Текст книги "Ковчег Могущества"

Глава 3

Строительство столицы полностью завладело всеми мыслями Камоса и Тутмоса. Днями напролет они обсуждали текущие задачи и планы, попутно контролируя возведение дворца, новых храмов и домов для придворных сановников.

Номархи и знать, стекающиеся в Аварис со всех сторон Та-Кемета, платили теперь в казну специальную подать за разрешение на строительство в будущей столице собственного дома. Чем больше мог заплатить сегер, тем ближе ему позволялось расположить свое жилище к дворцу фараона.

Поскольку Хафра, Верховный жрец храма Ра в Ону, сумел завоевать доверие и расположение как Камоса, так и самого эрпатора, непосредственный контроль над возведением храмов осуществлял теперь именно он. Хафре же принадлежала мысль и о том, что в новую столицу – для придания ей более значимого религиозного статуса – необходимо перевезти хотя бы одну из древнейших статуй богов, во множестве имеющихся в храмах Ипет-Сут и Ипет-Рес. Тогда, по его мнению, к древнему изваянию потянутся нескончаемые вереницы паломников, и Аварис со временем станет центром духовной жизни Та-Кемета. Тутмос и Камос безоговорочно согласились с предложением Хафры и, конечно же, поручили заняться столь ответственным делом ему самому.

* * *

Яркое солнце щедро освещало храмы Ипет-Сут и Ипет-Рес, на пристани царило необычайное оживление. Вдоль всего восточного берега рассредоточились празднично одетые люди с цветочными гирляндами на шее и с букетами цветов в руках: одни прибыли сюда из окрестных селений, другие – специально приехали из Уасета, Омбоса и Эдфу.

Прибрежные воды Нила были сплошь усеяны маленькими суденышками, тоже украшенными цветами, а у самой пристани покачивались на волнах три больших корабля с отделанными золотом бортами. Солнечные блики суматошно метались от бортовых пластин к венчавшим нос и корму золотым скульптурам и обратно.

Самый большой из кораблей, «Усерхет» (так же называлась и священная ладья бога Ра), предназначался для транспортировки в Аварис статуи творца Атума – вот уже много веков она хранилась в одном из храмов Ипет-Сут. Второму кораблю, чуть меньших размеров, выпала честь доставить в будущую столицу статую богини Шу, а третьему – статую бога Тефнута. Последние две статуи украшали до недавнего времени один из полуразрушенных храмов, входящих в состав храмового комплекса Ипет-Рес. Каждый из трех кораблей был надежно прикреплен тугими канатами к специальным ладьям с сидящими в них гребцами.

Но вот на берегу появились вереницы рабочих, передвигающих с помощью специальных помостов статуи богов к кораблям, дабы потом погрузить их на палубы, и толпа, собравшаяся на пристани Ипет-Сут, оживленно загудела. Мальчики в белоснежных туниках, выстроившиеся цепочкой у самой кромки воды, звонкими голосами затянули гимн, посвященный Атуму – творцу всего живого на Земле.

Тем временем носильщики уже поднялись на «Усерхет» и аккуратно уложили статую Атума, самую большую и тяжелую из трех подлежащих транспортировке в Аварис, на заранее подготовленный помост, установленный вдоль палубы корабля прямо по центру. Когда статуи Шу и Тефнут тоже заняли надлежащие им места на двух других кораблях, Хафра, высоко подняв кадильницу с благовониями, поочередно обнес ею все три изваяния, после чего прочитал напутственную молитву.

Затем, расположившись на корме самой большой ладьи, Хафра отдал команду, и из воды мгновенно взметнулись длинные весла, украшенные слоновой костью и золотом. Торжественное отплытие древних святынь в Аварис состоялось.

* * *

По прибытии в Аварис божественные изваяния заняли уготованные им почетные места в храме «Богов-прародителей». В городе, несмотря на непочатый край незавершенных работ, был объявлен праздник. Тутмос рассудил здраво: небольшой отдых последующей добросовестной работе пойдет только на пользу.

Каменщики, зодчие и прочий ремесленный люд с удовольствием предавались теперь веселью наряду с рядовыми и знатными горожанами, предпочитая разыгрывать различные мистерии из жизни богов.

