Текст книги "Камни Таэры"

Камни Таэры
Ольга Манскова

© Ольга Манскова, 2017

ISBN 978-5-4485-0746-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I. Путники

Глава 1. Побратимы

Я проснулась от легкого скрипа двери. Ещё не открывая глаза, услышала топот босых ног по деревянному полу.

– Тиона, вставай! Пора! Уговор есть уговор! Мы договаривались, чтобы я тебя разбудил! – услышала я секундой после. Это Сэд тряс меня за плечо.

– Мастер Цэн уже улетел? – спросила я сонно.

– Да. И нам пора идти. Пойдём скорее!

Когда Сэд, разбудивший меня, ушёл, я наспех сотворила свечу, поскольку настоящей под рукой не оказалось. И тотчас полезла в сундук и достала своё самое красивое платье. Конечно же, настоящее, сшитое мною собственноручно из голубой, приятной на ощупь материи. Я надела это платье, и, прежде чем выйти из комнаты, ещё немного задержалась около большого зеркала. Из его глубины на меня теперь смотрела бледная испуганная девушка, худенькая, с золотисто-каштановыми длинными распущенными волосами и с зелёными глазами, чье голубое платье в неверном свете полной луны, глядевшей прямо в окно, казалось сиреневым. Засунув руку в тумбочку под зеркалом, я взяла медальон с вишнёво-красным рубином на серебряной цепочке. И вскоре медальон ярко выделялся на моем платье ярко-красным пятном. Он был единственной вещью, оставшейся мне на память о моей семье, подарком моей матери; и носила я его по особым дням, и, наверное, с самого рождения.

Затем, на всякий случай, я погасила свечу. Просто из экономии, да и мало ли что взбредет не обычной, а сотворённой колдовской свече, в моё отсутствие. Я отлично видела всё в сумерках и даже в полной темноте: вроде бы, так могли не все, но это свойство было одной из особенностей моего личного дара.

А теперь надо спешить вслед за Сэдом. Он прав: уговор есть уговор. Хотя, вся эта затея теперь не казалась мне такой уж милой и безопасной. Простой и невинной шуткой она мыслилась лишь при свете дня.

В эту авантюру меня втравили Сэд и Дэмэр. Я согласилась лишь потому, что отдавала себе отчёт в том, что и у меня, и у Дэмэра колдовские силы росли уже не по дням, а по часам, и вскоре нам всё равно, так или иначе, нельзя будет оставаться всем вместе здесь, у мастера Цэна, это станет слишком рискованно. По всплеску силы нас смогут обнаружить. В особенности, если следующая вспышка нашего развития произойдёт внезапно и резко. Вот тогда-то мастеру Цэну придётся срочно призвать заклятие рассеяния, после чего мы, все трое, его теперешние ученики, мгновенно окажемся в разных местах нашего огромного мира. А я хотела бы, чтобы мы сохранили нашу дружбу и обрели способность связаться на расстоянии, где бы ни были. Даже, если дальше каждому из нас предстоит следовать по личному пути, я смогу не расстаться с Дэмэром навсегда, если мы проведем обряд.

А я ведь даже не знаю, где окажусь после заклятия рассеяния: оно действует непредсказуемо, подобно вихрю, и применяется при явной угрозе жизни… И также не знаю, куда решу отправиться, если всё же будет выбор пути… Быть может, в легендарную, и не известно, существующую ли в действительности, Назарею, страну магов, лежащую за Пустошью? А может, в одно из трёх королевств, в которых пока терпят магию и колдунов… Как говорится, разбираться придётся на месте. И, скорее всего, без всякой географической карты. Сэдэр, конечно, мог бы остаться по-прежнему здесь, с мастером Цэном. Поскольку у него нет своей, природной магии, а есть только та, которой он достиг благодаря обучению. И его не смогут вычислить…

Природная магия! Вроде бы, у меня и у Дэмэра она есть… Но пока между нами и Сэдером не было никаких отличий при обучении, и лишь недавно мы лучше применили магические предметы. Хотя, у Сэда, в отличие от нас, других учеников, очень малы изначально заложенные магические силы. Но с мозгами и упорством у Сэдэра было всё в порядке, а это – тоже немаловажно, быть может, важнее природных данных. Он, Сэдэр, почти ничем не уступал мне и Дэмэру. И мастер Цэн считал, что рано или поздно ему придется расстаться со всеми нами, и он останется здесь снова один.

