Текст книги "Если проткнуть глобус. Том 2"

Освальдо Танго: Герметические науки?

Olga Tango: Нет, теперь доступно всем. Кстати, многие латиноамериканцы и твои соотечественники занимаются этим на наших классах.

Освальдо Танго: Это об использовании энергии на уровне планеты? Или межличностная энергия? Как мне найти это в Интернете? Дело в том, что я практикующий Воин. Много лет.

Olga Tango: Невероятно! Напиши мне, пожалуйста, чем занимаешься ты.

Окленд – город парусов, вмещающий в себя треть населения страны. Здесь небоскребы соседствуют с идеальными зелеными газонами, местные жители никуда не спешат, а погода меняется каждые десять минут. Это «плавильный котел».

Сюда приезжают люди со всего света, от Америки до Азии, это замечаешь сразу, как только попадаешь в центр.

Само собой, такой город имеет достопримечательности, которые завлекают туристов со всего мира.

На главной улице Окленда, Квин-стрит, находится известная башня Скай-Тауэр. Конечно, обедать в ее ресторане на верхотуре, как томно советуют путеводители, мы не стали, с вчера еще сыты, но рассмотрели снизу все, что можно.

Центральной мост Харбор-Бридж отметили своим вниманием, в какой-то музей Морской славы хотели зайти, но, слава богу, закрыт оказался. В принципе, здесь можно пройти по туристической шестнадцатикилометровой тропе «От берега до берега» по перешейку. И считай, что посмотрел все.

Интернет сообщает, что тропа начинается от The Auckland waterfront и ведет через основные достопримечательности, такие, как самый старинный парк The Domain, самый высокий вулкан на горе Иден, откуда видно весь город, парк «Холм одного дерева» с тенистыми аллеями, планетарием и гуляющими по холму овцами. Все круто. Но мы не пошли. Как-то не срослось, даже не знаю и почему. Просто ленивая информация не успела дойти до расплывшихся на газоне нас.

Отсутствие автомобиля под задницей, здесь в Окленде ощущается, как отсутствие ног, как паралич. Моя любимая «пешая доступность» здесь кажется идиотизмом.

Мы, конечно, быстро осваиваем систему общественного транспорта, пользуемся активно, с этим все в порядке, особенно в ультрасовременном центре города, но ощущение чего-то похожего на беспомощность, даже меня с моей любовью к длинным пешим переходам, периодически накрывает.

Вот не вписываюсь я здесь, не в таком уж и огромном городе, со своим менталитетом пешехода. Вибрации не те. Ловлю себя на тривиальной мысли: «Вроде он на вулканах стоит между бурными морями, воодушевлять должен, как Сантьяго, а он усыпляет, убаюкивает».

– Неужели наша теория не работает? – спрашиваю я Люду.

– Работает, работает, мир многовариантен, – не пристает к моим ментальным раздумьям Пятачок, – Исключение подтверждает правило. Здесь так.

– А, ну ладно тогда, – успокаиваюсь я, – Но знаешь, я даже опасаюсь здесь долго оставаться, а вдруг процесс «обленивания» станет необратимым?..

Людка задумчиво кивает и через три дня, не испытывая ни тени сожалений, мы с дорогим моим спутником сваливаем в город Нейпир. Всего семь часов от Окленда на автобусе.

Нейпир. А почему, собственно, он?

А вот и не случайно!

Нейпир – это город, который, собственно, был «спусковым крючком» для включения Новой Зеландии в программу кругосветки.

«Так чего в Нейпире-то надо?» – люди спрашивают.

Да, собственно, ничего. Прикольная зацепка, которая не столь важна по своей сути, послужила хрупким мостиком, позволившим осознать свои мечты. Это к слову о «спусковом» крючке.

Пару лет назад, мое внимание походя привлек сюжет из какой-то телевизионной передачи, где миловидная полненькая женщина спокойно ведала о том, что она с детства проживала в Штатах, была с младенчества сиротой по невыясненным причинам и очень хотела знать свои корни.

