Текст книги "Ковчег Могущества"
Автор книги: Ольга Крючкова
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
Глава 4
Биридия[101]101
Сохранились документальные подтверждения, в частности в папирусе «Дом рабов-ремесленников», автором которого был некий Мицраим, что чиновник Биридия правил землями Пер-Атума.
[Закрыть] нервно прохаживался по крытой галерее собственного дома, пытаясь собраться с мыслями. Но, увы, пока ни один из приходящих на ум возможных путей выхода из сложившейся ситуации его не устраивал. Вздохнув, он отправился в молельню, соединяемую с домом все той же крытой галереей, и, опустившись там на колени перед изваяниями Тота и Маат, взмолился:
– О, великие боги! За какие грехи вы ниспослали мне столь тяжкое испытание?! Где это видано, чтобы сын фараона надрывался в каменоломне, не разгибая спины?… Может быть, бывший эрпатор и виноват перед своим отцом, всесильным Аменхотепом III, но почему тот отправил его на исправительные работы именно в Питум?… – Биридия тыльной стороной правой руки отер взмокший лоб. – А тут еще вдобавок эта проклятая нестерпимая жара! Слишком уж рано свалилась она в этом году на наши головы… Ох, не к добру все это, ох, не к добру…
Так и не получив от богов ни ответа, ни совета, начальник каменоломен Пер-Атума и Питума сокрушенно поднялся с колен и, покинув молельню, вновь принялся мерять шагами галерею, окружавшую дом по всему периметру.
– Господин, – отвлек его от мучительных раздумий подошедший и согнувшийся в раболепном поклоне слуга, – ваша сиятельная супруга просит вас пожаловать к столу…
Всегда уверенный в себе Биридия, фактически единоправный хозяин здешних мест, вольный карать и миловать любого из подчиненных по своему усмотрению, на сей раз выглядел несколько растерянно. Он рассеяно взглянул на слугу и задумался, голоден или нет. Вспомнив, что вот уже почти трое суток не мог спокойно ни есть, ни спать, решил все же принять приглашение любимой жены Интеми. К тому же, запоздало подумал Биридия, она зачастую давала ему весьма ценные советы.
Интеми уже перешагнула так называемый «рубеж женской зрелости»: недавно ей исполнилось двадцать восемь лет. Она была на десять лет моложе супруга и за годы совместной жизни успела родить ему двух сыновей. Конечно же, Биридия имел еще и нескольких наложниц, но – исключительно для удовлетворения ненасытной своей мужской плоти. Жену же он не только любил как женщину, но и уважал как единомышленницу и во всем доверял ей как другу.
Будучи обедневшим отпрыском одного из знатных родов, когда-то он именно по совету жены, тогда еще совсем юной, покинул Финикию[102]102
Финикия – древнее государство на побережье Средиземного моря. На территориях современных Ливана, Сирии и Израиля.
[Закрыть] и отправился на поиски удачи в богатый Египет. И не прогадал: новая родина не обманула ожиданий молодого финикийца. Осторожный, умный и образованный Биридия сумел с течением времени добиться должности сарей-мисима[103]103
Начальник.
[Закрыть], благодаря чему вот уже долгие годы наслаждался и семейной жизнью, и высоким положением в обществе. И вдруг в один момент размеренному существованию пришел конец: сарей-мисима уже который день не мог избавиться от дурного настроения.
Интеми уже спустилась в обеденный зал из расположенной на втором этаже дома спальни и, как всегда, выглядела ослепительно: шею и руки украшали со вкусом подобранные к тунике украшения, голову венчал новомодный парик. Поприветствовав жену вялой улыбкой, Биридия без обычного энтузиазма припал к серебряной чаше с вином.
– Ты чем-то озабочен, любимый? – обеспокоилась прозорливая Интеми.
Биридия оторвался от бессмысленного созерцания плещущегося в чаше вина и со вздохом признался:
– Меня терзают нехорошие предчувствия, дорогая…
– Уж не новый ли заключенный, коего доставили сюда на днях в сопровождении многочисленной охраны, послужил тому причиной? Кто он? – полюбопытствовала женщина в ответ на молчаливый кивок супруга.
– Бывший эрпатор, лишенный отцом-фараоном и благородного имени, и титула… – горестно развел руками Биридия.
