Текст книги "Заметки журналюги"
Автор книги: Ольга Тулянская
Жанр: Документальная литература, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Куриный стендап.
Расшифровывать материал стажерам я не доверяла. И не потому, что жалко или что-то там важное, нет, просто сама делала быстро и не дословно, зачастую сразу выбирала нужные куски.
К тому же, никто и ни в каких вузах не учит студентов правильно расшифровывать материал. А зря. Ведь черезу эту, казалось бы, монотонную, занудную и кропотливую работу, формируется сразу несколько полезных умений и навыков. Как то: оценка коэффициента полезности интервью, наличие и количество интересных моментов, которые следует взять в качестве синхрона, а которым место в закадре, определиться со структурой будущего сюжета, ключевыми точками и поворотами, даже нехваткой чего-либо. Именно расшифровка интервью помогает понять, с чего лучше начать сюжет, как вести повествование, о чем писать. А это самый сложный вопрос – с чего начать сюжет? (Об этом мы еще поговорим в этой книге или… в следующей).
Из практики работы со стажерами вскрылась еще одна общая беда. Незнание и непонимание самого понятия смысловой отрезок. Дело в том, что тайм-код в расшифровках должен ставиться в начале и в конце смыслового отрезка. Более того, если спикер говорил пространно и много, то его речь следует разбить на эти самые смысловые отрезки во время расшифровки, а не ждать, когда он соизволит сделать паузу или поставить точку.
Сам смысловой отрезок может быть максимум три предложения, а лучше два. Так как в двухминутный сюжет не берутся синхроны больше, чем на пятнадцать секунд. Но стажеры о смысловых отрезках не знают, потому тайм-код ставят редко, и в итоге, тебе приходится тратить время на математические вычисления, чтобы определить, на какой секунде спикер сказала нужные тебе фразы.
Я потихоньку корпела над расшифровкой интервью, когда в редакцию заглянула Маруська.
– Пойдем подышим?
– Если только в коридор.
Мы вышли. Маруська выглядела маетно.
– Че у тебя нового?
– Только старое, – кисло ответила я.
– Жаль, – тоскливо вздохнула она.
– Ты чего такая?
– Какая?
– Мара, ты не на интервью! – одернула я подругу.
– Тоскливо че-то…
Маруська вообще-то не из унывающих, скорее я такая. Она же – активная, пробивная, напористая, болтливая поболе моего, но ей идет. В общем, видеть ее в тоске было мне в диковинку.
– Че случилось? – пытала я ее, как она обычно меня.
Маруська вздохнула.
– Вот скажи, у тебя мужик есть?
– Ээээ, сейчас нет.
– Вот и у меня нет.
– И в чем проблема? Если…
– Да я не о том, – отмахнулась Маруська.
– А о чем?
– Алиску знаешь из “соседских”?
– И?
– А Бугаёва, их редактора?
– Ну?
– Мне Дуська сказала, что Алиска под него легла.
– Знаю, – поморщилась я, сплетни у нас разносились быстрее, чем меж старушек на скамейке у подъезда. – И мне уже насвистели.
– Ты его видела? Тучный, пузатый, с длинными патлами в растянутом свитере. Фу! А она же – нормальная!
– Ну, все правильно, выбрала того, за кем как за каменной стеной, в ее случае, как за пузатым валуном.
Маруська засмеялась.
– Умеешь ты поднять настроение.
– У операторов учусь. Так ты чего расстроилась-то? Сама, что ль, на него глаз положила?
– Типун тебе! Чур меня! – и подруга трижды поплевала через плечо. – Не дай Бог, он положил бы.
– Тогда чего? – не поняла я маеты подруги.
Маруська вздохнула, плечи ее поникли, и она еще больше загрустила.
– Просто надоело, что всё так решается… Либо мозг, либо тело, либо всё сразу трахают с завидным постоянством.
– Закон жизни! Либо смирись, либо изгоем становись! – сама не ожидала, что выдам вдруг такую хрень, но мы и не такое можем, сами того не подозревая.
