Текст книги "Цветок папоротника"

Свобода

На следующее утро Оксана не вышла к завтраку вовремя, чем удивила и даже слегка напугала Елену Сергеевну. Заглянув в комнату дочери, мать нашла её спящей, свернувшейся калачиком, с улыбкой на лице.

– Ксюша! – потрясла она Оксану за плечо. – Ксюша, пора вставать. На работу опоздаешь!

Оксана открыла глаза, перевернулась на спину и сладко потянулась, как в детстве.

– Сейчас встаю, – сказала она и села на кровати.

Елена Сергеевна вышла.

Оксана посидела в задумчивости несколько секунд, обдумывая, что же сейчас делать. Сообщать матери, о том, что она передала бразды правления фирмой Алексею, ей не хотелось. Опять начнутся нелепые причитания, словно им грозит смерть от голода. На личном счёте Елены Сергеевны уже должно было скопиться столько денег, что можно безбедно жить на одни только проценты от вклада. Несмотря на это, мать всё время переживала за завтрашний день.

Понятно, что вечно скрывать свою безработицу не получится и когда-нибудь всё-таки придётся пережить этот неприятный разговор, но так не хотелось делать это сегодня. Утро светило в окно весёлым солнцем, свистели воробьи, и городской гул приглашал окунуться в толпу праздных гуляк.

Оксана открыла свой гардероб, обдумывая, что бы надеть. Подходящей для сегодняшнего настроения одежды не было. Почесав в затылке, она оделась как обычно на работу и вышла на кухню.

Елена Сергеевна озабоченно глядела в окно.

– Что случилось? – спросила Оксана.

– Это я у тебя хотела спросить. Почему нет Алексея? Ты на работу не торопишься. Что происходит?

– Мама! Ты же сама говорила, что всех денег не заработаешь. Вот я и решила взять отпуск.

– Ты же недавно была в отпуске!

– Так то был не отпуск, а больничный, а сейчас я решила просто отдохнуть.

Елена Сергеевна, взялась за сердце и опустилась на табуретку.

– Что-то ты темнишь, дочка.

– Да ничего не темню! – возмутилась Оксана. – Просто я решила отдохнуть: посидеть дома, погулять по городу, сходить в музеи. Вон, у нас новый храм построили, огромный, красивый. Я уже два года мимо него езжу и любуюсь, а внутри ещё ни разу не была. Всё времени нет. Давай сегодня сходим туда на экскурсию!

– Как? Пешком? – удивилась Елена Сергеевна.

– Ну почему? На такси. Я Лёху тоже в отпуск отправила. Лето, мёртвый сезон, все в отпусках, работы нет.

Мать пожала плечами и, кажется, успокоилась. Поставив перед Оксаной тарелку с завтраком, она пошла собираться.

Самый величественный храм в городе напоминал скорее музей, чем обитель Божью. Но Оксана, чтобы порадовать маму, покорно повязала тёмную косынку, купила много свечей и пошла расставлять их, останавливаясь возле каждой иконы. Процесс зажигания огоньков ей очень нравился.

После посещения храма Оксана и Елена Сергеевна заехали в магазин, чтобы купить летнюю одежду для Оксаны.

Переодевшись в примерочной в яркое длинное платье и лёгкие босоножки, она почувствовала себя намного комфортнее, чем в строгом деловом костюме. Потом выбрала спортивный костюм, купальник и лёгкий пляжный халатик. Вся одежда отвечала самым строгим стандартам целомудрия с поправкой на летнюю жару.

– Мы с ребятами собираемся съездить на речку или на какое-нибудь озеро, – пояснила она матери, но тем самым лишь усилила её подозрения. Резкая перемена в стиле одежды и настроении дочери все больше настораживала и раздражала Елену Сергеевну. Оксана уже чувствовала приближающуюся истерику, но приняла решение во что бы то ни стало не давать матери ни единого повода для рыданий.

