Текст книги "Мы были чуть знакомы…"

– Нормально. Гипс сняли, так что полный порядок.

– Это хорошо, – одобрил Олег и принюхался. – Никак не пойму: чем тут у тебя воняет?

Андрей раздражённо поджал губы.

– Добрыми поступками, – с сожалением произнёс он.

Олег хмыкнул.

– Что ж, если добро так воняет, я не удивлён, почему его на земле становится всё меньше и меньше.

Его улыбка стала ещё шире:

– Кстати, о запахах… Мне тут ребята анекдот новый рассказали – оборжёшься! Слушай. В общем, стоит на палубе капитан и курит. К нему подходит молоденький матрос: «Скажите, капитан: а как вам удаётся так долго обходиться в плавании без женщин? Может, секрет какой знаете, научите». «Да какой там секрет, – говорит капитан. – Всё просто. Настригаю дома с лобка жены волосы и делаю самокрутки. Вроде покуришь, покуришь – глядишь, и полегче становится»… Пускаясь в очередное плавание, матрос последовал совету капитана. Тоже настриг у жены волос и вышел на палубу покурить. Вокруг него стоит вонь, смрад – не продохнёшь. Все носы воротят. Капитан не выдержал и спрашивает: «Слушай, чем это ты так развонял?» – «Да вот, сделал всё, как вы учили, – оправдывается матрос. – И волос с лобка настриг, и самокрутку сделал, а не пойму, в чём дело!» Капитан просит: «Ну-ка, дай курнуть, – затягивается и тут же начинает кашлять, да так, что слёзы из глаз в три ручья, а потом и говорит: – Ядрён, собака… слишком близко к заду взял!»

Не отводя взгляда от дороги, Андрей усмехнулся.

– Действительно новый. Такого я ещё не слышал.

Олегу стало жарко – он расстегнул пальто и как бы между прочим поинтересовался:

– Тебя Иван с Жоркой искали. Нашли?

– Когда? – не понял Андрей.

– Да минут десять назад. Как раз перед самым нашим отъездом.

– Я их не видел, – признался Андрей. – Что они хотели?

Олег безмятежно пожал плечами и продолжал врать дальше:

– Не знаю, ты же их начальник. Я им сказал, что ты дожидаешься меня в машине.

Набежавшие от недоумения на лоб Андрея морщины разгладились.

– Всё правильно, – вспомнил он. – Я ведь ненадолго отлучался.

– До ветру, что ли?

– Да нет. – Андрей не принял шутку Олега. – Ходил в магазин за маринованными огурцами. Люда просила. Заодно сигарет купил.

Он достал из кармана новую, ещё не начатую пачку и, придерживая руль одной рукой, ловко распечатал защитную слюду.

– Нормальные огурцы-то взял? А то мне один раз такая дрянь попалась, – пожаловался Олег.

– Кажется, болгарские… Да ты сам посмотри. На заднем сиденье в пакете.

Олег перегнулся назад – там, в хрустящем полупрозрачном пакете, действительно лежало что-то смутно напоминавшее пол-литровую стеклянную банку. «Вот ведь сволочь хитрая – всё предусмотрел!»

– Слушай, братуха, – как ни в чём не бывало сказал он, усаживаясь на место. – У тебя завтра намечается небольшая командировочка. Наш товар, который ещё неделю назад прошёл растаможку, сегодня прибывает в Москву. Надо будет срочно забрать. Сам знаешь, во что обходится простой вагонов.

– Что за товар? – Андрей щёлкнул зажигалкой и затянулся.

– Партия новейших компьютеров на заказ… ну, и ещё кое-какая оргтехника. Короче, возьмёшь с собой для сопровождения ребят покрепче, да смотри поаккуратнее. За этими грузчиками глаз да глаз нужен.

Андрей кивнул.

– Да ладно тебе, Олег, не переживай, не в первый раз. Во сколько выезжать?

– В шесть утра. Сбор возле офиса. Сашка подгонит фуру туда.

Андрей снова кивнул. Машина мягко притормозила и уверенно свернула с дороги на небольшую заасфальтированную площадку. Перед глазами предстала чёрная кованая ограда, за которой без труда просматривалась солидная двухэтажная резиденция Пашки Кетчупа. Над куполообразной крышей гордо реял российский триколор. Установленная на высокой ограде камера слежения сразу отреагировала на появление гостей и строго уставилась на них единственным глазом.

