Текст книги "Все рассказы только о любви"

Клин клином вышибают

Моя лучшая подруга тосковала. Уже прошло больше месяца, как по выражению психологов ее «посетила депрессия». Парень, с которым она встречалась полгода, и который (конечно, по моему субъективному мнению) ей совершенно не подходил, нашёл себе очередную куколку и, слава богу! Именно «куколку», которая стояла рядом с ним искусственно улыбалась, так как старалась меньше растягивать кожу на лице, дабы не было морщин, хлопала длинными ресничками, и время от времени кокетливо накручивала на палец искусственные локоны.

Моя Светка на куколку никак не тянула, хотя и была симпатичной и умной девчонкой, именно последнее обстоятельство и повлияло на ее бывшего. Он не смог выдержать Светкиного интеллектуального превосходства и заменил ее на… впрочем, понятно на что!

Умненьких девочек, особенно если они превосходят мужчин, многие представители мужского пола сильно недолюбливают. Светке довольно долго удавалось скрывать от Вадика, что она думающее существо. Это было ужасно! Она соглашалась с ним во всем, смотрела предано в глаза, и вообще старалась подстроиться под его образ жизни. Но сколько верёвочка не вейся, а все-таки конец будет.

Защита Светкиной диссертации совпала с началом байкерского сезона. Светка естественно напрочь отказалась «тусоваться». Вадик попытался настоять, и тут моя подруга не выдержала и высказала Вадику всё, что она думает о нём, его образе жизни и туповатых дружках. Парень естественно не ожидал такого поворота дела. Он просто одурел от монолога своей, до этого времени немногословной подруги, а когда понял, что его ругают (нужно сказать, что это произошло далеко не сразу), рассвирепел, разорался и уехал на своем рычащем чудовище.

Светке было некогда за ним бегать, она посветила много времени продвижению своей теории о происхождении членистоногих и, как не преуспела в этом. Бросать все в самом конце, даже ради Вадика она не посмела. Её защита, прошла на ура! Когда у Светки, наконец, появилась свободная минута, и она добралась до телефона, чтобы позвонить Вадику, он не отвечал. Светка безуспешно пыталась связаться с ним два дня, а на третий пошла к месту тусовки байкеров.

Вадик совершенно пьяный обнимал «куколку», и объявил Светке, что он теперь с Марлен, а она может катиться на все четыре стороны. На следующее утро, Светка, всё еще не веря своему горю, позвонила своему ненаглядному, и он (о счастье!) подтвердил на трезвую голову, что у них всё кончено. С тех пор моя подруга загрустила, и я не могла её ничем развлечь.

Целый месяц я старалась не упускать Светлану из вида, потому что увлечение Вадиком было у неё слишком сильное, да еще и первое, и я очень боялась, как бы плохие мысли не полезли ей в голову. Все это время подруга двигалась как сомнамбула и явно существовала по привычке. Четыре дня назад у нее начался отпуск. Светкина депрессия перешла в расслабленное состояние. Она четвёртый день ничком лежала на кровати и ничего не ела. На все мои попытки завести какой-нибудь диалог совершенно не реагировала.

Наконец, я поняла, что своими силами мне вывести Светку из кризиса не удастся, и решила прибегнуть к помощи своей пожилой тётки. Я рискнула оставить Светку на некоторое время одну и отправилась на другой конец города, за дельным советом.

Тетя Таня выслушала меня очень внимательно. Затем, молча, сварила кофе, разлила его в изящные кофейные чашечки и произнесла:

Клин клином выбивают! У меня есть холостой сосед ему уже за тридцать, давай Светку с ним познакомим. Он профессиональный таксист, но парень хороший.

Как мы их познакомим, она с пастели не встаёт? – махнула рукой я.

А ты скажи ей, что вызвала такси, чтобы отвезти её в больницу и познакомь их, а я его подготовлю. В общем, прояви смекалку и сообразительность.

Хорошо. – покорно согласилась я, потому что других вариантов у меня все равно не было, а тётке я доверяла, как никому другому.

На этом мы с ней и расстались, предварительно договорившись, созвониться вечером, чтобы уточнить наш план.

