Текст книги "ОСОБНЯК-НА-ОКРАИНЕ– преобраз -редакция"

Не зря бабка Вера общалась в основном с бабушкой. У моей бабы Тани такая сила слова, что надо быть ну оооочень сильной колдуньей. Поэтому я ни то что не боялся, я обрадовался. Просто был уверен что бабушка все исправит и всех разошлет по местам. А я погляжу, как она это делать будет. На будущее так сказать.

Но прежде папа достал странную записку и показал бабушке. Та нацепила очки и долго сидела наморщив нос, расшифровывая запись и прикидывая, что могло это значить.

– Угу, похоже, бедная девчушка знала о существовании куклы. И то, что обряды надо было все-таки закончить, тоже знала.

– Какие обряды? – я включился в обсуждение. А зря. Надо было сидеть молча.

– Ты еще куда свой нос суешь? Хочешь дома остаться?

Отвечать было опасно, мог не угадать с фразой, и я, молча, помотал головой. Кажется, сработало. Бабушка опять вернулась к Вериной записке. Я все же насмелился и протянул бабушке куклу с иконой. Она взяла вещи и положила в пакетик. Туда же бросила семь тонких свечей, купленных в церкви.

Ближе к вечеру мы с бабушкой пошли в особняк. Бабушка везде расставила свечи и зажгла их.

– Бабушка, смотри как красиво!

Я сидел в своей комнате на втором этаже и наблюдал в очередной раз за тем, как на деревню надвигается туман.

– Угу. Красиво, – согласилась бабушка и зажгла последнюю свечу.

Она поднесла зажженную свечку к окну, и мы поглядели на красивый туман через огонек церковной свечи. Я оцепенел: туман несла с собой Вера! Точнее, он ее окутывал и плыл вместе с ней. Оказывается, вместе с туманом в деревню приходило привидение.

– Ага. Так я и знала. Осталось понять – кто скрывается за маской Веры.

– В каком смысле? – как всегда не понял я.

– Тебе и не надо понимать никаких смыслов.

– Бабушка, а ты знаешь магию? – начал догадываться я.

– Знаю. Точнее – знала. Но никогда этим не пользовалась и не буду. Так что за себя ты можешь быть спокоен. И за дом мой тоже.

Тем временем, огонь свечи начал «плясать». Бабушка вышла в гостиную и присела на первую верхнюю ступеньку. Затем вытащила икону с куклой и положила возле себя.

На первом этаже возле лестницы стал подниматься вихрь, и знакомый холод давал о себе знать. Я встал за бабушкой. Впервые за все время я смотрел со стороны, а не участвовал в процессе. Возле вихря виднелось еле заметное прозрачное облако. С усилением вихря, облако начало обретать очертания Веры, но лица видно не было. Никакого вообще! Бабушка повернула икону к привидению и провела полукругом огоньком свечи.

– Во имя Отца и Сына и Святого Ду-у-у-уха! – пропела бабушка.

– А-а-а-а-а, – послышался еле слышный звук, похожий на шорох.

Бабушка вновь провела свечой в воздухе и зашептала какую-то молитву. Привидение заволновалось. Было ощущение, что оно хотело уйти, но бабушка сказала мне:

– Егорка, подними-ка куклу вуду! И держи ее возле иконы.

Я взял в одну руку свечу, а во вторую икону. Бабушка поднялась со ступеньки и направилась вниз по лестнице к привидению. У меня внутри все оборвалось!

– Баба Таня, не надо. Пожалуйста. Оно тебя заморозит. – Мой голос дрогнул.

– Успокойся. – Тихо нараспев сказала бабушка, – ты, главное следи за куклой и иконой. Крепко держи их, сынок.

Я вцепился в предметы и стал следить за бабушкой. А она остановилась в нескольких шагах от Веры, опять провела свечой и заговорила словами молитвы. Вера начала корчиться и стонать. Вихрь кружился возле самого привидения, я думал, что все закончилось, она сама себя уничтожила, но оказалось все не так.

– Так я и думала, – произнесла моя бабушка.

Привидение почти стихло, как и вихрь. Вера действительно исчезла! Но не привидение. Перед бабушкой плавала прозрачная сгорбленная старуха. И у нее было чуть заметное лицо.