Олег высунул голову в опущенное окно и приветливо помахал рукой невидимому секьюрити. Металлические створки ворот слабо дёрнулись и стали медленно открываться, пропуская машину на тщательно охраняемую территорию.

Глава 4

Настойчивый звонок в дверь разбудил Настю. Она открыла глаза и не сразу поняла, почему лежит на диване одетая и в полусапожках. В комнате горит свет, за окном темно. «Проспала на работу!» – обожгла её первая мысль. Взгляд метнулся к настенным часам: десять минут шестого. Чего – утра или вечера? Она тряхнула головой – и под черепной коробкой сразу стало неуютно, словно туда забрался десяток отчаянных барабанщиков, одновременно взявшихся за свои палочки.

Резкий звонок повторился. Настя со стоном стиснула ладонями виски, встала и, как зомби, пошла на звук. В тёмном коридоре она едва не загремела, споткнувшись о жирную тушу соседского кота Макса. Чертыхаясь и постанывая, она на ощупь нашла выключатель и открыла входную дверь. В прихожую ввалился трезвый, но изрядно помятый Валера.

– Я потерял ключи, – вместо приветствия сообщил он.

– Ты потерял совесть! – тут же возразила Настя, припоминая подробности вчерашнего вечера. – Где тебя черти носили?! Я прождала тебя весь день.

Валера виновато обхватил Настю за плечи.

– Прости, зайка моя, так получилось. – Он попытался её поцеловать.

От него неприятно пахло перегаром и мокрой псиной. Она брезгливо отстранилась, но сразу поймала себя на мысли: от неё, возможно, воняет сейчас ничуть не лучше, чем от супруга.

Она прошла в комнату, Валера покорно последовал за ней.

– Настёна, ну прости! – канючил он. – Я сволочь! Я гад!

Взгляд Насти упал на подвергшийся мародёрству столик.

– Ты не гад, ты гораздо хуже, – проронила она. – Ты просто мерзавец, и я тебя ненавижу!

Голова по-прежнему трещала от боли – сил на препирательства и выяснение отношений не было. Она скинула с ног сапожки, тихо опустилась на диван и закрыла глаза. Валера вертелся возле неё, как побитый пёс, и страстно вымаливал прощение, но она, не слушая его, лишь тихо попросила:

– Принеси мне воды и таблетку пенталгина, пожалуйста.

– Сейчас, любимая, – с готовностью отозвался супруг, уносясь на кухню. – Вот, держи!

Настя взяла таблетку, разгрызла и, морщась, запила холодной водой.

– Ты полежи, отдохни, а я пока приберу здесь, – ворковал над ней сизым голубком Валера. – Только прошу: не злись на меня.

Минут через пятнадцать головная боль утихла, и Настя незаметно задремала.

Проснулась она от того, что кто-то пытался пристроиться рядом. Настя рывком села на диване. Под боком лежал Валера в одних трусах и не отрываясь смотрел на неё.

В комнате было на удивление чисто. На столе стопкой стояла перемытая посуда, пол подметён, кресла аккуратно накрыты покрывалом. Голубенькие, в тон обоев, занавески раздвинуты, пропуская в комнату утро нового дня.

– Ты чего? – спросила она.

– Какая ты у меня красивая, – задумчиво проронил муж. – Ты самая лучшая. Только ты можешь терпеть такого дурака, как я.

«Ну вот, началось! – вздохнула Настя. – Ведь вижу, что подлизывается, а всё равно приятно… Всё-таки странные мы, бабы. Нас унижают, обманывают, вешают лапшу на уши, а мы всё прощаем, терпим и таем, стоит им только нас пожалеть, приласкать, наговорить нежных слов о любви. Хотя прекрасно знаем: будет новый день, и всё начнётся сначала».

