Автор книги: Ольга Косик
Жанр: Религия: прочее, Религия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Судьба Димитрия Ишевского сложилась так. 16 июня 1934 г. он возбудил ходатайство перед Правительством СССР о предоставлении ему, как «корреспонденту русских газет, издающихся в странах Европы, Америки и Дальнего Востока, возможности посетить на несколько недель Москву и другие крупные центры Советского Союза на предмет сбора строго объективной информации…»[175]175
ГА РФ. Ф. 7342. Оп. 1. Д. 5. Л. 1.
[Закрыть]. Бывший обвиняемый по делу Локкарта указывал на свою верность Родине, заявляя:
«Как верный сын Российской Патриаршей Церкви и патриот своего великого Российского Отечества, вынужденный силою обстоятельств уже 15 лет пребывать за его пределами, я в продолжение всего этого времени всегда и неизменно отстаивал на страницах русской и иностранной печати целость и территориальную неприкосновенность Советского Союза.
В настоящее время, когда угроза территориальной целости Советского Союза начинает с достаточной ясностью обозначаться на Дальнем Востоке и ближнем Западе, я считаю своим прямым долгом использовать свои скромные силы и доверие ко мне их читателей»[176]176
ГА РФ. Ф. 7342. Оп. 1. Д. 5. Л. 1.
[Закрыть].
Неизвестно, удалось ли получить разрешение на въезд Д. Ишевскому. Думается, что его «советский патриотизм» был искренним. В 1930-х гг. он переписывался с митрополитом Сергием и даже в 1942 г. оказался в числе авторов книги «Правда о религии и Церкви в России»[177]177
См.: Ишевский Д. Юбилей Патриаршего Местоблюстителя // Правда о религии в России. [М.], 1942. С. 61–70.
[Закрыть].
Во время следствия ОГПУ выявило роль епископа Тихона (Шарапова) в информировании зарубежья о событиях, происходивших в Русской Церкви, и наоборот. В обвинительном заключении по делу митрополита Петра (Полянского) и других говорилось: «Проявляя большой интерес к заграничным делам, Петр имел специального докладчика по заграничным делам, а именно епископа Гомельского Тихона, недавно прибывшего из-за границы и сохранившего связь с ней. Оттуда он, как видно из его собственных показаний, получал сведения о предстоящем монархическом эмигрантском съезде в Берлине и политике церкви по отношению к этому съезду, о событиях в православной церкви в Польше и Германии и т. д. <…> Петр признался, что действительно его информатором был Тихон…»[178]178
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3666. Т. 5. Л. 252.
[Закрыть]
В следственном деле митрополита Петра, судя по его показаниям на допросе от 18 декабря 1925 г., упомянут факт передачи письма через неизвестного человека митрополиту Петру от митрополита Евлогия (Георгиевского). Письмо содержало информацию об «академии в Париже, о деятельности черносотенцев заграницей, с его отзывом об Антонии и его подпадении под влияние монархистов». Письмо, по словам митрополита, он уничтожил. Передатчик предложил написать ответ «имеющимися у него бесцветными и при известных условиях проявляющимися чернилами». Митрополит утверждал, что он не решился написать ответное письмо, «а просто просил его передать Евлогию поклон и просьбу к эмигрантам не делать контрреволюционных выступлений, которые вредно и больно отразятся на церкви в СССР». Он говорил: «Кроме этого, я в ответ на сообщение м[итрополита] Евлогия о вмешательстве в его, Евлогия, церковные дела, ответил, опять-таки через передатчика, чтобы он, Евлогий, не обращал внимания на Антония и поступал в церковной жизни, как и прежде»[179]179
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 117. См. также: Мазырин А., иерей. Патриарший Местоблюститель митрополит Петр и русское зарубежье // Ежегодная богословская конференция ПСТГУ. М., 2009. С. 245–246.
[Закрыть].
Позже митрополит Петр сообщил следствию: «Что касается митрополита Евлогия, то из его же письма я увидел, что ему было патриархом поручено управление православными храмами Западной Европы; я лично о существовании какого-либо патриаршего акта об этом назначении не видал, и своими словами, которые просил передать Евлогию “живи, как живешь”, я предполагал только дать ему понять, чтобы он продолжал духовное попечение о верующих беженцах заграницей – в Западной Европе»[180]180
ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 118.
