Текст книги "Принцип предательства"

_{Глава 15}

Наджил вошёл в кабинет начальника тюрьмы и поздоровался. Начальник тюрьмы, тучный и всегда сильно потеющий, был явно не готов к такому визиту.

– Не волнуйся, Равшан. Я проезжал мимо и решил у тебя попить чайку. Устал что-то, и голова побаливает.

– Может, Тамина позвать? Какое-нибудь лекарство даст. Я чай организую. Согласны, шеф?

– Ну, может, ты и прав. Зови.

Через несколько минут в кабинете был запыхавшийся доктор. Бежал, потому что к Наджилу всегда надо бежать. Он человек властный и жёсткий. Ожидать от него можно чего угодно.

Через минуту, осознав цель приглашения, доктор успокоился, задал пару вопросов и предложил принести лекарства, отказавшись от чая. Наджил, цель которого была переговорить с Леммоном и сохранить этот визит в тайне, сделал вид, что не хочет утруждать доктора и сам сходит с ним в больничный корпус:

– Спасибо за чай, Равшан. И за идею с доктором, а так бы и ходил весь день с больной головой.

– Рад услужить, шеф.

– Это приятно и правильно. Давайте здесь без происшествий.

– Слушаюсь!

Доктор с начальником полиции пошли по направлению к больничному корпусу.

– Как у тебя на твоём медицинском фронте, Тамин?

– Хвала Аллаху, пока всё в порядке.

– Почему пока?

– Время неспокойное, поэтому пока, то раненые, то осмотр арестованных, то выезд в лагеря. Персонала немного. Поэтому всегда в напряжении. Сегодня вроде без дополнительных вводных.

– Понятно.

Доктор открыл ключом дверь в комнату. Достал упаковку таблеток из шкафа и протянул Наджилу.

– Сейчас одну, ну и на потом, на всякий случай, пусть в автомобиле будет.

– Спасибо, док. А что этот неизвестный, не хотел поговорить?

– Да нет. Правда, я ему лекарства сильные даю, а то он очень нервный стал. Спрашивал, почему ему не верят, почему угрожают.

– И ты что?

– Спросил, почему он считает, что я ему верю. Это его смутило. Спросил, какое число, и очень расстроился. Пару раз орал, но сестра на посту контролировала. Ничего особенного.

Наджил сделал вид, что собрался уходить, но остановился у двери:

– Кричал, говоришь. Хм, интересно. Давай я навещу нашего друга, раз я здесь. Он не спит?

– Не должен.

– Ты занимайся своими делами, ты мне не нужен, я на пару минут и поеду. Ещё раз спасибо за лекарства, – Наджил хлопнул доктора по плечу и пошёл по коридору к палате, где лежал Леммон.

Шум засова и открывающей двери разбудили Денни. Он сел на кровати.

– Добрый день, мистер… как вас?

– Леммон, – Денни был не готов к разговору, который снова начался с дикого вопроса о фамилии и его имени.

– Ну, хорошо, пусть будет Леммон. Так вас устроит? – Наджил вопросительно посмотрел на Денни.

– Да.

– Не будем ломать комедию и играть в психологические загадки. Я пришёл один, без Фаиза. Пришёл поговорить, просто поговорить и, может быть, помочь вам. Договорились?

Леммон усмехнулся:

– Что-то не очень верится.

– Верить или нет – это ваша проблема. А вот моя проблема – это приказ. Фаиз мат Юсуф человек серьёзный, и я полностью от него завишу. Если через пять, уже четыре, дня я не предоставлю ему доказательства, что вы тот, за кого себя выдаёте, или доказательства, что вы причастны к похищению груза с медикаментами и оружием, то мне прикажут вас расстрелять.

Денни молчал. Он теребил кусок одеяла, смотрел то на свои руки, то на начальника полиции, то на кровать. Возможно, он что-то и хотел сказать, но голоса не было.

Наджил как можно естественнее изобразил сочувствие, взял кружку, подошёл к небольшому баку и налил воды. Отпил сам и протянул кружку:

– Выпейте воды, – Леммон взял кружку, – нам надо поговорить, Денни. Спокойно обсудить, как вас вытащить отсюда живым. У нас война, и я офицер полиции. Руки по локоть в крови повстанцев. Но враг, преступник или гражданин другой страны – это разные вещи. Если вы ещё и невиновны… – начальник полиции вздохнул и посмотрел в зарешеченное окно.

