Текст книги "Ромашка для ведьмы"

Глава 3

– Просыпайся! Вставай давай!

Кто-то пытался за ногу стащить меня с кровати. Вот не везет мне с пробуждениями в последнее время. Сладко зевнула и запустила во вредителя заклинанием чесотки. Очень милое заклинание. Что значит, не светлое? Очень даже светлое: как снимешь с несчастного, он чесаться перестанет, и жизнь кажется яркой и красочной.

– Ведьма, – выругался кто-то сквозь зубы.

– Но-но! Ведунья. – Я приподняла голову с подушки и увидела почесывающегося Ромашку.

Вздохнула и заклинание убрала, пока не расчесал кожу до крови. Мне еще надо решить, что делать с таким подарком судьбы.

– Ты чего с утра пораньше заклинаниями швыряешься? – поинтересовался парень недовольно.

– Потому что девушек надо будить мягко, нежно и трепетно, – ответила я, опуская босые ноги на пол. Обувь нашлась под кроватью, вот только обуваться ой как не хотелось! За дни пути башмаки сильно набили пяточки.

– Мягко, нежно и трепетно, говоришь? – недобро поинтересовался некромант. – Ну-ну.

– И не нукай на меня, я тебе не лошадь. – Я зевнула во весь рот. – Ладно, переночевали – это хорошо. Пора прощаться.

– Рановато, – буркнул Ромашка.

– Почему это? – Да потому что в этом городе оставаться нельзя. Куда ты идешь?

– В столицу, – решила я не скрывать.

– И я тоже. Почему бы нам не объединить усилия? Столица далеко. Отсюда ехать – не вариант. Нас обоих ищут. А до княжества Листвин проще будет дойти вдвоем.

– А зачем тебе понадобилась попутчица? – спросила я, подозревая некроманта в самых плохих побуждениях. – И ребенку понятно – девушка будет только замедлять твой путь. И потом читала я, что о тебе на столбах пишут.

– И что же там пишут? – Некромант откровенно смеялся.

– Что ты покушаешься на девичью честь.

– Ведьмам ли говорить о чести?

– Ведуньям! – не удержалась я. – Еще раз назовешь ведьмой, я тоже тебе прозвище придумаю.

– Так у меня оно уже есть. – Ромашка пожал широкими плечами. – Другого не надо. А вот если ты пойдешь одна, то, того и гляди, попадешь в лапы закона. Кстати, раз уж мы идем вместе…

– Пока еще не идем.

– Раз уж мы идем вместе, – Ромашка будто меня и не услышал, – расскажи-ка мне, Марьяна, что ты сделала сыночку этого гада Хардинского?

– Ну… – Я покраснела, вспоминая несчастного стража. – Вырастила ему косу до пояса.

– Что? – Некромант удивленно заморгал.

– Косу. Волосы у него теперь растут пышно и буйно, и даже если он их обрежет, через час они вырастут снова. Снадобье такое есть у меня, экспериментальное.

– Любопытно… А если не голову им помазать, а, допустим, ноги?

– Никогда над этим не задумывалась, – пробормотала я. – Стражу точно об голову разбила. Поэтому, с одной стороны, я понимаю, зачем он меня ищет. А с другой – снадобье обратного действия я только начала разрабатывать, поэтому и не показывала никому. А знаешь, Ромашка, ты прав. Пойдем-ка вместе. Слишком уж подозрительно выглядит девушка, которая куда-то бредет в одиночестве. А на твое лицо взглянешь – и связываться расхочется.

– Это чем же тебя мое лицо не устроило? – хмыкнул Ромашка.

– Так на лбу же написано, что ты разбойник. Или наемник, на худой конец. Ладно, стоит выйти из города, пока окончательно не рассвело. – Я перевела взгляд за окно. – Чем меньше людей нас увидит, тем лучше.

– Я тебе уже полчаса пытаюсь об этом сказать, но ты ведь слушать не хочешь, – развел руками Ромашка. – Идем?

Мы прошли через общий зал, пустой в такое время. Неплохо бы позавтракать, но час ранний, можно сделать это и позднее.

– А ты уверен, что хозяин заведения нас не выдаст? – шепотом спросила у Ромашки.

– Надо было спрашивать об этом вчера, – усмехнулся он. – А сегодня уже поздно. Тем более мы уходим. И да, пока мы под его крышей, он будет держать язык за зубами. А как только уйдем, он тут же продаст нас страже. Деньги, и ничего, кроме денег. Так что шевели ногами, Марьяна.