Так, прямо перед будущим дворцом фараона несколько человек разыгрывали на глазах у многочисленных зрителей сцену сражения бога Ра и змея Апофиса, где в роли коварного демона-змея выступал длинный, раскрашенный «под змею» канат из пальмового волокна. Женщины и дети, плотно обступившие место «сражения», громко и эмоционально переживали, пытаясь угадать, победит ли Ра змея? И вот наконец долгожданный момент настал: Ра изрубил демона своей божественной уреей на мелкие кусочки! Воплям восторга и одобрительным восклицаниям, казалось, не будет конца…

А неподалеку от этой группы лицедеев и зрителей молодые девушки, облаченные в яркие желтые одежды, разыгрывали мистерию о бегстве богини Тефнут в нубийскую пустыню. Обидевшись на своего отца, бога Ра, Тефнут покинула Бехдед, но вскоре началась засуха. И тогда бог Тот, приняв облик павиана, убедил Тефнут вернуться в Бехдед и предстать перед Ра в Чертоге богов. Плавно размахивая в воздухе цветочными букетами, девушки протяжно и мелодично пели:

 
«Ее величество возвращается из земли Бугем[61]61
  Землей Бугем называлась Нубия.


[Закрыть],
Чтобы увидеть Нил египетский со всеми чудесами
Земли возлюбленной…
Принося ей в жертву быков и гусей,
Ударяют женщины в бубны для нее.
Возливают ей вино и приносят масло,
И венок золотой обвивают вокруг ее головы»[62]62
  Использован приблизительный перевод М.Э. Матье.


[Закрыть].
 

…Тутмос, Камос и Хафра гордо вышагивали по городу в окружении немногочисленной свиты. Каждый встречный низко кланялся им, выказывая глубочайшее свое почтение.

Эрпатор был доволен результатами полугодичной работы: город менялся буквально на глазах. Еще несколько лет усердной работы, и Аварис станет достойной столицей Та-Кемета!..

Мимо них пробежала стайка девчушек, которым, судя по виду, едва ли исполнилось по двенадцать-тринадцать лет. В ожидании разлива Нила, воды которого заполнят оросительные каналы и дадут земле долгожданную влагу, будущие прелестницы звонко распевали, славя щедрого Хапи[63]63
  Хапи – добрый бог Нила, речной бог. Выглядел, как пожилой мужчина в набедренной повязке рыбака.


[Закрыть]:

 
«Слава тебе, Хапи, Бог Великой реки!
Ты разливаешься, чтобы оживить Та-Кемет,
Орошаешь поля, даруешь дождь с небес,
Ты – наш кормилец и благодетель!
Земля ликует, все живое радуется.
Ты наполняешь амбары, даешь траву для скота»[64]64
  Перевод М.Э. Матье.


[Закрыть].
 

Камос, глядя им вслед, не без зависти воскликнул:

– До чего же прекрасная пора – беззаботная юность!

Эрпатор снисходительно парировал:

– В каждом возрасте – свои прелести, друг мой. Такими нас создали боги.

– О, эрпатор, – присоединился к разговору Верховный жрец храма Ра, – я как раз собирался поведать тебе любопытную историю о богах. Дело в том, что недалеко от Авариса сохранились развалины древнего города Бехдеда, бывшего обиталища богов…

– Кажется, я читал в юности труды ученых мужей, – решил блеснуть знаниями Тутмос, образованием которого занимались лучшие учителя и жрецы Инебу-Хеджа, – в коих сообщалось, что в незапамятные времена в Бехдеде располагался Чертог богов, или, как его еще называли, – Базальтовый дворец. Причем именно оттуда правил землями Та-Кемета солнечный Ра. Правда, до сих пор так и осталось невыясненным, кем именно был разрушен Базальтовый дворец…

– Все верно, эрпатор, у тебя отличная память, – одобрительно заметил Хафра. – А по поводу Базальтового дворца готов предположить, что он был разрушен во времена правления Гора.

Тутмос и Камос удивленно переглянулись.

– Неужели Бехдед и Чертог богов пережили войну Сета и Гора?! – недоверчиво воскликнул Камос.

– Судя по всему, да, – кивнул жрец. – Во всяком случае, в одном из храмов Ону хранятся древние свитки, выдвигающие именно такое предположение. Однако суть не в этом…

– А в чем же? – поторопил жреца заинтригованный эрпатор.

