Текст книги "Венец безбрачия"

– Пожалуйста, отдайте это княжне, когда она закончит вальсировать, – сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не звучал грубо.

– Да-да, разумеется, – с неожиданным миролюбием произнес Самборский. Затем он вдруг с живостью обернулся к Матвею и, заговорщицки улыбнувшись, спросил: – Ну-с, молодой человек, и как вы находите нашу дорогую Юленьку? Не правда ли, это сущий ангел, а не обычная земная девушка?

– Полностью с вами согласен, господин Самборский, – с кривой усмешкой ответил Матвей.

– Красавица, умница, отличная хозяйка, – увлеченно продолжал Андрей Евгеньевич, словно – а может быть, и на самом деле – не замечая иронии в голосе и взгляде Матвея. – И к тому же такая утонченная, воспитанная и деликатная особа. Одним словом, настоящее средоточие женских достоинств!

– Вне всякого сомнения, – подтвердил Матвей.

Самборский в очередной раз любовно взглянул на Юлию, а затем наклонился к Матвею и доверительно зашептал:

– А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве, – сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки. Пытаться опорочить такую замечательную девушку! – Андрей Евгеньевич возмущенно передернул плечами. – Ух, если бы я только узнал, кто придумал про нее все эти мерзости! Не сомневайтесь, господин Елагин, уж я бы живо скрутил паскудника в бараний рог! – Самборский на мгновение угрожающе сжал кулаки.

«Так-так! – подумал Матвей, мысленно потирая руки. – Наконец-то завеса тайны, нависающей над прелестной затворницей, начинает приоткрываться!»

– Ну, любезный Андрей Евгеньевич, здесь, как видно, ничего не поделаешь, – он философски улыбнулся. – Я еще не встречал красивой и богатой женщины, у которой не было бы завистников… или, вернее, злобных завистниц, не устающих строить против нее всяческие козни. Кстати, а что за слухи ходят про Юлию? – с деланной небрежностью поинтересовался он.

Вместо того чтобы ответить, Самборский вдруг смутился и прикусил язык.

– Да такой, батенька, вздор, что о нем и говорить не стоит! – притворно захихикал он. – Нет, в самом деле, совершенные пустяки!

Матвей хотел спросить: «Ну а все-таки?», но в этот момент музыка стихла. Не желая снова сталкиваться с Юлией, он поспешно раскланялся с Самборским и заспешил к бело-золотым дверям, ведущим, как он предполагал, в игорную комнату.

Выбравшись за пределы бального зала, Матвей остановился и перевел дыхание. И вдруг обнаружил, что попал вовсе не туда, куда шел, а в какую-то просторную гостиную, отделанную в нежно-сиреневых тонах. В дальнем конце помещения стоял роскошный белый рояль, рядом с которым красовались две золоченые арфы. Матвей догадался, что находится в музыкальном салоне. Он огляделся по сторонам, ища какую-нибудь дверь кроме той, что вела в бальный зал, и вскоре увидел ее. Однако, к неописуемой его досаде, дверь оказалась заперта.

«Ничего не поделаешь, – со вздохом подумал Матвей. – Придется вернуться в зал и попытаться незаметно пробраться через него в игорную комнату. Впрочем, Юлия наверняка танцует сейчас с очередным кавалером и вряд ли заметит меня».

Он повернулся к приоткрытым дверям, но не успел сделать и шага, как они распахнулись и в комнату проскользнула худощавая брюнетка в пышном розовом платье. Плотно закрыв за собой двери, брюнетка повернулась лицом к Матвею, и он едва не заскрипел зубами от досады. Перед ним была княжна Лиза Горчакова – троюродная сестра и близкая подруга его бывшей невесты.

– Добрый вечер, месье Елагин, – медовым голоском пропела Лиза. – Как ваше настроение?

– Было отличным, пока я не увидел вас, – без особой учтивости ответил Матвей. Потом он смерил стоявшую перед ним девушку недобрым взглядом и хмуро спросил: – Итак, мадемуазель, говорите без обиняков: зачем вы притащились за мной сюда и что вам от меня нужно?

