Текст книги "Камни Таэры"

Глава 8. Рыбари

Я проснулась, кажется, раньше всех и вылезла на воздух. Чуть позже меня показался из палатки и мастер Цэн. Он стал делать дыхательные упражнения. Воздух был настолько прохладный, что изо рта шел пар. Было еще темновато, и птицы только начинали петь.

Затем мастер Цэн подошел ко мне и присел рядом. Я вкратце рассказала ему сны – сегодняшний и предыдущий. Он, помолчав немного, сказал:

– Твои сны, быть может, поведают нам даже больше, чем вся библиотека Архэи… О том, что происходит сейчас. Думаю, ты уже поняла, что эти две особы – мать и дочь – твои мать и сестра?

– Да. Я тоже так подумала. Хотя, вначале сомневалась – может, это всё же просто фантазия, игра ума…

– С лунным камнем под подушкой сны или не снятся вовсе – или снится напрямую то, что происходит где-то. Без всякой аллегории.

– Мастер Цэн, я очень рада – с одной стороны. Что они вообще живы. Могло случиться всякое… Но, с другой стороны, мне совсем не нравится то, что происходит сейчас в Ангкоре…

– Я думаю, твою мать перехватили церковники, устроив облаву на ведьму. Тогда… Получается, восемь лет тому назад, – они поставили кордон около Запретных земель – вычислив, значит, что она будет прорываться именно туда. Тебя она предварительно оставила в лесу, видимо, почувствовав что-то неладное. Но, только с одним ребенком, неся его на руках, решила, видимо, через кордон прорваться. Больше мы пока ничего об этом событии не можем разгадать.

А то, что начинаются странные времена, и повсюду, и в Кронхорде, и в Аморее, всё активней начинает действовать зло – несомненно. Это показал и твой сон, – сказал мастер Цэн.

Вдруг мы услыхали не сильно громкий свистящий звук, и, подняв голову, увидели приближающийся по воздуху странный предмет, который вскоре шлепнулся неподалеку от нас.

– Кажется, это Бэйга прилетела, – шепнул мне мастер Цэн.

Из странного предмета довольно быстро вылезла согнутая старушенция с длинными седыми волосами и направилась к нам. Подойдя к палатке, она пронзительно свистнула.

– Общий подъем, мальчики! – проорала она. Дэмэр и Сэдэр вылезли одновременно из палатки, тревожно озираясь.

– Разрешите представиться: я – Бэйга. Шнуруйте палатку, и – айда ко мне в гости! Чайком угощу, сыром и плюшками. И – на взлёт. Нечего здесь шляться долго, здесь людям не место.

– А ты нас не съешь? – резонно спросил Сэдэр.

Бэйга засмеялась.

– Я сегодня не голодна, драконья печенка! Ну? Сложили палатку? Тогда – идите прямо, там, уже за тем кустом, моя изба стоит, она пешком за мной пришлепала. Гостями будете. Ко мне, наверное, лет пятьдесят никто не хаживал. Всё стороной да стороной, по самой кромке леса ходят. Вот так же, как твой ворон полетел… Зовут-то тебя как, мил-человек? – обратилась карга к мастеру Цэну.

– Мастер Цэн меня зовут. А мой Сарг что-то действительно не захотел соваться в эту часть Запретных земель. И. действительно, полетел по самой кромке обычного леса, вылетев за пределы этого. Договорились с ним, что прилетит ко мне в рыбацкой деревне, отыщет.

– Не спроста это, мастер колдун. Приходил ко мне лет триста назад один человек… Как звали – запамятовала. Он хотел стать – ну, не бессмертным, так хоть живущим вволю – лет, эдак, с пятьсот – шестьсот. Думал, что я ему секрет свой разболтаю – за предмет волшебный. Поделюсь, как это мне удалось прожить так долго. Он согласен был быть старым – лишь бы живым, да к тому же уже молод и не был. Сболтнула бы я ему секретец, хорошему человеку не жалко. Вместе бы дни старческие коротали, в баньке друг друга бы парили… Да сама запамятовала – секретец-то. Зато знала, что волшебный ворон – ну, тот, что в прошлом – человек, живет, бывает, что и семьсот годочков. Вот я ему и дала снадобьице, сказала, что делать, пообещала, что жить будет долго – не сказала только, что при этом он вороном станет… Теперь он не захотел повидать старую, обиделся. Вороны – они обидчивы. Больно долго старое помнят. Всегда они так. Жалко…

– А его нельзя того… Назад – в человека? И – что он, по-прежнему по-человечьи думает? – спросил Сэд.