Глаза Интеми округлились от удивления, и она застыла, держа наполненную смесью гранатового сока и миндаля чашу на весу.
– Любимый, ты не шутишь? – потрясенно произнесла она, слегка придя в себя. – Ведь этого же не может быть! Насколько мне известно, Тутмос принял недавно священный сан и отправился в паломничество по святым местам…
– Отправился… – горько усмехнулся Биридия. – И даже принял вскоре участие в подавлении восстания в Нубии. Но вот именно там-то и стал якобы инициатором заговора против отца-фараона.
– Невероятно! – воскликнула Интеми и, залпом допив гранатовый сок, решительно тряхнула красиво уложенными локонами парика. – Но если ты, любимый, не находишь себе места только из-за этого, то, поверь, совершенно напрасно. – К женщине явно вернулись присущие ей уверенность и деловой настрой.
– Я уповаю лишь на то, что ивримы, почти не покидающие Питума, до сих пор еще не видели эрпатора, – кисло ответил начальник каменоломен, наполняя вином вторую чашу.
– Ты опасаешься, что поскольку именно Тутмос согнал их в свое время на работу в каменоломни, они могут теперь жестоко расправиться с ним? – высказала предположение Интеми.
– И этого тоже… – буркнул Биридия. – Но пугает и другое. Сама посуди: сегодня Тутмоса лишили титула и имени – его, кстати, велено величать отныне Моссом, – а завтра, возможно, фараон одумается и простит сына! Да мало ли что еще может случиться?! Тот же Эхнотеп, к примеру, может в любой момент отправиться по воле богов в царство Осириса…
– …и тогда трон останется без наследника! – закончила за мужа фразу догадливая женщина. И добавила задумчиво: – Если, конечно, не считать малолетних принцев…
Биридия удрученно кивнул, за столом повисла гнетущая тишина.
– И тем не менее твои волнения совершенно напрасны! – вновь уверенно повторила после паузы Интеми. – Появление в твоих владениях Мосса-Тутмоса тебе только на руку, любимый!
Супруг воззрился на нее в изумлении:
– Что, интересно, я могу получить от опального сына фараона, кроме лишних проблем и возможных неприятностей?!
– Я обдумаю сложившуюся ситуацию, обещаю тебе!.. Хватит уже нам, в конце концов, прозябать на окраине царства, в этом забытом богами Питуме, и изо дня в день «любоваться» одними и теми же измученными и угрюмыми лицами! Я хочу нашим детям и нам с тобой достойной жизни в будущей новой столице!
– Ты предлагаешь бросить здесь уже нажитое и начать все с нуля в Аварисе?! – воскликнул пораженный смелым предложением жены Биридия. – Денег, конечно, я скопил немало, однако в столице их хватит, думаю, только на приличный дом и прислугу. Не более…
– Вот я и подумаю об улучшении нашего будущего, любимый, – заговорщически произнесла Интеми, загадочно глядя на мужа.
* * *
Вот уже несколько дней Мосс томился в одной из темниц Питума. Правда, Биридия, стоит отдать ему должное, постарался обеспечить новому заключенному более-менее сносные условия: приказал оснастить его каморку набитым свежей соломой тюфяком, небольшим столом с табуретом и закрывающимся чаном для отходов. Кормить Мосса сарей-мисим и вовсе повелел со своего стола. Во всяком случае, на первых порах, пока не решит, что делать с именитым в прошлом узником дальше: отправить в каменоломни или все же рискнуть и, нарушив приказ фараона, оказать ему послабление – даровать должность писца либо учетчика.
После же разговора с женой мысли Биридии приняли совершенно иное направление, и буквально на следующий день он вызвал к себе ближайшего своего помощника Мицраима. Несмотря на принадлежность к племени иврим Мицраим, тем не менее, довольно быстро снискал практически безграничое доверие начальника. И все – благодаря природным уму, хитрости, предусмотрительности и изворотливости. Особенно же незаменимым Мицраим был во время визитов чиновников, ежегодно наведывающихся в Питум из Ону с целью проверки текущих дел. Тогда Мицраим ловко и незаметно приводил всю отчетность в порядок, искусно скрывая факты наличия излишков средств, регулярно недополучаемых государственной казной. В итоге чиновники, осыпанные для усыпления бдительности всевозможными почестями и щедрыми подношениями, возвращались в Ону довольные и с прекрасными показателями в отчетах.