– Так это бабка Вера! – я остолбенел. Никак не думал, что моя бабушка может расколдовать или вызвать саму колдунью. Я уже запутался в действиях моей бабушки.

– Держи крепко икону, – властно повторила бабушка, приведя меня в чувство.

– Ну что подруга, поговорим? – бабушка не сводила глаз со старухи, но и не подходила ближе. Свечи во всем доме не давали привидению ускользнуть в тень. Видно было, как старуха мучилась и корчилась, но сделать ничего не могла.

– Ш-ш-ш-ш, – послышался еле слышный звук. Это было больше похоже на шелест веток.

– Вот и отлично. – Одобрила бабушка.

Баба Таня говорила что-то на непонятном мне языке. Она держала перед собой свечу. Привидение притихло. Создалось впечатление, что оно в бабушкиной власти.

– Зачем ты Веру вплела в это зло? Ты знала, что скоро умрешь?

– Н-э-э-э, – через какой-то промежуток времени прошумел ветер.

– Отпусти душу внучки, – требовательно сказала бабушка.

Привидение молчало. Бабушка еще подождала. Ответа не последовало.

– Ты не можешь отпустить душу Веры?

– Н-э-э-э, – прошумел ветер минут через пять.

Баба Таня глянула на свечу. Та наполовину прогорела.

– Все дело в кукле? – спросила бабушка.

– Т-а-а-а-а, – завыл ветер.

– Если закопать куклу на могиле Веры, это поможет?

– Н-э-э-э-эт, – ответила старуха.

– Что б тебе! – разозлилась бабушка. И в то же время вновь начал подниматься вихрь. Он затушил свечу в бабушкиных руках.

– Егор – икону на бабку направь! – закричала бабушка и отскочила назад.

Привидение начало наступать. Я понял что бабушка попала в беду, и медленно двинулся в ее сторону, направляя икону на старуху. Бабушка дрожащими руками пыталась зажечь свечу, но та все не зажигалась. Бабушка начала паниковать.

– Ее вихрь задувает. Надо идти к другой свече, – понял я и сказал бабушке.

– Я не могу оставить тебя одного, – в голосе послышалась тревога.

– Если ты сейчас не зажжешь свечу, то я действительно могу остаться один.

И я не шутил. В полумраке вихрь стал набирать силу, а старуха обретала способность двигаться. Бабушка встала за мою спину, пряча свечу от ветра, и смогла ее зажечь. По моей спине пошло тепло. Похоже, свечка была совсем рядом. Старуха двинулась в мою сторону, но вихрю мешала икона с обликом Божьей матери. Бабка Вера подлетела ближе, но тут из-за моей спины вышла бабушка с зажженной свечой.

Старуха снова отпрянула. Бабе Тане вновь пришлось читать молитву, водя полукругом перед собой. Привидение опять успокоилось, словно его сковали цепями.

– Продолжим, – бабушка постаралась успокоиться.

– Если куклу закопать?

– Н-э-э-э-э, – пронеслось чуть слышно.

– Хорошо. А если сжечь?

– А-а-а-а-а-а, – дул где-то возле кухонного окна ветерок.

– Вера, девочку надо отпустить. Она была твоей внучкой. Твоя душа не сможет успокоиться, пока мы не освободим внучку, – бабушка говорила тихо и монотонно.

– Т-а-а-а-а-а, – согласилась старуха.

– Где сжечь? Где нужно сжечь? – повторила вопрос бабушка.

Она старалась угадать место сожжения, но нервничать нельзя. Злиться тоже нельзя. Все что нам осталось – задавать старухе вопросы. А время шло. У нас в запасе было всего три часа. Как только сумерки начнут растворяться, вместе с ними исчезнет привидение. Прошло часа два. Значит, у нас остался всего лишь один час. Свечи тоже были на исходе. Но паниковать еще рано.

– Может, на кладбище? – предложил я. Но меня старуха не слышала.

– На кладбище? – повторила бабушка.

– А-а-а-а-а, – заныл возле окна ветер.

– Что означает этот звук? – спросил я бабушку.

– Не знаю, – монотонно ответила та, – но «нет» она не говорит.

– Так. Значит, наш вопрос не совсем точный, – дошло до меня.

Моя рука затекла, но я этого не чувствовал. Я совсем руку не чувствовал. Надо было вытерпеть, так как это была единственная защита. Икона старухи защищала от ее же самой.