– Думает он – как старая ворона. Он же полностью вороном стал, не только внешне. Но помнит, что почему-то летать сюда – опасно. И обиду помнит. Из ворона же снова человека не сделаешь. Процесс пошел только туда, но не обратно, – пояснила Бэйга.

Мы дошли до избушки, приподнятой от земли на сваях. К высоко расположенному над землей входу вела деревянная лестница. Бабка забралась первой, а следом – мы по одному.

В избе оказалось на удивление прибрано и уютно. Посреди стоял стол с двумя скамейками по краям, такой огромный, что за ним разместилось бы и десять человек. Была и печка, на которой спал черный кот, и топчан в углу, а также множество всяких полочек на стенах и сундуков в углах, стоящих один над другим. Пахло травами, что сушились под потолком.

Старуха поставила на стол самовар и стала печь свежие булки из уже готового теста. Наделав булок с вареньем и засунув их в печь, старая подошла к одному из сундуков и стала рыться в нем довольно долго. Потом села за стол и сказала:

– Вот что, мои дорогие. Я гостей когда обдираю, как липку, а когда – одариваю. Это, смотря какой стих найдет. Сейчас – пришла пора подарков, – и она хлопнула в ладоши.

– Вот кольцо. Оно мне ни к чему. Оно здоровье приносит. А я и так не кашляю. Иди сюда, мальчик. Как тебя зовут?

– Сэдэр.

– Возьми, не бойся. Хороший человек его носил. Дракона одного порубал в капусту. Как же его звали? В смысле: человека… Не помню. Носи на указательном пальце левой руки. Ага! Вроде – не падает. Не тонкие у тебя пальцы. Янтарь и силхарк. Старинная работа. Завалялось у меня без дела…

Потом старуха принялась доставать из печи румяные булки, упорно называя их «мои плюшечки». Подоспел и чаек.

– Не бойтесь – чай не усыпит. Наоборот: бодрости придаст. Хорошие травы, ароматные, – сказала бабка. – А для девушки у меня клубок есть: нужно будет из места какого выйти, где путь трудно отыскать, так кидай клубок на пол, он будет разматываться, а ты иди по нитке. На, бери – вдруг да пригодится. Как зовут-то тебя?

– Тиона.

– Красивое имя. А для другого паренька – у меня вот этот узелок. Как тебя зовут?

– Дэмэр.

– Так вот, Дэмэр, этот узелочек – для тебя. Там простой конский волос, но не простого коня. Есть конь небесный, живущий в Непроходимой Пустоши, и являющийся на Таэру раз в триста лет на три года – и только к тому, у кого есть нетленный меч. Если мечик добудешь, что брат твоему кольцу, то брось конский волос через левое плечо и коня позови. Может быть, явится.

– Как коня-то звать? Не помнишь? – спросил мастер Цэн.

– Не помню, не помню. Плохо у меня с памятью. Сами узнаете. А тебе, мастер колдун, я дам ножик. Пригодится. Нечисть бьет.

И, в очередной раз порывшись в одном из сундуков, Бэйга достала небольшой ножик из силхарка в чехле из чешуйчатой кожи. Рукоятка у него была того же металла, что и лезвие.

– Уж не знаю, кто забыл, когда… На, носи с собой, – и она протянула нож мастеру Цэну. – И – хватит чаи распивать. Остатки булок – в руки, и – шагом марш в ступу. А то, мне своих вещей вскорости жалко станет – и я драться полезу. А я страшна в гневе, – и бабка указала нам на дверь.

Как ни казалась мала ступа – вместились мы все. И взлетели.

– Вниз не смотрите. И вообще – закройте глаза! – приказала Бэйга.

Я закрыла глаза. Летели мы не слишком долго. Стали снижаться – будто проваливались куда-то.

– Не оглядывайтесь и не смотрите, как я взлетаю. Покедова! – сказала Бэйга, захохотала, залезла в ступу – и, судя по звуку, резко взмыла в небо.

– Чокнутая, действительно, бабуся! – сказал Сэдэр.