Биридию давно уже не смущала принадлежность Мицраима ни к чужой национальности, ни к иному вероисповеданию. Порой ему даже, напротив, казалось, что по степени предприимчивости его подчиненный мог бы с успехом потягаться с родными соотечественниками-финикийцами…
– Как чувствует себя наш новый заключенный? – поинтересовался Биридия, едва доверенный помощник переступил порог его кабинета.
– Пребывает в полном здравии и ни в чем не нуждается, мой господин, так что не извольте беспокоиться, – ответил Мицраим, низко поклонившись. Заметив, что хозяин жестом приглашает его занять место напротив, он с готовностью подсел к столу и услужлтво осведомился: – Господин начальник желает спросить о чем-то еще?
Сарей-мисим наградил сметливого помощника милостивой улыбкой:
– Ты, как обычно, сверх меры догадлив, Мицраим… – Однако тотчас посерьезнел: – Какие настроения царят на сегодняшний день в Питуме?
– Прежние, мой господин, прежние. Внешне все выглядит вроде бы мирно и спокойно, но ивримы явно недовольны выпавшей на их долю участью…
– Всего лишь «недовольны»? – скептически усмехнулся Биридия. Встретив настороженный взгляд помощника, бесстрастно пояснил: – Я хочу, чтобы их не в меру затянувшееся «недовольство» усилилось многократно.
– Но это неминуемо приведет к восстанию, мой господин! – воскликнул Мицраим, одновременно пытаясь сообразить, к чему именно клонит начальник. Не дождавшись же от того ни подсказки, ни хотя бы намека, отважился спросить: – Вероятно, у вас созрели относительно ивримов какие-то новые планы, мой господин?…
Биридия вновь усмехнулся, на этот раз – снисходительно.
– Возможно… Увеличь для начала норму выработки кирпича с шестидесяти пяти до восьмидесяти штук на человека, а тем, кто работает в каменоломнях, урежь суточные порции воды и хлеба.
– Но тогда максимум через месяц, мой господин, Питум ожидает кровопролитный бунт, – осторожно заметил Мицраим.
– Иди и выполняй, – отрезал Биридия, поднимаясь из-за стола и давая понять, что разговор окончен.
* * *
Достигнув в сопровождении телохранителей тюрьмы Питума, Биридия покинул носилки, и на какое-то время его охватили сомнения и страх. «Правильно ли я поступаю? – задумался он. – Вдруг последствия окажутся далеко не такими, как предсказывает Интеми? Конечно же, ее дядя дослужился в финикийских войсках до определенных высот, но что, если он откажется помочь нам?! Нет, лучше не думать об этом!..»
В подвале Биридию обдало острым запахом человеческих нечистот, и он досадливо поморщился. Тюремщик же меж тем невозмутимо подвел его к темнице Мосса и, со скрежетом отодвинув массивную задвижку, отворил дверь.
Биридия осторожно шагнул в крохотное помещение с низким потолком, и несколько минут его глаза привыкали к царившему здесь мраку: свет едва проникал через крошечное оконце, расположенное прямо под потолком.
Поднявшись с тюфяка, Мосс не без ехидства осведомился:
– Не означает ли ваш визит ко мне мое освобождение?
Биридия, освоившись наконец в полумраке, с интересом воззрился на бывшего эрпатора, отметив про себя, что за несколько дней, проведенных в темнице, тот изрядно исхудал и осунулся.
– Хорошо ли тебя кормят? – ответил он вопросом на вопрос.
– Сносно…
– Жалобы имеются?
– Разве что на Верховного жреца Эйе, – криво усмехнулся узник.
Биридия развел руками:
– Здесь я, увы, бессилен. Эйе очень близок к фараону…
– Не сомневаюсь, что это именно он, заручившись поддержкой Эхнотепа, настроил отца против меня! – гневно воскликнул Мосс.
– Возможно… – уклончиво ответил начальник каменоломен. – Власть – дело тонкое и опасное, однако все отчего-то рвутся к ней… – Помолчав, вкрадчиво поинтересовался: – Тебе самому-то хотелось бы вернуться к власти?
Мосс нервно дернулся:
– Кто вас подослал ко мне? Эйе? Фараон? Или мой ничтожный младший братец?