Сам же он живёт тут, в Сиренийском лесу, ради какого-то призрачного Равновесия… Как он считает, в этой местности, включая города и деревни, находящиеся в ней, должно жить не менее трёх сильных колдунов, а иначе здесь начнётся какой-то ужасный катаклизм… Конечно, он и является этим самым третьим колдуном. И, если учитывать то, что в этих местах Святая Церковь и Сила, то есть, королевская охранная служба, уничтожали всех, кто имел хоть какие-нибудь понятия о магии, то быть здесь живым колдуном оказывалось не слишком простой задачкой.

Колдун Цэн и мы, его ученики, жили в лесу, в одинокой избе, на расстоянии пяти дневных переходов до ближайшего села. Того самого села, в котором когда-то я проживала с моей матерью и сестрой Лолой. Мы бы и жили там, но в матери распознали ведьму случайно попавшие в эти места представители Силы… Ну, и случилось так, что однажды она с помощью магии приподняла одного из солдат и ударила оземь. Мать сделала это, защищая свою честь и свою жизнь. Естественно, потом она тут же схватила меня и мою сестру, которые во время этой страшной сцены прятались у неё за спиной, и, закрыв нас всех колпаком невидимости, отступила к лесу. Мне было тогда лет шесть, а сестре – около трёх. Мы долго шли по бездорожью: проламывались сквозь лес, шли по руслам небольших быстрых горных ручьев, проходили болотные пустоши… При этом мать всё время нашептывала что-то и петляла. Мне приходилось идти самой, босиком, и я сбила в кровь ноги, а Лолу мама, наложив на неё сонное заклинание, чтобы она не плакала, несла на руках. В конце концов, я сбилась со счету, сколько дней мы идём. Пока после очередного ночлега я не обнаружила утром, что лежу на поляне в лесу, где мы остановились, совсем одна. Ни матери, ни сестры со мною теперь рядом не было, а я больше не хотела никуда идти, потому что устала и уже не видела в этом никакого смысла. Я просто сидела и плакала от отчаяния. И, впервые в жизни я, сама толком не осознавая, что делаю, послала магический зов. Это умение пришло из недр подсознания, само собою.

На зов ко мне тогда и пришел оказавшийся неподалеку мастер Цэн…

*

Сэд ждал меня неподалёку от моей комнаты. А потом мы спускались вниз по деревянной скрипучей лестнице, и Сэд освещал мне путь своей ладонью. «Легкомысленное щегольство и растрата попусту сил», – подумала я вдруг совсем по-взрослому.

Дэмэр ждал нас снаружи, около дома. Он ничего не сказал, лишь сделал пару жестов, означавших, что теперь следует идти молча. За плечами у него была полотняная торба, и я, и без всякого просвечивания внутренним взором, догадалась, что там было. Конечно, книга, свечи, хлеб и вино: всё, что потребуется для таинства.

Ночь была тихая и звёздная. Только легкий, прохладный ветерок нашептывал свою лирическую песню, но я даже не стала сейчас её слушать, мне было не до нее. Надо было настроиться на то, что произойдёт вскоре. Вдруг голос подсознания шепнул мне слегка на ушко, тихо-тихо: «А что ты, собственно, знаешь о Дэмэре? Глупая! А вдруг он – потенциальный чёрный маг?» Но ледяной судороги так называемого магами «предупреждения» после этой мысли не последовало, что и без иных сведений означало бы отрицательный ответ на поставленный вопрос. А о Дэмэре я знала не больше и не меньше, чем он сам или Сэд. Не знаю, знал ли о нём что-то большее мастер Цэн…

Вот как рассказывал он историю Дэмэра нам всем. Мастер Цэн сидел вечером дома, и уж не знаю, чем в это время был занят – хотя для любого мага цепь последовательности событий бывает немаловажной… И вдруг он почувствовал сильный всплеск магии. Он сразу направился в лес, в направлении этого всплеска. И ещё издали заметил синее свечение. Подойдя ближе, Мастер Цэн увидел на поляне светящийся защитный шар, который постепенно начал тускнеть и опускаться на землю. В шаре был спящий ребенок в короне, как оказалось впоследствии, Короне Астралис – то есть короне, появляющейся у мага высшей силы в минуты действия магии, его собственной или ему родственной.

