Текст книги "Любовь выбирает отчаянных"

История третья
Капитан дальнего плавания

Тина Кальпецерович – почти одесситка. То есть родилась она в Жмеринке. Но учиться на психолога поехала в Берлин. А оттуда вернулась к морю. «С детства я мечтала об Одессе и моряках! И что после этого оставалось делать в Берлине? После падения Рейхстага русские там совершенно ни к чему». Но Одесса – город иммигрантов. Оттуда все постоянно уезжают, невозможно удержаться. Вот и Тина уехала в Португалию. «По крайней мере, я попала в страну с названием, похожим на «порт»!» Каждое лето, по праву избранных, Тина приезжает в Мариуполь. Историю про Капитана она очень любит рассказывать на бис. А может, она любила и своего героя, Капитана? Таких вопросов у нас на шабаше не задают.

Сегодня я расскажу мужскую историю про море, любовь и женщин. Более того, моим клиентом был настоящий капитан дальнего плавания в отставке: на мой вкус, молодой, 51 год, красивый, суровый, мужественный, жесткий. Крепкого телосложения, «квадратный», прическа – ершистый ежик с проседью, серые лучистые глаза, как два тумана, внешне – вот такой мужик! Напряженность, с которой он держался, указывала на то, что передо мной хоть и абсолютно положительный, но бескомпромиссный, ревнивый экземпляр, из тех, про кого говорят: «Не курит, не пьет и жить не дает».

Звали его Константином. Как будто в честь кинематографического прототипа: «И Константин берет гитару и тихим голосом поет: «Я вам не скажу за всю Одессу…» Собственно, события и происходили в Одессе. Но этот не пел. Он чеканил. Как скала холодный, агрессивный, нулевая маневренность, из-за чего и нулевая видимость за бортом…

Что привело морского волка к психологу? Военные и моряки представителей нашей профессии обычно не любят. С точки зрения человека сильного и волевого, психологи только поощряют человеческие слабости и балуют бездельников, вместо того чтобы тренировать и закалять.

Повод для визита Константина был совершенно анекдотическим: ему пригрезилось, что пока он плавал, на что ушло больше тридцати лет, жена ему изменила, и, соответственно, его родная дочь Саша – вовсе ему и не дочь, а так, нахлебница и нахалка.

Критической точкой стала ссора между Константином и этой самой дочкой. Саша, девушка 17 лет, заканчивает школу. Красивая, дебелая девица, которая больше интересуется своей внешностью, чем учебой, со слов отца, конечно.

Сегодня он вернулся домой в полдень после каких-то дел в городе (Константин только что вышел в отставку, пока не работал) и застал дочь Сашу еще спящей.

– Одну? – уточнила я.

– А с кем же еще? – отшатнулся Константин.

Зачем я спросила? Теперь будет третировать своей ревностью и дочку, а не только жену.

– Это мог быть молодой человек, например… – аккуратно намекнула я.

– Вы с ума сошли! Я б его убил, – коротко и весомо ответил капитан.

Точно, убил бы: одним резким тычком.

– Ну, это не ко мне, это к киллеру, а потом к милиционеру… – Мне что-то стало не по себе от его агрессии.

Капитан закипел как самовар, и я поняла, что долго мы не продержимся. Драить палубу он меня не отправит, конечно, но покомандовать попробует, а я этого не люблю с детства – папа был морским офицером, ходил на торговых судах под флагом того же Одесского мореходства.

Насколько я поняла, Константин разбудил мирно спящую, наверное, с каким-то плюшевым мишкой в обнимку Сашу и стал кричать и ругаться за то, что она снова не пошла в школу. Саша, естественно, возмутилась, потому что отец зашел в ее спальню без стука, уперлась и в знак протеста стала кричать, что это не его дело, с кем и как она проводит время.

Так разговаривать с отцом было нельзя. Девочка дала маху. У него сто человек по линейке ходили, команда работала как часы.

Ссора быстро достигла апогея. Константин обозвал Сашу бездельницей и тунеядкой, а она, давно заплывшая за буек и здорово рискующая здоровьем, заорала:

– Лучше бы ты не вернулся из плавания! Мы без тебя нормально жили!