Мы были на нейтральной земле запретного леса. Вдали виднелась деревня.

– Я сейчас совсем немного изменю облик, поменяю черты своего лица. Здесь, в таком виде, я известен как травник Патрик. А вы будете – рыбаки из Миддлстага. Тиона – больная ваша сестра, с которой мы путешествуем к святилищу Лунной Девы, чтобы исцелиться. Оно находится между деревней Последний предел и Старым городом. А звать тебя будет – ну, пусть Нита. А вам можно имена даже не менять, вполне местные. Какую бы чушь я не нёс – не обращайте внимания. Все наши артефакты – кольца, амулеты и прочее – надо вживить: то есть, сделать невидимыми и ощущаемыми только хозяином. А, вот и мой ворон летит! Не знаю, права ли старая… Ворон как ворон. Я ему приказал нас здесь ожидать, в этих местах, раз он не хочет с нами в Запретные земли… Ну, Тиона, муррена прикрой только сверху слегка платком, так – за обычного кота примут. К Лунной Деве часто берут с собой кошек – на счастье… А теперь – вперед!

Деревня Восточный Предел была уже совсем близко, и была относительно большая, гораздо больше деревень Западного Леса, которые мне доводилось видеть. И жители её, в отличие от знакомых мне деревенских жителей, не занимались земледелием, поскольку вокруг были Запретные земли, в которых нельзя ни пахать, ни сеять – леса там заповедные, с нечистью разной. Вот и были местные жители сплошь рыбаками.

Мы подошли к таверне, которая называлась «Кривой сокол» и в отличие от всех остальных домов была двухэтажной, на каменном фундаменте. Деревня будто вымерла – похоже, все сидели по домам. Мы вошли в таверну, и, когда показался хозяин, мастер Цэн заказал:

– Нам – того, что сегодня всем подают, Толстый Будрик, и – твоего замечательного квасу!

Хозяин, полненький хитроватый человечек с живыми чёрненькими бегающими глазками, ответил:

– Привет тебе, Патрик! Давненько не хаживал ты в наши места! Да, вот незадача: подам только яйца с капустой. Рыбу к вечеру приберегаю – когда рыбацкая братва гулять придет. А то, одна сушеная только и осталась.

– Тащи яйца с капустой, мы – люди не гордые. А что так?

– Нет улова. В наших местах гидра к берегу подошла. Сети рвет, лодки переворачивает, на пристань щупальцами залезает. Никто в озеро не выходит – не самоубийцы, – ответил Толстый Будрик.

– А ребята смелые есть?

– От нужды – скоро все смелые будут. А что – план есть? Как тварюгу известь?

– Ты меня знаешь: зря клацать не буду. Только чтоб поблизости – никакого стихаря.

– Стихари давесь проезжали – и в Последнем Пределе застряли. В свои податься агитируют, деньгой подманивают. Но у нас ребята здравые – не клюнули. Карп крысе не друг… Церковной.

– А сейчас есть кто из них в деревне?

– Нет никого. Один слыхач из Силы, но он вчерась перебрал лишки. Валяется в нумерах – рассолу просит.

– Чудно! Пока мы капусту созробим – ты кличь рыбарей, что покрепче. А другие – тоже пусть подходят и держатся поближе к лодкам. Я однажды в Миддлстаге наблюдал, как гидру кончали, – предложил мастер Цэн.

Не успели мы до конца кваску испить, как к нам подошли трое. Сели за наш стол.

– Привет, Патрик! – сказал здоровенный детина в роскошными длинными усами и бритый налысо, в вязанной полосатой – красное с белым – безрукавке и с вытатуированной на плече русалкой.

– Здоровенько, Глок! Как семья, как рыбалка?

– Жена – дети здоровы, а про гидру – ты, вить, уже слухарил.

– Давно появилась, гнида?

– Вторую неделю здравствует, чтоб меня бабы как селедку разделали.

– А это – кто?

– Свои. Варв и Бадрис, сынки Усса так вымахали.

– А! Добро. Свободны сейчас?

– Да уж не заняты.