– Ах, ну какой же вы все-таки грубиян, Матвей Елагин! – с мягкой укоризной воскликнула Лиза, даже не подумав обидеться на его невежливые слова. – Разве допустимо говорить с благородной девушкой в таком тоне?! Тем более что эта девушка когда-то была вашим другом, – она выразительно посмотрела ему в глаза.

– Да, действительно, – подтвердил он, рассмеявшись, – когда-то я считал вас своим искренним и добрым другом… К счастью, это время прошло!

– Вы хотели сказать «к сожалению»? – уточнила Лиза.

– Да нет, – криво усмехнулся Матвей, – именно «к счастью». Потому что не дай Бог кому-то иметь таких лицемерных друзей!

Лиза на секунду опустила глаза.

– Понимаю, – сказала она, грустно вздохнув. – Вы до сих пор держите на меня обиду за то, что я не стала убеждать Катю хранить вам верность, когда вы попали в немилость царя. Но, посудите сами, как я могла принять вашу сторону? Во-первых, ваша судьба была еще не определена, и кто мог знать, что вас сошлют всего лишь на Кавказ, а не куда-то похуже? А во-вторых, ведь этот старый дурак, ваш отец, лишил вас наследства, и мы не были уверены, что он согласится переписать завещание даже ради Кати. Вы вот все обвиняете ее…

– Обвиняю? – с удивлением переспросил Матвей. – Помилуйте, мадемуазель, когда я такое говорил! Я и тогда не слишком осуждал Катю, за то, что она расторгла нашу помолвку и вышла за другого, а теперь и подавно.

– Но… – Лиза воззрилась на него растерянно. – Но почему же вы, в таком случае…

– Не хочу становиться ее любовником? – с колкой усмешкой докончил за нее Матвей. – Что ж, я вам отвечу. – Он внушительно посмотрел на Лизу и с расстановкой произнес: – Я не хочу становиться любовником вашей кузины, потому что я больше не люблю ее, и она мне не интересна. Неужели это так сложно понять?!

Какое-то время Лиза молчала, задумчиво теребя веер и изредка бросая на Матвея быстрые, пытливые взгляды. Затем ее лицо внезапно оживилось, а в темных глазах заплясали огоньки, при виде которых Матвей тотчас насторожился.

– Вот, значит, как? – протянула Лиза, неспешно прохаживаясь около Матвея. – Моя бедная кузина стала вам неинтересна… А кто же вам теперь интересен? Княжна Прозоровская? Ну еще бы! – продолжала Лиза, не дожидаясь ответа Матвея. – Ведь она так красива, очаровательна, а главное, очень богата! В вашем положении жениться на такой девушке было бы огромным везением, и я думаю, у вас есть все шансы добиться ее руки… К сожалению, помолвка – это еще не венчание, – внезапно произнесла Лиза с какой-то многозначительной, зловещей интонацией в голосе. – И даже если Юлия согласится стать вашей женой, это совсем не значит, что дело закончится свадьбой.

– Это почему же, позвольте узнать? – насмешливо поинтересовался Матвей. – Нет, на самом деле я еще и не думал о том, чтобы свататься к мадемуазель Прозоровской, но вы меня заинтриговали. Почему вы считаете, что она непременно расторгнет нашу помолвку, если эта помолвка каким-то чудом состоится?

Лиза посмотрела на него с загадочной улыбкой.

– А я и не говорила, что Юлия должна расторгнуть помолвку. Я сказала, что дело едва ли закончится свадьбой. А причины для этого могут быть самые разные, например… ваша внезапная смерть!

– Как-как? – весело переспросил Матвей. – Моя внезапная смерть? Интересно, и от чьей же руки я должен буду ждать этой самой смерти?

– От руки вашей драгоценной невесты, – торжественно изрекла Лиза. – Или, точнее, от злого рока, который преследует всех мужчин, пожелавших связать свою судьбу с судьбой Юлии Прозоровской!

«А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве – сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки»… Вспомнив слова Самборского, Матвей озадаченно сдвинул брови. Итак, его догадка оказалась верной – с этим сватовством, действительно, не все чисто! И сейчас он узнает, в чем тут дело: ведь княжна Горчакова затем и пришла за ним сюда, чтобы сообщить «ужасную тайну» про хозяйку дома.