Говорил он спокойно и убедительно. Леммону очень хотелось верить его словам: «Может, и правда, он честный человек, может, и правда, для него есть грань, которую нельзя переступить? А как проверить это? Никак! Да и какие альтернативы у меня есть? Никаких».

Наджил выдержав паузу, повернулся к кровати:

– Давайте кружку.

Он поставил кружку на прикроватный столик, развернул стул и сел, опираясь руками на спинку:

– Вы должны будете вспомнить любые мелочи, всё, что помните, чтобы, во-первых, убедить меня, во-вторых, я мог проверить эту информацию и, в-третьих, представить это Фаизу мат Юсуфу. Спрашивать вашего согласия я не буду. У вас и так нет иного выхода. Начнём?

Леммон кивнул головой:

– А что рассказывать? Я же всё рассказал, но вы мне не поверили.

– Это сейчас не важно. Аварию отложим в сторону. Давайте думать, что может убедить меня, что вы тот, за кого себя выдаёте.

Денни потёр рукой брови: «Авария? Это не авария, а покушение, причём со смертельным исходом».

– Вы меня поняли? – начальник полиции не оставлял времени на размышления.

– Да.

– Тогда не надо молчать. У меня не будет возможности посетить вас в ближайшие три дня, а за оставшиеся сутки я не смогу ничего проверить. Так что или сейчас, или я попрошу принести вам Библию.

Леммон сглотнул:

– Извините, просто я не очень хорошо себя чувствую, пытаюсь сконцентрироваться на вашей задаче и не знаю, с чего начать.

– Это другой разговор. Начните с простого. Почему у вас нет личных вещей и документов?

– Мы их отдали. Отдали Роберту и сопровождающему. Не помню, как его зовут.

– Допустим, а что там было?

– Мобильный телефон, зажигалка, портмоне, сумка с ноутбуком и там же был паспорт.

– Опишите всё подробно.

Пока Денни пытался в деталях рассказывать о своих вещах, Наджил слушал и понимал, что здесь полное совпадение: «Зажигалка – эксклюзивная. Перечень вещей совпадает. Но вполне возможно, что человек мог хорошо знать Леммона, следить за ним или успел пообщаться. Всё и всегда решают мелочи. Жаль, что исполнители торопились и подожгли паспорт со стороны фотографии, а надо было бы с другой. Тогда не было бы этой ситуации. Заказ был бы выполнен. Не сразу, после проверки у старика Абдула, но проблем бы не было. И рисков… Денни Леммон должен был погибнуть и погиб бы. Ну а то, что в гробу не он, – судьба. А теперь для сохранения своей жизни придётся убивать тех, кто заказал его убийство. А сам Леммон, если это он, поживёт ещё. Вот такой поворот судьбы. Эх, мелочи, мелочи. Добавишь к ним человеческий фактор или глупость, и всё – дело испорчено».

Наджил уже не переживал, он знал, зачем он пришёл и что хотел спросить. Когда Денни закончил, он перевернул страницу блокнота:

– Хорошо, представьте, что вы на моем месте. Что бы вас убедило в том, что я Леммон?

Денни задумался:

– Наверное, что-то личное, что можно перепроверить и об этом знать могу только я.

– И что это может быть?

– Номер телефона моей жены.

– Возможно, но вы уверены, что этот номер знаете только вы?

– Нет, конечно, но вы можете позвонить.

– Вы думаете, я знаю голос вашей жены?

– Простите.

– Если вы Леммон, то только мелочи вас спасут.

– Моя жена любит духи «Елисейские поля».

– И как мне это проверить? Понюхать вашу жену? – Наджил сделал вид, что разочарован и начинает злиться.

– Только не уходите, прошу вас, я что-нибудь вспомню.

– Хорошо. Как зовут жену вашего друга, который был в машине вместе с вами?

– Мария. Мария Тилиси.

– У них есть дети?

– Да, двое, близняшки, девочки Элизабет и Дженифер.