Тётя Таня оказалась замечательным организатором. Она не только обработала своего соседа, но и дала ему надлежащие инструкции. Мне только осталось проинформировать Светку, что я везу её в больницу и, прежде всего к гинекологу. Она безучастно и не без помощи нашего таксиста уселась в машину, но на подходах к больнице встрепенулась и отчаянно запротестовала. Дело в том, что Светка патологически боялась врачей, особенно специфического профиля.

Тёткин сосед – Сергей остановил машину и «проникся» проблемами пассажирки, после чего полдня катал её по городу. Не знаю, понравилась ли она ему в первый день или теткины убедительные речи имели успех, но Сергей выполнил свою миссию, к вечеру Светка немного пришла в себя.

На следующее утро, его машина стояла у подъезда и Светка безропотно уехала кататься, предварительно она провела полчаса в ванной, наводя красоту.

Светки не было весь день, и я облегченно вздохнув, занялась своими делами. Сергею явно понравилась моя подруга, и я сдала её в его надёжные руки, частично доверяясь своему чуть, частично тёткиным рекомендациям.

У Сергея и Светланы наладились прекрасные отношения. Он бурно интересовался её делами и активно учил ездить на машине. Светка совершенно забыла Вадика и, как ни странно спокойно относилась к своим прошлым воспоминаниям – переживаниям. Секрет её спокойствия был прост: с Сергеем ей было спокойно и хорошо, она была сама собой, и могла опереться на плечо сильного мужчины. Любовь пришла постепенно и незаметно, как аппетит во время еды.

На свадьбе Светки, я плакала и отчаянно завидовала ей. Возможно, скоро я тоже найду своего Таксиста.

Невезучая

Ксения непрерывно вздыхала, продолжая жаловаться соседям на свою ужасную жизнь. Тут еще муж запил и никак не желал работать на огороде.

Замордовала ты меня, Ксения, – бормотал он в пьяном угаре, – совсем заездила.

Ксения была недовольна всем. Все в ее жизни шло наперекосяк. Быть может, потому, что муж давно уже покинул ее спальню и переселился на диван в гостиную.

Все ее злоключения начались с самого детства. Сначала умерли родители, и осталась она жить с бабкой, которая заставляла копаться в огороде с утра до вечера. Чтобы вырваться из ее дома, Ксения в восемнадцать лет вышла замуж, даже толком не разглядев своего будущего мужа. Семен оказался недотепой, но в те немногие дни, когда он не пил, руки у него были «золотые». Эти дни выпадали столь редко, что Ксения все случаи могла пересчитать по пальцам. В остальное время, то есть почти всегда, она была за бабу и мужика. Особенно ей было тяжело вспоминать то время, когда она строила дом. Даже от воспоминаний накатывалась усталость. Приходилось и кирпичи таскать и бетон мешать, а по совместительству за малыми детьми присматривать. Ну, казалось, выстроила, можно и вздохнуть с облегчением. Не тут то было, в первый же год ее видимого благополучия случилось наводнение и смыло огромную часть ее трудов, то есть хозяйственные постройки. Как она горевала, но слезами делу не поможешь. Она тут же занялась восстановлением разрушений. Только наладила хозяйство, а тут слухи поползли: муж – изменяет. Куме помогал, и с ней остался, а в ее холодную постель давно уже не заглядывал. Вот оно – бабье счастье: старалась, старалась и не с чем осталась. И красивая она, и работящая, но ничего у нее не выходит. «Невезучая» шептали ее соседки вслед.

Так и жила Ксения. Она совершенно перестала думать о себе, только все о детях. Сын и дочь не отставали от отца и старательно приносили ей разнообразные неприятности.

Сын – оболтус бедокурил, несмотря на то, что она вложила приличные деньги в его образование. Дочь требовала все новых и новых нарядов, да где же денег взять на них? О муже ей лишний раз и думать не хотелось.

Ксения рыдала, сидя под старым дубом: «И чего я такая дура, все на себе тащу? Дети уже выросли, и сами могут о себе позаботится. Муж – тоже». От неожиданности Ксения перестала всхлипывать и вытерла глаза грязной ладонью. Она удивилась и обрадовалась этой новой свежей мысли.

