Текст книги "Разлуки и встречи. Люди ветра"

– Что произошло? – задыхаясь, спросил он.

– Удивительно, но мы с леди как раз хотели задать этот вопрос тебе, Валиос.

– Леди?

Анариэль удивилась, услышав откровенный ужас в голосе жреца, и только посмотрев на себя, поняла, в чём дело. Она так и была в вечернем платье. Подол и рукава были в нескольких местах прорезаны. Синий бархат покрылся черными пятнами чужой крови, да и её руки были по локоть в крови. Конечно, рядом стоял в таком же плачевном виде лорд Ги, но он всё-таки был мужчиной, воином. А на ней было вечернее платье, и она всё ещё сжимала в руке окровавленный меч.

– Думаю, нам стоит продолжить беседу в более приятной обстановке, – смягчился лорд Ги. – Если, конечно, за углом нас не поджидает ещё парочка неожиданностей.

– Н-нет, что Вы! Я отсёк чужую магию, хотя и не смог отследить, откуда она появилась. И рассказал о ней мастеру Алвиру, прежде чем побежал к месту, на которое эта магия была нацелена. Так что замок уже накрыт защитным пологом, который будет неусыпно поддерживаться жрецами.

– Хорошо, тогда проводи леди до гостевых покоев, чтобы она могла привести в порядок свой наряд, а потом приходите в мои покои. Там и поговорим, только без лишних ушей, Валиос.

– Как прикажете, лорд.

До её комнат шли молча. Анариэль быстро привела себя в порядок и переоделась в простое чёрное платье, найденное в одном из шкафов. Драгоценная шаль в битве не пострадала – Фред знал, кому делает подарок, и заговорил шаль, чтобы она не пачкалась и не рвалась. Девушка поплотнее завернулась в шаль и вышла в коридор, где, прислонившись к стене, ждал молодой жрец. Ему передышка тоже пошла на пользу – краски начали возвращаться на его лицо. Так же молча он проводил её до покоев лорда Кэлла, которые оказались совсем близко, и ввёл в небольшую гостиную, где горел огонь в камине, а в большом кресле возле него сидел лорд Ги. Когда гости разместились в креслах, слуга раздал им чаши с подогретым вином и ушёл, прикрыв за собою дверь. Только тогда Валиос заговорил:

– Я должен Вам признаться, лорд. Я уже чувствовал ранее присутствие той магии, что была сегодня в зале. Та же магия управляла стражниками, – он сделал большой глоток вина. – Возможно, если бы я рассказал об этом раньше, беды бы не случилось. Я расскажу, а Вы теперь решите, какое наказание я должен буду понести, я со всем соглашусь.

– В первый раз я почувствовал это, когда король объявил о своем решении собрать армию союза и дать бой. Но тогда в большом тронном зале собралось множество жрецов, и я подумал, что мне показалось. И впрямь, не мог же я один заметить то, что не заметили старейшие и мудрейшие. И после я несколько раз ощущал слабое присутствие той же силы рядом с королем. Тогда я решил, что это какой-то могущественный артефакт, сделанный для Его Величества, так себя проявляет. Но сегодня я понял, что чудовищно ошибался. А после совета я рассказал обо всем Алвиру. Я пытался убедить его в том, что замок нуждается в постоянной защите, но мне не поверили. Только когда я снова уловил присутствие той злой магии и указал на это Арвилу, он увидел, что я не зря бью тревогу. Чуть не пострадали Вы и Ваша гостья, могла пострадать принцесса. Те стражники, что напали на Вас, мертвы. Ничего бы этого не случилось, если бы я раньше убедил жрецов установить над замком защитный полог. Простите меня, – молодой жрец совсем поник головой.

– Глупости! Ты не виноват, – раздался голос Анариэль. – Ты не можешь знать и предвидеть всё, ты не отвечаешь за защиту замка. Да, у тебя есть талант и сила, и чутье, но ты ещё очень молод и не развил их в полной мере.

