Текст книги "Венец безбрачия"

– Только не шибко задерживайтесь, барышня, – предостерег ее кучер. – В этих краях, по слухам, нынче не очень спокойно.

– Как здесь может быть неспокойно, когда по этой дороге ездит сам царь? – беспечно возразила Юлия. – Или, по-твоему, он не позаботится о своей безопасности?

– Насчет этого, любезная барышня, ничего не могу сказать, – ответил Еремей. – Я с государевыми кучерами бесед не веду-с.

– Ладно, Еремей Антипыч, хватит ворчать, – сказала Юлия. – Слезай лучше с облучка да разомнись вместе со мной.

– Как прикажете, барышня, – кучер поспешно спрыгнул на землю.

Юлия указала рукой влево от дороги.

– Пойдем к тому горбатому мостику. Я вижу позади него какой-то любопытный обелиск и хочу посмотреть, что на нем написано.

Вдвоем с Еремеем они двинулись к мостику. Однако не успели они взойти на него, как на дорогу, словно из-под земли, высыпало четверо молодцев с разбойничьими лицами. Робкая надежда Юлии на то, что они появились здесь вовсе не с целью поживиться ее добром, развеялась, не успев окрепнуть. Воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, кроме юной девицы и старика-кучера, молодцы проворно бросились к саням. Двое из них принялись распрягать лошадей, а их товарищи запрыгнули в сани и начали там копаться.

– Пресвятая Богородица, помилуй нас, грешных! – воскликнул Еремей, спешно осеняя себя крестным знамением. – Бежим отсюда, барышня, пока злодеи не прирезали нас, как тех гусей!

Взмахнув руками, Еремей рванул через мостик. Юлия бросилась следом и, подгоняемая страхом, быстро опередила кучера на десяток шагов. Но вдруг одна мысль заставила ее остановиться. О господи, ведь в санях, под грудой подушек, спрятана шкатулка с тетушкиным колье! Юлия не знала его точную стоимость, но, в любом случае, оно не могло стоить меньше тридцати тысяч рублей. Это были огромные деньги, не говоря уж о том, что колье перешло княгине по наследству от матери.

И вот, теперь Наталья Борисовна должна лишиться своего любимого украшения. И все по вине племянницы, легкомысленной, беспечной дурочки! Внезапно Юлия представила себе лицо тетушки в тот момент, когда она сообщает ей, что их ограбили во время дорожной остановки, и ноги сами понесли ее обратно к саням.

– Куда?! – закричал Еремей, отчаянно жестикулируя. – Ах ты, мать твою!.. Ну что же вы делаете, барышня моя неразумная?!

– Беги один, Еремей! – на ходу прокричала Юлия. – Беги, ради бога, спасайся! Тебя они могут убить, а меня не посмеют!

Юлия оказалась возле саней как раз в тот момент, когда один из грабителей вылезал наружу со шкатулкой в руках. Не давая бандиту времени опомниться, Юлия с разбегу налетела на него и вырвала из его рук шкатулку. А потом что есть духу бросилась к мостику.

– Держи! – донеслось ей вслед. – Эх, да не мешкайте вы, раззявы, ведь уйдет же сейчас, чертовка!..

Не оборачиваясь назад, Юлия неслась по тропинке, прижимая к груди заветную шкатулку. Еремей бежал рядом, размахивая руками и истошно взывая о помощи. «Только бы добежать до ближайшей дачи! – крутилось в голове Юлии. – Там будут сторожа, они должны нас спасти!»

Но, как назло, никакой дачи на их пути все не попадалось. Между тем, топот ног за спиной Юлии все усиливался. Похоже, грабители сообразили, что в шкатулке кое-что более ценное, чем лошади и дорогая упряжь, и решили не упускать добычи. Их грубые голоса звучали уже совсем близко, и Юлия почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она не привыкла к подобным пробежкам, и ее силы стремительно убывали, чего нельзя было сказать о преследователях.

– Навались! – раздался за ее спиной властный приказ. А секунду спустя Юлию сбили с ног, и она кубарем покатилась по снегу, по-прежнему не выпуская из рук шкатулку.

