Текст книги "Мы были чуть знакомы…"

На душе было тревожно и неспокойно. Его не покидало стойкое ощущение дурного предчувствия. «Успокойся, старик, нельзя же так, – утешал он сам себя. – С чего ты взял, что Олег и твоя жена – любовники? Подумаешь: увидел на пачке „Парламента“ какие-то иероглифы! Это ещё не повод для ревности. Мало ли как они там оказались… Вот именно: мало ли… Ведь это же сигареты Олега, а рисунок на них выведен рукой моей жены. Интересно, когда? Неужели в то время, пока я был в Москве?»

Андрей глубоко затянулся и стряхнул пепел в стоявшую на подоконнике чисто вымытую пепельницу. Стоп! Если Олег был здесь в его отсутствие, значит, он и курил тут. Иначе как Людмила могла разукрасить эту чёртову пачку? Вряд ли коварный любовник знал о её художественных причудах. В противном случае не стал бы трясти обличающей уликой перед носом Андрея, как красной тряпкой перед быком.

Кстати, об уликах. Андрей поспешно примял в пепельнице недокуренную сигарету и метнулся к мусорному ведру. На его счастье мусор сегодня не выносили. Он вытащил ведро на середину кухни и, усевшись на корточки, принялся внимательно рассматривать его содержимое. Мусора было немного, и это значительно облегчило поиски Андрея. Он понимал, что совершает нечто унизительное и постыдное, но ничего поделать с собой не мог. Желание докопаться до истины, какой бы она ни была, оказалось сильнее. Брезгливо отковырнув слипшийся бумажный комок, он увидел под ним окурок. Рядом из яичной скорлупы торчал второй. Андрей аккуратно подцепил его пальцами и без труда прочитал под ободком фильтра название сигарет: «Парламент». Внутри него будто что-то оборвалось.

Он бросил окурок обратно в ведро, поставил его на место и медленно выпрямился. Подозрения оправдались. В отчаянии он опёрся руками о стол. В этой понурой позе и застала его Людмила, когда заглянула на кухню, чтобы в очередной раз переждать показ надоевшей до чёртиков рекламы.

– Что-нибудь случилось, Андрюш? – поинтересовалась она.

Он сделал слабую попытку улыбнуться.

– Нет, с чего ты взяла? Просто я устал. – Он вынул из пачки новую сигарету и, опустившись на стул, закурил.

Людмила прижалась спиной к холодильнику и скрестила на груди руки:

– Ты поедешь завтра к матери?

– Да, – не глядя на неё, отозвался Андрей. – Прямо с утра. Хочешь, поедем вместе?

Людмила покачала головой.

– У меня на завтра другие планы.

Андрей слегка кивнул – дескать, понял, настаивать не буду. Он уже жалел, что спросил. Ведь знал же, что не согласится. За три года, что они живут вместе, она была в Митино раза два, не больше. Да и то очень давно.

Людмила достала из холодильника яблоко, вымыла и с удовольствием вонзила в его красный бок свои крепкие зубки.

– Охота тебе ехать в такую мерзкую погоду?

– С завтрашнего дня обещают бабье лето.

– Ладно. – Людмила прислушалась к доносившимся из гостиной звукам – кажется, реклама закончилась. – Будешь утром уезжать – не буди. Хочу подольше поспать.

Она собралась уходить, но Андрей, не в силах больше терзаться неопределённостью и сомнениями, поймал её за руку:

– Люда, подожди…

Она остановилась.

Пряча от неё глаза и стараясь говорить непринуждённо, дабы не спугнуть своими подозрениями, он спросил:

– Скажи: Олег сегодня заходил к нам?

Людмила медленно обернулась. Наверное, каким-то шестым чувством она поняла: он спрашивает не просто так.

– Да, заходил, а что? – произнесла она ровным, невозмутимым голосом.

Андрей не ожидал столь прямого ответа. Он растерянно уставился на Людмилу:

– Зачем?

– Справиться о моём самочувствии, – быстро нашлась она.

– Ах, вон оно что! – Он опустил голову и не без сарказма добавил: – Ну, прости, сразу не догадался.

Людмила сложила на груди руки.