– Ты вообще, в курсе, что в рифму говорить – дурной тон, – сумничала Маруська.
– Зато забавно! – отмахнулась я.
– Как у тебя это получается?
– Само как-то…
Маруська снова нахмурилась.
– Устала я, мать!
На это ответить было нечего. Корров тут, как загнанных лошадей, стегают до последнего, и мы либо исхитряемся отдохнуть в те пары секунд, пока плетью замахиваются, либо ломаемся и уходим. Но чаще нас просто списывают…
– Мань, прорвемся! – попыталась я приободрить подругу, хотя сама себе не верила. – А они пусть спят с редакторами ради того, чтобы за курицами с микрофоном бегать на потеху публике.
Маруська засмеялась.
– Ага, видела, то уж не дУрка, а клиника!
Прямое включение.
Рубрика “Училка жжёт”:
что есть стендап?
Разговор о стендапе требует массы наглядных и типовых примеров, и во время лекции мне бы пришлось делать видеоподборку. Но все равно в итоге все сводилось бы к одной простой истине. Есть два вида стендапа: новостной и игровой. Все остальные (как бы вас ни уверяли в обратном) лишь интерпретации оных. Естественно, подача и словесное исполнение зависит от уровня и таланта автора.
Итак, каждый видел и не раз корра в кадре. Вот это и называется стендап. И если вы видите, что корр стоит столбом, держа перед собой микрофон, и что-то говорит, глядя в камеру, то это новостной формат стендапа. Новостной стендап изначально призван быть по форме скучным, но ёмким по информативности. То есть не важно, как выглядит и что делает корр-новостник в кадре, главное, что он говорит, ибо вещает он, как правило, о чем-то по-новостному важном. Максимум, что позволяется новостнику в стендапе, это отойти в сторону, войти в кадр, махнуть рукой или указать куда-то, можно что-то держать в руке, если речь идет об этом самом предмете.
А вот при игровом стендапе простору фантазии нет границ (ну, кроме редакторского настроения). Более того, именно она и приветствуется, ибо в не новостных сюжетах, важно удержать интерес зрителя, а значит корру нужно сдабривать произносимый текст какими-то действиями, креативить.
Например, снимаете про аниматоров, нарядитесь в их костюм большой сосиски и наговаривайте текст о том, как в нем жарко и душно, и воняет потом. Или сделайте вид, что берете интервью у курицы, естественно, она вам ничего не скажет, но вы ведь можете сказать за нее, да еще и похвастать, что знаете птичий язык. Это называется “чудить стендапом”. Вот еще пример “стендапа-дурашки”: в день ВВС корр полетала на вертолете, побегала с автоматом, а потом встала в сторонке и, сетуя на то, что она устала, и вообще тяжелая это работа быть воякой, выковыряла грязь из-под длинных наманикюренных ногтей, словно не оружие у нее в руках было, а марш-бросок ползком по бездорожью после дождя.
В общем, новостной репортаж снимать гораздо легче, в то время как над постановкой придется попотеть в поисках креативной подачи материала. Сложность и опасность в том, что ваш креатив может быть не одобрен и стендап забракуют, просто потому что, одному корру можно ногти в эфире чистить, а другому уже нельзя, ибо у каждого должен быть свой подход. Несправедливо? Еще как! С другой стороны, если все ногти чистить в эфире начнут, бррр!
Но если быть серьезным, то стендап – это палочка-выручалочка, или скажем, как есть, это заплатка, очень удобная и порой незаменимая. Когда картинка однотипна или скучна, или если просто не хватает материала, то вставить стендап на 15-20 секунд – спасение. Более того, стендап можно “разорвать”, если что-то происходит в кадре, и корреспондент становится участником этого, в таком случае стендап приобретает эффект живого действия, или лайфа, и словно затягивает зрителя в сюжет. Это всегда приветствуется, ибо смотрится интересно и выигрышно.