– Ты не угадал, Мосс, – укоризненно покачал головой Биридия.
– Зачем тогда вы провоцируете меня? Я и без того, как видите, уничтожен, раздавлен, низведен до скотского существования! Чем еще вы собираетесь унизить меня? Пожалуй, у вас в запасе осталась только смерть…
Сарей-мисим дружелюбно улыбнулся и понизил голос:
– Я ни в коем случае не желаю твоей смерти, Мосс. Напротив, хочу предложить тебе союз…
Узник замер от удивления.
* * *
Принявший ванну, облаченный в новую тунику и досыта накормленный, Мосс предстал перед Биридией, и тот удовлетворенно крякнул:
– Ну вот, совсем другое дело! Сегодня ты выглядишь не в пример лучше, чем вчера, Мосс. Присаживайся, нам есть что с тобой обсудить… – Дождавшись, пока бывший эрпатор расположится напротив, он доверительно поведал: – Фараон приказал отправить тебя на работу в каменоломни… – от взгляда Биридии не укрылось, сколь нервно дернулись при этих словах губы собеседника, – но я решил его впервые в жизни ослушаться. Дело в том, что на днях я повелел увеличить суточную норму выработки кирпича, поэтому лишний писец для учета произведенной продукции мне не помешает. Ну что, устроит тебя должность писца, Мосс?
Мосс настороженно исподлобья взглянул на Биридию: чего ради этот человек печется о нем, рискуя навлечь на себя гнев фараона? Словно прочитав его мысли, чиновник охотно пояснил:
– Мне понятны и твое удивление, и твои сомнения, Мосс, но, тем не менее, я намерен помочь тебе вернуться к власти. Ты ведь хочешь этого? – Сердце Мосса-Тутмоса затрепетало, но он вновь предпочел промолчать, ибо все еще не доверял Биридии. – Хорошо, можешь продолжать упрямиться, – вздохнул сарей-мисим. – Тогда хотя бы просто выслушай меня… Как тебе наверняка известно, Мосс, Финикия испокон веков зарится на земли Египта. Так вот, я хочу помочь тебе снискать поддержку в Библе и сочувствие финикийского царя Или-Рабиха[104]104
Библ – столица Финикии на территории Северного Ливана. Годы правления царя Или-Рабиха доподлинно неизвестны, примерно середина XIV века до н. э.
[Закрыть], после чего, возможно, ты станешь его соправителем на землях Нижнего Египта.
– С какой стати Или-Рабих согласится сделать меня своим соправителем? – подал наконец голос бывший эрпатор.
Биридия благосклонно улыбнулся:
– Ты же знаешь: территория Финикии весьма обширна, а внутри самого царства проблем накопилось предостаточно… Для того же, чтобы удерживать в подчинении еще и новые земли, непременно потребуются дополнительные силы.
– Согласен, – со знанием дела коротко резюмировал Мосс.
– Вот я и намерен сделать так, чтобы эти самые силы ты приобрел здесь…
– Мятеж против фараона? – догадался узник.
– Именно. Увы, но для тебя это – единственный выход. Разумеется, для начала ты должен под каким-нибудь благовидным предлогом бежать в Финикию, где и добиться встречи с царем Или-Рабихом. Я же тем временем подготовлю благодатную почву для мятежа, и когда ты вернешься сюда во главе финикийского войска, египтяне, поверь, встретят и примут тебя как своего нового повелителя.
Мосс задумался: предложение начальника каменоломен выглядело заманчиво. К тому же в душе он искренне надеялся, что Фарбис удалось сохранить божественное оружие, которым он в случае чего мог бы воспользоваться. Но если Нижний Египет перейдет под власть Финикии, следовательно, он, бывший эрпатор и сын египетского фараона, станет всего лишь своеобразной игрушкой в руках Или-Рабиха?… Хочет ли он этого? А что, если предложение Биридии – не более чем приманка-ловушка? Вдруг он выполняет указание Эйе, не оставившего надежды завладеть священными реликвиями?…
– Я должен все хорошо обдумать, – изрек наконец Мосс после продолжительной паузы. – Принятие вашего предложения – очень серьезный шаг для меня…
Биридия понимающе кивнул:
– Думай, Мосс, думай. И выбирай: либо провести всю жизнь здесь, в Пер-Атуме, выполняя – при благоприятном стечении обстоятельств – обязанности писца, либо стать пусть не фараоном, а всего лишь сопредельным правителем Финикии, но вновь приобщиться к сильным мира сего.