– На помощь!! – раздался где-то в отдалении отчаянный крик Еремея. – Убивают!!..

– Отдай ларец! – потребовал один из грабителей, навалившись сзади на Юлию и пытаясь перекатить ее с живота на спину. – Добром, говорю, отдай, не то хуже будет!

– Не отдам! – прокричала в ответ Юлия, отплевываясь от снега. – Берите лошадей и сани, а шкатулку не трогайте!

– Как бы не так, – зловеще пробормотал бандит. И, видимо отчаявшись справиться с жертвой в одиночку, сердито крикнул подельникам: – Чего смотрите, черти?! Живо на подмогу! Да заткните, наконец, глотку старому хрычу!!

В следующий миг кто-то грубо схватил Юлию за плечи и рывком поставил на ноги. Один из бандитов рванул из ее рук шкатулку, но Юлия каким-то чудом умудрилась не выпустить ларца. Однако она прекрасно понимала, что борьба проиграна и сопротивляться больше не имеет смысла.

– Мерзавцы, душегубы, колодники! – выкрикивала она, глотая подступившие к горлу слезы. – Чтоб вам всем угодить на виселицу!

И вдруг случилось невероятное. Бородатый бандит, тянувший у Юлии шкатулку, внезапно отпрянул и стремительно побежал в сторону ближайших кустов. Мгновением позже его товарищ, державший Юлию за плечи, разжал руки и тоже бросился наутек. От неожиданности Юлия потеряла равновесие и рухнула в снег, выпустив драгоценную ношу. Однако вопреки опасениям девушки, ее оплошностью никто не воспользовался. Шкатулка осталась спокойно лежать на том самом месте, куда упала, и Юлия снова завладела ею, когда выбралась из сугроба.

Немного придя в себя, Юлия огляделась по сторонам и с изумлением обнаружила, что грабителей уже и след простыл. Лишь бедный Еремей барахтался в снегу, выкрикивая проклятья в адрес злодеев. А со стороны перелеска, в котором скрылись бандиты, к Юлии быстро приближались двое мужчин. Один из них, бородатый здоровяк, был кучером или лакеем. Второй, судя по дорогому плащу с отделкой из меха камчатского бобра и офицерской шляпе с плюмажем, принадлежал к благородному сословию – открытие, от которого сердце Юлии тут же учащенно забилось! В руках у кучера был кнут, а в руках дворянина – увесистая оглобля, которой он поигрывал с такой легкостью, словно это была модная бамбуковая тросточка.

– Вот болван! – донесся до слуха Юлии насмешливый молодой голос. – Не захватил пистолеты, а тут – такая история! Но я думаю, это даже к лучшему: по крайней мере, обошлось без крови.

– И то верно, барин, – густым басом отозвался бородач. – Ведь не от хорошей жизни наш брат-мужик выходит на большую дорогу!

– Ты прав, дружок, – согласился молодой человек. – Если бы жизнь у нашего народа была хоть немного…

Он не договорил, потому что в этот момент его глаза встретились с широко распахнутыми глазами Юлии. Скептическая усмешка тотчас слетела с лица молодого дворянина. Отдав оглоблю своему спутнику, он быстро подошел к девушке и окинул ее с головы до ног внимательным взглядом.

– Как вы себя чувствуете, мадемуазель? – ласково спросил он. – Надеюсь, с вами все в порядке?

– Благодарю вас, месье, – ответила Юлия, посмотрев на него с глубокой признательностью. – Вы появились как нельзя вовремя, чтобы избавить меня от крупных неприятностей.

– От крупных неприятностей? – переспросил незнакомец, и его глаза сверкнули холодным блеском. – Что хотели с вами сделать эти мерзавцы? Может, я зря позволил им так легко уйти…

– О нет, не беспокойтесь об этом, – поспешно возразила Юлия. – Они не угрожали ни моей жизни, ни чести. Всего лишь… моей шкатулке, – немного смущенно пояснила она, инстинктивно прижав к груди с таким трудом сохраненный ларец.

В серо-голубых глазах незнакомца заплясали веселые огоньки.

