Текст книги "Тайна Воланда"

4. СТРАЖ ВЕНЕРЫ

Планета Венера упоминается в четырнадцати произведениях Стругацких, а в «Улитке на склоне» герой видит чернильницу в форме одноименной богини. Об экспедиции на Венеру рассказывает и первая повесть – «Страна багровых туч». Там есть интересный эпизод: возле таинственной башни герой обнаружил людей в скафандрах. Один из них в ответ на изумление Быкова отвечает: «Нет, не мы! Рыцари ордена розенкрейцеров! Представители женского комитета!».

На первый взгляд, шутка кажется простой: космонавты готовятся лететь к планете, названной именем богини любви. Но истинный смысл этого намека поймет лишь тот, кто читал «Химическую женитьбу Христиана Розенкрейца» – сказку о человеке, приглашенном в королевский дворец. Король и королева умирают, а герой вместе с другими гостями проходит несколько странных испытаний – явно иносказательных – и становится свидетелем воскрешения королевской четы. В этой алхимической инструкции есть правило: тот, кто пройдет мимо швейцара, охраняющего спящую Венеру и взглянет на нее, сам становится швейцаром. И получает знак розенкрейцеровского посвящения – Золотое Руно… Булгаков весело воспроизвел эту церемонию: Николай Иванович взглянул на обнаженных женщин и был немедленно оседлан. А что он кричит в полете? «Венера!» Иван тоже видит «Венеру» – голую гражданку в ванной, – затем он крадет венчальную свечу («Химическая женитьба»!) и проходит мимо швейцара в ресторан. Символическая «Венера» мастера – Маргарита: это имя происходит от известного эпитета Афродиты-Венеры – «жемчужина». Не случайно в романе появляются многочисленные швейцары, метрдотели, кондукторы, дворники, горничные, дежурные и прочие привратные стражи. Ту же роль исполняет свита Воланда: гостей «нехорошей квартиры» поочередно встречает Гелла, Коровьев, Азазелло и даже Бегемот. «Кот начал шаркать задней лапой, передней и в то же время выделывая какие-то жесты, свойственные швейцарам, открывающим дверь». На балу нескончаемая толпа гостей выходит из камина швейцарской и поднимается к обнаженной Маргарите. Но где же Золотое Руно? «Какой-то чернокожий подкинул под ноги Маргарите подушку с вышитым на ней золотым пуделем».

Розенкрейцеровская символика заметна и в сказке Л.Лаги-на. Волька объясняет Хоттабычу значение слова «экзамен»: «Это то же самое, что испытания. Я опаздываю в школу на испытания». Затем ученик проходит мимо школьного швейцара (в советских школах такой должности никогда не было!) и рассказывает про страну, находящуюся «почти на самом краю земного диска».

Первая глава «Гиперболоида инженера Гарина», целиком посвящена очень важной фигуре: «Это был верховный швейцар, духовный заместитель акционерного общества, эксплуатирующего гостиницу…». А.Толстой воспроизводит и финал «Химической женитьбы…»: Гарин встречает Зою Монроз (роза – цветок Венеры и ее символ), затем он сменяет старого «швейцара» – химического короля Роллинга – и распоряжается от его имени. Зоя – «королева», как и Маргарита. Подобно булгаковским героям, Гарин и Зоя «заслужили покой» – «получили, наконец, полное, совершенное одиночество».

Перечитайте первую главу «Страны багровых туч». Действие происходит в комитете межпланетных сообщений, а глава начинается так: «Секретарь поднял на Быкова единственный глаз». Памятливый читатель усмехнется: никто иной как Бендер говорил одноглазому секретарю васюкинской шахсекции о «способах междупланетного сообщения» и о том, что «сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль»!

Но самый откровенный намек скрывается в "Золотом теленке: «На любом пляже мира можно встретить одного такого человека. Кто он такой, почему пришел сюда, почему лежит в полном обмундировании – ничего не известно. Но такие люди есть, по одному на каждый пляж. Может быть это члены какой-нибудь тайной лиги дураков или остатки некогда могучего ордена розенкрейцеров…».

