Текст книги "Принцип предательства"

_{Глава 8}

Роберт Падлс остался пить кофе в баре на первом этаже отеля. Его должны были пригласить позднее, как эксперта, для презентации отчёта. Последний шаг, и начнётся новая жизнь: «Жаль, коньячку нельзя, нервы шалят… Почему Денни не согласился? Почему? Неужели умереть лучше, чем жить? И при том жить безбедно. Дурак!»

– Ещё кофе? – на Падлса смотрел услужливый официант.

Роберту показалось, что он удивительно похож на бармена из гостиницы на Суматре, где они были вместе с Тилиси и Леммоном:

– Чай, зелёный чай! – воспоминания в очередной раз болью напомнили о разыгравшейся трагедии.

Накануне поездки Роберт долго размышлял о плане, который разработали люди Халид мат Юсуфа. В назначенное время была запланирована остановка, мини-привал, где на них нападут повстанцы, возьмут в плен и под страхом смерти потребуют подписать отчёт с увеличенным количеством. Естественно, что он будет за сохранение жизни, и был уверен, что Джек будет тоже за. Кому хочется умирать так рано?

Джек Тилиси был в приподнятом настроении, он и не подозревал, что лучше бы ему остаться дома… Милый весельчак, хороший специалист, избегающий напряжения и конфликтов, что всегда нравилось Роберту. Падлс хотел найти причину, чтобы Тилиси не поехал, но Леммон предположил, что ряд вопросов необходимо обсудить на месте. Да и Джек сам хотел полететь на Суматру. Он никогда там не был, и ему очень хотелось увидеть этот экзотический остров… Роберт не мог быть с ним откровенным. Это могло поставить под удар всю комбинацию. Кто знает, как повёл бы себя Джек, если бы ему предложили долю? А вдруг он рассказал бы об этом Леммону? Ситуация с Тилиси очень нервировала Падлса перед поездкой: «Бедный Джек, вот так, ничего не подозревая, и попасть в такой переплёт… Ничего, максимум – это пара дней и седые волосы, зато потом они вернутся домой миллионерами».

Но упёртость Денни могла спутать все планы: «А вдруг он принципиальный и из тех, кто предпочитает умереть с честью, чем жить без чести? Вернее, жить без миллионов и с чистой совестью… а разве она у него чиста? Разве он безгрешен? Да и есть ли кто-нибудь без греха?»

Копни поглубже – у каждого своя выгребная яма в душе. Одни туда всё время смотрят и тихо сходят с ума. Другие вообще предпочитают туда не смотреть, пытаясь забыть и обмануть самих себя. Третьи признают свои ошибки и пытаются вымолить прощения у Бога, в церкви или мечети. Каждому есть о чём сожалеть и просить прощения!

Но Роберт был уверен, что имеет право разбогатеть: «Разве нельзя где-нибудь посередине жизненного пути сделать что-нибудь для себя? Пусть не совсем правильно, но увеличить свой банковский счёт на кругленькую сумму?.. Судьба предоставила шанс заработать и сделать безбедной всю оставшуюся жизнь, а у твоего товарища просыпается совесть… Что-то про совесть он не вспоминал, когда уводил невесту у друга».

Падлс не мог спрогнозировать поведение Леммона и злился. Злился, потому пришлось принять план, который предусматривал страшный вариант. Если Денни откажется, то их должны были посадить в яму, пригрозить убийством и дать время до утра для размышления. Роберт должен был уговорить Денни. Джек здесь будет в помощь. Один на один Леммон, наверное, сам задушил бы Падлса… но когда с одной стороны отчёт, а с другой жизни друзей, то он будет вынужден согласиться. Это сильный ход. Роберт надеялся, что это сработает. Он был уверен, что так они сломают Леммона. Но был предусмотрен сценарий на случай, если Леммон действительно проявит характер и откажется. Тогда на рассвете их выведут на расстрел. Спросят сначала у него – согласен ли он подписать отчёт. Если Денни скажет нет – его убьют на глазах у Роберта и Джека. Потом спросят их. Естественно, они согласятся. Далее местная полиция устроит автокатастрофу, в которой якобы погиб Леммон, а они подпишут необходимые показания и спокойно уедут домой дорабатывать документацию…