– Интересно, – с добродушной иронией произнес он. – И что же такого ценного находится в вашей шкатулке, ради чего стоило рисковать жизнью или, по меньшей мере, здоровьем? – Молодой человек посмотрел на Юлию с ласковой укоризной. – Вы хоть понимаете, моя отважная красавица, что бандиты могли запросто покалечить вас?

– В шкатулке лежит колье моей тетушки, – ответила Юлия. – И это не просто дорогое украшение, а память о покойной матери. Конечно, тетушка не стала бы упрекать меня за потерю колье, но я знаю, что она была бы очень расстроена. К тому же, – вздохнула Юлия, – происшествие случилось по моей вине. Если бы мне не взбрело в голову сделать остановку, ничего бы не было. Кучер предупреждал меня, что разгуливать здесь небезопасно, но я не послушалась, и вот что вышло.

– Ну-ну, дорогая моя, не стоит так переживать, – ободряюще улыбнулся незнакомец. – Главное, что вы с вашим кучером живы-здоровы и все уже позади. Кстати, а зачем вам понадобилось брать на прогулку такую дорогую вещь?

Юлия рассмеялась.

– Видите ли, месье… все дело в том, что мы вовсе не прогуливаемся, а едем в царский дворец на Каменном острове. Тетушку с мужем пригласили туда на пару дней, и сегодня там будет большой бал, на который тетушка непременно хочет надеть свое любимое сапфировое колье. А так как замочек на колье сломался, его пришлось отдать в починку. И вот теперь я везу его тетушке.

– Понятно, – протянул незнакомец, хотя Юлия сомневалась, что из ее сумбурных объяснений можно было что-то понять. Затем он с улыбкой посмотрел на Юлию и сказал: – Ну что ж, значит, нам с вами по пути. Ибо я еду в то же самое место…

– На Каменный остров?! – воскликнула Юлия, не сумев сдержать волнения. Только подумать: ее отважный спаситель будет на том самом балу, куда тетушка наотрез отказалась ее брать! Но может быть, она еще сумеет переубедить ее?..

– Да, на праздник к немецкому принцу, – подтвердил незнакомец, бросив на Юлию быстрый лукавый взгляд. – Так что грабителей вы можете больше не опасаться: мои сани поедут следом за вашими. Но в обратную дорогу я настоятельно советую вам взять провожатых, – серьезно прибавил он. – Раз в этих местах орудует разбойничья шайка, ездить одиноким путникам здесь не стоит.

– Вы правы, – вздохнула Юлия. – Я обязательно последую вашему совету. Ну а теперь, мой благородный спаситель, – кокетливо улыбнулась она, – назовите свое имя.

– Граф Матвей Александрович Елагин, – с галантным поклоном представился он. – А как зовут вас, бесстрашная красавица?

– Княжна Юлия Прозоровская, – промолвила Юлия и с интригующей улыбкой прибавила: – Три месяца назад мне исполнилось шестнадцать лет, и теперь я собираюсь выезжать на балы. Мой первый бал будет на этой неделе, в доме князя Голицына на Миллионной улице. Вы будете там?

К изумлению Юлии, на лице молодого графа отразилось некоторое замешательство.

– Честно говоря, я еще не знаю, – ответил он. – Это зависит… от моего полкового командира. Если мне не нужно будет заступать на службу в этот вечер, то, разумеется, я приеду на бал.

– Ну что ж, – протянула Юлия, несколько озадаченная таким ответом, – на всякий случай я оставлю в своей бальной карточке несколько свободных мест. Если вы все-таки приедете на бал, я с удовольствием подарю вам пару танцев.

Произнеся эти слова, Юлия смущенно замолчала, чувствуя, как ее лицо начинает пылать. Напрашиваться, чтобы мужчина пригласил тебя на танец, было верхом неприличия, и Юлия сама не понимала, как могла совершить такую оплошность. Впрочем, в последние полчаса с ней вообще творилось что-то странное, такое, чего никогда не случалось раньше.

– Благодарю вас за любезное предложение, княжна, – ответил Елагин, – хотя я не уверен, что смогу им воспользоваться… Кстати, а как зовут вашу тетушку? – внезапно сменил он тему разговора. – И почему вы живете с ней, а не с родителями?