Вот, собственно, и всё, что я знала о Дэмэре. И ещё, кроме этого, я знала то, что он и Сэд были моими лучшими и единственными друзьями. И у нас был общий Учитель.

А теперь мы направлялись к заброшенному храму неизвестно каких времён и какой веры. Этот храм мы отыскали в наших не слишком далеких путешествиях по лесу. От него, впрочем, осталось немного: только стены. Купол над развалинами полностью отсутствовал. Храм был древний, но следов магии в нём, вроде бы, не наблюдалось. На остаточную магию его проверил некогда сам Мастер, впоследствии не возражавший, чтобы мы в этих заброшенных развалинах, а не в избе, творили свои магические эксперименты. Посреди храма стоял каменный стол – треножник. Но больше внутри не сохранилось ничего: ни остатков росписи, ни орнаментов, украшавших стены. Лишь голые, очень древние, камни. Если здесь и была когда-нибудь роспись, лепные украшения, другое какое-либо оформление, – то всё было абсолютно бесследно уничтожено временем. Не осталось даже слоя штукатурки.

Мне никогда раньше не приходилось бывать в этом храме ночью. И сейчас мне вдруг, внезапно, стало страшно. Одна из звёзд – и не какая-нибудь, а зелёная звезда Гильматий, спутница колдунов и тайных дел – стояла в чёрном небе аккурат над треножником и посылала на него ровный, тоже зеленый, луч. Мне стало интересно, ночью так бывает всегда – или же так было только сегодня, только сейчас? В особое время, когда храм и алтарь освещались, будто специально для обряда, этой таинственной звездою…

Дэмэр, как только он спустился к треножнику (а ступени от входа вели вниз, в круглое нижнее помещение храма), вынул из торбы и положил на плоский камень магическую книгу заклинаний. И тут же начал читать её нараспев, пока только молитвенно нарабатывая нужный для работы магический поток. Созданный, такой поток тут же спиралью ушёл к таинственной зелёной звезде.

Затем Сэд, будто кто-то невидимый, устроивший и задумавший этот спектакль, неслышно приказал ему это сделать, извлек из той же сумки, принесённой Дэмэром и положенной им на пол, два узких, длинных серебряных бокала, бутыль с вином, свечи и хлеб. Хлеб он положил в центр плоского камня. Потом он зажег и закрепил с помощью капающего воска на каменном столе, равномерно по кругу, три свечи. Я тоже приблизилась, и мы трое образовали магический круг. Затем Сэд поставил и два бокала, передо мной и перед Дэмэром, и почти до краёв наполнил их тёмно-бордовым вином. Я стояла напротив Дэмэра, и теперь робко взглянула на его сосредоточенное, бледное лицо. Он был высок ростом, с тёмными, длиною до плеч, волосами и смотрелся сейчас почти взрослым, в своей праздничной малиновой рубахе, тесненной золотом и подаренной ему мастером Цэном. На шее у него был тот самый медальон, с которым его когда-то нашел мастер Цэн, но который Дэмэр никогда раньше не одевал. Серебряный, с крупным сапфиром.

Сэд достал из одного из своих карманов колдовской зелёный мел и начертил прямо на хлебе знак альгамы. Затем замкнул, прочертив на полу этим мелом, круг и снова стал в него вместе с нами, около самого треножника. Мы все взялись за руки, а потом стали создавать сферу. Сфера в этот раз получилась трёхцветной, малиново-желто-синей. Надо потом на досуге поразмыслить над этим, это всегда тоже важно: цвет колдовской сферы… Будем надеяться, что мои и Дэмэра магические силы, как пока только предполагал однажды в разговоре мастер Цэн, действительно равны, и Клятва Двоих сработает… Иначе, нас ждёт мощный магический удар: сила сочтёт, что мы потревожили богов впустую.