Ей ещё повезло с мужем. Ну пьёт. А кто сейчас не пьёт? Непьющие остались разве что в Красной книге, да и те в качестве вымирающих особей. Их всё равно на всех не хватит. Ну а если жить с поддающим супругом стало совсем невмоготу, так его можно и закодировать. Благо в наше время подобная услуга не является проблемой. Настя, конечно, слышала о побочных действиях таких процедур: мол, влияет на психику, мужики становятся злыми, раздражительными, а после окончания кодировки начинают глушить с удвоенной силой. Однако на примере одного своего знакомого она видела, как тот из года в год подвергает себя вынужденным сеансам, – и ничего, жена на него не нарадуется: нашёл приличную работу, в семье достаток, дети при отце, а главное – по вечерам из дома никуда не пропадает.

Настя как-то пыталась говорить с Валерой на эту тему, но он всегда отмахивался: «Что я, алкаш, что ли?» У него было незаконченное высшее образование (он хотел стать специалистом в области электронной техники), но частая смена рабочих мест по причине того же пьянства постепенно опускала его до уровня спившихся грузчиков. Похоже, его устраивала такая жизнь. И только одна Настя продолжала верить, что когда-нибудь супруг возьмётся за ум, и придерживала в резерве спасительную идею с кодированием как последнюю инстанцию.

Она до сих пор была убеждена, что с пьянством можно бороться. Трудно, но можно. Тем более если любишь и от души желаешь помочь любимому выбраться из смердящей трясины. Хочет ли этого он – другой вопрос.

По её мнению, гораздо хуже, если супруг ходит налево. Тут уж ничего не исправишь: либо смирись и терпи, либо разводись. Другого не дано. То, что Валера не погуливает от неё, Настя знала на все сто процентов. Выпить – это всегда пожалуйста, но что касается чужих юбок… По натуре её высокий, сероглазый брюнет был однолюб. Другие женщины, кроме Насти, попросту не интересовали парня.

Его дружок Женька Герасимов сам однажды «по пьяни» рассказал Насте историю о том, как в одной тёплой компании две молоденькие девчонки едва не передрались из-за Валерки. Но он плюнул на них и со словами: «Моя жена лучше вас всех!» ушёл спать ОДИН в другую комнату. Так что за моральные принципы супруга Настя была полностью спокойна.

Она глядела сейчас на припухшую от запоя физиономию и грязные, взлохмаченные кудри супруга, и ей вдруг невыносимо захотелось отыграться на нём за все свои обиды.

Настя подозрительно прищурила глаза и сдержанно поинтересовалась.

– Что это ты так сладко заговорил: я и красивая, и самая лучшая? Или было с кем сравнивать? Валер, лучше сразу признайся: с кем ты провёл эту ночь?

Валеру точно пружина подкинула с дивана.

– Ты что, с ума сошла?! – заорал он, стоя перед ней в одних трусах. – Да у меня сроду никого не было!

– Да ладно тебе заливать! – отмахнулась от него Настя. – Так уж и никого?

Валера порывисто схватил её за руку.

– Точно тебе говорю. Мы сидели у Вадика. У него вчера были именины.

– Ах, имени-и-ны… – недобро протянула Настя. – А я-то думала, что это у меня вчера были именины.

– Да нет. – Валера в отчаянии дёрнул себя за волосы. – Я перепутал: не именины, а крестины… нет, не то. То есть…

Он запнулся, не зная, как продолжить дальнейшее объяснение. Пальцы рук беспомощно шевелились, медленно поспевая за мыслительным процессом:

– Как это называется… ну, когда рождается ребёнок? – Он жалобно смотрел на Настю. – Жена ещё в роддоме, а муж устраивает мальчишник?

– Ножки, что ли, обмывали? – подсказала Настя.

– Точно!

Вадик был школьным приятелем Валеры, но, в отличие от последнего, окончил московский вуз и работал сейчас в солидной строительной фирме главным технологом. Именно он помог Валере устроиться в эту организацию в качестве строителя-отделочника.

Настя поудобнее уселась на диване и продолжила слушать рассказ супруга.

Жена Вадика была на сносях, и как раз вчера, в первый рабочий день Валеры, наконец-то благополучно родила. Витающий на седьмом небе от счастья папаша решил отметить столь радостное событие, пригласив всех своих сослуживцев в кабак, где они дружно пили за здоровье мамы и безоблачное будущее малыша.