– Андрей, посмотри на меня, пожалуйста, – сухо потребовала она.

Он встретился глазами с её разгневанным взором.

– Ты меня в чём-то подозреваешь? – с вызовом спросила жена.

– Нет… но…

– Всё ясно, – не дала закончить ему Людмила. – Ты намекаешь мне на то, что я трахаюсь с твоим братом. Прекрасно! Просто замечательно!

– Я этого не говорил.

– Но подразумевал! – Людмила всплеснула руками. – Боже мой, неужели за три года ты так и не научился мне доверять?!

Сбитый с толку её бурным возмущением, Андрей пошёл на попятную.

– Люда… ну сама пойми. Я в Москве, а ты тут с посторонним мужиком… Кстати, мне он ничего не говорил о вашей встрече.

Людмила сбавила обороты и зябко поёжилась.

– Потому и не говорил. Боялся, не так поймёшь.

Андрей затянулся в последний раз. Он поднялся со стула и, бросив окурок в пепельницу, закрыл распахнутое окно. Затем снова повернулся к Людмиле.

– А я должен понять его приход как-то иначе?

– Господи! – Людмила развела руками и хлопнула себя по бёдрам. – Опять двадцать пять!

Андрей засунул руки в карманы брюк. Он продолжал смотреть на неё с подозрением.

– Дурачок! – Людмила шагнула к нему, обвила руками за шею и доверчиво прильнула головой к его груди. – Олег вовсе не посторонний. Он наш родственник. Твой брат. И в том, что он пришёл в твоё отсутствие, нет ничего предосудительного. Ну выдалась у человека свободная минутка – почему бы не навестить выздоравливающего больного? Поверь: это просто визит вежливости, и ничего более.

Андрей молчал.

– Да он и побыл-то от силы минут двадцать, – продолжала она, отстраняясь от Андрея и заглядывая ему в глаза. – Мы посидели на кухне, выпили по чашечке кофе, поговорили. Потом он ушёл. Вот и всё.

Она потеребила его за рукав рубашки.

– Ну Андрюшка, перестань! Хватит дуться! Мне что, на коленях перед тобой оправдываться? И ладно было бы за что. В конце концов, это я должна злиться на тебя за твоё недоверие.

Людмила обхватила себя руками за плечи и демонстративно отвернулась.

Андрей смотрел на её волосы, скрученные в тугой жгут и уложенные высоко на затылке, а внутренний голос настойчиво твердил: не убедила, не убедила. Мало того, ещё и в дураках оставила… «Но кто же из нас прав?»

Он чуть помедлил, затем повернул Людмилу лицом к себе и с жадностью припал взором к её красивым надменным глазам. Но в них не отразилось ни страха, ни раскаяния. Они не бегали из стороны в сторону, не опускались вниз, а наоборот, всем своим невозмутимым видом показывали, как жалко может выглядеть со стороны терзаемый подозрениями муж. Что ж, в силе духа ей не откажешь.

Андрей первым отвёл взгляд. От сердца немного отлегло. Действительно, как глупо всё получилось! Он отошёл от окна. Здравый смысл убеждал его в том, что она не лжёт. Иначе не сказала бы с такой лёгкостью о визите Олега. Может, ей на самом деле нечего скрывать? Однако где-то в глубине души продолжал зудеть крохотный червячок сомнения: а вдруг?.. Он вздохнул. Видимо, придётся отложить все гипотезы и соображения до следующего раза.

– Не возражаешь, если я пойду спать? – бесцветным голосом произнёс он. – День сегодня выдался какой-то суматошный.

Людмила молча кивнула. Кажется, она осталась довольна своей победой. Откусывая на ходу яблоко, она с невозмутимым видом отправилась досматривать фильм.

Андрей разделся, улёгся в кровать, но заснуть так и не смог. Он долго ворочался с боку на бок, мужественно отгоняя от себя мысли о неверности жены, но тут же воспроизводил в памяти все совместные праздники и застолья, на которых Людмила и Олег могли свободно общаться между собой, не вызывая у окружающих подозрения. Конечно, они не уединялись вдвоём в соседние комнаты, не обнимали друг друга на глазах у всех. Но что-то теперь в их отношениях стало казаться Андрею странным и неестественным; так бывает, когда хорошо знакомые люди специально стараются изобразить поверхностное знакомство.