Мы уже отмечали, что наряду с Гладковым и Сейфуллиной арбатовские девицы читают Элизу Ожешко – польскую писательницу конца XIX века. Самый известный ее роман называется «Аргонавты», – знак, указывающий на поиски золотого руна. Но именно с этим знаком герой возвращается в СССР: «Разжав руку, Бендер увидел на ладони плоскую медную пуговицу, завиток чьих-то твердых черных волос и чудом сохранившийся в битве орден Золотого Руна».

5. «ВЕЛИКОЕ ДЕЛАНИЕ»

Многие исследователи считают, что первые манифесты розенкрейцеров написал Иоганн Валентин Андреа – немецкий пастор, признавшийся в авторстве «Химической женитьбы…». Его жизнь была изучена вдоль и поперек: ничего интересного! Но в книге Мэнли П. Холла «Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии» мы обнаружили любопытный абзац:

"Это долго и много обсуждавшийся вопрос – а не использовал ли сэр Френсис Бэкон имя Андреа как псевдоним – с разрешения самого Андреа? Кстати, по этому поводу есть две чрезвычайно важные ссылки, встречающиеся к этакому замечательному попурри, «Анатомии Меланхолии». Этот том впервые был напечатан в 1621 году, и вышел он из-под пера Демокрита Младшего, которым впоследствии оказался Роберт Бертон. Его подозревают в близком знакомстве с сэром Френсисом Бэконом. Одна ссылка лукаво предполагает, что в год публикации «Анатомии Меланхолии» основатель Братства R.C. был все еще жив. Это утверждение избегло внимания исследователей розенкрейцерства.

В той же работе появилась небольшая сноска огромной важности. Она просто содержит слова: «Йог. Валент. Андреа, лорд Веруламский». Одна эта строчка определенно соотносит Иоганна Валентина Андреа с сэром Френсисом Бэконом, который и был лордом Веруламским, и как раз эта запись говорит о том, что оба этих человека были одним и тем же лицом".

Мэнли П. Холл посвятил целую главу алхимическим криптограммам. Он писал: «Священная наука нуждалась в священном языке». Эта нужда была вполне объяснима: в средневековой Европе вовсю полыхали костры Святой Инквизиции. Даже много позднее, когда нравы смягчились, необходимость в шифрах сохранилась. Арго, симпатические чернила, особые шрифты, нарушение нумерации страниц, путаница с датами, абсурдные слова и целые темные абзацы, виньетки, тайные алфавиты и столбцы цифр, секретный язык архитектурных пропорций, особые символы, притчи и аллегории – таков был далеко не полный арсенал сокрытия опасных мыслей. Алхимия, к примеру , называлась «Великим Деланием» (другой перевод – «Великая Работа»), а ее цель обозначалась целой дюжиной слов и символов – «Философский Камень», «Магистериум», «Красный Лев», «Божественное Дитя», знак спирали… Себя алхимики именовали «артистами», «знатоками Искусства», «работниками Тайного Пламени» или просто «садовниками». (В «Золотой цепи» дворец расположен на мысе Гарднера: в переводе с английского – «садовник»). Но те, кто получил «Философский Камень», называли себя «Птицами».

Легендарный алхимик Филалет прямо предупреждал: «Я так исказил философские истины в этой книге, что если только не воспринимать метафорически все изложенное мною, читатель не поймет ничего и лишь напрасно потратит свои деньги».

Один из героев ефремовского «Лезвия бритвы» – итальянец Андреа. Очевидно, этот персонаж следует «воспринимать метафорически», – тем более, что во второй главе романа не очень кстати упомянут фараон Эхнатон – легендарный прародитель розенкрейцерства.