Я и шевелила. Мы быстро шли по сонным улочкам. Было настолько рано, что даже ремесленники еще не выходили из домов, чтобы отправиться на работу. А Ромашка ориентировался здесь как рыба в воде. Он будто знал каждый проулок, каждый поворот, и я почувствовала себя спокойнее.

Впереди показались городские ворота – как назло, запертые в такой час. Но Ромашка свернул не к ним, а вглубь зеленых кустов.

– Ты что творишь? – перехватила его. – Я туда не полезу.

– Полезешь, милая. – Он сверкнул белозубой улыбкой. – Еще как полезешь.

И толкнул меня к ближайшему кусту. Я неуклюже взмахнула руками, но упасть мне не дали, перехватив за талию. Зато подтолкнули под мягкое место, и я наконец увидела дыру, скрывавшуюся за кустом. Пришлось лезть. А что еще оставалось? Зато спустя пять минут позора я стояла по ту сторону ворот, а следом за мной из зарослей выбирался Ромашка с колючками в волосах. Я тихонько хихикнула.

– Сама не лучше, – буркнул некромант. – Идем уже.

А сам даже не предложил понести мою сумку или, допустим, чайник, который, как ни странно, оказался очень удобным для ношения. Действительно, ремень через плечо – и любой чайник становится предметом гардероба. А Ромашка ведь не знает, что сумка ничего не весит. Хам!

Но указывать на его промахи не стала, вместо этого быстрее зашевелила ногами, стараясь догнать убежавшего вперед некроманта.

– Не лети! – крикнула в спину.

– Хочешь попасться на глаза страже? – Он обернулся, даже не замедлив шага. – Право твое, тогда иди одна.

– Вот зря тебя вчера обедом кормила, – буркнула я под нос.

Ромашка только пожал плечами и пошел еще быстрее. Догнала его и постаралась идти вровень, а затем и вовсе вырвалась вперед.

– Вообще-то нам тут повернуть надо было, – окликнул меня некромант на перекрестке. – Но, если ты настаиваешь, можешь идти дальше.

Вот гад! Я развернулась и с гордым видом прошествовала мимо него. На этот раз Ромашка не отставал, а шел вровень. Он заметно наслаждался солнечными лучами, которые в это время суток еще не жарили, а лишь приятно согревали кожу.

– Люблю весну, – сказал он, заметив мой взгляд.

– Ты неправильный некромант, – ответила я. – Некроманты должны любить темные подземелья, старые склепы.

– Ненавижу подземелья!

– О чем я и говорю. Ромашка, а ты уверен, что некромант? Может, на столбе того… ошиблись?

Мой спутник промолчал, только странно передернул плечами.

А я даже начала находить в прогулке некое удовольствие. А что неприятного? Солнышко светит, птички поют. Спину есть кому прикрыть, хоть я и не слишком доверяла случайному спутнику. Пешие прогулки я любила, а когда собирала травы, и вовсе могла бродить целыми днями. Так почему нет?

Солнце было уже высоко, когда желудок требовательно заурчал. Пора завтракать.

– Давай выберем место и перекусим, – обернулась я к Ромашке. До сих пор было дико называть этого жуткого типа таким милым именем. Ромашка – вообще цветок полезный, от многих хворей помогает. И от простуды, и от нервов. Впрочем, мой новый знакомый от нервов вполне может помочь. Упокоить, например, чтоб не… нервничали.

– Ты как-то странно на меня смотришь, – прищурился Ромашка. – Мы, кажется, шли искать удобную полянку. Нет?

– Да, – ответила я. – Идем.

И свернула к березкам, росшим неподалеку. В тенечке можно было сесть на свежую травку, достать сверток с мясом, оценить, что он стал на треть меньше…

– Я тебе что говорила? Не лезть к моим припасам! – накинулась на Ромашку.

– У-тю-тю, какие мы грозные. – Он улыбнулся во все зубы. – Тебе жалко, что ли?

– Не жалко, но идти нам еще долго, а есть будет нечего.

Мясо спрятала, оно подождет, а вот пирог доесть надо. Разломила остатки на две равные части и одну протянула этому проглоту, а от второй с удовольствием откусила большой такой кусок. Эх, хорошо! А на сытый желудок и думается лучше, поэтому я миролюбиво спросила у Ромашки:

– А если честно, за что тебя ищут?

Он только усмехнулся.

– Поделишься мясом – расскажу.

– Тебя что, вообще не кормили? – Я улыбнулась в ответ, но достала сверток Ромашке, а себе – флягу с водой. Хорошая ведунья – запасливая ведунья.

– Почему? Иногда кормили. – Он сделал большие глаза. – Конкретно в этом городе меня ищут за то, что я наставил рога одному очень влиятельному господину. Точнее, меня угораздило попасться, а рога у него давно уже ветвистые. Мне было негде переночевать, а супруга градоначальника пригласила на ужин.

– Я так понимаю, не в первый раз? – усмехнулась я.

– Не в первый. Зачем отказываться? Женщина красивая, еда вкусная, муж – дурак.

И Ромашка, проглотив последний кусочек, упал на траву и закинул руки за голову. Счастливый человек: не думает о будущем, не вспоминает о прошлом, живет сегодняшним днем. Вот Ромашка очень похож на счастливого человека.

– Ладно, идем. – Он поднялся на ноги и протянул мне руку. – Путь неблизкий. Как смотришь на то, чтобы заночевать в Сосновихе?

– Неплохо смотрю, – ответила ему. – Тем более в Сосновихе меня точно никто не знает, потому что мне неведомо, где это.

И мы зашагали дальше. Я даже приноровилась к быстрому шагу Ромашки, и наш путь приобрел особую прелесть и скорость. Мы еще раз остановились на обед, а когда вечером впереди показались покатые крыши деревушки Сосновихи, я чувствовала себя вполне довольной жизнью.

– Надеюсь, здесь не найдется соблазненных тобой девиц? – поинтересовалась у спутника.

– Нет, – усмехнулся он. – Здесь – нет. Я был в Сосновихе всего однажды, и то давным-давно.

– Вот и ладненько, идем искать ночлег.

Мы ступили на единственную в деревушке улицу и осмотрелись по сторонам. Я выбрала домик среднего достатка и свернула к нему. Постучала в двери.

– Здрасте! – выглянула оттуда женщина в домотканом платье и сером переднике. – Чего вам?

– Добрый вечер. – Я постаралась мило улыбнуться. – Не примете ли двух путников на ночлег?

– Места нет.

И дверь закрылась, а настроение поползло вниз. Ниже, ниже… Кажется, ночевать мы будем в кустах. Обернулась – Ромашка уже шел к двери куда более бедного домика. Постучал, белозубо улыбнулся, сказал пару слов и махнул мне рукой. Надо же! А у него талант. Я не стала артачиться и следом за ним вошла в небольшой домик. Внутри умопомрачительно пахло хлебом. А хозяйка, миловидная женщина лет сорока, тут же усадила нас за стол. Пока мы ели, узнали о ее жизни все: что муж помер, детишек двое, старший взрослый совсем, у него уже свой дом, младший зарабатывает на жизнь в городе. При этом Ромашка быстро жевал и кивал, успевая расспросить обо всем на свете.

– А на той неделе беда у нас случилась, – сказала хозяйка дома. – Староста помер. Похоронили его, а он ночью возьми и приди домой. Теперь каждую ночь по деревне шастает. Мы скинулись, кто сколько может, чтобы некроманта в городе отыскать, так только где его сыщешь? И денег маловато будет.

– А сколько платите? – поинтересовалась я.

– Двадцать медяшек.

Я уставилась на Ромашку. Сумма-то немалая. Он зажевал быстрее.

– Ромаш. А Ромаш? Может, поможем людям? – спросила у него.

– А вы что, некромант? – Глаза женщины тут же зажглись надеждой.

– Ну… да, – брякнул Ромашка. – Вот только не знаю… Я давно не практиковался.

– Ромаш, миленький! – Хозяйка вцепилась в него железной хваткой. – Помогите, мочи нет! Мало того что приходит, старый греховодник, так еще и девушкам житья не дает! В окна подглядывает, стучится, свистит. Мы вам и денег дадим, и еды на дорогу!

– Хорошо. – Кажется, Ромашка был не рад подвернувшейся удаче. – Где, говорите, похоронили старосту?

– Так на деревенском погосте, тут недалече. Взглянете?

– Взгляну. Идем, Марьяна, ассистировать будешь.

За окнами стремительно темнело. Я? Ночью и на погост? Испуганно икнула, но тихо ответила:

– Хорошо. Идем.

Вот зря я в это ввязалась. Ой как зря!

Глава 4

Кто никогда не видел деревенских погостов Альбертины, тот многое потерял. Они выглядели почти живописно: ровные ряды колышков, на которых колышутся веночки, сплетенные из трав и цветов. На колышках гвоздем нацарапано, кто и где покоится. Но то, что кажется мирным при свете дня, в сумерках навевает суеверный страх, а ночью и вовсе пугает. Поэтому я вцепилась в надежный локоть Ромашки и не отставала от него ни на шаг, а хозяйка дома вела нас меж нескольких свежих холмиков.

– Вот! – указала она на самый высокий. – Тут он и лежит, староста наш, Эваш. Видите, какая земля рыхлая? Мы уже тут и заклинания произносили, и по-хорошему просили, и еду оставляли. Ан нет! Шастает, тать проклятый. И девок пужает.

Мы покивали, и тетушка оставила нас наедине с могилкой, а сама поспешила к дому.

– Что будем делать? – спросила у Ромашки.

– А мне почем знать? – нахмурился тот.

– Как это – почем? Ты же у нас некромант, – напомнила я спутнику.

– И что с того? Сила не спрашивала, кому доставаться. Пришла, и все. Но я не говорил, что являюсь практикующим некромантом. Ладно, по твоей глупости придется ночевать тут. А утром заберем вещи, деньги, скажем, что староста навеки упокоился, и пойдем дальше.

– Подожди! Это ведь нечестно, – возмутилась я.

– Нечестно – за меня решать, браться мне за работу или нет. Ты у нас кто, ведунья? Вот своими делами и ведай.

И демонстративно отвернулся. Ой, не очень-то и хотелось беседовать! Но мне, откровенно говоря, было страшно, поэтому я отошла от Ромашки на четыре шага, села на поваленное бревнышко и тихо запела. И даже не про похождения князя Альберта, прошу заметить. А вот когда старческий тоненький голосок начал мне подпевать, вздрогнула и замолчала. Стало совсем темно, только лунный свет разливался по погосту.

– Ты слышал? – шепотом спросила у Ромашки.

– Твой вой? Конечно, – недовольно ответил тот.

– Какой мой вой? Со мной кто-то пел. Что? Вой? – Я запоздало подскочила, и вдруг кто-то схватил меня за щиколотку. Я заорала и кинулась к Ромашке. Но никак не ожидала, что Ромашка заорет еще громче и бросится наутек. А следом за нами помчит староста в белой рубахе и черных штанах на завязках.

– Постой, милочка! – кричал мертвый дедуля. – Ух, какая прыткая!

– Ромаш, спасай. – Я перегнала Ромашку у крайней могилки.

– Сама спасайся, – вторил он, вдруг споткнулся, упал и растянулся на чьем-то месте упокоения.

– Эх, ладно, и ты сойдешь, – склонился над ним дедок, и в темноте сверкнули зубы.

Ой! Я завизжала, перехватила чайник и опустила на голову умертвию. Дедок потер затылок и посмотрел на меня. Недобро так посмотрел…

– Ты чего дерешься, девица? – спросил с присвистом.

– Извините, случайно, – ответила я торопливо, покрепче перехватывая чайник, и еще раз опустила его на голову умертвия. И еще, и еще, пока тот не взвыл и не попятился к могилке.

– Слушай меня, – рявкнула я на старосту. – Сейчас ты ложишься и смирно лежишь. И чтобы больше тебя в деревне не видели! А вернешься – я тоже вернусь, голову тебе оторву и на колышек повешу, чтобы все знали, где лежишь, и на могилку твою плевали.

– Постой, девица. – Дедок примиряюще поднял руки. – Я не хотел дурного.

– Так и я не хочу, дедуля. Поэтому советую прислушаться к доброму совету. Или, может, есть какое условие, чтобы ты упокоился с миром?

– В том-то и дело – есть, – вздохнул дедок. – Жена моя, Сейка, изменяла мне всю жизнь и до сих пор изменяет. Как подумаю, так из могилы и подскочу.

– И чего ты хочешь? Сам ведь понимаешь, что после смерти прав на нее ты не имеешь.

– Понимаю, – снова вздохнул мой собеседник. – Пусть хоть срок упокоения выждет, а потом уже что хочет, то творит.

– Я передам. Поэтому ложись и спи себе с миром, а мы пойдем.

– Спасибо тебе, девица.

Дедок поклонился в пояс, а стоило подойти ближе, так ущипнул ниже спины. Только занесла руку, чтобы пощечину дать, как он растаял, будто и не было.

– Ромашка? – обернулась я, поняв, что стою одна посреди погоста. – Ромашечка, ты где?

Побежала туда, где видела некроманта в последний раз, и едва не споткнулась о его ногу.

– Ромашка? – Склонилась, затрясла за плечи. – Очнись, миленький. Ты хоть живой?

Похлопала по щекам, а когда тот открыл глаза, прямо камень с сердца свалился.

– Что такое? – спросил он сипло. – Староста где?

– В могилке лежит, – ответила я. – Ты как? Что случилось? Он тебя околдовал?

– Да нет. – Ромашка сел и потер лоб. – Просто, видишь ли, я с детства мертвецов боюсь до одури, а они ко мне шастают.

– Ромаш, ты же некромант. – Я удивленно уставилась на него. – Как может некромант мертвецов бояться?

– А вот так, – фыркнул тот. – Скажем, не сильно приятные воспоминания у меня с ними связаны. Идем уже, что ли?

Я тяжело вздохнула и протянула спутнику руку, помогая подняться. Мы пошли обратно в деревню. Несмотря на поздний час, в окнах домов горел свет. Либо боялись старосту, либо наша хозяйка всем разнесла вести. И я подозревала второй вариант, потому что, стоило ступить на деревенскую улочку, как из домов начали выходить люди и собираться вокруг нас.

– Ну что? – спрашивали они.

– Как староста? Упокоился?

– Что делать-то?

– Позовите сюда Сейку, жену старосты, – приказала я, а Ромашка благоразумно держался у меня за спиной.

– Сейку сюда! Сейку! – загудели люди.

– Ну, я Сейка. – Ко мне шагнула видная, молодая еще женщина. – Че надоть? Че вам мой хрыч старый наплел?

– Слушайте все! – Я заговорила еще громче. – Староста согласился упокоиться с миром, если супруга его Сейка в срок траура не станет ему изменять. А если изменит, он вернется снова.

– У! – Толпа загудела, заволновалась. – Да мы сами за ней проследим! А кто будет к Сейке шастать, тому ноги свяжем.

– А мне теперь, что, пропадать? – Сейка развернулась к ним, уперев руки в бока. – Я еще молодая, для себя пожить хочу!

– Пройдет два месяца, так и живи для себя, – раздались возгласы. – А пока не смей!

– Спасибо, люди добрые. – Хозяйка домика, в котором остановились на ночлег, наконец-то пробилась к нам. – Вот деньги, все как обещано. Еду к утру соберем. А теперь пожалуйте отдыхать.

Мы с Ромашкой переглянулись – и потащились за ней. Спать хотелось до безумия! Я только вошла в дом, добрела до указанной лежанки, разделась – и тут же упала. Спать!

А проснулась от тихого голоса в соседней комнате:

– Вы знаете, в Бобылицах тоже мертвяк завелся, буйный. Вы бы наведались туда, там хорошие деньги платят.

– Хо-о-шо, – отвечал Ромашка, который, несмотря на ранний час, уже что-то жевал.

– Да, не держит мать-земля их, – сокрушалась хозяйка дома, даже имени которой я не спросила. – Так что ваша работа сейчас ой как нужна.

– Ага.

Вот проглот еще! Я так его до столицы не прокормлю. Интересно, а зачем Ромашке в столицу? За окнами светало, поэтому пришлось подниматься с лежанки, умываться холодной водой, которая нашлась тут же в тазу, и шлепать в соседнюю комнатушку.

– Доброе утро. – Хозяйка лучилась благодушием. Видимо, с упокоением старосты деревня воспрянула духом.

– Доброе утро, – пробормотала я, едва сдерживаясь, чтобы не зевать, и плюхнулась на скамью рядом со слишком бодрым для раннего часа Ромашкой.

– Вот, я оладушек испекла. – Передо мной появилась тарелка, которая пахла так ароматно, что даже остатки сна слетели. – Или, может, похлебки вчерашней подогреть?

– Нет, не надо, я лучше оладушек поем. – Рука сама потянулась к ближайшему румяному красавцу.

– Вот сметанка, вареньице, компот.

Я уже не слушала, только уплетала за обе щеки. А еще раздумывала, как будем делить заработанные вчера деньги. Пока финансовые средства хранились у меня, но не поделиться с Ромашкой будет неправильно. Он ведь тоже в упокоении умертвия участвовал, пусть и в виде бревна.

Но пока я отдавала должное восхитительной еде и чувствовала себя довольной и счастливой. Увы, откладывать наш путь дальше не получится. Хозяйка, как и обещала, завернула нам столько еды в дорогу, что Ромашка едва не прогнулся под ее весом, а я так и не стала обсуждать финансовый вопрос, просто спрятала деньги под потайное дно сумки.