– Я не раз бывал в Бехдеде, – начал Хафра издалека. – Вернее, там, где он некогда величественно возвышался. И воочию видел развалины Чертога богов. Базальтовые плиты очень, надо сказать, долговечны, и они там – повсюду… А еще среди развалин Чертога богов стоит одинокая стела. Содержание высеченного на ней текста может заинтересовать тебя, эрпатор! С большим трудом, но мне все-таки удалось примерно год назад перевести положенное в его основу древнее письмо жрецов: оно ведь, как тебе известно, существенно отличается от нынешнего… Возможно, эрпатор, после ознакомления с сим древним посланием ты даже пожелаешь переместить стелу в город и установить ее рядом с храмом «Богов прародителей»…

– Возможно, – задумчиво подтвердил Тутмос.

* * *

Спустя пару дней жрец и эрпатор посетили развалины Бехдеда – бывшего города богов. Среди густо занесенных песком руин былых сооружений и легендарного Базальтового дворца Тутмос и впрямь увидел хорошо сохранившуюся стелу высотой примерно в человеческий рост, испещренную древним, давно уже вышедшим из обихода жреческим иероглифическим письмом. Хафра молча передал спутнику лист папируса с переводом текста на современный язык. Тутмос впился в него глазами:

«Мир богов, Та-Урса, что в туманности Царя звезд[65]65
  «Царем звезд» в Древнем Египте называли созвездие Орион. Именно под его поясом, состоящим из трех звезд, и находится Большая туманность Ориона. Ригель – одна из звезд созвездия, древние египтяне связывали ее с Осирисом.


[Закрыть], погибал от постоянных войн. Во время перемирия один из предводителей кланов, Атум, мечтал обрести новое пристанище для своего рода, дабы тот не сгинул в бесконечных битвах.

После длительных поисков Золотой диск, посланный Атумом, спустился с небес в устье Нила на плодородную землю Та-Кемет. Птах и Тот, советники Атума, покинули Золотой диск, дабы увидеть окрестные земли. И нашли их вполне пригодными для жизни своего Господина.

Золотой диск благополучно возвратился на Та-Урсу. Но скоро война вспыхнула с новой силой. В кровавом сражении погибли двое сыновей Атума. И у великого творца остался лишь один сын, Ра, который потерял свою возлюбленную жену при нападении врагов и решил покинуть Та-Урсу вместе с детьми – Шу и Тефнут.

Атум вознес молитву, дабы его отпрыски и их свита благополучно достигли земли Та-Кемет. Великого творца не покидала уверенность, что только так он сможет сохранить свой род, а сам же продолжит сражаться с врагами.

Ра на Золотом диске[66]66
  «Золотой диск Ра» впоследствии обожествлялся в Египте, как культ Атона. Особенно он почитался при фараоне Аменхотепе IV Эхнотепе (Эхнатоне).


[Закрыть] достиг земли Та-Кемет. Она напомнила ему родную Та-Урсу. Верные помощники Птах и Тот обнаружили местные племена, но их разум был подобен тьме.

Ра щедро поделился с людьми своими знаниями, дабы те помогли ему воздвигнуть Бехдед, столицу нового государства Та-Кемет. И Ра воплотил свои замыслы. Он и его помощники взяли в жены земных женщин, ибо те были сильны, хороши собой и могли продолжить род Атума. Шу и Тефнут поженились и произвели на свет двоих детей – Геба и Нут.

В Бехдеде по приказу Ра возвели из базальта Чертог, в котором поселились боги с Та-Урсы.

Боги с Та-Урсы долгие годы жили в Та-Кемет. Они испытывали прекрасные земные чувств, такие, как любовь. Но так и не смогли избавиться от ненависти и предательства, по-прежнему отравляющих их божественные души.

Они боролись за власть как с людьми, так и между собой. Наконец Бог света Гор женился на богине Сатис, рожденной от Птаха. И положил начало первой династии фараонов, потомков великого Ра-Атума. Их имена: Ни-Гор, Хат-Гор, Ири-Гор, Сехен, Нармер и Скорпион. Фараоны правили в новой столице Аварисе, а затем в Инебу-Хедже, ибо Бехдед был разрушен».

– Здесь описана история богов Та-Кемет, сокрытая от человечества пеленой веков! – воскликнул Тутмос, потрясенный прочитанным. И вдруг заволновался: – А почему, интересно, стела стоит прямо подле руин Чертога? Создается впечатление, как будто ее поставили здесь специально! Словно для того, чтобы она вызвала интерес к себе и породила таким образом у людей многочисленные вопросы… Кто мог поставить сюда эту стелу, как ты думаешь, Хафра?