Однажды, после автомобильной аварии она вдруг «увидела» во сне место, где родилась и из которого в детстве была то ли похищена, то ли потерялась. И четко услышала название города «Нейпир».

Навязчивые мысли и сновидения продолжались, становясь четче и вселяя крепнущее ощущение, что ее ждут. Она успела улететь в Новую Зеландию за пару дней до того, как ее обеспокоенный жених запланировал сдать несчастную на лечение в психиатрическую больницу. Добравшись до Нейпира, она просто пошла, как будто знала маршрут, прямо за церковь и увидела маленький дом, тот самый, из видений. На пороге стояли мужчина и женщина. Это были ее родители. Даже если это и утка, не имеет значения. Запало. Это рассказывалось для меня. Мне нужно в Ней– пир.

И я нашла эту белую церковь, что нетрудно в этом городе. Вот она. Дом, конечно, под сомнением, тот или нет, это лет двадцать пять назад было. Да и неважно это. Но я никогда даже в самых смелых мечтах не предполагала, что буду здесь стоять. В месте, где сбываются мечты. Необыкновенное чувство. И в то же время все вокруг бытовое, и как раз обыкновенное. Просто все получилось. Само как-то сделалось.

Харизматичный город-порт Нейпир (Napier) расположен на Северном Острове Новой Зеландии на южном берегу Залива Хоук. Коренное население маори поселилось здесь много веков назад и назвало это место по имени своего вождя Аурири. В 1769 году капитан Кук обнаружил залив восточного побережья Северного острова и переназвал его в честь сэра Едварда Хоука, Первого Лорда Адмиралтейства Англии. Британские колонисты обосновались в этом регионе с середины Х1Х века и построили город, названный в честь генерала Британской Империи сэра Чарльза Нейпир (Sir Charles Napier). Второе рождение города произошло через сто лет, когда после разрушительного землетрясения 1931 года Нейпир остался в руинах. Правда, он за несколько лет был выстроен по новой с сейсмически устойчивыми зданиями. Мощное землетрясении в 7,8 баллов кардинально изменило ландшафт города и подарило людям новые территории (1500кв. км) за счет исчезнувших лагун, разрушенных холмов и поднятия земли на 2,7 метра.

– Ничего себе городишко пережил.

Здесь не так много городских событий и праздников. Но мы попадаем именно на начало праздника – фестиваля Арт-Деко! Сначала не догоняем, почему по улицам дефилируют люди в реальных нарядах 30-х годов и раскатывают, красуясь, начищенные до блеска раритетные автомобили!

Даже некоторые маленькие школьницы одеты в наряды тридцатых и важно рассекают городские парки, идя парами на классную прогулку в напяленных по самые глаза маленьких шляпках-колпачках.

Так забавно это! Очень впечатляет, как в машину времени попал! Блеск!

Как сказала бы Эллочка-людоедка, носившая такую же шляпку.

Из любопытства сразу начинаем копаться в интернете и спрашивать в отеле, что к чему.

Оказалось, что период восстановления Нейпир после того ужасного землетрясения в тридцатые годы совпал с яркой эрой «арт-деко», модного и популярного архитектурного стиля, который встречается во многих городах мира.

– Для сооружений этого периода характерны экстравагантность, яркие цвета, смелые геометрические формы, оригинальные отделки и четкие линии. Вот круто, – начав читать Википедию, радуюсь я, – Теперь и мы знаем! Но только в двух городах мира на нынешний день – Майами и Нейпире стиль «арт-деко» доминирует в строениях и вне зависимости от ваших познаний и желаний, символизирует целую эпоху и окунает вас в чувства и настроения людей во вторую и третью декаду ХХ столетия. Во как! Тебя окунает?

– Не знаю, как Майами, не была, но Нейпиру это неплохо удается, – впитывает товарищ, – Особенно в праздник ему посвященный.

– Ага. Только праздник какой-то… чего-то не хватает.

– Ладно, посмотрим к вечеру.

К сожалению, никаких пьяных ночных гуляний с салютами мы в славном Нейпире не наблюдаем. Вечером здесь всё в независимости от дня календаря замирает.