– Хм… любопытно! – протянул Матвей, заинтересованно посматривая на Лизу. – И что же случилось с этими самыми…

– …женихами Юлии, – уточнила Лиза. – Их было целых три, и с каждым из них она была официально помолвлена.

– Неужели?! – с удивлением воскликнул Матвей. Ему-то сказали, что у княжны Прозоровской был всего один жених! – Ну-ну, и что же с ними произошло?

– Первый жених заболел тяжелой простудой за месяц до свадьбы и умер. Второго застрелили на дуэли… тоже незадолго до свадьбы, а третий… – Лиза выдержала многозначительную паузу, – третий был убит разбойниками по дороге из Москвы в свое имение. Это случилось вскоре после его помолвки с Юлией!

– Ну и дела, – покачал головой Матвей. – Но я все-таки не понимаю, при чем здесь злой рок? По-моему, обычное невезение.

– Ну конечно! – рассмеялась Лиза. – Это простое невезение! Только началось оно с покойной тетки по отцу Юлии, которая умерла старой девой.

– Вы считаете, что это… родовое проклятье?

– Я ничего не считаю, – усмехнулась Лиза. – Так говорят все вокруг. Если не верите мне, пойдите и спросите кого угодно. Да что тут говорить! – внезапно рассмеялась она. – Из всех, кто находится в этом доме, пожалуй, только вы с Загрядским не знаете, что над Юлией Прозоровской тяготеет «венец безбрачия», из-за которого все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы! – с этими словами Лиза упорхнула за двери, оставив Матвея обдумывать услышанную новость.

Заложив руки за спину, он неспешно прошелся по гостиной. Теперь, когда нелестная правда всплыла наружу, ему многое стало понятно: и в действиях княгини Тумановой, и в поведении Юлии. Над одной из самых завидных московских невест тяготел «венец безбрачия».

«Все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы»… Ну что ж, понятно, почему ему предложили жениться на такой богачке да еще и красавице. Кто еще мог присвататься к Юлии после того, как она схоронила троих женихов? Пожалуй, только доведенный до отчаяния разорившийся дворянин или какой-нибудь проходимец из числа тех, что не побоятся самого черта. А он, Матвей имеет графский титул и некоторые личные достоинства.

«Так выходит, я не только не самый худший, но, напротив, самый приличный из возможных женихов Юлии? – подумал Матвей озадаченно. – Бедная девушка! Ей можно только посочувствовать»!

Но почему же тогда Юлия оказала ему такой нелюбезный прием? Вероятно, она слишком горда, чтобы выйти за человека, которому нужны лишь ее деньги. А в том, что она считала его именно таким, Матвей не сомневался. Он бы и сам на месте Юлии так думал.

Матвей вернулся в бальный зал. Его взгляд натолкнулся на Юлию, танцующую галоп с каким-то молодым офицером. Ее золотистые глаза сияли, на губах играла чарующая улыбка, щеки слегка разрумянились от быстрых движений. Внезапно Матвею пришло на ум, что ни одна женщина в этом зале не излучает такого очарования, как Юлия Прозоровская. Во всем ее облике чувствовалась поразительная внутренняя сила. И теперь Матвей понимал, откуда она идет: от мужественной решимости противостоять злой судьбе.

«Жаль, что она так бесповоротно отвергла меня, – подумал он с сожалением. – Я бы не побоялся связаться с девушкой, над которой висит родовое проклятье. И вовсе не потому, что у нее много денег».

Внезапно рядом раздался задорный смех. Оказывается, пока он был погружен в свои мысли, танец закончился и Юлия, заметившая Матвея, успела подойти к нему. По лукавому выражению ее лица было видно, что она задумала очередную проделку, но эта догадка не вызвала у Матвея ни злости, ни досады. Напротив, он почувствовал острый прилив жалости к девушке – такой очаровательной и такой несчастной. «Заколдованная принцесса» – внезапно пришло ему на ум, и его взгляд, устремленный на Юлию, помимо воли наполнился нежностью и теплотой. Правда, он тут же опомнился, заметив изумление в ее глазах. Не хватало еще, чтобы она подумала, будто он успел напиться и потому настроился на благодушный лад!