– Может изрезать ножом? – предположила бабушка.

– Н-э-э-э-э-э. – Ответила старуха.

– Значит, все же надо сжечь, – поняли мы. Но где?

Ч ас был уже на исходе. Время истекало.

– Может, на могильной плите Веры? Бабушка спроси.

– Мы же спрашивали про кладбище, – отмахнулась бабушка.

– Так бабка и не сказала «нет»! Спрашивай!

Старуха начала исчезать. Бабушка все же задала вопрос, который я просил.

– На могильной плите Веры? – повторила она за мной.

– А-а-а-а, – заныл снова ветер.

– Не то! – произнесла бабушка.

– А-а-а-а-а, – отозвался ветер.

– Она что-то пытается сказать, – бабушка всматривалась в исчезающую тень.

– А-а-а-а-а-а, – совсем тихо пропел ветер, и старуха еле заметно качнула головой в знак согласия. И ее образ растворился.

Бабушка с потухшей свечой стояла еще минут десять. Точно так же как и я с иконой и куклой. За окошком где-то прокукарекал первый петух, оповещая о приближении зари. Бабушка медленно опустилась на ступеньку лестницы.

– Егорка, иди сюда, – уставшим голосом произнесла она.

Я подошел к ней, все еще держа перед собой предметы защиты. Она взяла реликвии у меня из руки и опустила мою в конец затекшую конечность.

– Пошли спать, – бабушка обняла меня за плечи.

– Пошли,– согласился я, прижавшись к бабушке. Глаза у меня сами закрывались.

– Ну-ну, расслабился. Ты ж здоровый. Я тебя на второй этаж не затяну. Давай-ка своим ходом. – Привычным ворчливым голосом произнесла бабушка.

Мы вместе с ней поднялись со ступеньки. Однако, она крепко держала меня за талию, прижимая к себе. Мы поднялись на второй этаж в мою комнату. Я помню только как опустился на диван, и бабушка успела подсунуть мне под голову подушку. Я тут же провалился в никуда. Точнее – в сон. Глубокий и спокойный сон.

Сколько мы проспали, я не знаю. Когда проснулся, бабушки рядом уже не было. На улице давно светило солнце, радуя своим теплом все живое на земле. Солнечный свет, скорей всего, и разбудил меня. Я лежал, вспоминая ночной кошмар. Но страха не чувствовал. Скорее, какое-то облегчение. Раз за дело взялась бабушка, можно спать спокойно.

Когда горизонтальное положение мне надоело, поднялся и спустился на первый этаж. Оказывается, мама с бабушкой были в особняке, только тихо говорили, чтобы меня не разбудить.

– Доброе утро, – улыбнулся я.

– Ты на часы глядел? Нашел утро, – бабушка бросила в мою сторону возмущенный взгляд.

– Кстати, надо сюда часы принести. На стену повесить, – И мама начала приглядывать подходящее место.

– Чего ты крутишься на месте, как ужаленная?

– Я ж сказала: ищу подходящее место! – повторила мама.

– На кладбище сходить надо, – бабушка думала о своем.

– Зачем на кладбище часы? – а мама думала тоже о своем.

– А кто их туда нести собрался? – бабушка уставилась на маму.

– Так ты сама только что предложила, – мама удивленно глянула на бабушку.

Я понял, что пока что не готов к выслушиванию разговора между бабушкой и мамой. Развернулся и вышел на улицу. Подумав, побежал в дедову столярку, обрадовать последними новостями. Дед, как всегда чего-то точил и пилил. Это был его укромный уголок. Бабушка сюда редко заходила, потому что терпеть не могла скрежет и визг столярного станка.

– Дед, нам с тобой опять надо на кладбище топать, – весело промолвил я.

– Я смотрю, ты прям туда, как домой уже ходишь. Скоро со всеми тамошними по имени здороваться начнешь.

– Куклу надо на могильной плите Веры сжечь.

– Хто ж это так сказал? – поинтересовался дед.

– Старуха, – не моргнув, ответил я, – та, что бабка Вера.

Дед внимательно поглядел на меня и пощупал мой лоб. Потом поднял веки, заглянув в зрачки.

– Да нормальный я! – убрав руку деда, поправил челку.

– Чего ж мелешь-то?