Следующие несколько часов жизни были для нее необычны. Ксения бросила полоть картошку на середине огорода, что с ней никогда не случалось. За десять минут она собрала чемодан и отправилась к своей подруге в Туапсе. Точнее под Туапсе, в Шепси. Подруга Лида давно уже звала ее погостить на несколько дней, но Ксения не решалась на эту поездку много лет. То денег не было, то времени, а сейчас она просто сбежала, оставив записку, чтобы не искали.

Около моря Ксения почувствовала себя лучше. Что-то ужасно тяжелое, давившее ее долгое время – ушло. Она расправила плечи и стала дышать свободней. Ксения каждый день ходила на дикий пляж к огромному валуну. Здесь не было отдыхающих, и она спокойно часами наблюдала, как настойчивые волны набегают на старый огромный камень, треплют водоросли на нижней его части и усталые, ни с чем отходят обратно. А маленькие рыбки, подплывая к нему, без стеснения, объедают его основание. «Так устроен свет». – Думала Ксения. – «Хорошее и плохое ходят рядом».

На четвертый день она безудержно затосковала по дому. Наверное, многолетняя привычка к нервотрепке дала о себе знать. Как Лидия не уговаривала остаться. Ксения засобиралась домой. Сходила на почту и дала телеграмму о скором возвращении.

Во двор Ксения влетела стремительно. Тузик кинулся навстречу, поставил лапы на плечи, лизнул в нос. В сарае захрюкали поросята. Дом был тих. Внутри все убрано, на столе стоял букет цветов. Из кухни пахнуло свежим борщом. Через заднее крыльцо Ксения вышла во двор и кинула взгляд на огород. Что-то показалось странным. Она подошла ближе и тихо охнула: «Батюшки. Когда это они успели?» Огород был чисто выполот.

Встреча с детьми и мужем оказалась душевной. Они очень обрадовались приезду Ксении. Никто не сказал ни слова упрека, и жизнь постепенно стала налаживаться. Ночью муж впервые за много лет робко постучал к ней в спальню. А дети? Они, конечно, через месяц опять привыкнут к маме, но можно будет придумать что-нибудь еще!

Грешная любовь
(почти фэнтази)

1.

Павел почувствовал сильный удар. Перед его глазами вспыхнула молния, а потом темнота. Он летел вниз и не мог остановиться. «Где же Вера?» – подумал он, и приземлился на скользкий и холодный пол. Окружающее его пространство было абсолютно непроницаемым, как густой черный туман.

– Кх, кх… – прокашлялся кто-то совсем близко. Павел изо всех сил стал вглядываться в темноту. – Не напрягаться так. – прокряхтел ему приятный старческий голос прямо в ухо. – Ты меня всё равно не увидишь.

– Почему? – поинтересовался Павел, – кто ты?

– Я страж чистилища, а ты грешник. Сейчас все приготовим и…

Павел прикрыл глаза, давая телу и разуму успокоиться. Ему всё происходящее казалось неправдоподобным сном или бредом воспалённого воображения. Было тихо, если не считать шуршание бумаги и чьи-то вздохов. Через некоторое время, он решился заговорить:

– Ладно. Тогда, где я нахожусь?

– Я же сказал. – «голос» был явно раздражён, – в чистилище!

– Как я сюда попал?

Невидимый собеседник тяжело вздохнул и чётко, как для неразумного дитяти произнес:

– Ты умер, попал в автомобильную аварию. Вспомнил?! – Павел припомнил удар.

– Нет, подожди. Я ехал с Верой отдыхать, и что? Где Вера?

– Ты ехал с подругой. Это твой грех. Она тоже здесь только в женском отделении.

