Текст книги "Эра в Вечности"

Ольга Пак
Эра в Вечности

© Ольга Пак, 2016

Иерархия власти в мире

Казалось, вот и настало время полнейшей Свободы. Каждый может стать в этом мире кем угодно. Так ли это на самом деле?

Пролог

Вечер был слишком манящим и теплым, чтобы сидеть дома. Эра сошла с велосипеда и пешком тащила его по аллее. Картину приятного вечера испортили идеальные Камедеи – семейка, которая играла в их округе роль образцовой пары. Все вчетвером – мать, отец, сын и дочь-ровесница Эра, сияли голливудской улыбкой, проходя мимо. Раздражают… Они никогда не упускают шанса похвастаться семейной идиллией и успехами, вот даже сейчас – в упор лыбятся во все зубы. Эра завернула за угол и побрела по широкому проспекту. Конечно, так далеко, мама ходить не разрешала, но сегодня можно сделать исключение. Денек в школе выдался далеко не из идеальных. Учитель Баткинсей сообщила маме, что Эра пропустила урок на прошлой неделе, да еще и сделала выговор при всем классе. Вот так неймется. Достаточно было одного из двух. Жизнь-боль…

Не замечая больше никого вокруг, Эра шла только вперед, не разбирая улиц. Внезапное яркое освещение заставило поднять ее голову. Вокруг сияло солнце. Да что солнце: она не заметила, как пейзаж вокруг кардинально изменился. Улицы сменились…поляной?! Повертев головой во все стороны, Эра не нашла вокруг ни намека на тротуары. Побежав в сторону, из которой она пришла, она не нашла ничего, кроме продолжения этого сада. Как-будто не местность поменялась, а кто-то взял Эру и переместил в совершенно другое место. Отчаянно соображая, как же такое может быть, Эра зажмурилась. На счет «три» она откроет глаза, и все вернется на свои места. Она увидит улицу, аллею и даже этих Камедеев она будет счастлива видеть! Раз.…Два.…Три! Эра осторожно открыла глаза, но, увы… Пейзаж тот же: зеленая трава, роскошная флора, райский сад и …другое время суток?! ДЕНЬ! Эра не знала, что и думать. Все изменения произошли за мгновение. Эра стояла, как вкопанная. Это безумие, в это никто не поверит. И никого кругом…

–..Немедленно! – откуда-то из-за деревьев послышался крик. Последнее слово отчетливо было произнесено. Такой крик мог принадлежать только ребенку, нет сомнений. Эра поспешила за деревья. Раздвинув листву, она увидела не менее восхитительный пейзаж. Но тут уже постарались руки человека. Здесь были скамьи, подобия беседок. И мальчик. Лет девяти. Он был немного странно одет. Он с Севера? Чересчур белый, даже, можно сказать, бледный. Его родители, наверное, платят слугам, которые содержат его в таком опрятном и чистом виде. Слишком. Милый мальчик с явно капризными запросами, судя по выражению больших глаз, и капризного выражения губ, застыл в изумлении, увидев ее. Его большие глаза смотрели то на нее, то на ее велосипед.

– Кто ты такая? Теням здесь не место, пока здесь нахожусь я, – выкрикнул капризный мальчуган.

Эра не знала, что ответить. Все это было просто шоком.

– Где я? – растерянно спросила она. Но он, расслышав это, только обозлился еще больше.

– Пошла прочь отсюда, – крикнул он командным тоном. Точно – у него полно слуг.

Эра даже забыла про велосипед, который уже валялся на траве у ее ног. Это точно сон.

– Ты мне снишься. Точно. Шикарный, конечно, сон, – сказала она вслух. Если это сон, что скорее всего, то можно говорить что угодно, – мне всегда такие яркие снятся. Ну, скажи же? Я проснусь, и всего этого не будет, – она уверяла саму себя.

– Кадор! – чей-то мужской голос прорезал пространство в саду. Эра вздрогнула. Что ей делать? Хоть это и был сон, но все же было страшновато. Мальчуган тоже выглядел испуганным, что заставило дрожать ее сильнее.

– Тебя здесь быть не должно. Спрячься. Отец накажет тебя, дерзкая тень, – прошептал он.