– Почему вы решили помочь мне? – задал Мосс собеседнику давно мучавший его вопрос.
– В надежде, что когда ты вернешь себе былые величие и могущество, то не забудешь и обо мне, – не стал лукавить Биридия.
Глава 5
Поселившись у Сараим, Фарбис первым делом принялась с энтузиазмом наводить в убогом жилище гадалки чистоту и порядок. Однажды ей даже удалось подстеречь проезжавшего мимо торговца и прикупить у него кое-какие домашние принадлежности, а главное – крепкого и послушного ослика, чтобы Сараим легче было передвигаться по окрестностям.
Приобретение пришлось как нельзя кстати: старая женщина давно уже мечтала навестить семейство Левиев, проживающих неподалеку от Питума. Левии относились к тем немногочисленным ивримам, коим удалось откупиться от стражников номарха Ону и не очутиться тем самым, подобно большинству соотечественников, в каменоломнях. Однако их все равно принудили воздвигнуть во дворе печь, дабы они занимались хотя бы изготовлением и обжигом кирпичей. Пасти же скот на близлежащих лугах приходилось теперь самым юным членам семьи – детям и подросткам. И поскольку объем работ многократно увеличился, со временем Левии тоже практически перестали покидать свои владения и навещать старую ворожею.
Вскарабкавшись с помощью Фарбис на ослика, Сараим на прощание пообещала:
– Постараюсь разузнать у Левиев последние новости о твоем… э-э-э… возлюбленном. Ты же пообещай мне, дитя мое, что при виде стражников немедленно спрячешься, воспользовавшись потайным лазом!
– Обещаю, – кивнула с улыбкой Фарбис. – И да поможет тебе Унуат!
Сараим ударила сухими пятками по упитанным бокам ослика и, натянув поводья, развернула его в сторону Питума.
* * *
Мириам, как обычно, пробудилась с рассветом: надо было успеть подоить многочисленных коз и корову, после чего разбудить мужа с сыном сына и накормить их. Вернувшись из хлева, женщина сноровисто извлекла из небольшой печи вчерашние пресные лепешки, из деревянной бадьи – домашний сыр, наполнила глиняные чаши коровьим парным молоком, и вскоре нехитрый завтрак стоял уже на столе.
Хецрон, муж Мириам, сильно сдал в последнее время: его стали мучить частые боли в пояснице. Вот и сейчас, при попытке подняться с циновки, все тело пронзила нестерпимая боль.
– Всемогущий Яхве![105]105
Так евреи обращались к Богу.
[Закрыть] Помоги мне! – взвыл Хецрон.
Мириам поспешила к мужу на помощь и сокрушенно запричитала:
– Как жаль, что Сараим давно нас не навещала! Уж она-то непременно нашла бы способ исцелить тебя…
Хецрон молчал, мысленно проклиная свою тяжелую жизнь.
Тем временем их сын Ора, коему недавно минуло двенадцать лет, наскоро позавтракав, погнал уже скотину на выпас. Юноши постарше помогали, как правило, отцам изготавливать кирпичи или, как чаще говорили в Питуме, отбывать фараонову повинность.
Мириам сильными натруженными пальцами принялась разминать больную поясницу мужа, дабы хоть как-то облегчить его страдания, но вскоре в серцах воскликнула:
– Оставайся дома – я пойду на работу вместо тебя! Будь прокляты эти кирпичи! И будь проклят и фараон, и все его отродье! О, Яхве, помоги нам выжить! – воздела она руки к небу со слезами на глазах.
– Не выдумывай, Мириам, – закряхтел Хецрон. – Мне уже легче, сейчас поднимусь… У тебя и дома дел по горло, не хватало еще всей семьей горбатиться на фараона. Вспомни хотя бы свою сестру Циппору, вздумавшую работать наравне с мужчинами! Знаешь ведь: долго не продержалась – умерла, бедняжка…
Мириам горько вздохнула, вспомнив всегда приветливую и трудолюбивую Циппору… Действительно: разве мог кто-нибудь подумать, что она умрет в столь молодом возрасте?…
* * *
День занялся, Хепри поднимал солнечный диск все выше и выше. Мириам подмела пол сначала на первом этаже дома, затем, поднявшись по старой шаткой лестнице на второй этаж, в спальное помещение, продолжила уборку там.
