Текст книги "Концептуальные исследования. Введение"

1.2. Когнитивная лингвистика: истоки, проблемы, задачи

Когнитивная лингвистика представляет собой одну из областей когнитивной науки (cognitive science). Ее формирование как самостоятельного направления начинается во второй половине 70-х годов, а окончательное оформление относится к 90-м годам XX в.

Когнитивная лингвистика, по определению В.З. Демьянкова и Е.С. Кубряковой, изучает язык как когнитивный механизм, играющий роль в кодировании и трансформировании информации (КСКт 1996: 53–55). Н.Н. Болдырев характеризует когнитивную лингвистику как «одно из самых современных и перспективных направлений лингвистических исследований, которое изучает язык в его взаимодействии с различными мыслительными структурами и процессами: вниманием, восприятием, памятью и т. д.» (Болдырев 1998: 3).

Основной пафос когнитивной лингвистики состоит в смене познавательных установок от «Ограничивайся непосредственно данным» к «Стремись проникнуть вглубь» (Паршин 1996: 30). В соответствии с этим тезисом объектом исследования нового направления признаются «различные структуры знания и языковые способы и механизмы их обработки, хранения и передачи, способы познания и концептуализации окружающего мира и их отражение в языковых единицах и категориях» (Болдырев 1998: 3).

Как было отмечено в исследованиях последнего времени, «предмет когнитивной лингвистики – особенности усвоения и обработки информации с помощью языковых знаков – был намечен уже в первых теоретических трудах по языкознанию в XIX веке» (Попова, Стернин 2002: 3). Рассуждения о «психологизме в языкознании» встречаются в работах В. Вундта, А.А. Потебни, Г. Штейнталя.

Уже А.А. Потебня осознавал роль языка в процессах познания нового, становления и развития человеческих знаний о мире на основе психологических процессов апперцепции и ассоциации, на основе разных по силе представлений человека о явлениях, имеющих названия в языке. Свидетельством этого стали его рассуждения о понятиях, остающихся вдали, и понятиях сильнейших, выдвигаемых вперед, участвующих в образовании новых мыслей (Потебня 1993: 83).

Предпосылки для формулирования объекта когнитивной науки присутствуют и у И.А. Бодуэна де Куртене, писавшего, что «из языкового мышления можно выявить целое своеобразное знание всех областей бытия и небытия, всех проявлений мира, как материального, так и индивидуально-психологического и социального (общественного)» (Бодуэн де Куртене 1963: 312).

В качестве основных источников когнитивной лингвистики традиционно выделяют целый комплекс научных направлений.

1. Начало изучению проблемы взаимоотношения языка и мышления было положено психологами, врачами, нейрофизиологами (В.М. Бехтерев, И.П. Павлов, И.М. Сеченов). Немаловажное значение имели и работы нейролингвистов (Л.С. Выготский, А.Р. Лурия). Возникшая психолингвистика начинает изучать процессы порождения и восприятия речи, процессы изучения языка как системы знаков, хранящейся в сознании человека, соотношение системы языка и ее использования (американские психолингвисты, А.А. Леонтьев, А.А. Залевская и др.).

2. Лингвистическая семантика. Когнитивную лингвистику именуют «сверхглубинной семантикой». Для когнитивизма характерно стремление увидеть за категориями языковой семантики (прежде всего грамматической) более общие понятийные категории, которые являются результатом освоения мира человеческим познанием.

3. Когнитивная наука (cognitive science). Предметом когнитивной науки является устройство и функционирование человеческих знаний; сформировалась она в результате работ по созданию искусственного интеллекта. Складывающаяся на этой основе теория оказалась неспособной объяснить познавательные процессы человека и описать эти механизмы, что вызвало необходимость в междисциплинарном синтезе. Когнитивная наука объединила усилия философов, психологов, нейрофизиологов, лингвистов, специалистов в области искусственного интеллекта. Свою роль в становлении когнитивной лингвистики сыграли также данные лингвистической типологии и этнолингвистики, позволяющие определить, что в структурах языков универсально, и обусловившие поиск внеязыковых причин универсалий и разнообразия.