– Тогда – помолимся Нерлу – и за дело. Нужен будет крепкий парень с вилами – хотя бы ты, Глок, костер на пристани – и колья, побольше. Каменюка средних размеров. У всех – перчатки кожаные, на всякий случай. Пусть Толстый Будрик также вскипятит воду, с этот жбан, – и мастер Цэн показал на квас, – и кинет туда вот эту траву – и он достал небольшой узелок из торбы. – Будем потом умывать в настое лицо и шею. На всяк случай.

– Понял, – сказал Глок и начал собирать людей.

– Сэд, Дэмэр – будете участвовать. Нужно будет раскалять дрыны на костре – а затем прижигать гидре места, где будет рана от отрезанной головы. А ты – он кивнул мне, – вначале пройдешься со мной по причалу вместе с мурреном – он почувствует место, которое ближе всего от гидры. А потом – убегай поскорее на берег.

Когда рыбаки, что пошли на дело – а из всех вызвалось человек семь, – получили персональные инструкции мастера Цэна, то мы пошли на пристань. Я с мурреном шла по пристани, выступающей в озеро, всё более углубляясь. Вдруг муррен весь ощерился и вцепился мне в руку.

– Здесь, Патрик! – сказала я, и, согласно указанию, направилась обратно, к берегу, изо всех сил придерживая руками муррена.

Мастер Цэн молча, глазами, указал на камень, который приволок Варв.

Тот Варв стоял здесь, неподалёку; он взял крупный булыжник и кинул в воду, в указанном мною месте. Глок стоял с вилами наизготовку. Камень сказал громкое плюх – и вокруг пошли волны. Затем волн стало что-то слишком много – и вода забурлила, и что-то там, внутри, забултыхалось. И, наконец, на поверхность показалась тварь. Склизкое, черное тело с дыркой-ртом посредине, обрамленным змеистыми шеями с шипящими злыми головками… Тело, размером высунувшейся из воды части примерно в два человеческих роста. Мастер Цэн тут же бросил в тварь каким-то порошком, и та скукожилась и издала резкий, закладывающий уши, противный вопль.

– Бей! Коли! – крикнул Цэн, и Глок вонзил в тварь вилы. Мастер Цэн тут же рубанул гидру по шипящим головам острым ножом, срезав почти все.

– Прижигай! – проорал он, – и рыбаки и Сэд с Дэмэром, держа в руках горящие на конце палки, начали прижигать те места, из которых сочилась черная едкая жидкость. Тварь пыталась соскочить с вил, вытащив из воды наружу еще три присоски и повиснув на вилах целиком, но Глок держал крепко. Ему помогал подбежавший Бадрис. Мастер Цэн еще пару раз рубанул ножом – и парни прижгли места отвалившихся голов. Затем тушу, поднятую на вилы, вилами же и кольями затянули на середину пристани и кинули в костер. Туда же постарались скинуть все найденные отрубленные головы. Смрад стоял неимоверный, и мастер Цэн обработал затем порошком кромку озера и место сожжения. С гидрой было покончено. Усталые, но довольные рыбаки скопом отправились в таверну. Все умылись заранее приготовленным травным настоем – и, обращаясь к Толстому Будрику, Глок воскликнул:

– Хозяин! Всем вина! Угощай авансом: завтра, как можно раньше, уходим рыбачить. А сейчас – гуляем по полной. Гран! Неси гусли! И девчат приводи.

Мастеру Цэну все подошли пожать руку. Будрик во всеуслышание объявил, что не возьмет с нас денег за постой и еду.

– А куда путь держите, господа хорошие? – спросил гусляр Гран, уже сходивший быстро за своим инструментом. Девчата же пришли сами и уже жались около стенок. – Если в Последний Предел – то я еду туда завтра после первой рыбы. Родичи у меня там. Подвезу, если что.

– Да вот, провожаю рыбарей из Мидлстага – они сестру решили сводить к храму лунной богини. У нее – лунная лихорадка, – ответил за всех мастер Цэн. – Хворая она.

– Она только встает во сне – или еще и ходит? – спросил вертлявый худой Варв, сидевший напротив.

– Ходит. На порог выходит. Один раз даже на крышу залезла – вовремя усекли и сняли.

– Ну, тогда девке житья не будет, если не сводить в храм Лунной Девы. Глядишь – и поможет, – важно сказал Глок. – Так – что, выпьем? Хозяин, неси вина! Яблочного, малинового, на меду – всего понемногу! Проходите смелей, девчата! Гран, забацай удалое!