До самого вечера она была мила и вежлива, искусно обходя все острые углы в разговорах и соглашаясь с Еленой Сергеевной во всём, даже если была в корне не согласна. Но, несмотря на все старания, тучи скандала неумолимо сгущались, а для долгожданного ливня у матери так и не находилось ни единого повода. И тогда Елена Сергеевна сделала беспроигрышный ход.

– Оксаночка, – со сладкой улыбкой обратилась она к дочери за ужином, – а ты уже Библию прочитала?

– Ну, не всю, конечно, – улыбнулась в ответ Оксана. – Но все четыре Евангелия прочитала.

– Ну и как?

– Немного трудно читать, непривычный язык, но в целом учение Иисуса мне понравилось. – Отвечая, Оксана тщательно обдумывала каждое слово, чтобы не ляпнуть чего-нибудь крамольного.

– Так, может, пришло время подумать о крещении? – Елена Сергеевна победно замолчала, ожидая привычную полемику.

Но Оксана знала, что этот вопрос непременно будет задан, и была к нему готова.

– Хорошо, – сказала она. – Я согласна.

Елена Сергеевна не поверила своим ушам, лихорадочно соображая, где же подвох.

– Только мне нужна крёстная, – продолжила Оксана. – Поэтому давай пригласим в гости тётю Веру. И когда она приедет, сходим в церковь и окрестим меня.

Елена Сергеевна не знала, радоваться ей или наоборот. С Верой, сестрой мужа, у неё были очень натянутые отношения. Елену всё время раздражало, что Вера «тянет с них деньги». На самом деле Василий Сергеевич просто очень любил старшую сестру и делал ей хорошие подарки ко всем праздникам. И помогал деньгами исключительно по собственной инициативе.

Тётя Вера была верующей даже во времена СССР, когда это не приветствовалось партией и правительством. Елена Сергеевна тогда осуждала золовку и старалась ограничить её общение со своей дочерью, чтобы та не сбивала ребёнка с толку своими «религиозными бреднями». Тётя Вера же мечтала окрестить племянницу с самого её рождения.

Когда отец Оксаны был жив, тётя Вера каждое лето приезжала к ним в гости из небольшого провинциального городка, но после его смерти визиты её прекратились. Сейчас она присылала поздравления к Рождеству и Пасхе, а Оксана втайне от матери переводила ей деньги, чтобы тётке не приходилось жить на одну пенсию. На этом их отношения заканчивались.

– Я завтра позвоню тёте Вере. А сейчас спокойной ночи.

Оксана поцеловала мать и скрылась в своей комнате. Там она упала на кровать и перевела дух. Весь день она балансировала на острие своего языка, но всё-таки сумела справиться с эмоциями и, пожалуй, впервые ей удалось не дать матери повода для скандала и слёз.

Несмотря на усталость, Оксана долго ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Словно совесть, обиженная тем, что сегодня ей не за что мучить хозяйку, дулась на неё и требовала разговора по душам.

Оксана снова и снова прокручивала в памяти тривиальные события прошедшего дня. Она не была уверена, что ей удастся так же гладко провести следующий день. Мысли о том, что она обречена на постоянную фальшь в голосе и неестественное для себя поведение только ради мнимого спокойствия матери, навевали на неё невыносимую тоску.

От бессонницы заломило в висках. Оксана встала и подошла к окну. Безлунная июньская полночь была расцвечена редкими квадратами светящихся окон. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, Оксана вгляделась в темноту. «Так жить нельзя», – мелькнули в голове слова. «А как можно? Как нужно?» – спросила она невидимого внутреннего собеседника. Ответа не последовало. Только комок в груди немного вырос в размерах. Оксана взяла с тумбочки ингалятор и, усевшись на подоконник, поискала взглядом звёзды. Бледные, едва видимые точки грустно мерцали на небе.

– Что ж ты грустен и зол, мой седой скоморох? – спросила она кого-то в ночи.