Но Падлсу казалось, что до этого не дойдёт. Он не хотел думать, что будет виновен в смерти друга. У любого человека есть предел прочности, ответственность за семью, за жизнь друзей и их семьи. Он был абсолютно уверен, что Леммон согласится, и даже не хотел думать о худшем варианте событий. Понятно было, что после возвращения домой они вряд ли останутся друзьями. Денни не дурак и смог бы соединить их разговор о завышении отчёта в Чили с этой поездкой на Суматру, но доказательств у него нет.

А главное – деньги. И Денни, и Джек тоже получат приличные суммы. Пара миллионов дадут свободу, и не беда, если он потеряет друга… да и не друга вовсе. Конечно, Леммону будет трудно смириться с этим, но ему придётся молчать. Повстанцы должны были пригрозить расправиться с близкими, если кто-то решит раскрыть правду об отчёте. Информацию о семьях коллег Падлс предоставил заранее. Он был уверен, что между истиной и жизнью семьи Денни выберет семью. Он будет вынужден думать о безопасности жены и дочки и тем самым обеспечит их безбедную жизнь. Так что получалось, что таким жестоким способом, но Роберт творит добро для друга. Для друга, который заблудился в своих принципах и упрямстве…

Помимо предела прочности у каждого человека есть предел человечности и подлости. Поэтому, сказавшись больным, Роберт не остался с коллегами в гостинице вечером накануне поездки в горы. Было невозможно пить чай или виски с друзьями, с которыми прожил более семнадцати лет бок о бок, облетал полмира, дружил. Он не мог представить, как будет поднимать тост за удачу, за будущее, точно зная, что оно завтра очень сильно изменится. Он понимал, что именно завтра может наступить конец дружбы, а может быть, и конец жизни друга, к смерти которого он приложил руку. Это было очень и очень трудно, и он боялся выдать себя. Роберт практически не спал в ту ночь. Хорошо, что его внешний вид коллеги отнесли на счёт болезни. Они даже отговаривали лететь, но не лететь он не мог. Ему надо было лететь, лететь за своей мечтой размером в несколько миллионов.

Утром в день поездки на месторождения Падлс очень нервничал, но всё сделал как его проинструктировали – забрал телефоны, паспорта, ценные вещи. Водитель изредка перебрасывался словами с сопровождающим. Роберт ждал назначенного времени и часто смотрел назад. Из-за изгибов дороги второй автомобиль иногда пропадал из вида. «Может, он сломается, и тогда ничего не получится? А и пусть так, а то сердце выскочит и голова разорвётся, – ему было плохо, очень плохо, – но всё для того, чтобы потом стало хорошо. И им тоже… чтобы потом все жили тихой и богатой жизнью».

До назначенного времени оставалось минут сорок, когда он увидел на обочине человека с трубой на плече. Машина проехала метрах в семи от него. Роберт нагнулся к сопровождающему, который сидел на переднем сидении, хотел что-то спросить, но звук выстрела прервал его.

– Начали работать, – сказал сопровождающий и что-то сказал по рации. Джип резко набрал скорость и стал двигаться в сторону небольшого поворота, где был спуск вниз.

– Почему выстрел? Это не по плану! Ещё же минут сорок? Мне сказали точное время, что происходит? – Падлс был практически в истерике. Он резко схватил за плечо сидящего рядом с водителем и повернул его к себе. Что-то металлическое уткнулось ему в зубы, больно ударив по губе. В руке сопровождающего был пистолет. Левой рукой он взял за ухо Роберта и спокойно сказал:

– Будешь орать, я тебя успокою, – и назидательно ткнул дулом в щеку. Роберт откинулся назад и повернул голову влево. Внизу в обрыве горела машина с друзьями. Что-то кольнуло в области сердца. Он закрыл глаза. Казалось, мозг лопнет от напряжения.

– Выпей, – Падлс увидел протянутую руку с флягой.