«Я давно нашел это заклятие, – сказал мне на днях Сэд. – И давно бы побратался с Дэмэром. Прости, но об этом мы бы сообщили тебе только после совершения обряда. Но… Есть одно „но“… Обряд требует одинаковой колдовской силы участников. Против девчонок там ничего не имеется, только сказано, что супругами магическим побратимам быть и становиться потом нельзя. Ибо они „одно существо, одна плоть и кровь, и сгорят в горнем огне одновременно, уходя в Вечность“. Есть некоторые оговорки для этого запрета, но все они – из области нереального».

Я тогда ответила Сэду, что в нашем мире и без совершения обряда замужество ведьмы – только разновидность ее буйного помешательства. «Но, что нам даст такая магическая церемония?» – спросила я. И Сэд ответил, что она даст усиление магической мощи обоих побратимов, а также возможность посылать на расстоянии друг другу магическую помощь и возможность «не расставаться в мыслях никогда, общаясь напрямую на расстоянии». А ещё, если в церемонию вступают юноша и девушка, то для исполнения обряда нужен также свидетель или свидетельница. Таковым и будет для нас он, Сэд.

…Когда сфера уже была создана, Дэмэр приступил к самой церемонии.

– Силой Триединого и мощью Единства, пламенем не пламенного, звездой и печалью, нетлением и огненностью, миром и войной, вечностью невечного, клятвой о недоступном, всем, что имею и всем, чего ещё не имею, клянусь, что душою вступаю, впервые и единственный раз, осеняясь ангела крылами и будучи призван неизвестностью, в алхимический брак, и призываю свои небесные стихиали на пир свадебный безначального с твердью земною… Клянусь! Да будет так! – прочитал Дэмэр заклинание по книге и посмотрел на меня.

– Клянусь! Да будет так! – повторила и я гулким эхом.

– Пусть же брат твой, призванный свидетельствовать, подаст нож ритуальный тебе и сестре твоей в безначальности. Каплю крови сцедите, каждый в свой кубок, прочертив на руке начальную букву имени Своей Тени в безначальном. Да будет так, а дальше – пусть решат Боги! – прочёл далее Дэмэр.

Я дрожащими руками взяла ритуальный, то есть освящённый заранее специальным обрядом, нож из рук Сэдэра и прочертила на запястье левой руки букву Дельта – начальную букву имени Дэмэра. Капнула в бокал с вином – и провела правой рукой над раной, чтобы она сразу же зарубцевалась. В ушах стоял шелестящий звон, ноги как бы оторвались от пола – и я ничего более не слышала всё то время, пока Дэмэр, уже завершив ритуал с ножом, читал клятву.

Потом клятву читала я, когда Сэд развернул Книгу и подал её мне.

– Клянусь быть тенью, душой и силой моего брата в Безначальном, как и он – моя тень, моя душа и моя сила. Я, Тиона де Эстер, четырнадцати лет, сейчас и навек отдаю свою душу, формируя Новое Существо в мире Безначального, поднимаясь для этого в сферу хрустальную неведомых миров, и любя брата своего названного сестринской любовью. Амэн.

На миг я потеряла сознание – и показалось мне, что я лечу куда-то. Я увидела сверху и лес, и храм, и три фигуры над алтарём. Белым алтарём, сияющим золотым сиянием. О Боги, что же мы делаем? Затем меня закружило, как в водовороте, и вновь отшвырнуло в тело. И я, ещё нетвёрдо стоя на ногах, протянула свой кубок с вином Дэмэру, и выпила вино, поданное мне моим названным братом. И шелестящий звон стал постепенно пропадать. Зато вдруг медальон, висевший у меня на шее, поднялся вверх – и коснулся так же внезапно устремившегося к нему медальона Дэмэра. Над нами теперь стоял мощный, вертикальный столб чистого белого света, устремлённый в небо. И меня, и Дэмэра стало стремительно уносить вверх, по этому столбу.

Но тут я почувствовала, что Сэд вцепился мне в руку. Он держал меня. Мои ноги, оторвавшиеся было от пола, вернулись на холодные камни. Я открыла глаза и посмотрела вокруг. Значит, раньше они были закрыты? Дэмэра Сэд тоже успел схватить за руку. И теперь мы, все трое, стояли единым магическим полукругом.