Эра оглянулась вокруг в поисках места укрытия. Два достаточно больших дерева поблизости внушали доверие. Она, не задумываясь, побежала к ним. Только спрятавшись, она вспомнила про велосипед, оставленный на траве возле того мальчика. Она точно уже не успеет.

– Кадор, сынок, долго же тебя кричать, – услышала Эра. Ей страшно хотелось чихнуть, как бывает в таких моментах, но это могло точно ее выдать. Нужно держаться изо всех сил.

– Что это за хлам? Откуда это здесь? – похоже, что он заметил велосипед. Судя по тону, ему это не понравилось.

– Откуда это? Я еще раз спрашиваю, – жестко переспросил мужчина. Эре страшно хотелось посмотреть на говорящего, но страх и чувство осторожности приковали ее тело к стволу.

– Я…я… не знаю, – заикаясь, ответил мальчик. Чувствовалось, что он боится, это страх весь был в его голосе, не осталось ни одной капризной нотки. Хоть бы он не выдал ее.

– Эта неуверенность у тебя от матери, – Эре послышалось некое отвращение в голосе, – это поправимо. Пусть Рой выкинет это из сада, – Эра уже молилась, чтобы он не имел в виду ее велосипед. Она так его просила у отца, прежде чем его ей купили! Только не велосипед!

– Что это? – задал вопрос мальчик. Послышался шум какой-то возни.

– Это шлем. Тебе нравится? Тебе нужно ходить в нем. Хотя бы первую неделю, – тут опять повторилась короткая пауза. Наверное, на мальчика надевали шлем.

– Красивый, – восхищенно протянул мальчик, – можно я буду ходить в нем каждый день?

– Так много не надо, Кадор. Погоди, сейчас придется потерпеть. Будет неприятно. Но это закончится. Ты же настоящий мужчина, так ведь? – за этими словами последовал щелчок. Эра затаила дыхание. Что там происходит?

Неожиданно послышался крик. Кричал этот мальчик. Кадор.

– ААА!!! Отец! Мне больно!!! Отек, сними его!! Пожалуйста! – мальчик молил о помощи. Судя по голосу, боль была такой сильной, что последний не мог сдержаться. Эра не знала что делать. Выбежать и помочь? Но что тогда сделают с ней, если это он вытворяет нечто страшное со своим сыном?

– Терпи. Просто терпи. В тебе слишком много жалости и ненужной неуверенности. Ты унаследовал не тот характер. Этот шлем не причинит тебе абсолютно никакого вреда. Только уберет колебания и то, что называется «добротой». Эти чувства не нужны мне в моем сыне, последние слова были особенно торжествующе произнесены. Эра содрогнулась от того, что в мире существуют такие отцы. Это просто кошмарный сон. Почему она до сих пор не просыпается? Еще хуже будет, если это один из тех снов, где злодей найдет ее.

– Отец, папа… Папочка… помоги… Я не буду больше… Отееец!!! Почему я не могу его снять?

– Ты и не сможешь, Кадор. Потерпи и я его сниму.

– Господин! – другой мужской голос послышался издали. Господин? Так еще называют людей в современном мире? Эра ущипнула себя. Нет. Сон не проходил. Становилось все страшнее и страшнее.

– Да, Рой?

– Господин! – крик становился отчетливее.

– Постой Кадор. Еще хотя бы до моего прихода. Я сниму его потом. Что-то там случилось, – Эра услышала удаляющиеся шаги и всхлипывания ребенка. Постояв еще несколько секунд, она выглянула из-за дерева. Бедный мальчик буквально катался по траве. На голове у него был, по-видимому, плотно надет большой шлем. Как у героев из фантастики. Эра подбежала к нему.

– Стой. Сейчас я тебе помогу, – усевшись рядом на траву, она схватила его за шлем. Он причинял ему неимоверную боль, это было видно по закатившимся глазам, которые, казалось, не видели ничего, судя по их выражению. Эра лихорадочно искала застежку. Что-то вроде нее было на макушке. И оно мигало. Эра попробовала надавить, но она не поддавалась. Да и мальчик кувыркался во все стороны, не давая ей нащупать хорошенько.

– Тише ты, сейчас. Немного застынь, – умоляюще приговаривала Эра.

