Текст книги "Принцип предательства"

_{Глава 6}

Чарлз следил за дорогой и внимательно слушал Фиону: «Может, она действительно сходит с ума от горя?» После похорон мужа ей периодически снится один и тот же сон. Идёт дождь, вечер, поздняя осень. В окно дома стучится мужчина. Ей страшно, но она открывает штору и видит Джека Тилиси, который погиб вместе с её мужем и похоронен в тот же день, правда, на другом кладбище. Джек мокрый, какой-то серый, на голове страшный шрам. Он просит прощения за то, что бросил Марию с детьми, и повторяет одну и ту же фразу: «Помоги Денни, ему плохо». А потом касается рукой стекла окна, как будто хочет дотронуться до её лица, и она просыпается.

Фиона в очередной раз приложила платок к глазам:

– Меня потом трясёт весь день, Чарлз. Я привыкла верить своим снам. Это наследственное, в бабушку. Она часто видела вещие сны и верила им… Понимаете, у Джека никогда не было шрама, он не бросал семью… Сначала не придала значения, но потом позвонила Мария. Мы поговорили. Обо всём: о детях, о трудностях, о том, как тяжело жить без мужа, о несправедливости и тому подобное, но, главное, Мария сказала, что ей приснился Джек. В её сне он стоял у окна и просил прощения. Был дождь, и почему-то у него был шрам через всё лицо. Это был как удар током. Понимаете? Я потеряла покой, постоянно думаю о словах Джека, о том, что Денни надо помочь, но в чём? Где?.. Я была в церкви, прошла какой-то курс у психоаналитика… прошла, но мысль, что на кладбище не мой муж, не даёт мне покоя.

Минут через тридцать они подъехали к её дому, расположенному в одном из лучших районов Ванкувера, связанному с центром знаменитым мостом «Львиные ворота», названным в честь двух неповторимых пиков Львиной горы, возвышающихся над северной частью Ванкувера.

– Я не сумасшедшая, Чарлз, – сказала Фиона, открывая дверь дома, – я верю своим чувствам и ощущениям. Люди верят глазам, а у меня есть ещё что-то от Бога. За всю семейную жизнь, за все шестнадцать лет я ни разу не ошиблась. А сегодня мне никто не верит. Доктора считают, что сильнейший стресс привёл к серьёзному сбою психики. Они посоветовали положить меня в клинику. Причём в ту, где лечат сильные нервные расстройства и болезни. Там очень хорошие доктора и очень дорого. Роберт сказал, что готов оплатить лечение. Он очень поддерживает меня и говорит, что сделает всё, чтобы я вылечилась. Но меня это и убивает. Я не больна! Понимаю, что потеря мужа – это стресс, но я же адекватна. Я раньше чувствовала то же самое и была нормальной, а теперь я ненормальная? Если это так, то почему всё понимаю, воспринимаю этот мир, почему работает голова, и так далее? Я ведь только хочу узнать правду, – глаза Фионы наполнились слезами, уверенность куда-то улетучилась, – если честно, Чарлз, я очень боюсь, что вы мне не поверите и посчитаете меня идиоткой. Возможно, на вашем месте я бы так и подумала, но мне просто не к кому больше обратиться… Я вам и так благодарна. Вы выслушали меня, подвезли до дому и составите компанию за обедом. Вы ничего мне не должны и не обязаны соглашаться. Если скажете нет, то значит нет. Чему быть – того не миновать. Только не считайте меня сумасшедшей. Мне это крайне важно. И извините, я сейчас.

Винглер проводил глазами Фиону до ванной комнаты: «Да, если она и нормальная, то стресс на неё все-таки повлиял, раз она привела незнакомца в дом и оставила его одного. Это неосмотрительно, а вдруг вор?»

Из ванны донёсся голос Фионы:

– Вы меня извините, оставила вас в одиночестве. Наверное, подумаете, что дура – привела незнакомого человека в дом… Это не очень осмотрительно. Но почему-то мне хочется вам верить. Проходите в гостиную, я сейчас.

Винглер прошёл в комнату:

– Иногда мне кажется, что вы читаете мои мысли, и меня это ставит в тупик. Может, вы экстрасенс?

– Ну что вы? Если бы я была им, то мы бы с вами не познакомились. Я бы всё уже знала.

– Логично. Но вы удивительно точно ловите суть моих размышлений.