– Мой потёртый камзол весь до нитки промок, – услышала она ответ. – И не спасёт от дождя старый выцветший зонт.

– Я согрела б тебя, но и мне не везёт. Я в привычном строю, я в кирпичном раю. Но я слышу далекую песню твою. Ко мне северным ветром её принесло. Она бьётся, как птица, в двойное стекло.

Оксана улыбнулась. Давно уже стихи не рождались в её голове. Она провела пальцем по стеклу – раздался скрип, похожий на стон. Через несколько секунд стон повторился. Оксана прислушалась. Кажется, это из комнаты мамы…

Заглянув в спальню Елены Сергеевны, Оксана увидела мать лежащей на полу. Перепугавшись, бросилась к телефону и нажала кнопку автовызова скорой помощи. Через несколько минут в квартиру вошла знакомая медсестра и удивлённо уставилась на живую и здоровую Оксану.

– С мамой что-то случилось! – дрожащим голосом сказала Оксана.

Медсестра осмотрела Елену Сергеевну.

– Надо срочно везти в больницу, – спокойно сказала она. – Я взяла совсем не те лекарства.

– Что с ней?

– Это врач скажет. – И она знаком приказала подошедшим санитарам грузить больную на носилки.

Что делать?

Утром Оксана проснулась с тяжёлой головой и невыносимой тоской в груди. Восстановив в памяти события ночи, она начала собираться, чтобы поехать к матери в больницу.

На кухне было непривычно тихо и одиноко. Никто не гремел кастрюльками и не ворчал по поводу некомфортных погодных условий. Завтракать не хотелось.

Взяв сотовый телефон, Оксана выбрала из списка номер Алексея, но вдруг вспомнила, что теперь он не шофёр, а директор фирмы и у него вряд ли сейчас есть время возить её по всяким делам. Тогда она вызвала такси и попыталась справиться с душившими её эмоциями.

«Эмоции не подвластны разуму, Оксаночка», – вдруг услышала она знакомый голос из глубины подсознания.

«А чему они подвластны?» – со слезами в беззвучном голосе спросила она.

«Другим эмоциям», – долетел до неё ответ.

«Другим эмоциям? А где их взять, если есть только страх, одиночество и беспомощность?»

«Значит, надо найти их или создать».

«Легко сказать…»

Оксана не плакала, но душа её сочилась невидимыми слезами.

В больницу она ехала, грустно глядя в окно. Несмотря на солнечный день, казалось, что на улице сумерки и осенняя слякоть. Внимание всё время фокусировалось на печальных картинках: вот старуха с протянутой рукой сидит на газоне, а вокруг бегают чумазые полуголые дети; вот мужик на одной ноге с костылём; авария на дороге: перепуганный пенсионер суетится вокруг разбитого «москвичонка»…

Оксана закрыла глаза и оказалась один на один с давящей серой мглой, клубящейся, словно дым, в области сердца. Конечно, сквозь такую пелену любая реальность покажется безрадостной. Тогда она представила мультяшное лицо человечка с надутыми щеками и мысленно обратилась к нему: «Ветер-ветер, ты могуч, разгони-ка стаи туч». Человечек набрал в лёгкие воздуха и дунул. Серое марево задрожало и продырявилось. Тогда Оксана «закричала», призывая следующего помощника: «Солнце, солнце, загляни в оконце!» Эта детская игра немного отвлекла её от унылых мыслей.

Снова открыв глаза, Оксана увидела за окном совсем иную картину: солнце отражалось в золотом куполе маленькой часовни, рядом с которой старинный фонтан поднял радугу. Детвора плескалась в воде, пытаясь поймать сверкающие брызги.

Зазвонил телефон.

– Ну что? – радостно спросил Алексей. – Не устала ещё отдыхать?

– Да я ещё даже начать не успела. А ты что, уже устал работать?