– Да прибудет Бэс в этом доме! – раздался снизу знакомый старческий голос.
Встрепенувшись, Мириам бросила все дела, быстро спустилась вниз и бросилась обнимать желанную гостью, приговаривая:
– Ах, Сараим, как же я рада видеть тебя! Буквально сегодня только о тебе вспоминала! Прости, что перестала навещать тебя…
– Не переживай из-за этого, Мириам, – перебила женщину старуха. – Я прекрасно понимаю, сколь не сладко приходится теперь всему вашему роду из-за этой треклятой «фараоновой повинности».
Мириам усадила гостью за стол и поставила перед ней чашу молока и блюдо с остатками лепешек. Старуха отказываться не стала – с удовольствием приняла угощение.
Насытившись, извлекла из своей холщовой сумы небольшой горшочек и протянула его хозяйке:
– Вот, возьми, это мазь для Хецрона…
Мириам, безмерно обрадовавшись, принялась долго и горячо благодарить знахарку. Затем подсела к ней совсем близко и, перейдя едва ли не на шепот, призналась:
– О, почтенная Сараим, меня недавно снова посетили странные видения!.. Я видела фараона молодым, с уреей на голове… А рядом с ним стояла красивая молодая женщина, но явно не из нашего племени и не из египтян! Скорее похожая на нубийку… Затем я увидела луч яркого света, из которого вдруг раздался громовой голос. Я испугалась…
Сараим насторожилась:
– Продолжай!..
Голос изрек, что некий Мосс скоро спасет наше племя и мы, ивримы, обретем наконец родину. Вот. Как думаешь, Сараим, что бы это могло означать?
Сараим задумалась: описание женщины из сна Мириам слишком уж явно напомнило ей ее новую знакомую Фарбис. Пошамкав старческими губами, она тем не менее ответила уклончиво:
– Я знаю тебя с детства, Мириам, и верю тебе. Ты довольно часто видишь странные сны и, как правило, почти все они сбываются. Возможно, на сей раз тебе и впрямь было озвучено предсказание будущего вашего народа…
Мириам склонилась к старухе еще ближе:
– Мне страшно, Сараим! В Питуме с недавних пор увеличены нормы выработки кирпича и сокращены суточные нормы выдачи работникам еды и питья. Я боюсь, что наши мужчины, не выдержав подобных ужесточений, поднимут бунт, и тогда Биридия потопит всех нас в нашей же крови!..
– Этого нельзя допустить… – согласилась гостья, разделяя опасения хозяйки.
– Да, но… Бунт неизбежен, я чувствую… – призналась Мириам. – Может, ты раскинешь карты Тота? Хоть я и не верю в твоих богов, в том числе и Бэса, покровителя домашнего очага, твои карты порой говорят правду.
Сараим извлекла из холщовой сумки замызганную колоду карт и начала ее раскладывать…
– Ты уверена, что рассказала мне все новости? – спросила она.
Мириам встрепенулась.
– Ах, да… Забыла тебе сказать: недавно умерла моя сестра Циппора… Ах, бедняжка… Она была такой доброй. Сначала ее муж покинул это несправедливый мир, затем дочь… И вот настал и ее черед. Не сомневаюсь, они воссоединятся на небесах.
– Возможно… – неопределенно ответила Сараим, рассматривая разложенные карты.
Мириам заметила ее замешательство.
– Что ты видишь? Говори… Не томи душу!
Сараим оторвала взгляд от карт и внимательно воззрилась на Мириам.
– Право, не знаю, как и начать… Подобным образом карты не ложились ни разу…
* * *
Вот уже на протяжении двух лет мужчины рода Левиев собирались на окраине Питума около печи для обжига кирпичей. Каждый день они смешивали глину, привезенную с ближайшего озера с мелко нарубленной соломой. Затем эту смесь выкладывали в специальную форму и обжигали в печи. Так производились кирпичи для строительства Авариса, а требовалось их немало.