Константин не выдержал, ударил дочку по лицу, швырнул ее на пол и вышел из спальни весь на нервах.

Видно, ему было не по себе оттого, что поднял руку на Сашу.

Мне бы выпить с капитаном – уж больно он был напряжен. Дочка нанесла ему смертельную обиду. Он и так переживал выход на берег как снижение статуса, а тут еще его малолетки будут пинать.

– Хотите коньяку? – спросила я по-дружески.

– Нет, – отрезал он и вдруг по-детски беспомощно разрыдался.

Сильные люди, про которых говорят «из кремня», очень сентиментальны. Они выдерживают штормы и бури, но стоит к ним обратиться тихо, по-матерински, что-то внутри у них обрывается, и все сдерживаемые эмоции, все невысказанные слова выплескиваются наружу. Его трясло в рыданиях от обиды: за что? Он понимает, что воспитанием дочери толком не занимался, но он же ради них жизнью рисковал! Константину уже казалось, что он оказался в чужой семье. Раньше его ждали, ценили, встречали-провожали, а теперь он мешает и жене, и дочери. Неужели все из-за того, что он не работает?

– Кто ваша жена? – нужно было прояснять обстановку.

– Валя?

По интонации было понятно, что Валя – это все, что у него сейчас есть.

Валя по образованию была бухгалтером, но принадлежала к тем тихим конторским работницам, которых больше всего интересует дом и семья. Она и работает в ЖЭКе, к которому относится их дом. «Аккуратная женщина, слегка за сорок», – отрекомендовал ее капитан.

– Как может такая милая и любящая женщина изменять? Все, что вы рассказали, как раз говорит о том, что она – одна из самых преданных и спокойных жен, которые терпеливо ждут и любят, несмотря ни на что. Идеальная жена.

– Видите ли, по молодости я сильно гулял. Дурной был, девчонки на шею вешались, сами понимаете, форма! Скрыть это было невозможно: дома не ночевал. Но потом как отрезало. Стали ходить во Вьетнам и на Кубу, под бомбежками американцев. Жалеть ее стал. Я-то знаю, что со мной и как, а она ночи не спит, переживает. Ждет. Я бы такое не выдержал. Ну, она и могла сходить на сторону, из чувства мести, – делился своими страхами Константин. – Не родная мне Сашка дочь, чувствую я. Крупная такая, глазищи серые, жесткая!

– Пока все совпадает. Крупные они из-за акселерации. Откормленные, как бройлеры. Агрессивная же из-за того, что пристаете. Она думала, вы придете, побалуете ее немного, а вы ее как юнгу стали воспитывать, дрессировать. С девочками так нельзя. Их больше, чем мальчиков, любить надо и ласкать, – я пыталась обрисовать совсем другую картину. – Да и жену тоже. Вы ее вроде любите, а ведете себя очень холодно. А главное, приписываете ей свои же грехи. В психологии это называется проекцией.

Я надеялась, что научный подход перевесит доморощенные теории капитана.

Подозрение, что жены им изменяют, – это беда моряков и дальнобойщиков. Сами немало попользовавшись своей удаленностью от дома, они начинают подумывать, что их супруги тоже не сидели сложа руки и потупив взор. Более того, некоторые даже считают это нормальным. Только чтоб никто не знал. У нас вообще гуляет не тот, кто систематически ходит на сторону, а тот, о ком слухи распространяются. А так – ничего, можно… Но, конечно, родить от чужого, по мнению капитана, это было уже слишком…

– Да с чего вы взяли, что она родила от другого?!! – Похоже, Константин фиксировался на супружеской измене.

В качестве аргумента он привел и недавний случай позднего возвращения Сашки с вечеринки. Он ждал ее с ремнем, час ночи, на улице – шпана, а она явилась веселая и, поняв его настрой, расхохоталась в лицо:

– Папка! Поздно уже ремнем воспитывать.

Он сорвал с нее бусы, попытался растоптать ногами. Поскользнулся на бусине, нелепо завалился перед смеющейся девушкой. Было уже не до ремня. Но насмешка девчонки задела героя дальних странствий.