Нет-нет, да проскальзывал ласковый взгляд, выразительный жест или лукавое слово. Именно сейчас их с виду невинное поведение стало наполняться для Андрея совсем другим смыслом. Томясь и изнывая от нахлынувшего прозрения, он поворочался ещё немного. Наконец усталость взяла своё, веки незаметно сомкнулись, и он провалился в тёплую, уютную бездну.

Внезапно что-то мягкое и косматое стащило его на пол, тяжело навалилось на грудь и стало душить. В темноте Андрей сумел разглядеть неясный силуэт маленького мужичка с седой бородой, обладавшего явно нечеловеческой силой. Он попробовал бороться с ним, спихнуть его с себя, но не смог пошевелить даже пальцем. В ужасе и отчаянии он хотел закричать, позвать на помощь Людмилу, однако из горла вырвался только жалкий сдавленный хрип. Ещё немного – и он задохнётся. И тут неожиданно Андрей вспомнил, что нужно делать. Когда-то давно он краем уха слышал, что в таких случаях безотказно помогает отборная ненормативная лексика. Похоже, настал момент убедиться в этом.

С трудом проталкивая наружу сквозь зубы бранное слово, он не надеялся на успех. Со второй попытки хрипение перешло в более отчётливый шёпот, а с третьего раза с его губ громко сорвалось крепкое нецензурное словцо. Повторяя его несколько раз подряд, как заклинание, он почувствовал, что дышать ему стало гораздо легче. Тяжёлая туша соскользнула с его груди и нехотя попятилась в угол комнаты.

Обычно нечистая сила не приходит к человеку просто так. Своим появлением она часто предвещает какое-то важное и скорое событие в его жизни. Интересно: и что же такого ему приготовила злодейка-судьба?

– К добру или к худу? – быстро спросил Андрей, пока домовой не исчез совсем.

– К худу! – жутко захохотал, захлопал в ладоши старик и вдруг пропал, растворился в темноте комнаты, словно его никогда и ни бывало.

Андрей резко сел. Оказалось, что сидит он, обливаясь пóтом, вовсе не на полу, куда стащил его домовой, а на кровати. Рядом, повернувшись к нему тёплым боком, спокойно посапывает Людмила.

– Вот чёрт! – тихо выругался он. – То ли сон, то ли явь… Приснится же такое!

Он зажёг ночную лампу и взглянул на часы. Пять часов утра. Скоро подъём, а он так и не выспался толком. Андрей откинулся на подушку, полежал немного с закрытыми глазами и не заметил, как снова уснул. На этот раз сны и видения больше не беспокоили его.

В начале восьмого в барабанные перепонки ударила резкая трель будильника.

Людмила недовольно заворочалась и скрылась с головой под одеялом. Андрей пошарил рукой по тумбочке – звонкоголосый садист замолчал. Пожалуй, пора вставать.

Он с неохотой вылез из тёплой постели и поплёлся умываться. Соображал он спросонок плохо, но едва уловимый налёт грусти на душе ощутил сразу же. Отключённый на время сна мозг ещё не успел как следует активизироваться, зато чуткое сердце безошибочно подсказало: у тебя проблемы, дружок. И тут, как хорошо отлаженный механизм, в работу включились клетки мозга. Людмила! Как он мог забыть?! События вчерашнего дня и нелёгкий разговор с женой оставили в его душе неприятный осадок. Оттого и тревога на сердце.

Он выглянул в окно и приятно удивился произошедшей там за ночь перемене: на очистившемся небосводе по-осеннему ярко сияло солнце. Не обманули синоптики!

Андрей отогнал от себя дурные мысли. Он принял душ, позавтракал, пролистал последний номер «Автомобилиста», а затем стал одеваться. Уже в прихожей вспомнил, что забыл в холодильнике приготовленные для матери лекарства. Осторожно, чтобы не разбудить супругу, прошагал на кухню и сунул в карман куртки несколько упаковок с ампулами. Теперь можно ехать. До гаража минут десять быстрой ходьбы. Но по такой прекрасной погоде он с радостью прошагал бы и час. Несмотря на погожее утро, прохожих на улице оказалось немного. Оно и понятно: в воскресный день всем хочется отдохнуть и подольше понежиться в постели.