– Еще бы в чайник положила, – ехидничал мой спутник.

– Надо будет – и положу, – ответила я. – Кстати, чуть не забыла чайник.

– Не пойму, зачем ты его тащишь? – спрашивал Ромашка, глядя, как я надеваю ремешок через плечо.

– Как это? За него деньги заплачены, между прочим, – напомнила я товарищу по несчастью. – Так что потащу с собой. Он старинный. Может, представляет какую-то ценность?

Наполнила флягу свежей колодезной водой, и мы двинулись в путь. Провожали нас всей деревней. Кроме разве что Сейки, которая вряд ли была довольна требованиями покойного мужа. Денек снова выдался ясным, и шагалось легко и весело.

– Слушай, Ромашка, – спросила я, когда гостеприимная деревушка давно скрылась за пригорком, – а зачем тебе в столицу?

– Много будешь знать – морщины появятся, – перефразировал он народную мудрость.

– И все-таки?

– А тебе зачем?

Я тут же насупилась.

– Вот видишь, Марьяна. О себе ты рассказывать не желаешь, а обо мне выпытываешь.

Стало совестно.

– В светлую школу мне надо, к директору, – ответила откровенно. – Я в деревушке на практике была, а потом появилась крыса.

– Кто? – вытаращился на меня Ромашка.

– Крыса, и сосед, дядька Улан, к ней приворожился. Тут и появился тот страж, которого я косой наградила. Считай, практика провалена. Но мне подтверждение диплома очень нужно! Что я, зря училась? Пойду к директору, он у нас строгий, но отходчивый. Пусть меня на другое место практики переведет.

– И то верно, – кивнул Ромаш. – А если не переведет?

– Значит, прямая дорога в поломойки, – невесело улыбнулась я.

– Что, ни кола ни двора?

– Похоже на то. Есть где-то и кол и двор, только нельзя мне туда. Поэтому нужно защитить диплом, мне всего-то два года оставалось, год я уже отбыла. А теперь что? Из-за глупой крысы и соседей…

Стало горько и обидно. И день уже не казался таким радужным, и спутник – приятным.

– Выше нос, – усмехнулся Ромашка. – Может, и назначит твой директор другое место практики.

– А ты так и не рассказал, зачем тебе в столицу, – напомнила я.

– Со мной все проще. Буду искать работу. Увы, в провинции все хлебные места заняты, а у меня та же история: никто нигде не ждет. Поэтому я подумал и решил, что уж в столице найду себе место.

– В вышибалы точно возьмут, – кивнула я. – Хотя почему в вышибалы? Ромашка, ты же некромант. Слышал, сколько работы для некромантов?

– А ты слышала, что я вчера сказал? – нахмурился Ромашка. – Не могу я мертвецов упокаивать.

– Так учиться надо.

– Не хочу! Ты и то с умертвием лучше справилась, чем я.

Вдруг Ромашка остановился и к чему-то прислушался, а потом схватил меня за локоть и толкнул за ближайшие деревья, росшие вдоль дороги.

– Ложись! – приказал шепотом.

Я и легла, еще и Ромашка спину рукой придавил, чтобы точно не поднялась, а несколько минут спустя мимо проскакал конный отряд стражей. Неужели нас ищут? Все может быть.

– Пусти, – шепотом попросила Ромашку, задыхаясь. – Как ты вообще их услышал?

– Привычка, – подмигнул мой спутник, протянул руку, помогая подняться, и вернулся на дорогу.

Привычка? Ну-ну. Кажется мне, что у кого-то слишком много тайн. Понятное дело, никто не станет делиться ими с первой встречной, но любопытно ведь! Ничего, я выберу другой момент и выведаю подробности.

– Интересно, они за нами или нет? – спросила Ромашку.

– Как знать? – Он уставился на горизонт, где уже исчезали точки-всадники. – Ты точно только соседа к крысе приворожила?

– Я не привораживала! – возмутилась для справедливости. – Но точно, больше ничего. А ты?

– И я, – ответил Ромашка, но почему-то я ему не поверила. Понадобилась ведь ему зачем-то спутница. И скрывает он многое. А еще боится кладбищ, несмотря на то что некромант. Ой темнишь ты, цветочек лекарственный! Ой темнишь!

Но я по своему опыту знала: хочешь выведать что-то, сиди тихо-тихо, кивай, и человек сам проговорится. А пока мы снова зашагали вперед, надеясь к вечеру добраться до очередной гостеприимной деревушки.