– А теперь – преломим хлеб наш и разделим его, как сотрапезники, – прочел Сэд свою ритуальную фразу Свидетеля. – Ибо не пора нам ещё на небо, но пока ещё ждут нас дела на земле; и отныне обретшие пламя души да сохранят его внутри тел своих новых. Да будет отныне это вино их кровью земной, а этот хлеб – истинным их телом, ибо нет у них больше ни тела, ни крови, бестелесны они, и сотканы из пламени их тела. В них присутствуют только Дух и Душа, Свет и свидетель – и время не властно над ними. Амен.

– Вот мы и побаловались в магические игрушки, – укоризненно, как правильный мальчик, сказал Сэд, когда уже стёр с пола прочерченный им магический круг и потушил свечи.

Свечение над алтарём до сих пор никуда не пропало. Над треножником стоял белый светящийся столб света, уходящий к лучам далёкой зелёной звезды.

– Теперь уже дураку ясно, что здесь побывали колдуны, и нас будут искать, быть может, даже Силу призовут, – продолжил Сэдэр, когда мы вышли в лес и пошли по узкой тропке.

Он был прав: магический фон местности даже в отсутствие мастера Цэна явно превысил не замечаемый людьми уровень…

– Что теперь делать? Куда нам теперь? Сразу в бега податься, или сперва дождемся мастера Цэна? – Сэд выглядел обескураженным. Да, никто из нас, в том числе и он, не предполагал, что мы… Так сильно «засветимся».

– Конечно, пока – домой. На другое у меня нет сил, – ответил ему Дэмэр.

Глава 2. Мы уходим

Наш учитель, Мастер Цэн, родился далеко отсюда, в снежных горах Хингай. Он был сиграмадец, попавший в плен и сумевший бежать из застенков тюрьмы в Альграде.

Он попал туда, в эту тюрьму, будучи совсем ещё молодым: настолько, что ещё не побывал ни в одном из сражений. Цэн (его тогда звали иначе, он не называл нам своего настоящего имени) служил в одном из монастырей в Сензаре, и был послан оттуда в Бархад – независимый город, находящийся на границе Королевства Семи Городов и с Амореей, и с Кронхордом. Бархад – узловая точка многих торговых путей. Именно в этот город, согласно слухам, тогда доставили магическую книгу Горха: страшно опасную, известную среди магов под названием «Книга Заклятия Зеркал». И, как раз в это время, на границе Сиграмада и Кронхорда начались первые стычки, закончившиеся нападением кронхордцев на Бархад и началом Семилетней войны. После этой войны остались печально известные Разоренные Земли в Кронхорде и ненадежное Вао-Лунское перемирие, подписанное в год Лунного зайца.

Мастер Цен, когда его послали в Бархад, был примерно тех лет, что сейчас Дэмэр, шестнадцати с небольшим. Поскольку не достиг ещё того возраста, в котором в монастырях Сензара дают первое магическое посвящение. Когда случилось нападение кронхордского отряда Внешней Силы, больше похожее на разбойничье, на небольшую деревеньку под Бархадом, то молодой монах находился в придорожной гостинице и спал после трудного пешего перехода. И он не успел даже попытаться применить свои магические способности, поскольку его сонного огрели по голове чем-то тяжёлым, скрутили руки и связали верёвками, заткнув рот кляпом.

Впоследствии из тюремного замка Альграды, не дожидаясь казни, мой учитель сбежал, использовав магию. С тех пор знакомые сиграмадцы, проживающие на территории Кронхорда, узнав об этом побеге, стали называть его мастером Цэном (Цэн – по-сиграмадски означает «колдун»). Вообще, монахи Сензара стараются не пользоваться никакой другой магией, кроме Магии Трилистника, Магии Воздушных Потоков и Магии Освобождения, извечных «Трех небесных данностей» Цинбао Ли, основавшего Союз Семи Посвященных. Но мастер Цэн применил редкую и опасную магию, и только для того, чтобы спастись.