Андрей вывел машину из бокса и повесил на железные двери замок. После чего сел за руль и покатил в сторону ближайшего супермаркета – приезжать к матери с пустыми руками он не любил.

Глава 8

Настя открыла глаза. В прихожей надрывался телефон. Кому это, интересно, приспичило названивать в такую рань?! Ведь сегодня же выходной! Хоть бы Вера Николаевна, что ли, трубку сняла. Но нет – не слышит. Или делает вид, что не слышит. Как правило, звонят ей очень редко – в основном её бывшие сослуживцы или сын. Но чтобы в семь часов утра… это уже слишком.

Настя с возмущением скинула с себя Валерину ногу. Потом нащупала тапочки, накинула на плечи халат и, отчаянно зевая, выползла в коридор. Рука нащупала телефон только со второго раза.

– Да, – сонно сказала она. – Слушаю.

– Веруню позови, – сразу потребовал неизвестный голос из трубки.

Нахальные, игривые нотки, по всей видимости, принадлежали молодому человеку.

Настя озадачилась. В их коммуналке есть только одна Веруня – Вера Николаевна, стало быть. Но в силу своего преклонного возраста она уже давно не интересуется юными кавалерами. Либо парень ошибся номером, либо…

– Ну, ты чего, оглохла, что ли? Веруню кликни! – прервал течение её мысли нетерпеливый парнишка

«Ничего себе, хам! – возмутилась Настя. – Мало того, что разбудил ни свет ни заря, по телефону разговаривать не умеет, да к тому же ещё и грубит!»

– Боюсь, наша Веруня уже вышла из вашего нежного возраста, – мстительно отрезала она и повесила трубку.

Не успела Настя закрыть за собой дверь в комнату, как звонок раздался снова.

«А может, Вера Николаевна действительно на старости лет завела себе молодого любовника? – грешным делом подумала она. – Почему примадонне российской эстрады можно, а другим – нет?»

Она подошла к телефону.

– Ты чего трубку бросаешь, ненормальная! – завопил невоспитанный юнец. – Говорю же: Веруню позови!

Настя решила подыграть:

– Тебе какая нужна?

– Кто?!

– Веруня. У нас их тут целых восемь штук… Так какая?

В трубке повисло гнетущее молчание. Похоже, парень крепко задумался.

– Э-э… ну, это… Фёдорова мне нужна, – оттаял, наконец, нахал.

– Какая жалость! – мстительно усмехнулась Настя. – У нас только Петровы остались. Прости, детка, но лучше бы тебе перезвонить на следующей неделе. Пока.

Она выдернула из сети телефонный шнур и с чистой совестью вернулась в свою комнату.

Едва Настя переступила порог, как в нос ей ударила стойкая, неприятная вонь. Она брезгливо поморщилась. Фу! Ну и гадость! После относительно свежего воздуха прихожей в их комнате висел спёртый, удушливый запах перегара. Господи, и она всю ночь проспала в этом крематории?!

Настя метнулась к окну и открыла настежь форточку. На улице только начало светать. Но спать почему-то расхотелось. Она пошла на кухню, поставила на плиту чайник, взяла в руки книжку и надолго заперлась в туалете.

От чтения её оторвал осторожный стук в дверь.

– Выхожу! – крикнула Настя, понимая, что оккупированную территорию пора освобождать.

– Доброе утро, Настенька, – занимая её место, вежливо поздоровалась соседка. – Что так рано? Сегодня ведь воскресенье.

Настя пожала плечами.

– Да что-то не спится. – Потом немного подумала и спросила: – Вера Николаевна, вы сегодня стирать не собираетесь?

– Нет, Настенька, не собираюсь. В воскресенье, говорят, грех стирать.

– Тогда я займу ванную?

– Конечно, конечно. – Женщина торопливо скрылась за дверью туалета, щёлкнув задвижкой.

«Вот и прекрасно! – решила Настя. – Грязного белья скопилось столько, что тянуть со стиркой больше нельзя. Сейчас позавтракаю – и вперёд».