Девчата – в основном темно-русые, в одинаковой одежде, типа моей, с косами, с яркими бусами из раковин, перламутра, меди и крашеной керамики, конопатые и стеснительные, робко сидели теперь за соседним столиком, послушивали и хихикали. Пришли и подростки, они устроились просто у стены на полу.

Гусляр сыграл вначале просто веселую мелодию. Темно-русый, с пронзительно-синими глазами, в меру загорелый, с небольшими черными усиками, внимательно-настороженный парень, по-видимому, скрывался от рекрутского набора в деревенской глуши. Руки, явно не знавшие невода, выдавали в нем городского жителя. На парне сейчас была праздничная красная рубаха и синие рыбацкие штаны. Глянув на всех свысока, закинув назад лихую челку, он запел:

– Когда лихим я парнем был —

Эгой, терли, тарам!

Я славно плавал по волнам,

По синим по волнам!

Когда на сушу выходил —

Эгой, терли, тарам!

Я по своим делам ходил —

По выгодным делам!

Не знал забот я и труда,

Эгой, терли, тарам!

Я был, как вешняя вода —

Где я, там тарарам!

Но как-то раз, идя на дно,

Эгой, терли, тарам! —

Я повстречал русалку там-

Где скучно и темно.

И с этих пор, и с этих пор —

Эгой, терли, тарам —

Себе я места не найду,

Блуждая по горам.

Вздыхаю я на небеса,

И чахну ото дня,

Страдая: где же та краса,

Та, что спасла меня?

– Гей, друзья! Следовательно – выпьем еще! – вскричал Будрик. – За то, чтобы русалки, инфузы, лярии, гидры и большие пиявки не мешали хорошему улову славных рыбарей!

– Ура! – раздалось несколько голосов.

А Гран запел снова:

– Тьма времен, и гулкий день

Прощанья.

Мы уходим, словно в никуда…

Расставанья, нивы, расстоянья,

Снова расстоянья и вода…

Убегая от судьбы далече,

Превращаясь в дней

безумных пыль,

вспомним ли далекий этот вечер,

и веков серебряную быль…

Нас расставили,

иль просто – разметали,

будто проиграли в дурака…

На губах противный вкус металла,

А в сердцах —

лиловая тоска.

– Эй, гусляр! Совсем в грусть вогнал! Повеселей! Давайте, ребята, еще вздрогнем по маленькой, кому хорошо пошло? – прервал песнь кто-то из рыбарей. Гусляр пробежал лениво по гуслям, улыбнулся и продолжил другим напевом:

– Ты – рыбарь, и я – рыбарь,

И такие мы, как встарь

Были деды.

Если надо – на войну,

Только защищать страну

я поеду.

Ты – рыбарь, и я – рыбарь,

Значит, бросим мы, как встарь

Невод в море.

Коли псы и стервецы —

Значит – всё, трави концы

На просторе.

Значит – залегай на дно,

там прохладно и темно,

и не клюй,

а то нас ждет подсечка.

Ты рыбарь, и я – рыбарь,

Значит – друг, а не звонарь,

Богу – свечка.

– Пойдем потихоньку, пора нам и поспать, а рыбари – пускай дальше развлекаются, – шепнул мне мастер Цэн, то же самое, по-видимому, потихоньку шепнув и сидящему по другую сторону Сэду.

– Пойдем, – тихо сказала я, в свою очередь, Дэмэру.

Мы потихоньку направились к прилавку и выходу рядом с ним на второй этаж. Мастер Цэн подозвал знаком хозяина. Толстый Будрик был уже сильно пьян.

– Где можно заночевать, уважаемый? – спросил у него мастер Цэн.

– Свободны почти все номера, вот, хочешь – третий и пятый, – и он стал снимать со связки ключи.

– Достаточно одного третьего. У девушки – лунная лихорадка. За ней нужен глаз да глаз. Ты ведь не хочешь проблем?

– Ну – как хотите. Там всего три койки – но можно и на полу. Если не гордые, – и он протянул нам ключ.

Мы поднялись наверх по скрипучей лестнице. Нашли свой номер – и заперлись в нем на ключ, не вынимая его из замка. Мастер Цэн лег на полу, около входа, а мы завалились спать на кроватях. У меня в ногах примостился мурен. А на подоконнике, внезапно прилетев, шумно хлопая крыльями, устроился черный ворон.