– Сломай ее! Ты не откроешь, – рыдал мальчик в голос. Эра пошарила взглядом вокруг в поисках хоть какого-то вспомогательного предмета. Вокруг не было ни камней, ни веток. Ровным счетом ничего, как назло. Неожиданно из кармана кувыркающегося Кадора выпало что-то блестящее. Эра схватила это. Этим оказался некий яркий квадратный диск. Гладкий, но твердый невероятно. Эра решительно сжала его пальцами, направляя его острый боковой резец вниз на шлем.

– Сейчас попробуем, – хоть бы никто не вышел до этого момента. Эра чувствовала панику. Прямо посередине, на стыке с мигающей застежкой было деление шлема с тоненьким пробором, разделяющим шлем на две стороны. Эра решительно всунула туда диск. Удивительно, что он был настолько тонким и крепким. Шлем не поддавался. Мальчик продолжал кувыркаться.

– Я сейчас уйду, если ты не постараешься мне помочь. Просто остановись на несколько секунд. Понимаю – больно. Но от твоих кувырканий тебе легче не становится. Надо снять шлем, – строго сказала Эра. Удивительно, но мальчик застыл, всхлипывая.

Эра поднесла диск к расщелине, и с силой воткнула в мигающую кнопку уголок диска. Послышался легкий хруст. Как будто треснуло стекло. Эра, вложив в кулак всю свою силу, воткнула еще раз. Стекло поддалось, и мигание прекратилось. Эра вопросительно посмотрела на мальчика. Последнего явно отпустило, но он все равно всхлипывал. Эра взяла его за плечи.

– Получилось! Ух, я так рада. За что так с тобой?

Мальчик вытирал остатки слез, как будто не слыша ее. Наверное, боль была действительно сильной.

– Слушай, да это просто изверг, – с отвращением произнесла Эра, вспоминая слова отца мальчика. Что за отец? Вот же не повезло.

В саду послышались голоса. Эра испуганно вскочила, побежав к деревьям. Неожиданное затемнение заставило снизить скорость. Но это длилось не более секунды. Вокруг показались …дома и тротуар. На улице стоял поздний вечер.

Часть 1
Лишенная здравого смысла

Пропавшее вчера

Твоя жизнь лишь спектакль,

Но не ты в ней игрок.

Не тебе выбирать в ней —

Таков уж твой рок.

Это не могло быть сном. Эра провалялась в кровати всю ночь, глядя в потолок. Все время, переносясь в то место, где она чудом вчера побывала, она пыталась найти этому объяснение. Но адекватный ответ не приходил в голову. Разве что, это было просто волшебство. Кому скажешь – не поверят. Как мама, например, не выслушав ни слова, сразу отправила делать уроки, предварительно пощупав лоб. Миссис Ридей, которая обычно отличалась особым пониманием дочери, вчера отказалась ей верить. Обидно.

Утро, как всегда началось с громкого вещания новостей по телевизору из кухни, которое разносилось на всю небольшую квартирку. Оттуда же тянулся приторный запах подгоревших оладьев – за всю осознанную жизнь Эра не помнила момента, когда они получались не подгоревшими. Тем не менее, миссис Ридей их упорно делала каждое утро. Вышедшая из своей комнаты Эра первым делом уселась рядом с матерью, горя желанием все-таки заставить ее поверить в увиденное вчера.

– Ммм, как вкусно пахнет! – сказала хитрая Эра, желая завоевать расположение матери.

– Надо же, я их пеку уже более пятнадцати лет, и только сегодня ты решила отметить это, – миссис Ридей хорошо знала свою дочь, – спасибо. Но для начала, иди и умойся.

– Я мигом! – и в подтверждении своих слов, Эра умчалась в ванную.

Вернувшись через десять минут, Эра продемонстрировала свои зубы и руки перед мамой и опять уселась, устремив на нее умиленно-шоколадный взгляд.

– Мам, а чудеса все-таки бывают! Я сама вчера убедилась. Понимаешь, я иду, иду, ничего не замечая вокруг, ну кроме этих Камедеев, у которых зубы с челюстью сверкают так, что не заметить сложно, ты сама знаешь. Поворачиваю, значит от них, на аллею Грин… – это название Эра произнесла тише – мама не разрешала ей туда ходить… – и шла таким легким шагом еще минут десять, а потом… БАМ! Смотрю, совершенно другое место! Понимаешь? Не аллея, не улица, а сад! Мам, сад, слышишь? – Эра возбужденно вскочила и уже размахивала руками.