Она налила чай, сделала пару бутербродов с колбасой, а напоследок побаловала себя любимым зефиром в шоколаде. Когда-то они с Валерой покупали его чуть ли не каждый день. Но сейчас их семейный бюджет прямо на глазах расползался по швам. Приходилось экономить буквально на всём – ведь в основном жили они на Настину зарплату. А на двадцать тысяч, да вдвоём в наше время особенно не разгуляешься. Настя уже забыла, когда последний раз покупала себе обновки. Приходилось донашивать вещи, купленные в более счастливые и благополучные времена. Как жаль, что ничего нельзя вернуть назад! С высоты прожитых лет она казалась себе мудрее и теперь точно знала, чего не следовало делать в жизни. Например, выходить замуж за Валеру. А ведь до него у неё были очень даже неплохие ребята. Она улыбнулась: один Александр Петрович чего стоил!

Насте льстило, что холостой обеспеченный мужчина, находящийся на какой-то руководящей должности и вдобавок чуть ли не в два раза старше неё, обратил на юную девчонку внимание. Он несколько раз водил её в ресторан, приглашал на банкеты в качестве своей девушки, отвозил и привозил на служебной машине домой. А однажды не выдержал и сделал ей предложение. Дело было у него на даче.

Он долго водил её по ухоженному, вылизанному до блеска участку. Ветки яблонь ломились от наливных плодов, в парниках зрели рубиновые помидоры, а возле домика стояла ароматная, усыпанная жёлто-оранжевыми плодами облепиха.

Александр Петрович посетовал на то, что мерзкие птицы совсем обнаглели и на бедном деревце в скором времени не останется ни одной ягоды. А так как они всё равно приехали сюда на целый день, то будет благоразумнее собрать урожай сейчас. С этими словами он протянул недоумевающей Насте перчатки, пластиковое ведёрко и первым энергично принялся за работу. Управились они только к вечеру. За этим нудным, утомительным занятием он и сделал ей предложение. Ничего не скажешь – очень романтично!

В честь радостного события решено было устроить ужин при свечах. Пока хозяин собирал на стол, Настя решила приготовить салат, обнаружив в глубине комнаты собранный и рассыпанный на полу урожай сочных, спелых помидоров. Мелко нарезая зелень, она попросила новоиспечённого жениха принести ей на кухню несколько плодов.

Тот с радостью выполнил поручение – и на столе перед Настей оказались тщательно отобранные хозяином помидоры. Мягкие, перезревшие, кое-где с подгнившим бочком, они явно напрашивались в помойное ведро. Что Настя и сделала под обескураженным и недоумевающим взглядом жениха. Конечно, бережливость и экономия – это хорошо. Но не до такой же степени! Подсунуть любимой девушке гнильё, да ещё в столь памятный для обоих день – над этим стоило поразмыслить.

В результате утром, покидая незадачливого ухажёра и его вымуштрованную плантацию, Настя твёрдо знала: больше её нога никогда не ступит на эту землю.

– Чем же я тебе не угодил? – крикнул ей вслед обиженный кавалер.

– Помидорами… – со смехом отозвалась она, – …помидорами.

На этом их отношения закончились…

Настя откусила от бутерброда изрядный кусок и, запивая его чаем, улыбнулась своим мыслям. Пусть её Валера небогат, выпивает и имеет незаконченное высшее образование, но он, по крайней мере, не зануда, не эгоист, добрый, у него золотые руки, способные починить и исправить всё что угодно, и… с ним весело. Вот, например, вчера вместо обещанного «левака» он приволок домой две коробки водки, разлитые в бутылочки по 0,25 граммов. Ну просто обхохочешься! А на отчаянный Настин вопрос «Что мы будем кушать?» пьяно заявил:

– Я уже сыт! – И через мгновение по комнате прокатился его молодецкий храп.

Конечно, глаза залил – ему теперь и море по колено. А Настя так рассчитывала на эти деньги! Холодильник пуст, в доме шаром покати, за квартиру не уплачено. Беда, да и только! Неужели снова занимать? Она с ненавистью посмотрела на плотно стоящие в коробках ряды четвертинок. Ну уж нет! Настя тщательно пересчитала бутылочки: раз, два… восемь… девятнадцать… двадцать семь… тридцать штук. В переводе на привычную меру веса – это пятнадцать поллитровок. В среднем по 250 рублей за бутылку.