Часов в девять вечера Валера неожиданно вспомнил о данном Насте обещании. Он распрощался с коллегами и двинулся домой. По пути встретил дружка Женьку. Будучи в изрядном подпитии, он прихватил его с собой, совсем позабыв о том, что Настя до дрожи в коленках терпеть не может Герасимова. Именинницы дома не оказалось, зато посреди комнаты стоял заманчиво сервированный стол. Друзья не удержались от соблазна. А вот выпитой бутылки шампанского им показалось мало. Да и что собой представляет шампанское в сравнении с холодной и запотевшей поллитровочкой?! Приятелям срочно потребовалась дозаправка, и они отправились к Женькиному соседу Борьке за порцией вонючего самогона. Тут же дома у Женьки его и распили. Мутноватая жидкость в бутылке из-под коньяка прошла на «ура» и надолго выбила обоих друзей из жизненного ритма. Первым очухался Валера, с трудом продрав глаза в четыре часа утра. Тупо оглядев прокуренную Женькину комнатёнку со следами ночной попойки, он похлопал храпящего собутыльника по спине, натянул куртку и отправился восвояси.

Жил Герасимов далеко, так что, пройдясь тёмными переулками по холодным лужам, Валера окончательно протрезвел…

Выслушав его рассказ, Настя демонстративно отвернулась.

– Я всё равно тебе не верю. С каких это пор единственная бутылка самогона стала действовать на вас как снотворное? Да вам бочки будет мало.

Валера свесил с дивана ноги.

– Но это правда! Я был в отключке. Боря, гад, наверное, что-то подмешал в пузырь. И потом, я ведь ещё в кабаке изрядно нагрузился. Вот меня и развезло.

– А Женька? Он что, тоже в кабаке был?

Валера мотнул головой.

– Нет, Женьки не было. Но когда мы с ним встретились, он уже был под градусом.

Ещё бы! Увидеть Герасимова трезвым – это настоящее событие! Настя вздохнула:

– Алкаши несчастные… Но ты меня не убедил. – Она с осуждающим видом зыркнула на мужа. – Признавайся: как её зовут?

– Да нет у меня никого! – взвился Валера. – Чем хочешь могу поклясться. Если не веришь, спроси у Женьки.

– Женька! Тоже мне авторитет!

Валера бессильно развёл руками.

– Ну как мне ещё тебе доказать?

– Я знаю только один эффективный способ проверки. Но если он покажет, что ты…

– Давай! – решительно оборвал её Валера, оскорблённый в своей правоте. – Говори, что делать. Я на всё согласен!

– Хорошо, – сказала Настя и деловито распорядилась: – Неси сюда таз с водой.

– Это ещё зачем? – В глазах Валеры вспыхнуло неподдельное любопытство.

– Снимешь трусы и сядешь в него. Если яйца действительно пустые – они всплывут. Значит, ты мне изменял.

– И всё? – радостно уточнил муж.

– Всё!

Он с готовностью сорвался с места и уже через мгновение громыхал в ванной тазами и вёдрами. Сквозь приоткрытую дверь доносился шум льющейся воды.

Не успела Настя и глазом моргнуть, как он уже осторожно вносил в комнату большой пластмассовый таз. Стараясь изо всех сил сохранить серьёзность, она закусила губу. Но когда муж поставил таз на пол и потянул с себя трусы, она не выдержала и громко рассмеялась.

– Верю… верю… – стонала Настя, вытирая проступившие на глазах слёзы и закатываясь в очередном приступе хохота. Наконец, она успокоилась и покачала головой: – Какой же ты у меня дурачок!

Валера держался за резинку от трусов и растерянно хлопал ресницами.

– А-а… э-э…

– Неужели ты и вправду думал, что таким способом можно кого-то проверить?

Муж понял, что над ним попросту подшутили, и тоже улыбнулся.

– Вот за что я тебя люблю – так это за твою буйную фантазию! – Супруг повернулся к ней спиной. – Видишь синие разводы? Это ребята с работы помогали отмывать твои художества.

Настя снова прыснула.

– Они видели?

– Ещё как!

