Текст книги "Принцип предательства"

_{Глава 13}

Прошло несколько дней после встречи на кладбище и обеда у вдовы Леммона. Первые пару дней Винглер копался в своих ощущениях. Потом накидал на бумаге все известные факты, которые она ему рассказала, и попытался сделать некий план расследования. Он два вечера читал массу материалов из интернета. Сам не знал, что он хотел там найти, просто читал всё, что могло относиться к мужу Фионы и его работе.

Время шло, но Фиона его не беспокоила. «С одной стороны, это хорошо, с другой, странно. Обычно люди звонят и по пустякам. Она или очень умный человек, или действительно тронулась от горя. А может, забыла?» – периодические размышления и сомнения мешали работать.

На третий день Чарлз посетил своего старого товарища Томаса Рабецки, который до сих пор трудится в одном из управлений полиции. За хороший виски и обещание подкинуть несколько купюр из гонорара он проверил данные Леммона. Муж Фионы был чист как стёклышко, а в официальных сводках прошёл погибшим в автокатастрофе на Суматре. Останки сгорели, документы о расследовании получены, авария была при свидетелях, одним из которых является Роберт Падлс. Сотрудники консульства организовали возврат тела домой. Похоронен там, где он встретил Фиону. И что здесь непонятного?

В активе детектива – только её сон и уверенность, что в гробу был не Денни. Не зря Томас рассмеялся над ним, а потом спросил, не заразно ли это. Может быть, и заразно, но как жить, если ты веришь человеку. Просто веришь. Может быть, хочешь верить, но как понять – веришь или хочешь верить. Чарлз был уверен, что это оттенки одного и того же, и после выходных решил посетить офис компании, где работал Леммон, и встретиться с Падлсом. Обычно в выходные он обязательно посещал матчи любимой хоккейной команды «Ванкувер Кэнакс», которая стала чемпионом своего дивизиона в прошлом сезоне. Но в этом году был объявлен локаут, и ничего не оставалось делать, как вспомнить былое и хорошенько напиться в баре недалеко от дома.

В воскресенье Винглер проснулся ближе к полудню. Похмельный синдром он побеждал только сном. Похмеляться алкоголем не мог, зато любил выпить что-нибудь кисломолочное и принять душ. Это его реанимировало. Под струями тёплой воды всегда приходили мысли о количестве выпитого, о принятии жёсткого решения больше не пить… но наступала новая суббота, и все обязательства перед собой куда-то исчезали…

Чарлз вышел из душевой кабины и посмотрел на слегка запотевшее зеркало:

– Да, мистер Винглер… Если не бриться, то в зоопарке в вольере с орангутангами легко сойдёшь за своего.

Он улыбнулся, представив себя на ветке, громко дышавшего и произносящего какие-то непонятные звуки, отдалённо напоминавшие человеческое угу-угу:

– Обезьяны были бы в шоке, первый парень в вольере… Если бы там были только самки, Энимал Плэнет показывал самцов – что-то они не очень дружелюбные.

Он посмотрел на руки:

– Вроде не дрожат. Можно побриться и что-нибудь поесть.

Через минут сорок он был уже более доволен своим видом и самочувствием, подмигнул себе в зеркале и сел за рабочий стол, где были разбросаны листы с материалами по мужу Фионы, хотя говорить разбросаны нельзя. Это так кажется, особенно женщинам. Правильнее сказать – бумаги лежали в особом порядке, который понятен исключительно владельцу стола. Другим данный порядок не понять, поэтому, когда они видят эту кучу бумаг, кроме слова бардак на ум им ничего не приходит… От чтения Чарлза отвлёк телефон.

– Добрый день, можно услышать мистера Винглера.

– Он уже говорит с вами, мадам.

– Это Фиона. Фиона Леммон. Помните меня? – голос был тихий, даже слегка заискивающий, но он знал, что это ошибочное впечатление. Это голос воспитанной и уставшей женщины, которая очень надеется на помощь в поиске правды. К сожалению, на помощь только от него, не очень успешного детектива, который последние пару лет больше тратил себя, чем помогал другим.

– Да, я узнал вас, Фиона. Чем обязан? Что-то случилось?

– Да нет, просто я хотела узнать, есть ли какие-нибудь новости. Прошла почти неделя.

– Я пока не могу сказать ничего определенного. Собираю информацию во всех возможных источниках.

– Понятно. Спасибо. Извините, что побеспокоила вас в воскресенье.