– Леди права. Скорее это мы: я, Алвир и другие близкие королю люди, – должны были почувствовать, что творится неладное и встревожиться. Но я почувствовал только когда опасность нависла надо мной. И на мою удачу, рядом со мною была леди Анариэль, которая посоветовала мне отнестись серьезно к дурным предчувствиям, поэтому я был готов и не попался в ловушку ведьмы.

Жрец смотрел на них круглыми от удивления глазами.

– Вы слишком добры ко мне, благодарю вас, лорд, леди. Простите меня ещё раз.

– Выше нос, Валиос, ты же сегодня пришёл нам на помощь! – тепло сказала Анариэль.

– Д-да… Я… Честно сказать, я никогда раньше не использовал подобные заклинания. Я никогда раньше не убивал, леди.

– Всё когда-нибудь случается в первый раз, – успокоил его Гийонара. – Война уже идёт, и она гораздо ближе, чем всем здесь казалось. Она уже в вашем доме, и если не научишься убивать ты, убьют тех, кто тебе дорог. Так что прекращай переживать о том, что ты убил берсеркеров, а лучше расскажи, что ты думаешь об этой ведьме.

Валиос немного воспрял духом.

– Она очень сильна – это несомненно. Но её магия не такая, как мы привыкли. Она другая, древнее, что ли, первобытнее. Мы используем слова и знаки, жесты и амулеты, чтобы усилить свою магию и придать ей точную форму, как кувшин предает форму воде. Но эта магия уже имеет форму, она сама собою управляет. Я почти уверен, в том, что этой ведьме не требуется произносить заклинаний и рисовать руны, чтобы достичь того, что она хочет. Ее магия дикая, сырая, но более умная и сильная, чем наша, если, вам понятно, о чем я говорю…

– Я понял мало, – просто ответил Ги, – Но, знаю, леди поняла тебя.

– Конечно. Это просто, по крайней мере, для меня.

– Вам уже приходилось с таким сталкиваться? – удивился жрец.

– Да, но не в этом мире, – почти не солгала Анариэль. – Я всё ещё не знаю местных правил игры, но некоторые вещи неизменны для всех миров. Тот, кто управляет первичной или сырой магией, сильнее тех, кому нужны знаки.

Некоторое время в комнате стояла тишина, мужчинам нужно было переварить то, что она сказала, и каждый сделал свои выводы.

– Вот оно что. Признаться, я принял Вас за эльфийку, хотя Вы и не совсем похожи на наших эльфов. Но если Вы из другого мира – это многое объясняет.

– Анариэль, я правильно Вас понял, жрецам не справиться с этой ведьмой?

– В поединке – нет. Я не встречала магов ваших противников, но, судя по тому, что сказал Валиос, у них тоже нет шансов. Они могут блокировать её магию на расстоянии, но в её непосредственном присутствии… – женщина замолчала, задумчиво рассматривая чашу с остатками вина в своих руках.

Молодой жрец зябко поёжился в своем кресле.

– Лорд Ги, я прошу Вас взять меня с собой. Я ещё молод и не могу быть жрецом союзной армии, но я могу быть Вашим личным жрецом. Я не много знаю и умею, но я уже сталкивался с этой магией и приложу все свои силы, чтобы защитить Вас от неё.

– Вот как? Я думал, ты захочешь защищать принцессу и город.

– Нет. Принцесса будет под надежной охраной. И, мне кажется, она не интересует ведьму так, как Вы.

– Я иду на войну. Меня и тех, кто пойдёт со мною ждут битвы, не чета сегодняшней драке в коридоре замка. Мы будем убивать, и мало кто из нас вернётся живым. Ты это понимаешь? Тем более что интерес этой особы ко мне, скорее всего также будет заключаться в попытках меня убить, – лорд внимательно разглядывал молодого мужчину, будто впервые его увидел.

– Я понимаю. Но до сих пор я жил так, будто меня ничего не касается из того, что происходит в мире. И только сегодня я почувствовал – это моя война, мой вызов, мой враг. Я почувствовал себя живым. И, хотя мне страшно, я пойду дальше по этой дороге. Я пойду за Вами, – в полутьме комнаты, расцвеченное отблесками огня, его лицо сделалось старше. Резче проступила складка, перечеркнувшая его лоб, заострились нос и подбородок, а серые глаза казались бездонными колодцами, на поверхности которых сияли искры. Словно перед ними сидел тот же человек, десятки лет спустя, и тонкие пальцы, залитые кровавыми отсветами, теребили край балахона.