Я и здесь увидела только типичные проблемы отцов и детей.

Поскольку отца постоянно не было дома, нормальной психологической связи между членами семьи пока не сложилось.

– Ваши подозрения могут травмировать жену и дочку, привести к полному отчуждению в семье. Вы уж решите для себя, хотите вы семье ада или рая.

Константин вспомнил, между прочим, и трогательные моменты своей семейной жизни.

– Звонок в дверь, Валентина открывает. На пороге – я в капитанской форме. Валентина зовет Сашу. Саша выскакивает и бросается меня обнимать. Тогда она была еще маленькой.

Сцена идеальных отношений: он – герой, его ждут и любят.

– Дети не могут все время быть маленькими и каждый раз бросаться на шею с криками: «Папка!» Вы переживаете «синдром символического присутствия» – когда все в доме привыкли к тому, что вас нет рядом, а вы, как призрак, ходите по квартире, живой и невредимый, символ, а не человек. Нужно набраться терпения и выстроить реальные отношения в семье заново.

Я даже предложила Константину помочь гармонизировать отношения в семье, поговорить с женой.

Но капитан ждал другого. Он был уверен, что психологи госпитализируют непослушных граждан, и надеялся усмирить таким образом дочь. А если я и этого не делаю, то непонятно, зачем психологи вообще нужны, и тогда он пойдет прокладывать себе другой курс.

Беседу он скомкал, потому что жанр доверительного разговора с чужой теткой его, как бы это точней сформулировать, унижал, что ли. Да и я, признаться, не испытывала особого желания гасить чужие бредни. Никого диагностировать и госпитализировать я не собиралась, да и не могла.

Девчонку было жалко, ну да скоро сбежит из дома, с папиным-то характером.

Однако мой капитан ненадолго скрылся с горизонта.

Домой он, конечно, пришел растревоженный, но не удовлетворенный.

Бубнил себе что-то под нос, как будто продолжал дискутировать с психологом, выпил бренди (напрасно отказался от коньяку), стал смотреть футбол. В это время с работы вернулась Валя с сумкой продуктов. Почувствовав, что он в дурном настроении, сразу прошла на кухню готовить ужин. Он за ней, понес туда, можно сказать, недовольное лицо напоказ, дал понять, что будет разговор, вернулся, но уже о футболе не думал, а стал быстро и угрожающе закипать.

Вообще я хочу предупредить всех мужчин: если задавать вопросы вроде «Ты мне изменяла?», то нужно заранее настраиваться на поражение. Если женщина говорит: «Нет!», вы ей не верите, чувствуете, что она по-прежнему что-то скрывает. Если признается, то, конечно, вы оказываетесь на секунду в победителях и провидцах, но каково же открытие?! Еще одно наблюдение: у женщин, которых мужья достают своими подозрениями, иногда просто не выдерживают нервы, и они сознаются в том, чего не было. Но делают это уже тогда, когда твердо решили уйти, чтобы больше всего этого не слышать.

Теперь вы видите, как рисковал наш капитан, когда в нетерпении залетел на кухню и выпустил самонаводящуюся торпеду:

– Валя, Саша – не моя дочь?!

Валя что-то просчитала в голове, пытаясь оценить риски, и, представьте, выпалила, как женщина, собирающаяся на выход:

– Да, Сашу я усыновила. С тех пор она моя дочь. А ты, Костюшка, как хочешь…

Он хватает ее за руки, ведет на диван, усаживает и, глядя в глаза, начинает расспрашивать. Валя плачет, понимая, что ее семейная жизнь на этом, скорее всего, закончилась, и рассказывает, устало и нехотя, что в молодости не могла забеременеть и взяла девочку на воспитание. Она просит, без особой на то надежды, не говорить об этом Саше. Признает, что с девочкой очень трудно, специфический характер, но резонно замечает, что основной груз по воспитанию все-таки взяла на себя.

– Сашка по сути очень хороший человек. Нужно, Костенька, чтобы ты отнесся к ней хотя бы с жалостью. Она выросла без отца.