– А как же День города?..– горестно взываем к разуму местных, но ответа не получаем.

Вымерший ночной таун с широкими пустыми улицами, запятнанными желтым фонарным светом и продуваемыми ветром, ирреален, силен и немного пугает. В две тысячи седьмом году Нейпир внесен в Сокровищницу Мира за уникальный архитектурный комплекс в стиле «арт-деко». Хотя я уверена, что вносить его в сокровищницу можно было и по другим причинам.

Olga Tango: Забавно – ты, испаноговорящий товарищ, глубоко изучаешь русского Гурджиева, я русская, занимаюсь испаноговорящим Кастанедой. Как ты пришел к Гурджиеву? Кстати, я намерена теперь перечитать его внимательнее.

Освальдо Танго: Почему-то здесь он издавался, конечно, на испанском языке, и это можно было достать подпольно. Время тогда было демоническим, поэтому мне приходилось читать книги и прятать их, чтобы никто не увидел. Но тяга к знаниям была потрясающая. Особенно в начале, Гурджиев – как ниточка с Россией. Я всегда видел себя как иностранца на своей земле.

Освальдо Танго: Ты знаешь, в детстве меня дразнили «русским». Так что, почти не зная тебя, я чувствую себя полностью отождествленным, мне нужно, чтобы ты многому научила меня своей культуре, мы можем быть счастливо серьезными и учиться друг у друга, а когда у нас возникнут сомнения, давайте уточним, что преобладает – порядок, гармония и понимание безусловной любви, в основном.

Освальдо Танго: Из какой книги ты процитировала фразу, из какой главы четырнадцати томов его произведений?

Olga Tango: Глава двенадцатая.

– Что хошь, не зря сюда принесло! – переполнившись необычной энергией, говорю я Люде, сладко потягиваясь по пробуждению в нашем хостеле на берегу океана, – Нейпир – это один из тех городов, которые затягивают без эмоций, но, похоже, навсегда.

– Это который по счету? Что навсегда? – без тени усмешки просто интересуется для дневника наблюдений подруга.

– Э… – клюнув на подлинную внимательность, пытаюсь посчитать я, но плюнув, ухмыляюсь, – Но не последний.

А Люда не смеется, потому что действительно сегодня как-то серьезно и глубоко воспринимает мои погружения в проблески осознания, и я продолжаю: – Энергетика Новой Зеландии, действительно, отличается от всего. Вибрационная составляющая настолько тонкая и не похожая на все, с чем сталкивалась раньше, что не сразу и уловишь. Тебе как?

– Да… не в таких терминах, конечно, но здесь воздух шепчет.

Круто! И меня с утра посещает мысль, что эти проблески и ощущения надо сформулировать для блога, для наших, кто практикует и, может, кому еще зайдет.

– У пришлых переселенцев этой вибрационной составляющей нужной частоты, которая может со настроиться с энергией места и слиться, как мне кажется, вообще нет. Они все делают отлично, они вежливы, добры, адекватны, – вспоминаю я заодно, как нас «без нас» выселяли из комнаты ровно в десять утра, загрузив имущество в картонные коробки, когда мы задержались на прогулке, – Но они, как арендаторы земли, о которой мало что понимают… У славян все-таки это есть. Не отмерло, хотя тоже только —только…

– Хочется в это верить – кивает Пятачок, – Абсолютно, думаю, дух этой земли чувствуют только маори. Аборигены. Хотя не факт. Они, оказывается, только в четырнадцатом веке сюда пришли.

– Я, наверное, верю, что это остатки древней Атлантиды. Настолько на этой земле по-другому течет энергия. Ты находишь это?

– Да, конечно!

– Я даже подозреваю, что большинство людей здесь чувствуют, что что-то не так, типа, «не туда идем, товарищи», а до конца осознать, не говоря, сделать, не могут, потому что «рояль заперт, а ключ потерян». Смутное ощущение, что тебя зовут куда-то, но ты забыл, куда и кто.