– Да будет так! – тихо и торжественно произнёс лорд. – Ты выбрал свой путь, Валиос. Быть может, он будет долог и труден, но ты пройдешь его до конца, я уверен.

– Почему Вы согласились, лорд Ги? Скажите, ему будет полезно узнать это, – Анариэль говорила так тихо, что оба собеседника сначала приняли её слова за шелест ветра.

Лорд кивнул:

– Мудрые люди моего племени верят, что огонь может показать прошлое, настоящее и будущее человека. Я не шаман, чтобы читать языки пламени, но лица людей у огня говорят мне многое. Сейчас я видел тебя старше и мудрее, поэтому я согласился. Если бы в отсветах пламени я бы увидел тебя мертвецом, то попытался бы отговорить. А если огонь обнажил бы скрытое в тебе зло – я убил бы тебя, или предупредил Алвира о том, что ты предашь.

Жрец встал и поклонился:

– Благодарю Вас, мой лорд, я запомню эту мудрость. Благодарю и Вас, леди, за то, что Вы дали мне узнать её.

Анариэль лишь слегка качнула головой, мол, сочтемся в своё время.

– Мне пришла в голову ещё одна мысль по поводу нашей незнакомки, – сказала она. – Я помню, когда Вы рассказывали мне о ходе битвы, лорд Ги, Вы упомянули страшную магическую бурю. Скажите, могли ли её вызвать ваши жрецы или маги врага?

Лорд посмотрел на жреца:

– Нет, леди. Мы наблюдали за битвой при помощи магического зеркала, и мой ответ – нет. Они могли разбудить дракона, могли призвать обычную бурю, но то, что творилось на поле, им не по силам. Как и нам.

– Нас обоих не было на поле битвы в тот момент, поэтому я не могу утверждать этого безоговорочно, но, мне кажется, что во всех случаях действовала одна и та же сила, – осторожно сказала Анариэль.

– Это возможно, но так ли это? – усомнился лорд.

– Тогда у меня вопрос: возможно ли, чтобы на вашем континенте одновременно появилось два никому не известных, но крайне могущественных колдуна, владеющих сырой магией? И когда в последний раз здесь случалось что-то подобное?

Жрец и лорд переглянулись.

– Если ставить вопрос так, то и одной этой ведьмы много будет, – ответил Валиос. – Общество жрецов невелико, перспективных детей обучают чуть ли не с рождения, и весть о новичке, если он появляется, распространяется очень быстро. Я уверен, в Кайоре дела обстоят также. У эльфов, насколько мне известно, семьи, обладающие серьезным магическим даром, наперечёт. И становится совершенно непонятно, откуда взялась эта особа.

– Она не могла случайно найти какой-то древний магический артефакт времен Войны богов? – предположил Ги.

Анариэль поморщилась.

– Нет, – ответил жрец. – Артефакт, который позволяет вызвать магическую бурю, общаться на расстоянии и превратить дюжину воинов в берсерков, направив их на конкретную цель, – такое бывает только в сказках. Но Вы упомянули Войну богов, и, мне кажется, это ответ на второй вопрос леди. Последние упоминания в летописях о применении сырой магии относятся именно к тому периоду.

– Не мог бы ты рассказать поподробнее? Я не изучала вашу историю, – попросила девушка.