Поля, что обрабатывали Левии, постепенно пришли в упадок, ибо домашним хозяйством могли заниматься только женщины и дети. Мужчины же отбывали фараонову повинность. Род беднел с каждым днем…
Женщины племени иврим, некогда считавшиеся плодовитыми, производили на свет все меньше младенцев, да те часто не доживали и до двух-трех месяцев – уж слишком были слабы.
Аарон, считавшийся главой рода, отличался терпением, мудростью и рассудительностью. Но в последнее время его сыновья: Надав, Авиуд, Елизар и младший – Ифамар все чаще слышали от отца опасные речи, призывающие покончить с надсмотрщиками и самим сарей-мисимом Биридией.
Средний, Елизар, не боялся возражать отцу:
– Мы поднимем мятеж против египтян – и что дальше, отец? Тем самым мы погубим наше племя! Фараон прикажет уничтожить нас!
– Не уничтожит. – Отзывался старший, Надав. – Кто же будет выполнять эту проклятую фараонову повинность?
Аарон соглашался с Елизаром и его вескими доводами, но в душе он жаждал мщения. И с каждым днем эта жажда разрушала разум главы рода.
…Надсмотрщик прибыл с новым писцом, дабы контролировать Левиев, как обычно, когда иврим все собрались на повинность и начали замес глины.
Новый писец по имени Мосс тщательно зафиксировал на папирусе имена тех, кто присутствовал на работах. По поводу остальных, больных и ленивых, надсмотрщик учинил допрос Аарону. Ленивых, по словам главы рода, не было, лишь двое занемогли: один надорвал спину, второй повредил правую руку.
– Что ж… Так и запиши! – приказал он Моссу. – Имена не забудь… А что касается их нормы выработки – ее разделим на всех. Да, совсем забыл… – надсмотрщик протер лысую голову тыльной стороной левой руки и продолжил: – По велению фараона дневная норма на человека увеличивается с шестидесяти пяти до восьмидесяти кирпичей… Плюс сто шестьдесят кирпичей за тех, кто не вышел на повинность… Посчитай Мосс: это сколько станется на каждого?
Мосс бегло посмотрел список: он насчитывал сорок мужчин – стало быть, каждый должен изготовить по четыре кирпича дополнительно. Он провел расчеты и сообщил об этом надсмотрщику.
Он же громогласно объявил:
– Итак, сегодня каждый мужчина вашего рода должен изготовить восемьдесят четыре кирпича! – после чего развернулся, направляясь к натянутому пологу из плотной хлопковой ткани.
– Но… – попытался возразить Аарон.
Надсмотрщик резко обернулся.
– Что, есть недовольные? Благодарите фараона, что он вообще позволяет вам жить на его земле!
Аарон глубоко вздохнул, дабы подавить подкатившую к горлу ненависть. Мужчины из его рода обступили надсмотрщика. Аарон, стараясь сохранять внешнее спокойствие, спросил:
– Я хотел бы узнать: почему норма увеличена? Ведь эрпатор, который в свое время приказал нам строить печи и обжигать кирпичи, установил…
– Эрпатор!!! Ха-ха!!! – надсмотрщик перебил Аарона и закатился от смеха. Уж он-то знал, что новый писец, прибывший с ним, и есть бывший эрпатор. – Эрпатор – государственный преступник! Он хотел свергнуть солнцеподобного фараона!
Аарон и его родственники растерялись: они ничего об этом не слышали. Глашатаи фараона не сочли нужным читать государственный указ в Питуме.
– Не может быть! Значит, эрпатор был не настолько плох, если установил нам меньшую норму! – начали дружно высказываться Левии.
Надсмотрщик грозным взглядом обвел толпу.
– Что, работать не хотите? Или желаете посмотреть на своего возлюбленного эрпатора? – выкрикнул он и вновь разразился смехом. – Да смотрите: он перед вами!
Надсмотрщик плетью указал на Мосса, тот сжался от страха и стыда: что можно ожидать от людей, с которыми он когда-то поступил жестоко?
Левии замерли, молча воззрившись на нового писца.
– Как твое имя? – спросил Аарон.
– Мосс…
– Значит, просто – сын. А как тебя звали раньше? По виду ты благородных кровей…
– Тутмос… – произнес писец буквально на выдохе.
Левии, ошеломленные услышанным, продолжали хранить молчание. Сколько раз они проклинали эрпатора, но сейчас – он стоял перед ними, лишенный даже имени.