Через минут пятнадцать Наджил знал адреса, номера телефонов, названия, имена, машины, цвета, описание домов, даты, ещё какие-то мелочи о Денни и Джеке, их семьях, образе жизни. Леммон устал, активный мозговой штурм ему дался нелегко.

– Вижу, что вы устали. Я обещаю всё проверить. Если что-то ещё вспомните, то попросите доктора дать вам бумагу. Напишите, и доктор передаст мне, я к вам подъеду сразу, как смогу. Крепитесь. Вы заставили меня думать, что вы и есть мистер Леммон, но подождём итогов проверки, – Наджил подмигнул и вышел из палаты.

Дверь закрыли на замок. Опустошённость и надежда. Вот и всё, что чувствовал Леммон: «Может быть, такие же эмоции у приговорённых, которые ожидают своей участи в камере смертников. И жить хочется, и выть смертным воем от безысходности… И неизвестности». Он вытер пот со лба, смахнул появившуюся слезу и пошёл к бачку налить стакан воды. В горле у него пересохло.

_{Глава 16}

Мария Тилиси закинула очередную партию белья в стиральную машинку. За последние полгода Мария очень сдала. Потеря мужа тяжёлой болью отражалась в каждом её движении. Единственный мужчина, отец, муж, опора и надежда. Если и есть понятие быть счастливой в замужестве, то это тот случай. Джек, несмотря на кажущуюся простоту, частые шутки и желание улыбаться всем окружающим, внутри был человек серьёзных и правильных принципов. Он мог шутить, может быть, где-то переступая грань дозволенного, но его слова никогда не расходились с делом. В нём было много качеств, за которые любят, уважают, дружат. Джек любил Марию и умел всегда сделать что-то, пусть незначительное, но всегда оригинальное, душевное, что иногда даже вызывало слёзы счастья. Мария знала, что Джек – это её мужчина, её друг и помощник. Он всегда так и говорил:

– У нас в семье две половины. Лучшая, собранная из красоты и достоинств, и моя, собранная из всего остального, – и смеялся.

Это было удивительно. Он мог сам что-то рассказать, раз в десятый, и так заразительно хохотать, что даже самый грустный человек отвлекался от мрачных дум и улыбался. Зарабатывал он неплохо, правда, частые командировки отбирали время и создавали определенный дефицит общения, а им так хотелось как можно больше побыть вместе… Мария недолюбливала этот ритм работы, но терпела. Джек выбрал такую профессию. Она кормила их, тем более что после рождения дочерей Мария занималась исключительно домом. Они очень хотели детей, долго не получалось. Верили, что получится, взаимной любовью поддерживали друг друга и готовились, что семья станет больше. Продали свой маленький дом, купили больший. Остаток кредита погасили в год, когда Мария была беременна. Наступила такая изумительная полоса. Известие о беременности было огромным счастьем, а чуть позже узнали, что будет двойня – как благодарность за терпение и награда за любовь. Беременность протекала без осложнений. Они поменяли обстановку в доме и сделали небольшой ремонт. Рождение дочерей было счастливым финальным аккордом такого важного и напряженного периода. Они сумели создать своё уютное гнёздышко Тилиси с двумя очаровательными дочками и начали жить так, как мечтали, – полноценной и счастливой семьёй…

Мария посмотрела в зеркало на своё заплаканное лицо, давно не знавшее косметики. Волосы были завязаны в пучок видавшей виды резинкой. В нескольких локонах отчётливо блестела седина.

– Господи, почему хорошие люди так мало живут? Почему ты их так рано забираешь? Может быть, я в чём-то неправа, и ты мне дал такое испытание. Но дочки? Они маленькие, они так любят своего отца. Как же им без него? Их же надо не только одеть, обуть, накормить и воспитать. Им надо дать образование, а как мне без работы и мужа это сделать?

В комнате раздался звонок телефона. Мария ополоснула лицо водой, вытерла руки о полотенце и подошла к телефону.

– Здравствуйте, могу я поговорить с кем-нибудь из Тилиси?

– Да, Мария Тилиси, слушаю вас.

– Это вас беспокоит менеджер дилера компании «Ниссан». Если я правильно понимаю, то ваша семья владеет двумя автомобилями нашей марки.

– Двумя?