– Ты бабушку не видел еще? – оказывается, дед пока не был в курсе нашего ночного разговора с бабкой Верой.

– Бабка Вера согласилась освободить душу Веры. Для этого надо сжечь куклу вуду на могильной плите Веры. И пепел закопать, – от себя добавил я.

В скорости пришли мама с бабушкой. Бабушка вошла в столярку деда и подала куклу вуду.

– Сходите, сожгите. Егор все знает, – коротко пояснила бабушка.

Дед плюнул, выругался с досады и вышел из столярки.

– И долго я по тому кладбищу еще шастать буду? – спросил он бабушку.

– Скока надо, стока и будешь, – проворчала бабушка. – Это ты еще мало шастаешь! Годков через двадцать будешь шастать – вот это да! Безвылазно.

–Тока после тебя, – не уступал дед.

– Извиняйте, я помладше буду.

– Мама, папа, – возмущенно включилась моя мама, – ну, что за спор. Нашли о чем поговорить!

Действительно, дед с бабушкой прекратили полемику. Бабушка пошла в дом, а дед обреченно смотрел на меня. И я понял – надо собираться на кладбище. Кукла была при мне. Икона тоже. Так что собрались мы за минуту.

Когда подходили к кладбищу, я на всякий случай достал икону. Но ветра не было. И вихря не было тоже. Вихрь взвился с визгом и завыванием, когда мы подожгли бумагу, в которой находилась кукла-манекен. Мы с дедом на всякий случай вышли за пределы ограды. И я все время двумя руками держал икону. Одна рука у меня не выдерживала после ночи.

Кукла быстро сгорела. Мы опять подошли к могиле, чтобы убедиться. Да! Куклы вуду больше не существовало.

Дед сильно дунул по пеплу, разнося его во все стороны, чем дальше, тем лучше. Мы немного постояли возле памятника Вере. Я неотрывно смотрел на плиту. Она лежала без движения.

– Ура. – Произнес я, кажется, мы победили.

И где-то прямо над самой головой во все горло каркнула ворона. Я аж, подскочил.

– Не болтай чего не надо. – Дед, похоже, тоже вздрогнул.

Я послушал деда и больше ничего не говорил. Обратно мы шли спокойно. Вихрь за нами не увивался. Поэтому я твердо был уверен, что с привидением покончено.

– Мама, мы теперь можем ночевать в своем доме? – обратилась мама к бабушке.

– Конечно, можете. Только свечи везде по дому нужно будет зажечь. И по очереди караулить, чтобы они не погасли.

– Может проще свет везде включить? – предложила мама.

– Проще. Но не поможет.

– Погоди, дак все же! Веры больше нет! – мама недоумевая, развела руками.

– Веры нет. Это верно. Веры и не было, – подтвердила бабушка.

– Ты скажи толком, – мама начала терять терпение.

– А что непонятного? Бабка это сама! – громко пояснила бабушка. – Веры и не было, в обличии внучки приходила сама бабка Вера. Поэтому и лица не видно было.

– Ты хочешь сказать, что еще не конец? – мама почти визжала.

– Да! – коротко ответила бабушка.

Все замолчали. Даже я такого поворота событий не предполагал. Я был уверен, что мы победили привидение. Точнее, бабушка победила. А я принимал непосредственное участие в этом. И вот теперь получается, что мы только сняли маску с привидения. Оно еще существует. Никуда не исчезло!

– Я больше на кладбище не пойду! – возмутился дед.

– Мне расхотелось ночевать в особняке, – прогундел я, – мне уже хочется в город.

Бабушка ничего не ответила. Она, как всегда, хлопотала по кухне, повернувшись лицом к плите. Скорей всего, она и сама не ожидала такого поворота. Но отступать было нельзя. Могло получиться еще хуже, как и случилось с Верой. Нельзя прерывать обряд, уж если начали. Бабушка знала это, как никто другой. Но как она собиралась извести привидение, никто не знал. Я тоже изрядно устал от этих аномалий, и мне нужно было передохнуть. Хоть моя психика не в пример Колькиной, вполне устойчивая, но и она может дать сбой.

– На кладбище ходить больше не надо, – не поворачиваясь к нам, ответила бабушка, – если только по доброй воле.

– По какой воле? – вспылил дед.