– Я думаю, что ты правильно написала в блог, что никогда отсюда не выйдут великие творцы и реформаторы. Из самых известных, я посмотрела, только Резерфорд, как абсолютная величина, да и тот открыл неизвестное в Англии.

– Да… А ничего не получается целенаправленно делать, не потому что лень или усталость, а потому, что здесь требуется …как-то по-другому подходить, что ли, к вопросам мироздания, – пытаюсь сформулировать подкатывающее я, – Отмотать на сорок тысяч лет назад и пойти другим путем. Правильным… Хотя, кто знает, какой правильный?

«Может, тот, что планету не отягощает негативом? – задумываюсь я,

– Да.. я точно из категории утопистов-идеалистов. Не люблю их».

В общем, закончив с потугами сформулировать и описать чувственные данные, я понимаю, что не знаю ничего, а могу только с детским удивлением человека с диагнозом «амнезия» смотреть на океан, немного морща нос в тщетных попытках уловить слабый отзвук. Вот сижу и морщу, чего еще делать. Раза три в день.

Возможно, поэтому именно здесь, на безлюдном песчаном берегу, в один из солнечных дневных приходов, я неожиданно всеми волокнами чувствую, что океан живой. Шум мощных волн вливается в меня, расфокусировав зрение, и я без сомнения в одну секунду знаю, что Он меня видит. А я его. И нечего объяснять. Мощное интимное безличное чувство. Это так по-настоящему, что первый раз в жизни я абсолютно не испытываю потребности в оценке происходящего кем-либо.

На этом же сакральном для меня месте, при вечерней вылазке, на чистом ночном небе низко у горизонта я наконец идентифицирую Южный крест!

Раньше-то не судьба было. Даже на крайнем юге. То погоды нет, то обзора.

Громко ойкаю от нокаута Вселенной и коротко с сипом втягиваю воздух. Выдохнуть, ясно, получается не сразу. Понимаю, что ничего особенного в моем открытии нет, оно тут давно висит, но глазики от чувств немного набухают. И, по-моему, даже бороздят горяченьким левую щеку. Да. Романтичная натура неистребима.

«Папа, а я ведь дошла».

***

Долго ли или коротко сказка длится, а поехали мы на автобусе дальше, в Веллингтон. Столицу Новой Зеландии. По дороге в автобусах, да и не только, я по большей степени сижу в Вотсаппе. Меня всецело поглощает перманентный разговор с Освальдо. И тут я с изумлением тихо понимаю, что, кажется, «приплыли» – все мое свободное и не такое свободное время уходит на это. Причем все жутко интересно: кто, с кем, когда, зачем, сколько, почему, а ты как про это думаешь, а у вас, а у нас…

– Люда! – полушутливо сержусь я, – Ну что такое! Мне некогда смотреть по сторонам, я постоянно в Вотсаппе! Блин! Если меня спросят потом, была ли ты в Новой Зеландии, я не смогу точно ответить!

– Понятно, – ухмыляется друг, – Конфетно-букетный период.

– Он, зараза, – соглашаюсь я и сокрушаюсь, – Что делать-то?

Попадалово?

– Эт точно, – ухмыляется опытный Пятачок, и хитренько добавляет

– Ничего не делать, купайся в нежности. Через какое-то время втянешься и отрегулируешь. Он ведь тоже работает и время тратит.

Я отрываюсь от мятного экрана и внимательно смотрю на друга:

– Втянусь? Работает тоже?

– Да, – отвечает Пятачок, – И это нормально. Оба будете спокойнее. И все видно будет, куда интерес выведет.

«Оба… Как странно и емко это звучит, – но я отгоняю наваждение и сердито думаю, – Нет, конечно, я это отрегулирую быстрее!»

Ну так же нельзя, у меня «куча» других задач!

Освальдо Танго: О, Ольгита, Ольгита!! Большинство людей игнорируют то, что раз мы изучали технические профессии, у нас очень высокое понимание вселенной, поэтому мы духовно возвышены, хотя мы кажемся холодными и безличными.

Olga Tango: Интересно, я тоже всегда говорю, что энергия двух людей увеличивается в геометрической прогрессии, а не в арифметической. Надеюсь, перевод позволит вам понять смысл…

Освальдо Танго: Ты сияешь ярче, чем… бриллиант.