– Только если коротко. Войной богов у нас называют последний конфликт между богами-покровителями нашего континента. Были и другие, ещё раньше и разной силы. Говорят, наш континент когда-то отделился от других из-за подобного конфликта. Здесь обосновалась одна группа богов, и сначала на континенте царили мир и покой. Но в какой-то момент начали возникать споры за первенство между богами. Иногда это был один, решивший, что он более достоин верховной власти, иногда – несколько богов. В последнем конфликте столкнулись две группировки: солнечная богиня жизни со своими сторонниками, в числе которых были боги плодородия, любви и врачевания, против бога смерти, которого поддержали боги войны, ремёсел, охоты, и прочие. Часть сражений проходила на небесах, но в войне приняли участие драконы, тогда ещё многочисленные, и эльфы. Поэтому большинство битв разыгралось на земле, и наши предки были свидетелями творившегося тогда ужаса. В той войне погибло большинство драконов, многие эльфийские рода прервались навсегда, но именно тогда были заложены основы государств Кайоры и Эскайоры. Это было семь веков назад, и ничего настолько кошмарного, с тех пор не происходило. И древней магией даже тогда владели только боги, их дети от связей со смертными, драконы, и старейшие эльфийские рода. И все они, кроме бессмертных богов, были полностью уничтожены войной.

– Смешно. Ты говоришь, боги жизни и смерти дрались за первенство? Мне этого не понять: как может быть одно без другого? Кто увидит свет, если не будет тьмы? Как может плодородие воевать с ремеслом, это всё равно, что земле восстать против воздуха! – недоумённо отозвалась Анариэль. – А эльфы и драконы вмешались в эту бессмысленную распрю? Тут что-то не так. Либо мы не знаем большей части истории и реальной причины войны, либо все они вдруг стали одержимы хаосом. И я не имею в виду Хаос, как неведомый нам порядок и начало сущего, а энтропию, разрушение ради разрушения. Не смерть, но изничтожение, алчное и агрессивное небытиё, за которым не стоит начало нового…

Она вдруг замолчала, застыв совершенно неподвижно, поражённая пришедшей ей мыслью.

Она ведь уже сталкивалась с представителем подобного безумия. Правда, он хотел власти для себя, но судя по его методам, он собирался править на кладбище. Так вот она, суть проклятия Альмандина и других, погибших в той войне! Если тогда за всем стояло одно существо, то тут тоже должен быть кто-то, «тот, кто затеял эту войну, настоящий убийца», как сказал Аль. И она должна найти и уничтожить его, чтобы её брат обрёл, наконец, покой!

– Это страшно, – подвел итог лорд Ги. – Думаю, мы, вряд ли придём сегодня к чему-нибудь ещё. Обо всём этом нужно думать на свежую голову.

– Вы правы, лорд. Разрешите мне откланяться. Я желаю вам спокойной ночи, которая принесёт вам новые силы, – попрощался молодой жрец и оставил их наедине.

– Боюсь, я не смогу сейчас уснуть, – Анариэль так задумалась, что произнесла это вслух.

– Я тоже. Но, быть может, Вы не откажетесь прогуляться со мною по саду? Здесь чудесный сад, а прогулка под звездным небом успокоит и навеет приятные сны.

Отказаться было просто невозможно.

Ночной сад окружил их прохладой и тихими приятными звуками. Где-то перекликались ночные птицы, журчала вода. Если в саду и был кто-то, кроме них двоих, то очень далеко, присутствия других людей совсем не ощущалось. Под ногами тихо шелестел золотой песок, которым были посыпаны дорожки сада, казалось, что с каждым шагом за тобой оставались песчинки твоих тревог и страхов, осыпающиеся с ног. Цветы были еле видны в полутьме, впрочем, стоило отойти от освещённых окон замка, и видно стало лучше – звездный свет заливал сад, отражаясь в росе и сияя в светлых лепестках. Так было даже лучше, краски не тревожили этот хрустальный покой, а зрение и слух, встревоженные нелёгким днём, уступали место обонянию. Прогуливаясь по извилистым дорожкам, они перемещались от одного облака ароматов к другому, будто искусные букеты, подобранные тщательнейшим образом по цвету и форме, здесь были подобраны запахи разных растений.

Они шли по саду молча, такая прогулка была лучше любой беседы. Анариэль думала, что в последнее время подобные чудесные прогулки случались с ней только во сне, когда она встречала Санси. Но между ними было особое чувство, взращенное веками, они были настолько близки, что им не требовались слова для выражения чувств. Быть может, это можно было бы назвать дружбой, хотя это было и не слишком похоже на дружбу людей, скорее, так могли бы дружить два мира, две звезды, проходящие рядом по ночному небу. А Гийонара не был звездой – он был человеком, и тем ценнее была подаренная им прогулка.