Жрец пожал плечами:

– Полагаю, ее установили здесь тысячу лет назад, а может, и все полторы… Как я уже говорил, подобными символами жрецы не пользуются очень давно – они слишком сложны как в написании, так и для понимания.

Эрпатора ответ жреца не удовлетворил. Он принялся внимательно изучать стелу и даже ощупывать чуткими пальцами выщербленный многовековыми ветрами нубийский диорит.

– Что ты пытаешься найти, эрпатор? – заинтересовался Хафра.

– Картуш того, кто приказал установить эту стелу.

– Увы, боюсь, его здесь нет…

Однако Тутмос не сдавался: присев на колени, он начал тщательно обследовать подножье стелы. И спустя какое-то время жрец услышал его взволнованный голос:

– Здесь что-то есть!.. Внизу… Кажется, еще несколько символов. Но их невозможно разобрать…

Хафра тоже опустился на корточки и внимательно пригляделся: действительно, практически у самого краешка базальтового основания просматривались три еле различимых иероглифа. Жрец попытался разгадать их значение на ощупь, сопровождая свои действия размышлениями вслух:

– Да, действительно… Похоже, это и впрямь картуш… Но уж очень, очень древний… И явно хранит имя автора… – Неожиданно он отпрянул от стелы и резко выпрямился: – Не может быть! Скорпион… Царь Скорпион!.. – И повторил уже уверенно: – Без всяких сомнений, эту надпись приказал сделать царь Скорпион!

Тутмосу было прекрасно известно это имя. Правление царя Скорпиона пришлось отнюдь не на самый спокойный период в истории Та-Кемета. Страну тогда раздирали на части дикие племена завоевателей, и Скорпион едва успевал противостоять им…

– Значит, он приказал воздвигнуть здесь стелу, чтобы египтяне помнили своих богов, – проникновенно произнес эрпатор. – И чтобы помнили, откуда пришли боги… О, жрец, эта стела непременно должна стоять у храма «Богов-прародителей»!

* * *

После обретения стелы Тутмосу захотелось узнать как можно больше о прямых потомках Гора, о разрушении Бехдеда и Базальтового дворца. Но, увы, в хранилищах местных храмов он нашел лишь нескольких свитков, относящихся к тому периоду, да и те содержали только истории и размышления ученых мужей, явно сочиненные ими же самими.

Тогда эрпатор, призвав жреца, спросил его напрямую:

– Хафра, ты слышал когда-нибудь о «Книге Врат»?

– Откуда тебе, око солнца, известно о ее существовании? – вопросом на вопрос ответил тот, заметно изменившись при этом в лице.

– Ты забыл, что моими учителями были лучшие жрецы Инебу-Хеджа? – левая бровь Тутмоса недовольно поползла вверх.

Хафра почтительно поклонился:

– О, прости меня, око солнца! Что ж, я расскажу тебе все, что знаю. «Книга Врат» весьма опасна, эрпатор! Насколько мне известно, к настоящему времени сохранились лишь два ее экземпляра: один – в Абидосе, в храме «Миллионов лет», а второй – здесь, в Ону, в моем храме Ра. Именно поэтому у меня и была возможность изучить эту книгу.

Эрпатор, не сдержав волнения, нетерпеливо воскликнул:

– Что в ней?! Поведай мне, о, жрец!

– Книга написана на том же древнем языке жрецов, которым выполнена надпись и на знакомой тебе стеле. А опасна она тем, что в ней подробно описан ритуал, позволяющий Ба[67]67
  Ба – душа сердца.


[Закрыть] человека переместиться в прошлое, – сухо и с явной неохотой выдавил из себя признание Хафра.

– В прошлое?! Тогда я непременно должен увидеть Базальтовый дворец и богов! – еще более возбудился Тутмос.

– Но сие путешествие чрезвычайно опасно! Твоя душа, око солнца, может заблудиться в лабиринтах прошлого и никогда уже не вернуться назад! Более того, она утратит бессмертие!..