Виски сначала не помогал, а после половины фляги внутренний голос уже объяснял, что это не его вина, а результат упрямства Леммона, который и себя погубил, и товарища за собой подтянул, а ведь Роберт просил не брать Джека с собой.

– Успокоился? – на Падлса смотрело невозмутимое лицо сопровождающего.

– Да… да, – через паузу неуверенно выдавил из себя Роберт, – все нормально, я в порядке.

Сидящие в автомобиле жители Ачеха усмехнулись. Им, живущим на севере Суматры, где уже скоро тридцать лет, практически всю их сознательную жизнь, идёт война, было понятно всё без слов. Сердце у них не болит – для них это просто такая работа. Роберт выдохнул и выпил залпом оставшийся виски. Автомобиль спустился вниз по небольшой дороге, если так можно назвать эти две колеи. Они остановились метрах в пятидесяти от разбившейся машины. Это был огромный горящий факел. Путь падения был отчётливо прорисован разбросанными кусками разбитых стёкол и отвалившихся частей. Криков не было.

– Давай пакет, – водитель протянул руку.

Падлс передал пакет с мобильными телефонами, паспортами и ценными вещами. Ноутбуки горели вместе с людьми, водитель кинул телефоны в огонь, а паспорта обжёг зажигалками, порвал и испачкал землёй. Один из них кинул на землю метрах в десяти вверх, а другой рядом с авто. Водитель достал огнетушитель из своей машины и стал поливать огонь в районе задней двери. Когда через полтора часа приехали полицейские, все выглядело как автокатастрофа. В сгоревшей машине не было отверстий от выстрела, а колёса разметало во время падения.

«Видимо, стреляли в колесо или рядом, чтобы спровоцировать падение», – подумал Роберт. Его размышление прервал плохой английский:

– С вами желает поговорить начальник полиции. Вы меня понимаете?

Роберт кивнул.

– Вам нужна помощь доктора?

– Нет.

– Идите к автомашине, туда, – полицейский указал рукой на один из приехавших автомобилей. Роберт вылез из джипа и медленно пошёл в сторону полицейских машин. Он решил говорить то, что видел.

– Здравствуйте, мистер Падлс. Сожалею о случившемся и сочувствую вашему горю. Вам нелегко сейчас, присядьте в машину.

Роберт удивлённо смотрел на говорящего. Алкоголь в большом количестве притупляет чувства, но не узнать в начальнике полиции помощника Халид мат Юсуфа, с которым вчера согласовывал план нападения, мог только слепой и глухой.

– Сочувствуете? – Роберт стал нервно смеяться. – Убивать и сочувствовать одновременно? Вы уникальный человек, э… – Роберт пытался вспомнить имя, но через мгновение ледяной взгляд начальника полиции заставил Падлса замолчать.

– В машину сядьте, – резко произнёс начальник полиции.

Роберт икнул, перебор с виски дал о себе знать. Он опустился на сидение, и вдруг по его лицу потекли слезы. Падлс перешёл какую-то черту – это он и… не он, вроде здесь и не здесь, в этом мире, но как за стеклом. Какая-то безысходность мешала дышать и сильно сдавливала в области груди. Все происходящее было как в тумане, казалось, что все говорят как-то приглушённо. Роберт поднял голову:

– Вы меня тоже убьёте? Свидетелей ведь убивают? – он на минуту представил, что его подводят к дереву и стреляют. Странно, но показалось, что ему станет легче – раз и боли больше нет, страданий нет… ничего нет.

– Вы идиот?

– Что?

– Я спрашиваю, вы идиот? – не дожидаясь ответа, начальник полиции открыл подлокотник и достал бутылку. – Выпейте коньяк, два глотка, не более. Это приведёт вас в чувство. На сидении лежит бумага с текстом, это показания, написанные с ваших слов. Вам надо их внимательно прочитать, запомнить и подписать.

– Боюсь, я не в том состоянии, чтобы что-то читать, – еле слышно сказал Роберт.

– Тогда я вас арестую.

– За что?