– Да, мы проводим акцию, поэтому хотели бы вас с мужем пригласить в наш салон на презентацию с вручением сертификатов, дающих право…

– Извините, но у нас одна машина, а не две. Была одна. Я продала её недавно. Мой муж погиб, поэтому спасибо, но мне ничего не надо.

– Ох, простите, э… Мария, правильно?

– Да, ничего.

Ей показалось, что у говорящего был сильный акцент. Наверное, недавно приехал и работает в автосалоне, там часто можно встретить такой персонал.

– Разрешите ещё минутку. Один вопрос. Вы сказали, что машина одна. Была. А по нашей информации две. Возможно, ошибка или есть однофамильцы. Не будете ли вы так любезны подсказать марку автомобиля, цвет и номер.

– Подождите, – Мария подошла к столу, который раньше был рабочим столом Джека. Теперь там лежали все документы в огромной папке. Она боялась из-за своего состояния что-нибудь потерять и всё складывала в одно место, чтобы потом когда-нибудь навести порядок. Документ на продажу был там. Она прочитала данные в трубку телефона.

– А машину вы продали по причине аварии? Планируете что-то ещё покупать?

– Не планирую ничего покупать, с машиной всё в порядке. Просто я в последнее время не могу сидеть за рулём, и она большая для меня. Мужская, что ли.

– Понимаю, эту марку предпочитают мужчины, семейный автомобиль. Значит, с вашим мужем несчастье произошло не на вашем автомобиле?

– Почему вас это интересует?

– Простите. Может, мы вам можем чем-то помочь?

– Спасибо, но мужа вы мне не вернёте.

– Примите наши соболезнования, давно это произошло?

– В июне. За границей. Автомобильная авария, – Мария заплакала, – их привезли в гробах, похоронили. Мы даже попрощаться по-людски не смогли, – слёзы потекли сильнее.

– Простите, ещё кто-то погиб, друг?

– Да, Денни Леммон, но его похоронили на другом кладбище.

– Мария, вы знаете, у нас есть фонд для детей. Может, какие-нибудь подарки, поездки, билеты на рождественские представления. У вас есть дети?

Было странно, что незнакомый человек что-то предлагает и спрашивает. Разговаривать Марии не хотелось. Боль разлилась знакомой скоростью по телу. Но и обижать человека она не хотела, вдруг он от чистого сердца.

– Да, дочки, Элизабет и Дженифер, двойняшки.

– Если вы не против, может, мы включим их в программу своего фонда, и вам передадут подарки и приглашения на рождественские представления. Надеюсь, это хоть как-то поможет вашим детям получить положительные эмоции в такое трудное для вас время, это важно для их развития.

Мария нехотя согласилась:

– Хорошо, включайте.

– Подскажите их даты рождения, полные имена и ваш адрес, пожалуйста.

Мария продиктовала запрошенную информацию.

– Благодарю вас, держитесь, ближе к Рождеству представитель фонда посетит вас.

– Спасибо, до свидания.

Мария положила трубку, вернула документы обратно в папку на столе: «Надо сказать Фионе, что принесут билеты из фонда для детей. Может, и для её дочери что-нибудь пригодится. Хотя она уже большая и самостоятельная». Она вытерла глаза и вернулась к стирке. Стирать приходилось много, но этот нехитрый процесс отвлекал её, вряд ли можно сказать успокаивал, может быть, чуть-чуть приглушал боль.

_{Глава 17}

– Молодец, Гунаван. Как думаешь, твой акцент она услышала?

– Обижаешь, Сарди. Я учился у американца. Плюс она расстроена гибелью мужа. Так что, думаю, всё окей.

– Хвала Аллаху. Телефон можно вычислить будет?

Гунаван, молодой человек, сидящий за столом с несколькими компьютерами, рассмеялся. Он был из современной молодёжи, его можно было не любить только из-за стиля одежды, но он был гением, вернее хакером, к тому же родственником. Так что Сарди закрывал на это глаза. «Глупо приехать в Медан, чтобы конфликтовать с Гунаваном. Он, зная себе цену, может и вспылить или вообще отказаться работать. Эмоции только мешают делу. Поэтому пусть одевается как хочет. Может, станет старше и перебесится?»

– А для чего тебе это, Сарди?

– Зачем спрашиваешь? Тебя не учили, что молчаливым Аллах даёт мудрость, а говорливым короткий век?

Гунаван смутился:

– Ну я так, по-родственному

– С родственника спрос больший, помни это! Тебе работу заказали – ты сделал. Остальное не твоё дело. Уяснил?

– Да!

Гунаван расстроился, что его вопрос вызвал такую реакцию. Сарди улыбнулся:

– Не переживай! Ошибки дают пищу разуму. Разум из ошибок плетёт опыт, а опыт – это платформа мудрости. Я тебе это как родственнику сказал, чтобы ты берёг себя. Работа у тебя редкая, люди к тебе разные ходят, а жить надо долго.

Гунаван кивнул головой. Сарди достал скрученные в трубочку американские купюры.

– Держи, надеюсь, потратишь их с умом.

– Будет сделано, – настроение компьютерного гения резко улучшилось.

– Не обижайся, сынок. Лучше профилактика болезни, чем похороны. Правда?

Не согласиться было трудно. Сарди посмотрел на Гунавана:

– Только между нами. Ты хорошим людям помог. Важное дело сделал. Женщина после похорон в плохом состоянии, а дело делать надо, и ей помочь тоже. И так, чтобы никто не знал. Вот ты этому и помог. Но если ты об этом кому-нибудь расскажешь, то убьют меня, тебя и эту женщину с детьми. Ты хочешь, чтобы из-за тебя погибли дети?

– Нет, конечно.

– Вот поэтому я и не хотел тебе говорить. Надеюсь, ты урок мой запомнишь, а то, что я к тебе приезжал, и ты куда-то звонил – забудешь. Договорились?

– Слово Гунавана!

– Вот и умница!

Сарди достал ещё одну стодолларовую купюру и протянул Гунавану:

– Это тебе премия, для памяти.

Лицо Гунавана стало серьёзнее. Он сложил купюру пополам и положил в карман куртки. Сарди приобнял его, и они тепло попрощались.

Он торопился обратно. У него было очень мало времени. Ему всегда надо было торопиться, чтобы выживать.

_{Глава 18}

Понедельник не всегда можно назвать днём хорошего настроения, но Винглер был в отличном состоянии. Вчера вечером он созвонился с Томасом, который, как обычно подшучивая, сказал, что к двенадцати часам будет готов с информацией по Роберту Падлсу. Выпив пару кружек душистого чая с хлебом, мёдом и сыром, Чарлз направился к управлению полиции, где служил Рабецки.

Ровно в двенадцать Томас выскочил из дверей полицейского управления, пробежался по улице и сел в «Додж» Винглера. Долго беседовать времени у него не было. Он передал лист с информацией Чарлзу, прокомментировав, что ничего интересного нет, за исключением банковской операции. Оказалось, что Падлс является клиентом крупного банка, где одним из руководителей службы безопасности трудится приятель Рабецки. Учитывая многолетние отношения и обещание вознаграждения, Томас получил неофициальную информацию, что на счёт Падлса поступила крупная сумма, и он досрочно закрыл ипотечный кредит. В принципе, это не очень выгодно, но если Падлс собирается продать дом, то продавать выгоднее, закрыв кредит. В этом случае банк со своим интересом в сделке участвовать не будет. Винглер поблагодарил старого друга. Рабецки напомнил про гонорар для сотрудника службы безопасности банка, закинул пакет с виски себе в машину и побежал обратно.

Чарлз внимательно просмотрел бумаги:

«Значит, не врал, что хочет начать новую жизнь. Как-то это очень быстро? Или быстро потому, что я стал этим заниматься, и посыпались нюансы, из которых вырастают версии, определяющие ход расследования», – детективу было над чем подумать.

Он решил не предупреждать о своём визите Падлса. Приехать неожиданно, познакомиться и посмотреть на его реакцию. Винглер завёл автомобиль и тронулся в сторону делового центра, расположенного недалеко от Гастауна, дарящего туристам экзотику девятнадцатого века. Офис, где работали Падлс и Леммон, располагался в одном из высотных зданий, недалеко от Бенталл-центра и Марин Билдинг. Минут через сорок он был на месте. Это был обычный бизнес-центр, где располагались офисы различных компаний. Такой муравейник, где все входят или выходят, у многих людей сосредоточенные лица, на этажах слышен звук шагов, оргтехники, кофеварок, в курительных комнатах периодически висит дым и слышится смех. В общем, нормальная офисная жизнь.

Чарлз направился к лифту. Офис находился на восьмом этаже. В холле было много народу. Он не захотел толкаться и, пропустив первых два, вошёл в третий лифт, пришедший сверху, но нажать кнопку не успел. Его остановил приятный женский голос:

– Минуточку! Оп, спасибо!

В кабину лифта заскочила приятная на вид женщина лет тридцати трёх. В руках у неё было несколько папок с документами. Она явно здесь работала. Не надо быть детективом, чтобы понять это, – на ней не было верхней одежды, а в конце октября мало кто ходит по улице без куртки или плаща. Одета она была достаточно ярко. Светлая блузка и тёмно-бордовая юбка-карандаш идеально подчёркивали все прелести чуть полноватой фигуры.

– Вам какой этаж? – выразительный взгляд тёмных глаз, чувственный, слегка приоткрытый рот, запах духов и расстёгнутые верхние пуговицы на блузке сделали своё дело. Сознание детектива находилось где-то в области фантазий, и он оставил вопрос без ответа. Женщина игриво покачала головой:

– Ну, раз вы молчите, то поедете со мной, на восьмой этаж. Лифт у нас небыстрый, так что за время подъёма вы или обретёте дар речи, или совсем его потеряете, – она нажала кнопку с цифрой восемь.

Неожиданная спутница была очень красива и вела себя легко и естественно. Не спрашивая согласия, она вручила Винглеру папки, чтобы освободить руки, и повернулась к зеркалу поправить причёску. Она знала, что нравится мужчинам, и умела это делать. Чарлзу такое умение всегда импонировало, учитывая его холостяцкий образ жизни. Лифт – это место, где и так трудно не нарушить личное пространство, а здесь такой подарок судьбы. Он улыбнулся, что не осталось незамеченным.

– Вижу, вы оживаете. Это приятно. А то такой видный мужчина и молчит. Хоть улыбаться умеет.

– Просто не нахожу слов.

– Верю, в таком процессе бывает и не до слов.

– В каком процессе?

– Изучения женской красоты. Вы меня с головы до ног осмотрели и даже сейчас пытаетесь рассмотреть родинку или кулон в моем декольте.

Чарлз вздрогнул:

– Извините, – он собрался и посмотрел спутнице в глаза.

Она с заинтересованной улыбкой и едва уловимым чувством превосходства поймала его взгляд:

– Семь… восемь. Я выхожу, господин молчун, не обижайтесь, но дам вам совет. Мужчина – это охотник, поэтому должен уметь вовремя накидывать лассо… И не только на шею лошади, – неожиданная спутница забрала папки и вышла из кабины лифта.

Чарлз тоже вышел и попытался сориентироваться. Его попутчица обернулась:

– О! Это восьмой этаж, мистер молчун. Или вы мой совет приняли буквально?

Он хотел что-то сказать, но по-доброму рассмеялся:

– Вы ошиблись только с «или».

– Надо же, прорезался голос. Поясните, что значит «с или», – она кокетливо попыталась изобразить голос Чарлза и положила папки на диван в холле у лифтов.

Винглер принял призыв к общению:

– Это значит, что мне надо и на восьмой этаж, и я с удовольствием воспользуюсь вашим советом. Если, конечно, вы не против?

– Не знаю, не знаю… Молчанием девушку не соблазнить.

– А обедом в честь знакомства?

– Я с незнакомыми мужчинами не обедаю, – её взгляд не оставлял сомнений.

– Это очень правильно. Разрешите представиться, Чарлз, частный детектив.

Винглер уже был самим собой. Заминки бывают и у опытных. В конце концов, не каждый день встречаешь красивую женщину с чувством юмора, которая оказывает тебе знаки внимания.

– Детектив, как романтично, – собеседница слегка прикусила губу и на секунду прикрыла глаза, – Бренда. Бренда Барстон, – она протянула руку.

– Очень приятно. У красивой женщины – красивое имя.

– Благодарю. Исправляетесь на глазах. Смотрите не переборщите.

– Буду стараться. Так какое ваше решение?

– Решение?

– Да. Относительно ланча или вечера. Мы ведь теперь знакомы.

– А вы, однако, шустрый. Ещё не получили ответа про ланч, а уже предлагаете ужин.

– Ланч обычно деловой, а вы, Бренда, женщина для романтической обстановки.

– И конечно, вы знаете, где самая прекрасная кухня и атмосфера. Не так ли? – Бренда сделала вид, что банальщина ей не очень нравится, но она воспринимает это как элемент игры, а сама ожидает чего-то исключительного.

– Признаюсь, да! Но сегодня я вас туда не приглашу, – заинтриговал Чарлз.

– Вот как? Интересно знать почему? – удивление и интерес отразились в глазах Бренды.

– Потому что вы имеете дело с воспитанным джентльменом, хотя внешний вид может заставить и сомневаться в этом, но прошу поверить мне на слово.

– Верить первому встречному? Мужчине? Из лифта? Это как-то легкомысленно, вы не находите?

– Да, пожалуй.

– Джентльмены, Чарлз, всегда отвечают на вопросы.

– Опять согласен. Сегодня удивительный день. За несколько минут я столько раз полностью согласился с женщиной. Уверен, вы проходили специальные курсы по психологии общения. Надеюсь, только это меня и спасёт после ответа на ваш вопрос.

– Дерзайте, Чарлз. Я сегодня добрая. Итак, почему?

– Вы очаровательны! Мечта любого мужчины! Дали такой дельный совет. Поэтому мужское воображение сразу нарисовало вас… в моем собственном доме, за ужином на двоих, при свечах… Идеальная ситуация, но не место. Знаете, как только я представил вас в окружении того, что творится у меня дома, я и потерял дар речи. Мне сегодня же необходимо начать ремонт или как минимум навести порядок. Ну, знаете там… рубашки, носки, пыль…

Бренда скрестила руки на груди и, сдерживая улыбку, пыталась сделать заинтересованное лицо:

– Ну, продолжайте, очень интересно.

– Много хороших мест в нашем городе, но идеальное место для ужина в прекрасной романтической атмосфере только одно, – Винглер отвёл глаза и сделал многозначительную паузу.

– И где оно?

– У вас дома. Я абсолютно уверен, что у такой красивой и ухоженной женщины прекрасный дом.

– Да вы нахал! Пара минут, и из застенчивого молчуна вырос самоуверенный «мачо».

– Позвольте не согласиться. Я честно и открыто сказал, что сегодня мы к вам не пойдём, мы пойдём в другое место. Так что я джентльмен… хоть и парень не промах.

– Большое спасибо. Скромность вам явно незнакома.

– Вы очень проницательны, надеюсь, что моя открытость не сломает мне жизнь, – теперь уже Винглер атаковал глазами и смеялся.

– А что, есть предпосылки?

– Любовь, знаете ли, штука серьёзная. К кому-то приходит, к кому-то нет. Один минус, никогда не сообщает о своём приходе. Раз – и ты уже жертва биохимического процесса и ничего с собой поделать не можешь.

– Блестяще. Вы первый из знакомых мне мужчин, кто заговорил о любви через несколько минут знакомства.

Чарлз шутливо сделал обеспокоенное лицо:

– Только не говорите мне, что вы не верите в любовь с первого взгляда.

– Вы будете разочарованы. Не верю! – Бренда повернулась, чтобы взять папки.

Винглер коснулся её локтя правой рукой и неожиданно сменил тон:

– Пусть ваш опыт не принимает никаких решений. Возможно, вы не верите в любовь с первого взгляда, но первый взгляд всё равно есть. И ни в одной книжке не указано точное время признания в чувствах. Вы мне очень понравились. Правда. Моя мама говорила мне, что, если чувствуешь что-то настоящее, то нет никаких преград для признаний. Признания подобны эху. Они либо вернутся к тебе – как отражение твоих чувств, либо ты не услышишь их отражения и почувствуешь пустоту и одиночество.