Он очень аккуратно вел её по саду, почти незаметно направляя её на одному ему известные тропинки. Но все эти тропинки очень ей нравились. Анариэль сложно было угодить цветами, многие запахи раздражали её тонкое обоняние, но лорду каким-то непостижимым образом удавалось вести её лишь по тем местам сада, где ароматы были приятны для неё.

Вот они ещё раз свернули, следуя изгибу тропы, и вышли на берег неширокого ручья. От воды веяло прохладой и свежестью, звёздный свет играл бликами на струях, заставлял светиться легкий мостик из белого мрамора, перекинутый через ручей, и мраморную скамейку немного в стороне от тропинки. Над скамейкой нависал тёмный полог разросшегося куста с нежными, будто восковыми цветочками о четырёх лепестках.

Вдохнув аромат, Анариэль тихо рассмеялась – это был жасмин.

– Вы угадали со всем, лорд Ги. И особенно с этим местом, – сказала она, направляясь к скамейке.

Девушка нежно трогала ветки и грозди белых цветов, вдыхая их запах, а потом, привстав на цыпочки, сорвала один цветок с тянущейся к звёздам ветки, и улыбаясь, пошла обратно.

– У этого цветка пять лепестков, а у всех остальных – четыре. Некоторые люди верят, что такие цветы жасмина являются мощным амулетом от злых духов и приносят удачу в любви, – говоря это, она подошла к лорду вплотную и тонкими пальцами закрепила цветок в одной из петель на груди его дублета. – Я бы хотела, мой лорд, чтобы это было правдой.

Она говорила абсолютно серьёзным тоном, но, когда подняла глаза, чтобы полюбоваться реакцией Гийонары, он увидел, что глаза её смеются. Улыбнувшись в ответ, он накрыл её ручку, покоящуюся у него на груди, своей рукой и, наклонившись, поцеловал эту безумную женщину, похожую на сияющее вечернее небо.

Так и случилось, что после полного тревог вечера, ночь подарила им покой в объятиях друг друга.

А когда спальню лорда Ги осветили первые лучи солнца, Анариэль, пользуясь тем, что мужчина был полностью поглощён её видом на фоне светящегося окна, сказала, что передумала, и будет сопровождать его на войну. И, пока он не успел возразить, поцеловала его. И он не стал её отговаривать.

5

Если посмотреть на континент Митойес с высоких облаков так, будто вы летите на крыльях холодного ветра, то можно будет увидеть внизу брошенную желтоватую репку. Мыши изгрызли её, причём западный бок больше, а восточный остался более округлым. По всему северу континента растянулись скалистые безжизненные горы, а в океане рядом с ними разбросано множество разнокалиберных островов и островков, таких же серых и непригодных для жизни. На востоке горы сворачивают к югу, огибая низины Каоры. Здесь горы пузырятся вулканами, серые облака пепла всё время висят над некоторыми из них, а низины окутывают туманы с тяжёлым запахом тухлых яиц. За чёрными пальцами гор лежит синее озеро, вокруг берегов которого земля зеленее – сюда стягиваются речки и речушки, из озера бегут ручейки. Но чем дальше на запад, тем пустыннее становятся холмы. Бурой и безжизненной выглядит эта земля, Пустыми землями называется этот край – рана, оставленная на теле Митойеса Войной Богов.

Ещё одна цепь гор протянулась с севера на юг посередине континента. В центре и на самом юге, хвостике репки, она утолщается – это и есть Фаррахт, вотчина побратима лорда Ги, лорда Лайола. Горы здесь ниже и зеленее, но и в них хватает бездонных пропастей и вечно покрытых белыми шапками пиков. На востоке горы Фаррахта обнимают Кэлл, здесь же берет свое начало единственная река, в равнинной своей части становящаяся границей Кэлла, серебрящегося и золотящегося от волн, гуляющих по его степям.