– За идиотизм! И за нарушение правил дорожного движения, повлёкшее за собой гибель иностранных граждан и их водителя. У меня уже есть свидетельские показания. Кстати, родственник погибшего водителя, начальник смены тюремного караула, как раз сегодня дежурит… Выбирайте – или вы учитесь читать, пока я проверяю работу своих сотрудников на месте происшествия, или завтра я буду читать заключение о самоубийстве ещё одного участника дорожно-транспортного происшествия, который повесился, так сказать, от стыда, – начальник полиции захохотал, он был явно доволен своей шуткой. – Назад ничего не вернёшь, что сделано, то сделано. И вы, Роберт, в этом участвовали. Даю вам минут тридцать, пока я здесь поработаю, потом вас отвезут в больницу, там вы придёте себя, а известный вам человек посетит вас вечером, – начальник полиции развернулся и пошёл к остаткам сгоревшего автомобиля.

Роберт отпил коньяк, положил бутылку обратно, посмотрел на бумаги и спросил сам себя: «А может, так и лучше? В глаза Денни смотреть не надо и убеждать его в чём-то. По крайней мере, это не я его». Про Джека Тилиси Роберт почему-то не вспомнил.

Он не думал о нём и сейчас, здесь, в Сингапуре, в баре гостиницы. Да и разве можно думать о каких-то мелочах и маленьких людях, когда несколькими этажами выше решается судьба твоих миллионов?

К Роберту подошёл человек и попросил пройти за ним. Его пригласили и ждут в зале переговоров для презентации! На лице сама собой появилась приветливая улыбка. Он ничего не делал для этого специально, просто у него поднялось настроение – раз его пригласили, значит, всё по плану.

Падлс посмотрел в зеркало, поправил галстук и подмигнул себе. Он явно был в приподнятом духе и нравился себе.

_{Глава 9}

В кабинете Наджила в кресле у небольшого столика возле окна сидел Сарди – его давний друг и партнёр. Они провернули много тёмных дел. Он заехал обсудить сложившуюся ситуацию. На старте так удачно всё выглядело, а теперь надо спасать себя. Намит, старший родственник Наджила по линии матери, начальник полиции соседнего кабупатена, друг и партнёр Халида мат Юсуфа, брата Фаиза, предложил заработать приличные деньги. Схема отработанная – организация аварии с условием возврата тел погибших на родину. И как раз в то же время, когда они взяли груз Фаиза. Денег за акцию им заплатили столько, сколько они получили бы за пять таких заказов здесь, и оплатили все затраты по инсценировке, один джип чего стоит. Накануне акции они встречались с одним из партнёров Халида, который обеспечил документальное прикрытие сделки, телефоны, документы и передал информацию о семьях. Этот канадец думал, что их захватят, и он убедит объект подписать какие-то документы, а если он откажется, то на глазах коллег объекта расстреляют. Но Намит с Халидом решили, что пусть он живёт со своим планом в голове, так надёжнее, а команда Наджила реализует свой простой, отработанный механизм. Всё разыграли как по нотам, нигде не было срывов.

Наджил чистил апельсин ножом:

– Да, иногда двадцать два – это два туза, а иногда – это перебор. Что-то пошло не так, Сарди, если сегодня в моей тюрьме в больнице лежит, даже выздоравливает, некто, кто называет себя именем объекта.

– Странно. Выжить объект не мог, в сгоревшем автомобиле были останки трёх тел, – Сарди выглядел спокойным и уверенным в себе.

Наджил внимательно посмотрел на него:

– Естественно – они были в таком состоянии. Исследований не было. Да и какие исследования – одна лаборатория и та на другом конце провинции?

– Это, в принципе, и являлось залогом успеха акции. Есть свидетели плюс остатки документов и личных вещей. Собрали, что осталось, загрузили в закрытые гробы и передали сотрудникам Красного Креста. Плюс этого идиота, партнёра Халид мат Юсуфа. Он даже в больнице полежал пару дней, отходил от шока.

В кабинете на мгновение повисло молчание. Наджил покачал головой и вспомнил слова родственника:

– Помнишь, Намит сказал: «Зачем мучить человека и заставлять его играть шок? Ваша реализация позволит ему не притворяться – ему будет очень трудно по факту. Это абсолютная безопасность акции, и он всегда будет на крючке у Халида». Хитрый лис, одним ударом несколько целей.