Вернемся к Ильфу и Петрову: Корейко – человек с «ветчинным рылом» – прячет свой чемоданчик в камере хранения Восточного вокзала, а заветный миллион Бендер получает от него на Восточной магистрали. Восточный вокзал столицы – Казанский. Какие же сокровища хранились в казанском «чемоданчике»? Об этом могут рассказать детали, кажущиеся несущественными: в первом романе – общежитие студентов-химиков имени Бертольда Шварца (он был монахом и знаменитым алхимиком), во втором – артель химпродуктов «Реванш». Нельзя не вспомнить и знаменитый алхимический трактат Гельвеция «Vitulus Aurelus» – «Золотой Теленок». А кто направляет Бендера к цели? Его возлюбленная, – девушка, которую он встретил на лекции по химическому оружию! Вот еще одно совпадение: в начале «Двенадцати стульев» делопроизводитель Воробьянинов («Великое Делание») регистрирует брак («Химическая женитьба»), а почти в конце герои смотрят гоголевскую «Женитьбу».

Про грибоедовского метрдотеля Арчибальда Арчибальдо-вича сказано, что в прошлой жизни он имел отношение к флоту – командовал пиратским бригом в Караибском море. Булгаков неспроста использует это архаичное название: «кара» по-татарски – «черный» (ср.: Карадаг). Не видится ли здесь намек на Бартини – бывшего военинженера Черноморского флота?

«Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукоятки пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Караибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой». Немало тайн скрывается в этих строчках. «Алый шелк», «вороново крыло», «адамова голова», гроб и черное покрывало («под черным гробовым флагом») – известные алхимические символы, обозначающие стадии процесса трансмутации.

К этим знакам мы еще вернемся, а пока заметим, что метрдотель – то же самое, что управдом, но происходит от слова «мэтр» – учитель, наставник, профессор. (Мэтром дважды называют профессора Воланда). Может быть, Булгаков имеет в виду годы перед отставкой Роберто Бартини – «время, когда красавец не носил фрака»?

«По лестнице поднимался вверх бегом одинокий фрачник. – Граф Роберт, – шепнул Маргарите Коровьев…». Первый гость на балу Воланда («черноволосый красавец» и «недурной алхимик») неявно ассоциируется с метрдотелем. Второй – «одинокий фрачник» граф Роберт, а последний – «одинокий гость» барон Майгель. Сходство гостей с Воландом тоже несомненно : в Варьете на маге был «фрак дивного покроя». Булгаков подсказывает: «Все их имена спутались в голове, лица слепились…». «Слепим» имена и лица: барон Роберто Бартини – наставник, маг и… алхимик?! Это объясняет странные слова Воланда: «Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула?»

6. «У МЕНЯ СЛИШКОМ БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ»

Принято считать, что цель «Великой Работы» – превращение неблагородных металлов в золото. Одни алхимики тратили десятилетия на проверку самых причудливых рецептов, другие без конца повторяли один и тот же опыт, вычитанный в древних трактатах, – абсолютно бессмысленный с точки зрения современной науки. Но некоторые тексты утверждают, что главное превращение происходит с самим алхимиком. Подвижничество в работе с веществом вознаграждается появлением магических способностей, а трансмутация металлов – всего лишь проверка подлинности награды. Тест.

Гурджиев говорил: «Алхимия – это не что иное, как аллегорическое описание человеческой „фабрики“ и ее работы по преобразованию „низших металлов“ (т.е. грубых субстанций) в металлы благородные (т.е. в тонкие субстанции)».

Знаменитый алхимик Теофраст Бомбаст фон Гугенхейм Парацельс пишет: «К черту этих алчных лицемеров, сводящих божественную науку к одной цели: делать серебро и золото!» В своем сочинении «О царстве природы» Парацельс приоткрыл одну из наиболее тщательно охраняемых тайн «божественной науки»: «Искусству алхимии посильно создание гомункулуса – совершенно подобного человеку, но прозрачного, лишенного тела». Об этом пишет и Сирано де Бержерак:

«Они тоже тела, но не такие, как мы; и вообще не такие, каких мы можем себе представить, ибо в просторечии мы называем телом лишь то, до чего можем дотронуться. Впрочем, в природе нет ничего, что не было бы материальным, и хотя они сами материальны, все же, когда они хотят стать для нас видимыми, им приходится принимать такие формы и размеры, которые доступны нашим органам чувств…».