Закусив губу, Настя сосредоточенно подсчитывала в уме необычный Валерин заработок. Получилось три с лишним тысячи рублей в жидком эквиваленте. И пусть это не обещанные мужем купюры, но всё же лучше, чем ничего. Осталось только найти, кому сбыть весь этот товар, и превратить огненную жидкость в хрустящие бумажки.

Настя размышляла недолго. Валера не раз говорил ей про герасимовского соседа Борьку, у которого он частенько брал самогон. Если предложить этому Борьке выгодную сделку, он наверняка не откажется. Приобрести настоящую водку по сходной цене, а потом торговать ею по своему усмотрению – идейка заманчивая. Во всяком случае, чистый продукт он может приберечь и для себя. Это гораздо лучше, чем травить организм бурдой собственного приготовления.

Сказано – сделано. Настя решительно распихала бутылки по двум сумкам. Одну четвертинку предусмотрительно запрятала в скатанный и стоящий в углу палас – Валере на опохмелку. Затем оделась, подхватила позвякивающие сумки и отправилась приводить в действие свой авантюрный план.

Она без труда нашла нужный дом и нужную квартиру. На лестнице ей удалось перехватить идущего за добавкой синюшного алкаша. Тот с удовольствием приобрёл у неё два пузырька на выгодных для обоих условиях. Всё остальное, как она и предполагала, у неё скупил Борька.

Настя осталась довольна и тут же помчалась по продуктовым магазинам – набивать сумки молоком, картошкой, крупами, макаронами, яйцами, тушёнкой и сахарным песком. Не удержалась и от сладостей: слишком уж соблазнительно выглядел на витрине свежий, облитый шоколадом зефир.

В заполненной почти доверху сумке нашлось место для пачки печенья и полкило конфет «Кавказские». Эти сравнительно недорогие а-ля шоколадные конфеты без фантиков обожал Валера, любовно называя их «проституточками». Удивлённая Настя однажды спросила, за что он их так окрестил, и тот ответил просто:

– Так они же голенькие!

Когда нагруженная тяжёлыми сумками Настя заявилась домой, супруг ещё спал.

Она разобрала продукты и сразу же отправилась на кухню, благо готовить теперь было из чего.

Часов в восемь вечера, разбуженный вкусными запахами, на кухню выполз Валера. С всклокоченными после сна волосами, слегка протрезвевшим взглядом и красной щекой, на которой ясно отпечатался весь рельеф смятого покрывала, он выглядел довольно комично.

– Жрать хочется, – коротко сообщил он и огляделся по сторонам. – А где вся ханка?

«Ханка. – брезгливо передёрнула плечами Настя. – Нахватался от своего Герасимова жаргонных словечек!»

– Вот!

Она налила ему свежего горячего борща и положила порцию картофельного пюре с котлетой:

– Это и есть твоя ханка.

Валера судорожно сглотнул голодную слюну.

– У нас появились деньги?

– А ты забыл? Сам же сегодня подкалымил немного.

– Я? – тупо уставился на неё Валера. – Да… но… А ханка-то всё-таки где?

– Я продала все твои бутылки и купила продукты, – уже не так уверенно отвечала Настя, видя, как его глаза медленно наливаются кровью.

Неожиданно муж сорвался с места и умчался в комнату. Через минуту вернулся с пустой коробкой.

– Я тебе не верю… – горестно простонал он, опускаясь на стул. – Ты не могла так со мной поступить.

– Но ты ведь смог!

Валера выронил коробку из рук.

– У тебя нет сердца! Что же мне теперь делать?

– Завязывать с пьянкой и садиться ужинать.

– Нет, не верю! – Валера вскочил со стула и снова унёсся в комнату.

На этот раз его не было дольше. Наконец широко распахнулась дверь, и он радостно завопил:

– Я знал! Я знал, что ты настоящий человечище! Я тебя обожаю!