Глава 9. Ночное происшествие

В одной из гостевых комнат дворца еще горели свечи. Вернее, это были две смежные комнаты – матери и дочери. В дальней, где стояли постели, на одной из них лежала Лорелея, глядя в потолок и пытаясь заснуть. Её мать ходила из угла в угол, как неприкаянная, потом присела на диван около столика. Посмотрела в окно, где высоко взошла ущербная луна. В руках она теребила шелковый носовой платок с литерами аппа и этта. Откинув голову на спинку дивана, она прикрыла глаза.

В это время в дверь постучали. Потом, не дождавшись приглашения, в комнату вполз Себастиан.

– Доброй ночи, леди Азалия, – сказал он бесцветно. – Я зашел к вам сказать пару слов.

– Как вы вошли на женскую половину? – спросила леди Азалия таким же безучастным тоном.

– Я многое могу, не так ли? А пришел я сообщить, что завтра будет общий бал, где должны присутствовать и вы с дочерью, а потом фаворитки-воспитанницы поедут в пансион, тот самый, в котором им предстоит учиться. А вы последуете по указанному мною адресу, ибо время приёма во дворце подходит к концу. Я сейчас назову адрес, по которому вы должны будете явиться: мы с вами больше тут не увидимся. А там мы проведем… Небольшую церемонию, после которой вы будете нам верны. И вы там остановитесь. Ведь вам больше некуда податься в этом городе. А руководить вами и направлять вас будет сестра Исса. Хорошо запоминайте адрес, по которому явитесь, проводив дочь в пансион: улица Роз, десять. Большой желтый дом с колоннами. Вход через сад с витой металлической оградой. А чтобы вы обязательно явились, я заберу у вас вещицу: медальон вашего мужа. Мы вам выдали его только на время, дабы вы с легкостью прошли проверку древности вашей крови, и ни у кого не возникло лишних вопросов. Драгоценности на даме древней крови всегда наличествуют… Но теперь, отдайте мне его назад: он может вызвать в вас неуместное стремление к свободе. Завтра же вы наденете эту брошь, – и он протянул Азалии брошь с малахитом, обрамленным сложным золотым узором. Леди Азалия медленно сняла с шеи серебряную цепочку с кулоном из аметиста и протянула Себастиану. Он взял лежащий на диване носовой платок и, обернув им руку, взял амулет с аметистом и вместе с платком засунул себе в карман.

– Когда явитесь по указанному адресу, вас будет ждать в саду граф Рольф. До скорой встречи, – и Себастиан вышел.

Леди Азалия положила тяжелую брошь на столик, и вдруг стала падать. Лорелея вскочила с кровати, подбежала к матери и усадила её на диван. Затем сбегала в спальную комнату, достала из-под подушки узелок с порошком, вернулась и, налив в стакан воды из стоящего на столике кувшина, высыпала туда весь этот порошок, даденный ей графом Грэном. Порошок очень быстро растворился, придав воде слегка желтоватый оттенок.

– Мама! Выпей воды, только – всю, до конца. В ней – растворенное лекарство, – сказала девушка. – И – ложись спать. Леди Амалия послушалась и медленно выпила всё содержимое стакана. После чего, её взор сразу же стал проясняться.

– А теперь, тебе надо поспать. Ложись сейчас же – и спи. А я вернусь скоро, – и Лорелея, уложив свою мать в постель, сама… Пошла отнюдь не в свою комнату, как подумала Азалия, которая сразу же закрыла глаза, – но, как была, в легкой белой короткой ночной рубашке, выскочила в коридор.

Оказавшись в длинном коридоре с зеленым пушистым ковром на полу, она огляделась. Никого не было. Лорелея провернула три раза вокруг пальца свое кольцо – и сделалась невидимой.

– Я выкраду у этого гада амулет папы! – шепнула она сама себе.

Пройдя длинный коридор, она поняла, что не знает, куда идти дальше: прямо – там была большая зала, или – вниз по лестнице. Она спустилась вниз по лестнице, и оказалась в небольшой проходной комнатке, где два полупрозрачных типа резались друг с другом в карты. «Привидения», – догадалась девочка, но почему-то не испугалась: в конце концов, она сама была сейчас невидимкой. Однако, эти двое, как оказалось, заметили её.