Позавчера, когда Валера отмечал с Герасимовым своё успешное оформление на работу, а потом заявился домой пьяный и перепачканный, как поросёнок, Настя здорово на него разозлилась. Но какой, скажите, толк орать на пьяного в доску мужика, когда тот прямо в грязной одежде и не снимая ботинок завалился спать на чистую постель? Естественно, как любая другая хозяйка, оскорблённая недостойным поведением супруга, она попросту спихнула его на прикроватный коврик. Да только вот незадача: утром мужу нужно идти на работу, а куртка и брюки сильно заляпаны грязью. Настя раздела супруга и тщательно почистила в ванной его одежду. Когда вернулась, благоверный продолжал храпеть, уткнувшись носом в коврик. Глядя на мускулистую фигуру, поленом лежащую возле её ног, она рассердилась ещё больше: вроде бы молодой, здоровый, сильный мужчина, а справиться с собой не может!

Взяла шариковую ручку и принялась рисовать на обнажённом теле всё, на что была способна её фантазия: улыбающуюся лошадь, голых женщин, цветы и даже портреты некоторых известных деятелей культуры и шоу-бизнеса. Каждую картинку обязательно сопровождала какая-нибудь смешная надпись. Постепенно Настина злость стала принимать лёгкий налёт грусти, а потом и вовсе сменилась откровенным весельем. Она даже проявила великодушие, сунув под голову сопящему мужу подушку.

В итоге, собираясь утром в суматохе на работу, Валера ничего не заметил. Впрочем, произведение искусства на его спине мог оценить только посторонний наблюдатель.

Как назло, рассказывал Валера, их бригаду в тот день перекинули на ремонт квартиры очередного заказчика. Маляры перед этим побелили там потолки. Теперь дело оставалось за обоями. Возились долго. Пока подгоняли рисунок и нарезáли полотна, изрядно вспотели. А когда начали клеить, то в душной комнате стало к тому же ещё и влажно. Рубашки и брюки неприятно липли к телу. Наплевав на приличия, все трое разделись до трусов – и работа пошла веселее. Стоя на стремянке, Валера примерял к стене промазанное клеем полотно. Он очень удивился, почему ему никто не помогает выравнивать низ. А когда обернулся через плечо, то увидел, как его партнёры по работе, сгрудившись, что-то увлечённо разглядывают у него за спиной.

– В чём дело? – спросил он.

– Прикольные картинки, – гыгыкнул один. – Где делал?

– Что делал?

– Что, что… Татуировки!

Озадаченный Валера пулей ринулся в хозяйскую ванную и, крутясь там перед зеркалом, сумел-таки разглядеть некоторые фрагменты нательной живописи. А когда выяснилось, что это даже не боди-арт, а обыкновенная чернильная паста, ребята, давясь хохотом, помогли несчастному натурщику избавиться от экстремальных росписей…

Вдоволь насмеявшись, Настя вдруг спохватилась и взглянула на настенные часы.

– Ничего себе, уже половина восьмого! Разве ты не идёшь сегодня на работу?

– Конечно иду, – откликнулся Валера. – Или нам деньги не нужны?

Настя вздохнула. Деньги для них – больная тема. Когда ещё Валера получит первую зарплату, а кушать хочется каждый день.

– Завтра у меня намечается левая работёнка, – c радостным снисхождением заявил супруг, словно угадал её мысли. – Покрасим мужику рамы – и он тут же с нами расплатится. Обещал по тысяче каждому.

– Так завтра же суббота, – не сразу сообразила Настя.

– А когда мне ещё колымить? В будни я работаю.

– И то правда, – спохватилась она и, как примерная жена, сразу воспрянула духом. – Завтракать будешь?

– Ты ещё спрашиваешь! – Валера притянул её к себе. – Какая ты всё-таки у меня красавица! Обожаю эти глаза – они как вишенки в шоколаде. Ну-ка, иди ко мне, моя кареглазка.

Он потянулся губами к её губам, но Настя отпихнула его:

– Сперва вымойся. От тебя воняет, как от козла.

Валера довольно хохотнул и умчался в ванную. Настя пошла на кухню.

Вера Николаевна была уже там. На плите грелась молочная каша. На табуретке важно восседал Макс, терпеливо ожидая свою порцию завтрака.

– Доброе утро, Настенька, – поздоровалась соседка.

– Доброе утро, Вера Николаевна. – Настя поставила на плиту сковороду и зажгла огонь.