Пользуясь известной ему, но запретной для применения в Сензаре магией, он поменялся внутренней сущностью с воробьём, стал на время этой птицей… Единственный раз в жизни он применил заклятие обмена формой. Потом, отлетев от тюрьмы подальше, будучи воробьём, он снова стал человеком, пользуясь заклятием возврата формы. Ему было необходимо также призвать к себе птицу, ведь воробей одновременно с ним обрел свою форму и оказался в тюрьме вместо мастера Цэна. Сделать это нужно было как можно скорей, так как, если бы эту птицу, благодаря которой спасся Мастер Цэн, поймали и успели убить до таинства её благодарения и освобождения – то мастер Цэн тоже погиб бы, ведь он и воробей временно были побратимами. И колдуну нужно было на расстоянии привлечь внимание воробья, владея языком птиц, вызвать его за город и поблагодарить. Без этого благодарения обратная трансформация полностью не была бы завершена, и между ними продолжало существовать магическое слияние. Цэн поблагодарил этого воробья за свое освобождение, высыпал крошки хлеба из кармана, чтобы тот поклевал, а затем словесно пожелал птице счастливого полета. Тем самым он освободил её душу от связи с человеком.

Применение такого колдовства – опасный магический акт, способный навсегда лишить человека внутреннего равновесия. И потому, мастер Цэн больше никогда не проводил подобный опыт. И, хотя мы сейчас говорим всегда, между собою, что мастер Цэн «улетает», но это – совсем другое, и происходит нынешнее действо иначе. Просто, у нашего учителя есть обученный ворон Сарг. И, когда маг находится в трансе, он может видеть всё, что видит улетевший странствовать ворон: он будто бы смотрит на происходящее его глазами. В этом случае Мастер Цэн запирается у себя в комнате, выпускает обученного ворона с определённым заданием и входит в транс. Он не меняется с ним душами. Обученный Мастером Цэном ворон также приносит ему письма и отправляет его послания нужным людям.

Когда мы ночью путешествовали в старый заброшенный храм, Мастер Цэн пребывал в трансе и следовал сознанием за вороном, послав своё письмо одному знакомому колдуну в Миддлстаг.

А теперь, когда я проснулась в своей комнате и открыла глаза, мне даже не хотелось вставать: я ожидала, что мастер Цэн всех нас непременно поругает. Возможно, даже решит срочно нас разделить, отослав поскорей и подальше, в разные стороны. Мы явно «засветились»: магический столб, который мы вчера создали, наверняка до самого рассвета был виден на всю округу.

Я задремала уже под утро, никак не могла уснуть. А сейчас был день. Снизу, с лестницы, пахло выпечкой и грибным супом. Я напялила свою привычную серую рубашку из тонкой шерсти и кожаную недлинную юбку – крестьянскую одежду, свойственную жительницам ближайших деревень, вполне удобную для прогулок по лесу.

Мастер Цэн никогда не считал стряпню чисто женским делом и нередко готовил сам: особенно часто, когда вставал первым. А потому, когда я спустилась на кухню, Дэмэр и Сэдэр уже пили травяной отвар с мёдом и свежими булками, а на печке доваривался суп.

– А вот и наша соня-засоня, – сказал про меня весело Мастер Цэн, но глаза его не смеялись, как обычно.

И я подумала, что впереди у нас – серьезная взбучка.

– Итак, вот мы все и в полном сборе… Не знаю, ребята, как и разговор начать, – неуверенно начал между тем колдун. – Малые вы, вам бы здесь ещё учиться и учиться – а тут не знаешь, что день грядущий готовит…

– Может быть… Нам всем, втроём, в Непроходимую Пустошь уйти, пока не поздно… Пойти искать Назарею… Это ведь наша вина, мы засветились. Мы место это «спалили» – нам и уходить. А тебя одного не вычислят, если на время затаишься и подальше в лес уйдёшь, – виновато промямлил Сэд.