[Закрыть].
В материалах следствия назывался еще один человек, который помогал осуществлять контакты митрополита Петра с заграницей – В. К. Саблер. Он обвинялся в том, что «сообщал сведения о движении заграничных монархистов даниловцам, информировал о том же митрополита Петра. Давал директивы митр[ополиту] Петру по вопросам церковно-политического характера…»[181]181
Там же. Д. Н-3666. Т. 5. Л. 256.
[Закрыть].
В том же документе говорилось, что «даниловские епископы – архиепископ Пахомий (Кедров) и епископ Парфений (Брянских) – во время посещений В. К. Саблера получали от него информацию из-за границы о положении дел – о том, как было принято известие о смерти Патриарха Тихона, как была оценена сложившаяся обстановка в церкви, о смерти Патриарха Александрийского Фотия и т. д.»[182]182
Там же. Л. 249.
[Закрыть]. Сам же В. К. Саблер на допросе утверждал, что сведения черпал из английских и других газет, как они к нему попадали, он объяснить отказался. Мы не располагаем пока еще сведениями о непосредственных контактах В. К. Саблера с деятелями Русской Православной Церкви за границей.
Другой эпизод, связанный с контактами митрополита Петра с эмиграцией, касается его борьбы с обновленческим расколом. Известно, что митрополит Петр написал послание, обличающее деятелей обновленческого раскола, которое произвело сильное впечатление за рубежом и во многом способствовало укреплению авторитета митрополита Петра как защитника православия и твердого возглавителя Церкви. Несколько позже он смог ознакомиться с важнейшим документом, давшим ему большую моральную поддержку в борьбе с обновленцами.
Речь идет о грамоте Святейшего Патриарха Антиохийского Григория IV митрополиту Антонию от 22 сентября 1925 г., в которой возглавители «Живой церкви» предаются анафеме.
Приведем эту грамоту полностью, так как она мало известна исследователям:
«Грамота Святейшего Григория IV, Патриарха Антиохийского и всего Востока, на имя Председателя Архиерейского Синода Высокопреосвященного Митрополита Антония
Ваше Высокопреосвященство,
возлюбленнейший во Христе брат и соучастник в Св. Божественных таинствах, Высокопреосвященный Владыка – Митрополит Антоний, Председатель Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей.
Приветствуем Вас святым во Христе братским лобзанием и свидетельствуем Вам нашу искреннейшую преданность и глубокое уважение с наилучшими благопожеланиями.
Затем оповещаем Ваше Высокопреосвященство о получении нами окружного послания Вашего, от 31 июля сего года за № 3021, по поводу имеющего быть созванным в России в будущем октябре месяце сего года разбойничьего собора из представителей так называемой “живой церкви” и обновленцев, каковое сборище, под прикрытием благой цели и добрых строительных задач, намерено нанести Св[ятому] чистому Православию новый тяжкий удар внесением убийственного и разрушительного яда их безбожия и безнравственности не только в семейную обыденную жизнь многострадального Русского православного народа, но и в школы и учебники, дабы основательно изучались и заучивались атеистические и нигилистические их заблуждения.
В ответ на cиe скорбное окружное послание Вашего Высокопреосвященства считаем священным долгом заявить, в подтверждение прежнего нашего отзыва о так называемой “живой церкви” и обновленцах, что единственной истинно Православной Церковью в России мы признаем ту Российскую Церковь, которая возглавлялась блаженной памяти Свят[ейшим] Патриархом Тихоном и которая всегда отличалась искреннейшей преданностью и верностью Св[ятой] Православной вере и непоколебимым соблюдением в чистоте и непреложности всех истин православных догматов и твердым признанием святых Вселенских и Поместных Соборов, не отступая ни на йоту от положенных этими Соборами священных канонов, церковного предания и полезнейших правил истинного доброго благочестия; всех же отступников от известных основных начал Св[ятой] Православной Церкви и веры мы не только не признаем и не будем иметь с ними никакого общения, как действующих бесовским духом испорченного мира сего, но предаем анафеме их сатанинское сборище, а также и их безбожное учение и незаконные деяния и решения, направленные против Св[ятой] Православной веры и во вред богохранимому Русскому православному народу.