– Это просто. Когда вы в разговоре делаете паузу, а правой рукой, большим и указательным пальцами, поглаживаете себе подбородок – то легко предположить, что вы о чём-то задумались. Ну о чём может задуматься детектив, когда он час назад познакомился с дамой на кладбище, и она сразу привела его домой и оставила наедине? О том, что это не очень разумно. Ведь профессия откладывает отпечаток, не так ли?

– Вынужден признать, что логика безукоризненна, и вы очень наблюдательны.

– Да нет, просто Денни, когда не знал, что делать, или нервничал, всегда тёр брови похожими движениями большого и указательного пальцев. Вот я и заметила, а так в последнее время я очень рассеянна. Но за комплимент спасибо.

Чарлз окинул взглядом комнату. Подошёл к фотографиям в красивых рамках на стене: «Возможно, она и не сумасшедшая, во всяком случае мир она воспринимает адекватно. Иначе не объяснить анализ возможной угрозы и своё поведение».

Он внимательно осмотрел всё, задержал взгляд на фото, где Фиона с Денни на качелях, счастливые, улыбающиеся. От фотографии шла тёплая энергия, заряд любви. «Может, она всё-таки читает мои мысли? Может, это я лопух ненормальный? И меня втягивают в какую-то авантюру? Но зачем? Я и так без дела уже второй год и вряд ли кому-то перешёл дорогу. А если кто-то решил отомстить по старым делам?.. Вряд ли. Простота – это мудрость. Организовать комбинацию на том, что я подойду к кричащей женщине на кладбище, – это слишком театрально. Да и где гарантия, что я бы подошёл? Она же тронула меня своей искренностью, и её история никак не касается моего прошлого. Актриса, при всём уважении, так не сыграла бы».

Фиона подошла к Чарлзу:

– Мы сюда вешаем лучшие фото. Раньше думала для красоты и уюта, а теперь это для меня место общения. Я то вспоминаю что-то хорошее, то плачу и говорю с ними.

Винглер понимающе покачал головой и слегка усмехнулся: «Конечно, общение с фотографиями кажется не очень нормальным. Но если подумать, то половина мужского населения планеты так или иначе разговаривает с телевизором, а это мало чем отличается от фотографий. Тем не менее они считаются нормальными. Видимо, Фиона нашла для себя в этом какой-то успокоительный момент, общаясь через фото с собой, мужем. Прошлые воспоминания дают энергию и помогают пережить очередной день».

Взгляд остановился на коллективной фотографии:

– А это кто?

– Роберт, Роберт Падлс. Наш друг. Работает вместе с Денни. Простите, работал. Он тоже был на Суматре, но остался в живых. Помогает мне, поддерживает, хотя сам прошёл курс реабилитации и очень переживает потерю друзей.

– Скажите, Фиона, если Роберт был там, то он должен был видеть трагедию и, извините меня, видеть останки вашего мужа?

– Да, всё правильно. Там была автокатастрофа, было что-то с дорогой. Роберт ехал в другой машине, им удалось проскочить опасный участок, а машина с Денни и Джеком сорвалась в пропасть и взорвалась. Так как это было где-то в джунглях, то пожар никто не тушил. Через часа полтора приехала полиция, собрали останки, которые и передали через несколько дней представителям консульства. Останки поместили в металлические ящики и привезли домой.

– А вы не доверяете Роберту?

– Доверяю, но я уверена в своих чувствах не менее… Обгоревшее тело выглядит неприглядно, но как минимум череп мне могли показать. Он у него вытянутый. А мне не показали и этого, – жена Леммона была полна решимости.

Чарлз и не подозревал, что в этой убитой горем женщине такая внутренняя сила и мощь:

– Может, там всё было в таком состоянии, что… – закончить он не успел.

– Что тело сгорело полностью, а зажигалка, которую я подарила ему на день рождения, не расплавилась. Паспорта вылетели и обгорели, но читаются. И ещё ряд моментов, – голос Фионы отдавал металлом.

– Но, может, паспорт вылетел из кармана?

– Денни никогда не носил паспорт в кармане. Он носил документы в сумке для ноутбука. Ему так было удобно. Поэтому я не понимаю, как паспорт мог вылететь из закрытого на «замок-молния» отдела сумки, и при этом всё сгорело. Всё и даже тело! – Фиона не заметила, как перешла на крик.

