая врача взглядом, я испытывал неприятную гамму чувств. Вряд ли бы я отвел своего ребенка к подобному монстру. Но, судя по толпе желающих попасть к нему на прием, так думал я один.

На нашу удачу, люди, уставшие от долгого сидения с маленькими детьми под дверью кабинета, решили воспользоваться часовым перерывом в работе доктора и тоже сходить размяться. Это оказалось как нельзя кстати. Третий этаж поликлиники вымер. Кроме нас, в коридоре никого не было.

– Приступим. – Дима потер руки в предвкушении.

Амаранта направилась к двери кабинета, а мы с Димкой разошлись в разные концы коридора, чтобы предупредить ее, если возникнет опасность. Эмми присела на корточки у двери. Хватило пары движений шпилькой в замке, чтобы он щелкнул, и дверь распахнулась.

Рукой подав знак следовать за ней, девушка вошла внутрь кабинета. Оказавшись вслед за Эмми в святая святых, я приказал Диме оставаться у входа и следить, не появится ли доктор, а сам помогал Амаранте в поисках нужной папки с именами тех, кто отправил детей в лечебное заведение. Таковая нашлась минут через пятнадцать. Мы не стали переписывать данные – слава богу, с нами вампир, который в состоянии мгновенно запомнить кучу информации. Эмми хватило нескольких секунд, чтобы прочитать фамилии с адресами, и мы, предварительно вернув все на свои места, торопливо покинули кабинет, закрыли дверь на ключ и вышли из поликлиники.

Эмми наугад назвала один из адресов, и мы отправились к несчастным родителям. Димка смастерил на ноутбуке удостоверения. Если верить этим самодельным документам, отныне мы являлись представителями той самой поликлиники, один из кабинетов которой буквально час назад бессовестно обыскали.

Приехав по нужному адресу, мы припарковали автомобиль у обочины. Пришлось расстаться с «Рено», иначе хозяин хватился бы машины, а преследования за угон нам ни к чему. На этот раз мы выбрали другое авто. Если постоянно менять транспортные средства, глядишь, люди не заметят, что их автомобилями кто-то пользовался. Перед нами возвышался небольшой двухэтажный домик в стиле кантри. Нас словно занесло в Америку двадцатых годов. Мы с братом поднялись на веранду, Эмми осталась в машине – ее странная манера одеваться могла вызвать ненужные подозрения. Димка нажал на звонок, и по дому разнеслась мягкая трель.

Через минуту дверь открыла невысокая женщина в цветастом переднике. Весь ее облик удивительно гармонировал с домом, как если бы она явилась из той же эпохи, что и он.

– Чем могу помочь? – доброжелательно спросила она.

– Мы инспекция здравоохранения, – понес я заранее придуманную чушь. – Проверяем работу доктора Глухарева.

Судя по выражению лица женщины, она понятия не имела о существовании подобной организации. Надо сказать, ее неведение было вполне закономерно – мы сами придумали эту инспекцию несколькими часами ранее и очень бы удивились, узнав, что угадали. Но она услышала знакомое имя, и это сразу расположило ее в нашу пользу.

– Проходите. – Женщина отступила в глубь коридора, еще не совсем понимая, чего от нее хотят.

В доме оказалось уютно и тихо. На тумбе неподалеку от входа стояло множество фотографий, среди которых преобладали детские. Женщина пригласила нас пройти на кухню, и Дима направился за ней следом, а я задержался возле этой семейной хроники.

На фотографиях были наглядно представлены все стадии развития болезни маленького мальчика – сына хозяйки. Первые снимки запечатлели курносого младенца с милыми ямочками на щеках. Гордые родители склонились над колыбелькой, ловя каждый вздох ребенка. Вот малыш чуть постарше, примерно годик от роду. Он нетвердо стоит на ногах, держась за папину штанину. И тот и другой безмерно счастливы. Но уже на следующем фото, где мальчику года три, в лице ребенка появляется настороженность, а в глазах родителей – тревога. В пятилетнем возрасте мальчик перестает улыбаться. На фотографии он предельно серьезен, а тревога на лицах матери и отца сменилась обреченностью. На этом же фото появляется еще одно действующее лицо – маленький сверток, в котором без труда можно узнать новорожденного. Следующий снимок запечатлел ребенка в возрасте девяти лет: голова опущена, мрачный, полный ненависти взгляд исподлобья. Родители и трехлетняя девочка стоят обособленно от этого маленького монстра, в их позах явно сквозит страх. Это была последняя фотография мальчика, и я сделал вывод, что примерно в этом возрасте его отправили подальше от дома.

На остальных снимках мальчишки не было, а его сестра выглядела вполне здоровой. Я потерял интерес к созерцанию чужой жизни и тоже пошел на кухню, где Дима уже пил любезно предложенный хозяйкой чай.

– Ваш коллега сказал, что вы хотите поговорить о Максиме, – произнесла женщина, и я догадался, что так зовут ее сына.

– Скорее нас интересуют результаты работы доктора Глухарева. Но так как ваш сын непосредственно с ними связан, то нам придется задать вам несколько неприятных вопросов. Если, конечно, вы не против, – поспешно добавил я, понимая, что она может просто отказаться говорить с нами.

Но женщина была настроена миролюбиво. Она улыбнулась и поставила передо мной чашку пахнувшего ароматными травами чая.