– Где вы так долго пропадали, граф? – спросила Юлия, сверля Матвея подозрительным взглядом. – Вы не поверите, но тетушка решила, что вы ушли, потому что я чем-то обидела вас! – она в притворном недоумении пожала плечами. – Какое нелепое предположение, не правда ли?

– Да, в самом деле, – усмехнулся Матвей. – Не представляю, как ей мог прийти в голову такой вздор. Разве такое ангельское создание, как вы, способно кого-то обидеть? Тем более человека, который находится у вас в гостях и отнюдь не ведет себя навязчиво.

Не ожидавшая столь прямолинейной отповеди плутовка смутилась и покраснела. Но тут же справилась с собой и окинула Матвея вызывающим, дерзким взглядом.

– Приятно узнать, что вы так хорошо обо мне думаете, – с улыбкой промолвила она. – И чтобы укрепить вас в этом мнении, я даже согласна подарить вам пару танцев. Например, эту кадриль, что начинают играть, и… любой другой по вашему выбору.

– Любой? – переспросил Матвей, вскинув брови. – И даже… мазурку?

Юлия философски пожала плечами.

– А почему бы и нет? Конечно, я слишком мало вас знаю, чтобы отдавать вам самый главный танец бала, но если вы настаиваете…

– Упаси Бог, – с притворным испугом отозвался Матвей. – Танцевать с вами кадриль – это еще куда ни шло, но мазурку, которая длится едва ли не целый час… нет уж, увольте, сударыня!

Юлия слегка опешила. Потом ее глаза полыхнули сдержанным гневом, а губы побледнели и сжались в тонкую линию.

– Прекрасно, – сухо процедила она. – Значит, мазурку я отдам кому-нибудь из своих старых поклонников. Но тогда… какой же танец вы хотите?

– Никакой, – ответил Матвей.

Рот Юлии медленно приоткрылся, а затем резко захлопнулся. В эту минуту у нее было такое комичное выражение лица, что Матвей едва удержался, чтобы не рассмеяться. Пожалуй, он бы и рассмеялся, но в этом случае рисковал не довести свой мстительный замысел до конца. А отплатить Юлии за ее злобные выпады Матвею очень хотелось. Даже если в ее жизни не все складывается гладко, это вовсе не значит, что она имеет право обижать других людей.

– Ну что ж, – наконец произнесла Юлия с натянутым смешком, – не хотите второй танец, так не надо. Ну, а на кадриль-то вы собираетесь меня приглашать? – она выразительно посмотрела в центр зала, где уже выстроились пары, ожидая, когда к ним присоединится хозяйка дома со своим кавалером.

Сделав вид, будто не понимает, чего от него хотят, Матвей посмотрел на Юлию с признательной улыбкой, а затем… отрицательно покачал головой.

– Благодарю вас за внимание, княжна, – сказал он, – но лучше подарите этот танец кому-нибудь другому. Я же прекрасно вижу, что вам не хочется танцевать со мной и вы предложили мне кадриль только из вежливости.

Юлия побагровела от злости.

– Послушайте, Елагин! – сердито зашептала она. – Вы что, решили поиздеваться надо мной? Где я найду другого кавалера, когда они все уже заняты?!

– Да, в самом деле, – с притворным удивлением пробормотал Матвей, оглядывая зал. – Но, в таком случае, мне не остается ничего другого, кроме как танцевать с вами… Точнее, вам не остается ничего другого, кроме как танцевать со мной, – с виноватой улыбкой поправился он.

Гневно сверкнув глазами, Юлия протянула Матвею руку, и он повел ее на середину зала. Первые минуты они танцевали молча: Юлия никак не могла совладать с яростью, а Матвей от души потешался, наблюдая за ней. Наконец он рассудил, что молчать дальше невежливо и нужно затеять хоть какой-то банальный разговор.