Освальдо Танго: Поздравляю вас с тем, что вы смогли реализовать свои мечты. У меня никогда не было мотивации путешествовать в другие страны, кроме той или иной приграничной страны; пока я не встретил тебя

Освальдо Танго: Я очень хочу встретить твоего знатока.

Olga Tango: В смысле, меня как опытного странника? Ну, это отличная мотивация! Тебе может понравиться) Думаю, что это было бы крайне интересно путешествовать с Вами.

Освальдо Танго: Моя дорогая, я собираюсь отправить вам несколько сообщений, описываю по-своему то время, когда мы встретились и танцевали танго. Это интересно для Вас?

Olga Tango: Больше, чем я предполагала.

Освальдо Танго: Ты знаешь, я все время вспоминаю нашу встречу, все нюансы и мельчайшие детали того вечера.

Освальдо Танго: Ты больше, чем кундалини; вы – то, что побуждает кундалини. Вот почему в ту ночь, когда я встретил тебя, я ощутил тебя до того, как увидел, как твой запах усиливает твою кожу под синим платьем.

Olga Tango: То есть, как «до того»? Что ты имеешь ввиду?

Освальдо Танго: Я с кем-то танцевал, и в одном из этих поворотов почувствовал, как меня охватил озноб. Толчок между лопаток. Я обернулся и увидел, что ты стоишь, прижавшись к столбу и смотришь мне в спину. Твой взгляд был отсутствующим, но я знал, что ты смотришь именно на меня. Ты была серьезна, но я уже знал, что приду к тебе позже, и позову на танец, даже если ты откажешь мне. И я подошел, хотя очень боялся, и это алхимия случилась, искра, меня тянуло ласкать твой живот, не прикасаясь к тебе, я чувствовал себя неразрывно соединенным с тобой.

Ой, кажется, моя «куча» подождет.

***

Город Веллингтон находится на самой южной оконечности Северного острова, на берегу глубоководной гавани Веллингтон, со всех остальных сторон он утоплен поросшими зеленым лесом, холмами, которые переходят в бесконечный горный массив Римутака.

По-настоящему название города звучит, как «Те Фанауи-а-Тара», что в переводе означает «великая бухта Тара». Это на языке маори. Понятно, это мало кого волнует, название Веллингтон город получил в честь выдающегося британского полководца Артура Уэлсли, первого герцога Веллингтона в середине девятнадцатого века. И пока оно неизменно.

Если сесть на паром, то, выбравшись из гавани, попадаешь прямиком в знаменитый пролив Кука, переплываешь его, и привет Южному острову. Туда тоже надо попасть обязательно.

Веллингтон – это, особенно для столицы, маленький городок, чуть больше четырехсот пятидесяти тысяч население. Карманный размерчик, зато все в пешей доступности, что для нас, ходоков-любителей, просто кайф и сплошная экономия. В 2010 году город занял первое место в мире как самый экологически чистый. Кто бы сомневался.

Встретил нас самый чистый в мире город ураганным ветром, с порывами до восьмидесяти километров в час. Это хорошо, что тут ничего на улицах не валяется из ударного или режущего в полете.

В этот раз мы из-за нереальных цен на частное жилье мы решили обосноваться в хостеле и нам выпал неплохой вариантик, в центре, и реально повезло, что наш приют находится в двух минутах ходьбы от автобусного терминала. Поэтому не сдуло, пылью-грязью глаза и лицо не забило, только обморозило.

На другой день дождь с утра и хмарь. Ох уж эти все приморские поселения. Но, понятно, это не помешало ушлепать на оглядку местности. Настроение все равно отличное, поэтому потихоньку все наладилось на небесах и засверкало. Что внутри, то и снаружи. А тепло ещё тут. На канале гребцы, пловцы тренируются.