– Фиона, это вы меня извините, я должен был позвонить, но не было повода, а расстраивать вас отсутствием информации не хотелось.

– Да-да. Я все понимаю. Я вам благодарна. Скажите, а вы встречались уже с Робертом?

– Пока нет, а что?

– Да нет, ничего. Он вчера сделал мне предложение. Понимаете?

– Не очень, что он вам предложил? – Винглеру показалось, что Фиона улыбнулась, услышав его вопрос.

– Он мне предложил руку и сердце, уехать с ним и начать новую жизнь.

Чарлз молчал. Это было неожиданно, а сказать глупость ему не хотелось.

– Алло, мистер Винглер, вы там?

– Да, да. Извините, что-то с голосом. Ну и что вы ему ответили?

– Ничего, обещала подумать. В любом случае, я буду принимать какие-либо решения после результата вашей работы. Я надеюсь найти правду.

– Понятно. А вы ему сказали про меня?

– Нет, мы же договорились с вами. Я чувствую, не надо говорить ему, что вы расследуете дело Денни по моей просьбе.

Винглер ничего не ответил на это. «Чувствуете», – для него это как ножом в сердце. Чувства к делу не пришьёшь, их даже потрогать нельзя, а ему нужны исключительно факты. А факт был один – она не очень доверяет Падлсу, а он делает ей предложение… через несколько месяцев после гибели мужа.

– Фиона, я всё понял. Координаты вы мне все дали. Наступающую неделю я проведу во встречах, в пятницу—субботу мы с вами встретимся, и я постараюсь сказать вам что-то определённое. Договорились?

– Да. До свидания.

– Берегите себя. Я вам позвоню.

Чарлз положил трубку и задумался: «В этом Падлсе что-то есть. Прежде чем с ним встречаться, надо и по нему посмотреть информацию. Завтра заеду к ним в офис и к Томасу. Опять попал на бутылку виски. Хорошо, что деньги в настоящей дружбе не проблема».

_{Глава 14}

Фиона выключила телефон и попросила Деву Марию дать сил детективу разобраться в этом деле и помочь ей в поисках правды и успокоении души. Проведя рукой по фото мужа, она поправила сползающую кофту и пошла на кухню заварить чай. После поездки в ресторан и разговора с Робертом её периодически знобило. Странно, но температуры не было. «Видимо, нервное», – решила она, кинула в чай плоды сушёного шиповника и посмотрела на фото с мужем. После встречи с Робертом у неё остался неприятный осадок в душе:

– Денни, мне тебя очень не хватает. Прости меня…

Падлс позвонил ей в пятницу часа в три и предложил поужинать где-нибудь. Фиона отказалась, тогда он сказал, что приедет к ней.

– Это нахальство, Роберт. Я же тебя не приглашаю.

– Тогда прими приглашение на ужин. Мы не поедем, где шумно и много народа. Мы поедем в тихое уютное место. Мне необходимо с тобой поговорить. Это займёт у нас пару часов. Потом я отвезу тебя домой… Фиона, это крайне важно для меня.

Роберт много сделал после похорон Денни и сейчас был так настойчив, что было неудобно ему отказать, тем более она не хотела, чтобы он приезжал к ней домой вечером в пятницу. Это неправильно, она хотя бы год должна быть в трауре, а то соседи отравят сплетнями их жизнь с Эмми.

– Скажи название ресторана. Я приеду туда сама на такси. На такси же поеду обратно.

– Фиона, это как-то…

– Я всё сказала! Или ты принимаешь мои условия, или встречи не будет!

– Договорились. В семь вечера в ресторане, где мы отмечали мой последний день рождения, помнишь?

– Да.

Фиона зашла в ресторан без пяти семь. Она вообще любила точность и никогда не опаздывала. Многие скажут странно для женщины, но не для Фионы. Для неё точность – это проявление уважения к людям. К тому же, если она опоздает, ей настолько некомфортно, что лучше вообще никуда не ехать. Роберт знал об этом и уже сидел за отдельным столиком у окна. Ресторан был дорогой, но почти все столики были заняты. Кухня здесь отличная. Это Фиона запомнила с дня рождения Падлса. Зал был в приятном полумраке, на столиках горели свечи. За роялем играл седой мужчина в годах. Играл проникновенно, что дополняло изысканный интерьер и приятные манеры обслуживающего персонала.

Роберт встал, поздоровался, помог сесть и настоял на бокале красного вина. В винах он разбирался. Они сделали заказ.

– Спасибо ещё раз за приглашение. Приятное место, – Фиона очень хотела, чтобы Падлс перешёл к теме встречи.