К югу от скалистого мыса лежит большой остров, тоже покрытый горами, – Остров Богов. Местные говорят, что раньше континент и остров соединяла длинная коса, однако в последней Войне Богов она была разрушена. Тогда же очертания континента и стали такими изрезанными. На севере западной части Митойеса раскинулся лес Граниэл. Его северная половина, огибаемая горами, заселена эльфами, а южнее живут люди. На юге от леса в низине встречаются две реки, которые сливаясь, широкой дельтой стекают в море. Берега рек здесь болотистые, поэтому в этих землях никто не селится. А дальше лежат пестреющие полями плодородные земли Эскайоры. На востоке они упираются в горы, на юге по побережью протянулось королевство моряков и торговцев – Квирелл, а на юго-востоке начинаются холмистые земли Сарайна. Тут земля менее плодородна, но все дороги стягиваются в эти края ученых, мастеров и торговцев.

Если спуститься ниже на высоту полета птиц, станет виден большой, напоминающий красно-черную кляксу город. А на тракте между ним и осиной талией Фаррахта – отряд всадников. Быть может кто-то, обладающий орлиным зрением, даже различит знамя Кэлла, развивающееся над ними. Или даже узнает лорда Кэлла, едущего во главе отряда. Но уж наверняка с земли не заметят зоркого соглядатая, распластавшегося в полете на фоне ясного неба.

Лорд Ги направлялся в Кэлл. Его уговаривали не ехать, просили поберечься от угрозы неизвестной ведьмы, напоминали, что он поклялся возглавить союзную армию. Но он оставался непоколебим. Поэтому до Пустых земель армию вёл молодой генерал Майрис. Молодым этого высокого тёмноволосого воина с пересекающим лицо шрамом можно было назвать только по сравнению с остальными военачальниками Эскайоры. Седые старцы считали его неопытным юнцом, но лорд Ги высоко ценил его отвагу и лидерские качества. Кроме того, Майрис вырос в лесу Граниэл на самой границе с эльфами и обзавёлся многочисленными друзьями среди них. Не зря старейшина эльфов отправил ему в помощь две дюжины магов, чего не случалось за всю историю соседства двух народов.

Гийонара взял с собой только воинов Кэлла, выживших в битве, и три десятка королевских всадников Эскайоры. Валиос и Анариэль также поехали с ним. На военном совете Анариэль, которую туда пригласили скорее из вежливости, старательно задавала глупые для жителей этого мира вопросы. Лорд Ги и Валиос по очереди отвечали на них, в то время как остальные воители тихо скрипели зубами, но выразить своё презрение непонятно откуда взявшейся девчонке не смели. Зато когда лорд Ги объявил о своём намерении присоединиться к армии только в Пустых землях, взвились все сразу. Но лорд Ги должен был исполнить свой долг перед Кэллом и назначить управляющего и приемника, а доверять это письму или гонцам он не соглашался. Даже Валиос был удивлён, и только Анариэль молча наблюдала, не вмешиваясь. Она видела, что это не главная для Гийонары причина ехать через Кэлл.

В дороге Валиос держался Анариэль и лорда Ги. Любопытный жрец пытался выведать у девушки все тайны мироздания, но она их либо не знала, либо очень умело скрывала. И как-то так получалось, что Валиос больше рассказывал о себе. В военных действиях молодой жрец никогда не участвовал. Он умел неплохо обращаться с посохом, но меча в руках не держал. И его радости не было предела, когда Анариэль и лорд Ги взялись учить его. Вдвоём они надеялись научить его биться в любой ситуации и с любым противником. Учеником Валиос был старательным, но лорда Ги он практически обожествлял и очень боялся сделать что-то не так, а биться с девушкой считал невозможным. Так что первые два дня их тренировки представляли собой весьма веселое зрелище, но казались совершенно бесполезными. Но после этого Валиосу удалось избавиться от мешающих ему предрассудков и он начал учиться всерьёз.