Пока жарилась яичница и закипал чайник, они с соседкой успели немного поговорить. Спрыгнув с табуретки, жирный Макс принялся тереться о Настины ноги. Этот чёрный, без единой белой отметины кот с огромными жёлтыми глазами больше всего на свете обожал варёные яйца, крабовые палочки и любимую хозяйку Веру Николаевну. Хотя последнюю с лёгкостью оставлял одну, едва заслышав на кухне шуршание обёрток от морского деликатеса или хруст яичной скорлупы.

Настя бросила взгляд на старый линолеум, много раз крашенный масляной краской, – надо будет сегодня вымыть полы. Будучи в приличном подпитии, Валера и здесь успел изрядно натоптать.

Вера Николаевна положила в миску кота кашу и ушла завтракать к себе.

Настя благодарно улыбнулась ей вслед. Тесная кухонька не была рассчитана на двух хозяек. Однако каким-то непостижимым образом в это крохотное пространство удалось вместить парочку рабочих столов и четыре табуретки. Навесные шкафчики над ними Настя собственноручно расписала под гжель. Эту мысль ей подсказали сине-белые занавески на окне, отдалённо напоминавшие гжельские мотивы. В результате на кухне стало гораздо уютнее и веселее. А вот холодильники в целях экономии места приходилось держать в комнатах. Кстати, и кушать по той же простой причине каждый предпочитал только у себя.

Поняв, что варёных яиц сегодня не будет, Макс печально опустил пушистый хвост и принялся за молочную кашу. По кухне разнеслось быстрое чмоканье кошачьего языка – Макс любил есть долго и помногу.

Когда Валера вышел из ванной, чистый и распаренный, на столе уже поджидал завтрак.

– А ты чего на работу не собираешься? – соскребая со сковородки остатки яичницы, поинтересовался он.

– Надоело всё, – махнула рукой Настя. – Надо в отпуск идти.

– Какой осенью отпуск! – Валера отхлебнул из кружки чай и вылез из-за стола. – Погоди, летом вместе пойдём. А может, даже на юга махнём.

Он обулся, накинул на плечи вычищенную до приличного состояния куртку и чмокнул Настю в щёку.

– Ладно, подруга, не грусти. Вот увидишь: сегодня ни капли! – услышала она его торжественное обещание.

Настя выпроводила супруга за дверь. Рука помимо воли потянулась к висящему на стене в прихожей телефону. Сославшись на плохое самочувствие и головную боль, она сообщила начальнику, что сегодня на работе не появится. Шеф был мужик понимающий и без лишних слов «дал добро». С чувством исполненного долга Настя пошла отсыпаться.

Когда расслабленное истомой тело приятно окутала дрёма, в прихожей зазвонил телефон. Настя даже не пошевелилась. Но настойчивый звонок с каждой новой трелью всё больше выдёргивал её из сонного оцепенения. Наконец он замолк. Настя облегчённо вздохнула, собираясь перевернуться на другой бок, и тут же услышала негромкий стук в дверь.

– Настенька! – это была Вера Николаевна. – Тебя просят к аппарату.

– Спасибо, иду, – вяло отозвалась Настя, высовывая ноги из-под тёплого пледа.

Звонил отец. Он не признавал мобильную связь, а предпочитал пользоваться обычным стационарным телефоном.

– Где ты вчера болталась? – с ходу накинулся он на неё, как на маленькую. – Весь вечер не мог дозвониться.

– Я… – Насте неловко было признаться, что на свой день рождения она осталась одна. – …мы ходили гулять.

– Нашёл, что ль, твой работу? – Отец умышленно не называл зятя по имени.

– Да. Один день уже отработал.

Отец ядовито усмехнулся.

– Ну-ну! Дай бог, чтобы и на второй день там появился!

– Папа, – попыталась заступиться за мужа Настя, – зачем ты так? Ведь ты его совсем не знаешь…

– И знать не хочу! – заорал в трубку отец. – Попомни мои слова, дочка: ты ещё с ним нахлебаешься! Сколько раз я тебе говорил: уходи от него, не губи свою молодость! Что тебе может дать этот прощелыга?! Всё закончится тем, что ты родишь от него какого-нибудь дауна.