Слова жреца несколько охладили пыл Тутмоса. Он задумался: а так уж ли сильно ему хочется лицезреть Чертог богов и его обитателей, чтобы ради этого рисковать собственной жизнью? Что, если его душа и впрямь заплутает в лабиринтах времени?…

Несмотря на поселившийся в душе червячок сомнения, мысли о «Книге Врат» и возможном путешествии в прошлое в течение нескольких дней ни на минуту не оставляли Тутмоса. И в итоге эрпатор пришел к выводу, что если его Ба не совершит путешествие на тысячелетия назад и не посетит Чертога богов, он никогда уже не сможет жить спокойно.

…В один из последних дней разлива, когда воды Нила начали уже отступать в родное русло, эрпатор в сопровождении жреца, его помощника и нескольких слуг отправился в Бехдед, дабы совершить описанный в «Книге Врат» ритуал.

Достигнув развалин Чертога богов, Тутмос приказал слугам установить походный шатер из плотного хлопка, ибо Хепри-скарабей поднял солнце уже до точки зенита, и теперь нестерпимая жара буквально давила на плечи и не позволяла дышать полной грудью. Затем, вспомнив свое относительно недавнее посещение вместе с отцом Саккары, эрпатор распорядился поставить посреди шатра кресло. Когда все его повеления были выполнены, он скинул тунику и, оставшись в одной лишь набедренной повязке, решительно расположился в кресле и спокойно объявил:

– Я готов войти в состояние кед.

Хафра молча поклонился, после чего занял место на невысокой скамеечке подле эрпатора и развернул «Книгу Врат». Второй жрец, помощник Хафры, подал Тутмосу сосуд, наполненный специальным напитком. Употребление сего напитка являлось неотъемлемой частью ритуала, и приготовление его подробно описывалось в священной книге.

Сделав несколько глотков, Тутмос почувствовал вскоре легкость во всем теле и необычайную ясность ума. Однако когда Хафра приступил к чтению священных строк, смысла их он уже не улавливал…

Эрпатор – а вернее, его Ба, – увидел перед собой длинный коридор, заканчивающийся солнечным блеском, и бесстрашно пошел навстречу этому свету.

Солнечный блеск оказался Золотыми вратами, которые охранял Татенен – бог времени, дарующий фараонам долголетие и процветание. Рядом с богом стоял огромный волк. «Унуат, разведчик и покровитель караванов в обличии волка…» – догадался Тутмос.

– Что ты хочешь найти за Вратами, о, смертный? – обратился к нему могущественный «привратник».

– Я хочу увидеть живых богов, – честно признался Тутмос. – Хочу понять, как они жили, что чувствовали… Хочу увидеть Чертог богов…

– Ответ, достойный наследника трона Двух Земель, – сказал Татенен и распахнул Врата.

Ба эрпатора перешагнуло черту, отделяющую настоящее от прошлого, и отправилось во времена правления божественного Ра.

Глава 4

Бехдед, Нижний Египет, XXXV век до н. э. Правление Ра

Южная часть Та-Кемета, простирающаяся от Дельты до первых порогов Нила у острова Элефантина[68]68
  Через этот остров в Египет поступала слоновая кость. Поэтому остров и назывался Слоновым, или, еще ранее – Абу.


[Закрыть], процветала и благоденствовала. Пограничные стелы[69]69
  На пограничной стеле обычно обозначалось имя номарха, число жителей данного города и молитва, возносимая местному божеству.


[Закрыть] городов и дома номархов украшались розовыми лотосами, символизирующими принадлежность к единому царству.

Уже несколько столетий Та-Кемет не знал ни жестоких воин, ни потрясений, благодаря чему Бехдед, столица царства, превратился в красивейший и богатейший город мира. В столицу стекались все богатства, которыми славился Та-Кемет: драгоценные камни, золото, серебро, малахит, оникс и травертин, а также ценные породы дерева, из которых городские мастера изготавливали потом настоящие шедевры искусства.

И только лишь номарху Сипиллуму, правителю Инебу-Хеджа, не жилось спокойно: он жаждал власти. По мнению Сипиллума, боги не должны были быть подвержены влиянию времени, а тогдашний правитель Та-Кемета, бог Ра, казался ему стареющим год от года, из чего он и сделал вывод, что Ра – обычный земной человек.

Сипиллум долго вынашивал планы организации восстания против Ра и его потомков и в итоге решил обратиться за помощью к живущим по соседству ливийским племенам, которые не только никогда не подчинялись Бехдеду, но и предпринимали частые (хотя и безуспешные) попытки нападения на западные границы царства. Окружив себя солидной свитой, Сипиллум отправился к вождям ливийских племен, чтобы убедить их выступить против Ра совместными силами.