Бренду покорила эта искренность. Покорила и удивила. Такой странный, слегка помятый, детектив молчал, потом с юмором заговорил, а теперь так трогательно и просто сказал о, может быть, самом важном, что должно быть в жизни.

– У вас мудрая мама, Чарлз, – тихо сказала Бренда.

– Дайте мне шанс. Может, наша встреча неслучайна. Пообщаемся, познакомимся поближе. Одно могу сразу гарантировать – если вы не любите готовить, то я с удовольствием вам приготовлю ужин или отведу в ресторан.

Бренда нежно посмотрела в его глаза. Она часто получала предложения, серьёзные и нет, и была уверена, что умеет читать по лицам мужчин причину предложений и глубину желаний. Она больше не хотела растрачивать себя на скоротечные романы, разовые встречи. Её сердце ждало любви, настоящей и большой, но в этот понедельник она совсем не была готова, что кто-то внезапно ворвётся в её жизнь. Ворвётся по-настоящему…

Чарлз коснулся и левой рукой второго локтя:

– Вам, наверное, надо подумать. Я подожду. Если вы сегодня не готовы или не можете, то разрешите мне узнать ваш номер телефона и позвонить… Завтра! До среды я не выдержу.

Бренда с благодарностью посмотрела на Чарлза:

– Как сказала бы моя подруга, не надо флиртовать с незнакомыми мужчинами в лифте…

Она не стала договаривать любимое выражение Стеллы до конца: «… мужчина тоже человек. И семью без него не сделать, и детей не родить, а если к семейным ценностям данный самец не приучен, то как минимум пару раз для женского здоровья сгодится». Эта была не та ситуация и не на первой встрече отпускать такие шутки. Бренда почувствовала, что этот детектив задел какие-то струны её души. Задел сильнее, чем прошлые романы. Она отчётливо понимала, что не хочет говорить нет:

– А что вы любите готовить?

– Многое, могу сделать пасту с морепродуктами. Под белое вино очень подойдёт. А на десерт мороженое, клубничное.

– Очень вкусно рассказываете. Давайте подойдём к моему офису, и я вам дам визитку. Позвоните завтра, когда будет удобно. Сегодня я не могу, а завтра может быть. Мучить вас до среды не буду. Мужчин надо беречь. Согласны?

Чарлз отпустил локти, медленно опустил руки и выдохнул:

– Договорились. Я помогу вам донести папки?

Бренда кивнула головой и пошла вправо по коридору соблазнительной походкой:

– Я в 818. Наша компания занимает несколько помещений в конце правого коридора крыла. Это вам на всякий случай.

Чарлз быстро взял папки и инстинктивно посмотрел на перечень компаний, висящий у лифта. Сомнений быть не могло. Эта компания мужа Фионы и Падлса. Он выругался про себя: «И как теперь не смешивать работу и личное? Как теперь объяснить свой интерес к компании Бренды?» Он был искренен, но поверит ли она ему?

Сам бы Винглер не поверил. Он детектив. Частный детектив, не полиция, значит, пришёл что-то разузнать и вошёл в доверие Бренды, чтобы получить информацию: «Вот жизнь, а? Надо было не ждать пустой лифт, а ехать на первом. Пусть в толпе. Зато сейчас не было бы проблем и душевных переживаний. Зашёл в офис по делам, узнал всё, что хотел, и познакомился бы с Брендой».

Чарлз был уверен, что мимо неё он не прошёл бы в любом случае. Он почувствовал возможность начать что-то большое, серьёзное. «А теперь что? – мысли царапали душу, пока они шли по длинному коридору, – абсолютно точно, что какой-нибудь урод наследил у неё в душе каким-нибудь сволочным поступком. Хорошо, что она ищет ещё общения, а не замкнулась и перестала верить мужскому полу. Как теперь сохранить ощущения, которые возникли между нами? Как не потерять доверие? Это после некоторого времени вместе легко открыто объясняться, потому что уровень доверия очень большой. А сейчас этому уровню всего пять минут разговора. Одно неосторожное слово, поступок – и все надежды разобьются в клочья!»

Бренда приложила пропуск к электронному замку и открыла дверь:

– Подождите секундочку, – она скрылась за дверью и через пару секунд вернулась, – вот вам моя визитка. Я буду ждать вашего звонка. Давайте папки.