Павел призадумался. С Верочкой он встречался уже два года. Всё начиналось на корпоративной вечеринке, как простое недолговечное увлечение. Веру пригласил менеджер – Сеня, который никогда и ни с кем подолгу не встречался, не был женат, и не собирался отягощать себя этим, на его взгляд ужасным состоянием. Как и было заведено у Сени, уже через полчаса Верочка скромно сидела одна, потягивая невкусный коктейль. Павел, решивший с ней познакомиться, как только она зашла в комнату в обществе ветреного менеджера, подождал, когда Сеня по своему обыкновению бросит свою даму в одиночестве, и подошёл, чтобы «просто поговорить». Но «просто поговорить» оказалось не достаточно, ни то чтобы он собирался завести интрижку, дома его ждала жена и ребёнок, но Верочка ему запала на сердце сразу, как говориться с первого взгляда. Именно «запала», и не как иначе.

В этот вечер Павел проводил Веру домой и взял у нее номер телефона. Он не собирался звонить ей, он даже клялся себе, что выбросит Верочку из головы, но продержался всего два дня. Любовь нахлынула, как половодье весной, мысли о Верочке просачивалась в сознание Павла, что бы он ни делал и чем бы ни занимался.

Верочка приняла тот факт, что он женат безропотно, даже то, что он не собирался разводиться, она восприняла, как должное. Возможно, потому что Павел проводил больше времени с ней, чем с семьёй. Их неукротимо тянуло друг к другу. У них было много общего. Нет, сказать «много общего» это ничего не сказать. Павел и Верочка понимали друг друга с полуслова, запросто читали мысли друг друга. Они дышали в унисон, и жили в унисон. Павел уходил от Верочки, и только за ним закрывалась дверь её квартиры, он начинал мечтать о новой встрече. Верочка не роптала, но Павел осознавал, что ему нужно «разрулить» ситуацию, обе его женщины чувствовали себя неуютно. Возле жены его держал – Долг, возле Верочки – Любовь.

– Вера умерла?! – вскрикнул он. Сама мысль об этом была невыносима.

– Угу. – промычал уже знакомый голос. – Всё готово. Отправляйся на очищение.

Павел не успел задать очередной вопрос, как его подхватил вихрь и он полетел к яркому свету по узкому тёмному туннелю, причём, он пару раз смачно шарахнулся головой о каменные стены. Внезапно туннель кончился, и он почувствовал запах серы и увидел несколько мерзких красных рож с закрученными рогами и длинными хвостами.

– О, новенький. – промычал один из чертей, возможно старший, потому что выглядел мощнее остальных. – А где его назначение?

Сейчас же у него в руках появился пергамент. Он бегло просмотрел его.

– Самуил, в третью его.

Высокий чёрт подхватил Павла под мышки и подтащил к третьей по счёту двери. Она сама по себе открылась, и черт зашвырнул его в комнату.

Это была самая обыкновенная комната. В ней стояли стул, стол и кровать, на одной из стен висел огромный экран. Павел пожал плечами в недоумении. Экран зажёгся, и он увидел бородатого старца в белом одеянии.

– Ты должен раскаяться в своём прелюбодеянии! – прогремел старик. – А что бы тебе было легче определиться, я покажу тебе, что будет, если ты не последуешь моему совету и, что если раскаешься, то есть последуешь.

Павел сел на кровать и уставился на экран. Скорее всего, потому что это было единственное, пятно в безликой комнате, которое привлекало внимание. Всё происходящее ему казалось чьей-то глупой шуткой. Тем временем на экране появилась картинка, на которой люди, стояли по пояс в вязкой жидкости. «Смола», – догадался Павел. Грешники все хором закричали и нырнули в неё с головой. Эта картинка, сопровождающаяся комментариями о муках людей, хлюпаньем смолы, стонами и не сходила с экрана минут пять. Потом появились Райские кущи с райскими птицами и фонтанами.

– Откажись от Веры. – проговорил голос с экрана. – Раскайся в содеянном и попадешь в рай.

Павел смотрел на картинки райской жизни и думал: «Что я буду делать там без Веры? Спрашивается что-о?».

Картины сменяли одна другую много раз без перерыва, он уже запомнил лица отдельных грешников, которые с жутким хлюпаньем ныряли в смолу, и расположение легких облачков-барашков в Райских кущах. Павел утомился и решил, что лучше нырять в смолу, чем отдать свои чувства. По крайней мере, эта процедура заглушит тоску, он будет занят хоть чем-нибудь.