Юлия ответила на его вопросы, а затем они уселись в сани и поехали на Каменный остров: Юлия с Еремеем впереди, а Елагин со своим кучером – за ними. Возле дворца молодой граф простился с Юлией и заспешил по своим делам. А Юлия в сопровождении мажордома прошла в какую-то гостиную, где ей тотчас предложили чашку горячего шоколада, и стала дожидаться тетушку.

Вскоре появилась Наталья Борисовна. Вручив ей шкатулку с колье, Юлия в красках описала свое недавнее приключение. Потом взяла тетушку за руки и, с отчаянной мольбой глядя ей в глаза, попросила не отсылать ее домой.

– Ну, пожалуйста, дорогая, разреши мне остаться! – взмолилась она, видя, что Наталья Борисовна не торопится идти ей на уступки. – Ты же понимаешь, что такой благоприятной возможности очаровать молодого Елагина у меня больше не будет! Он приглянулся мне, и я чувствую, что тоже ему приглянулась. Но в то же время… – Юлия слегка нахмурилась, – в то же время у меня сложилось впечатление, будто он чего-то опасается.

– Ты верно это подметила, – вздохнула Наталья Борисовна. – Матвей Елагин действительно опасается, что может увлечься тобой. Потому что, – княгиня бросила на племянницу сочувственный взгляд, – он уже помолвлен с другой девушкой и в скором времени собирается жениться.

У Матвея Елагина есть невеста! Это известие так расстроило Юлию, что на ее глазах выступили слезы. Она-то, наивное создание, размечталась, что после такого романтического знакомства у них завяжется роман, а на самом деле ничего такого не предвидится.

– Сколько же ему лет, – с сарказмом спросила она, – что он так спешит расстаться с холостяцкой свободой? Или, – в сердце Юлии вдруг шевельнулась отчаянная надежда, – это его родители настаивают на браке… с какой-нибудь богатой наследницей?

Наталья Борисовна рассмеялась.

– Я смотрю, милая племянница, ты у меня девица не промах! Как говорил Юлий Цезарь, пришел, увидел, победил… К сожалению, здесь тебе не поможет ни твоя решимость, ни твое завидное приданое. Елагин женится по страстной любви, и ему стоило больших усилий заставить отца смириться с его решением. Так что, – княгиня бессильно развела руками, – забудь об этом человеке и возвращайся домой.

Юлии ничего не оставалось, как последовать совету тетушки. Однако выбросить Матвея Елагина из головы оказалось не так-то просто. Его лицо целый день стояло перед глазами Юлии. Красивое? Пожалуй, не столько красивое, сколько интересное. Благородные черты, прямой нос с едва заметной горбинкой, умные серо-голубые глаза под высокими темными бровями. Волосы Матвея, насколько могла рассмотреть Юлия, были темно-русыми, и спереди немного светлее, чем сзади.

В целом же, в облике молодого графа переплетались аристократическая утонченность и несколько грубоватая мужественность, придававшая ему, по мнению Юлии, особенный шарм. Она с первого взгляда определила, что перед ней блистательный гвардейский офицер. Но это был не беспечный гуляка и не тупой исполнитель чужих приказов, а мыслящий и глубокий человек. Во всяком случае, так показалось Юлии, но, конечно, она могла и ошибаться.

«А вообще, голубушка, ты слишком много о нем думаешь, – сердито сказала себе Юлия, лежа в постели и тщетно пытаясь заснуть. – Так ведь и в самом деле недолго влюбиться. И что тогда? Будешь сохнуть по человеку, которому нет до тебя ни малейшего дела?!»

Последняя мысль привела Юлию в такое негодование, что она даже подскочила на постели. А затем зажгла свечи и развернула недавно начатый роман, рассудив, что если ей не суждено заснуть этой ночью, то нужно хотя бы провести время с пользой.

Глава 8

Первый столичный бал превратился для Юлии в настоящий триумф. Не успела она войти в огромный, сверкающий огнями зал, как ее тотчас окружили знакомые кавалеры. А вскоре к ним прибавилась целая толпа тех, кто еще не был с ней знаком, но отчаянно жаждал познакомиться. В короткое время все свободные танцы Юлии оказались расписаны – за исключением двух, оставленных «на всякий случай». Удовлетворенно захлопнув бальную карточку, Юлия предалась веселью.