– Рад, что тебе понравилось. Давай выпьем по глоточку вина. За встречу! – Роберт протянул бокал, и они чокнулись. – Как ты, как дочь?

– Спасибо, хорошо. Но я тебе об этом и так каждый раз сообщаю по телефону, а здесь мы по твоей просьбе. Тебе что-то было крайне важно сказать? Я внимательно слушаю.

Падлс улыбнулся. Он улыбнулся так, как влюблённые прощают своих избранниц, так, когда готовы терпеть от них всё – и хорошее, и плохое. Он был рядом с ней, наедине. Это было одним из его желаний последние семнадцать лет. Вот и дождался. Поэтому на нюансы, тон и настроение можно было не обращать внимание.

– Извини, дорогая.

– Дорогая? – это слово будто током ударило Фиону: «Видимо, будет попытка возврата к прошлому. Столько времени прошло, а он всё не уймётся! Затих на семнадцать лет, а теперь считает, что раз мужа нет, то можно активизироваться. Нет уж, Роберт, спасибо тебе за всё, но спать с тобой я не буду. Точно! Даже если Денни действительно погиб, то…» – комок подошёл к горлу.

Роберт внимательно смотрел на Фиону:

– Тебе нехорошо?

– Всё в порядке. Я тебя слушаю.

– Ну я же вижу.

– Не называй меня дорогой… Пожалуйста!

– Как скажешь, хотя ты знаешь, что для меня это так всю жизнь.

– Ты меня за этим позвал?

– И за этим тоже.

Роберт понял, что Фиона не в духе, но отступать ему некуда. Сделка по Суматре заработала. Финансирование открыто, и Вильям с Халидом стали поэтапно закрывать обязательства перед ним. Офшорная компания получила первые суммы, о которых договорились на прошлой неделе. Теперь ему надо было торопиться и до конца года подготовиться и исчезнуть. Партнёры знакомы с понятием Рождества, поэтому это хорошее время, чтобы незаметно раствориться на каком-нибудь острове.

С руководством компании он уже переговорил. Они найдут ему замену на время лечения. Эта идея спонтанно пришла в голову Падлса, и он её пустил в ход. Коллеги думают, что ему необходимо закончить обследование, и, если диагноз подтвердится, то предстоит длительное лечение, поэтому Роберту придётся уволиться, но они договорились, что не будут афишировать его отсутствие по болезни и сообщать клиентам. Возможно, что через год он сможет вернуться к работе…

На самом деле Роберт планировал продать дом, обнулить все счета и вылететь в Швейцарию. Дальнейшие платежи он будет делать со своего третьего офшорного счёта, который он открыл для запутывания концов. Потом автомобильное путешествие и морской мини-круиз до крупного морского порта. Оттуда на линии до Эквадора работает сухогруз. С капитаном этого судна Роберт знаком более пятнадцати лет. Случайная встреча переросла в дружеское общение. За солидное вознаграждение капитан оформит Падлса сопровождающим груза или представителем головного офиса. Неважно. Это редкость, но бывает. Через две недели он в Южной Америке…

Там полетает местными авиалиниями на острова и посмотрит, что ему предлагают из недвижимости. Покупку оформит на свою компанию, сменит фамилию, потом потеряет паспорт и ещё раз сменит все документы и будет жить тихо и мирно… «Если бы Фиона согласилась, то идеально было бы взять фамилию жены при регистрации брака. Роберт Леммон. Под этой фамилией его точно никто и никогда не найдёт…»

– О чём ты думаешь? – Фионе показалось странной пауза, и она решали проявить активность.

– О тебе.

– Интересно, пригласить меня и молча думать обо мне.

– Извини, привычка выработалась за время твоего замужества, а вопрос важный.

– Какой вопрос?

– Вернее, предложение. Здесь всё напоминает о трагедии, неудачах, это больно, ушедших не вернуть, но жизнь продолжается. Ты знаешь, я прошёл курс у своего психоаналитика, и он посоветовал мне начать новую жизнь. Смени место жительства, работу и семью, если есть, – и у тебя новая жизнь. Это единственный способ вытащить себя из депрессии и успеть порадоваться жизни.

– Ты уезжаешь?