«Что знаем мы о себе?» – прочитал юнга из «Золотой цепи» на «внутренней стороне» пустого книжного переплета. Затем он вспомнил про издевательскую надпись, которую выкололи на его руке пьяные матросы: «Я все знаю». Духовное золото – внутри человека?

Именно об этом рассказывают зашифрованные книги бар-тиниевских учеников. Санди видит золотую цепь и становится помощником библиотекаря, герой повести А.Платонова «Эфирный тракт» вырастил огромный куб золота, в куваевской «Территории» открывают золотоносную провинцию, инженер Гарин добирается до слоя жидкого золота, Хоттабыч материализует телефон из чистого золота, Балаганов и Паниковский пилят «золотые» гири, Дар Ветер находит золотого коня, мастер и Маргарита получают золотую подкову…

Булгаков почти выдает эту тайну: его героиня преображается при помощи массивной золотой коробочки с кремом. Алхимическое золото («наше золото», – так писали в древних трактатах) выступает как знак Солнца и его «представитель» на Земле. Они обозначались одним и тем же символом – кружком с точкой. Алхимики считали Солнце сердцем нашей планетной системы, управляющим центром, поддерживающим существование материального мира – «и дольней лозы прозябанье, и гад морских подводный ход». Мы увязнем в дебрях метафор, если попытаемся словами передать суть удивительной связи всего со всем. Ясно только, что Солнце не «питает» каждый предмет в отдельности: любая вещь представляет собой лишь микроскопический участок гигантской «голограммы» – идеи этой вещи.

Гриневский сверхчеловек Друд выступает в цирке «Солейл» («Солнце»). На цирковой сцене прозвучал и вопрос Воланда: «Изменились ли эти горожане внутренне?» При этом он дважды говорит о милосердии – на сцене и после бала. Трансмутацию человеческого сердца алхимики называли «Работой Солнца». Бартини утверждал, что «тонкая» структура сердца подобна солнечной – это излучатель психической энергии, управляющий посильным ему ручейком общего энергоинформационного потока. Реальность – текущий итог борьбы желаний.

Воланд испытывает зрителей в театре Варьете и выдает диагноз: «Милосердие иногда стучится в их сердца». Подобный тест прошла и Маргарита: история с Фридой и настойчиво предлагаемая месть критику Латунскому были проверкой готовности к обретению «королевской» власти над земными обстоятельствами. Проста и понятна эта «металлическая» аллегория: латунь (медь) стала золотом. То же самое мы видим на ладони Бендера: медная пуговица и завиток черных волос намекают на первую – «черную» – стадию приготовления «Философского Камня», называемую также «нигредо». Она означает смерть «исходного вещества», – этим и завершается первый роман. А что происходит во втором? «Великое Делание» продолжается: Бендер – человек с «медальным профилем» – заводит «Дело» на миллионера Корейко и получает в награду «Золотое Руно». Медь животной души (медаль – медь) стала золотом Святого Духа: "Мощная выя командора сгибалась под тяжестью архиерейского наперстного креста с надписью «Во имя Отца и Сына и Святого Духа».

«Мы вас испытывали», – признается Воланд и уточняет: «Я о милосердии говорю». Именно в этой главе Булгаков восемь раз употребил слово «сердце». То же самое подсказывают Ильф и Петров: "Остап отправился в цветочный магазин и купил на тридцать пять рублей большой, как клумба, шевелящийся букет роз… Между цветов он поместил записку: «Слышите ли вы, как бьется мое большое сердце?» И почти в самом конце: «У меня слишком большое сердце»! А «надувало Коровьев» (лат. cor – сердце) толкует Маргарите про «объем власти»: ученик должен почувствовать и «раздуть» этот важнейший орган невидимого гомункулуса.