Чарлзу было неудобно, но нельзя не согласиться, что в её словах был смысл:

– Ещё раз простите меня, Фиона. Я не хотел вам делать больно. Мои вопросы носят ознакомительный характер и не оспаривают ваше мнение. Если я возьмусь за дело, то мне необходимо выяснить суть ваших сомнений, для этого я и буду задавать вам вопросы, которые могут быть неудобны. Может, выпьете воды?

– Да, мистер Винглер, простите меня, нервы всё-таки шалят. Давайте перейдём на кухню, там и продолжим, я обещала обед.

На кухне Фиона успокоилась и стала подогревать что-то на плите и сервировать стол. Чарлза тянуло спросить об отношениях с Робертом. Не спросить он не мог:

– Фиона, ради бога, не обижайтесь, но опыт говорит, что близкий друг семьи, мужчина, часто близкий друг жены. Понимаете, о чём я?

– Да. Вы явно не английский джентльмен.

– Работа такая.

– Мы с Падлсом знакомы давно. Вместе работали. Он был в меня влюблён в молодости. Но это было до знакомства с мужем. Роберт нас и познакомил. Они вместе проработали все эти годы. А мужу я никогда не изменяла, если вы об этом. Не сомневайтесь, Чарлз, я очень люблю своего мужа, – она отвернулась и достала платок из кармана кофты.

– Ещё раз простите, ради бога. Профессия заставляет иногда задавать неприятные вопросы.

– Садитесь обедать. Куриный суп и рыба с овощами. Пойдёт?

От плиты шёл аппетитный запах:

– Я уже и не помню, когда меня кормили домашним обедом.

– Вы не женаты?

– Разведён уж лет десять.

– А дети?

– Дочь. Она уехала в Сиэтл после окончания колледжа, там и работает.

В гостиной раздался звонок телефона:

– Кушайте, приятного аппетита. Я отвечу и присоединюсь к вам.

Винглер вздохнул и с явным удовольствием принялся за обед. Через пару минут Фиона вернулась к столу:

– Это Роберт. Он в Сингапуре, в командировке. Позвонил справиться о моём самочувствии. Он каждый день звонит. Беспокоится, – она помешала ложкой остывший суп.

– Это хорошо, что беспокоится, – сказал Чарлз, не отрываясь от поглощения пищи, хотя поймал себя на мысли, что в таких «треугольниках общения» никогда нет настоящей дружбы. Страсть, эгоизм, обман и напряжение. Любовь разделённая и неразделённая, неважно, к женщине, к мужчине или только к себе. Хорошего в этом всегда мало, вернее, вообще нет, так как итог всегда плачевный. Или один, а чаще всего все, участники треугольника страдают. Такие отношения испепеляют душу, портят жизнь напряжением и обманом, а иногда приводят и к гибели. Ему ли, детективу, этого не знать. «Пусть выглядит это всё очень пристойно и красиво, но если и заняться этим делом, то на Падлса надо посмотреть со всех сторон: друг, коллега и потенциальный любовник».

– Если вы возьмётесь за работу, не говорите Роберту, что это я вас наняла.

– Почему? – спросил Винглер и подумал, что снова удивлён.

– Он может меня не так понять, а я не хотела бы попасть в клинику нервных болезней. Иногда, попав туда, люди действительно начинают болеть.

– Он же о вас беспокоится, так что вряд ли сделает что-то против вашей воли.

– А вы слушали бы, например, вашу дочь, если бы вам сообщили, что ей необходимо лечение в клинике, пока она совсем не сошла с ума?

Чарлз потёр правой рукой подбородок. Вопрос не в бровь, а в глаз. Фиона грустно улыбнулась:

– Вот видите, любовь бывает слепа. Люди часто одержимо пытаются сделать добро, иногда против твоей воли, но с уверенностью, что это благо. Благо в таком количестве или в таком качестве, что принять его иногда просто невозможно, а часто болезненно, унизительно или смертельно. И просьбы понять могут быть не услышаны, тем более если тебя хотят лечить от психического расстройства.

Фиона стала собирать тарелки со стола. Делала она это отработанными движениями. Не быстрыми и не медленными. Уверенно, чётко, зная своё дело. Кофта сползла с плеч, она повесила её на спинку стула и стала мыть посуду.

Чарлз неуверенно согласился с её размышлениями и поблагодарил за обед. Фиона поставила на стол кофейные чашки:

– Хотите кофе? Я варю вкусный кофе.