– Пап, а ты чего звонишь-то? Спросить чего хотел или просто так? – Настя попыталась перевести разговор в более безопасное русло.

– Скажи: ты готова одна содержать двух придурков? – Отец не купился на её хитрость. – Учти: у меня на пороге тогда точно не показывайся!

Настя устало прикрыла глаза.

– Я не первый раз слышу это, папа. Может, ты, наконец, поздравишь меня с днём рождения? Или твоя ненависть к зятю затмевает всё на свете?

На другом конце провода на мгновение стало тихо.

– Поздравляю! – буркнул отец. – Всё-таки дожила ты до двадцати пяти лет, а ума у тебя так и не прибавилось.

Настя не успела возразить. Последнее слово отец привык всегда оставлять за собой. Из трубки полились протяжные гудки.

Ну вот, наорал, нагрубил… Зачем, спрашивается, вообще надо было звонить? Неужели нельзя просто поздравить с праздником без всяких там амбиций и оскорблений? Чувствуя на душе неприятный осадок, Настя поплелась обратно в свою комнату, но весёлая телефонная трель остановила её на полпути. «Наверное, папа хочет извиниться?» – решила она про себя, вновь снимая трубку.

– Привет, подруга! – Это был не отец, а подруга Светлана. – Как жива-здорова?

Слушая её задорный голос, Настя зевнула.

– Всё в порядке.

– Почему вчера не позвонила? Я, между прочим, волновалась.

Настя переложила трубку в другую руку.

– Прости, я забыла.

– Забыла! – передразнила Светлана. – Твой-то дома?

– На работу пошёл.

– Хорошо бы на работу!

– Да что вы все, сговорились, что ли, с утра? – не выдержала Настя. – Сначала отец мозги промывал. Теперь ты.

– Да не кипятись, Настён, – попыталась успокоить подружка. – Виктор Иванович знает, что делает. А ты никак на работу опаздываешь? Ладно, беги давай, а то от начальства попадёт.

– Не попадёт. Я на сегодня отпросилась.

– Совсем?

– Совсем.

Из трубки несколько секунд доносилось Светланино сопение.

– Насть, а Насть, – осторожно проговорила она, точно ступала босыми ногами в ледяную воду, – будь другом.

– Что? – тут же насторожилась Настя. Она хорошо знала эту вкрадчивую интонацию, за которой могла последовать какая угодно бредовая идея.

– Посиди сегодня с Маришкой, а?

– Но… я хотела отдохнуть.

– Настёнка, ну, пожалуйста! – заканючила Светлана. – Это вопрос жизни и смерти.

– Сколько тебя знаю, вечно твои просьбы начинаются вопросом о жизни и смерти, – не уступала Настя.

Хотя, если разобраться, она не видела веских причин отказывать подруге. К тому же ей всегда нравилась двухгодовалая дочурка Светланы. Впрочем, смышлёная, синеглазая малышка у любого могла вызвать улыбку умиления. «Моя принцесса», – любовно называла её Светлана.

– Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста! – продолжал ныть голос в трубке.

– Хорошо, – сдалась Настя. – Приводи.

– Насть, да ты не волнуйся, это ненадолго, – зачастила подруга, опасаясь, что та передумает. – Ровно в четыре я её заберу.

– Договорились, – подвела черту Настя и повесила трубку на место.

Она снова сладко зевнула и заглянула в большое овальное зеркало, висевшее в прихожей. Отражение уставилось на неё чёрными, уставшими глазами. Под нижними веками осыпалась и размазалась тушь – забыла вчера смыть накрашенные ресницы. Она недовольно поджала губы: а ещё «Орифлэйм» называется! Шведской косметикой её исправно снабжала Светлана, называя себя длинным непонятным словом – «дистрибьютор». А впрочем, какая бы хорошая ни была краска, вряд ли она устоит перед плотиной горьких женских слёз.

Настя поплевала на палец, стирая под глазами тёмные полукружия. Вот так-то лучше. Она взбила руками спутанные, рассыпавшиеся по плечам пряди, до белизны вытравленные «супрой», и слегка склонила голову набок. А что, вид у неё очень даже ничего: брови вразлёт, губки бантиком. Она встала на носочки и втянула живот. Эх, ей бы ещё пару килограммов скинуть! Хотя Валера просто обожает её формы и всегда сравнивает их с песочными часами.