– О чем это ты? Что, мол, место спалили… А, это ты о том столбе, что над старым храмом до рассвета стоял? Ворон пролетал – и я видел… Но это уже и не столь важно. Если бы не новые события, о которых я только что узнал, в Миддлстаге, то – не беда была бы. Не в лесу Альграды живем, где каждая стёжка-дорожка прочёсана Силой да псами Святой Церкви. Сами понимаете, здесь слева – Гидринейские болота, справа – Запретные земли, сзади – Драконовы горы… Кто разберёт издали, где и что произошло, отчего свечение, где… На болотах, быть может? Срочности никакой не было бы, даже если бы про эти края селяне теперь решили, что здесь или поблизости «ведьмак завёлся». Не потому я хотел, чтобы вы, как вырастете, рассеялись, что у вас сила будет великая и заметная – это вы не важничайте, и не потому, что для этого места колдунов станет много… Увы, нет! Лишь потому, что критически мало магов осталось во многих других местах, равновесие по швам трещит. А здесь, в Сиренийском лесу, и одного меня хватит. Но теперь здесь стало крайне опасно. И долго ещё будет очень опасно. Не сохранятся эти края – навсегда падут. И теперь я не знаю, куда нам вместе двинуть. Можно, конечно, и через Пустошь на разведку отправиться, действительно поискать Назарею – но не возвращался пока ни один из отчаянных смельчаков, что отправились на подобные поиски. Что там, за Пустошью, плохо там али хорошо, я не знаю. Не пролетит через неё мой ворон. Ведь и сама Пустошь – место гиблое.

В общем, пока в нашем Сиренийском лесу было много мест, куда люди почти не суются, даже если «ведьмаком попахивает», и мы живём в одном из таких. Но теперь в игру повсюду вступают иные силы, о которых я до поры до времени вам совсем ничего не говорил. Да и мало что рассказать сумею. Я из других краёв, моя магия – Трилистник и Книга. А от той магии, что вступила в игру и вскоре заполонит большую часть мира – надо бежать. Срочно.

А ведь я даже не успел ещё выявить ваш путь, определить, какой магии вы следуете. На территории Сиграмада есть магия «Трилистника и Книги» и «Сабли и Кинжала». Здешней магией, «Сердца и Закона», я не владею. А есть ещё и четвёртый путь. Какому пути вам суждено следовать? Глубоко влезать, глубоко исследовать ваши сущности мне нельзя – возможно, что разного мы поля ягоды, и тогда я могу навредить неокрепшим душам. А чётко и определённо, не оставляя сомнений, вашей магии ещё слишком рано проявиться и полностью развернуться. Знаю только, что после этой ночи магия луны – как у девы с острова Овэллоу озера Лэйд – не подойдёт теперь Тионе.

В общем, теперь и вам, и мне вместе с вами, – надо отправиться в путь… Мне – чтобы оберегать вас и хранить. И помогать повзрослеть до истинных, самостоятельных магов. Не простые вы дети, и путь у вас не простой. Похоже, на вас сделали ставку светлые силы и боги, и вы станете весомыми игроками в какой-то будущей сложной игре. И пора нам уже уходить: срочно, не медля.

– А как же Равновесие, которому вы служите, мастер Цэн? – спросил Дэмэр.

– Сейчас в действие вступают гораздо большие силы, чем простая людская житейская материальность, грозящая раздавить дух леса. Я служил и буду служить Сиренийскому лесу, и не покинул бы его. Но, более сложная моя задача и испытание – это вы. Я ответственен за вас. И мне надо обучить вас всему тому, что я знаю… И даже тому, чего пока ещё не знаю.

А из дома нам теперь следует уйти, и срочно. Мы отправимся в путь, и будем читать предначертанные нам знаки. Ведь, куда именно мы пойдём – сам не ведаю. Непременно вам надо учиться. А потому, быть может, начнём с того, что проникнем в библиотеку древней Архэи – там, в Отделе свитков, работает хранителем мой друг. Может, если попадём туда, узнаем нечто важное, откроем тайну за семью печатями, как говаривал монах Бурген… Всё с вами гораздо сложнее, чем я до сих пор предполагал.

– А почему вы были столь печальны, Мастер Цэн, когда я встретил вас утром у водопада? Вы будто навсегда прощались с нашей спокойной жизнью, с этим домом… Мы сюда больше не вернёмся? – спросил Дэмэр.