– Да нет. У нас всё прекрасно. Вчера переговорил с…

Далее шёл отчёт о первом рабочем дне в новой должности. Оказалось, всё не так страшно, как Алексею вначале казалось. Потом он задал несколько вопросов, накопившихся у него за день, и наконец перешел к главной теме:

– Звонил Александр, его завтра выписывают! Представляешь? Врачи не нашли никаких существенных болячек. Говорит, лечащий врач даже засомневался в том, что список диагнозов в его медицинской карте не куплен.

– А зачем бы ему их покупать? – удивилась Оксана.

– Ну как же! У инвалидов пенсия больше.

– И что теперь? Снимут с него инвалидность?

– Вряд ли. Это процесс столь же сложный, как и её получение. Кому надо возиться, комиссии всякие создавать? Инвалидность же дается, если человек признан безнадёжным. Написали, что болезни не в стадии обострения, выписали всяких лекарств. Завтра отпустят, и он собирается сразу уехать обратно в деревню.

– Поня-атно, – грустно протянула Оксана. – А у меня маму сегодня ночью в больницу увезли.

– Да ты что?! Что случилось?

– Не знаю пока. Вот еду узнавать.

– На чём едешь? – Алексей удивился, что Оксана может ехать на чём-то, кроме своего «мерседеса» с ним за рулем.

– На такси, на чём же ещё?

– А почему мне не позвонила?

– Так ты же теперь директор, а не шофёр. Пора привыкать к этим обстоятельствам.

– Ну, Ксюха, ты даёшь! – в его голосе она услышала те же нотки обиды, одиночества и брошенности.

Сизый туман снова накрыл реальность мутным сумраком.

Узнав диагноз, Оксана даже не удивилась – уже была к этому готова.

– А что такое инсульт? – спросила она у врача. – От чего он происходит?

– Это разрыв мелких сосудов мозга вследствие резкого увеличения артериального давления. После разрыва сосудов клетки мозга перестают получать питание и кислород и начинают отмирать. Из-за этого развивается паралич, так как мозг становится не способным управлять телом.

– А есть шанс, что после инсульта человек снова станет здоровым?

– Чудеса случаются, – пожала плечами врач, – но любое чудо надо заработать. Обычно люди всё-таки остаются инвалидами. И дело даже не в слабости медицины. Просто у людей, как правило, нет стимулов заниматься восстановлением здоровья.

– Почему? – удивилась Оксана.

– Это вы меня спрашиваете? – грустно усмехнулась женщина в белом. – Видимо, такова человеческая природа. Больной привыкает к существующему состоянию, каким бы тяжёлым оно ни было, и не хочет менять его, даже в лучшую сторону.

– Но почему?!

– А это уже вопрос из раздела философии, а не медицины. Наверное, потому, что преодолеть силу инерции не каждый способен. А вот катиться с горы легко и даже приятно. Это состояние выгодно среднестатистическому человеку, так как снимает с него ответственность за всё происходящее и даёт право получать внимание близких, не прикладывая к этому никаких усилий. Кроме того, вследствие инсульта человек теряет не только подвижность – часть мозга перестает функционировать из-за нарушения мозгового кровообращения, а значит, пропадают желания и воля.

– Понятно, – вздохнула Оксана. – Спасибо за консультацию.

Посидев несколько минут рядом с бесчувственной матерью, Оксана решила зайти к Алёне. Подруга лежала в трёхместной палате и бессмысленно смотрела в потолок. Рядом с ней на табуретке сидел Павел.

– Как дела? – задала Оксана дежурный вопрос.

– Как сажа бела, – так же дежурно ответил Павел.

После этого короткого диалога наступила длинная напряжённая пауза. В конце концов Оксана не выдержала:

– Послушай, Павел, у меня ощущение, что ты считаешь меня виноватой в том, что случилось.

– Ничего я не считаю, – буркнул Павел.

– Тогда почему такой тон?