2.

– Он не покоряется. – проскрипел старческий голос. – Больше того он сопротивляется, у него нельзя отобрать Любовь.

– Что вы предлагаете?

– Женщина тоже не испугалась. Она всё время мечтает о нем.

– Так что вы предлагаете? – повторил начальственный голос.

– Пусть родятся заново и найдут друг друга. Дадим им толковых ангелов хранителей. Мы тоже во многом бессильны. Нельзя заставить смертного, нужно, что бы он сам всё решил.

– Вы думаете, им можно помочь?

– Я думаю, да.

3.

Катерина схватилась за живот. У неё начались роды.

– Ну, наконец-то. – крикнула обрадованная нянечка, усадила её в кресло и позвонила доктору.

Через четверть часа Катерине показали розового младенца, который вопил благим матом.

– Очень симпатичный. – улыбнулась доктор. – Как назовёте?

– Павлом. Точно Пашей. – ответила счастливая мать.

Два белоснежных ангелочка зависли у окна роддома.

– Уложим их в соседние палаты, для верности. – прошептал на ухо один ангел другому.

– Хорошая мысль. – кивнул его сосед. – Полечу, посмотрю, как там моя девочка.

Поздняя любовь самая сладкая

Олега Ивановича раздражало присутствие этой строптивой девчонки, но больше всего ему действовало на нервы, что он помимо своей воли уделяет ей много внимания. Ему, отцу двух почти взрослых сыновней, и морскому офицеру в отставке, совсем не следовало, волноваться из-за молодой соседки, да ещё такой вздорной.

Он увидел её первый раз, когда решил осмотреть наследство, которое оставил ему отец. Это наследство состояло из крошечного домика и огромного заросшего сорняками куска земли. Он вежливо поздоровался с соседкой, усиленно трудившейся на грядке с помидорами, за сетчатым забором, но она только процедила сквозь зубы: «Ещё один приехал». Эта фраза прозвучала неуместно из уст симпатичной девушки, и Олег Иванович не счел нужным продолжать диалог. Он вообще старался не обращать внимания на всякую ерунду и не портить себе прекрасного настроения и ощущения свободы после выхода на пенсию. Не то, чтобы он не скучал по оставленной службе, иногда, казалось, что он зря подал в отставку, мог бы еще послужить, но ностальгия о прошлом проходила очень быстро и, в общем, он был доволен. Смена напряженного ритма жизни, на медленный и размеренный, пошел на пользу не только ему самому, но и двум его отпрыскам. За сыновьями после смерти жены присматривали случайные няни, они не уделяли (как считал Олег Иванович) мальчишкам должного внимания, теперь он мог сам заниматься их воспитаниям.

Позже он узнал от словоохотливой старушки, которая в полном одиночестве коротала свои дни напротив его владений, что у его отца был вечный, затяжной конфликт с бабушкой соседки, зовут девицу Марией, а ее бабушка уже три года как почила в бозе. Их ныне покойные родственники не смогли установить мирно границы своих владений и, поэтому сильно ссорились. Но Олега Ивановича вполне устраивало нынешнее расположение забора, и он совершено, ни чем не провинился перед Марией, но она упорно не хотела идти на мировую. Девушка полностью игнорировала нового соседа и при его появлении либо уходила, либо поворачивалась к нему спиной. Олег Иванович злился, что не давало ему спокойно наслаждаться заслуженным отдыхом, прекрасным летом и прочими прелестями жизни в деревне.

Вот и теперь, досадуя на себя, что это его волнует, он исподтишка наблюдал, как она орудует топором, прореживая разделяющую их участки полоску леса из диких яблонь и слив. Она совершенно не умела пользоваться этим инструментом и отчаянно кромсала ни в чем не повинные ветки в мелкую кашицу. На этот раз рядом с ней не было её огромной собаки, даже кабель не выдержал издевательства над топором и порослью. Хотя он ежедневно проверял границы своих владений и ставил метки на кустах и заборе, при этом он бдительно наблюдал за Олегом Ивановичем со своего участка, но ни разу не проявил враждебности.