Анариэль смирила свое любопытство и не расспрашивала Гийонару, зачем ему понадобилась поездка в Кэлл. А лорд Ги рассказывал девушке про земли, по которым они проезжали, и, когда им удавалось ехать на небольшом расстоянии от отряда, о своём прошлом.

Горы Фаррахта сперва едва выползли из-за горизонта, а потом принялись стремительно расти. По мере их приближения тревога лорда стихала. И Анариэль казалось, что приближающиеся горы радуют его больше, чем приближающийся Кэлл.

– Лорд Ги, скажите, а как Вы с лордом Фаррахта стали побратимами?

– О, мы росли вместе, – он задумался, лаская взглядом склоны гор. Анариэль привычно удостоверилась, что они едут одни, даже Валиос оставил их наедине и то ли дремал, то ли задумался, то ли был занят чем-то своим, жреческим, но догонять их и участвовать в беседе явно не собирался. Наконец, лорд продолжил:

– Леди Аррая купила меня на невольничьем рынке, чтобы я стал слугой её сыну, – Анариэль стоило большого усилия не свалиться с лошади при этих словах, так что выражения лица ей не удалось удержать.

– Удивлены? Да, весь мой путь – воля случая, и хотя я стараюсь об этом много не говорить, сам никогда не забываю о том, что всё могло сложиться совсем по-другому. Видите ли, я был старшим сыном вождя в одном из вечно враждующих племён Кэлла. Хотя, враждой это назвать тяжело. Скорее, соседство того рода, когда можешь одолжить соседу лопату, а можешь сжечь его сарай за то, что он эту лопату не вернул. Но были, конечно, и более стабильные отношения. Например, племя моего отца долго мозолило глаза двум соседним. Они не хотели потихоньку воровать маленькие куски с его стола и получать за это по носу, нет, они хотели полностью его уничтожить. И им мешал я. Дело в том, что убийство несовершеннолетнего наследника считается у нас очень тяжким грехом. Говорят, духи предков проклянут тебя за такое. Не знаю на счет духов, но все остальные племена отвернутся от такого человека: он будет изгнан, табун его отдан племени жертвы, а жены и дети убиты. Так что чтобы нанести удар моему отцу, им нужно было, чтобы я исчез, и при этом не погиб.

Во время очередного набега меня похитили и отвезли на невольничий рынок на границе с Италой. И вот здесь уже вмешалась Судьба. Меня мог купить кто угодно, но именно в тот момент рынок посетил поверенный леди Аррайи. Он узнал, что я – сын вождя, и рассказал обо мне своей хозяйке. Она же решила, что из меня может получиться хороший слуга её сыну, и приказала купить меня и доставить в Фаррахт.

Так я оказался при дворе леди Аррайи, мне было тогда около двенадцати лет, я не знаю точно, когда я родился. И леди сделала из полудикого кочевника человека, в её представлении, по крайней мере. Не скажу, что воспитание давалось мне легко, но у меня не было выбора, я не мог даже сбежать из этой горной страны. К тому же, ко мне неплохо относились, там было все ново и интересно, и мы быстро подружились с Лайолом. Если у людей есть общий враг – это сближает. А мать Лайола была очень властной женщиной со стальной волей. Она была мудра, но это и было её бедой – она всегда точно знала, кто и что должен делать и чувствовать. Особенно сильно это проявлялось в политике и делах управления Фаррахтом. Чувства она считала чем-то несущественным, за исключением своей безумной любви к сыну, которой она объясняла свою жесткость и требовательность. Леди Аррайя научила нас многому, но она не учла того, что, учась её премудростям, мы обзавелись собственными. Лайолу совершенно не нравилось мое зависимое положение, и он убедил мать, что со временем я могу стать ему не другом, а соперником, и поэтому, мне нужны свои земли. Тогда, по его заверением, я должен был в благодарность стать лучшим их вассалом на веки вечные. Так и начался мой поход по объединению Кэлла. Леди Аррайя и Лайол во многом мне помогли, хотя леди и не дожила до того дня, когда я стал лордом Кэлла. Но, думаю, она была бы не слишком рада, когда бы поняла, что мы с её помощью посадили меня на престол, а не на цепь.