– О! Смотри, кто к нам пожаловал, граф! – сказал один из них, с длинными прямыми волосами, с кружевным воротничком и манжетами, обращаясь к своему компаньону. – Идите к нам, юная леди!

– Маркиз! Эта леди – еще живая! А нам не стоит тревожить живых людей глупыми разговорами. К тому же, они всегда так спешат, – возразил другой, в смешных коротких штанишках, в рубахе со множеством кружев на груди и со странными рукавами-фонариками. Его странный наряд дополнял короткий жилет. «Странная, наверное, была во дворце церемониальная одежда в то время, когда он жил», – подумала Лорелея.

– Её еще не убили и не отравили, граф? Какая жалость! А почему же тогда она не отбрасывает тени?

– Потому что она играет в невидимки. Она хочет поймать ту змею, что проползла мимо нас, проследовав ниже, на второй этаж. Сейчас этот жуткий тип общается там с другим… Скажем условно – человеком. А потом пройдет на выход, скорее всего. Вы его не слушайте, юная леди! Он – такой зануда. И – не перебивайте меня, маркиз! Идите скорей! Вы ведь поняли, куда? Я намекнул… Да, девушка, вы хоть взяли с собой… Инструмент, чтобы убить эту низкую сволочь? Если нет – то очень жаль. Душить руками, да еще девичьими – право, очень неудобно!

– С-спасибо! – сказала Лорелея несколько невпопад, и устремилась вниз.

Спускаясь вниз по лестнице, у подхода к такому же небольшому закутку, как комнатка, где выше этажом резались в карты привидения, она чуть замедлила шаги. Там Себастиан разговаривал со слугой в малиновой ливрее, и она, перегнувшись через перила, отчетливо их видела.

– Позднее, ты еще выведешь меня отсюда. Тут очень запутанные ходы, потайные двери… Я этого всего так и не запомнил. Но сперва – выполни одно дело. Знаешь, где король Ренуарий всегда прячет небольшую бутыль с крепким аморейским ликером?

– Говорят, в том зале, где он играет в хиндустанские шахматы со своими советниками?

– Да. Именно там. Если поднять крышку стола – там будет тайничок. Про него никто не знает, кроме советников. Ты должен – слышишь меня – должен! – подойти к этому столу, открыть тайник, достать оттуда бутыль – и вылить в нее содержимое этого сосуда, – и он протянул ему маленький золотой сосуд, ловко достав его из поясного кармана. – Ты все понял? Служба твоя будет высоко награждена!

– Понял.

– Выполняй! Золотой сосуд, уже пустой, отдашь мне – а затем проводишь меня из дворца.

Себастиан уселся за небольшим столиком у окна, под картиной размером во всю стену. Картина изображала молящуюся всем богам Серафиму. А слуга отправился по коридору вглубь дворца. Коридор освещался только редкими свечами в закрепленных на стенах подсвечниках. Лорелея решительно, на цыпочках, пошла следом за ним, проскочив мимо закутка, где остался Себастиан.

Пока они долго плутали в самых различных комнатах и покоях дворцового лабиринта, причем слуга – абсолютно бесшумно, а Лорелея – вечно на что-нибудь натыкаясь, она с ужасом обнаружила, что по-прежнему отражается в зеркалах. Кроме того, ей пару раз показалось, что за ними, сзади, пронеслась легкая стремительная тень… Но, повернув голову в ту же сторону, она не обнаруживала никого. Но, быть может, преследователь успевал спрятаться в портьерах многочисленных боковых комнат, мимо которых они следовали.

А потом слуга, наконец, вышел в небольшую, но роскошно убранную залу в форме многогранника. Стены, инкрустированные ценными породами дерева и драгоценными камнями, хорошо оттеняли изысканную мебель. Два светлых кресла тонкой ажурной резьбы из кости и шестигранный стол с инкрустацией из янтаря и яшмы всевозможных оттенков, располагались по центру. Лорелея невольно залюбовалась этой инкрустацией, изображающей осенний пейзаж, на миг позабыв, где она и что здесь происходит. Богатую обстановку завершал ковер на полу, явно дхараванской работы, со сложным магическим узором. А вдоль некоторых стен – там, где не было окон, закрытых сейчас тяжелыми портьерами – тянулись полки, уставленные старинными книгами с богато украшенными переплетами.