– Погоди! Что теперь делать? – мама неотрывно смотрела на бабушку.

– Ждать полнолуния. Бабка Вера в такое время имеет полную силу.

– Так это опасно? – удивленно произнесла мама.

– Да. С одной стороны – это опасно. А с другой стороны ее прихлопнуть будет легче. Все сконцентрировано в сгусток будет.

– И когда ты планируешь этим заняться?

– Полнолуние начнется через неделю. Вот к этому времени я должна быть готова померяться силами с бывшей подругой, – бабушка говорила спокойно, раздумывая над проблемой.

К вечеру мы собрались и поехали домой в город. Ни мне, ни родителям в особняке пока делать было нечего. Конечно, на участке вполне можно вскопать грядки и посадить овощные культуры. Но ведь хотелось после работ побыть в своем доме, умыться, поужинать и лечь спокойно спать. Без свечей и привидений.

И как раз это пока что не выполнимо.

Полнолуние начнется только через неделю. А значит, можно съездить в город, увидеться с друзьями и отойти от деревенской жизни. Приехали к себе домой мы уже под вечер.

В этот же вечер я оправился на знакомую лавку среди берез. Друзья встречали меня очень бурно. Не знаю уж, чего Колька им наболтал про особняк, только вопросами меня просто засыпали.

– А где Колька, кстати? – я поискал глазами основного болтуна.

– Они всей семьей уехали на неделю в деревню к своим бабушкам и дедушкам.

– О! Кажется, это входит в моду, – усмехнулся я.

Неожиданно Мишка поднялся с места, подошел ко мне и пощупал сначала руки, потом ноги.

– Ты чего? – удивленно глянул на друга я.

– Колька говорил, что ты можешь даже превратиться в зомби.

– Вот, врун. И ты поверил?

– Нет, конечно. Но проверить надо было. На всякий случай.

– Он у нас специалист по зомби, – Максим рассмеялся и толкнул брата в плечо.

Оказывается, Колька успел многое рассказать пацанам: и про особняк, и про Веру, и про хозяев особняка, и, конечно, про Жульку.

– Ну раз вы все в курсе моей деревенской истории, то надо будет попробовать придумать, как помочь бабушке избавиться от колдуньи.

– А чего тут думать? В церковь ехать надо, за святой водой. – Леха за эти две недели не изменился, остался таким же умным.

– Ты знаешь, где в церкви хранится святая вода? – решил сразу уточнить я.

– Разберемся.

– Что-то я Илью не вижу. – Вспомнил я про одноклассника.

– Он со своими родителями по Тайланду гуляет, – пояснил Мишка.

Везет же некоторым. Его родители, как все нормальные люди, купили путевки и путешествуют с комфортом по экзотической стране. Я представил себе спокойное гуляние по пляжу, поездку на слонах, обезьяний остров и пальмы с бананами.

А перед глазами проплыли картинки деревенских приключений. И если бы мне предстояло выбирать между Тайландом и особняком, я, скорей всего, выбрал бы особняк!

– Так что? – вернул меня к действительности Леха, – завтра едем в церковь?

– Придется ехать. – Согласился я.

– Вы с нами? – обратился он к братьям.

– У меня тренировка, – стандартно ответил Максим. А Мишка без него никуда не ходит.

Я глянул на братьев и подумал – как же скучно они живут: школа, лавка, квартира, каратэ и снова все по кругу.

Мне было необычно видеть привычный городской двор, обрамленный высокими многоэтажками. Шум машин, снующих туда – сюда, редкая трава на газонах практически вытоптанная жильцами ближайших домов. Здесь даже мухи с мотыльками не выдерживали, цивилизация их вытеснила. Чем только птицы питались, если бы люди их не подкармливали?

Я впервые за несколько лет оценил деревенский образ жизни с его просторными полями и лесным ароматным воздухом по утрам. Было в этом что-то свое, незаменимое и постоянно манящее к себе снова и снова.

Однако на улице стало темнеть, и мы разошлись по домам.

Глава 11 ПОЕЗДКА ЗА СВЯТОЙ ВОДОЙ

Родители сидели за столом и пили чай, когда я вошел в кухню. Понятно, что присоединился к ним. Поедая картошку с котлетой, я мыслил о завтрашнем посещении церкви. Где находились эти самые церкви – я не имел никакого понятия. Конечно, можно глянуть в интернете. Но можно и у мамы спросить. Она должна знать самую близкую церковь. Вернее ту, которая расположена ближе всего.