Зарубежные исследования по когнитивной лингвистике длительное время представляли собой совокупность индивидуальных исследовательских программ, слабо связанных либо вовсе не связанных между собой (Паршин 1996: 30). Практически параллельно развивались теория прототипов и категориальная семантика Э. Рош, теория концептуальной метафоры и структурирования непредметного мира Дж. Лакоффа – М. Джонсона, теория этнокультурной семантики ключевых культурных концептов А. Вежбицкой, теория структурирования пространства и фонообразования Л. Талми, «ролевая» когнитивная грамматика Р. Лэнекера (часто цитируемого как Р. Лангакер), теория фреймов М. Минского и Ч. Филлмора. Тем не менее в центре всех исследований находилась «связь знаний, заложенных в языке, с субъектом восприятия, познания, мышления, поведения и практической деятельности; преломление реального мира – его видения, понимания и структурирования – в сознании субъекта и фиксирование его в языке в виде субъектного (и этнически) ориентированных понятий, представлений, образов, концептов и моделей» (Рябцева 2000: 3).

К настоящему времени когнитивная лингвистика представлена в России и в мире несколькими мощными направлениями, каждое из которых отличается своими установками, областью и особыми процедурами анализа. Основными центрами когнитивной лингвистики за рубежом являются отделения Калифорнийского университета в Беркли и Сан-Диего, Центр когнитивной науки Университета штата Нью-Йорк в Буффало. В Европе когнитивная лингвистика активно развивается в Германии и Голландии.

В России достаточно продуктивно работают когнитивные школы в Москве (В.А. Виноградов, Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, А.Е. и А.А. Кибрик, И.М. Кобозева, Е.В. Рахилина и др.), Волгограде и Краснодаре (С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин и др.), Воронеже (З.Д. Попова, И.А. Стернин, А.П. Бабушкин и др.), тамбове (Н.Н. Болдырев, Е.М. Позднякова, т. А. Фесенко), Кемерово (Е.А. Пименов, М.В. Пименова), Иркутске (А.В. Кравченко, В.А. Степаненко) и др. Для всех этих школ характерно стремление объяснить языковые факты и языковые категории и так или иначе соотнести языковые формы с их ментальными репрезентациями и с тем опытом, который они в качестве структур знания отражают.

В целом же достаточно сложно описать основные течения, которые сформировались в русле когнитивной лингвистики в данный момент, настолько они разнообразны, отличны по своим установкам и методикам анализа. Обзор существующих тенденций потребовал бы специального труда. Сложность подобной задачи усугубляется тем обстоятельством, что несмотря на значительное количество работ, посвященных когнитивной лингвистике, и в западной, и в отечественной традиции отсутствует единое и общепринятое определение термина "когнитивный". На это обстоятельство указывает ряд исследователей, среди которых А.А. Залевская, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Р.М. Фрумкина. Так, Р.М. Фрумкина отмечает, что «к сожалению, термин "когнитивный" размыт и почти пуст» (Фрумкина 1996: 55), а Е.С. Кубрякова говорит о «некоторой неясности и расплывчатости самого термина "когнитивный" или даже понятия когнитивной лингвистики» (Кубрякова 1999: 4).

В результате многие из «когнитивных» лингвистических исследований таковыми не являются, а многие семантические исследования, не ставя перед собой собственно когнитивных задач, по существу выполняют именно их (см. работы Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, т. В. Булыгиной и А.Д. Шмелева, И.Б. Левонтиной и др.).

Подобная ситуация вызывает к жизни попытки сопоставить теоретические и практические результаты деятельности различных школ, перевести их терминологический аппарат на один язык, выявить сходства и различия. Среди наиболее интересных изысканий этого типа можно назвать статью Е.В. Рахилиной (2000), посвященную «переводу» основных терминов и задач когнитивного направления на язык Московской семантической школы. Такие исследования имеют немаловажное значение, поскольку позволяют эксплицировать общность многих моментов когнитивной лингвистики и российских семантических направлений, до этого скрытых за специфичной для каждого из подходов терминологией. Учет достижений западной когнитивистики и отечественной лингвистической традиции способен обогатить любое исследование и представляется весьма важным.