– Кажется, мы договаривались с тобой в пределах, какого квартала ты можешь гулять, – голос миссис Ридей стал строже. Эра поняла, что надо было быть еще осторожней в словах.

– Мам, ну прости меня! Но дело-то не в этом! Понимаешь, улица превратилась в сад! Была улица, а в одночасье превратилась в сад! Я ушла вечером, а в саду был день, мама! Я даже не знаю, как это описать: когда ты идешь, и вдруг неожиданно картина меняется! Вся и одновременно! Не плавно! Маааам?! Ну, ты веришь мне?! – Эра умоляюще смотрела на маму своими большими глазами.

Миссис Ридей внимательно взглянула на своего ребенка и спокойно отошла поставить чайник.

– Я тебя полностью поняла. Ты пошла в то место, где раньше не ходила, ослушалась меня и забрела в чей-то сад.

– Да нет же, мам! – Эра была уже в отчаянии, – никуда я не забредала. Да даже, если бы и забрела, как вечер мог стать днем? И, кстати…там же я оставила свой велосипед!

– Мисс Ридей, это уже слишком! – всегда, когда миссис Ридей злилась на Эру, она переходила на официальный язык, – вы вчера плохо отличились в школе, более того, пошли туда, куда я не разрешала ходить, оставили там свой велосипед и теперь ищите оправдание своим поступкам? Да еще и сочиняя такие фантазии? Сегодня же звонишь своему отцу, и вы идете туда и возвращаетесь с велосипедом! Ничего не знаю! – миссис Ридей отвернулась к плите, и ее разворот явно говорил об окончании разговора.

Не на шутку обидевшись, Эра пошла в свою комнату с мыслями, что не простит маму, пока та не признает, что была не права. Точно на этот раз не простит просто так. Даже, если она купит связку тех вкусных печеньев с шоколадом. Пройдя маленький коридор, украшенный многочисленными фотографиями с мамой, Эра дошла до своей комнаты. Фотографии ей показались слишком наигранными. Мама не верит, значит, не так сильно любит. Бросившись на кровать, она опять уставилась в потолок. Так. Надо звонить отцу. Не мешало бы поискать то место.

Отец Эры или просто Кайл, как любила она его называть, проживал в соседнем квартале. Они с матерью развелись еще в детстве, когда Эре было лет десять. Она так и не поняла причины, почему они приняли такое решение. Жили мирно, ругались нечасто. В доме было всегда спокойно. А соседи и знакомые всегда отзывались о них, как об образцовой семье. Просто в один день они начали жить порознь. Отец переехал, первое время его не было месяца три. Потом он начал приходить по два-три раза в неделю, звал Эру к себе. Его дом даже больше нравился ей. Такой компактный, при этом, казалось, что все в нем гармонично и вмещаемо. Вскоре, у отца появилась другая жена. Эра никогда не считала нужным даже здороваться с ней. Они расстались, не прожив вместе и двух лет. Она ушла, оставив Кайлу маленькое чудо, из-за которого Эра стала еще чаще ходить в этот дом. Это Кай, маленький сводный братишка Эры. На него Эра не смогла держать зла из-за маленьких беззащитных ручек, которые он тянул прямо к ней, когда она подходила к нему. В два года у малыша были такие красивые голубые глаза, что невозможно было оторваться. Даже миссис Ридей привязалась к нему, когда Эра привела его домой, думая, что мама на работе. За это Эра зауважала маму еще больше. Ей нравилось, что отец с матерью по-прежнему поддерживают связь, хоть уже и не в браке.