Но, проскользнув в многогранную залу следом за слугой, Лорелея вскоре почувствовала, хотя пока и не увидела, что следом за ними, теперь уж наверняка, прошмыгнула некая тень. Незнакомец укрылся за портьерой, закрывающей одно из окон. В это время слуга уже зажег свечи на настольном подсвечнике, а потом открыл королевский тайник. Нахально порывшись в нем, он вскоре извлек бутыль с ликером и стал отвинчивать крышку. Затем, поставив уже открытую бутыль на стол, слуга из чехла, висящего на крючочке у него на поясе, извлек золотой сосуд, собираясь его распечатать. И вдруг кто-то, одетый полностью в черное, мгновенно выскочил из-за портьеры и устремился к слуге в малиновом. По пути незнакомец выхватил с полки тяжелую книгу, подскочил сзади – и нанес слуге удар по голове. Тот тяжело рухнул на пол. Сосуд выпал из его рук и отлетел прочь. И в этот момент Лорелея опознала в решительном незнакомце, из-за проворности которого до сих пор не могла рассмотреть черты его лица, шута Арэна… Он, одетый в черное облегающее трико и мягкие тапочки, так же неслышно подошел к лежащему слуге, наклонился над ним и произнес:

– Молись своему Крону, чтоб это был не яд! – и затем, подняв с ковра пузырёк, отвинтил на нем крышку, и, приподняв голову слуги, вылил ему в рот содержимое. А потом, вдруг, быстро стал обшаривать руками стены и пространство комнаты, будто играя в детскую игру «узнал – не узнал», в которой тот, кто водит, должен вслепую поймать кого-нибудь и узнать на ощупь… И наткнулся на Лорелею.

– Кто ты? Приведение? – спросил он, обхватив незримую девушку.

– Я – Лорелея, – и она прокрутила, и очень быстро, кольцо у себя на пальце, чтобы стать видимой.

– Это – ты? – от удивления, Арэн даже отпрянул. – И что же милая, маленькая девочка делает одна в таком большом дворце ночью? – спросил он.

– А… ты что здесь делаешь? И как ты его выследил? – и она кивнула на слугу.

– Я шел… По некоторым своим делам, когда что-то промелькнуло. Я увидел тебя – в зеркале. Но не успел узнать. И не сразу понял, что происходит. Потом решил, что ты – проведение, рука судьбы, невидимая тень… Похоже, что мы с тобой сейчас предотвратили преступление… И я даже совершил другое… Но, идем отсюда, маленькая Лоло! Тебе-то тут явно не место! – сказал шут и, спрятав назад королевскую бутыль, закрыл стол и потушил свечи. А потом, увлек за собой девчушку, проведя по сложным комнатам дворца. Он знал его лабиринты в совершенстве.

– А теперь – рассказывай! – попросил он, затащив её в одну из небольших комнат отдыха, многочисленных во дворце. – Как ты очутилась в это время и в этом месте?

И она вкратце рассказала о событиях сегодняшнего вечера, о Себастиане… Рассказ потянул за собой разговор о том, как они с матерью попали в Аморею из Кронхорда. В общем, она рассказала Арэну всё о событиях последних дней, что знала сама.

– Значит, это не по своей воле леди Азалия и маленькая Лоло прибыли во дворец, – задумчиво сказал Арэн, когда девушка окончила свой рассказ. – И сопровождающие их лица – вовсе не сопровождающие, а повелевающие. Улица Роз, говоришь? Но это – после. Впрочем, я запомнил адрес… Но сейчас нужно срочно выручать твой амулет с аметистом. Где ждет слугу эта сволочь? В смысле – отец Себастиан?

– В комнате около лестницы – которая находится под той, где сейчас призраки режутся в карты, – ответила Лорелея. – Кажется, я знаю туда дорогу. Это отсюда близко.

– Подожди, – попросил Арэн. Он зашел в одну из зал, в которой на стене висело самое разное оружие, и, не выбирая, взял шпагу. – Теперь – пойдем. Я знаю, где комната с привидениями, которые играют в карты…

Путь оказался не таким уж и близким: девушка ошибалась. Но, когда они уже приблизились к той комнате, в которой, предположительно, оставался сидеть Себастиан, Арэн предупредил: