Текст книги "Заметки журналюги"
Автор книги: Ольга Тулянская
Жанр: Документальная литература, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
А что такого-то?
Пока ехали на базу, думала, что могло так напугать начинающего журналиста. Это же было самое простое интервью из возможных. Проще некуда: задавай вопросы, слушай ответы, задавай следующие – всё. Но нет, испугало.
– Лех? – окликнула я инженера. Оператора мы уже высадили у метро.
– У? – отозвался он, лихо маневрируя между машинами.
– Не пойму, что стажерку так испугало?
Леха не понял, о чем я, покрутил головой, нахмурился:
– Я старался быть паинькой, – гыкнул он.
– Не то слово, – кивнула я и отвернулась к окну.
– Ты че, серьезно спрашиваешь? Я думал, шутканула, – удивился мой инженер.
– Серьезно. Сижу в думах, что такого страшного может быть в интервью.
– В чем сидишь? – переспросил инженер.
– Леха!
– Ладно-ладно! Ну, а че тут думать. Это тебе просто вопросы задавать, мне вот просто машину вести, свет собирать-разбирать – каждому свое.
– То есть заставь тебя вопросы задавать, ты бы тоже испугался? – сделала я вывод из его тирады.
Леха задумался:
– Ну, не знаю, был бы твоим стажером, то нет.
– Ха! Был бы моим стажером, ты бы меня не знал.
– Верно, – напрягся Леха. Подумал и деловито ответил. – Но, если серьезно, то девчонка права. Я тоже раньше думал, делов-то вопросы позадавать, по бумажке можно. Но понаблюдал за вами и понял: не просто это.
–И как же ты это понял? – усмехнулась я.
– А когда сюжеты ваши смотрю, удивляюсь: иной раз с подковыркой вопрос задаете, а спикер не замечает почему-то…
– Потому что он в контекст спрятан, – объяснила я.
– Это как?
– Не важно.
– Или вот еще, давно хотел спросить, как вы понимаете, когда надо давить-додавливать, когда мягко так подтолкнуть, чтобы он сам все выложил, а когда признаться в том, что ты якобы полный профан, хотя даже мне видно, что это трюк?
– Ну раз видно, чего спрашиваешь? – хмыкнула и про себя удивилась, как это Леха все подмечает.
– К тому, что трюк ведь хорош к месту, но как угадать-то место это? – объяснил инженер.
– Трюк сама ситуация подсказывает…
– Эээ…
– Лех, ты в корры решил податься?
– Не! Но интересно же. Еще заметил, вы нередко задаете вроде бы одинаковые вопросы только разными словами. Зачем? Я попервой думал, что забываете о том, что сами ж спрашивали. Но потом понял, что специально. Так зачем?
– Затем, что в разные моменты человек на вопросы отвечает по-разному.
– Не понял?
– Ну, – вздохнула и терпеливо разжевала, – в начале интервью спикер к тебе еще не привык, и потому отвечает кратко и сдержанно, а если вы уже хотя бы минут десять пообщались, он с твоим присутствием уже смирился, пообвык и расположен говорить более развернуто, расслабленно, с эмоцией. Но уже однажды заданный вопрос, конечно, же не должен звучать один в один, чтобы не разозлить или не обидеть.
– Ого! Круто. А вот еще…
– Лех, ты думаешь, это напугало стажерку? – перебила я любопытного инженера, полный курс ликбеза не входил в мои планы.
– Объем работы ее напугал. Так думаю.
Да, походу, объем и впрямь не мал, просто я как-то не задумывалась об этом. Но чего его пугаться-то, легкость приходит с опытом.
Прямое включение.
Рубрика “Училка жжёт”:
немного о страхе.
Будьте смелее! И храбрее будьте! Но главное – не бойтесь признаваться в своих ошибках и промахах, косяках и испугах. Это нормально! Только храбрые могут себе это позволить. И за свою смелость будете вознаграждены. Чем? Самым бесценным – решением ваших проблем сразу же, тут же, на месте съемки. (Разве не этого мы все хотим, чтобы наши проблемы решали за нас!)
Не знаете, как раскадровать? Оператор точно знает. Нет идей, как снимать? А на что вам группа? Общим умом решение всегда найдется! Словом, полезно порой прикинуться и простаком! Это совсем не зазорно, если не увлекаться и не злоупотреблять. Ибо, каким бы убедительным простачком вы ни выглядели для окружающих, не забудьте все же оставаться себе на уме. Ибо занятие это столь увлекательное, что можно серьезно увязнуть. О, да! Трудно, согласна, очень трудно спрятать в себе охотника до новостей и сенсаций! Но, поверьте, лучший ловчий тот, кто не гнушается и ролью дичи, коли цель того требует. Но, напоминаю, не вживайтесь! Примерили и сбросили! Телевизионщику все ж охота больше под стать.
А теперь по полочкам. Не стоит бояться что-либо забыть. Ибо раз это неизбежно, то нормально, и потому бояться бессмысленно. Но…
Нельзя забывать основы. Их надо выучить, раз и навсегда. Конечно, любой оператор, даже начинающий, и без вашей команды основное вам снимет. То есть: при подсъеме героя, естественно, вряд ли забудете про его крупный, средний и общий планы, плюс пару деталей вдогонку.
Другое дело – дополнительные, креативные, яркие авторские планы – их-то порой на монтаже так не хватает!
И все равно не стоит рвать на себе волосы. Зажмурьтесь и расцените ситуацию как урок-шлифовку вашего опыта и умений. Вы не врач, и ваши ошибки не могут быть летальными, а вот полезными – однозначно. Конечно, если вы ленитесь и ошибаетесь просто потому, что это уже входит в привычку, рано или поздно за вами закрепится репутация “ходячей лажи”.
Над ошибками надо работать. Ошиблись раз – не страшно, ошиблись два – терпимо, ошиблись три – остановились и задумались… Нет, не о том, что «опять налажал», а над тем, как изменить полюс своей ошибки на противоположный, как можно выкрутиться, обыграть ее, обойтись без того, что не было снято, как подать имеющийся материал так, чтобы он выглядел будто изначально таковым и задумывался.
В общем, зажмурились и поискали в закромах своего характера хитрость, изворотливость, смекалку или находчивость – все они в такой ситуации ваши лучшие помощники. Не расспросили спикера обо всем, что требовалось? Перенесите это в закадр, а из сказанного им возьмите другую важную или близкую к важности мысль. Простенькие видоизменения картинки, как то – наезды, отъезды, смена крупности и прочие по силам сделать и на монтаже. Малый и неказистый подсъем героя? Не беда! Минимизируете речь о нем или разбавляйте нейтральными планами (природа, голуби, лужи, прохожие и прочее). Ну, к примеру, идет речь о Пете, купившем дачный участок, а этого самого Петю мало поснимали, так разнообразьте его историю планами дачных участков и домиков – их-то вы точно наснимали, раз тема обязывает?
Словом, не спешите бояться! Расценивайте каждую ошибку как возможность освоить новое. Умение выкручиваться из любой ситуации тоже дается не без труда, но оно того стоит.
И только не подумайте, что прежде, чем этому научиться, придется погрязнуть в трясине ошибок. Вовсе нет! Ошибиться достаточно один раз, чтобы понять, что к чему, и в дальнейшем ловко этого избегать. Несомненно, могут возникнуть и другие ошибки, но вы уже будете знать, как правильно на них реагировать.
И давайте своему оператору волю на подсъеме. Отпускайте вожжи, пусть снимет несколько кадров на свой лад. Ему полезно попрактиковаться, а вам всё пригодится на монтаже.
Главное: не забывать о вменяемости и умеренности, а еще о том, что порой никакие хитрости все-таки не спасут и без того самого, неснятого, никак не обойтись. Значит досъем – а что делать? И так бывает.
Нельзя все знать!
Нельзя, и это нормально.
Закономерный страх начинающих корров – боязнь незнания. Еще и окружающие масла в огонь подливают, а бывает, и какой-нибудь напыщенный спикер вдруг позволит себе упрекнуть вас в том, что вы чего-то там не знаете, тогда как, по их словам, все это знают!
Глупости! Тот, кто вас в этом упрекает, просто так самоутверждается. Помните золотые слова Михаила Жванецкого: “Дураки очень любят наказывать умных. Во-первых, себя поднимают. Во-вторых, умней получаются. В-третьих, все видят, кто главный”.
Девчонки стояли в туалете. Маруська успокаивала Наташу, большеглазую блондинку.
– Что стряслось? – проявила я солидарность.
– От обиды ревет, – спокойно заявила Маруська и потянулась за следующей сигаретой, но курить в туалетах было запрещено, так что она просто крошила сигарету в порошок.
Я понимающе поддержала:
– Забей!
– Ага! – причитала Наташа. – Мало приятного, когда тебя прямо в глаза, называют дурой…
– Прям так? Кто? – опешила я.
– Спикер один, индюк напыщенный сказал: “Девушка, вам бы еще поучиться уму-разуму, а потом ко мне на интервью приезжать…” – передразнила его зареванная Наташа.
Я засмеялась:
– Имя, фамилия, пароли-явки? Что за хмырь? – она назвала, я хмыкнула. – Не доводилось такого снимать, но, если вдруг, буду знать, а ты не реви, таких мудаков, как грязи. Будь уверена, если он тебя упрекает в незнании, значит, сам знает еще меньше. Знать всего нельзя! Даже опытному журналисту!
– А реагировать как? – всхлипнула Наташа.
Но ответила ей Маруська:
– А ты так вот снисходительно улыбнись невеже и кивни, мол, обязательно, прям уже бегу-спотыкаясь учить-изучать, не подскажете, где именно вы знания черпали?
– Все равно обидно, – резюмировала плакса. Что ж, до профоптимизма ей еще работать и работать.
– Ну, за такое оскорбление ему можно и пинка отвесить, словесного, – добавила я… – Глаза свои пошире делаешь и сексуальным полушепотом с придыханием: “О! Впервые вижу мужчину, который всё знает!” – так чтоб у него встал, а потом – бах! – кувалдой по стояку: а сколько световых лет до центра галактики, не подскажите?
Мы расхохотались. А что? Себя надо уметь защищать. Нынче все повадились умников из себя корчить. И забывают главное: признаться в незнании не должно быть стыдно, потому что незнание – это стимул к действию, к познанию, к саморазвитию.
Когда день “некамельфатый”!
О двух вечерних обучающих семинарах для корров, которые проведет тот самый новоявленный и показушно деятельный господин режиссер, напоминали каждый день всю неделю с назойливой настойчивостью и преувеличенной важностью. Коррам этот обременительный напряг уже был поперек горла, но всех обязали быть под подписку, вернее под роспись-явку.
– Привет, – встретила меня у входа Маруська. – Остаёшься сегодня?
– Хотела слинять под предлогом съемки.
– Самая умная, да? Не прокатит. Всех проверяют, у кого что по графику. Даже монтаж заставляют передвигать.
– Да, ладно? – не верилось в такое.
– Ага. Придется топать на это дерьмо, – фыркнула подружка.
– А о чем вещать-то будет?
– Прикинь, надумал за два занятия научить основам монтажа, чтоб значит, мы монтажерам указывали, как им работать.
– Он че, войну с ними хочет развязать нашими руками! – удивилась я такой недальновидности начальства.
– Во-во! И это не всё! У вас в редакции молодняка сколько?
– Ну, большинство. С профильным только я и еще одна “старушка”.
– У нас та же картина. А теперь самое интересное: этот кретин собирается учить монтажным склейкам на примере ..тадам!.. рекламных роликов!
– Да ну?!
Похохотали. В конце коридора нарисовалась Элька. Маруська усмехнулась:
– Вон репродуктор выполз, ща оповещать начнет в который раз. Меня нет!
И она юркнула в свою редакцию. Мне повезло меньше. Элька меня заметила и заорала на весь коридор.
– Ты помнишь, что сегодня всем обязательно быть?
– Помню! – буркнула я и припустила к себе.
Забежала и дверь прикрыла. Вообще-то, двери в редакторские у нас не закрывались, кроме тех случаев, когда требовалось обсудить сугубо “интимные” вопросы. Словом, закрытая дверь означала серьезный разговор за нею.
В редакции у нас никого не было, а двери я закрыла на случай, если Элька надумает зайти. Есть у нее дурная привычка – разговаривать по телефону именно у нас. Каково? Ты текст пишешь или расшифровки делаешь, а тут фря заходит потрещать о личном по телефону, потому что, видите ли, в нашей редакции лучше всего связь ловит. Садится она всегда по-хозяйски у окна в редакторское кресло и, не стесняясь, обсуждает такое, что не слушать невозможно. К тому же, краткость не сестра нашей Эльки, и по телефону она говорит громко, долго и противно. Однажды я с этим столкнулась – хватило за глаза. В тот раз Элечка наставляла знакомую, где вернее всего искать мужиков, мало-мальски стоящих.
– Ты че, подруга, надо идти на бои. Да! А я тебе о чем? Бокс, бои без правил и тому подобное, не важно! Там столько мужиков, тебе и не снилось, бери не хочу.
Ну? Как под такое текст писать?
P.S. Эля – отрава глаз моих…
Вульгарная молодящаяся деваха под сорок. Скандальная матерщинница, с грубым прокуренным голосом, который режет слух так, что с трудом понимаешь слова, а уж смысл сказанного ни разобрать, ни воспринять! Девчонки даже рифму сложили: не способна Элька к разговору, склонна она только к ору.
При этом ведет себя как королева, до ответа на вопрос снисходит, если сочтет нужным. Когда впервые ее увидела – опешила. Еще одно пустое место, которое преисполнено собственной значимости. И где только они ее набираются? Значимости этой! Узнать бы и набраться!
Иначе как такой неграмотный, недалекий, ограниченный во всём, кроме собственного представления о себе, человек может быть штатным работником крупного телеканала?
Во я наивная!
Со временем поняла: “эльки” – уникальный инструмент воздействия на нашу пишущую братию. Не комфортно корру работать? Отлично! На всех же комфорта не предусмотрено. Не должно быть корру комфортно, а то ведь распоясается. Вот и призваны такие эльки морально прессовать нас, дабы ускорять текучку: чем она больше, тем расходы меньше, а то и вовсе не нужно платить, пусть корры задарма работают, они ж рабы.
Что значит не платить?
А то! На телек когда приходишь, тем более на федеральный, никто в штат тебя не возьмет – ишь чего захотел! Поначалу тебе предлагают гонорарный договор, то есть: сделал сюжет, он в эфир вышел, только после этого денежку получи, или если не вышел сюжет или в резерв отправили до лучших времен – не получи. Поработаешь так пару лет, редактор к тебе привыкнет, присмотрится, и если сочтет достойным, порекомендует шеф-редактору перевести тебя на ставку, что значит: будет у тебя энная сумма ежемесячно и регулярно, но договор будешь подписывать каждый месяц. А уж если протянешь еще несколько лет, то и в штат соизволят взять.
Однако и от обратного не застрахован: девчонка вкалывала уйму лет сначала на гонораре, потом на договоре, справедливо рассчитывала следующим шагом прямиком в штат попасть, а не тут-то было. Придрались к качеству сюжетов и решили перевести ее назад на гонорар. Такого унижения она не стерпела и уволилась. А корр сильный была, знающий, профессиональный. Да только никто этого не ценит! Мы ж, корры, ведь в самом низу пищевой цепи. По сути, все тв на себе тянем, но к нам, как к расходному материалу, относятся, как к рабам, одним словом.
Но если корры – рабы, то эльки – самые что ни на есть надсмотрщики, потому как административным звеном считаются. Хотя, по факту, эльки – обслуживающий персонал. Как и все, кто не является творческой составляющей журналистики, а именно: не выезжает на съемки, не пишет тексты, не редактиирует их, не расшифровывает интервью, не знает, как это самое интервью проводить, как снимать, монтировать и держать в голове цельную картину будущего сюжета. И ведь работенка непыльная, особых умений ни физических, ни умственных не требующая. Вот Элька, к примеру, распределяла монтажное время, видеокамеры согласно дате и плану выезда, а в остальном сплетничала и разносила какие-то бумажки по кабинетам.
Да только эта самая обслуга себя таковой не считает, а мнит начальством. А уж Элечка в этом имела огромную фору! Во всех смыслах! Невысокая, грудастая, обыкновенная до пресноты, и скучная до тошноты, Элька наслаждалась распирающим ее осознанием начальственного доверия и не подпитанным ни умом, ни талантом самомнением. С другой стороны, куда ж без достоинств! Хитрости, изворотливости, наглости было у Элечки в избытке, плескалось через край так, что рядом с ней встать нельзя было, утонешь.
Элька все же постучала в двери.
Зараза!
Открыла и требовательно приказала с порога:
– Через полчаса всех по списку буду проверять. Тебя видела, учти!
Я кивнула. Нет сил с ней разговаривать.
Признаюсь: ненавижу быть в редакции: мучительно и отдает гнильцой. Другое дело – выезд на съемку…
– Не поняла! Ты меня слышишь или нет?! – я вздрогнула: она еще здесь?
– Слышу! – громко в тон ответила я. Элечке не понравилось.
– Не ори! – и она хлопнула дверью.
А ведь начнешь ругаться и противоречить, гадить сволочь начнет: монтаж на нужное время не даст, камеру не ту подсунет или оператора из черного списка. В этом ее сила и рычаг давления, ее ежовые рукавицы, в которых она всех держит, ну, почти всех. Гнилое место…
Когда съемки – милое дело…
Не самый ранний выезд всегда в радость, а если он еще и недолгий – просто праздник! Выспишься, соберешься не спеша, позавтракаешь со вкусом – и работа спорится.
Редко, кто из ребят позволял себе курить в машине, но у Влада было можно. Разве что только этим и омрачались выезды с ним. Оператор он опытный, высокий и крупный телом лысеющий блондин, с юмором порядок, общительный и адекватный. До девчонок охоч, потому перепехнуться с любой, кто не откажет, не прочь, хотя женат и с детьми. Но желающих среди наших уже не было. Как показала практика, спать с оператором без обязательств и «для здоровья» вредно для этого самого здоровья и репутации. Сам же Влад и рассказывал, что однажды допущенный к телу оператор усложняет потом работу на съемках, не слушается, перечит и спорит ни к месту, словом, всячески демонстрирует: «Он же мужик!».
На канале Влад работает давно, в свое время разнорабочим помыкался по другим “телевесям”, но тут прижился.
– На рыбалку с нами поедешь? – спросил он, стоило мне захлопнуть дверцу машины.
Влад – страстный рыболов – с нового года начинает прощупывать коллег на предмет разделить с ним все духовные и телесные прелести рыбной ловли.
– Не любительница я такого отдыха. Скучно, – призналась я.
– Так мы ж не будем сидеть на берегу, приговаривая «ловись рыбка».
– А что же тогда? – скорчила я из себя невинность.
– Догадайся, – подмигнул Влад. Я хмыкнула. – Буду ли приставать? Буду! И не скрываю этого!
Тоже мне святая честность!
– А кто поедет? – спросила, чтоб разговор поддержать.
– Все пока думают, даже Элька обещалась.
– Да неужели? Тогда я точно пас, – как по мне, ее присутствие – веский повод отказаться.
– Она вообще-то нормальная девчонка, когда без закидонов, – не понял моего резкого выпада Влад.
– А она может без них? – усомнилась я.
– Ты просто не входишь в элиту, – нахмурился оператор и пояснил. – А с теми, кто входит, она ласкова.
– Ну, ласка мне ее без надобности. А если в элите такие, как Элька, это ж мрак…
Влад усмехнулся.
– Ты не понимаешь…
– Наоборот, все понятно. Лучше скажи, кто в той элите?
– Бугаёвские все и еще из других рубрик несколько.
– А! Это та самая элита, которая интервью у пернатых берет, – засмеялась я.
– Ты про что? – удивился Влад.
– В одном из сюжетов одна “элитная” микрофоном курице в клюв тыкала, птичка от такой наглости возмущенно кудахтала, а корр никак не могла уразуметь и все время переспрашивала: “Что вы сказали? Что?”.
Влад заржал.
– А! Знаю, про кого ты. Это мы дУрку снимали.
– Правда? А я было подумала, теперь всех нас обяжут еженедельно у домашней птицы опрос проводить.
Влад покосился на меня, но промолчал. Умом он не сказать, чтоб блистал, да и по скорости мысли ограничения у него были явные. Но хорошему оператору такое прощается.
ДУрки – несерьезные сюжеты, которые подаются иронично и комично.
По плану сегодня, как мы говорили в детстве, легкотня. Всего-то интервью с психологом, психотерапевтом, диетологом и экстрасенсом в одном лице – Владимиром Сиркиным.
Перешагнули порог его квартиры и будто в 90-х очутились. Встретил в черном кожаном пиджаке и «тонированных» очках, украинским акцентом просто с ног сшиб, еле привыкли. Словом, четкий спец. На вопросы отвечал долго, деловито, с расстановками, непонятно. Я сидела, слушала и думала: “Ё-маё, как я это “резать” буду”…
Зато посмешил историями. Спросил, знаем ли мы Уловьева.
– Владимира? – уточнила я на всякий случай.
– Да. Он же похудел, видели?
– Вроде бы, – подтвердила я с сомнением, так как не слежу за Уловьевым и тем более за его весом.
– Он же об этом даже книжку написал, – продолжил Сиркин.
– Да вы что! Не читала, – делать мне больше нечего.
– Книга о похудении, – добавил мой эксперт.
Тут я растерялась.
– А разве Уловьев еще и диетологом подрабатывает? – удивилась, не стыдясь незнания.
– В том-то и дело, что нет! Но в книге пишет, что сам сумел сбросить вес по какой-то там опять же своей методике.
– Сейчас все пишут о своих способах похудения, – почуяв неладное, я старательно раздувала угольки.
– Да, но он же целый год по моей методике худел, потом заливисто благодарил, а в книжке обо мне ни слова.
– Хмм… – посочувствовала я.
– Но я не в обиде. Шоумены на то и годны, чтобы врать.
Посмеялись.
Назад ехали расслабленные и довольные. Для операторов, коль съемка закончена, то и рабочему дню финал, а времени – середина дня.
Влад дремал на заднем сиденье, а инженер Андрюха за рулем довольно улыбался, даже не огрызался на лихачей и «шашечников» на дороге.
– Эх, хорошо с тобой, – начал он.
Когда так оператор или инженер говорят, обольщаться не стоит, вовсе не о женских чарах речь, а об обыденном.
– Андрюх, по-разному бывает, ты ж знаешь, – считается, что скромность украшает.
– Понятно, что бывает, – согласился инженер, – но ты ж вхолостую работать не заставляешь. Это как пить дать.
– Спасибо! – я усмехнулась. – Я, может, и заставляла, если б знала, как это – вхолостую работать.
Думала, что Андрюха посмеется, но он нахмурился. Я удивилась:
– Эй, ты чего?
Андрюха, к слову, мужик опытный и серьезный, лишнего не болтает, работает молча, споро и терпеливо, зубы скалит только в перерывах и во время переездов. Сам он то ли бывший мент, то ли инженер-строитель, не помню точно. Кого у нас в видеоинженерах только нет. И если он так реагирует, значит, достала его какая-то бестолочь.
– У тебя как редактор? – вдруг спросил Андрюха. Я пожала плечами.
– Нормальная, не ссоримся…
– Ты ж не под Кларой?
– Не!
– Хорошо. А то чудит она по-страшному.
Ого! Что б Андрюха вот так вслух характеристики редакторам раздавал – диво-дивное…
– Тоже мне новость! Все чудят, – поддакнула я.
– Не, не так! У нее корры все молодые, неоперившиеся. Это ладно. И то, что они не знают, что им нужно, и просят картинки побольше, тоже привычно.
– Сейчас все перестраховываются. Что там корры, редакторы не знают, чего от сюжета хотят и как его подать…
– Да, понятно! Но тут уже клиника конкретная… Прикинь, снимаем спикера. Васька оператором был, у него все чин-чином. Выставились на молочный, спикер в кадре, корр за кадром, как обычно, диалог минут на тридцать. Ну, это ладно, не впервой. Записали – стоп мотор – я уж кинулся свет собирать. И вдруг «малая» заявляет, что теперь снимаем то же самое, но с ней в кадре, она, значит, спиной будет сидеть по первому плану.
Я засмеялась.
– И что Вася?
– Ну, ты ж его знаешь, он за матерным словом в карман не лезет. Отводит ее в сторонку, мол, что за дребедень, по два раза одно и то же записывать.
– А она?
– Она говорит, типа, два варианта надо, мало ли, что редактору понравится. Вася дар речи на секунду потерял. Но ладно Вася, ты бы видела лицо спикера, когда она снова ему те же вопросы задавать стала.
Я представила и засмеялась. Андрюха сильнее нахмурился.
– А нам не смешно было.
– И что сделали?
– Догадайся? Записали по новой. Спикер стерпел.
– Видать, не искушенный, не знает, что у него есть право отказаться. А вот у вас нет.
– Да, но что за ерунда? Мы же не можем предугадать всё, что редактору потом в голову взбредет. И нафига такой корр, если сам не знает, чего хочет, и не способен отстоять свою точку зрения.
– Андрюх, точка зрения корра у нас не имеет ни для кого значения, – горестно вздохнула я.
– Но ты же выкручиваешься как-то?
– Верно! Выкручиваюсь! С опытом приходит, да и то не всегда получается. Девчушка просто молодая, как и ее редактор, Клара эта. Привыкнут, научатся.
– На нашем горбу?
– Ага. Но зато с такими, как я, съёмки в радость: быстро, чётко, профессионально! Сам же сказал! Так что баланс есть!
Андрюха покосился с подозрением:
– Сама себя нахваливаешь?
– Так от вас же не дождёшься?
– Слова – пустое, мы ценим по-своему! – хмыкнул Андрюха с улыбкой.
Люблю вас за это, ребята! Спасибо!
Прямое включение.
Рубрика “Училка жжёт”:
что значит “на корзину”, или формула объема видеоматериала.
Значит плохо. Этого никто не любит и не ценит, более того, быстро пойдет слух, что конкретно этот корр по недоумию, скудности знаний и скверности характера заставляет операторов много снимать впустую.
А как надо? Так, чтобы на монтаж хватило и про запас осталось. Но в том-то и вопрос: сколько на этот “запас” нужно? Иной раз может показаться, что дело это всецело операторское, мол, они знать должны. Не совсем так. Да и кто кому что должен – это неискоренимый вопрос внутри съемочной группы, спорный во многом. Оператор всегда может отмахнуться привычными словами: что корр сказал, то я и снял. И попробуй докажи, что ты просила больше, а он проигнорировал. Слова к делу не пришьешь, а сюжет собирать надо. Так что и на подсъеме мозг корра не должен работать вхолостую.
Сколько же видеоматериала снимать для сюжета, так или иначе, но это ответственность именно корра. А посему лучше б самому быть уверенным, хватит материала для монтажа или нет. Ибо в случае нехватки видео – претензии к корру, а не к оператору.
Однако! Знайте меру! На корзину работать не стоит. В то же время подстраховочка не помешает. Иной раз ведь снимаешь и вроде бы кажется, что всё сняли, и на монтаж хватит и еще останется на случай дрожащих кадров или кривых панорам. А то и во время написания текста на ум приходят интересные «кульбиты» или редактор вдруг меняет подачу темы. Посему нельзя снимать в пропорции один к одному, надо бы и про запас что-либо иметь.
Случалось так, что снятые на всякий случай, эдак, с десяток планов, помогали выкрутиться и не ехать на досъем или пересъем
Но как понять, снимать или нет? Пригодится или нет? И сколько на «про запас» нужно?
Простого ответа нет. Тут придется по обстоятельствам решать. Но выше головы, конечно, не прыгнуть, а точнее: снять то, чего нет, или что потом взбредет в голову редактору, не реально, потому и не пытайтесь. Помним простую математическую формулу, опробованную опытным путем: к объему нужной по теме картинки прибавляем треть сверху. Так и не переработаем, и операторское уважение не потеряем, и склок и обид избежим.
Это, конечно, не 100%-ая гарантия. Понятное дело, не предугадать редакторскую блажь, ибо грешат они любовью к жонглированию сюжетными поворотами, и как повернут или не повернут в очередной раз, никогда и никому не просчитать заранее. Важно не суетиться, и не пытаться всем угодить. Угождать лучше только себе, а еще ценить время своё и оператора (и он вам потом не раз сэкономит ваше).
Это значит, не нужно просить его отснять 10 планов чего-то одного, пусть и с разных точек. Лучше пусть будет по пять планов, но разных объектов.
Еще раз по порядку: исходя из темы, определите, какой видеоматериал вам нужен, исходя из этого и спланируйте съемочный процесс. Дальше действуете по обстоятельствам уже на месте. Ну, и главное правило – держите ухо востро, а глаз – во все стороны. Что интересное заметили, мотайте на ус и снимайте на камеру, оно точно сыграет вам на руку, вернее, на текст и раскрытие вашей темы. Попалась на глаза интересная ситуация, например, прохожий случайный решил поучаствовать или просто с телевизионщиками пообщаться, не отмахивайтесь, даже если у вас уже отснят один герой (подставной или настоящий – не важно), запишите и этого, который сам в руки идет, пригодится. И вот тут-то если оператор будет роптать, мол, есть уже герой, нафига второй, – настаивайте на своем, не стесняясь. Впрочем, умный оператор ломаться долго не будет, поймет, что вам это и впрямь необходимо.
Правда, есть тут нюанс. Больше двух героев – это уже опрос, так что не переусердствуйте. Один герой – хорошо, два – не помешает, три – перебор. А снимите всех троих, придется отказаться от кого-то, вот и вопрос – зачем снимали, время тратили? Скажите: для выбора. Глупости. Ибо, как правило, героев для выбора не снимают, у них изначально четкое сюжетное место. Исключение, если запланированный герой не справился, и вам под руку на улице подвернулся случайный, который согласился сниматься и делает вам в итоге сюжет.
Словом, контролируйте объем снятого материала. Это хорошо еще и в том случае, когда оператор ленив, такие больше минимума снимать не любят, надо заставлять.
И на заметку! Формальные и конкретные видеопланы. Вряд ли вы услышите эти определения от ваших педагогов. Формальные вовсе не означает ненужное “поливалово”. Нет! Формальные – значит, те, которые всегда пригодятся и не только на этот сюжет.
К примеру, тема сюжета “Уличная еда”. Значит, все кадры, в которых люди с шаурмой в руках, сами ларьки-шаурмичные, герой со своей историей – это все конкретные планы, которые непосредственно связаны с темой, героем, спикером, с местом событий и отражают характер или особенности героя.
А вот планы с людьми, спешащими на работу, офисные здания, вокзальная площадь, где масса людей приезжает и уезжает – это потенциальные покупатели такой еды. И несмотря на то, что в момент вашей схемки у них в руках нет шаурмы, тем не менее посыл понятен – это и есть формальные планы. Так как в контексте вашей темы, они сыграют на то, что это, как было упомянуто, потенциальные покупатели, но в будущем вы сможете использовать эти кадры и в других сюжетах с другим контекстом. К формальным видеопланам относятся и сезонные, и заявочные (дом, улица, дорога, прохожие, мамашки с колясками, детские площадки, парки).
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