– Должен заметить, что у вас великолепный дом, мадемуазель, – начал он, не придумав ничего лучше. – Я имею в виду не только богатство, но и то, с каким вкусом здесь все отделано…

Повернувшись к Матвею, Юлия одарила его таким взглядом, что у него язык прилип к гортани. Ощутив, как его лицо начинает гореть, Матвей мысленно выругался. Ну и болван! Не нашел другой темы, кроме как обсуждать ее богатство!

– Так, значит, вам понравился мой дом? – с ехидством спросила Юлия. – А как же насчет меня самой? Готова спорить на все свои драгоценности, что я не показалась вам даже наполовину столь же привлекательной!

– Послушайте, мадемуазель Юлия! Я вовсе…

– О, ради бога, только не надо лжи и притворства! – Юлия вдруг перестала усмехаться, а в ее голосе зазвучали грустно-ироничные нотки. – Я же не глупа и прекрасно все понимаю. Вам трудно найти приличную невесту, а мне трудно найти приличного жениха. Вас ведь уже просветили… насчет моего «венца безбрачия»? – она взглянула на Матвея с задорным вызовом и глубоко запрятанной горечью, от которой у него сжалось сердце.

– Вообще-то, да, – смущенно протянул он.

– И вы все еще хотите жениться на мне?! Что ж, господин Елагин, примите мои комплименты! Вы на редкость бесстрашный и решительный человек… К сожалению, – внезапно заявила Юлия безапелляционным тоном, – мои принципы не позволяют мне согласиться на брак по чистому расчету без малейшей взаимной привязанности.

Матвей окинул ее взглядом неподдельного восхищения.

– Вы удивитесь, – сказал он, – но мои принципы полностью совпадают с вашими. Вы хотите спросить, какого черта я тогда притащился сюда? – он с усмешкой пожал плечами. – Можете не верить мне, но я и сам толком не знаю. Когда мне предложили жениться по расчету, я решительно отверг такой вариант. И вдруг с изумлением узнал, что речь идет о вас! Вы понимаете, почему я пришел в такое изумление? – Матвей выразительно посмотрел на Юлию.

– Понимаю, – невесело усмехнулась она. – Вы не ожидали, что я могу до сих пор быть не замужем.

– Да, – подтвердил Матвей, – и поэтому почувствовал себя заинтригованным. А потом вдруг понял, что мне очень хочется вас увидеть. Просто увидеть и все, понимаете?

– То есть, вы хотите сказать, что у вас и в мыслях не было жениться на мне? – потрясенно спросила Юлия. – Вы хотели… посмотреть, какой я стала за эти годы?

– Ну, в общем-то, да, – смущенно признался Матвей.

Юлия посмотрела на него пристальным, недоверчивым взглядом, а затем ее янтарные глаза наполнились негодованием.

– А вам… – проговорила она застывшим голосом, – вам не приходило в голову такое простое соображение, что я могу рассчитывать на вас?

В этот момент музыка оборвалась, и Матвей от души порадовался возможности увильнуть от ответа на неприятный вопрос. Однако Юлия сделала знак музыкантам, и вместо положенной по распорядку второй кадрили они заиграли медленный вальс. Ехидно взглянув на Матвея, Юлия положила руку ему на плечо, и тому ничего не оставалось, кроме как начать кружиться с ней в вальсе.

– Нет, в самом деле, – продолжала Юлия, не отводя пылающих глаз от лица Матвея, – вы ведь приехали сюда не совсем в качестве гостя! Вас пригласили, чтобы мы могли присмотреться друг к другу и принять важное решение. Как же… – она окинула его уничтожающим взглядом, – как же вы собирались поступить, если бы я вдруг сказала, что согласна выйти за вас?

– Но ведь вы совсем не хотите! – возразил Матвей.

– Да, – подтвердила Юлия. – Но ведь вы не могли заранее этого знать! Вам было хорошо известно, о какой девушке идет речь, и никто не пытался подсунуть вам кота в мешке. Вы знали, что речь идет обо мне – вашей давней знакомой Юлии Прозоровской! Следовательно, ваше согласие приехать сюда означало и то, что вы согласны взять меня в жены. Во всяком случае, мои родственники расценили ваше поведение именно так. – Юлия вперила в Матвея колкий, обличающий взгляд. – Так, получается, вы их обманули?