Все сказанное позволяет Е.С. Кубряковой и В.З. Демьянкову утверждать, что область когнитивных исследований еще окончательно не сложилась (КСКт 1996: 54). В рамках когнитивной лингвистики наблюдается активное изучение различных областей языкознания – словообразования, морфологии, синтаксиса. Особое внимание уделяется исследованию семантики, разрабатываются ее разные виды – концептуальная, прототипическая, фреймовая (подробнее о тенденциях в развитии когнитивной семантики см.: Баранов, Добровольский 1997, Ченки 1996).

Анализируя положение дел в когнитивной науке, Е.С. Кубрякова отмечает, что к сегодняшнему дню с уверенностью можно говорить «о двух противопоставленных ветках когнитивизма – "машинной" и лингво-психологической, между которыми располагаются направления, тяготеющие к одному из названных полюсов» (Кубрякова 1997: 23). В машинной (компьютерной) версии когнитивной науки доминирует связь основных проблем и основных достижений с электронно-вычислительной техникой.

Однако не все когнитивные процессы поддаются воспроизведению на компьютере, и для когнитолога важны в первую очередь те особенности, которые отличают человека от машины. В познавательных процессах велика роль интуиции, воображения, фантазии, аналогов которых у машины нет, необходим также учет культурологических и этнических факторов. Эти особенности принимаются во внимание во втором подходе. В лингво-психологическом направлении преимущественно используются «данные естественной категоризации мира и изучаются особенности наивной картины мира, обыденного сознания» (Кубрякова 1997: 23).

В 1999 г. Е.С. Кубрякова более детально описывает круг проблем, требующих рассмотрения в когнитивном аспекте. Это проблема соотношения концептуальных систем с языковыми, научной и обыденной картин мира – с языковой, проблемы соотношения когнитивных или концептуальных структур нашего сознания с объективирующими их единицами языка, проблемы роли языка в осуществлении процессов познания и осмысления мира, в процессах его концептуализации и категоризации (Кубрякова 1999: 4–5).

Связь процессов категоризации и концептуализации действительности демонстрируется в «Кратком словаре когнитивных терминов». Указанные процессы представляют собой классификационную деятельность, но различаются вместе с тем по конечному результату и / или цели деятельности: «первый направлен на выделение неких минимальных единиц человеческого опыта в их идеальном содержательном представлении, второй – на объединение единиц, проявляющих в том или ином отношении сходство или характеризуемых как тождественные, в более крупные разряды» (КСКТ 1996: 93).

В настоящем пособии под процессом концептуализации понимается «определенный способ обобщения человеческого опыта, который говорящий реализует в данном высказывании. Ситуация может быть одна и та же, а говорить о ней человек умеет по-разному, в зависимости от того, как он ее в данный момент представляет – и вот эти представления как раз и называются концептуализацией» (Рахилина 2000: 7). Как отмечает Е.В. Рахилина, данное понятие когнитивной лингвистики не является неожиданным, так как в Московской семантической школе и в Школе логического анализа языка широко используется термин «наивная картина мира», который тоже служит своеобразным посредником между действительностью и смыслом.

М.В. Пименова соотносит понятия концептуализации действительности и наивной картины мира: «В современной лингвистике под языковой картиной мира традиционно понимается совокупность знаний о мире, которые отражены в языке, а также способы получения и интрепретации новых знаний» (Пименова 1999: 9). В частности, ею отмечается, что «наивные представления народа – это не что иное, как сложившаяся давно и сохранившаяся доныне национальная картина мира, дополненная ассимированными знаниями, отражающая мировоззрение и мировосприятие народа, зафиксированная в языке, ограниченная рамками консервативной…культуры этого народа» (Пименова 1999: 10–11). «При таком подходе язык может рассматриваться как определенная концептуальная система и как средство оформления концептуальной системы знаний о мире» (Пименова 1999: 9).