Константин в бешенстве. Он уже не слышит увещеваний жены. Как могли его столько лет обманывать! И этого подкидыша он теперь должен еще и жалеть? Он отшвыривает жену и уходит из дома.

Иным людям нужно знать правду исключительно для того, чтобы получить подтверждение, что весь мир – это такое дерьмо…

Самое интересное, что деваться Константину было практически некуда.

Стратегический ум капитана дал сбой, и наш герой оказался в банальной пивной под названием «Бар». Поражений капитан не боялся, на то он и морской офицер, но что делать дальше – тоже не знал. Надо было обмозговать событие. Ну не к психологу же идти?

Константин сидит за столиком и напивается. К нему подсаживается неизвестный «товарищ» со своей початой бутылкой – мужичок лет 50–60, спивающийся интеллигент в мятой шляпе и пиджаке от когда-то хорошего костюма. Из тех, кто фасонится и не считает себя алкоголиком – пьет в компании приличных людей. Любит порассуждать, но все чаще любит и просто выпить.

Константин рассказывает ему, как обманывают моряков, пока они, рискуя жизнью, проходят свою нелегкую службу. Неизвестный поддакивает, пытается утешить и, наконец, предлагает познакомить Константина с одной «кралей».

– Она ломаться не будет.

Константин соглашается. Ночевать негде, жены теперь нет.

Неизвестный кому-то звонит.

Через некоторое время в кафе входит «девушка» за сорок в яркой юбке и майке и с такой же яркой помадой, ахает, вскрикивает «Костя!» и быстро присаживается за стол, уставившись ему прямо в корму своими мутно-зелеными глазами.

– Откуда ты меня знаешь?

– Я Лена. Ты смотри, мы с ним гуляли по молодости, а он тогда бросил девку как ни в чем не бывало и сейчас нос воротит. А ведь мы с тобой долго гуляли, Костя! Я ведь первой красавицей в порту была, – уверяет она.

Елена оказалась давней пассией Константина, которую он совершенно забыл. Всех не упомнишь. Она его успокаивает:

– Кто старое помянет, тому глаз вон! Не ожидала тебя встретить в таком непрезентабельном месте!

Делать нечего, может, оно и к лучшему, что не придется долго наводить мосты, объясняться. Да и ночевать, опять-таки, негде. Бабы, если честно, не хотелось.

Так он у нее и застрял. Жила Лена убогонько, все какое-то яркое, пестрое и поношенное, как и она сама. Надуманно веселая, говорливая – еще бы, такого мужика отхватила!

Но через три дня стало понятно, что Костик у нее зажился, а будет ли жениться, неясно.

Лежат они среди помятых простыней, курят, и она аккуратно спрашивает:

– Опять не пойдешь домой ночевать? Там все-таки дочка…

– Дочка неродная, приблудная, волчонок. Ладно бы нагуляла, а то вообще из приюта взяла. Некому даже морду набить. – С Еленой Костя чувствовал себя спокойно, был уверен, что найдет понимание, потому что в таких отношениях, когда уже спят, но еще не успели друг друга узнать, обе стороны спешат демонстрировать понимание и доверительность.

Впервые услышав настоящую причину ухода Константина от жены, Елена затихла.

– Надо бы дочку выгнать, – говорит Костя. – Выкормили акуленка, пора на волю выпускать.

– Это все равно что выписать ей путевку в портовые шлюхи! Заработков нет, молодые девчонки и перебиваются, балуясь с моряками. Ты посмотри на мою жизнь. Неужели хочешь для нее такой же? – била на жалость Елена.

– А мне наплевать! Чем ты хуже Вальки?

Елена самодовольно улыбается: тщеславие падшей женщины*. Уж сколько намыкалась, теперь и она может пожить за мужиком, не хуже этих скучных морячек.

Комментарий психолога

* Неудачники всех мастей утешаются мыслью, что когда-то им повезет и они вознесутся. Иногда на это ожидание уходит вся жизнь.

Но через пару дней, неудовлетворенный и уже нагулявшийся, Константин пришел не к жене, а ко мне. Друзей на берегу у него не завелось.