В его руках Настя увидела ту единственную, так тщательно припрятанную ею четвертинку. Она покачала головой. Видно, правду говорят, что у этих алкашей нюх на спиртное. Будь она на месте мужа – ей и в голову бы не пришло искать заначку в туго закатанном паласе. А этот – в момент разобрался.

– Валер, – укоризненно сказала она, – я берегла её на завтра.

– А я немножечко, Настён, стопочку всего, – заканючил неугомонный Валера. – Да под такой борщик сам бог велел!

Настя на это только тихо вздохнула и ушла к Вере Николаевне. Предчувствия не обманули её и на этот раз: ограничиться единственной стопочкой Валере, конечно же, не удалось. В итоге грязная посуда и пустая бутылка так и остались стоять на кухонном столе. А пьяный, но сытый муж осоловело таращился по сторонам…

Настя допила чай. Да уж, скучать с Валерой ей точно не приходится. Однако пугать и говорить, что уйдёт от него, если он не бросит пить, она не торопилась. Оставляла столь радикальную меру на самый крайний случай – когда совсем припечёт и не останется других аргументов. Надеялась, одумается любимый, возьмётся за ум наконец. Ей не хотелось повторять чужие ошибки. Ведь сколько несчастных, измученных жён совершают их изо дня в день, грозясь бросить своих непутёвых мужей, уйти от них и никогда не возвращаться!

Сколько раз с уст этих бедняжек срывалась сакраментальная фраза: «Всё кончено, я от тебя ухожу»! И на какой-то период это действительно срабатывало, водворяя в их маленький мирок короткое перемирие. А через несколько дней всё возвращалось на круги своя. Притихший на время ссоры муж вновь срывался с катушек – и тогда поезд семейного раздора на всех парах мчался по накатанной колее прямиком в ад. Тут уже не помогали ни слёзы, ни упрёки, ни запугивания. А чего бояться, когда пустые угрозы жён только зря сотрясают воздух? Не подкреплённые действием, они вырастают до уровня огромного, бесполезного кома, превращая семейную жизнь в бои без правил, где скалке, поварёшке, а то и обычному кухонному ножу частенько отводится совсем не мирное применение. Печально, но по такой схеме живет большинство российских семей.

Причислять себя к этой общей массе Настя не торопилась. Впрочем, иногда её так и подмывало покидать свои вещи в чемодан и навсегда захлопнуть за собой дверь в опостылевшее до чертиков замужество. Вот только куда потом идти? Потерпевшую поражение дочь отец, конечно, примет, но тогда это уже будет жизнь, полная упрёков и обидных наставлений: «А ведь я тебе говорил!..»

Настя старалась не думать об этом, но твёрдо знала: если решающий момент всё-таки наступит, её слова с делом не разойдутся. Пусть даже для этого ей придётся снимать самую захудалую комнатушку и питаться одним чёрным хлебом.

Она откусила от бутерброда кусочек колбасы и бросила его теревшемуся о ноги Максу. Кот подвернул хвост, с урчанием проглотил угощение и вновь преданными глазищами уставился на Настю.

– Ну ты и обжора! – пожурила его Настя.

Несколько минут назад она наполнила миску кота холодным картофельным пюре. Теперь на дне тарелки не было ни единой крошки, а сам Макс с нетерпением ожидал добавки.

– Ступай-ка лучше на горшок, – велела Настя. – Пока опять весь угол в коридоре не промочил. Кто вчера там нагадил, а?

Почуяв в её голосе грозные нотки, Макс виновато прижал уши. За свои кошачьи проказы он не раз получал тапком по мягкому месту, но отвыкать от дурной привычки, похоже, не собирался.

Настя вымыла за собой посуду и направилась в ванную. Первым делом проверила в кране наличие горячей и холодной воды. С этим всё было в порядке, ржавых примесей тоже не наблюдалось. Она осталась довольна осмотром и принялась сортировать гору грязного белья на три кучки: цветное, белое и деликатные вещи.

Работа закипела в её руках.

– Насть, – нетерпеливо окликнул её голос за спиной, – ты правда только один пузырь спрятала?

От неожиданности Настя вздрогнула и резко обернулась. Она так увлеклась процессом стирки, что не заметила, как в ванную вошёл Валера.

– Фу ты, напугал! Чуть не родила с перепугу.