– А Намит знает?

– Нет. Они рассчитались с нами полностью. А если объект жив, то они будут очень недовольны. Очень. У них крупная игра. Да и родственников у Намита много – одним легко может и пожертвовать – на кону окончание боевых действий и перспективы.

Сарди был невозмутим:

– Не переживай, Наджил, не из такого дерьма выпутывались и здесь что-нибудь придумаем.

– Как не переживать? Намит любит повторять, что лучше хитрый враг, чем честный дурак, да ещё и родственник. У него в почёте «принцип сапёра» – если ошибся, не переживай – похороним достойно и оплакивать будем. С юмором он, но над собой шуток не любит. Не нравится мне эта ситуация.

Наджил положил в рот очередную дольку апельсина. Он верил, что это помогает ему успокоиться, а витамины дают питание мозгу:

– Плохо, что Фаиз подозревает что-то. Его надо успокоить. Дёрнуло же меня сказать ему, что тело, которое нашли у старика Абдула, может быть связано с похищением груза.

– Ты сделал всё правильно. Нужно было выиграть время и показать какой-то результат. И не надо переживать о том, чего уже нет и не исправить, – Сарди попытался успокоить партнёра.

Он хорошо помнил, как неистовствовал Фаиз после пропажи груза. Наджилу пришлось недели две носиться по горам и искать зацепки, а в джунглях и горах ночью «не сахар», тем более в полосе боевых действий. Но надо было демонстрировать свою активность. И вдруг в одной из деревень сообщают, что старик Абдул с внуком нашёл на дороге раненого европейца или американца, короче, белый человек, без сознания и документов.

Сарди с Наджилом сразу предположили три варианта. Это либо один из сотрудников нефтегазовой компании или Красного Креста, которых периодически захватывали для получения выкупа. Либо это один из группы советников-консультантов, помогающих разобраться с новыми вооружениями бойцам, или это сопровождающий грузов, полулегальных или контрабандных. Вывод был только один – при любом раскладе они могли попытаться получить вознаграждение, выкуп или как минимум некие политические дивиденды, которые бы дали кабупатену пару—тройку грузовиков с благотворительным грузом от Красного Креста, который они бы успешно реализовали.

Раненого перевезли в больницу тюрьмы, потом разослали запросы о недавно пропавших иностранцах. К сожалению, никто не пропадал, и возможность выкупа явно уменьшилась. Поискали среди ранее пропавших, но информация была отрицательная. Через пару недель доктор сказал, что больной может пробыть в критическом состоянии длительное время. В разгар наведения конституционного порядка и боевых действий у начальника полиции очень много забот и заниматься активно поиском потенциального покупателя на это тело было практически невозможно.

Тогда Наджил решил использовать ситуацию иначе. Если официальной информации нет, то вполне возможно, что это один из поставщиков оружия, следовательно, его можно сделать козлом отпущения за груз Фаиза, а то, что он пока не может говорить, даст время, которое запутает следы, а там жизнь покажет. Поэтому он представил Фаизу этого раненого как результат своих поисков груза и возможного свидетеля или соучастника похищения.

И всё бы ничего, но то, что Наджил услышал сегодня, не укладывалось в его голове. Даже такой опытный полицейский и махинатор не мог предположить воскрешение человека. Начальник полиции был в лёгком шоке. Если он разговаривал с Денни Леммоном, за убийство которого он уже получил деньги, чьё тело отправил на родину вместе с другим его товарищем, то, получается, искать концы надо было среди мёртвых? Среди погибших в акции, которую он организовал и зачистил? Но там было три трупа. А теперь этот воскресший Леммон? В чудеса Наджил давно не верил, но жизненно важно понять, что происходит. Одна ошибка – и как минимум потеря карьеры и денег, а как максимум потеря головы, что скорее всего.

В кабинет к Наджилу зашёл один из его помощников:

– Шеф, вот файл с делом об июньской аварии, как вы просили. Там что-то не так?