Он рассказал, конечно, что живет у своей давней пассии, с которой встречался в молодости. Она по-прежнему сексуально активна, но говорить с нею не о чем. Стало только хуже.

– Это не жизнь! – ревел он.

– Чего же вы от меня хотите? Я же предупреждала вас, просила не делать резких шагов. Наломал дров, капитан, – укоряла я.

– Что вообще бывает с мужчинами, которые обнаруживают в семье обман? Что советует мировая психология? И как теперь обрести покой? – он слишком многого от меня хотел.

– Вы что думаете, будете творить, что вам в голову взбредет, и каждый раз мировая психология будет приходить вам на помощь? У нас даже медицина, уж на что давняя наука, и то не всегда помочь может.

– Так что ж мне теперь, спиваться? – в голосе Константина зазвучала угроза.

– А как хотите! Это горе не утопить ни в вине, ни в активном сексе. Вы семью потеряли из-за своей дури. Это им, вашим девчонкам, нужно помогать, а не вам. Это ваша жена двадцать лет вас ждала-ждала, все глаза проглядела, а вы по шлюхам опять пошли. Вас-то понятно, за что Бог наказал, а ее-то и девочку за что? – я чувствовала в себе голоса и силу всех обиженных женщин. – Вас задело то, что ваш авторитет в семье перестал быть абсолютным. Пока вы плавали, служили, рисковали жизнью и зарабатывали на жизнь, вы мало бывали в семье, и так считалось, что «главное, чтобы в море не штормило, а дома перебьются». Реально вы мало интересовались, как живут жена и дочь, а выйдя в отставку, начали задумываться и понимать, что многого не знали и ко многому надо теперь заново привыкать. Вы затеяли семейные разборки, психологический смысл которых – напомнить о своей ценности и авторитете в семье. Вам показалось, что авторитету что-то угрожает? Потому что там были море, чайки, стихия, а здесь – быт, кухня-магазин-кухня? Но и жене, и дочке тоже нужно простое человеческое тепло и внимание. Они соскучились, истосковались не меньше, чем вы сами…

Как же он не понимал таких простых вещей? Дубина!

– Она меня обманула! – ябедничал Константин. Он оправдывал свое имя: изменить его представления о жизни было невозможно.

– Она и тут о вас побеспокоилась, – мне было чем крыть. – А как с вами было обсуждать и договариваться?! Разве вы готовы были к такому положению дел? Если вы и прежде гуляли, то, скажи вам жена о своем бесплодии, это совсем развязало бы вам руки. А она вас любила и жизни без вас, похоже, не представляла!

Бог мой, каких женщин ты посылаешь некоторым мужчинам просто так!

– Связь на стороне ничего не меняет. Семью такая связь не заменит. А для женщины дети не те родные, кого она родила, а те, кого она вырастила. Так, капитан, дело не пойдет. Изведетесь вы без своей Валентины. Чудо она, а не человек, а дочка подрастет, пообтешется. Любят они вас обе, и не думайте.

Капитан мой чуть ли не плакал, так расчувствовался. Он услышал от меня подтверждение своих надежд.

И решил Константин с Еленой потихоньку-полегоньку порвать. Обижать он ее не хотел, все-таки в трудную минуту она его пригрела, но и обещать ничего не мог и не хотел. В глубине души презирал он женщин, которые вот так вот первого попавшегося готовы утешать.

Принес он ей в утешение, как полагается, бутылку красного сухого и конфет. Елена играет себе на гитаре и поет «Шаланды полные кефали в Одессу Костя привозил…» Каждый раз так, надоело, просил же не действовать на нервы, ну да в последний раз.

Константин говорит, что хочет попрощаться. Больше он к ней ходить не будет. Как говорится, спасибо за хлеб, за соль.

А Елена как взметнется дикой кошкой, как заорет:

– А куда ты от меня денешься? Мы теперь с тобой законная семья. Это в молодости ты меня бросил, молодую и красивую, а теперь просто обязан жениться.

Константин напоминает ей, что женат, говорит, мол, сожалею, что потревожил.

А разъяренная Елена вдруг сообщает ему в лоб такое, от чего и не такие дубы, как Константин, рушились.