Западный регион, как и любой другой, населяли представители трех слоев: низший, средний и высший. Различить их можно было не только по виду, но и по фамилии. По фамилии даже было точнее, так как можно было узнать человека, даже тогда, когда он перешел из одного слоя в другой. Фамилия то не менялась. Таким образом, низшие фамилии все оканчивались на окончание «ей». Это были такие фамилии, как Рэй, Дэй, очень часто попадались Мэй и т. д. В основном, представители этих фамилий, если и работали, то не поднимались по карьерной лестнице выше рабочих. Средних же представляли семьи с фамилиями на «дей». Этим повезло немногим больше. Представители этих фамилий работали на умственных, даже не пыльных работах. Но карьерный рост таким светил не просто так. Ради особых высот, приходилось немало трудиться. В последнее время было немало историй о том, как люди поднимались. В основном, такие статьи кишили жутко интересующими заголовками вроде «Он был никем». «Теперь люди его просто не узнают!», «Миллионер за полгода» или еще похлеще. Потом такие люди разъезжали по региону и за его пределами с массовыми семинарами о том, как надо достигать успеха. И люди бежали. Платили, и бежали. Конечно, меньшинство среди бегающих на такие лекции, было представителей на фамилии «кей». Да-да, высший слой красовался в роскоши и с документами с фамилиями, оканчивающимися именно на «кей». Им, соответственно, открывалось больше дверей. Без усилий с их сторон. Людям было достаточно знать, сколько у них на счетах, или в сейфах. А виду их боготворили, но жутко завидовали в душе. На Севере, Востоке и Юге была та же ситуация и свои говорящие окончания фамилий. Стандартная картина на все времена – миром правят деньги.

Семейство Эры состояло в двух сословиях. В низшем – по отцу, и в среднем по матери. Прей и Ридей. Из-за развода родителей, ничто не мешало ей называть себя Эрой Ридей. Она имела право выбрать фамилию сама. Что она и сделала после наступления совершеннолетия. Чем очень огорчила свою соседку – «подругу» – Виолу Камедей. Последняя очень кичилась своим прямым отношением к среднему классу. Не упускала случая напомнить Эре, что она в среднем только наполовину. Еле касается, если считать, что из средних у нее мать. Эру это не особо задевало, она всегда умела постоять за себя. Что не сказать о Лоре Мэй, ее соседке по парте, частично по сословию и единственной душой, с которой она общалась все годы в школе. Лора была девочкой скромной, стеснительной, любящей учиться, но они все равно ладили.

Наскоро связавшись с отцом, который пообещал заехать через час, Эра решила посидеть на улице. Предварительно надышавшись в кислородной маске и смастерив обиженную гримасу, проходя мимо кухни, Эра вышла на тихую улицу. Небо было ярко-синим, погода яснее некуда. И как только в такое утро мама могла не поверить ей? С досадой Эра посмотрела на два огромных дома, в одном из которых жили Камедеи. Вот, кто первым «посочувствовал» по поводу расставания родителей. Остальные домики были поменьше, поуже. Все жители тут, в основном, постоянные. Это самый тихий район, из всех, что знала Эра. Благо, живут мирные люди. Квартал находился, прям недалеко от центра, куда людям приходилось ходить за вещами первой необходимости. Все учебные заведения, бизнес-центры также находились там. На всю длинную улицу было три дерева, что ровно в три раза больше, чем на других соседних улицах. Сейчас прямо под ним сидели две девочки, одну из которых Ридей сразу узнала. Лора-одноклассница Эры, соседка по парте. К сожалению, ей приходилось постоянно ходить с трубочками, подающими воздух. Ей его катастрофически не хватало. Вторая девочка – Виола Камедей. Модница и любительница всего розового. Девочка была на год старше Эры, но так же училась с ними в одном классе. Еще не было такой мелочи, которой она бы не похвасталась. Но это у нее наследственное, тут ничего не поделаешь. Эра пошла прямо к ним.

– Ээра, ты прямо с кровати и на улицу? – тянущим голосом то ли спросила, то ли подтвердила Виола, сидя на стриженом газоне и теребя свой розовый бант пальцами с розовыми колечками.

– Привет, Лора! – Эра год назад научилась не замечать всякого рода издевательств «розовой» соседки, – я хочу тебе кое-что рассказать. Пойдем, сядем на лавочку?

– А как же я, Лора? Ты еще не пересказала заданный нам на сегодня рассказ по Мировой Истории, – притворно-жалобно вытянула Виола. Лора была отличницей и из-за своей природной нерешительности не могла никому отказать. Она вопросительно посмотрела на Эру.