– Никого я не обманывал! – с досадой воскликнул Матвей. – Если вам угодно, мы можем хоть сейчас объявить о нашей помолвке. Клянусь честью, я говорю серьезно и не откажусь потом от своих слов!

На какое-то время между ними повисло напряженное молчание. Затем Юлия вскинула голову и посмотрела на Матвея не просто беззлобным, а даже каким-то добродушно-веселым взглядом.

– Знаете, Елагин, я, кажется, наконец-то поняла вашу сущность, – с улыбкой промолвила она. – Вы вовсе не лицемер, не корыстолюбец и, уж тем более, не хладнокровный злодей. Вы – обыкновенный игрок! Из числа тех беспечных, отчаянных людей, которые с легкостью играют и своей, и чужими жизнями. Нет уж, – рассмеялась она, задорно встряхнув головой, – благодарю вас за великодушное предложение, но такого мужа мне не надо!

Возражать было бессмысленно, да и незачем, поэтому Матвей лишь философски пожал плечами. Вскоре вальс закончился. Проводив Юлию на место, Матвей отыскал Николая и, извинившись перед Виолеттой, отвел приятеля в сторонку.

– Мы только что объяснились с Юлией и пришли к выводу, что нам не стоит жениться, – объявил он без долгих предисловий. – Поэтому завтра утром мы с тобой возвращаемся в Москву.

– А может, прямо сейчас? – жалобно взмолился Николай, покосившись в сторону Виолетты. В эту минуту она прихорашивалась перед зеркалом, но краем глаза продолжала зорко наблюдать за своей жертвой. – Ты не представляешь, как это чудовище измучило меня!

– Извини, друг, но мы не можем уехать до конца бала, – мягко возразил Матвей. – А что касается твоей разлюбезной подружки… – он с лукавым прищуром взглянул на Виолетту, – то я сейчас шепну ей пару слов, и она отвяжется от тебя.

– Сомневаюсь, – покачал головой Николай. – Она вцепилась в меня мертвой хваткой и совсем не намерена отпускать!

Матвей ободряюще хлопнул приятеля по плечу. Потом подошел к Виолетте и что-то негромко сказал ей. В ответ она сначала вспыхнула, а затем весело рассмеялась и, к огромной радости Николая, упорхнула в другой конец зала.

– Как тебе это удалось? – с изумлением спросил он Матвея. – Я пытался отделаться от нее с самого начала танцев, но у меня ничего не вышло!

– Все очень просто. Я сказал ей, что не собираюсь навязываться в женихи Юлии, а потому у нее нет никакой необходимости продолжать тебя тиранить.

Загрядский недоуменно пожал плечами.

– Ничего не понимаю! При чем здесь ты и Юлия?

– Потом объясню. А сейчас пойдем играть в карты и пить вино. Думаю, нам не помешает немного развеяться.

– Отличная мысль! – радостно подхватил Николай.

Они перешли в игорную комнату и не выходили оттуда до самого конца бала. Когда же гости начали разъезжаться, Матвей с Николаем под шумок уложили свои вещи и покинули дом, решив не дожидаться утра.

Глава 7

На другой день, проводив последних гостей, Юлия с Виолеттой прошли в парк и, усевшись рядышком на скамейку, завели разговор про Матвея Елагина. О том, что произошло между ним и Юлией на вчерашнем балу, Виолетта уже знала. Теперь же ей не терпелось услышать подробный рассказ о событиях, случившихся четыре с половиной года назад.

– Итак, моя дорогая, рассказывай, – нетерпеливо потребовала Виолетта. – Я хочу знать все-все про твое романтическое знакомство с Елагиным… ну, и, разумеется, про то, что было потом, – тонко улыбнулась она.

Юлия смущенно рассмеялась.

– Так и быть, я удовлетворю твое любопытство. Однако боюсь, милая Виола, что ты будешь разочарована. Да, мы действительно познакомились с Елагиным при весьма необычных обстоятельствах. Вот только, «потом» ничего интересного не произошло… Ну да слушай все по порядку, – она откинулась на скамейке и повела свой рассказ.