Сие наше заявление мы официально и громко выражаем во всеуслышание для утверждения и укрепления истинных и верных чад Св[ятой] Православной Русской Церкви и подкрепляем его усерднейшей молитвой ко Святому Престолу Всевышнего о скорейшем водворении вожделенного мира и спокойствия в пределах горячо любимой нами многострадальной Православной России, о восстановлении прежней славы, былого величия и благоустройства Св[ятой] Православной Российской Церкви и о посрамлении ее лютых безбожных врагов, дабы не только вам – русским, но и нам возрадоваться и утешаться о Господе Спасителе нашем и свободно дышать от постигающих нас тяжких испытаний и страданий.
Прося, в заключение, Ваших святых молитв за нас и за нашу паству, мы вторично лобызаем братски о Господе Вашу досточтимую святыню и всех Преосвященных братьев русских иерархов и пребываем с чувством глубокого уважения и неизменной преданности и любви.
22 сентября 1925 годаДамаскВашего Высокопреосвященства смиреннейший во Христе брат и усерднейший богомолец
Эту грамоту удалось передать митрополиту Петру благодаря духовнику братии Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря схиархимандриту Кирику. В фонде Архиерейского Синода хранится его письмо, адресованное митрополиту Антонию от 1/14 ноября 1925 г.
Схиархимандрит Кирик пишет:
«Владыка Святый! Благословите! Долгом считаю Вас уведомить о том, что грамота Св[ятейшего] Патриарха Григория Антиохийского, помещенная в “Церковных ведомостях” (в № 19), мною скопирована и послана в Москву нашим там обитающим отцам, которые во исполнение моей просьбы – представили оную лично Местоблюстителю Патриаршего Престола Митрополиту Петру. О чем и получено мною от наших отцов уведомление с присовокуплением, что Владыка М[итрополит] Петр остался очень доволен оным актом, где живоцерковники предаются церковной Патриаршей анафеме – по достоянию…»[184]184
ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Л. 175.
[Закрыть]
Схиархимандрит Кирик родился в России, в молодости выехал в Грецию и поступил в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне. Исполнял послушания на Афонском подворье в Москве, принимал участие в издании книг св. Феофана Затворника. Служил настоятелем Афонского подворья в Одессе. Вернувшись на Афон, принимал активное участие в борьбе с имяславием. После революции остался в Свято-Пантелеимоновом монастыре. Соработник прп. Силуана Афонского, в 1930-х гг. о. Кирик по совету митрополита Антония (Храповицкого) на некоторое время был вызван в Югославию Сербским Патриархом Варнавой для оказания содействия в устройстве там церковной жизни русской эмиграции[185]185
См. о нем интернет-ресурс http://zarubezhje.narod.ru/kl/k_130.htm
[Закрыть].
В журнале Архиерейского Синода от 29 января / 11 февраля 1926 г. отмечалось:
«Слушали: Сообщение духовника Афонского св. Пантелеимонова Русского монастыря от 1/14 ноября 1925 г. о том, что копия грамоты Антиохийского Патриарха на имя Председ[ателя] Архиерейского Синода ВПР[186]186
Высокопреосвященнейшего.
[Закрыть] Антония об анафематствовании обновленцев переслана в Москву Патриаршему Местоблюстителю, который остался этим очень доволен»[187]187
ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Л. 176.
[Закрыть].
Выдержка из этого документа приводится М. Е. Губониным в «Актах Святейшего Тихона…», однако датировка дана с ошибкой – «27.08.(09.09).1925» вместо 9 (22).08.1925 со ссылкой на книгу «Учение Православной Церкви о Священном Предании и отношение Ее к новому стилю» (Почаев, 1934), где это послание цитируется.
Во время дознания по делу митрополита Петра особую важность следователи придавали вопросу о замещении Киевской кафедры, которую занимал эмигрировавший митрополит Антоний (Храповицкий)[188]188
См. на эту тему: Мазырин А., иерей. Вопрос о замещении Киевской кафедры в 1920-е годы // Вестник ПСТГУ: II. 2007. № 2 (23). С. 58–67; № 3 (24). С. 118–131; № 4 (25). С. 118–131.