«Кто же управляет жизнью человеческой?» – спросил профессор Воланд. И наглядно доказал, что управлять можно, лишь умея предвидеть. «Солнце дает человеку силу творить, Луна связывает его с Высшим», – писал анонимный автор XVI века. Человеческими «солнцем» и «луной» алхимики называли сердце и голову, – не физиологические органы, а их соответствия на тонком – «сверхфизическом» – плане. Адепт Великого Делания, достигший совершенства, получает духовное золото – реализационную мощь «золотого сердца» и «золотую голову», необходимую для связи с «Высшим» – дар предвидения. Это объясняет, почему в эпилоге булгаковского романа профессор Иван Понырев видит луну: «Теперь она цельная, в начале вечера белая, а затем золотая…». «Золотая голова»? Чтобы мы не упустили эту мысль, голова Берлиоза становится золотой – превращается в золотой кубок.

Луна и солнце появляются на обложке первого издания «Золотого ключика». Перед тем, как нырнуть за ключом, черепаха Тортила «долго смотрела на луну». Эти слова повторяются дважды – в двух соседних абзацах!

7. РЕЗИНОВОЕ ЯБЛОКО

«Он наполнил знанием большую чашу и приказал доставить ее на землю. Он призвал посланца и поручил ему известить души людские: „Черпайте сами из этой чаши, черпайте те, кто считает себя способным, те, кто полагает себя в состоянии дорасти до Того, Кто послал вам эту чашу на землю, те, кто знает, для чего он рожден“. Услышавшие призыв получили крещение разумом. Они приобщились к Высшему Знанию, стали Совершенными. Те, кто не стал слушать посланца, способны разговаривать и рассуждать, но не более того».

Этот отрывок взят из александрийского «Герметического свода», авторство которого приписывается легендарному патриарху магии и алхимии – Гермесу Грисмегисту. Там же приводится описание пустотелой Вселенной:

«Мир есть полый шар, имеющий в себе самом причину своего качества и невидимый в своей целости; если, выбрав какую-нибудь точку на его поверхности, мы пожелали бы увидеть что-нибудь в середине, мы не смогли бы это увидеть. Поэтому многие приписывают миру природу и качества пространства. Шар сей кажется видимым только посредством отдельных отражений идеальных форм, как бы нарисованных на его поверхности».

А какую форму имеет время – в полом шаре мирового пространства? «Время есть шар», – утверждал Пифагор. То же самое математически доказал Бартини: Вселенная представляет собой пустотелую шестимерную гиперсферу, поверхность которой «слеплена» из пятимерных торов. Это похоже на яблоко с бесконечным числом черенков – миров, подобных нашему.

Казневский рассказывал, что однажды Бартини выпросил у своего приятеля детскую резиновую соску. Дело было в середине тридцатых, соски – дефицит. Он вывернул наизнанку кончик соски, перевязал суровой ниткой, в таком положении накачал ее велосипедным насосом и той же ниткой завязал. «Полюсы» стянулись, и получилось большое резиновое яблоко. Эту модель Вселенной Бартини показал на каком-то «весьма философском вечере». Где происходил вечер, барон не сказал, но надувное яблоко с легкой руки одного из бартиниевских приятелей завоевало сначала маленький Минаевский рынок, а затем всю страну – «до самых до окраин». Рыночные умельцы раскрашивали игрушку кричащими анилиновыми красками, сухие горошины внутри гулко гремели… «Изделие пошло в массовую серию», – шутил Бартини. Резиновые яблоки подвешивали над детскими кроватками. Смутный образ чего-то округлого, пустотелого и в то же время уходящего в самую глубь сохранит, может быть, один из десяти. Один из тысячи запомнит осязаемую форму пустоты, один из десяти миллионов – задумается…

"Молодой человек вынул из кармана нагретое яблоко, но тот не отставал. Тогда пешеход остановился, иронически посмотрел на мальчика и тихо сказал:

– Может, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?"

Человек с астролябией показывает яблоко и говорит про ключ. У «сатириков» все было расчислено на годы вперед: в начале первого романа у героя нет ни денег, ни ключа, а в конце второго он получает то и другое: миллион – на станции Гремящий Ключ! Но где же «заключительное» яблоко? «Понимаете, забыл вложить банку варенья. Из райских яблочек». И снова: «Вложить баночку, – пролепетал Остап, – райские яблочки».