…Как только Юлии исполнилось шестнадцать лет, тетушка решила, что пора начинать вывозить ее в свет. Можно было, конечно, и подождать, но это создало бы ряд ненужных проблем для родственников. Дело в том, что за полгода до своего шестнадцатилетия Юлия лишилась отца, и, если бы она продолжала жить в имении, пришлось бы искать ей компаньонку – женщину в возрасте и с безупречной репутацией. Такая перспектива не устраивала ни опекунов Юлии, ни, тем более, ее саму. Юной княжне Прозоровской не терпелось окунуться в водоворот веселой светской жизни, к которой она, как и большинство знатных девушек, готовилась с детства. К тому же, терпеть надзор чужого человека – не больно какая радость, особенно для того, кто вообще не привык к какому-то надзору.

И вот, в сентябре восемьсот двадцать пятого года Юлия приехала в Петербург и поселилась в особняке князя Туманова на Фонтанке. Первым делом тетушка повезла племянницу к своей модистке и заказала для нее роскошный гардероб – тридцать новомодных платьев! Шесть – для театра и небольших вечеринок, шесть – для званых обедов, еще столько же – для утренних визитов и целых двенадцать бальных. И это было далеко не все, что предстояло сносить Юлии за зимний сезон!

Вскоре для Юлии началась та самая заманчивая светская жизнь, о которой она часто грезила в тиши своего имения. Правда, на балы она еще не выезжала, а только в театры и на небольшие вечеринки. В своем доме Наталья Борисовна тоже давала приемы – с пением романсов, картами и ужинами в тесном кругу. Половину гостей на вечерах составляли молодые офицеры – сослуживцы князя Туманова, которому, как и его жене, не исполнилось еще и тридцати. Большинство этих молодых людей были беспечными повесами, не слишком блиставшими умом или какими-то достоинствами. Однако Наталья Борисовна весьма заботливо их привечала, с той хитрой целью, чтобы вокруг Юлии образовался кружок постоянных обожателей. Что же касается самой Юлии, то ей нравилось все: и вечеринки, и кавалеры. И пусть их разговоры не всегда были умны, а шутки и остроты сильно отдавали казармой, Юлия все равно находила этих людей приятными – потому что они находили приятной ее саму. И не просто «приятной», а «очаровательной», «восхитительной» и так далее.

Месяца через полтора Наталья Борисовна пришла к заключению, что племянница вполне освоилась с новой жизнью, и ее можно вывозить на большие вечера. О том, что Юлия собирается ехать на свой первый бал, было торжественно объявлено в тесном кружке. Расчет княгини оказался верным: шестеро молодых людей, находившихся в гостиной, тотчас попросили Юлию, чтобы она внесла их имена в свою бальную карточку, причем все они просили у нее по два танца. Таким образом, у Юлии еще до начала бала оказались расписаны целых двенадцать танцев, включая самые главные – мазурку и котильон. А это означало, что Юлия могла ехать на первый бал безо всякого волнения: «подпирать стенку», вызывая ехидные пересуды соперниц, ей не грозило.

Незадолго до знаменательного дня Тумановых пригласили на бал к одному немецкому принцу. Он остановился не в самом Петербурге, а во дворце на Каменном острове, принадлежавшем царской семье. Каменный остров был местом, где столичные аристократы отдыхали летом на дачах. А зимой остров обычно пустовал, за исключением случаев, когда там размещалась какая-нибудь важная персона. От Фонтанки до Каменного острова было около часа езды.

Юлия просила тетушку взять ее с собой, но та решительно отказалась. Она пояснила, что там соберется «некий особый кружок», в котором, скорее всего, не будет ни одной незамужней девицы. Собственно, они ехали даже не на бал, а на, уик-энд, как говорят англичане. Проще говоря, они собрались провести на Каменном острове двое суток. За такое долгое время Юлия могла сделать множество неверных шагов и ненароком скомпрометировать себя.