– Мам, а где у нас есть церковь?

Мама поперхнулась, а папа насторожился. Он внимательно поглядел на меня.

– Чего тебе там понадобилось? – прокашлявшись, спросила мама.

– Так. Посмотреть, – я не решался сказать про воду.

– Что конкретно? – подключился папа.

– Что обычно в церкви смотрят?

– В храме обычно молятся, а не смотрят, – поправил меня папа.

– Еще можно покаяться, попросить прощения, – добавила мама.

– У кого просить прощения? Туда что, как в суд, всем составом ходят?

У мамы в глазах появился недобрый блеск. Она насупилась и набрала в грудь по – больше воздуха. Я сжался, приготовившись к словесной атаке. Но папа ее опередил:

– Наверное, ты в чем-то прав. Туда ходят, как в суд. Вот только не всем составом, а по одному.

Мама как-то странно посмотрела на папу и выдохнула. А я ничего не понял, но больше уточнять не стал. Сделал умный вид, что со всем согласен.

– Так мне кто-нибудь скажет, где у нас есть церковь-храм?

– Совсем рядом нету. Надо проехать пять остановок. Нужная остановка так и называется: Храм Владимирской божьей матери. – Спокойно пояснил папа.

Основное я понял. Дальше ужинал молчком. Мама изредка поглядывала на меня, но ничего не сказала.

На всякий случай я включил компьютер и полазил по интернету, уточняя кой-какую информацию. От Лехи пришла смска «Захвати с собою соль. Тоже в церкви подержим. Вдруг – пригодится!» Это была хорошая идея. Я понимал, что бабушка знает лучше меня что делать с привидением, и все же моя помощь может быть не лишней. Во всяком случае, соль в доме всегда сгодится.

На следующий день мы с Лехой отправились за святой водой, и по пути я взял немного соли. Горсти две. Чтобы точно было немало. Родителям сказал что пошел во двор. И уточнил: «Буду гулять часа два, не меньше!»

Мы действительно проехали пять остановок и вышли на Храме Владимирской Богородицы. Храм оказался просто огромным. С несколькими главами и колокольней. Он смотрелся величественно. Золоченые купола с крестами наверху очень впечатляли. Мы немного постояли возле ажурных ворот, входить в массивные большие двери церкви было страшновато.

Смотрим, поднялись на широкое крыльцо две бабульки, подошли к дверям, подняли головы, перекрестились. Затем встали на колени, опять перекрестились и стукнулись лбом о крыльцо. Я почесал лоб. Леха тоже озадачился. Никто из нас не ожидал, что тут просто так не войдешь. Но с привидением нужно было бороться и я двинулся в сторону массивных дверей. Мы взошли на крыльцо, подняли головы и покрестились. Правда, я руку перепутал, но меня никто не видел.

Потом я встал на коленки и дернул Леху. Тот, нехотя, опустился радом со мной. Биться лбом я никак не решался. Неожиданно дверь отворилась и из нее вышли тетки. Эти были моложе чем те, что стояли на коленях до нас. Я опустил голову, не решаясь смотреть теткам в глаза. Леха глянул на меня и последовал моему примеру.

– Вы чего, мальчики? – удивленно спросила одна, остановившись возле нас.

– Не видишь, что ли? Подаяние просят.

И обе женщины насыпали перед нами деньги. Затем перекрестились, обошли нас и зашагали дальше. Мы с Лехой переглянулись и собрали «подать». Однако надо было стукнуться лбом и только потом входить в саму церковь.

Только я уперся руками в крыльцо, чтобы совершить ритуал, как из церкви вышли еще трое. Эти тоже, увидев на коленях стоящих мальчишек, бросили нам денег.

– Может, постоим еще чуть-чуть? – похоже, Лехе начало нравиться.

– У меня уже колени болят, – пожаловался я и треснулся лбом о цементный пол. Оказалось – больно. Я потер лоб и поднялся на ноги.

Леха, глядя на меня, тоже приложился лбом к полу, и в это время вышла бабушка.

– Сыночек, тебе плохо? – она заботливо склонилась над Лехой, помогая ему встать на ноги. Но денег не дала.