Он не ответил.

– Может, тебе не нравится больница или ещё что-то?

– Всё нравится.

Оксана помолчала немного в недоумении, а потом решила, что не стоит продолжать этот разговор, развернулась и ушла. Она поняла, что Павел чувствует обиду на Алёну, но не отождествляет эту эмоцию с любимой женщиной, поэтому представляет источником обиды весь окружающий его мир. Она не знала, как можно помочь Павлу, поэтому предпочла просто исчезнуть из поля его ощущений.

Вернувшись домой, Оксана с ещё большей остротой почувствовала одиночество и отсутствие дальнейшего смысла существования.

Ну, вот она, долгожданная свобода. И что теперь?

Усевшись в кресло, она начала придумывать, чем бы заполнить образовавшуюся в её жизни брешь. Вариантов набралось множество, но Оксана отметала их один за другим, отлично понимая, что все эти дела лишь на короткое время отсрочат возврат к основному вопросу. И если постоянно откладывать его решение, это может войти в привычку и потом надо будет с трудом преодолевать инерцию сознания, чтобы вернуться к простому вопросу: «Что делать?» А искать ответ на него всё равно придётся, иначе её затянет вслед за мамой в пучину безмыслия и бездействия, откуда не выбраться ни за какие деньги.

Навстречу жизни

На следующий день Оксана не выдержала и приехала в офис. Алексей и Соня были на месте. Показалось, оба искренне обрадовались её появлению, но водоворот дел никак не давал им возможности пообщаться. То звонил телефон, то заходил кто-то из сотрудников с вопросом.

Оксана сидела в кресле и словно через стекло аквариума наблюдала за жизнью, частью которой она являлась ещё два дня назад. «Через стекло аквариума» – вот только кто по какую сторону стекла? Кто в аквариуме?

Оксана ощущала смесь радости и ревности, когда видела, как Алексей решает вопросы, которые ещё два дня назад его совершенно не касались. Неужели она такая «заменимая»?

Неужели вот так просто, словно шестерёнку в механизме, её поменяли на другую такую же деталь? Оксана не могла определиться со своими чувствами: это обидно или приятно? Одно она знала наверняка: возвращаться на своё прежнее место она не желает.

Около одиннадцати часов в офис пришёл Александр.

– Привет всем! – крикнул он, появившись на пороге в приёмной.

Соня, улыбнувшись, нажала кнопку селектора и сказала:

– Алексей Георгиевич, к вам Александр.

– Надо же! Алексей Георгиевич! – передразнил Соню Александр, входя в кабинет директора. – Привет. А я на электричку опоздал и решил следующую у вас подождать. Не возражаете?

– Конечно! – обрадовалась Оксана. – А во сколько следующая?

– А они через каждый час ходят, поэтому всё зависит от того, как скоро вы мне надоедите.

– А мы тут с Ксюхой как раз обсуждаем очень важную вещь, – сказал Алексей, указав Александру на кресло для посетителей. – В какой санаторий отправить её на лечение. Надоели мне уже эти её постоянные больничные. Только начнёшь нормально работать, она – бах! – опять в больницу загремит. Ну надоело! Сейчас вроде бы всё нормально, но я постоянно боюсь, что завтра она опять не придёт на работу. Слушай, Сань! Может, заберёшь её с собой в деревню? И дёшево, и наверняка поможет.

Александр почесал в затылке.

– А с чего ты взял, что дёшево?

– А что, дорого? Сколько? – И Алексей сделал вид, что тянется к карману за деньгами.

– Ну-у-у… это зависит от комплекса услуг.

– Эй, мальчики, – подала голос Оксана. – А меня вы спросили?

– У тебя есть возражения? – возмутился Алексей.

– Во-первых, у меня мама в больнице! Как я могу уехать и бросить её там?