– Всем известно, что Виола и сама справится, она всегда как-то справляется, – издевательски сказала Эра и, взяв Лору за руку, повела к лавочке. Виола осталась сидеть под деревом, с перекошенным от злости лицом.

На лавочке, Эра рассказала Лоре все ту же вчерашнюю историю, не забыв пожаловаться на маму. Лора слушала до конца внимательно, лишь изредка подтягивая воздух из трубки. К концу разговора, у Лоры был вид, ожидающий от Эры слов, что это розыгрыш. Эра любила шутить, вполне возможно, это очередная шутка. Сто процентов. Но Эра и не думала признаваться. Не встретив поддержки у соседки по парте, Эра сердито сообщила, что сегодня в школу не пойдет и направилась к дому. Как раз приехал отец, который отпросился с работы, услышав по телефону обеспокоенный голос дочери. Среднего роста, немного загорелый, он выглядел куда младше своих лет. Его темные волосы и большие детские глаза унаследовала Эра. Сам Кайл работал на заводе, производящем кислородные маски. Поэтому в них никогда не было недостатка в доме. Эра, обрадовавшись отцу, села в машину и приготовилась к экскурсии по вчерашним местам. Вот та самая улица Грин, вот поворот. Теперь прямо по этой улице. Проехав свыше пятисот метров вниз, они не увидели иной картины, кроме маленьких домов, людей, гуляющих по аллее и парочки деревьев. Садом и цветами нигде не пахло. Дальше смысла ехать не было, так как Эра не ехала больше десяти минут на велосипеде. Они уехали куда дальше на машине. Эра торжествующе повернулась к отцу и наконец, рассказала, что на самом деле здесь произошло.

– Ага. Ты рассказала маме? – Кайл смотрел на дочь, которая только что взахлеб рассказала ему какую-то малоправдоподобную историю.

– Да. Но она не поверила.

– Это вполне понятно, Эра. Такие удивительные вещи не со всеми случаются. Ты уверена, что это не был сон сегодня ночью? У меня в детстве тоже были такие правдоподобные сны, что я сам в них долго верил.

– Нет, пап. Я хорошо отличаю сны от реальности. Хоть ты должен мне верить, – Эра умоляюще посмотрела на отца.

Кайл никогда не ругал, даже не спорил с дочерью. Даже в браке с миссис Ридей, он привык, что все наставления Эры всегда шли от матери. Но этот рассказ был из ряда фантастики. Такое не любят в этих землях.

– Я тебе верю, дочка, – примиряюще ответил Кайл, – сейчас поехали домой. Мама, наверное, тебя уже ждет, да и мне на работу обратно.

– Пап, ты же не говоришь так, чтобы просто отмазаться? Ты действительно веришь мне?

– Эра, то, про что ты говоришь – в это трудно верится. Если ты расскажешь кому-то, они не поверят. Прознают про это и затиранят тебя, да и нас с мамой тоже.

– Но это же, правда. Как они могут за это тиранить? – Эра отказывалась понимать такое объяснение.

– Правда-неправда, а последствий по-любому не оберешься. Эра, мы не какие-нибудь влиятельные регионалы, с нами не будут церемониться. В случае правды, тебе не дадут покоя, а в случае неправды – тебе придется проходить обследование, а всей нашей семье предъявят обвинение расстройства здравого смысла, – отец вырулил к дому и остановился, – давай просто забудем про это, а?

Эра посмотрела на отца большими глазами. Отцу даже не было понятно, о чем она именно сейчас думает.

– Хорошо, пап. Мы про это забудем. Мои рассказы совершенно неважны, – спокойно сказала Эра, отстегнула ремень и вышла из машины. Отец долго смотрел ей вслед – девочка была совершенно на него непохожа. Такая своевольная, эмоциональная – полная его противоположность. Просидев так у руля, еще минут десять, он поехал обратно на завод – у производства масок в ближайшее время кризиса не наблюдалось, наоборот.

Дни во всем западном регионе пролетали достаточно быстро. Регион жил в ускоренном темпе. Самый развитый регион после северного, казалось, что жизнь здесь кипит так, что на большее, нежели схема «работа-дом-работа», времени не хватало. Известный развитой пищевой промышленностью и самыми хорошими здравницами – сюда часто стекались жители других регионов – то на работу, то лечиться. Производимые здесь кислородные маски заказывались огромными партиями в другие регионы, особенно в восточный, в котором ежедневно от нехватки воздуха умирали тысячи жителей. Работая на знаменитом заводе уже лет пятнадцать, Кайл заслужил звание отличного работника. В современное время нечасто встретишь таких постоянных и верных работников.