– Нет, я размышляю об этом. Я хотел бы начать новую жизнь с тобой. Всё, хорошее и плохое, останется здесь. А в новой жизни будет всё так, как мы сделаем. Я люблю тебя, Фиона. Ты это знала и знаешь… Понимаю, как тебе трудно, и, возможно, сейчас не самое удачное время, но я в цейтноте по принятию решения, поэтому и попросил тебя о встрече. Я не мыслю своей новой жизни без тебя. Трудно, что Денни нет, но его не вернёшь. Он был мне другом, лучшим другом. Я любил его как брата… – Падлс вытер выступившую слезу. – Я ни разу не помешал вашей жизни с ним, потому… потому что я люблю тебя и мне важно чувствовать, что ты счастлива… А сейчас, когда его нет, тебе плохо, больно… Я прошу тебя поверить мне и дать шанс создать новую жизнь, семью, отогреть тебя от боли. Я всё сделаю для Эмми, она мне как родная! Это же дочь Денни! Может быть, ты найдёшь силы, и у тебя будет ещё ребёнок, – Роберт остановился.

Поток слов, энергия предложения, воспоминание о муже, забота о дочери, обещание новой жизни. Это было внезапно и стремительно. Фиона растерялась. Она чувствовала, что Роберт искренен в своих чувствах и желаниях, и это не давало ей права быть резкой. Хоть и сильный пол мужчины, но в такие моменты их организм, психика становится хрупкими. Одно неосторожное слово – и мужчину можно не то что ранить, а разрушить, психически или физически, или вогнать его в депрессию или агрессию. Не зря говорят, что женщина создаёт атмосферу в семье и доме. В её руках нити управления такого тонкого организма, как семья, в её руках и психика мужчины, его самочувствие, в конце концов, его счастье…

Роберт не муж, но мужчина, и, что бы он ни предлагал, Фиона не хотела изменять своему принципу – относиться к любому человеку всегда по-человечески. Даже если он неправ. Даже если он мужчина, который тебе не очень нравится.

– Подожди, Роберт. Слишком много информации для моей женской головы.

– Ты настоящая женщина. Ты же несколько дел можешь делать одновременно, и это у тебя органично получается, а теперь много информации? – Роберт с улыбкой и лёгким укором смотрел на Фиону.

– Спасибо за комплимент, но всё же постарайся ответить на мои вопросы. Хорошо?

– Окей.

– Куда ты уезжаешь?

– Не знаю. Я хочу уехать, а куда – хочу решить с тобой

– Почему со мной?

– Потому что хочу начать новую жизнь, начать её в другом месте и вместе с любимой женщиной. Где жить – надо решать с тобой.

– Ты так говоришь, как будто уже всё решено и я согласилась. А меня ты спросил?

– Я нервничаю, и поэтому такой сумбур. Я именно это тебе и предлагаю.

– Что, Роберт? Что ты мне предлагаешь? В твоей речи ты говорил только о себе, своих планах и желаниях. Обо мне ни слова.

– Мне казалось, что я только о тебе и говорил. Прости, – он залпом допил вино, – разреши я ещё раз сформулирую?

– Попробуй, ты не против, если я буду есть в этот момент?

Фиона внезапно почувствовала лёгкий голод, и ей очень хотелось спрятать глаза. А как это сделать, если ты воспитанный человек, а мужчина делает тебе предложение, на которое ты не знаешь, что ответить? Выход один – активно есть и смотреть в тарелку. Не по сторонам же?

– Да, конечно, кушай… Во-первых, я тебя люблю. Во-вторых, я предлагаю тебе выйти за меня замуж. В-третьих, так как здесь очень многое напоминает о прошлом и отягощает душу, то, опираясь на советы профессионала, предлагаю уехать на постоянное место жительство в другую страну. Желательно с хорошим климатом. В-четвертых, Эмми мне как родная, и я полностью её обеспечу и буду счастлив, если ты родишь второго ребёнка. Всё! – Падлс выдохнул и попросил виски.

Фиона аккуратно отрезала кусочки мяса на тарелке, не торопясь подносила вилку ко рту и тщательно пережёвывала мясо. Мяса было много, но сегодня казалось, что этот кусок очень маленький. Время и поставленные движения вилкой и ножом неумолимо приближали момент ответа. Ответа на такое конкретное предложение, так чётко сказанное, что места эмоциональной составляющей и не осталось. «Обижать его нельзя, он уже за виски взялся. А потом за руль», – Фиона нервничала и попыталась найти правильные слова.

– А как же работа, чем ты будешь зарабатывать на жизнь, где жить?

– Этот вопрос я уже практически решил. Деньги у меня есть. Купим дом, откроем бизнес, например, маленький отель. Ты же всегда мечтала о своём маленьком отеле, если я не ошибаюсь.