– Почему бросить? – удивился Алексей. – Она под присмотром врачей, медсестёр и санитарок! К тому же сама говоришь, что она пока без сознания. Ничего не случится, если ты недельку поживёшь в деревне. Если что, я к ней съезжу.

– Во-вторых, мне нельзя в деревню, – продолжила Оксана. – У меня аллергия на животных, а после прогулки по лесу ещё и на насекомых. А может, – она посмотрела на Александра, – останешься пока в городе? Поживёшь у меня…

Он грустно улыбнулся:

– Да остаться-то я, конечно, могу, только толку от этого никакого.

– Почему?

– Ну, как тебе объяснить? Вот зачем тебя в больницу кладут?

– Как зачем? Лечить. Там у них капельницы всякие, система искусственного дыхания и всё такое.

– Взяли бы да вместе с этой системой всем медперсоналом переехали в твою квартиру.

Оксана усмехнулась:

– Понятно. Но мне нельзя туда, где комары.

– Эту проблему решим, – заверил её Александр.

– Как? – усомнилась Оксана. – Химию всякую мне тоже нюхать опасно.

– Обещаю: никакой химии.

– А как?! Объясни! Ты что, договоришься с комарами?

– Для начала будешь ходить в костюме пасечника, а потом комары тебя сами за версту облетать начнут.

– В костюме пасечника? А это идея!

Оксана почувствовала, как сизый туман тает, солнечный свет согревает холодную кровь, а сама она превращается из рыбки, замурованной в аквариуме и лениво шевелящей плавниками, в живую женщину, которая идёт навстречу новой интересной жизни.

Закат

Уезжали они последней электричкой в тот же день. Александр наотрез отказался ещё одну ночь провести вдали от своего огорода. Даже уговоры Алексея, сказавшего, что завтра выходной и он отвезет их с Оксаной в полном комфорте, не подействовали. Александр заявил, что если Оксана желает провести несколько дней в деревне, то привыкать к этому надо постепенно, начиная с электрички.

Оксана побросала кое-какие вещи в большую спортивную сумку, а сверху аккуратно положила ноутбук. Она сомневалась, что компьютер пригодится ей в деревне, но оставить его дома не могла. Многие взрослые девочки не желают расставаться с плюшевыми мишками, так как для них это связь с детством, память о беззаботных днях. Для Оксаны такой любимой игрушкой был этот чёрный плоский ящичек с кнопками. С ним она разговаривала одинокими ночами, с ним советовалась, с его помощью добывала полезную информацию из Интернета. Благодаря ему она чувствовала свою связь с миром.

По пути на вокзал они зашли в магазин и купили белой льняной ткани для защитного костюма.

– Лён – удивительный материал, – объяснил Александр, – в нём в жару прохладно, а если похолодает, то тепло. Мы ещё пропитаем ткань отваром мяты, чтобы комары тебя не унюхали…

До деревни добрались уже поздно вечером. На последний автобус опоздали, поэтому часть пути проехали на перекладных, а часть пришлось пройти пешком. По дороге они почти не разговаривали, думая каждый о своём.

Оксана осмысливала события прошедших дней, удивляясь, как она сумела решиться на всё это. Казалось, что, если бы время, как киноленту, вдруг перемотали назад и предложили ещё раз пережить все эти события, ей вряд ли хватило бы мужества снова принять те же решения.

А кое-что она бы обязательно поменяла. Например, не стала бы притворяться примерной дочерью, не стала бы обещать матери то, чего делать не собиралась. Скорее всего, она утром же рассказала бы маме правду о том, что оставила президентское кресло, выслушала бы все причитания и упрёки, потом, как обычно, оборвала бы мать на полуслове, доведя её до истерики, переждала бы ливень слёз, а потом предложила бы ей в знак примирения съездить в новый храм. А когда они вернулись бы домой и мама завела бы свою вечную шарманку про крещение, она бы сказала, что для того, чтобы верить в Бога и жить по Его законам, совсем не обязательно креститься. Даже молиться в храме и ставить свечи можно некрещёным. Потом она ещё раз, возможно, переждала бы слёзы… Хотя нет. Два раза в день мама никогда не ревёт. Оксана точно знала, что, если бы она прожила тот день именно так, мама сейчас была бы абсолютно здорова.