– С удовольствием, – сказал Винглер, хотя кофе он пил крайне редко. Он не смог отказать доброй и уставшей женщине. Её поведение, её мысли и порядок их изложения не могли принадлежать психически больному человеку: «В доме порядок, на кухне чистота и прекрасный обед. Может быть, простенький, а попробуйте в таком состоянии сделать кулинарные изыски? Да многие нормальные ведут себя хуже».

– Если вы не против, то, пока мы попьём кофе, я включу диктофон, и вы мне ещё раз с самого начала расскажете всё, что знаете. Если есть, что показать, то покажете, дадите координаты людей, компаний, ваши мнения, сомнения, в общем всё, что знаете о муже, надо рассказать.

– Вы займётесь моим делом?

– Я получу информацию, подумаю, мы ещё раз с вами переговорим, и я приму решение.

На лице Фионы пробежала тень разочарования. Чтобы успокоить её, Винглер подошёл к ней и обнял за плечи:

– Я уверен, что вы абсолютно нормальный человек, сильно переживающий своё горе. У меня большой опыт в таких делах… И свой профессиональный подход. Поэтому сначала вся информация, а потом пауза на размышление. Мне надо обдумать возможности получения результата. Только после этого я буду готов принять решение – либо взяться за дело, либо отказаться от него, объяснив причины отказа. В любом случае я постараюсь получить какую-то дополнительную информацию, что может быть полезно для вас.

Фиона, конечно, согласилась. Иного варианта не было. У неё была только надежда, надежда, что этот в чём-то интересный мужчина сумеет найти правду о её муже.

_{Глава 7}

Ашраф Джабир, полное имя Ашраф Джабир бен Адыль Гази, импозантный мужчина шестидесяти пяти лет мусульманского происхождения был родственно близок к одному из влиятельных кланов в Азии, который распоряжается гигантскими нефтяными доходами и является собственником многих промышленных компаний и банков. Ашраф Джабир руководит крупным инвестиционным фондом. Всё, что требует огромных сумм для реализации проектов в нефтяной, угольной, газовой, химической промышленности, машиностроении, производства комплектующих и технологий в авиа и судостроении, всё это входит в сферу интересов его фонда.

Он пил кофе и листал документы, подготовленные ему для подписи, в уютном небольшом зале для переговоров одного из лучших отелей Сингапура, куда он прилетел для встречи с племянником и несколькими бизнесменами. Он очень любил и проникся к Джамилю, особенно после смерти старшего брата. Джамиль получил очень хорошее образование, учился в Оксфорде вместе с детьми известных политиков, королевских особ, крупных бизнесменов и сыном султана одной небольшой азиатской страны, которая расположилась на северо-западе острова Калимантан и отметила недавно двадцатилетие своей независимости. Страна небольшая, есть нефть, которая даёт доход, но сидеть вечно на нефтяной игле невозможно, поэтому султан в начале 2000-х годов решил интегрировать султанат в мировую экономику в качестве новой офшорной зоны. Так что само собой разумеется, что Джамилю выпало курировать юго-восточное направление бизнеса.

Общение с племянником и его партнёрами всегда было и приятным, и обещало перспективу. Он перевернул очередную страницу отчёта о месторождении на Суматре. Отчёт был подготовлен профессионально и выводы его обнадёживали: «Джамиль явно имеет способности предвидеть потенциальную прибыль и за ним будущее моего дела». Через полчаса они вместе с племянником встречаются с инициаторами проекта разработки месторождения на Суматре, которые производят очень приятное впечатление. Они должны представить официально презентацию проекта и обсудить финансовые потребности. В принципе, это встреча последняя для принятия решения. Джамиль достаточно много уделил времени этому проекту, встречался и с банкиром, который поддерживает этот проект, и летал на Суматру, где встречался с местным руководителем, который состоит в родственной связи с одним из владельцев проекта.

Для простого человека связь бизнеса и чиновника выглядит неправильной. Но будучи давно в бизнесе, Ашраф Джабир точно знал, что бизнес – это не категория нравственности. Конкурентная борьба – это недружественные активные действия против всех, кто находится на твоём рынке. Действия могут быть и правильными, и законными, но они всегда направлены против кого-то, а значит, и нет смысла рассматривать бизнес-процесс с точки зрения равновесия совести и возможностей. А вот риски рассматривать надо, а то потеряешь свои деньги и свою долю рынка. Проектов в современном мире для крупного бизнесмена предостаточно, поэтому основная его задача оценить риски и перспективы, затем обеспечить финансирование проекта и прирост капитала наивыгоднейшим способом. И это у Ашраф Джабира получалось неплохо. За пару десятилетий он сумел показать свою деловую хватку и принять участие во многих крупных проектах в разных сферах. Так что наличие родственных связей с главой любой администрации, который документально подтверждает свой интерес и участие в проекте, он всегда расценивал положительно, как дополнительный плюс.