– Спасибо, – поблагодарил бабульку Леха, а когда та отошла, тихонько произнес, – жадина!

Мы еще раз перекрестились и вошли в церковь. Там оказалось еще боязливее, чем на улице. Кругом большие иконы, горящие свечи, запах ладана и молящиеся старушки под текст, звучащий нараспев: «Господу помоооолимсяяяя!»

Я временно забыл про воду и соль. Смотрел, как завороженный, на священника, слушая его монотонный успокаивающий голос, по пути рассматривая многочисленные лики святых. Кругом струились огоньки свечей, и я подумал: «Конечно, сюда бы бабка Вера не посмела сунуться! Может, много свечей напокупать?» Леха тоже глядел на все с отрешенным лицом и широко раскрытыми глазами. В себя нас привела служительница храма:

– Вы что хотели, мальчики?

– У вас тут есть святая вода? – сразу перешел к делу я.

– А тебе зачем? – видимо, все бабушки одинаковые. Моя баба Таня такая же.

– Сбрызнуть в доме, – честно признался.

– В смысле – окропить дом? – поправила она меня.

– Да, – согласился я, но решил уточнить, – а чем это отличается от сбрызгивания?

– Это – то же самое, просто так не говорят. – Улыбнулась священнослужительница.

Она куда-то сходила и вышла с поллитровой пластмассовой бутылкой воды.

– С вас двадцать рублей.

Мелочь, которую нам набросали, оказалась кстати. Я никак не предполагал, что церковная вода стоит денег. Хоть и небольших. Видимо, и до церкви рыночные отношения докатились. Вера – верой, а деньги – деньгами.

– А соль можно посвятить? – спросил Леха.

– Конечно. Давайте свою соль.

Я подал мешочек с солью. Служительница снова куда-то сходила и вышла с солью. Только мешочек был другой. Как оказалось, она нам вынесла уже освещенную соль, а нашу забрала. Мне было все равно, чью соль сыпать на привидение. Лишь бы помогло.

– От чего вы хотите окропить дом?

– От привидения! – шепотом произнес я, немного наклонившись в сторону тетки.

У той лицо вытянулось. «Как бы воду не отобрала», – подумал я и на всякий случай спрятал бутылку за спину.

– Вам священник нужен. Службу в самом доме отстоять надо, – деловито говорила она.

– Мы подумаем над этим, – пообещал я.

– И вот еще что – возьми псалтырь. Книжка небольшая, но на все случаи жизни пригодится. Нечистая сила боится божьего слова. А икона у вас в доме есть?

– Да-да. Икона есть. Вот, такой же матери, как ваша церковь.

– Это хорошо. – Похвалила служительница. – Ну, так псалтырь покупать будешь?

– Дорогой он? – решил узнать я.

– Сто рублей.

– Заверните. – Сто рублей у меня было. Тем более, немного подзаработали.

Все что надо было мы приобрели. Ну теперь держитесь все привидения! Мы еще немного постояли, слушая монотонный распев священника.

– Может пойдем уже? – дернул меня за руку Леха.

Выйдя из церкви, чуть не столкнулись с очередной группой верующих бабушек.

– Надо же. Молодежь в церковь потянулась. Молодцы какие.

Мы поздоровались и обошли бабулек стороной. Выходя из ажурных ворот, я почувствовал облегчение. Как будто сдал экзамен перед группой учителей во главе с директором школы. Главное – я запасся всем, чем мог. И даже больше. Мы проехали пять остановок в обратную сторону, и зашагали к своему кварталу.

– Спасибо тебе, – поблагодарил я Леху, – я бы один даже не догадался поехать в церковь.

– А я там уже был с родителями, – ответил Леха, – только мы с мамой не падали на колени перед входом. И лбом не стукались.

– Так чего ж ты молчал?

– Я думал – ты знаешь что делаешь.

– Ну ты ж видел что бабушки все так делали.

– Ага. Однако им денег никто не кидал.

– Значит мало стояли, – сделал заключение я.

Теперь для борьбы с привидением все было готово. Я хотел позвонить бабушке, но передумал. Она опять начнет ругаться. Привычка у нее такая: сначала отругает, потом подумает. Я включил компьютер и глянул на состояние луны. Полнолуние должно быть в эти выходные. Значит, я должен быть в деревне к выходным. Прибрал в отдельный пакет все, что мы приобрели в церкви и опять выскочил на улицу.