Я, честно говоря, не стремился к престолу. Я хотел свободы, хотел вернуться к моему племени. Но я узнал, что моего отца убили через год после моего похищения, видимо, он совсем пал духом. А почти всё мое племя было перебито. Я не сомневался в том, кто виновен в смерти моих близких, но мне хватало ума понимать, что я не смогу отомстить им просто приехав в Кэлл без единого воина. Мне нужна была сила, и я знал, как её заполучить. Думаю, излишне говорить, что враги моего отца жестоко поплатились за всё, что они сотворили. Но когда я очнулся от мести, я увидел, что остальные племена смотрят на меня с интересом. Кто-то признал во мне своего и хотел присоединиться. Кто-то наоборот, решил, что у меня слишком легко всё получается, и нужно меня поставить на место, пока я не стал пасти свои табуны на чужих землях. Когда же я разобрался и с этими недоброжелателями, в Кэлле осталось всего несколько племён, которые не захотели ко мне присоединиться. Я думал на этом остановиться, вернуться в Фаррахт, где ещё длился траур по леди Аррайе, поддержать Лайола. Но он отговорил меня. Он сказал, что это мой шанс не только удовлетворить свою жажду мести, но и принести пользу Кэллу. Да, это он убедил меня объединить Кэлл и построить город, и я его послушал.

Горы неумолимо надвигались. Вот они закрыли полнеба, а копыта коней звонко застучали по каменной дороге между отвесных скал. Долгие века здесь жило эхо, оно выскакивало разбойником из-за придорожного камня, бросалось на путников, оглушая в первый момент, а потом пристраивалось за плечом человека и не отставало, пока тот не покидал каменный коридор. Стены коридора были на удивление ровными, как и дорога под копытами коней.

Легенда гласила, что когда-то давно этой дороги не было, а была лишь козья тропка, петляющая по склонам. И в те годы по обе стороны гор жили юноша и девушка, влюблённые друг в друга. Они не могли покинуть свои края, но так часто, как было только возможно, бегали друг к другу в гости или гуляли вместе в горах. Пока однажды не случился обвал, в котором пострадал юноша. Родные нашли его и отнесли домой, но, хотя он выжил, одна нога его была сломана так худо, что ходить в горы он уже больше не мог. Узнав об этом, его возлюбленная устремилась к нему, но не смогла перейти горы. Она ждала, пока улягутся камни и успокоятся обвалы, но пришла зима, а за ней пролилась дождями весна. А к лету влюбленные уже дни и ночи проводили у гор, не решаясь ступить на опасную тропу и не в силах уйти. Они молились всем известным им богам, и так сильна была их любовь, что, в конце концов, боги смилостивились над ними. И тогда в горах появился этот коридор, такой ровный, что даже калека мог пройти по нему.

Такой была легенда, рассказанная Валиосом. Лорд Ги же сухо заметил, что, по его мнению, этот коридор появился тогда, когда лордам Фаррахта зачем-то понадобилось открыть границы.

Но вот кроме топота копыт одного отряда в каменном коридоре зазвучала и другая музыка. Нарастающий рокот накрыл волной, заставив резко остановиться, напряженно всматриваясь в сумрак, царящий среди отвесных скал. И, наконец, они смогли разглядеть приближающихся всадников: десяток рослых смуглых воинов, чьи доспехи были скрыты под светлыми накидками с гербом Кэлла на груди. Приблизившись, они остановились и, склонив головы, приветствовали лорда Ги.

Старший из десятка объяснил, что как только в Кэлле услыхали о приближении лорда Ги, они сразу выехали навстречу.

По сопровождавшему лорда отряду при этом пронесся недоуменный ропот. Люди не понимали, как в Кэлле могли узнать об их приближении, ведь гонцов лорд не отправлял. Но для Гийонары это, казалось, не было загадкой. Он похвалил своих людей, отметив, что они подоспели вовремя, и отдал распоряжение проводить его отряд в Кэлл. Сам лорд с жрецом, Анариэль и дюжиной всадников из Кэлла собирался нанести визит лорду Фаррахта.