Таким образом, знания о мире и человеке, знания языка и знания о языке, знания о знаниях, процессы концептуализации действительности, механизмы формирования концептуальной картины мира и ее фрагментов, а также их объективация в языке являются одной из основных областей рассмотрения современной когнитивной лингвистики. Особую область в этом ряду составляют концептуальные исследования.

Вопросы и задания

1. Что является объектом изучения когнитивной лингвистики?

2. Каковы предпосылки возникновения когнитивной лингвистики?

3. Охарактеризуйте основные источники когнитивной лингвистики.

4. Опишите взаимоотношения когнитивной науки и когнитивной лингвистики.

5. Когнитивная лингвистика и лингвистическая семантика: общее и различное.

6. Какие проблемы находятся в центре внимания когнитивной лингвистики?

7. Дайте определения терминов категоризация и концептуализация действительности.

8. Перечислите основные зарубежные исследования по когнитивной лингвистике.

9. Какие школы когнитивной лингвистики в мире и в России вам известны?

Темы для сообщений и рефератов

• теория прототипов Э. Рош.

• теория фреймового анализа М. Минского и Ч. Филлмора.

• Когнитивные исследования в работах Р. Лэнекера и Л. Талми.

• Современные когнитивные подходы к семантике.

• Когнитивная лингвистика на современном этапе развития.

Основная литература

1. Апресян Ю.Д. Теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия РАН. Сер. лит. и яз. – 1999. – т. 58. – № 4. – С. 39–54.

2. Баранов А.Н. Постулаты когнитивной семантики / А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский // Известия РАН. – Сер. лит. и яз. – 1997. – т. 56. – № 1. – С. 11–21.

3. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по общему языкознанию. – М.: АН СССР, 1963. – т. 1.

4. Болдырев Н.Н. О функционально-семиологическом подходе к анализу языковых единиц // Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. – тамбов, 1998. – Ч. 1. – С. 3–4.

5. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. – 1994. – № 4. – С. 17–32.

6. Краткий словарь когнитивных терминов / под общ. ред. Е.С. Кубряковой. – М.: Филол. ф-т МГУ, 1996.

7. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) / Е.С. Кубрякова // Известия РАН. Сер. лит. и яз. – т. 56. – 1997. – № 3. – С. 22–31.

8. Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) // Известия РАН. Сер. лит. и яз. – 1999. – т. 58. – № 5–6. – С. 3—12.

9. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике XX века // Вопросы языкознания. – 1996. – № 2. – С. 19–42.

10. Пименова М.В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека: монография. – Кемерово: Кузбассвузиздат, Landau: Verlag Empirische Pädagogik, 1999 (Серия «Этно-герменевтика и этнориторика». Вып. 5).

11. Попова З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. – Воронеж: Истоки, 2002.

12. Потебня А.А. Мысль и язык. – Киев, 1993.

13. Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия РАН. Сер. лит. и яз. – 2000. – т. 59. – № 3. – С. 3 – 15.

14. Рябцева Н.К. Ментальная лексика. Когнитивная лингвистика и антропоцентричность языка // www.dialog-21.ru/archive_article.asp?param=6355&y=2000&vol=6077.

15. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: Сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания. – 1996. – № 2. – С. 68–78.

1.3. Лингвокультурология: истоки, проблемы и задачи

Лингвокультурология – одно из направлений современной лингвистики, складывающееся в рамках антропоцентрической парадигмы. В.В. Воробьев констатирует, что лингвокультурологическое исследование «соответствует общей тенденции современной лингвистики – переходу от лингвистики „имманентной“, структурной, к лингвистике антропологической, рассматривающей явления языка в тесной связи с человеком, его мышлением, духовно-практической деятельностью» (Воробьев 1997: 6). В.Н. Телия подчеркивает, что «лингвокультурология ориентирована на человеческий, а точнее – на культурный фактор в языке и на языковой фактор в человеке. А это значит, что лингвокультурология – достояние собственно антропологической парадигмы науки о человеке, центром притяжения которой является феномен культуры» (Телия 1996: 222).