– Это правда, что ты хотел свергнуть фараона? – спросил Аарон, с любопытством разглядывая Мосса.
Тот ничего не ответил.
– Все за работу! – приказал надсмотрщик.
Левии нехотя поплелись к формам для замеса глины.
* * *
Солнце стояло в зените. Надсмотрщик сытно поел, вдоволь напился вина и развалился тут же под пологом на циновке.
– Смотри, чтобы Левии лишнего не болтали, а трудились в поте лица… – сказал он, обращаясь к Моссу, и вскоре захрапел.
Моссу есть не хотелось. Он наполнил чашу водой из бурдюка и осушил ее одним махом.
Вскоре из Питума к мужьям, братьям и сыновьям потянулись женщины, сжимая в руках корзины со снедью и водой.
Элишев, жена Аарона, и Аминадава, его дочь, несли две доверху нагруженные корзины лепешками, сыром и питьем. За ними шла Мириам…
Мужчины, завидев жен и дочерей, побросали работу, дабы подкрепить истощенные силы.
Расположившись под сенью смоковниц, Аарон и его сыновья вознесли молитву Яхве и приступили к трапезе. Хецрон присоединился к ним…
– Сарей-мисим прислал нового писца… – произнес Авиуд, надкусывая лепешку.
Элишев потянула сыну бурдюк с пахтаньем[106]106
Кисломолочный напиток, хорошо утоляет жажду.
[Закрыть].
– А куда делся прежний?… – удивилась она. – Сколько сил было потрачено, дабы умаслить его… – сожалела Элишев.
– Неизвестно… Зато… – Авиуд замолк на полуслове и взглянул на отца. Аарон сосредоточенно ел и не обратил на сына внимания. Он же, увидев такую реакцию отца, продолжил: – Новый писец – не кто иной, как сам эрпатор… Теперь уже бывший, так как обвиняется в заговоре против фараона.
Элишев всплеснула руками.
– Великий боже! Это что же творится на земле Египетской?! Фараон избавляется от своих сыновей! Хотя все мы здесь возимся в грязи именно благодаря бывшему эрпатору. – высказалась она.
– Уймись, Элишев! – сказал Аарон. – Бедняге несладко. Он лишен титула, имени, семьи… Оказался среди людей, которых еще недавно презирал. Писец достаточно наказан…
– Благодарю тебя, великий Боже! – снова воскликнула Элишев, возведя глаза к небу. – Один наказан. Осталось дело за фараоном…
– Да уж… – проворчал старший Надав, – к слову о фараоне: он приказал увеличить дневную норму кирпичей на человека до восьмидесяти.
Элишев побледнела.
– Ты слышишь, Мириам! – обратилась она к свояченице, сидевшей неподалеку в тени дерева. – Где это видано? Разве столько можно сделать? Фараон хочет извести всех иврим под корень! – негодовала она.
Мириам согласилась с ней. Но сейчас ее мысли более занимал новый писец и предсказание Сараим, сделанное на картах Тота.
– Пойду пройдусь, посмотрю на нового писца… – сказала она, взяв несколько лепешек и кусок сыра.
– Ты никак угощать его собралась? – возмутился Хецрон.
– Да.
– Пожалела беднягу! – продолжал негодовать он.
– Пожалела… – коротко ответила Мириам и направилась к пологу, под которым скрывались надсмотрщик и писец от палящего зноя.
Надсмотрщик по-прежнему спал, не утруждая себя непосредственными обязанностями. Это вполне устраивало Левиев. Они сами прекрасно знали, что следует делать – иначе сарей-мисим прикажет пороть всех мужчин рода и заберет домашнюю скотину, которая давала и так скудное пропитание. После чего мужчин, начиная с двенадцати лет, отправят в каменоломни. А там долго не проживешь…
Мосса разморила жара, но, несмотря на это, он ощутил голод. Обернувшись назад, он взглянул на надсмотрщика, рядом с тем лежал бурдюк с вином, недоеденный хлеб с кунжутом и фрукты. Мосс сглотнул – здесь его не собирались кормить со стола самого Биридии.
– Ты голоден… – произнесла Мириам, приблизившись к писцу. – Вот поешь… – она потянула ему пресные лепешки и сыр.
Мосс растерялся…
Мириам подсела к нему, внимательно всматриваясь в лицо.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.