После третьей кадрили Наталья Борисовна заметила, что племянница слишком разгорячена, и посоветовала ей отдохнуть в дамской комнате. Извинившись перед очередным кавалером, Юлия стала не спеша пробираться к выходу из зала. Ее взгляд машинально скользил по лицам людей, мимо которых она проходила. И вдруг ее сердце неистово забилось: она увидела Матвея Елагина.

Если в прошлый раз он показался Юлии интересным, то сегодня, когда он был в бальной форме лейб-гвардии Конного полка, она нашла его неотразимым. Красный мундир с темно-синей отделкой, золотыми петлицами и эполетами отлично подходил к его внешности, белоснежные панталоны подчеркивали стройность ног. Темные волосы Елагина были изящно уложены над высоким, благородным лбом, отчего его умные глаза казались еще выразительнее.

«Так, значит, он все-таки приехал на этот бал, – подумала Юлия с растущим волнением. – Но тогда… почему же он до сих пор не подошел ко мне? Может, он только что вошел в зал и еще не успел меня заметить?»

И тут она поняла, почему Елагин до сих пор не подошел: он приехал не один. Рядом с ним стояла невысокая, хрупкая блондинка в сиреневом платье, с томными голубыми глазами и такими жеманными манерами, что Юлию передернуло от отвращения. «И эта манерная кукла – его невеста! – с негодованием подумала она. – Бог мой, каких только чудес не случается на свете!»

В этот момент Матвей вдруг вскинул голову и посмотрел прямо на Юлию, отчего она сделала вывод, что он уже давно заметил ее и, возможно, даже наблюдал за ней. Приветливо улыбнувшись, он вежливо кивнул Юлии, а затем снова повернулся к невесте и заговорил с ней.

Опомнившись, Юлия отвернулась от Матвея и продолжила шествие в сторону дамской комнаты. Ее настроение внезапно испортилось, на душе стало тоскливо и пусто… Но вдруг ее взгляд упал на огромное зеркало, висевшее на стене между мраморными пилястрами, и она едва не рассмеялась при виде своей кислой физиономии. Пожалуй, если она еще немного походит с таким выражением лица, то от нее сбегут не только новые поклонники, но даже испытанные старые, подумала Юлия, и эта мысль развеселила ее. В самом деле, нашла, отчего переживать! Да таких мужчин, как Матвей Елагин, в ее жизни еще будут десятки!

Несколько секунд спустя по залу поплыли мелодичные звуки старинного гавота. Это был как раз тот танец, который Юлия оставила свободным. Но теперь беречь его не было нужды… Расправив плечи, девушка выжидающе посмотрела по сторонам. И тотчас один из ее новых поклонников сорвался с места и поспешил пригласить ее. Одарив кавалера лучезарной улыбкой, Юлия протянула ему руку, забыв, что собиралась идти в дамскую комнату.

После мазурки и последовавшего за ней ужина число гостей заметно поредело. Многие дамы приустали и теперь сидели на стульях, обмахиваясь веерами, либо неспешно прогуливались по залу под руку с кавалерами. Глядя на них, Юлия поняла, что тоже не прочь отдохнуть. К тому же следующий танец был у нее свободен…

Не дожидаясь, пока заиграет музыка, Юлия заспешила к дверям. Внезапно ей преградила путь высокая мужская фигура. Юлия вскинула голову и едва не вскрикнула от изумления: перед ней стоял Матвей Елагин.

– Прекрасная принцесса, – обратился он к ней с игривой и одновременно виноватой улыбкой, – скажите, в вашей бальной карточке случайно не осталось свободного танца?

Несколько мгновений Юлия молчала, пытаясь справиться с волнением и подыскивая подходящий ответ.

– Вы не поверите, – проговорила она с притворным миролюбием, – но остался: как раз тот самый вальс, что сейчас начнется! Вот только… – она посмотрела на Елагина сощуренными глазами, – стоит ли мне отдавать его мужчине, который уже никогда не попадет в число моих поклонников?

На мгновение Матвей опешил, а затем весело рассмеялся, глядя на Юлию с неподдельным восхищением.