Наджил положил дольку апельсина в рот и отрицательно покачал головой:

– Всё в порядке. Фаиз мат Юсуф вспомнил про этот случай, а я фамилии запамятовал. Наверное, готовится к очередной встрече с Красным Крестом или ещё кем-то, – он зевнул, всем поведением показывая, что ничего серьёзного в изучении дела об аварии нет.

Интерес помощника сразу угас, он спросил ещё пару вопросов и вышел из кабинета. Сарди улыбнулся:

– В тебе умер хороший актёр, Наджил, но, если серьёзно, официально тебе ничего не следует предпринимать.

Наджил ещё какое-то время смотрел на закрытую дверь:

– И это правильно – если официально начать расследование, то информация точно дойдёт до Намита, а ему объяснения не нужны. Плюс Фаиз будет в гневе, он ищет свой груз, а здесь вместо информации воскресший Леммон.

– Если поверить, что это наш объект, то теперь его надо отправлять обратно на родину. Значит, работа не сделана, а это большая проблема для нас.

– Будет крупный скандал. Кого отправили хоронить вместо него? Как проведено расследование? Виноват буду я. И перед Фаизом, и перед Намитом. Как далее сложится – непонятно.

Сарди понимающе кивнул головой:

– И убить неизвестного сейчас нельзя. Фаиз перестанет доверять тебе, будет подозревать, что ты зачистил концы и что-то знаешь о грузе или имеешь к этому отношение. Он будет уверен, что авария была подстроена, а недоверие Фаиза – это стопроцентная отставка и жизнь на пороховой бочке.

– Да, Фаиз будет копать. Копать будет серьёзно, а признаться можно в чём угодно, если к твоему лбу приставлен ствол автомата. Рано или поздно мне конец. Надо что-то придумать, Сарди. У нас пять дней.

– Может, вернём всё? И деньги, и Леммона?

– Что? Это не вариант! Вернут свои деньги и шлёпнут нас без тени сомнения. Забудь, тем более такая сумма.

– Может, это мы нашли концы и заставили вернуть.

– Сейчас другое время, Сарди. Деньги в банках, вычислят нас.

Наджил вздохнул и открыл папку. Он бегло осмотрел документы, протоколы, фотографии:

– Всё правильно, останки трёх человек. Значит так – в машине погибло три человека. Думай – мог ли быть там четвёртый?

Сарди тоже отломил дольку апельсина, аккуратно положил в рот и, причмокивая от удовольствия, стал размышлять вслух:

– Партнёр Халида был в первой машине. Во втором джипе были два иностранца и водитель. Если предположить, что в больнице объект, то в машине должно было быть четыре человека. Перед операцией наша машина оторвалась вперёд, а неизвестный тебе в больнице сказал, что они подобрали кого-то с сумкой. Там были повороты дороги, которые могли скрыть этот момент.

Наджил встал и подошёл к карте, висевшей на стене. Через минуту он нашёл место аварии и убедился, что там есть два поворота, что делало вполне возможным посадку кого-то четвёртого в автомобиль:

– Ещё один плюс за то, что неизвестный – это Леммон или кто-то, кто видел и знает ход акции. Иначе не объяснить факта, что лежащий в больнице рассказал о выстреле, спровоцировавшем падение автомобиля, – Наджил повернулся и посмотрел на собеседника, – доказать, что это Леммон, можно двумя путями. Найти пропавшего без вести. Но это трудно, сейчас в каждой деревне десятки потерянных судеб. Значит, надо проверить неизвестного на мелочах, которые знать может только он.

– А что это нам даст? – Сарди не совсем понял босса.

– Если это он, то мы вызовем Халида и Намита. Мол, появился кто-то, кто называет себя Леммоном. Но так как это неофициально, то встречу назначим в укромном месте. Надо, мол, опознать и потолковать. Здесь оформим, что этот неизвестный дал показания об участии в похищении груза по приказу Намита. Намит доверенное лицо Халида. А значит, приказ Намита мог быть приказом Халида. На основании этих данных мы якобы решим передать неизвестного в руки соседей с тем, чтобы они вернули груз.

Сарди улыбнулся:

– А на встречу они приедут с нехорошими намерениями убить нас, честных парней. Так? Но волей Аллаха нам повезёт, и мы останемся в живых?