Объяснения тетушки показались Юлии не слишком убедительными, но спорить она не стала. Вместо этого она охотно помогла княгине с выбором платьев, которых та брала с собой целых четыре. Все они выглядели прелестно, но самым роскошным, конечно же, было бальное. Сшитое из темно-синего бархата с муаровой отделкой цвета сапфира, оно очень подходило к темным волосам и голубым глазам Натальи Борисовны. К платью княгиня собиралась надеть дорогое колье из крупных сапфиров и бриллиантов. Но когда она извлекла колье из шкатулки, обнаружилось, что у него сломан замочек.

– Какая жалость! – огорченно воскликнула Наталья Борисовна. – И как только я могла забыть про эту поломку? Впрочем, – прибавила она секунду спустя, – я надеюсь, что ее можно быстро устранить.

Не теряя времени, княгиня послала свою камеристку к знакомому ювелиру, прося его поскорее приехать. Ювелир тотчас явился, осмотрел колье и сообщил, что замочек починке не подлежит и его надо заменить новым.

– Сейчас половина четвертого, – сказал он, посмотрев на часы. – К девяти вечера я обещаю закончить работу и привезти вам колье. Как раз успеете на бал!

– Прекрасно, месье Вальмон, – улыбнулась Наталья Борисовна. – Я буду вам очень обязана, если вы привезете колье так быстро.

Ювелир поклонился и ушел, забрав с собой драгоценность. Когда двери за ним закрылись, Юлия с недоумением посмотрела на тетушку и спросила:

– Как? Ты собираешься ехать на Каменный остров в такой поздний час?

– Разумеется, нет, – ответила Наталья Борисовна. – Мы выедем прямо сейчас, пока еще не стемнело. А колье… Тебя не слишком затруднит, если я попрошу тебя привезти мне его завтра утром?

– Ну конечно же, не затруднит, – поспешно ответила Юлия. – Напротив, мне будет очень любопытно взглянуть на знаменитые петербургские острова, хотя зимой они, может быть, и не так живописны, как летом.

– Благодарю тебя, дорогая, – улыбнулась Наталья Борисовна. – Я знала, что ты не откажешься меня выручить. – И она пошла к мужу, чтобы поторопить его с укладкой вещей.

Ювелир сдержал обещание и привез колье ровно в девять вечера. Юлия расплатилась с ним и спрятала драгоценность в шкатулку. Потом приказала горничной разбудить ее пораньше и отправилась спать.

На другой день Юлия наспех позавтракала и велела кучеру закладывать сани. В связи с предстоящей прогулкой ее настроение было приподнятым. К тому же погода выдалась на удивление хорошей для середины ноября: яркое солнце и легкий морозец без ветра. Рассудив, что в резиденции принца она может встретить интересных мужчин, Юлия решила надеть свою самую красивую шубку – из нежно-голубого бархата с отделкой из пушистого меха куницы. К этой шубке прилагался нарядный капор, также из голубого бархата и с куньей опушкой. Кроме того, он был украшен кремовыми атласными лентами, букетиком из голубых шелковых роз и пером белой цапли. Одним словом, наряд был необычайно роскошным, а главное, очень подходил к внешности Юлии – светлой коже, янтарным глазам и золотистым локонам.

Забравшись в сани, крытые восточным ковром и обложенные изнутри подушками, Юлия тронулась в путь. Сани лихо промчались на набережной Фонтанки, мимо Михайловского замка и Летнего сада, а затем пересекли замерзшую Неву и выехали на дорогу, ведущую к Каменному острову. Когда городские окраины остались позади, пейзаж сделался необычайно живописным. По обе стороны дороги тянулись дворянские дачи в окружении заснеженных парков. Между ними поблескивали ледяные глади водоемов. Все это искрилось на солнце, и у Юлии вдруг возникло ощущение, будто она находится в сказочном ледовом царстве.

– Ну-ка, Еремей Антипыч, останови сани! – крикнула она кучеру, когда они проезжали мимо одной живописной протоки. – Я хочу немного прогуляться и размять ноги.

Еремей придержал лошадей, и сани остановились. Юлия тотчас соскочила на землю и начала с интересом осматриваться.