«Нет, – решил он, наконец, – это пытка смотреть, как неумело женщина орудует топором, еще руку или ногу себе порубит», и твердым шагом направился к соседке, решив положить конец страданиям, своим и топора, разумеется. Мария если и заметила его, то вида не подала и продолжала свою возню.

– Здравствуйте, Маша! – сказал Олег Иванович, как можно дружелюбнее. – Разрешите, я помогу вам дорубить все это. Он обвел рукой лесополосу и прилегающие к ней районы.

Девушка медленно выпрямилась и повернулась к нему. «Сейчас она отправит меня ко всем чертям, – пронеслось в голове у мужчины, – и поделом, хорошо, что мальчишки ушли в станицу за продуктами и не услышат скандала». Но ничего такого не произошла, Мария тряхнула золотистыми кудряшками и молча, протянула ему топор.

Олег Иванович несколько минут усердно боролся с молодой порослью, которая мешала расти большим деревьям, и грозила стать непролазной чащей. Его мускулы перекатывались под уже успевшей загореть кожей. Он напрягся не столько от работы, сколько от близости открытых ног девушки, которые то и дело мелькали перед его глазами. «Это же надо в мини юбке рубить дрова» – подумал Олег Иванович. Но Марию не смущала её коротенькая юбка и мужская рубашка, завязанная узлом на талии и не застегнутая, ни на одну пуговицу. Теннисные тапочки подчёркивали её красивые тонкие лодыжки и предавали стройность фигуре.

– Вот и всё. – произнёс мужчина, протягивая ей топор. «Да, она без лифчика!» – промелькнуло у него в голове, и он почувствовал предательское шевеление внизу живота. Мария очень тщательно осмотрела его обнажённый торс, скользнула взглядом по джинсам, посмотрела в лицо Олегу Ивановичу и кивнула в знак благодарности:

– Спасибо. Я бы ещё долго тут возилась. – проговорила она, тоном каким обычно сообщают, что вас постигли мелкие неприятности.

У неё был не громкий мелодичный голос. Мужчина услышал его впервые, хотя и жил тут больше месяца, но тогда всё было по-другому, а сейчас…

Впоследствии, Олег Иванович не мог точно вспомнить, как Маша оказалась в его объятиях, его губы оказались прижаты к её губам. Одной рукой он поддерживал её нежную шейку, другая покоилась на талии девушки. Губы Марии раскрылись ему на встречу, но это длилось считанные секунды, потом она упёрлась ему в грудь руками, и он разжал объятия. Девушка посмотрела на него в упор, как ему показалось с упреком, развернулась и быстро зашагала к дому. Олег Иванович смотрел ей в след, пока она не скрылась за дверью, потом чертыхнулся, и отправился восвояси. Столь хрупкий и долгожданный мир опять был полностью разрушен «До основанья и …еще черт знает до чего».

Был уже второй час ночи, сыновья давно спали, а Олег Иванович всё ещё ворочался. Он вспоминал свою покойную жену, потом всех женщин, которых знал до неё и после её смерти. Ни одна из них не волновала его так сильно, как соседка. Он всегда мог вовремя овладеть собой и не делал «романтических глупостей» не вовремя. И совершенно точно, что ни она женщина никогда, и ни при каких обстоятельствах не мешала ему спать. Он мог приказать себе отключиться от «этой романтики» и заснуть праведным сном младенца. Наконец, после бесплодных попыток попасть в объятия морфея, он оделся и вышел на улицу. Его преследовали глаза Марии, её мягкие губы, волосы, Олег Иванович застонал и прислонился к косяку двери, это было уже невыносимо. Нет, так не возможно, надо пойти размяться, иначе это наваждение не пройдёт. Почему-то вспомнилось, как совсем недавно старушка– соседка говорила, что бабка Марии была ведьмой, знала травы для лечения и приворотов и даже могла колдовать. Мужчина улыбнулся, наверное, внучка унаследовала часть бабкиных знаний.