– Подумать только: такая молодая – и уже такая расчетливая! – мягко упрекнул он ее. – Признаться, я немного сочувствую тем бедолагам, которые попадутся – или уже попались – в ваши прекрасные сети.

– И напрасно, – Юлия колко улыбнулась и вызывающе посмотрела ему в глаза. – Ибо мои сети сотканы из такого нежного шелка и бархата, что только неразумный глупец станет из них вырываться!

Она ожидала, что Елагин смутится или рассердится, но вместо этого он одобрительно улыбнулся.

– Прекрасный ответ, мадемуазель. Но, однако, как быть с танцем? Может, вы все-таки передумаете и подарите мне его, – его глаза лукаво блеснули из-под длинных ресниц, – хотя бы в благодарность за спасенное колье?

– Хорошо, – рассмеялась Юлия. – В конце концов, надо быть не только расчетливой, но и благодарной.

– Тем более что одно другому совсем не противоречит, – усмехнулся Матвей, начиная кружить ее в вальсе.

Во время танца Юлия и Матвей почти не разговаривали. Скользя по паркету под упоительные звуки вальса, они молча наслаждались близостью друг друга, с грустью сознавая, что это в первый и последний раз. Время от времени Юлия ловила отражение в зеркале – красивый, статный офицер и очаровательная женщина в роскошном белом платье с голубыми цветами – и ее сердце мучительно сжималось. Какую прекрасную пару они могли бы составить! Если бы Матвей не влюбился в другую, если бы они встретились чуть раньше, если бы… К несчастью, этих «если бы» было слишком много, чтобы в сердце Юлии продолжала теплиться хоть какая-то робкая надежда. Стать путеводной звездой Матвея Елагина ей было не суждено. А раз так, то нужно поскорее забыть его и не терзаться бесполезными сожалениями.

Когда вальс закончился, Матвей поблагодарил Юлию и отвел ее на место. Она уже собиралась проститься с ним, но он вдруг придержал ее за руку и окинул таким долгим, внимательным и проникновенным взглядом, будто хотел навсегда запечатлеть в памяти ее черты.

– Милая княжна, – с волнением проговорил он, – вы знаете, что наши пути должны разойтись и что мы уже никогда не будем вот так вот стоять рядом и, держась за руки, смотреть друг другу в глаза. Позвольте же мне, прежде чем мы расстанемся, пожелать вам удачи во всех ваших делах и большого-большого счастья.

– И я желаю вам того же, – промолвила Юлия, с трудом заставляя свой голос не дрожать. – Пусть вам повсюду сопутствует везение и… – она на мгновение заколебалась, – пусть ваша избранница подарит вам много-много счастливых дней!

– Спасибо, – признательно улыбнулся Матвей. – А теперь, моя бесстрашная красавица, прощайте. И… ради бога, не держите на меня зла, если я невольно причинил вам огорчение! – С этими словами он почтительно поклонился Юлии и растворился в толпе.

В течение следующего месяца Юлия еще несколько раз сталкивалась с Матвеем Елагиным: то на балу, то в театре. Но больше он не приглашал ее на танцы и никогда не заговаривал с ней. Впрочем, Юлия была этому только рада: к чему бередить не до конца зажившую рану? Постепенно она перестала думать о молодом графе и с головой окунулась в светские развлечения. И когда Елагин неожиданно куда-то исчез, Юлия даже не заметила этого.

Правда, спустя какое-то время до нее дошел слух, что его обвинили в причастности к заговорщикам, пытавшимся свергнуть нового царя, и теперь он находится в Петропавловской крепости. Это известие не могло оставить Юлию равнодушной, и она навела справки. Так она с ужасом узнала, что отец молодого графа лишил его наследства, а вслед за тем от него отказалась невеста. Юлия искренне сочувствовала Матвею, и у нее даже возникла мысль навестить его в заточении, чтобы немного ободрить и поддержать. Но когда она заикнулась об этом тетушке, та даже слушать ее не стала, назвав затею племянницы полнейшим безумием. И Юлия, по здравом размышлении, тоже пришла к такому выводу.