Фиона подняла глаза:

– Не ошибаешься, но то, о чём ты говоришь, стоит миллион, если не больше. Откуда у тебя такая сумма? Дом твой стоит от силы тысяч двести пятьдесят, и ещё долг по ипотеке висит. Ты разбогател?

– Считай, получил наследство, выиграл приз. Это не важно.

– Это важно, Роберт, – тон Фионы не оставлял выбора.

– Мне заказали работу одну, я её сделал. Планировали, что там небольшое месторождение, а оказалось раз в пять больше, чем предполагал заказчик. Я и так сумму приличную загнул, а тут в пять раз больше. Вот он меня и отблагодарил на радостях. Так что у меня теперь больше миллиона. Не знал, что этот вопрос будет важным, и поэтому в своей речи не указал, что предложение сделано миллионером. Пусть скромным, но очень тебя любящим, – попытался пошутить Падлс.

– Понятно, поздравляю, извини, если сделала тебе больно. Переезд – это очень серьёзно… работа, дом, всё требует финансов, и вопрос мне показался вполне уместным.

– Всё правильно, просто я подумал, что, если начну с денежного вопроса, то тебе может показаться, что я хвастаюсь или, не дай бог, пытаюсь деньгами заинтересовать тебя в новой жизни. Мне кажется, что деньги не главное, – произнося последнюю фразу, Роберт поперхнулся, – извини, не в то горло попало.

– Бывает. А почему у тебя цейтнот?

– Сделанные мне предложения по недвижимости действительны ограниченное время. Мне надо ехать смотреть и принимать решение, а потом таких предложений может и не быть. Плюс деньги не на моём счету, а на счету компании, конец года, надо суетиться – отчёты, налоги и так далее.

Фионе показалось, что ответ про цейтнот был не таким убедительным, как предыдущие, но она уже достаточно устала, чтобы беседовать и сразу анализировать нюансы тональности.

– Роберт, я всё понимаю, ты не обижайся, но сегодня я тебе ничего не скажу.

– Конечно, тебе надо подумать.

– Я тебе и срок не скажу, когда я буду готова что-то ответить. Это не вопрос времени, это вопрос состояния, а оно у меня сейчас такое, что принимать жизненно важные решения я не готова.

– Ты мне отказываешь или обещаешь подумать? – в глазах Роберта была и тоска, и мольба одновременно.

Она вспомнила, как они первый раз поцеловались. У него был примерно такой же взгляд, а потом, после их первой ночи, он был абсолютно сумасшедшим, счастливым прыгал по комнате и обсыпал её комплиментами. Ей было приятно, было неплохо. Возможно, так можно было прожить жизнь, но ей хотелось настоящего щемящего чувства. Ей не нужно было «неплохо». Она хотела найти своего мужчину и чтоб было отлично, а это так редко бывает в нашей скоротечной жизни… Страшно и не дождаться своего отличного мужчину, страшно и потерять хорошего, а годы бегут… Ей же повезло – она нашла свою половину, своего мужчину, но почему-то жизнь его отобрала…

Фиона понимала, что Роберт искренен, но стало страшно, что столько лет он терпел и ждал не из-за любви к ней, а из-за самолюбия. Страшно, что из-за своего эгоизма он не мог нормально жить, мучаясь, что она выбрала другого. И если представить, что они сейчас станут жить вместе, то где гарантия, что его отношение останется прежним? Всё может перевернуться. Он ждал и дождался. Была цель – и нет её. Некоторые философы говорят, что достижение цели сродни смерти. Чтобы жить далее, надо ставить новые цели, а способен ли он на это? Остались ли у него душевные силы для этого? И главное, хочет ли она жить так? Позволять себя любить, уважать его, тратить себя, но любить другого. «Господи, Денни, если бы ты был рядом, то ничего не надо было бы решать. Просто жить, пусть небогато, зато в любви, зато с улыбкой».

За окном стало темно, в окне можно было увидеть собственное отражение, как в зеркале:

– Роберт, я подумаю. Я обещаю подумать, но ты на меня не дави, пожалуйста.

Падлса отпустило напряжение. Не победа, но результат. Вернее, надежда. С надеждой можно жить, работать, творить, особенно если ты мужчина. Особенно если надежда оправдывается со временем. Роберт не хотел думать о плохом. Он хотел верить, что его надеждам суждено сбыться, и они не станут испепеляющим огнём, уничтожающим душу и приводящим к непоправимым поступкам…