Днями спустя, закончив смену поздно вечером, он идет домой за заслуженным отдыхом. Правда, сначала надо забрать Кая.

Домик Эры и миссис Ридей ничем внешне не отличался темным вечером от соседских домов. В прошлое десятилетие, Кайл сам его покрасил в тепло-бежевый цвет и с тех пор он потускнел и приуныл. Уже за дверьми был слышен телевизор. Вошедши внутрь и пройдя в зал к источнику звука, напротив телевизора, он увидел только миссис Ридей, лежащую на диване с самым несчастным видом. Кайл присел на краешек.

– Кайл, я не знаю, что с ней делать, – миссис Ридей начала причитать, даже не взглянув на Кайла, – придумай что-нибудь, я начинаю действительно беспокоиться. Она надулась на меня, не разговаривает со мной.

– Ты пробовала обратиться в лечебницу? Это продолжается уже две недели подряд, сами мы точно не справимся. В начале, я еще думал, что у нее просто развитие детских фантазий, но она упорно настаивает на том, что говорит правду.

– А, если они ее туда положат, в лечебницу? Ребенка? Чтобы сломать ей самооценку еще с детства? Ты вообще о чем? – отчаяние миссис Ридей заставило ее выйти из себя, – конечно, ты ведь не живешь с ней, тебе главное увидеть ее раз в неделю, здоровую, в хорошем настроении, а вот как ее вылечить – это только моя головная боль!

Уже давно Кайл не видел этих сцен с криками. Миссис Ридей вообще было трудно вывести из себя. Раньше он очень болезненно относился ко всем ее нападкам, а сейчас понял, что давно этого не видел и даже соскучился по ним. Но эти последние выходки Эры начинали серьезно волновать его.

– Успокойся, конечно же, ты сама знаешь, что наплевать на свою ЛЮБИМУЮ дочь я никогда не смогу. Но показать ее лекарю просто необходимо. Ты хочешь, чтобы она рассказала эту историю прямо в школе на глазах у всего класса? Или в гостях? И тогда не мы ее отведем к врачу, а общество положит ее сразу в лечебницу. Лучше сделать это сейчас, – голос Кайла звучал успокаивающе.

Миссис Ридей посмотрела на него долгим невидящим взглядом, затем закрыла лицо руками и заплакала.

– Я даже не представляю, что будет… Они скажут, что я ненормальная и дочь моя такая же.… Понимаешь? Ненормальная. Все будут смотреть на нас глазами этих Камедеев. Я могу лишиться работы, никто не захочет с нами общаться. Что делать, Кайл? Неужели нет другого выхода?

Кайл сокрушенно покачал головой.

– Она у себя с Каем? – Кайл взглядом указал в сторону комнаты Эры.

Миссис Ридей всхлипнув, кивнула головой.

– Если ты не против, я свожу ее завтра же, к знакомой моего друга. Она неплохой врач и возможно, сохранит это в секрете, не переживай так сильно – Кайл направился в сторону комнаты дочери.

В комнате на кровати сидели Эра и Кай, который смотрел на нее, выпучив детские глазенки. Большие часы на стене тикали так громко, что Кайл каждый раз удивлялся, как Эра тут засыпала.

– … все… Я оказалась обратно на улице Грин.

– Но также не бывает, – ответил маленький Кай неуверенно. Тут он увидел тихо прислонившегося у двери папу. – Пап! Ты подслушиваешь! Когда ты приехал?

Кайл подошел к детям, опустившись к ним на кровать. Эра состроила обиженное лицо.

– Кай, не рассказывай папе. Он все равно не поверит.

– Ты не веришь Эре, папа? Она уже большая, большие не врут – поучительно и укоризненно сказал Кай, защищая старшую сестру.

– Хочу вас обрадовать обоих, – Кайл умело ушел от вопроса сынишки, – завтра мы идем с вами в «Край развлечений»! Но сначала мы зайдем в лечебницу проверить Эру. Все должны проверяться чаще.