[Закрыть]. Тучков принуждал митрополита Петра лишить митрополита Антония титула «Киевский и Галицкий», причем среди прочих средств давления чекисты пытались использовать церковные каноны. В документах следствия по этому поводу говорилось: «Постановка вопроса о двух претендентах на Киевскую митрополию (Антоний-эмигрант и Михаил, находящийся в СССР) была такова: по всем церковным законам, в силу длительного отсутствия, Антоний утерял все свои права, и нужно было лишь формально освободить его от занимаемой должности. Митрополит Петр такого акта не давал, оправдываясь тем, что он без постановления хотя бы нескольких епископов на этот счет не властен удалить Антония…»[189]189
ЦА ФСБ РФ. Ф. Н-3677. Т. 5. Л. 256–247.
[Закрыть]
Митрополиту Петру было поставлено в вину, что он утвердил митрополита Антония митрополитом Киевским и подтвердил полномочия митрополита Евлогия[190]190
Там же. Л. 252.
[Закрыть]. По документам следствия, «заграница не осталась в долгу и поспешила его признать, о чем Петр получил сообщение опять-таки от не установленного следствием лица»[191]191
Там же. С. 252.
[Закрыть].
Такую примитивную картину выстроили работники органов государственных служб. Связь митрополита Петра с заграницей выглядела намного более преувеличенной по сравнению с тем, что было на самом деле, и, конечно, не те причины, которые фигурировали в документе, были основой признания Местоблюстителя за границей.
В корреспонденции «Обезглавление Церкви», предназначенной для газеты «Новое время», говорилось об аресте митрополита Петра и григорианском расколе. Анонимный автор писал:
«Местоблюститель патриаршего престола митрополит Крутицкий арестован. Некоторое время он содержался в ОГПУ и уже около трех недель находится в Бутырской тюрьме.
В Бутырках нет никаких подразделений заключенных на категории, и первоиерарху Российской Православной Церкви пришлось встретить праздник Рождества Христова в обществе воров, бандитов и убийц. В камере, насчитывающей до трех десятков подобных обитателей, в смраде испарений грязных человеческих тел, среди ругани, потрясающей небо и землю, кощунственных выпадов и гнуснейшего злорадства, совершенно больной и измученный травлей старик, лежа на жесткой койке, думал о своих предателях»[192]192
ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Л. 178–184.
[Закрыть].
Обнаруженные документы говорят о существовании в 1925 г. тонкой связующей нити между уехавшими и оставшимися деятелями Церкви.
Освещение информации о положении Православной Церкви в СССР в газете «Церковные ведомости» после ареста митрополита Петра (Полянского)
После ареста митрополита Петра и ряда авторитетных иерархов и церковных деятелей с декабря 1925 г. вступил в должность Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) в соответствии с завещательным распоряжением митрополита Петра от 6 декабря 1925 г.
Как уже указывалось, информация о текущих событиях регулярно публиковалась в газете Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей «Церковные ведомости» обычно под рубрикой «К положению Православной Церкви в России». Так, там сообщалось об аресте митрополита Петра и других деятелей Церкви, их высылке в разные места страны[193]193
См.: Церковные ведомости. 1926. № 17–18.
[Закрыть]. В газете были помещены документы, связанные с обстоятельствами передачи церковного управления митрополиту Агафангелу (Преображенскому) и отказе от прав на восприятие этой должности[194]194
См.: Там же. № 11–12.
[Закрыть].
Митрополит Сергий нашел возможность тайно передать свое письмо от 12 сентября 1926 г. зарубежным иерархам, в нем он отвечал на их просьбу помочь преодолеть разногласия, возникшие между Управляющим западноевропейскими русскими приходами митрополитом Евлогием и Архиерейским Синодом, приведшие к формальному разрыву летом 1926 г. В этом письме в последний раз митрополит Сергий говорил с зарубежными иерархами голосом любящего отца и собрата, это письмо ярко контрастирует со всеми последующими актами Заместителя, изданными официальным порядком. В нем можно увидеть указание на то, как следует относиться к подобным документам. «Дорогие мои Святители, – говорилось в письме, – Вы просите меня быть судьею в деле, которого я совершенно не знаю. Не знаю, из кого состоит Ваш Синод и Собор… Не знаю я и предмета разногласий между Синодом и митрополитом Евлогием. …Может ли вообще Московская Патриархия быть руководительницей церковной жизни православных эмигрантов, когда между ними фактически нет отношений?» (курсив мой. – О. К.)[195]195
Вестник РСХД. 1927. № 3. С. 29.