Знание о Вселенной – аллегорическое богатство, которое ищет тайный герой Ильфа и Петрова. Он завоевал право на плоды с Древа Познания, но подразумеваемое сокровище всегда было с ним: яблоко в кармане! Может быть, это и есть ключ к магической силе, изначально скрытой в самом человеке? «То, что внизу – подобие того, что наверху». Соединим это с другим магическим постулатом – «подобное притягивается подобным», – и мы, возможно, получим представление о форме тонкой структуры человеческого сердца и о том, как оно управляет миром. Тор, «яблоко» – идеальная форма силового поля, окружающего человеческое сердце. Но существо, обладающее шестимерным восприятием, увидело бы его в виде правильного шара. Незадолго до смерти Бартини пытался объяснить это одному из своих биографов: «Достигнув такой степени духовного совершенства, при которой сердце принимает вселенноподобную форму шестимерной гиперсферы, человек становится подобен Богу».

«Это верно, без обмана, истинно и справедливо. Его отец солнце, его мать луна. Ветер носил его в своем чреве, земля его кормилица. Отдели землю от огня, тонкое от грубого. осторожно, с большим искусством, и ты получишь Славу Света, и всякий мрак удалится от тебя». Это – «Изумрудная Скрижаль» Гермеса Трисмегиста («Триждывеличайшего»). самая древняя алхимическая инструкция, записанная, если верить легенде, на большом плоском изумруде. «Новорожденный» – «Философский Камень», «Божественное дитя» порождение внутренних «Солнца» и «Луны». Именно поэтому в комнате Воланда «пахло крепчайшими духами», а «Золотая цепь» начинается словами «дул ветер». Ветер, который носит в себе «Божественное дитя» – это Дух Божий. А как называется история про девочку по имени Элли (древне-евр. «Эли» – «Бог»), которую ветер унес в сказочную страну? «Волшебник Изумрудного Города»!

(«Ветер носил его в своем чреве…»).

Скрытый сюжет подобных книг один-единственный: инициация ученика. На самом деле все происходит в самом неофите, посвящаемом в таинство магического знания: «Царство Божие внутри вас». Три качества должны получить друзья Элли – Страшила, Железный Дровосек и Лев прежде чем она сможет вернуться домой. Первые два уже известны – ум и сердце. Третье – это смелость: Лев, считающий себя трусливым, умирает и возрождается, а затем становится царем зверей. Смысл иносказания ясен: власть над собственной животной природой получает тот, кто победил страх исчезновения. Пройдя через смерть, маг в самом себе отделил «тонкое от грубого» – животное от духовного – и осознал свое бессмертие. Алхимики говорили: «Чтобы получить золото, нужно его иметь».

Три заветных качества не могли быть вложены в героев мудрым обманщиком Гудвином, – они существовали всегда и проявились на пути к цели. Очевидно, это и есть три шага, которые должна сделать Элли по инструкции волшебницы Розовой (!) страны: «три шага перенесут тебя хоть на край света». (У И.Ефремова – «Святилище Трех Шагов»!) Ученика мага не обманут вывески псевдомистических орденов, но он может использовать их в своих целях. Поэтому герои А.Волкова видят все в истинном свете – в отличие от обитателей Изумрудного Города, которые обязаны носить зеленые очки. Страшила принимает титул Триждымудрейшего (!) и становится их повелителем.

Александр Мелентьевич Волков до сорока лет преподавал старшеклассникам историю и литературу. Затем поступил на математический факультет МГУ и за семь месяцев освоил весь курс. В конце 1936 года А.Волков перевел и перекроил на новый лад сказку Ф.Баума «Мудрец из Страны Оз» – почти одновременно с А.Толстым, переделавшим сказку Коллоди о приключениях Пиноккио. Две главы «Мудреца…» Волков выбросил, вставил три новых и внес массу мелких изменений. Девочка Дороти, например, стала Элли. А в начале первой главы появилась «необязательная» строчка: «Элли хорошо знала всех соседей на три мили кругом. На западе проживал дядя Роберт…».