Текст книги "Принцип предательства"

Принцип предательства
Ольгерд Малей

© Ольгерд Малей, 2023

ISBN 978-5-4483-3266-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

_{Глава 1}

Мистер Падлс стоял перед зеркалом, красиво завязывая галстук отработанными движениями. В жизни всё бывает – странно и не очень. С одной стороны – судьба предначертана, с другой – ты создаёшь её своими решениями и абсолютно уверен, что именно твой выбор в той или иной ситуации определяет твою дальнейшую жизнь…

Кажется правильным принимать решения, чтобы жить, уважая себя, и не плеваться в зеркало. Но такой подход может не позволить разбогатеть, улучшить быт, построить карьеру… Не даст всё сразу и быстро и может заставить страдать, хотя бы из-за того, что ты упустил возможность. Вдруг таких возможностей более не будет? А жизнь – штука нелёгкая. Деньги всегда и всем нужны… И уже кажется глупым поступком отказ от миллиона, если ты можешь рационально всё объяснить себе и людям и получить максимум, поддавшись искушению. Пусть решение где-то не очень правильное, нетактичное или нечестное… Но с совестью-то можно как-то ужиться, договориться или вообще её выгнать, потому что с ней невозможно спокойно жить. Невозможно любить и прощать себя – а это основное условие, благодаря которому мы забываем свои ошибки и, как ни странно, судим чужие… Вот и получается, что главная проблема не в выборе пути – мол, какой же вариант выбрать, – а в принципиальных ценностях, определяющих этот выбор, в качестве выбора.

Если об этом задуматься, то решений всегда множество, но одно точно – от себя не убежишь, себя обмануть невозможно. Других? Других – можно, но рано или поздно наступит та минута, когда тебе будет больно смотреть в зеркало, и ты невольно отведёшь взгляд от своего отражения. И не потому, что неприятно, а потому, что именно ты и только ты знаешь, от чего тебе так противно и почему твоё ухоженное лицо вызывает у тебя рвотную реакцию…

Роберт смущённо смотрел на себя в зеркало:

– Странно, в тёмно-синем костюме, в белой рубашке, с тёмно-красным галстуком, платочек в кармане, приятный запах, отличная стрижка – смотришь, красавец, а реально хочется плюнуть в зеркало. Нет, зеркало надо менять! Пара минут перед выходом, а настроение сразу на ноль, если не в минус. И это перед важнейшей встречей в жизни!

Результаты предстоящей командировки должны были привести к достижению цели, о которой Роберт Падлс мечтал всю сознательную жизнь. Бизнесмены могли бы рассказать об этом «кратко», так как они умеют, использовав минут тридцать и массу профессиональных слов. Но самому себе Падлс давно ответил одной фразой – заработать несколько миллионов долларов, хотя с формулировкой «заработал» можно поспорить, но его это уже не волновало. И так все друзья и коллеги абсолютно уверены в его порядочности, профессионализме, деловой хватке и знают, что Роберт однолюб. Он любил и любит только одну женщину, а она предпочла ему другого… и чего ей не хватало? Обычно окружение всегда лучше знает, чего тебе не хватает и что тебе необходимо… К тому же все были уверены, что ему явно везёт – из последней командировки Падлс вернулся живым. Один из трёх.

Роберт взял кейс с ноутбуком и документами. Сегодня он летит в Сингапур, где должен презентовать итоговый отчёт по месторождению в Юго-Восточной Азии. Этот отчёт станет основой инвестиционного проекта и принесёт ему заветные несколько миллионов в обозримом будущем, а может, и личное счастье, так как его любимая женщина снова одна. Правда, с дочкой, Эмми, но Падлс был уверен, что его забота и терпение перетрут любое сопротивление, а деньги помогут найти в девочке какой-нибудь талант и отправить развивать его подальше от их семейного гнёздышка. Роберт знал, что Фиона всегда мечтала о втором ребёнке, и был уверен, что, если она родит ему сына, то семья будет счастлива. Конечно, у Эмми будет недостаток любви и общения, но всё восполнится финансовыми вложениями в неё. В конце концов, девочка это оценит. Её отец, Денни Леммон, никогда не смог бы ей этого дать.

Мысль об отце Эмми и муже Фионы во второй раз за день испортила настроение Падлсу: «Заеду в „Кактус клуб“ в Ричмонде. Надо выпить кофе с мороженым, а может, и рюмкой коньяка поправить настроение». Он любил заезжать в кафе этой популярной в Ванкувере сети. Международный аэропорт находится как раз в Ричмонде, на острове Морском, километрах в двенадцати от центра города. Из района Кловердейл, где жил Роберт, до аэропорта ехать меньше часа, а в его распоряжении было минимум часа два с половиной. Так что уже сама идея заехать в место, где знают, что такое хороший кофе и ненавязчивость, оказалась хорошим средством для успокоения нервов. Он включил радио в машине и тронулся по направлению к 56-й Авеню:

– Надо признаться, что мысли о Леммоне потихоньку уходят в прошлое. Как сказал психоаналитик на сеансе: «Это камень, который необходимо сбросить в болото. Он никогда не поднимется, и вы его никогда не увидите, соответственно, не будет и боли». Эх, дорогой доктор, – Роберт улыбнулся, – интересный человек, сочувствует и лечит меня от нервного потрясения, связанного с потерей лучшего друга, погибшего на моих глазах в заграничной командировке… Друга?!