Лингвокультурология – это отрасль лингвистики, возникающая на стыке лингвистики и культурологии, исследующая проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке (Маслова 2001: 9). Как самостоятельное направление в лингвистике лингвокультурология оформляется в 90-е годы XX в. Термин «лингвокультурология» появился в связи с работами Московской фразеологической школы, возглавляемой В.Н. Телия. В качестве альтернативного для обозначения данного направления используется термин «лингвокультуроведение» (Хроленко 2000).

Все представители лингвокультурологии акцентируют внимание на междисциплинарной природе этого направления (см., например: Воробьев 1997, Маслова 2001). Но если культурология исследует самосознание человека по отношению к природе, обществу, истории, искусству и другим сферам его социального и культурного бытия, то языкознание рассматривает мировоззрение, которое отображается и фиксируется в языке в виде ментальных моделей языковой картины мира. Лингвокультурология имеет своим предметом и язык, и культуру, находящиеся в диалоге, взаимодействии (Телия 1996: 222; Маслова 2001: 9).

Язык в лингвокультурологической традиции понимается прежде всего как орудие культуры, ее часть, и в то же время – необходимое условие ее существования. Следовательно, лингвокультурология изучает язык как феномен культуры (Маслова 2001: 8). Культура – сама по себе является исторической памятью народа, язык же, «благодаря его кумулятивной функции, хранит ее, обеспечивая диалог поколений, не только из прошлого в настоящее, но и из настоящего в будущее» (Телия 1996: 228).

В развитии лингвокультурологии выделяют следующие периоды: первый – предпосылки развития науки (труды В. фон Гумбольдта, Э. Бенвениста, Л. Вайсгербера, А.А. Потебни, Э. Сепира и др.); второй – оформление лингвокультурологии как самостоятельной области исследования; в данный момент начинает складываться третий период – развитие фундаментальной междисциплинарной науки – лингвокультурологии (Маслова 2001: 28).

Первоначально лигвокультурология воспринимается исключительно как ответвление этнолингвистики. Такое понимание содержится в работах В.Н. Телия, определившей лингвокультурологию как «часть этнолингвистики, которая посвящена изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии» (Телия 1996: 217). В концепции В.Н. Телия задачи лингвокультурологии мыслятся как близкие к задачам этнолингвистики, сформулированным Н.И. Толстым и заключающимися в «рассмотрении соотношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и разного рода их корреспонденции» (Толстой 1983; цит. по: Телия 1996: 217). Отличие, по мнению В.Н. Телия, состоит в том, что этнолингвистика исследует материал в исторической ретроспективе, а лингвокультурология же занимается исключительно изучением синхронного взаимодействия языка и культуры (Телия 1996: 217).

Сходным образом представляет задачи лингвокультурологии и С.Г. Воркачев, отметивший, что в задачи лингвокультурологии «входит научное описание взаимоотношений языка и культуры, языка и этноса, языка и народного менталитета, она создана, по прогнозу Э. Бенвениста, "на основе триады – язык – культура – человеческая личность" и представляет лингвокультуру как линзу, через которую исследователь может увидеть материальную и духовную самобытность этноса – Folksgeist В. фон Гумбольдта и Г. Штейнталя» (Воркачев 2002: 65).

В настоящий момент формируется тенденция видеть в лингвокультурологии не ответвление этнолингвистики, а самостоятельную научную и учебную дисциплину. Подобный подход представлен, в частности, в работах В.В. Воробьева (1997) и В.А. Масловой. Свою точку зрения В.А. Маслова аргументирует тем, что современная этнолингвистика рассматривает лишь те элементы языка, которые соотносимы с определенными материальными или культурно-историческими комплексами, кроме того, она оперирует преимущественно исторически значимыми данными и стремится в современном материале обнаружить исторические факты того или иного этноса. Лингвокультурология же исследует и исторические, и современные языковые факты сквозь призму духовной культуры (Маслова 2001: 11).