[Закрыть]. В момент получения письма зарубежные иерархи не понимали, насколько серьезно это предупреждение, за которым скрывается фактический отказ от руководства зарубежной Церковью и благословение устраивать церковную жизнь самостоятельно.
Послание было передано трем архиереям доверительно, в совершенно секретном порядке, однако вскоре увидело свет в газете «Сегодня»[196]196
Независимая демократическая газета, ответственный редактор Н. Н. Панов, издатель Я. И. Брамс. Выходила в Риге (1919–1940).
[Закрыть], а затем в газете «Возрождение»[197]197
Ежедневная газета, выходила под ред. П. Струве в Париже (1925–1940).
[Закрыть], а также в «Вестнике русского студенческого Христианского движения»[198]198
Религиозный, философский и литературный журнал русской эмиграции (Париж. 1925–). После № 111 (1974) выходит под названием «Вестник русского студенческого христианского движения».
[Закрыть]. «Церковные ведомости» в разглашении письма упрекали митрополита Евлогия и высказывали мнение, что именно в связи с этим посланием митрополит Сергий был арестован в декабре 1927 г.[199]199
См.: Церковные ведомости. 1927. № 9–10.
[Закрыть]
Информация следующих номеров уточняла предыдущую. Сообщалось, что, по полученным достоверным сведениям, Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий советскими властями был вызван из Нижнего Новгорода в Москву, где от него потребовали роспуска Заграничного Архиерейского Синода, лишения сана и анафематствования русских заграничных иерархов и перехода на новый стиль. Митрополит Сергий категорически отказался исполнить требования большевиков, и за это он был арестован 30 ноября / 13 декабря 1927 г.[200]200
См.: Там же. № 23–24.
[Закрыть] В этом же номере сообщалось о вступлении в должность Заместителя Патриаршего Местоблюстителя архиепископа Серафима (Самойловича) и назывались имена из списка Заместителей, назначенных митрополитом Петром. Газета информировала об аресте многих священнослужителей и указывала причину – попытку выборов путем опроса Патриарха, каковым был намечен митрополит Кирилл (Смирнов).
Известна в зарубежье стала и «Памятная записка Соловецких епископов 1926 г.»[201]201
К правительству СССР (Обращение православных епископов из Соловецких островов) // Вестник РСХД. 1927. № 7. С. 19–26.
[Закрыть]. Газета сообщает об этом документе и излагает его краткое содержание[202]202
См.: Церковные ведомости. 1927. № 9–10.
[Закрыть], а также публикует проект декларации митрополита Сергия 1926 г., что говорит о том, что автор корреспонденций весьма близко стоял к церковному руководству.
Митрополит Сергий в марте 1927 г. освободился из тюремного заключения, и вскоре зарубежье стало получать известия совершенно иного звучания.
В газете сообщалось:
«Нами получены сведения, что Заместитель Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященный Митрополит Сергий, освобожденный уже советской властью из тюрьмы, организовал Священный Синод, который открыл свои действия в качестве Высшего Всероссийского Церковного Управления. Советская власть санкционировала как открытие Синода, так и состав его. И одновременно с этим митрополит Сергий обратился от имени Синода к пастве с особым посланием, в котором советская власть признается законным правительством в России.
Все русские церкви как в советской России, так и заграничные и все духовенство призываются к такому признанию»[203]203
Там же. 1927. № 11–12.
[Закрыть].
Газета подчеркивала, что послание противоречит обращению соловецких епископов к советской власти и посланию митрополита Сергия от 10 июня 1926 г. Без комментариев сообщена новость о требовании митрополита Сергия к иерархам и духовенству Зарубежной Церкви дать подписку о признании советской власти и прекращении противосоветской деятельности.