Тепло не в плане «лето-зима», а в плане широты, перемещаемся-то на юг, ближе к полюсу. Я почему-то все жду, когда будет дискомфортно, и я замерзну. Начиталась. Ждала-ждала, пока не дождалась. Нормальное лето, нормальная переменная, без температурных заскоков, погода. Днем приходят мысли о том, что неплохо бы искупаться. Что еще надо.

Как положено и по интересу, и для «галочки» в блоге написать, столицу исследуем.

Она емкая, часть ее это современные авеню, лежащие в тени на дне ущелий из не небоскребных, а просто многоэтажек, отражающих синее облачное небо в зеркальных стенах. С кучей магазинов, офисов, банков и многочисленных холеных заведений общепита «не дай себе засохнуть», а часть парковая, будто лесная, и она холмистая, непредсказуемая, в смысле, иногда ошарашивает с какой-нибудь верхней точки, с умопомрачительным видом на окрестности.

Понятно, запечатлеем общедоступные и общепризнанные достопримечательности, типа, здание Парламента, бывший Дворец правительства из четырех этажей, говорят, чисто из дерева построен, второе в мире по величине и размаху деревянное здание, мемориальный парк Кэтрин Мэнсфилд, самой знаменитой писательницы Новой Зеландии, о которой как-то, ай как нехорошо, не очень наслышана, парков здесь вообще немеряно, город-парк, старую белую церковь Святого Павла в стиле неоготики 1866 года изготовления, хвалятся, что тоже деревянная и без единого гвоздя построена. Нашли чем удивить.

По Куба-стрит, самой известной улице Веллингтона прошлись несколько раз, веселенькая, живая, объявлена в 1995 году объектом исторической ценности.

Все в Веллингтоне есть: и оперный театр, и симфонический оркестр, Королевский балет, куча музеев, галерей. В Оперный театр или на балет охота, но не пойдем, брешь для бюджета солидная образуется, ну его. А вот в Музей истории Новой Зеландии можно. И нужно, наверное. По правильному, это называется Музей Новой Зеландии, посвященный культуре аборигенов и колониальной эпохи, а также естественной истории или музей Te Papa Tongarewa. Что в переводе с маорийского обозначает

«место, где хранятся сокровища этой земли». С художественной галереей искусства. Огромный, красивый, ультрасовременный. Вылизанный. С большими круглыми окнами и видом на море.

С самой историей в Новой Зеландии не «густо», конечно, по нашим

меркам, поэтому собрано здесь все, что можно, все, что хоть как-то подтверждает то, что здесь иногда что-то происходит или происходило: коллекции марок, собрание артефактов с островов Тихого океана, экспозиция старинных нарядов, гербарий с двумястами тысячами засушенных растений, зоологическая выставка, где всякой твари по паре, от насекомых и рептилий до гигантского кальмара весом в четыреста девяносто пять килограммов. И, конечно, все, что связано с колонизацией бедных маори, в фотографиях и предметах.

Но так все бережно, так проникновенно и с шикарным размахом, что через какое-то время отпадает охота снисходительно «судить» зеландскую историю, которой «кот наплакал», и приходит принятие, что у них просто получилось «так». Чем богаты.

Может, это и здорово, что у них без потрясений, кроме порабощения несчастных маори, просто привыкли мы гордиться своими страданиями.

Хотя я вот, как продукт эпохи, не представляю, как можно жить, не

чувствуя под ногами многовековую глыбу истории.

Кстати, необычным кажется и считается то, что до маори тут вообще никто из млекопитающих не жил, только птицы. Земля птиц.

В частности, только на этой земле обитали гигантские нелетающие пернатые моа. Но пришедшие на острова к тысяча трехсотым годам предки маори съели ее подчистую уже к шестнадцатому веку. Подтверждено ДНК исследованиями, в смысле, что маори пришли в четырнадцатом только веке, а понять, что до этого было, пока не для наших умов. Кто-то считает, все здесь было процветающим, но по другому типу. Чему я, собственно, склонна поверить.

Короче, маори хоть и тонко чувствующие товарищи, но поговаривают, что такая беспечность однозначно привела к белковому дефициту, и новопришедшим пришлось попробовать на вкус друг друга.

Вот тебе и история.