Когда при встрече он красочно расписал несметные богатства Бехдеда, Ону и Авариса, ливийских вождей тотчас охватили алчность и жажда легкой наживы, и они приняли предложение Сипиллума. Правда, предварительно заключив с ним договор, что в случае победы он получит в полное свое распоряжение земли, расположенные в дельте Нила, в том числе Бехдед с Базальтовым дворцом, а им отойдут города Ону и Аварис.

Номарх принял условие вождей, но, в свою очередь, настоял на том, что союзное войско поведет в бой он лично. Посовещавшись, ливийцы согласились.

* * *

Объединив – на пятисотом году правления Ра![70]70
  Во многих альтернативных трудах о Египте часто упоминается некая абидосская стела, на которой были высечены годы правления богов Ра, Геба, Шу, Осириса, Сета и Гора. Правления божественного семейства составляло в общей сложности более тысячи лет. Из чего можно сделать вывод, что «Боги» имели отнюдь не земную продолжительность жизни. Вероятно, потомки Гора уже не были долгожителями, потому как в них оставалось все меньше «божественной крови».


[Закрыть] – воинов вверенного ему Инебу-Хеджа с ливийцами, новоиспеченный военачальник Сипиллум повел свое войско к Бехдеду, громя и уничтожая все встреченные по пути селения и неся смерть и разрушения местным жителям. Однако, еще даже не достигнув дельты Нила, Сипиллум успел убедиться, что управлять ливийцами практически невозможно: те привыкли подчиняться только своим вождям. Тогда он принял решение разделить объединенное войско на три части: первая, скомплектованная из воинов Инебу-Хеджа и отборных отрядов ливийцев, пойдет на Бехдед; а две другие, сформированные исключительно из ливийцев, отправятся в сторону Ону и Авариса.

Когда войско Сипиллума ступило на территорию столицы, Ра, правителю Бехдеда, доложили, что в город вторглись несметные полчища врагов, крушащие и сметающие все на своем пути. Причем амуниция основной части вражеского войска выдает в них ливийцев: воины, подобно дикарям, облачены в звериные шкуры, головы их вождей венчают не шлемы, а головы тигров, львов и шакалов, вооружение же составляют преимущественно луки да длинные копья.

Осирис, Сет и сыновья Тота и Птаха, давно мечтавшие испытать себя в бою, первыми вызвались сразиться с врагом. Птах, Тот и Сехмет тоже пожелали примкнуть к ним. Другие же члены божественного семейства – Маат, Исида, Нефтида, Шу, Тефнут, Геб и Нут – приняли решение остаться в Базальтовом дворце, чтобы в случае возможной опасности успеть встать на защиту Ра.

Осирис, бесстрашно бросившись в бой во главе столичного отряда сегеров, первым же ударом меча сразил одного из ливийских вождей и в качестве военного трофея водрузил на себя его шлем, имеющий вид головы тигра. Сет ни на йоту не отставал от брата: тоже крушил врагов налево и направо.

Вскоре земля перед Базальтовым дворцом была сплошь усеяна трупами, однако численное преимущество по-прежнему сохранялось на стороне врага. Птах, Тот, Гор и Сехмет с горсткой оставшихся в живых бехдедских воинов предпринимали отчаянные, но увы, все более тщетные попытки не подпустить ливийцев к Чертогу.

Поняв, что столь малыми силами захватчиков не остановить, Ра приказал Гебу подняться на Золотом диске в небо и истребить мятежников огненными стрелами, пущенными сверху. Но, к сожалению, сие мудрое решение правитель Та-Кемета принял слишком поздно: израненные Птах и Тот истекали кровью, а ливийцы, уничтожив дворцовую стражу, уже приближались к покоям Ра…

Ра, осознав всю серьезность положения, приказал своим многочисленным потомкам укрыться в молельне. Сам же, как ни в чем не бывало, расположился на троне, не забыв предварительно надеть корону, увенчанную коброй-уреей – символом божественной власти.

Когда враги ворвались в тронный зал и увидели Ра в окружении всего лишь двух храбрецов (то были Геб и Гор), стоявших по обе стороны от его трона, они возликовали: прав был Сипиллум! Ра – всего лишь человек, и к тому же беспомощный старик!