Братья уже сидели на лавочке. Они в знак приветствия подняли руки.

– Привет. Как в церковь сгоняли? – поинтересовался Максим.

– Прикольно, – ответил я.

– Воду набрали? – спросил Мишка.

– Ага.

– И где она в церкви находится?

– Из крана бежит, – не моргнув глазом, поведал я.

– Она там, прям из крана уже святая бежит? – Мишка заинтересованно глянул на меня.

– Ага, – опять подтвердил я, – поп ее тут же освещает, как только кран открывают.

– А где в самой церкви кран? Что-то я ни разу не видел, – до Максима стало доходить, что я фантазирую. Мягко говоря.

– А ты когда последний раз в церкви был? – решил уточнить.

Максим замялся, похоже, его пути никак не связаны с храмами. К нам подбежал Леха. Он был довольный и веселый.

– Егор, мы завтра с тобой опять в храм смотаемся.

– Зачем это? – каждый день стоять на коленях я не планировал.

– Я маме сказал, что мы за святой водой с тобой ездили. Она сказала что нашу квартиру тоже срочно надо окропить. На всякий случай.

– А ты объяснил, что вода там платная?

– Забыл! – Леха хлопнул себя по коленке.

– Зачем платить, если ты сам из крана наливаешь? – Максим удивился.

– Из какого крана? – Леха удивился еще больше.

Но тут я начал подробно объяснять – где стоит в церкви кран, как его открывать и как поп тут же освещает воду! Леха быстро сообразил. Он упорно кивал головой в знак согласия. Попробовал бы он меня не поддержать! Завтра ж снова нам вместе ехать. Мы договорились, что Леха за мной зайдет.

С нашего балкона раздался мамин голос, оповещавший о том, что время позднее, скоро станет совсем темно, меня будет не видно и пора по домам. И действительно, через некоторое время на улице стало темнеть.

Я сидел на диване и подумал про книгу, которую купил в церкви. Что там такого, что ее злые духи боятся? Достал из пакета небольшую темно-синюю книжонку, на обложке был нарисован золотистый крест и такими же золотистыми буквами выдавлено – «Псалтырь».

Открыл первую страницу и начал читать. Вроде, буквы знакомые, а слова непонятные. Попробовал почитать вслух. Видимо, сильно громко читал, потому что в комнату вошла мама и молчком подошла ко мне. Я тоже замолчал.

Мама повернула обложку к себе и прочитала:

– Псалтырь.

– Ну, вот. – Промямлил я, – решил посмотреть, чего тут пишут.

– И как? – мама махнула головой в сторону книги.

– Да так-то ничего, читать можно. Только слов странных много. Без перевода тяжко.

– Кто тебе такое произведение посоветовал?

– Тетенька из церкви, – и я понял, что проболтался.

– А ты у нас уже и церковь посещать стал?

– Тока один раз. Сегодня. За святой водой.

Мамино лицо сделалось каменным. Она как держалась за обложку псалтыря, так в этой позе и застыла. Значит, действительно, книга сильная. Не знаю, как призраков, а простых людей сражает наповал. Пока она молчала, решил уж до конца все рассказать.

– Завтра опять придется ехать. Лехина мама тоже святой воды попросила.

Мама не отмирала. Только брови сильно вверх подскочили. И глаза странно увеличивались. Надо было как-то выводить ее из ступора, и я вновь принялся читать вслух псалтырь. Помогло! Мама вздрогнула, повернулась и пошла со словами:

– Женя, мы его теряем.

– Что стряслось? – папу так просто псалтырь не возьмет. Долго придется читать.

– Егор в секту попал. – Мамин голос дрогнул.

– Когда он успел в секту попасть? И, главное, где?

– Где-где, – повторила мама, хлюпая носом, – у них везде свои люди есть.

Папа подошел ко мне и тоже глянул на обложку. Он подробно расспросил меня по поводу святой воды, святой соли и псалтыря. Я естественно, все рассказал, так как скрывать мне было нечего.

– Ну что ж, молодец. Ты все правильно сделал.

– Же-еня? – мама испуганно посмотрела на папу.

– Что ты выдумываешь! Сын беспокоится за бабушку и за особняк. – Пояснил папа.