С опухшим, красным лицом и отвратительным запахом нечищеных зубов и перегара, Валера являл сейчас собой отталкивающее зрелище.

«Господи, и как я только с ним живу? – поразилась Настя своему внезапному открытию. – Во что он превратился!»

Валера нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его бледные худые ляжки, торчавшие из семейных трусов, почему-то больше всего сейчас действовали Насте на нервы.

– Настён, – снова заныл он, – вспомни: может, у тебя ещё один остался в заначке?

Настя отрицательно покачала головой.

– Ну Настён! – не унимался упрямый супруг, обхватывая дрожащими пальцами своё горло. – Веришь, помираю я, трубы горят. Дай хоть что-нибудь.

– У меня ничего нет! – отрезала Настя.

– Ну тогда стольничек дай – сбегаю опохмелюсь.

– Нет! – решительно заявила Настя, радуясь про себя тому, что вчера предусмотрительно спрятала оставшиеся деньги в надёжное место.

– Настюшечка, солнышко моё, ну дай! Обещаю, что это в последний раз. Вот только подлечусь – и ни-ни. Веришь, ни капли в рот не возьму!

– Нет! Я тебе уже всё сказала, – разозлилась Настя и, выхватив из таза отжатую майку, шлёпнула ею по голым Валериным плечам. – Уходи отсюда и не мешай людям работать!

Супруг обиженно ретировался за дверь. Настя облегчённо вздохнула и вновь вернулась к прерванному занятию.

Когда всё белье было перестирано, прополощено и аккуратной стопкой уложено в большой таз, она разогнула спину и с удовольствием стала разминать затёкшую поясницу. Теперь дело осталось за малым – вывесить бельё на балкон. Но этим пусть занимается лежебока Валерочка – может, это немудрёное занятие хотя бы ненадолго отвлечёт его от назойливых мыслей о выпивке.

Она пошла в комнату. Валеры там не оказалось. Настя заглянула на кухню, в туалет и, озарённая неприятной догадкой, бегом кинулась к заветному тайнику, где хранила остатки сбережений. Триста восемьдесят рублей, как одна копеечка, спокойно лежали там, где она их оставила. Значит, деньги он не нашёл. Тогда куда делся? Она ещё раз внимательно оглядела комнату.

Вещи мужа тоже таинственным образом испарились. Понятно: оделся и ушёл искать, где бы ему разжиться средствами на опохмелку. Наверняка к Герасимову подался.

И тут её глаза, рассеянно блуждавшие по сторонам, вдруг замерли и уставились в одну точку. На самом верху шкафа, где долгое время стояла картонная коробка с дорогим сервизом, было подозрительно пусто. Холодея от дурного предчувствия, Настя застонала. Нет, только не это! Единственная ценная в доме вещь исчезла без следа!

Необычайно красивый сервиз на двенадцать персон действительно стоил недёшево, но не это обстоятельство расстроило сейчас Настю. Пропавший набор посуды она берегла прежде всего как дорогую сердцу память. Это был последний подарок матери.

Перед тем, как неизлечимая болезнь окончательно подкосила её, мама сняла с книжки все свои сбережения и купила в магазине самый лучший по тем временам сервиз, который можно было только достать.

– Прости, дочка, – тихо сказала она, – очень скоро меня не станет. Но боль утраты рано или поздно утихнет, и тебе придётся жить дальше. А когда придёт пора выходить замуж, знай: я желаю тебе прожить с твоим мужем долгую и счастливую жизнь. К сожалению, я уже не увижу вашей свадьбы, не смогу тебя ни обнять, ни поздравить. Но я хочу, чтобы каждый раз, глядя на мой свадебный подарок, ты всегда помнила, как сильно я тебя люблю…

Настя едва не взвыла от досады и огорчения. Да как он посмел решиться на это?! Нужно во что бы то ни стало вернуть сервиз назад! Пока ещё не поздно. Ну погоди, Валерочка, ты у меня дорого заплатишь за эту подлую выходку!

Она выскочила в коридор и постучалась к соседке:

– Вера Николаевна, не слышали, Валерка давно ушёл?

Изумлённая её решительным видом, пенсионерка выглянула из-за двери.