– Повторюсь: мы уходим отсюда сейчас, ни днём позже. Только, в путь наскоро соберёмся – и выйдем. Здесь ночевать нам уже нельзя. И я не знаю, попаду ли сюда когда-нибудь ещё. Хотя и полюбил этот спокойный край, его небольшие лесистые пригорки, множество мелких ручьёв и водопадов… Дорога-то начинается всегда с маленькой тропки, а уводит – в неизвестность. И я вам о самом странном не сказал ещё… Мой знакомый, маг из Миддлстага, к которому вчера летал мой ворон, говорит, что над Кронхордом сгущаются тени. Но идёт странное и недоброе колдовство не от «странных» мест – Гидринейских болот, Запретных земель, и даже серая мгла Пустоши – по его словам, безопасна, как детская игрушка по сравнению с новой, неизвестной магией. Тьма, магическая тьма – вот что вспыхивает и постепенно разгорается сейчас над Альградой и Сигией… В самых крупных городах Кронхорда.

– А как же псы Святой Церкви? И их бог Крон? Они же, как заявляют, «искореняют всяческое проявление магии»?

– Крон, наверное, отдыхает… А псы Церкви – по-видимому, нынче умом не блещут, разжирели больно. А может, Отцы-настоятели слишком любят жёлтую «магию» – золотые монеты. Как бы там ни было… В прошлом была подобная вспышка, охватившая земли и всего Кронхорда, и даже Великого Ангкора…

– И закончилась она тем, что «Проснулся великий дракон, дыхнул пламенем ядовитым – и потекла лава до озера, и вскипели его воды… И пошла по морю великая волна, и был ужасен рык дракона… И с тех пор люди покинули Драконовы Горы и не селились больше даже в их окрестностях. Хотя, многие века минули с тех пор, как Сигурд убил страшное чудище Гилберта в самом Сердце Земли и свергнул творения его в Сигийское море с крайней скалы Жемчужного мыса, где трое суток стоял такой холод, что от него скалы сделались синими…» Разве это – не чушь? Разве такое может быть? – спросил Сэд.

– Дорогой Сэд, мой пятнадцатилетний профессор! Какой бы чушью не казались сказания и легенды, стоит принять их к сведению. В Драконовых горах, у их правого отсюда края, лежит плато, которое называется Чёрный стол. Я однажды видал его своими глазами… Будто бы гора срезана почти у самого основания, и её срез представляет собой абсолютно гладкую чёрную поверхность из вулканического стекла, обсидиана – гладкую, как лёд, и абсолютно ровную… Я не знаю, как такое могло бы образоваться от природы – без участия каких-то неизвестных мне сил… Кстати, как эта мысль мне сразу не пришла в голову? Вот, куда нам надо… Давайте, отправимся для начала в Драконовы горы, юные мои маги? Ведь вы там ни разу еще не были.

– А зачем? – спросил Сэд.

– А – просто так. Там красиво. На самых высоких вершинах там снег лежит. И, тем не менее – оттуда видно тёплое, ласковое море. И чего-чего, а вулканической деятельности ныне нет абсолютно. Спит дракончик, и крепко спит. В горах Хингай – вот там всякое бывает: и гейзеры, и вулканы… В общем, даю полчаса на сборы – и вперёд… Для начала на горы и залезем. Ведь оттуда вся местность в округе просматривается, и здешние места – тоже хорошо видны. Понаблюдаем. Определимся, что дальше делать… Кроме того, отход туда нелогичен в нашей ситуации, а, следовательно, непредсказуем нашими врагами.

– Ура, поход! – обрадовано побежали в дом Дэмэр и Сэдэр.

– Не зря ребята палатку походную сшили, – пробормотал Цэн.

– Значит, вы все же заранее знали? – спросила я. – О том, что предстоит поход?

– Конечно. И даже тайно от тебя готовил мальчишек к нему: в Запретные земли. Для проверки на выносливость. Тебе, как я думал, такое испытание пока ни к чему. А потом – стала бы Лунной девой, защитницей леса. Помощницей леди озера Лэйд. Или вышла бы замуж, уехала в город. Женщине-ведьме там чуть проще, если знать, как скрывать свои умения. Мужчину же сразу служить принудят – или в Силе, или в Церкви. А на службе в Силе не взбрыкнуть «талантом» практически невозможно. Когда припрут к стенке – тут магию и проявишь. Для самообороны. А про церковь я вообще умолчу… И так ясно, что они с магами делают.