Концепция В.А. Масловой обнаруживает и другие отличия от концепции В.Н. Телия. В частности, по-разному решается вопрос о синхронии и диахронии в линвокультурологических изысканиях. В понимании В.Н. Телия лингвокультурология занимается рассмотрением только синхронных взаимодействий языка и культуры: она исследует живые коммуникативные процессы и связь используемых в них языковых выражений с синхронно действующим менталитетом народа (Телия 1996: 218). В.А. Маслова убеждена, что лингвокультурология исследует и исторические, и современные языковые факты сквозь призму духовной культуры (Маслова 2001: 11), поэтому внутри лингвокультурологии выделяется как особая область диахроническая лингвокультурология.

Напрямую с вопросом о статусе лингвокультурологии как дисциплины связан вопрос об ее объекте. В понимании В.Н. Телия, объектом лингвокультурологии является культурная информация не только сугубо национальная, но и общечеловеческая, например закодированная в Библии, т. е. универсалии, присущие разным народам (Телия 1996). В.А. Маслова предлагает более узкое понимание объекта лингвокультурологических исследований. С ее точки зрения, объектом «является только та культурная информация, которая присуща конкретному народу либо близкородственным народам, например, восточным славянам» (Маслова 2001: 12).

В.Н. Телия предлагает вести анализ материала с позиции внутреннего наблюдателя, изнутри языка. В рамках концепции В.А. Масловой предлагается, кроме того, вести анализ материала с позиции внешнего наблюдателя (Маслова 2001: 33). Г.Г. Слышкин, анализируя концепты прецедентных текстов, отмечает необходимость обращать внимание также на проведение лингвокультурологического анализа не только по принципу «от единицы языка к единице речи», но и от «единицы культуры к единицам языка». Главная задача лингвокультурологии в рамках второй парадигмы состоит «в установлении, во-первых, адекватных языковых средств, выражающих ту или иную культурную единицу в дискурсе, и, во-вторых, основных прагматических функций апелляции к данной культурной единице в различных коммуникативных ситуациях» (Слышкин 2000: 8).

В настоящий момент в лингвокультурологической парадигме плодотворно работает несколько школ, во главе которых стоят такие лингвисты, как В.Н. Телия, В.А. Маслова, В.В. Воробьев, А.Т. Хроленко. При всем разнообразии трактовок представителей данного направления объединяет интерес к культурной функции языка, изучению образа мира, закрепленного в языке, и его детерминированности культурным своеобразием определенного этноса. Таким образом, в центре исследовательских интересов лингвокультурологии находятся «национальные формы бытия общества, воспроизводимые в системе языковой коммуникации и основанные на его культурных ценностях, все, – что составляет «языковую картину мира».

Лингвокультурология, наряду с когнитивной лингвистикой, является одним из самых активно развивающихся направлений современной антропоцентрической парадигмы. Оба направления относятся к наиболее актуальным в современном языкознании, представлены значительным количеством крупных научных школ. Когнитивная лингвистика и лингвокультурология, несомненно, представляют собой вполне самостоятельные научные феномены, обладающие собственной спецификой.

На основании приведенного выше краткого обзора, призванного выявить лишь главные особенности двух основных направлений современной антропоцентрической парадигмы, можно отметить, что обладая собственной научной спецификой, указанные направления обнаруживают ряд общих черт.

1. И когнитивная лингвистика, и лингвокультурология реализуют интегративный подход к языку. Возникнув в результате междисциплинарного синтеза, в исследовании языка они учитывают как собственно лингвистические данные, так и достижения смежных дисциплин, что позволяет дать более глубокую и многоаспектную характеристику изучаемого феномена.

2. В соответствии с особенностями антропоцентрической парадигмы оба направления связаны с рассмотрением языка в диаде «язык и человек», но в каждом из них она приобретает разные формы. В когнитивной лингвистике язык изучается прежде всего как когнитивный механизм, играющий роль в кодировании и трансформировании информации, а в лингвокультурологии – феномен культуры, как хранитель культурного кода нации. Иными словами, диада «язык и человек» преобразуется в когнитивной лингвистике в триаду «язык – человек – познание», в лингвокультурологии – в триаду «язык – человек – культура». Когнитивная лингвистика сосредоточена на рассмотрении прежде всего когнитивной функции языка, лингвокультурология – культурной.