– Саша – это моя родная дочь! Валентина выпросила ее у меня, потому что сама родить не могла. Выкусил?

Она орет, что, пока Константин плавал, его жена искала, кого бы усыновить, потому что очень уж боялась, что Костя ее бросит. Она якобы уговорила Елену родить хоть от кого-нибудь, потому что «считала, что девочка будет красивой, как я», а когда вырастет, очень понравится Константину.

Тут Елена особо противно стала рисоваться, потому что от былой красоты и молодости не так уж много и осталось. А с годами женщине к лицу больше достоинство и гордость – молчаливые и спокойные состояния.

– Все ты врешь, Ленка! Меня, конечно, обманывают, но не до такой степени. Сашка совсем на тебя не похожа, – отбился Константин.

– А на тебя она, думаешь, похожа? – решила задеть за живое Елена, побольнее ударить.

– Курва ты! – бросает он напоследок и уходит.

А она ему вслед:

– Сам не ангел!

На что надеялась эта женщина, непонятно.

Константин вернулся домой молча, ничего не объясняя, да никто его и не спрашивал. И все-таки запил, прямо у жены и дочки на глазах. И с каждым днем наливался бешенством.

А на третий день опять не на шутку сцепился с Сашкой. Рассказал ей всю правду о ее происхождении, без всякой педагогики, и завершил от себя выводом, который тяготил его все эти дни:

– Теперь я понимаю, откуда такое отродье: мать была шлюхой, дрянью, вот и результат.

Дочь характером покруче отца вышла. Восприняла новость как разрешение делать, что захочет. Раз ее всю жизнь обманывали и из дома выживают, то и пожалуйста, до свидания! И тоже ушла в неизвестном направлении, не сказав, когда вернется, да и вернется ли.

Приходит Валентина, застает пьющего Константина. Тот говорит, что теперь все знает, и Сашка тоже знает, чья она дочь. Главное, она дважды солгала: и про бесплодие, и про Ленку.

– Догадалась взять ребенка у портовой шлюхи! – изрядно подвыпивший Константин швырял по квартире все, что под руку попадало. – А она теперь прилипла ко мне с претензиями… Я практически у нее в заложниках.

Жена интересуется, как они повстречались. Константин врет, что стал собирать сведения о дочке и не успокоится, пока не узнает все.

– Дочку ты уже, кажется, потерял, теперь осталось уйти мне. А что касается Елены, то с нею вопрос всегда решался просто: нужно дать денег, она и отстанет, – посоветовала она Константину. Но он ее уже не интересовал. Мысли были заняты лишь тем, как разыскать и вернуть Сашу.

Валентина продержалась до утра. Стоит в предутренних сумерках у окна, плачет, не знает, как быть. Душат слезы: за что с нею так судьба обошлась? Она ведь человек хороший, надежный, честный.

Константин выползает из супружеской постели, проспавшись и протрезвев. Теряется перед плачущей женой, истерично восклицает:

– Ну зачем, зачем ты так поступила, Валюша?! Разве не могли мы жить вдвоем, без детей?

– Значит, не могли! Мы же не могли жить без тебя. Мы думали, что и ты не сможешь жить без нас.

Она молча, сурово и непреклонно собирает вещи и уходит. Гордая очень.

Тут Константину уж совсем невмоготу стало дома сидеть. Что ни день, то хуже и хуже жизнь оборачивается. В море все понятно, а тут попытался с двумя женщинами разобраться, а теперь уже четыре вокруг (я тоже, напомню, женщина), и только запутался.

Пошел он в кафе, хоть поесть чего-нибудь.

Но не успел поковыряться в салате, как мужик в шляпе тут как тут, ищет, с кем бы разделить радость текущего дня.

Костя ворчит:

– Ты мне жизнь испортил со своей Ленкой. Скажи ей, чтобы и не совалась, дрянь такая. Мало того, что сама гуляла, так еще и девчонку свою продала на воспитание.

– Жить-то как-то надо. Ничего плохого она не сделала: кто-то может родить, кто-то может растить… – отвечал мужик, изображая сочувствие и надеясь, что его душевность будет по достоинству вознаграждена.