«Всё понятно, надо принимать решение об участии. Очень мало проектов, которые легко и быстро находят инвесторов. А в этом случае всё происходит достаточно быстро», – он поймал себя на мысли, что ему не хочется заниматься делами и именно этим проектом.

– Лень, что ли, напала или старость подкралась? – сказал вслух Ашраф Джабир.

В этот момент открылась дверь, в зал вошёл Джамиль. Высокий, смуглый, с яркими глазами. Он был в деловом костюме от известного ателье в Лондоне. Его внешний вид должен сводить женский пол с ума, чем он и пользовался. Но дядя знал, что это возрастное и не переходит границы. Он очень любил племянника и закрывал глаза на его слабости, которые очень многие называют мужской силой.

– Ну уж нет, дядя, – старость ещё далеко, вы просто устали от перелёта, и я предлагаю после переговоров полететь на выходные ко мне. Согласны?

– Я подумаю, благодарю за приглашение, дорогой мой.

– Вы ознакомились с документами?

– Да.

– Какое ваше мнение?

– Мнение, что всё нужно делать правильно и доводить до конца, поэтому я жду встречи, после которой и озвучу решение, – Ашраф Джабир специально сухим тоном не дал понять Джамилю, «за» он или «против».

Это была его обычная практика. Многие люди эмоционально умеют подстраиваться под босса или под его решения. Но ему нужны были реальные результаты, а результаты делают люди. Если человек умеет думать, то он проанализирует всё, что касается проекта, и сделает своё заключение по проекту, которое будет опираться на профессиональные качества, а не на желание угодить боссу… Конечно, всем хочется побыстрее всё решить, получить деньги и сразу в «дамки», как в шашках. Но спешки и суеты быть не должно. Решения, принятые на эмоциональной приверженности или симпатии, часто упускают какие-то мелочи, детали, которые могут уничтожить любое дело. Причём работники, хорошие работники, получают мощный демотивирующий удар, что плохо для бизнеса, а иногда легко переносят ответственность за негативный результат на руководителя – ведь они же принимали решение в русле настроений босса. Это начало конца, поэтому от таких сотрудников Ашраф Джабир избавлялся, а тех, с кем работал, учил именно ответственностью – сами принимаете решение, сами его доказываете, сами его реализуете, а если ошибки – то сами их исправляете. Плюс система мотивации, которая стимулировала его сотрудников быть умными и активными. Миллиардером его сделали миллионеры. Вернее, миллионы Ашрафа Джабира стали миллиардом благодаря его работе и умениям его команды.

Этой премудрости он и учил Джамиля. Учил его и словом, и делом, иногда резковато, но зато эффективно.

– Всё понятно, Ашраф Джабир, простите, что не в первый раз я повторяю эту ошибку.

– Не ошибается тот, кто ничего не делает, дорогой племянник. Главное – не в ошибке, а в умении её не повторить и сохранить уверенность в себе, мой мальчик, – голос его зазвучал гораздо добрее и мягче.

Джамиль давно понял, что с дядей легче признать свою ошибку и двигаться дальше в добром тандеме, чем объяснять ему, что ты не хотел, не мог, не знал, и, вообще, ты хороший парень и тебе неприятно выглядеть глупым.

Однажды дядя сказал Джамилю:

– Только по-настоящему умные люди не боятся задавать вопросы, если чего-то не знают. Они не выглядят глупо. Они признают знания собеседника и уважают его своим вопросом. С этого момента они будут знать ответ на этот вопрос. Умный тот, кто знает, где взять информацию; успешный тот, кто знает, где взять и как применить. А если гордость, застенчивость или иные черты характера мешают задавать вопросы людям и признаться себе, что всё знать невозможно, то надо заканчивать с бизнесом.

Джамиль усвоил этот урок, но ему было легче и удобнее вести дела с теми, кто приятен в общении и умеет говорить комплименты. Дяде он об этом не говорил…

В зал зашёл помощник и доложил о прибытии Халид мат Юсуфа, Вильяма Чена и Амита Гапала.