– Я не пойду, пап! Ты точно мне не веришь! Ну что мне сделать, чтобы вы все поверили мне? – на глазах Эры появились слезы злости и отчаяния.

Кай дотянулся до сидевшей рядом Эры и погладил ее щеку маленькими ручонками.

– Пап, а мы не можем пойти сразу в «Край Развлечений»? – малыш давно просился туда.

– Нет, Кай. Если Эра не пойдет, то и мы никуда не пойдем, – так решительно Кайл еще не говорил со своими детьми.

Кай вопросительно-умоляюще посмотрел на Эру. Она взглянула в глаза малыша и увидела все его желания и грезы об этом парке.

– Предатель – Кай… Ты очень хочешь в этот парк?

Малыш неуверенно кивнул.

– Ты ничего не понимаешь. Ладно, лови мою жертву. Вырастешь, поймешь, чем я рисковала из-за твоего парка, несмышленыш, – и, повернувшись обратно к отцу, сказала, – хорошо, пойдем.

Маленький Кай засиял, он еще не ходил в этот парк, а некоторые соседние мальчишки, вроде Серпика из его двора, сходили по раз пять. Ему мало куда можно было ходить, мальчик не отличался крепким здоровьем. Он впадал, как бы, в полусон ни с того ни с сего. Злые языки объясняли это отсутствием должного воспитания и матери. Но злые языки на то и есть злые. Очень редко румянец покрывал эти щеки, поэтому ему редко в чем отказывали. Но он этим мало когда пользовался, как будто понимал своего отца, который допоздна задерживался на работе.

Утро не замедлило наступить. Уже в здравнице, ожидая Эру за дверьми, Кайл ждал вызова доктора в коридоре. Через несколько минут вышла Эра, можно было заходить. Кайл неуверенно подошел к двери. Неужели его всегда здравомыслящую дочь ожидает участь лежащих здесь явно умалишенных людей? И быстро отогнав эту мысль обратно, он дернул белую ручку двери. Лекарем оказалась молодая особа в чисто-белом закрытом одеянии. Когда Кайл вошел, она что-то записывала в своем дневнике и, как будто, не расслышала звук открывшейся двери. Комната была просторной, в ней было много стеклянных вещей. Сразу напротив двери расположились картины, наверное, для специальных упражнений. Все это было обособленно стеклянными окнами от пола до самого верха, высоким потолком и гладким паркетом, на котором Кайл боялся издать даже шорох. Стараясь не скрипеть, он на цыпочках подошел к темному дивану (единственному темному предмету в помещении) и сел прямо напротив лекарши.

– У вас очень интересный случай, мистер Прей. У вашего ребенка абсолютно все в порядке сейчас, диагностика показала, что ее внутреннее состояние в норме. Однако совсем недавно у нее наблюдалось некое зашкаливание в отделе головного мозга, как волна адреналина. Предполагаю, что именно тогда у нее и случилась привязка к этой фантазии, – сказала «белая леди» не поднимая головы со своего блокнота. – Несмотря на то, что это было две недели назад, она продолжает настойчиво отрицать любой намек на то, что она говорит неправду. Что именно происходило две недели назад в ее жизни?

– В тот день она, как всегда, пришла домой со школы, поужинала и ушла в свою комнату. Чуть позже она поехала прокатиться на велосипеде. Ее не было около получаса и позже она вернулась, и начался весь этот бред, – Кайл описал весь цикл, пересказанный ему миссис Ридей.

– Случай редкий. Обычно к нам попадают люди с затяжными галлюцинациями. Тут же случай единственный в ее жизни, но такой, что девочка верит. Плюс, мне непонятно, от чего произошел этот эмоциональный всплеск в голове. Такой случай при мне наблюдался лишь однажды – я была еще ассистентом в другом городке. Вам не стоит спорить с ребенком. Лекарства, которые я назначу ей, будут неопасны, но приведут ее в норму. Надеюсь, – прибавила лекарша. – Я смогу хранить, что лечу вас в рамках нормально протекающего курса лечения, то есть, если она будет идти на поправку. Но вам не избежать гласности, если ее придется положить, – с присущим лекарским перфекционизмом в голосе, сказала она.