Около, получас он не спеша, брёл по пыльной дороге, из леса тянуло прохладой. Огромная яркая луна освящала дорогу: «Завтра будет полнолуние» – подумал он и стал взбираться на горку, последнее препятствие перед спуском к лесному озеру. На фоне огромной луны неожиданно возник силуэт зверя, у Олега Ивановича замерло сердце: «Откуда здесь волк?». Он стоял и смотрел, как это огромное чудовище чуть повернула голову и тут луна блеснула в коричневатой шерсти, мужчина облегченно вздохнул, он сообразил, что это собака. Вскоре действительно огромный пес появился из-за куста и остановился в пяти шагах от него, помахивая куцым хвостиком и принюхиваясь. Все-таки его походы к соседской сетки сослужили положительную службу, запах Олега Ивановича оказался знакомый и теперь собака решала, как ей поступить. Тихий свист прервал это исследование. Собака угрожающе зарычала для порядка.

– Что там, Бобби? – услышал он знакомый мелодичный голос, а через секунду хозяйка пса уже стояла перед ним. Мария переоделась в облегающие джинсы и огромную блузу, свисающую до середины бёдер. Олег Иванович замер, боясь, что прекрасное видение исчезнет. Лёгкие кудряшки, как нимф окружали ее лицо и тускло блестели в призрачном свете луны, она походила на ночную фею. Мария посмотрела на Олега Ивановича и, конечно же его узнала, отозвала своего телохранителя и остановилась в нерешительности: уйти не сказав ни слова было бы не вежливо, но начинать разговор ей явно не хотелось. Олег Иванович поспешил задать вопрос, пока она не определилась.

– Что вы делаете здесь так поздно?

Мария посмотрела в его добродушное лицо и не смогла резко ответить.

– Я не одна со мною Бобби, он теперь всегда будет со мной во избежание неприятностей. – подчеркнула она последнюю фразу. – А вы, что решили погулять?

– Да, вот решил проветриться, не спиться что-то. Может быть, составите мне компанию, а я вас тоже буду вас охранять вместе с Бобби.

Мария оглядела его с ног до головы, как бы, оценивая, годиться ли он ей в охранники, и медленно кивнула:

– Пожалуй.

Бобби дождался пока его хозяйка, и её спутник начнут свою ночную прогулку, и потрусил на пять шагов впереди, искренне, недоумевая: «Почему им не спиться в такую пору?».

Они довольно долго шли молча. Олег Иванович лихорадочно придумывал тему для разговора, отвергая одну за другой, когда Мария заговорила сама:

– Вы, что любите ночные прогулки? – Олег Иванович не посмотрел на девушку, но по голосу определил, что она улыбается. Это был хороший знак.

– Да, знаете, иногда не спиться. Сегодня, например, очень душно. – он решил поддерживать нейтральный, светский разговор.

– Очень душно, – подтвердила Мария, – я хотела искупаться в озере.

– Искупаться, ночью?!

– А почему бы и нет? Только не говорите, что боитесь русалок. – улыбнулась она. – Вот и место, где я обычно это делаю. Составите мне компанию?

– Я бы с удовольствием, но на мне нет плавок. – смутился мужчина.

– Ничего я не буду вас смущать.

Мария быстро сбросила одежду и вошла в воду в своём маленьком бикини. Олег Иванович не мог оторвать взгляд от девушки, пока она полностью не скрылась под водой. После этого он сбросил джинсы, рубашку и, оставшись в беленьких трусиках, поспешил нырнуть. Вода была тёплая, как парное молоко и приятно обволакивала тело. Олег Иванович поспешил к Мария, которая уже выплыла на середину.

Они долго плавали наперегонки и плескались в озере, что разрядило обстановку. Девушка оказалась неплохим пловцом и азартным противником.

На берегу Мария, подхватив свою рубашку, скрылась за ближайшим кустом, бросив на ходу:

– Я сейчас.

Оттуда она вышла с мокрым купальником в руке и в рубашке на голое тело. Олег Иванович натягивал джинсы, его спина с буграми мускулов блестела в лунном свете.

Мария замерла в восхищении, но когда он повернул голову, поспешно отвернулась и стала надевать свои джинсы. Олег Иванович задумчиво наблюдал за ней и вдруг спросил:

– А правда, что твоя бабушка была колдуньей?