3. И когнитивная лингвистика, и лингвокультурология высоко оценивают роль метафорического анализа с точки зрения достижения целей, стоящих перед ними. В рамках когнитивизма теория концептуальной метафоры рассматривается как способная выявить особенности концептуализации человеком действительности. В.А. Маслова, описывая методологический инструментарий лингвокультурологии в одноименном пособии, отмечает, что «аппарат анализа метафоры, предложенный Дж. Лакоффом, обладает большой объяснительной силой и позволяет получить результаты, важные для решения проблемы языка и культуры» (Маслова 2001: 34). В частности, исследовательница указывает, что когнитивная теория метафоры во многом позволяет устанавливать когнитивно обусловленные несовпадения между языками, и подобные различия свидетельствуют о разном осмыслении фрагментов мира определенными народами.

4. Оба направления уделяют значительно внимание проблеме картины мира и различным ее вариантам. Для когнитологов приоритетным является вопрос о механизмах ее формирования, для лингвокультурологов – ее национально-культурная специфичность.

5. И когнитивная лингвистика, и лингвокультурология оперируют термином концепт, но в восприятии каждой из них данный термин имеет ряд своеобразных черт (подробнее о терминах картина мира и концепт см. пп. 2.1 и 2.2 настоящего пособия).

6. Оба направления апеллируют к понятию человеческого сознания. А поскольку «именно в сознании осуществляется взаимодействие языка и культуры…любое лигвокультурологическое исследование есть одновременно когнитивное исследование» (Карасик, Слышкин 2001: 76).

Данные особенности объясняют, почему в последнее время ученые все чаще стремятся интегрировать в своих исследованиях достижения этих двух направлений (см., например, комплексное исследование русской и немецкой концептуальных систем эмоций, выполненное с лингвокультурологической и когнитивной позиции Н.А. Красавским (2001)). Подобный подход соответствует закономерностям антропоцентрической парадигмы, и, думается, детерминирован ее экспансионизмом, тенденцией к объединению усилий смежных дисциплин в достижении единой цели, и представляется весьма продуктивным.

Вопросы и задания

1. Как соотносятся между собой когнитивная лингвистика и лингвокультурология? Что между ними общего и отличного?

2. Определите междисциплинарный характер лингвокультурологии.

3. Каковы предпосылки возникновения лингвокультурологии?

4. Охарактеризуйте основные этапы развития лингвокультурологии.

5. Как соотносятся лингвокультурология и этнолингвистика?

6. Перечислите задачи, стоящие перед лингвокультурологией.

7. Что является объектом лингвокультурологии?

8. Опишите проблему синхронных и диахронных лингвокультурологических исследованиях в концепциях В.Н. Телия и В.А. Масловой?

9. Расскажите об известных вам лингвокультурологических школах.

10. Какие методологические установки являются общими для когнитивной лингвистики и лингвокультурологии?

Темы для сообщений и рефератов

• Лингвокультурология и лингвострановедение.

• Лингвокультурологическая концепция В.В. Воробьева.

• «Лингвокультуроведение» А.Т. Хроленко.

Основная литература

1. Верещагин Е.М. Лингвострановедческая теория слова / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. – М.: Русский язык, 1980.

2. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт. Становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. – 2001. – № 1. – С. 64–72.

3. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа. – Краснодар, 2002.

4. Воробьев В.П. Лингвокультурология (теория и методы). – М.: РУДН, 1997.

5. Кошарная С.А. Миф и язык: Опыт лингвокультурологической реконструкции русской мифологической картины мира. – Белгород: Белгородский гос. ун-т, 2002.

6. Карасик В.И. Лингвокультурный концепт как единица исследования / В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики / под ред. И.А. Стернина. – Воронеж: ВорГУ, 2001. – С. 75–79.

7. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. – Волгоград: Перемена, 2001.

8. Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Academia, 2001.

8. Слышкин Г.Г. От текста к символу: Лингвокультурные концепты прецендентных текстов в сознании и дискурсе. – М.: Academia, 2000.

9. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

10. Хроленко А.Т. Лингвокультуроведение: пособие к спецкурсу по проблеме «Язык и культура». – Курск, 2000.