– Да если бы Сашка мне была родной дочкой, разве были бы у меня с нею такие проблемы? Я же чувствую, не родная кровь. А ты не знаешь случайно, кто отец? Ты про эту историю, наверное, знаешь что-то?

– Да, – говорит неизвестный, – знаю… Отец этот – я.

Константина как кипятком облили. Еще лучше!

– Хороша семейка: алкаш и шлюха! – дивится и возмущается он. – А я, значит, должен кормить и вашу дочку, и вас?!

И хватает новоявленного папашу за грудки. Тут бы бедняге и конец, несмотря на фарсовую шляпу, но вмешался бармен. Мужика спас, а Константина выпроводил от греха подальше.

Следующим пунктом в его маршрутном листе была, конечно, я.

Пришел Константин обсудить возможный маневр по возвращению жены в дом, маневр, для участников этих запутанных событий внезапный.

– Один не могу. Повешусь! – объяснил он свое появление.

– Дело, конечно, капитанское, но жена без дочки не вернется, – рассуждала я, искренне желая вразумить потерявшего видимость и управление капитана. – Уж не знаю, на каких руках вам придется носить своих женщин, сколько на коленях стоять, чтобы они не только вернулись, но и простили вас… Они обе нуждались в вашей поддержке и заботе, за все эти годы заслужили внимания, а вы, чтобы придать себе значимости и просто от нечего делать, стали доставать скелет из шкафа. Вы готовы просить у них прощения?

– За что? Я же не виноват, что они все врут! – изумился Константин.

– Если бы вы могли спокойно отнестись к правде, у жены не было бы нужды скрывать. Вы думаете, жизнь – это морские походы? Жизнь – это американские горки: чуть загляделся – слетел с рельсов. А вы, как ребенок, были прикрыты от таких проблем вашей женой. Только в этом и вижу ее вину: берегла вас очень. И сейчас бережет. Другая бы уже давно выгнала и развелась!

– Может, вы все-таки встретитесь с ними? Поговорите?

– Сомневаюсь, что вам удастся их собрать. Может, и не увидите больше…

– Я вот что думаю: пусть эти два алкаша, Елена и ее муж, заберут свою дочку обратно. А мы с Валей заживем как раньше.

– Вы как дитя малое. Сашке самой принимать решение, с кем она будет жить, ей уже 17! А вот вас из-за вашей невменяемости ждет одинокая старость. Она уже началась!

Мне очень хотелось, чтобы Константин помучился, не все же его женщинам страдать.

А он, упрямый мужик, поплелся разыскивать неизвестного в шляпе. Но не для того, чтобы окончательно прибить, а чтобы полюбовно договориться: сколько денег они хотят, чтобы дочку назад забрать. Спрашивает он у того же бармена, куда делась его жертва, и клянется, что пальцем его не тронет, напротив даже, хочет извиниться и денег дать.

– Брата Елены, с которой ты шашни крутишь? – уточняет бармен.

– Как брата?!

Мексиканских сериалов Константин не видел. Психика у него была нетренированная.

Бармен подтверждает, что «неизвестный в шляпе» и есть брат Елены. Константин взвизгивает, жалуется: вот, мол, и эти врут. И доверительно сообщает бармену:

– Они на самом деле не брат с сестрой, а бывшие муж с женой! И у них есть дочка! Дочка эта у меня, и я хочу вернуть ее им, потому что они мне ее фактически подбросили.

Бармен весело его прерывает:

– Мужик, у тебя белая горячка!

Устал капитан налаживать контакт с придурками.

Он вламывается в квартиру Елены, хватает ее за грудки и орет:

– Изолгалась, гадюка! Сейчас я тебя на чистую воду-то выведу. Ты сама все расскажешь Сашке. Пусть видит, с кем ей пришлось бы жить.

Елена странная какая-то, без своего клоунского грима:

– Да вон они, у меня сидят. Тебя пришли искать!