– Я убью каждого, кто посмеет приблизиться к трону! – воскликнул Геб.

Его слова вызвали, однако, в стане врага лишь взрыв смеха да поток изощренных оскорблений в адрес Ра.

Вперед вышел Сипиллум.

– Ты стар и немощен, Ра! – вызывающе провозгласил он. – Твоя божественная власть на земле Та-Кемета закончилась. Теперь я займу твое место!

– Ты, жалкий червь! – вскричал в ярости Геб. – Это же Ра возвысил тебя, передав под твое начало Инебу-Хедж – город, воздвигнутый Птахом по его, опять же, приказу!

Ра, жестом остановив Геба, молвил:

– Успокойся, Геб: Сипиллум прав. Я действительно стар и немощен и потому готов добровольно передать ему символ власти – свой клафт, украшенный уреей.

Сипиллум возликовал: его самолюбие было полностью удовлетворено.

– Безусловно, я приму клафт из твоих рук, Ра! – снисходительно-надменно обронил он. – И даже, так и быть, сохраню тебе жизнь.

Геб и Гор застыли сначала в недоумении, но потом почти в один голос вскричали в отчаянии:

– Ра, что ты делаешь?!

Поздно: Ра уже снял с головы клафт и развернул его так, чтобы глаза уреи смотрели прямо на врагов. Затем легко коснулся головы кобры и тотчас отдернул руку: глаза змеи вспыхнули зловещим огнем, «капюшон» начал угрожающе раздуваться…

Ни Сипиллум, ни тем более ливийцы не успели даже сообразить, что произошло: из глаз кобры вырвались вдруг два смертоносных луча и превратили их в пепел.

Ра же преспокойно вернул клафт на голову и попросил Геба с Гором, оторопевших от изумления:

– Прикажите убрать этот мусор. – После чего не без гордости добавил: – Нет такой силы, которая могла бы противостоять божественному огню Та-Урсы! – А после недолгой паузы с ноткой горечи в голосе произнес: – И все-таки Сипиллум прав: я действительно уже стар… Пора мне отправляться на покой: Та-Урса, видимо, давно ждет меня…

Омбос, Верхний Египет, XXXV век до н. э.

Через какое-то время после того, как Ра вознесся на Та-Урсу, Шу и Тефнут отправились туда же. Геб, унаследовавший трон, тоже, увы, не молодел и, перед тем как последовать за Ра, Шу и Тефнут, передал власть своим сыновьям: старшему, Осирису, достались нижние земли Та-Кемета, а младшему, Сету, – верхние. Граница между царствами братьев пролегала через город Абидос.

За двадцать восемь лет правления Осириса и Сета страна несказанно изменилась. Если раньше из городов насчитывались лишь Инебу-Хедж, Бехдед, Аварис и Ону, то теперь к ним добавились Амарна, Хемену, Уасет, Эдфу… С каждым годом число их увеличивалось, и постепенно строительство городов перекинулось с черной плодородной нильской земли на бескрайние пески.

Так, на восточном берегу Нила, посреди песков, между Амарной и Эдфу вознесся Омбос – столица Верхнего царства. В черте Омбоса выросли вскоре величественные храмы Ипет-Сут и Ипет-Рес, призванные прославлять Ра, Шу, Тефнут и Атума. А на противоположном, западном берегу Нила жители Верхнего царства разбили Долину мертвых, где стали отныне хоронить высокопоставленных сановников и царских сегеров: тела их, облаченные в погребальные убранства и заключенные в деревянные футляры, просто закапывали в песок[71]71
  Мумификация появилась позже. Долина мертвых позже стала называться Долиной царей.


[Закрыть].

Окраины городов заполнились постепенно роскошными усадьбами вельмож, лачуги же бедняков и рыбацкие хижины ютились по-прежнему почти впритык к берегам Нила. Сезонные разливы реки ежегодно разрушали хлипкие жилища, и оставшимся без крова бедным египтянам всякий раз – после отступления нильских вод – приходилось отстраиваться заново.

Лачуги же, до которых коварная река во время своих разливов не добиралась, страдали от другой напасти: из-за непреходящего палящего зноя стены и тростниковые крыши превращались в сплошную быстро растрескивающуюся глиняную корку, вынуждая своих обитателей постоянно обмазывать их речным илом.