– Мы будем вынуждены применить оружие… Или они вообще не доедут, мало ли, что может случиться по дороге?

– Это твой родственник, Наджил.

– Ты хочешь, чтобы он читал молитву на моей могиле?

– Нет, конечно. Ты прав – земля лучшее хранилище секретов.

Собеседники улыбнулись друг другу. Они были похожи на гиен, ищущих себе пропитание ночью. Наджил встал и подошёл к окну:

– Намит поедет точно. Халид под вопросом.

– Если Намита не будет, то Фаизу за груз или деньги надо будет спрашивать с Халида. Это жёстко, ему нужны будут доказательства.

– Доказательства – признание и покушение на нас. Мы вышли на след и едва остались в живых. Времени рассуждать мы ему не дадим. Как минимум сохраним доверие Фаиза. Намита нет – нет и рисков, а два миллиона наши, – Наджил потёр довольно руки.

Сарди не был настолько уверен:

– Если Халид не поедет и останется в живых, то он никогда не примирится с обвинениями брата и постарается достать нас.

– Будем надеяться, что поедет. А если и нет, то будет конфликт, развитие которого только укрепит веру Фаиза в то, что его кинул брат. Халид знал о грузе. Семья на то и семья – они быстро дойдут до желания грохнуть друг друга. Вот здесь Фаизу без нас не обойтись – мы ему и для защиты, и для нападения будем очень нужны. Так что справимся с Халидом.

– Красиво. Тебе бы романы писать. А с неизвестным что? А если это не Леммон?

– Проверим. Если Леммон, то мы его припрячем и после этой заварухи ещё денег срубим. Причём в двойном размере.

– Почему в двойном?

– Выкуп за него получим – это раз. И с партнёра Халида получим, который Леммона сдал, – это два. Прижмём его – он сразу к Халиду обратится, а тот или сам в проблемах, или уже у Аллаха. Падлс заплатит, я его знаю.

– Да, страх великая сила. Кому-то спать мешает, а кому-то кошелёк наполняет.

– Других вариантов не видно. Вернее, в других мы теряем деньги, доверие, власть и жизнь. Выбирать не приходится. Чашку чая?

– С удовольствием.

Настроение в кабинете явно улучшилось. Не зря говорят, что планирование – это восемьдесят процентов успеха. Через пару минут в кабинет принесли вазу с фруктами, восточными сладостями и фарфоровый чайник с двумя чашками.

– Как ты думаешь проверить неизвестного по мелочам, Наджил?

– Личной беседой. Классика – я буду добрый, а Фаиз – страшный человек. Но я ему поверю и готов помочь, а для этого мне нужна информация. Он-то мне её и даст.

– И что ты с ней будешь делать?

– Я – ничего. Далее ты поработаешь. Посетишь нашего компьютерного гения и проверишь всё. Ты всегда меня вдохновляешь на правильные решения, дружище. Я теперь даже хочу, чтобы у меня в больнице был Леммон.

– Запах денег кружит голову, Наджил. Давай решать нашу проблему, а потом, если будет безопасно, использовать возможности. Денег с груза мы взяли хорошо, за Леммона нам тоже заплатили, так что, если будет хоть малейшее подозрение или риск, – концы надо рубить. А то и своё потеряем, и чужого не возьмём.

– Да, не волнуйся. Я же себе не враг. Жизнь покажет. Может, мы и деньги возьмём, и концы обрубим. Так самый безопасный вариант. Согласись?

– Наджил, вкус крови из животного делает монстра. Вкус денег на крови делает из человека мертвеца, если он вовремя не умеет остановиться. Я знаю, что ты умный человек, но пообещай мне, что ты будешь взвешенно подходить к решениям и советоваться со мной.

Наджил улыбнулся:

– Конечно, дорогой. Кушай сладости, пей чай. Ты мне сегодня очень помог. Очень. Куда я без тебя?

Последняя фраза и улыбка Наджила Сарди почему-то не убедили. Он улыбнулся в ответ, отпил чай, но лицо его стало напряжённым.