Константин врывается в комнату, там за столом – Валентина и Саша. Елена торопится за ним. Обиженная, она не унимается, повторяет слова трехдневной давности:

– Просила не говорить твоя благоверная, денег столько заплатила. Но я скажу: Сашка – твоя дочь! Ты ей настоящий отец! И – чтоб ты сдох!

Пауза. В голове – колокола: противник со всех сторон, а свистать наверх некого.

– Ты ее со мной заделал да и ушел в плаванье. А я еще молодая была, мне погулять хотелось. Вот мы с Валентиной и сговорились.

Валентина схватилась за голову. А Сашка мать за плечи приобняла, прикрыла на всякий случай.

– Она тебя, дурака, от позора спасала!

Константин пробует наброситься на Елену, как на источник ядерного поражения, но Саша его останавливает. Жестко хватает за руку и говорит почти по-мужски:

– Пошли домой, отец!

У молодых как-то мозги поясней устроены. Они и соображают быстрей, и действуют прямолинейнее и точнее.

А потом они и ко мне пришли всей семьей, потому что переварить свалившиеся новости самостоятельно просто не хватило сил.

Отличная семья, между прочим.

Закончилось все у них хорошо, по-людски.

Еще долго Константин к месту и не к месту норовил обнять Валентину, до того она его проняла.

Стоят как-то, обнявшись:

– И ты все это знала и скрывала?

– Да, Костя, – тихо отвечает она.

– Но почему? – в который раз спрашивает капитан.

– Потому что я люблю тебя. И потому что ты, по сути, человек хороший, – опять отвечает Валентина. Другого-то ответа у нее и не было.

И добавляла:

– Такой же шебутной, как наша Сашка. Вся в тебя.

Константин, конечно, тут рыдал и прижимал ее к себе еще крепче. Иной раз в комнату заглядывала Саша:

– Опять страсти?! Это потому, что вам в молодости некогда было гулять и любить. Не буду и я терять времени. На дискотеку!

Мать в шутку цыкает на нее: что дразнишь отца?!

После недавних пожаров хотелось только миловаться да ворковать. Все, слава Богу, живы, и все любимы.

Мораль

Ревность, друзья, разрушает семьи. Биологической основой ревности мужчин является тот факт, что они не вынашивают своих детей, неважно, плавают ли по морям или работают где-то поблизости. Но у мужчин есть выбор: они могут либо беречь своих жен, либо презирать и подозревать в изменах. Противопоставить ревности мужчины можно только любовь женщины – чувство бескорыстное и всепрощающее, материнское чувство.

А если кто где и согрешил, то это искупится любовью. И нечего, как Колобок, бегать от одной женщины к другой, от своей судьбы и грехов не убежишь, где-нибудь да попадешься.

Между прочим, для прочности и долголетия семьи очень важна дистанция между супругами и детьми. Самая простая для мужей и тяжелая для жен, когда он далеко работает, плавает, воюет, постоянно занят, то есть вроде есть, символически, а физически постоянно отсутствует. Наши мужчины – это в основном именно «капитаны дальнего плавания», даже если не стоят на капитанском мостике, а лежат безвылазно, как в окопе со времен войны, на диване, прикрывшись газетой. Лежит он так день, два, год, второй, а потом что-то ему как долбанет, что-нибудь в голове заклинит, и начинает он спрашивать, как контуженный, что, мол, и как, жена, где была, с кем общалась? Словно это не она перед ним на цыпочках все это время с кастрюлями, авоськами, утюгами и мусорными ведрами носилась. А женщина, может, к этому времени и дар речи уже потеряла, забыла и как ее звали в молодости. Вот такое резкое сокращение дистанции, друзья мои, ни к чему хорошему не приводит. Все в растерянности, в панике, разные непонятки начинаются. С чего и как начинать с ним разговаривать? Вроде бы у жены за это время столько наболело-накопилось, что ста лет не хватит рассказать, а с другой стороны, уже и привыкла. Подругам поплачется – и домой, опять свою лямку тянуть.

Так что передайте своим мужьям, что если уж у них какой вопрос в голове завертится, пусть не рвутся в бой без предупреждения, можно и нарваться, а вначале сходят в душ, наодеколонятся, купят мороженое или букет цветов.