…Жизнь в Верхнем царстве начинала кипеть с раннего утра. Пчеловоды развозили по усадьбам душистый мед, пекари – свежеиспеченные хлеба и лепешки, пивовары – душистое пиво в бочках. Портные шили мужские и женские туники, отделывая их нарядной тесьмой, ювелиры изготавливали браслеты и ожерелья, скульпторы лепили фигурки богов, обувщики шили сандалии на любой вкус и размер кошелька…

Кто-то возделывал сад, кто-то ухаживал в огороде за огурцами, дынями и тыквами, золотистыми от щедрых солнечных лучей даже внутри. Кто-то чинил либо устраивал запруды на небольших каналах, соединяющих Нил с садами и огородами, кто-то садился в тростниковые челны и отправлялся рыбачить…

Так продолжалось вплоть до полудня, ибо когда Ладья вечности достигала вершины неба, на землю опускалась нестерпимо свирепая жара, и все живое тотчас замирало, старательно прячась в ажурной тени смоковниц, акаций, тамариндов и пальм. С наступлением же вечера египтяне вновь принимались за работу.

* * *

Дворец Сета, правителя Верхнего царства, представлял собой величественное сооружение, состоящее из двух прямоугольных частей, обнесенных массивными стенами из обожженного кирпича. Сет потратил почти десять лет, дабы воздвигнуть жилище, достойное его семьи.

Южная часть дворца предназначалась для торжественных приемов. Главной ее достопримечательностью считался огромный зал с сорока пятью колоннами, расписанными стилизованными зарослями. В настенных росписях преобладали изображения самого хозяина, его жены Нефтиды, сына Анубиса и сцен из их повседневной жизни. От зала ответвлялся длинный коридор, двери из которого вели в шесть комнат. Одна из них, особенно почитаемая Нефтидой, называлась Зеленой, поскольку была сплошь расписана стеблями папирусов. Одна из фресок представляла собой широкую панораму нильских зарослей, населенных многочисленными обитателями. Папирусы, словно живые, гнулись в разные стороны, их раскрытые зонтики перекрывали друг друга. Изредка среди них мелькали устремленные ввысь цветы лотоса, голубые лепестки которых прекрасно гармонировали с приглушенной зеленью папирусов. На фоне всей это красоты яркими пятнами выделялись голуби, важно распустившие свои пышные красивые хвосты.

Заканчивался коридор Южной части дворца выходом в сад с овальным бассейном.

В Северной части дворца тоже имелся огромный сад, только не с бассейном, а с искусственным прудом, расположенным прямо посередине. На всю длину северного берега пруда вытянулось здание, состоящее из двух колонных залов с небольшими боковыми помещениями. В глубине первого зала колонны располагались на некотором возвышении, к которому вела специальная лестница. Именно на этом возвышении и стоял трон Сета. Справа же от трона находилась небольшая комната с альковом, задрапированным прозрачной тканью.

Центральную часть второго зала занимал открытый сад, а стены были расписаны виноградными лозами и гранатовыми ветвями.

За прудом располагался еще один комплекс. Дорожка, окаймленная цветочными клумбами, вела к небольшому храму, где каждого вошедшего встречали изваяния Ра, Шу и Тефнут. Чуть дальше, на небольшом насыпном острове, высилась окруженная двумя павильонами молельня, в которой Нефтида любила уединяться.

Пилястры обрамляли капители, украшенные цветами лотоса, пол был покрыт алебастровыми плитами; а стены – фаянсовыми изразцами с цветочными мотивами. Колонны молельни напоминали по виду пальмы. Тема фресок на внутренней стороне стен посвящалась сценам поклонения Ра Атуму, а с наружной стороны – зарисовкам из жизни животных: львы, отдыхающие под пальмами и акациями; бычки, скачущие по нильским береговым зарослям; утки, плавающие среди цветущих лотосов.

Спуск из молельни плавно переходил в дорожку, вьющуюся меж цветочных клумб и ведущую к вытянутому зданию, состоявшему всего лишь из одного зала. Зато он изобиловал колоннами и насчитывал целых десять небольших бассейнов, выложенных яркой мозаикой. Стены этого зала были украшены изображениями порхающих птиц.

От зала с бассейнами неширокая аккуратная тропинка вела к хозяйственным постройкам и занимавшему огромную территорию зверинцу. Последний состоял из нескольких просторных загонов, оснащенных кормушками для животных, выполненных в виде четырехгранных портиков и расписанных нильскими зарослями.