«С такой фигурой ты могла бы найти себе министра, а не этого чёртова неудачника!» – сказала ей как-то Светлана, когда Настя в очередной раз жаловалась подруге на ушедшего в запой муженька.

Но что поделать – видимо, любовь действительно зла… А ведь Валера, по сути, неплохой: добрый, ласковый, любит её. Правда, меньше, чем бутылку, но в этом Настя винила только Герасимова. И когда только успел пристрастить Валеру к пагубной привычке? Ничего, мы еще посмотрим, кто кого!

Она с вызовом вскинула вверх подбородок и отправилась в ванную умываться.

Через час Светланино чудо по-хозяйски расположилось на Настином диване, ловко перебирая в ладошках цветную пирамидку.

Светлана, невысокая крашеная брюнетка с полными губами и короткой стрижкой, выгрузила на стол несколько баночек овощного пюре и термос с супом.

– Это дашь ей в обед, – поучала она. – А перед обедом обязательно погуляйте подольше. Крепче сон будет. Обычно я укладываю её в два часа, и до четырёх она спит как убитая.

– Разберёмся, – сказала Настя, подмигивая девочке. – А ты куда собралась, если не секрет?

– К Артурчику, – созналась Светлана и присела на стул. – Он сегодня на сутки заступает, да вот хотел перед работой что-то важное сказать. Говорит, касается нашего будущего.

Она раздражённо дёрнула плечом:

– Мать как узнала – давай орать: «Нажила от него девку, а теперь бегаете, как собаки шкодливые, по углам! Вот увидишь: бросит он тебя!..» И даже с Маришкой отказалась сидеть. Хорошо ещё, ты меня выручила.

Настя помогла малышке насадить на собранную пирамидку красный наконечник. Маришка с гордостью показала маме свою работу, но не удержала игрушку в руках – и разноцветные колечки весело разбежались по полу.

– Думаешь, он сделает выбор? – предположила Настя, подбирая укатившиеся под стол кружочки.

– А чёрт его знает! – Светлана вынула из сумки фирменную косметичку и принялась подводить и без того ярко накрашенные губы. – Но так тоже продолжаться больше не может. Либо я, либо его жена.

Настя промолчала. В сердечные дела подруги она предпочитала не вмешиваться – чревато последствиями. Со Светланой они дружили с пятого класса, А так как даже в самом маленьком коллективе всегда есть свои ведущие и ведомые, то подруга, разумеется, потянула одеяло лидера на себя. Живая, непосредственная и не в меру амбициозная, она была в детстве главным инициатором всех их шалостей. Став старше, взяла на себя роль опекунши, нередко навязывая Насте свои вкусы и взгляды на жизнь. Она, как ревнивая наседка, критиковала каждого Настиного ухажёра, убеждая в том, что та достойна лучшей доли. Один раз даже отбила у неё молоденького курсантика – только для того, чтобы доказать, что он Насте совсем не пара. И в самом деле, что это за парень, который с лёгкостью поменял любимую девушку на её подругу? Никакой вины Светлана по этому поводу не испытывала, а наоборот, была искренне уверена, что совершила благой поступок, избавив глупышку Настеньку от очередного проходимца. Жаль только, Валеру в своё время не разглядела как следует.

Имея симпатичную мордашку и весёлый, общительный нрав, Светлана никогда подолгу не оставалась одна. Однако любого своего кавалера рассматривала как потенциального жениха. Но ведь мужчины устроены несколько иначе и до последней капли крови бьются за свою свободу от брачных уз, то есть попросту сбегают. Может, именно по этой простой причине Светлана до сих пор не была замужем, довольствуясь унизительной ролью любовницы.

Отсюда и постоянные ссоры с матерью, которой не по нраву компрометирующая связь дочери с женатым мужчиной. С Артурчиком Светлана познакомилась в поликлинике, где работала медсестрой, и с тех пор их отношения длятся три года. Как доказательство былой любви на свет появилась очаровательная Маришка. Светлана души в ней не чает. А вот горе-папуля не очень-то балует дочку вниманием, имея от законной жены ещё двух ребятишек.

Светлана швырнула помаду в косметичку.