Александр шёл и размышлял, как же он собирается лечить, или, точнее, помогать исцеляться Оксане. Никакого конкретного плана у него не было. В голову лезли только тривиальные картинки из арсенала большинства знахарей: купание в росе, баня, травы. Он даже не знал, какие травы могут помочь Оксане. Все остальные процедуры тоже были очень сомнительны. Он чувствовал себя как самозванец, которого вот-вот разоблачат. И как его угораздило ляпнуть, что он знахарь?

С другой стороны, а если вернуть время назад, то как бы он поступил? Александр вспомнил подробности того вечера, когда он нескромно объявил себя знахарем. Но если бы он этого не сделал, весь поток событий пошёл бы по другому руслу. И в том ином потоке Оксана не шла бы сейчас рядом с ним по дороге. Александр представил себе это, и на душе стало темно. «Ладно, – подумал он. – Не ошибся же я, когда не раздумывая сдал квартиру и приехал в деревню. Сейчас всё произошло так же спонтанно. Надеюсь, как-нибудь выкручусь».

Когда они вступили на мост, деревня уже была залита таинственным закатным светом.

Силуэты деревьев и домов темнели на фоне розового неба, и под ноги усталым путникам стелились длинные фиолетовые тени.

Было очень красиво, но на Оксану навалилась жуткая тоска. Если бы было куда бежать от этого заката, она тотчас бросилась бы прочь. Без сомнения, будь здесь Лёха с автомобилем, никто не смог бы отговорить её от немедленного отъезда в город. Но бежать было некуда, поэтому Оксана с замирающим сердцем шла рядом с Александром, с трудом удерживая себя от того, чтобы схватить его за руку и прижаться к его плечу, как в детстве к папиному.

Когда они миновали длинную улицу и пришли наконец на крайний участок Александра, закат предстал пред Оксаной в полном своём великолепии. Ослепительный солнечный диск быстро проваливался под землю, разливая по горизонту жидкое золото. В груди у Оксаны образовался удушающий ком, на ресницах повисли слёзы, но она не могла оторвать завороженного взгляда от угасающего солнца, пока не исчезла последняя сверкающая точка. После этого гипноз рассеялся, стало легче дышать, ужас медленно освобождал от оков мышцы.

– Красиво? – услышала она словно издалека голос Александра.

– Красиво.

– Я, как Маленький Принц, готов любоваться закатом постоянно, но у нас он бывает только раз в сутки.

– А на меня закат почему-то навевает невыносимую тоску. Я чуть с ума не схожу, когда вижу его. У меня это с детства.

– Странно. А как ты относишься к восходу?

– Не знаю, – улыбнулась Оксана.

– Завтра проверим, – пообещал Александр. – А сейчас давай придумаем, где ты будешь спать.

Они вошли в маленькую избушку. У стены – узкий деревянный топчан, на нём матрац, сделанный из пододеяльника, набитого сеном; вместо подушки – свёрнутое ватное одеяло.

– Да! – почесал в затылке Александр. – Боюсь, тебя такие условия не устроят.

Такие условия Оксану действительно не устраивали. Но когда лёгкий шок от увиденного прошёл, она сказала:

– Ну, предположим, после той прогулки по лесу меня уже ничем не напугать… Но где будешь спать ты?

– Так я летом не сплю в избушке. Я на сеновале.

– Да? – удивилась Оксана. – А как же комары?

– Не знаю, – пожал плечами Александр. – На сеновале их почему-то никогда не бывает.

– Тогда ладно, – сказала Оксана, доставая из сумки комплект постельного белья, – начну создавать себе условия.