Тем не менее, она продолжала следить за судьбой Матвей Елагина, а в воскресные дни, посещая церковь, никогда не забывала о нем помолиться. И вскоре с радостью узнала, что ее молитвы услышаны: вместо забытой Богом Сибири, откуда наверняка не будет возврата, Елагина сослали на Кавказ. Таким образом, у него появился шанс отличиться и вернуть если не состояние, то хотя бы доброе имя. Конечно, с войны можно было и не вернуться, но, по мнению Юлии, лучше было с честью погибнуть, чем гнить до скончания века в сибирских рудниках.

После этого Юлия окончательно успокоилась и перестала думать о Матвее. О, разумеется, иногда она его вспоминала! Но эти воспоминания больше не тревожили ее сердца. Рана окончательно затянулась! А со следующего года в жизни Юлии начали происходить такие события, что тут уж было не до Елагина…

– Ну вот, – протянула Юлия, закончив рассказ и весело поглядывая на Виолетту, – теперь ты все знаешь. Признайся, ты сильно разочарована? Наверное, ожидала услышать какую-нибудь захватывающую историю с пикантными подробностями, а здесь всего лишь маленькое, невинное приключение!

Не отвечая, Виолетта поднялась со скамейки и возбужденно прошлась из стороны в сторону. Затем резко остановилась и пытливо посмотрела на Юлию.

– Так выходит, – с расстановкой проговорила она, – ты была влюблена в Матвея Елагина? Эта любовь вспыхнула с первого взгляда и настолько захватила тебя, что ты была готова пойти на любую крайность?

– Ну, пожалуй, «любовь» – это слишком громко сказано, – рассмеялась Юлия. – Скорее, я бы назвала это наваждением. Потому что, если бы я на самом деле испытывала к Елагину какие-то глубокие чувства, они бы не исчезли так быстро.

Виолетта с сомнением покачала головой.

– Прости, дорогая, но я не могу с тобой согласиться. Ты говоришь, что твое влечение к Елагину исчезло так же внезапно, как и возникло? Но это лишь доказывает, что ты сильная и способна держать свои чувства и желания в узде! Ведь ты не просто разлюбила Елагина, а заставила себя разлюбить его! Проще говоря, решительно вырвала из своего сердца эту ненужную любовь, которая не могла принести тебе ничего, кроме напрасных страданий. Так… выкорчевывают сорняки с клумбы, чтобы они не мешали цветам красоваться и радоваться жизни.

Юлия досадливо поморщилась.

– Ради бога, Виола, к чему все эти глубокие рассуждения? Какая теперь разница, была я влюблена в Елагина или нет! Главное – не то, что было когда-то, а то, что есть сейчас. А сейчас, – она выразительно посмотрела на Виолетту, – я не испытываю к Матвею Елагину ничего. Так что, – она поднялась со скамейки, – давай перестанем заниматься ерундой и вернемся в дом. Мне надо посмотреть, как продвигается уборка.

– Подожди, – остановила ее Виолетта. – Проверить работу слуг ты еще успеешь. А сейчас я хочу задать тебе важный вопрос. – Она вперила в Юлию пристальный, испытующий взгляд. – Почему ты так решительно и бесповоротно отвергла Матвея Елагина в качестве возможного жениха?

– Вот так вопрос! – изумленно воскликнула Юлия. – Виола, но ты же сама говорила, что Елагин меня недостоин!

– Потому что я судила о нем по твоим словам. Ведь ты рассказала мне только про маскарад, а про то, как Елагин спас тебя от грабителей, даже не заикнулась. Он же рисковал жизнью ради незнакомой женщины: ведь там было четверо здоровых бандитов, а у Елагина даже не было с собой оружия! А ты, – Виолетта укоризненно посмотрела на Юлию, – так и не прониклась к нему благодарностью. Ты только злилась и досадовала на него за то, что он не желал поддаваться твоим чарам и бросать ради тебя невесту. И мне кажется, – в раздумье прибавила она, – что ты и сейчас еще продолжаешь на него злиться. Поэтому ты и отвергла его, а вовсе не из-за его поведения на маскараде!

Юлия бросила на нее сердитый взгляд.