Девушка, наконец, справилась с одеждой и подняла голову:

– Почти.

– То есть как? – допытывался мужчина.

Мария вздохнула.

– Бабушка знала разные травы, и их применение для врачевания, делала из них отвары и настои. Знала, какие-то заклинания. Вот и всё.

– А ты?

– Я? Я тоже занимаюсь фитотерапией, но в этом нет никакого колдовства.

– Значит, если я заболею можно обратиться к тебе за помощью. – почему-то обрадовался Олег Иванович.

Мария рассмеялась.

– Вы заболеете! Этого просто не может быть, люди с вашим телосложением не болеют. – и тут же застенчиво отвернулась, поняв, что сболтнула лишнего, это было видно даже в темноте. Ей, явно, очень не хотелось, что бы он подумал, что за ним наблюдали, и его рассматривали.

Олег Иванович тоже смутился. Неловкое положение исправил Бобби. Он весь мокрый вышел на берег из озера и, отряхиваясь, обдал брызгами людей. Мария засмеялась, заслоняясь руками, Олег Иванович тоже. Девушка присела на корточки и стала оглаживать пса:

– Бобби, ты купался? Жарко.

Втроём они благополучно и добрались до хутора. Возле калитки своего дома Мария остановилась:

– Спокойной ночи. – произнесла она официальным тоном, но такое расставание не устроило Олега Ивановича. Он взял девушку за руку и потянул к себе. В этот момент ему было всего семнадцать лет, и это был его первый поцелуй или, возможно, второй.

Поцелуй был долгий и ласковый, совсем не так целуются юные мужчины, когда дыхание сбилось, он ослабил объятия, девушка нежно провела по его голой груди и выскользнула из кольца его рук:

– Мне пора, спокойной ночи. – сказала она, но уже не так категорично, и прежде чем он опомнился, она исчезла за спасительной дверью.

Олег Иванович побрел домой, он сел на крыльцо, и некоторое время пытался собраться с мыслями. «Что это такое?», – думал он. «Я веду себя, как мальчишка и не могу ничего с этим поделать. Она только что ушла, а я уже думаю, как бы ее увидеть снова». Мужчина посмотрел на небо, начинающее сереть, обозвал себя «старым ослом» и отправился в дом. В кухне он столкнулся со старшим сыном. Борис пил минералку прямо из бутылки.

– Пап, это ты? – он изумлённо уставился на Олега Ивановича. – Ты, что гулял, а почему у тебя штаны мокрые?

Своими вопросами он окончательно смутил отца, пробормотав, что-то про жару он поспешил к себе в спальню.

Ночь плавно перетекала в весёлое утро, а Олег Иванович всё ещё ворочался с боку на бок. Нижняя часть живота ныла от напряжения. Мысль о том, что скажут сыновья о его увлечении, не давала ему покоя. Про себя он называл все происшедшее «увлечением» и старался уверить себя, что скоро всё пройдёт. Но, когда он закрывал глаза, перед его мысленным взором возникала лицо Марии в ореоле золотых кудряшек, и его охватывал жар во всём теле, теория о «мелком увлечении» улетучивалась сама собой, дело пахло крупной влюбленностью. Наконец, он понял что, сегодня, ему не заснуть и надо, что-то делать со своим возбуждённым состоянием. Ему удалось убедить самого себя, что дело в сексе, вернее в долгом его отсутствии, и он решил вечером съездить в город и подцепить какую-нибудь даму лёгкого поведения. После того, как он принял это решение, ему стало легче, он более или менее успокоился и забылся беспокойным сном.

Олег Иванович проснулся около полудня, от солнечного утра не осталось и следа. Грозовые тучи надвигались сплошным фронтом, обещая, разразится нешуточным ливнем. Мальчишки уже давно встали и возились во дворе, расчищая площадку для будущих футбольных баталий. Олег Иванович хмуро осмотрел небо и уселся на веранде, потягивая холодный горький кофе недовольный собой и всем миром. Через некоторое время он поймал себя на том, что поглядывает закрытую дверь машинного дома, интересно, чем она занимается?