Хорошо, когда стендап становится частью действа. То есть корр сам непосредственный участник событий своего сюжета, он что-то делает, мастерит, соревнуется или, к примеру, купается в проруби зимой, и в какой-то момент заплыва, поворачивается на камеру и говорит текст. Это высший пилотаж создания эффекта сиюминутности происходящего. Но требует подготовки, во-первых, в таких экстремальных ситуациях текст лучше подготовить заранее, чтобы не забыть его в самый ответственный момент и не делать несколько дублей, иначе можно отморозить себе всё и вся.
Хороши и стендапы-эксперименты, когда сам сюжет построен на проверке или тестировании чего-либо (не лекарств), и корр становится непосредственным подопытным, комментируя свои ощущения. Такие стендапы всегда интереснее и гарантированно удерживают внимание зрителя в отличие от статичного среднего плана корреспондента с микрофоном (в телевизионной среде прозванным “колотушкой”) в руке.
Спящие подле…
Кто с кем спит, кому дает, у кого берет – куда ж без этого на телеке! И хочешь не хочешь, а сплетни эти тебя догонят. Так что, хоть я и отлынивала от пересудов и тёрок, но они меня находили, и чаще всего в лице всезнающих инженеров или операторов. Ну, надо ж о чем-то разговаривать в машине во время переездов от точки до точки, тем более, когда и компания приятная собирается, и разговор о тех, кого знаешь.
Это я к тому, что стоит споткнуться, сразу же найдутся те, кто помогут подняться, но о причинах падения не забудут и при случае всем расскажут. Короче, лучше не падать, тем более не ложиться под кого-то. Потому об Алиске я знала до того, как Маруська об этом упомянула. А произошло это так.
С появлением новой подрядной операторской базы, появилось много новых операторов. Одни притёрлись быстро. Кто в силу покладистого характера, кто взял многолетним опытом. Но, как почти сразу выяснилось, текучка у них сложилась не хуже нашей, корреспондентской. Дело в том, что получивший такой жирный и лакомый подряд ушлый бизнесмен взялся за дело рьяно, сам координировал выезды, составлял группы, бдительно следил, чтобы, не дай Бог, по вине какого-то оператора у него не отозвали бы подряд. Потому он без лишних слов и разбирательств избавлялся от неугодных, провинившихся или оступившихся.
А как оператор мог оступиться? Плохую картинку снять? Верно, но не всегда это играло решающую роль.
Ушлый бизнесмен в отличие от своих подопечных просёк один важный нюанс – некоторые корреспонденты имеют силу влияния. Безусловно, не все, но сразу-то не разберешь, какой корр под кем ходит, который прикрыт надежно, а который простой отщепенец, типа меня.
И пока разбирался, кто есть кто, к мнению всех корров об операторах прислушивался, зорко бдил и, если на оператора кто-то жаловался, мигом его гнал взашей. И уже не имело значения, насколько он профессионал, раз не может найти общий язык с корром, это веский повод к увольнению.
В чем-то он был прав! Многие операторы, приходящие с других каналов или из кино, мнили себя гениями или, как минимум, суперпрофи. Не спорю, большинство имели на это право, но забывали простую истину: выезд на съемку сюжета или репортажа – командная работа, в которой главный корр, потому что отвечает за конечный продукт. Да и элементарное уважение приветствуется в любом деле. Однако некоторые операторы этим пренебрегали и сходу, не успев познакомиться с коррами, обтесаться и узнать гласные, и что важнее – негласные правила работы на той или иной программе, начинали ни к месту качать права.
Я села на переднее сидение, поздоровалась привычным:
– Всем привет! – пристегнулась и, улыбнувшись, посмотрела на инженера Макса.
– Куда? – тут же откликнулся он.
– По первому адресу!
Сзади сидел Артём, молодой, но умелый и правильный: коррам не перечил, наоборот, всегда покладисто выслушивал задачи и пожелания. Работать с ним было комфортно.
Я обернулась к нему.
– Ну, как тебе у нас?
– Нормально. Как и везде, – отделался стандартным ответом.
– Молодец! Продержишься! – усмехнулась я по-доброму.
– А Степку турнули, – подал голос Макс.
– Какого Степку? – в лиц я обычно никого не забывала, а вот имена, тем более фамилии не держались.
– Ха, никто и узнать не успел, какого! – в своей манере пошутил Макс.
– Почему?
– Да, он с дуру бычить начал не с той корреспонденткой.
– Подрались, что ли? – усомнилась я. Хотя и такое бывало.
– Не. Дурак он. Я ему сразу сказал, непросто у нас, язык надо попервой придержать, помолчать, к людям присмотреться, правда, я сглупил, забыл уточнить, что корры тоже люди.
– Смешно, – скривилась я. – И чё?
– Ну, он про корров и не подумал.
– Неверный подход, – сделала я вывод.
– Зришь в корень!
– И на кого нарвался?
– На Алиску.
– Так она нормальная ж вроде.
Макс посмотрел на меня внимательно.
– Вы все с виду нормальные.
– Это ты сейчас к чему? – не поняла я.
– К тому, что и среди наших дураки имеются.
– Само собой.
– Не умничай! – игриво одернул Макс.
– Ладно, с тобой не буду! – согласилась я, а он засмеялся. – Если тянуть резину не будешь, – добавила на всякий случай.
– Ничего я не тяну! Послали его на первый выезд с ней. Я тут заметил, что босс специально, что ли, новичков к опытным коррам ставит, но не предупреждает, а Степа, естественно, и не подозревал. В общем, уселись, двинулись, познакомились. Алиска ж – маленькая, тощенькая девица, выглядит молоденькой, – Макс сделал паузу, сворачивая на перекрестке.
– А если присмотреться, то давно и не девчушка, – добавила я.
– Во-во, но Степа же не присматривался, ему с заднего сидения не особо видно было.
– Это не оправдание.
– Согласен. Так вот, он ей с ходу и начал в приказном порядке, мол, где сценарий?
– Какой сценарий? – переспросила я.
– Ага, Алиска о том же его спросила, и лицом слегка потемнела, я еще подумал: хана Степе, если не заткнется.
– Но он не заткнулся, – догадалась я.
– Э, ты все знаешь? – обиделся Макс.
– Не, не знаю, рассказывай. Молчу.
– Не заткнулся, ты права. Наоборот, отчитывать ее начал, мол, что это такое, корр без сценария, значит не готовый к съемкам, это непрофессионально, он, как оператор, должен знать, что ему снимать, чтобы над картинкой подумать, пока едем.
– Придурка понесло, – сделала я вывод.
– Занесло конкретно! Она ему сначала спокойно так отвечает: снимаем репортаж, а не постановку, новостной формат, всё на месте поймем. А он еще пуще на нее выезжать стал, типа все равно надо, и чуть ли не дурой назвал. Тут она замолчала.
– Дурной знак, – хмыкнула я.
– Еще бы! Это у всех у вас так. Мы уж знаем. Но Степа-то не знал.
– И как съемки прошли?
– Казалось, что всё нормально. Стёпа корчил, конечно, из себя недовольного профи, но снял всё, что она просила. Ну, а когда приехали на базу, босс ему с порога заявил, что он уволен. Я даже кофры из багажника достать не успел.
– Ого! Оперативно!
– А то! Я не сомневался, что она на него докладную накатает, но обычно это ж время: пока рассмотрят, пока обсудят, пока нашему боссу спустят, а тут оп – и под зад.
– Да, шустренько. С чего бы?
– Так, у вас же на лице не написано, кто из вас с кем спит.
– Еще раз? – прикинулась непонимающей.
Макс подмигнул.
– Вот и вы не в курсе были, что Алиска ваша с Бугаевым спит, кто ж знал.
– Откуда узнал?
Макс неопределенно хмыкнул, но так и не признался.
– Потом уже босс объяснил, что ему Бугаев сам позвонил и сказал, чтоб больше этого оператора на канале не было. Так что для Степы тот выезд стал первым и последним.
– Будет знать, – без тени сожаления резюмировала я.
– Страшные вы люди… – как-то совсем невесело хохотнул мой инженер.
– Корры? – захотелось мне почему-то уточнить.
– Бабы!
– Ты меня не зли, – нахмурилась я от такого определения.
– Ладно-ладно! Женщины, девушки.
– А то мало ли, с кем я сплю, – засмеялась я.
– Да ни с кем ты не спишь! – выдал Макс.
– Это еще с чего такая уверенность? – обомлела я от услышанного.
– Я бы знал, – хмыкнул Макс.
– За дорогой следи, знаток!
Прямое включение.
Рубрика “Училка жжёт”:
нужен ли предварительный текст сюжета.
Выбор, конечно, за каждым, потому настоятельно советовать одно из двух глупо. Но порассуждаем на тему, так сказать, с легким напутственным умыслом предостеречь от бессмысленной и зачастую неоправданной работы. Да-да!
Предварительный текст сюжета, а тем более репортажа, и правда, дело неблагодарное, кроме единственного случая, когда вы планируете снимать точно по написанному, где даже слова спикера уже прописаны чуть ли не дословно и вы не сомневаетесь, что он согласится их именно так и произнести. Такое вполне возможно, например, если какой-то эксперт-спикер уже не раз снимался для вашей программы, он покладист, сговорчив, легко идет навстречу. Значит, вам остается написать сценарий и четко следовать ему на съемках. Это чистой воды постановка, на которой маловероятны какие-либо сбои, если все договоренности соблюдаются.
Дело в том, что даже если хорошо знакомому и покладистому спикеру дать волю порассуждать на заданную тему, он точно обмолвится о чем-то необычном, неожиданном, а то и настолько нетривиальном, что весь ваш сценарий коту под хвост, ибо станет выглядеть избитым и скучным. А новая полученная от спикера информация начнет настойчиво требовать изменить подачу темы на корню. Не сопротивляйтесь! Идите у нее на поводу, следуйте за информацией!
Пару раз ради экономии времени специально писала текст сюжета заранее, рассчитывая, что таким образом ускорю его постпродакшн. Но расчеты не оправдались. После интервью становилось понятно: проделанная работа насмарку. Иной раз получаешь настолько банальную тему, что кажется ничего нового из нее не вытянуть. Но приезжаешь на интервью, и слова спикера заставляют посмотреть иначе и на текст, и на необходимый видеоряд. Думаешь, напишу, хоть абзац или пару предложений, наверняка пригодятся. Не пригодятся! Ни строчки!
Куда уместнее – компромисс. Получили от редактора тему, обозначьте для себя канву будущего сюжета, набросайте тезисы, выберете линию изложения и продумайте будущую структуру либо от частного к общему, либо наоборот.
Другими словами, предварительный ПЛАН – да, предварительный ТЕКСТ – нет!
Кстати, в последнем есть и своя опасность. Напишет корр предварительный текст, и очень он ему нравится, что отступать от него не хочет ни в какую. И так крепко за него держится вопреки обстоятельствам, которые всячески намекают и подталкивают в другую более интересную и верную сторону. Сказать, что это неправильно, нельзя. Скорее непрофессионально! Иной раз поддаться ситуации лучше, чем подмять ее под себя. Не держитесь за искусственное, выдуманное, присмотритесь к настоящему, и позвольте ему вас увлечь.
Например, снимаете про мошенничество в сфере аренды жилья, придумали историю для героя, мол, обманули, аванс взяли и пропали – здорово! И вдруг спикер рассказывает случай из собственной практики о том, как потенциальные арендаторы оказались еще большими мошенниками, чем липовый риелтор. Нестандартно! Можно остаться с первой историей, а можно сделать ставку на вторую. Выбор – он всегда за нами.
Да, бывает, это усложняет работу, но случается, и упрощает, главное: не забывайте видеть, слышать, внимать и анализировать все происходящее во время съемочного процесса и не упускать мелочей.
А если вдруг какой-либо оператор возмутится перед съемкой, что у вас нет предварительного текста – смело шлите его подальше. И больше того, можете в дальнейшем отказаться от работы с ним. Просто где-то, некий препод, никогда сам не выезжавший на съемки, втолковал ему, что у корра должен быть текст до выезда. И этот оператор, по недомыслию своему пытается козырнуть этим перед вами. Вот только бедолага не понимает, что козыряет не умом, а глупостью.
Уважаемые операторы, не зная броду, не лезьте в воду. Даже если вас кто-то там настоятельно заверил в правоте своих слов, лучше уточните достоверность информации у корра из первых уст. Иначе в глазах коллеги ваша репутация может пасть настолько низко, откуда ей уже не подняться.
О новобранцах!
Бытует хорошая еврейская поговорка: если тебе сказали, что ты умная и добрая, не радуйся, а спроси, чего от тебя хотят.
Вот и мне на днях сказали, что я добрая… Хм…
Мы с Маруськой сидели в телекафе, когда к нам подсел Антон, юркий новостник, который неровно дышал к моей подружке, но она воротила нос.
– Скользкий он, как та гниющая рыба, – фыркала она каждый раз после редких случайных встреч с ним.
На этот раз убежать не получилось, мы только пришли. Антон расплылся в улыбке:
– Девочки, как я вовремя. Сто лет не виделись.
– Три дня назад в главном фойе, – брякнула Мара и прикусила язык.
– О! Ты все помнишь! Приятно.
Подружка поджала губы, а я улыбнулась про себя: ну, что тут скажешь, нельзя давать слабину рядом с коллегами, никто не упустит шанса если не сожрать, так надкусить пусть даже игриво и с любовью. Такая уж наша натура, по-другому не умеем общаться, а когда пытаемся… В общем, однажды я поняла, что не стоит и пытаться. А если кто-то не выдерживает общения с тобой, то не твой это человек. Хотя и перегибать не стоит, даже со своими.
Впрочем, ни нас, ни Антона учить этому не надо было, так что, оценив Машкин промах, которым он не преминул воспользоваться, он тут же взялся заглаживать вину и ублажать. Правильная последовательность действий и ожидаемая. В противном случае была бы от нас ожидаемая последовательность действий – встали и ушли, пожелав никогда его больше не видеть.
– Кофе за мой счет, – горделиво заявил Антон.
– И пирожные, – подхватила Маруська. – Ой, не надо делать такие глаза. Мы знаем, сколько новостники получают, не жмотничай.
Антон согласно поднял руки, мол, не вопрос, пирожные так пирожные. Разговор не клеился, пока речь не зашла о съемках.
– Ну, не знаю, – не соглашалась я с Антоном.
– Почему? Оператор должен выполнять поставленную задачу.
– А если она не выполнима? – уточнила я.
– Так никто и не ставит невыполнимых задач. Верно? – я кивнула, а Антон добавил. – Ну разве что новичок неопытный, но того быстро на путь истинный операторы сами поставят, растолковал ему, кто он и откуда.
– Но бывают же ситуации… – попыталась я все же поспорить, но Антон перебил.
– Вот слушай, летом у меня был случай. Приперся оператор на съемки в белых штанах. Это ваще где видано, чтобы оператор приезжал на работу в белом.
– И что такого? – удивилась Маруська. – Может, ему другой цвет не идет.
– Да не вопрос, – примирительно выставил перед собой руки Антон, – если его белые штаны не будут мешать работе.
– И как же они тебе помешали? – спросила я. Переглянулись с подружкой, засмеялась. – Хотя нет, не объясняй, мы догадались.
– Сомневаюсь, догадливые вы мои,…
– Не твои! – перебила Маруська.
– Об этом потом, – улыбнулся Антон.
– Так что со штанами? – напомнила я.
– А то! Съемка была на улице, на газончике. Мне нужна была нижняя точка. А это что значит?
– Нужно встать на колени, – автоматом ответила я.
– Точно! А оператор мне заявляет: “Я не могу, на мне же белые брюки!”
– А ты что?
– Сказал, что мне насрать. Не фиг было их надевать.
– Антон, а в чем была проблема? – не поняла я. – Подстелили бы газетку, пакет, дождевик, наконец, он же всегда с камерой должен быть.
– Не было ничего, – скривился брезгливо Антон. Подозреваю, он об этом не думал.
– Ну, тоже не беда, можно отказаться от нижней точки, проявить смекалку. Или тебе было важнее тупо настоять на своем?
– Не тупо. Какого фига я буду менять задачу только потому, что придурок надел белые штаны. Ну нет.
– Не сомневаюсь, что ты заставил его встать на колени, – подала голос Маруська.
– Конечно, мне нужна была нижняя точка, – горделиво заявил парень.
– Альтернатива есть всегда! – резюмировала я.
– Не всегда!
Но спорить я не стала, ибо где она – та грань между простым желанием настоять на своем из вредности, принципа или самомнения и уверенностью, основанной на знаниях, сиюминутных обстоятельствах или безысходности?
Антон был опытным журналистом, но ведь такой настойчивостью из вредности грешат и новички. Похожий случай мне рассказал один из моих операторов. Вася работал много лет и отличался в целом покладистым характером для оператора, но если его достать… Хотя, если любого достать, то…
В тот день мы с ним ехали снимать юриста. С погодой не фартило, так что съемка намечалась в офисе, чего летом операторы не очень любят, это ж больше возни со светом. куда проще записать интервью на улице.
На удивление, Вася вспомнил спикера, когда я произнесла фамилию. Это было из ряда вон, ибо обычно оператор, максимум, признает место съемки, а вот спикера, да еще и по фамилии… На мое восторженное удивление он заявил:
– Да не, просто на днях комедия там развернулась. Кабинетик у него маленький, по одну сторону – диван, по другую – окно. Корром новенькая девчушка была, не запомнил имя, такая со стрижкой под мальчика. Начала права качать, мол, на окно снимать нельзя, не надо. Вы ж услышите звон, да не знаете, где он. Можно снимать на окно, но при определенных условиях. А там как раз всё норм было и по свету, и по композиции.
– И как сняли?
– Да погоди. Бог с ним с окном, я ей говорю, на стул вот так его посадим и окошко будет дополнительным источником света. А она в крик: какой стул, какое окно! На диван посадим.
– Смело… – порадовала меня новенькая.
– Вот! И я о чем. Диван мягкий, спикер в нем тонет. Так диван этот еще и к стене прилипший, не отодвинуть. Объяснял, но бестолку. Махнул рукой.
– И что, снял, как она хотела?
– Да.
Я опешила:
– Но это ж все в корзину, брак ведь. Тебе ж влетит.
– Нет. Я не дурак. Я ее заставил написать расписку, мол, настояла на композиции кадра, посадила спикера на диван, и тому подобное, и вся ответственность на ней, она подписала.
– И что?
– А ты как думаешь? Вызвали меня на разнос, а я им ее расписку. Всё, с меня взятки-гладки, инженер подтвердил, что я пытался переубедить.
– Погорячилась новенькая, – пожалела я ее.
– А зачем нужен глупый корр? К операторам надо прислушиваться. Нет, мы знаем, что корр на съемках главный, но если ты молодая и неопытная, послушай тех, кто давно работает, я ж заинтересован снять всё хорошо. И уж если не поленился объяснить, почему так, а не этак, то не ради красного словца. Ты ж меня знаешь, я в вашу работу не лезу, поучать не люблю.
– И не споришь подолгу, – согласилась я.
– А зачем?
Это верно. Вася опытный, грамотный, хороший оператор. И если такой вам предлагает подписать расписку об ответственности за съемку, потому что вы настаиваете на своем, это ваш последний шанс спастись. Ибо означает одно – вы в корне не правы. И пока не поздно, одумайтесь и сделайте, как он говорит.
К слову, новички бывают разные. Кто-то вылетает сразу, кто-то упорно трудится, а кого-то используют и в хвост и в гриву…
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