– Я смотрю, дорогая Виола, ты сумела разобраться в моих чувствах лучше меня самой. Пожалуй, после такой отповеди мне следует одуматься и самой сделать Елагину предложение. Вот только, – ее глаза насмешливо блеснули, – я не уверена, что он его примет. Или ты забыла? Он же сам признался мне, что ехал сюда вовсе не затем, чтобы свататься, а только из любопытства!

– А что он еще мог тебе сказать, когда ты устроила ему такой «теплый» прием? – усмехнулась Виолетта. – Он ведь должен был как-то спасти свое самолюбие!

– Слушай, а может, тебе самой выйти за Матвея Елагина? – внезапно предложила Юлия полусерьезным, полушутливым тоном. – Ты ведь у нас тоже… невеста с завидным приданым, а Елагин, как я понимаю, весьма тебе понравился.

К ее изумлению, Виолетта вдруг смущенно покраснела.

– Да, понравился, – со вздохом призналась она, – только не Елагин, а… его друг.

– Как? Этот напыщенный франт Загрядский?

– Он вовсе не напыщенный франт, – горячо возразила Виолетта, – а очень милый, добрый, простой и веселый человек. Сказать по правде, мне даже немного совестно, что я так издевалась над ним, – ее губы тронула виноватая и одновременно озорная улыбка. – Но теперь ничего не исправишь.

– Та-ак, – мрачно протянула Юлия. – Получается, что я – злодейка, а все остальные – невинные ангелочки? Нет-нет, милая Виола, не надо ничего говорить! Ты уже и так сказала больше, чем было нужно. – Юлия оскорблено надулась и быстро направилась к дому, не глядя на расстроенную подругу.

Немного помедлив, Виолетта тоже пошла в ту сторону. Она досадовала на себя за излишнюю прямолинейность, которая уже не раз приводила к подобным ссорам. Правда, Юлия не умела долго сердиться и Виолетта не сомневалась, что они очень быстро помирятся. Княжна Прозоровская была великодушна и легко прощала обиды… за исключением случаев, когда задевали ее самолюбие. А именно это и сделал Матвей Елагин четыре года назад.

Разумеется, он тут был ни при чем. Однако добиться от Юлии объективности было так же трудно, как обучить грамоте осла. Порой ее своеобразная логика заводила Виолетту в тупик. Юлии было плохо из-за Матвея Елагина – значит, он был перед ней виноват, и она имела полное право на него сердиться. И совсем неважно, что он ничего не сделал для того, чтобы ей было плохо. Что и говорить, характер у ее родственницы был не подарок!

«Зато она никогда бы не предала Матвея, как графиня Шихматова, – убежденно подумала Виолетта. – Если бы он тогда ответил на ее чувства, никто не заставил бы Юлию отказаться от него: ни тетушка, ни грозная великосветская молва. Она бы вышла за него вопреки воле родных и, став полноправной хозяйкой своего состояния, нашла бы способ оградить его от военных опасностей: ведь деньги порой позволяют решить даже самые запутанные вопросы».

Внезапно Виолетте пришла в голову мысль, от которой она застыла на месте и изумленно рассмеялась. Подумать только! Ведь Матвей Елагин, несмотря на потерю наследства и царскую немилость, мог отлично устроиться в жизни, если бы ответил на чувства Юлии и если бы… не был так порядочен и щепетилен. В конце концов, ведь он даже из крепости мог переслать княжне Прозоровской покаянное письмо, и кто знает, как повела бы себя тогда своевольная красавица! Конечно, в шестнадцать лет трудно противостоять целому свету…

«Ох, и любишь же ты рассуждать, милочка моя! – сердито оборвала себя Виолетта. – Тебя послушать – так кладезь ума и житейской мудрости! А сама… позволила уговорить себя на брак с отвратительным стариком, который на протяжении целых шести лет отравлял твою молодую жизнь».

На какое-то время лицо Виолетты сделалось необычайно грустным. Но она тут же отогнала тяжкие воспоминания и, задорно встряхнув головой, быстрее зашагала к дому. Какой смысл думать о прошлых ошибках? Главное, что теперь она ни от кого не зависит, богата и молода. А значит, лучшие дни ее жизни впереди!