29 июля 1927 г. вышла известная декларация митрополита Сергия (Страгородского) и Временного при нем Патриаршего Священного Синода, провозгласившая начало нового курса в отношениях высшей церковной власти и государства. В отношении зарубежного духовенства власть наконец-то могла торжествовать победу. В декларации говорилось:
«Особенную остроту при данной обстановке получает вопрос о духовенстве, ушедшем с эмигрантами за границу. Ярко противосоветские выступления некоторых наших архипастырей и пастырей за границей, сильно вредившие отношениям между правительством и Церковью, как известно, заставили почившего Патриарха упразднить заграничный Синод (5 мая – 22 апреля 1922 г.). Но Синод и до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколол заграничное церковное общество на два лагеря[204]204
В 1926 г. заграничный Архиерейский Синод потребовал подчинения себе всего русского церковного зарубежья, это вызвало протест со стороны митрополитов Евлогия (Георгиевского) и Платона (Рождественского). В итоге от Архиерейского Синода откололась большая часть западноевропейских и североамериканских русских православных приходов, управляемых названными митрополитами.
[Закрыть]. Чтобы положить этому конец, мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому Правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что, размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к Советской Власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной»[205]205
Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1927. № 188. 19 авг.
[Закрыть].
В Сремских Карловцах реакция на этот документ была резко отрицательной. Первым откликом на выступление митрополита Сергия стала статья митрополита Антония (Храповицкого) «Отповедь на послание Московского Синода»[206]206
Церковные ведомости. 1927. № 17–18.
[Закрыть] с резким осуждением декларации. Митрополит Антоний напоминает, что по получении послания митрополита Сергия от 10 июня 1926 г., в котором он «отгораживается от управления Заграничной Церковью», Архиерейский Синод решил твердо держаться на позиции этого послания, «не принимая могущих быть изменений»[207]207
Там же.
[Закрыть]. Возможно, эта позиция устраивала и самого митрополита Сергия, лишившегося возможности говорить своим голосом.
9 сентября 1927 г. было выпущено окружное послание Собора архиереев Русской Православной Церкви за границей, посвященное декларации. В нем говорилось: «…Приняв во внимание, что высшая церковная власть в России находится в тяжком пленении у врагов Церкви, не свободна в своих деяниях, а также то, что у нас нет возможности иметь с нею нормальные сношения, Священный Собор Архиереев Русской Православной Церкви за границей определил: Заграничная часть Всероссийской Церкви должна прекратить сношения с Московской церковной властью ввиду невозможности нормальных сношений с нею и ввиду порабощения ее безбожной советской властью, лишающей ее свободы в своих волеизъявлениях и канонического управления Церковью»[208]208
Церковные ведомости. 1927. № 17–18. С.
[Закрыть]. Далее следовал вывод, что заграничная часть Русской Православной Церкви должна управляться сама, «согласно священным канонам, определениям Священного Собора Всероссийской Поместной Православной Церкви 1917–18 гг. и постановлению Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 г., при помощи Архиерейского Синода и Собора Епископов, под председательством Киевского митрополита Антония». Вместе с тем в послании отмечалось, что «заграничная часть Русской Церкви почитает себя неразрывною, духовно единою ветвью великой Русской Церкви. Она не отделяет себя от своей Матери-Церкви и не считает себя автокефальною. Она по-прежнему считает своею главой Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра и возносит его имя за богослужениями». Что касается подписки о лояльности, было решено отвергнуть такое предложение и исключение из клира Московского Патриархата, если таковое последует, считать недействительным.
Позиция митрополита Евлогия была иной. Она выражена в его письме архиепископу Иоанну Рижскому от 24 июля 1928 г.: «Конечно, в деятельности м[итрополита] Сергия есть нечто смущающее, но все же он возглавитель нашей Церкви (пока м[итрополит] Петр вынужденно бездействует), и, след[овательно], оторваться от него значило бы оторваться от Матери-Церкви, чего я совершенно не могу допустить в своей совести»[209]209
ЛГИА. Ф. 7131. Оп. 1. № 28. Л. 118. Цит. по: Альманах Общества Seminarium Hortus Humanitatis / Русский мир и Латвия: Из архива св. священномученика архиепископа Рижского и Латвийского Иоанна (Поммера). Письма и другие документы. Т. 2 / Изд. подгот. Ю. Сидяков. Интернет-ресурс http://www.humanitatis.info/wordowskie/Almanah%20Nr%2020.pdf
[Закрыть].
Декларация митрополита Сергия усугубила разделение Архиерейского Синода и митрополита Евлогия. Отношения к декларации как акту вынужденному и простительному постоянно ставилось в вину митрополиту Евлогию карловацкой печатью.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