Падлс поморщился, лёгкая судорога заставила сжать руль сильнее. Он не знал, как охарактеризовать то, что он чувствовал к человеку, который считал его лучшим другом:

– Этот умник забрал у меня всё: любимую женщину, право на счастье, позицию в компании, забрал у меня даже сон. Всю жизнь я терпел все свои потери и унижение из-за Денни Леммона. Никто об этом и не знал, никто! Все верили в нашу нерушимую дружбу. Я терпел, понимал, что не могу ничего изменить. Мне было необходимо хотя бы пару раз в неделю видеть Фиону… А когда появилась возможность сорвать куш в несколько миллионов, пусть с неким компромиссом в профессии, то Леммон своей упёртостью и правильностью решил уничтожить и это. Хотя сам мог получить сумму, которой хватило бы и его внукам. Это был уже перебор!

Роберт сделал радио чуть погромче:

– Но если бы он согласился, то я бы потерял все шансы на счастье, Фиона никогда бы его не оставила. Получается, для меня хорошо, что он такой принципиальный и правильный. Теперь, когда его нет, открыта прямая дорога к богатой жизни и к Фионе. Правда, для счастья надо поработать душой – не может вдова выйти замуж сразу после гибели мужа, тем более она его очень любила, а может, она так специально говорила, чтобы мне было легче пережить её выбор в пользу Денни?

Воспоминания захватили Роберта. Фиона была хорошо воспитана, с фигурой и обаянием. Он влюбился в неё с первого раза, в первый рабочий день. Стал ухаживать и был готов горы свернуть ради неё. Падлс был счастлив и уверен, что у них всё в лучшем виде и они всегда будут вместе. Но в те молодые годы надо было закрепиться в профессии, что-то заработать для старта, поэтому они не торопились и жили-дружили, если считать, что есть дружба между мужчиной и женщиной. Работа связана с длительными командировками, поэтому Роберт всегда имел интимные приключения на стороне. Ему хотелось думать, что и она тоже, чтобы успокоить свою совесть. А потом их компания пригласила на работу Леммона.

Падлс обрадовался студенческому другу. Это был первый парень в университете, с большими надеждами, правильный, уверенный, красивый, бескомпромиссный, лидер университетского общества, из хорошей семьи, если считать учителя и хозяина ювелирной мастерской хорошей семьёй. Роберт сразу же организовал вечеринку и познакомил Фиону с Леммоном. Даже похвастался, представив её как свою невесту…

– Что скажете, доктор? Интересная история? А вы лечите меня от нервного потрясения, от потери друга. Смешно! Он даже после похорон мешает мне жить!

Роберт выдохнул:

– Нет, эмоции в сторону. Расслабляться нельзя. Нельзя поставить под сомнение мои переживания о гибели Денни.

Машина подъехала на парковку у кафе. Через минуту в дверь уютного заведения зашёл идеально одетый клиент с внимательным взглядом и приятными манерами. Он заказал кофе с коньяком и стал приводить свои нервы в порядок, ведь ему предстояла решающая битва за его миллионы. Роберт пил кофе в окружении немого почитания. У всех женщин, находящихся в кафе, он вызывал исключительно положительные эмоции и вполне мог стать предметом мечтаний и зависти.

Кто-то скажет, что женщины должны видеть сердцем, а что женщинам делать, если они видят то, что им показывают? Причём иногда лучше и не знать то, что есть на самом деле, чтобы не причинить вред своему здоровью…

_{Глава 2}

Фиона, укутавшись в плащ, сидела рядом с могилой мужа у фамильного склепа и смотрела, как капли, оставшиеся после дождя, сбегают вниз по каменной поверхности. Капли сначала ускоряли движение, а затем одна за другой падали вниз, чтобы разбиться на множество мелких частей при ударе о землю. Так и жизнь – сначала счастливое детство, по крайней мере, у неё, потом годы начинают бежать со страшной скоростью, и… вся жизнь вдребезги. Первые шесть недель она почти каждый день приезжала на кладбище. Сейчас, через несколько месяцев после трагедии, она приезжала сюда пару раз в неделю. Её тянуло к Денни, она не хотела верить, не верила, что он погиб. Через неделю после отъезда мужа на Суматру ей показали абсолютно закрытый металлический ящик. Фиона пыталась осознать, что муж погиб, что его надо похоронить. Но для этого Денни должен быть в гробу. Она должна была увидеть его, попрощаться, сказать ему что-то самое важное, поправить одежду, положить их талисман любви… Но этого не произошло. На её просьбы открыть сказали, что гроб запаян, а останки Денни в таком состоянии, что их нельзя не только потрогать, но даже увидеть.

– Как нельзя? Нельзя увидеть мужа? Моего Денни?

Фиона слабо помнила, как волна истерики накрыла её, как она прорывалась к гробу и пыталась руками и ногтями открыть его. Она на коленях стояла перед каким-то чиновником, ответственным за возврат тела Леммона, и умоляла его открыть хотя бы на минутку, только для неё… Затем перешла на крик и обвинения, что от неё что-то скрывают. Состояние аффекта достигло верхней планки, координация движений ей изменила, и если бы не Роберт, то она сама упала бы рядом… Слёзы душили её, но даже после укола она продолжала твердить, что это не Денни, и требовала сказать, где её муж…

Капли продолжали своё движение. Фиона достала платок и стала вытирать их. Она провела рукой по буквам и неожиданно отчётливо вспомнила, что в постели с мужем, болтая о чём-то простом, всегда любила писать пальцем его имя у него на груди. Денни. За шестнадцать лет совместной жизни она написала не одну тысячу букв, символов их любви и её женского счастья.

– Прости меня, прости за всё. Я не верю, что тебя нет, – что-то взорвалось внутри, комок подошёл к горлу, и она зарыдала. Это был первый раз за последний месяц. Слёз не хватало. После похорон мужа Фиона попала в какое-то своё измерение, где всё приглушенное, серое, всё как будто не с ней, долгий и нудный сон, не позволяющий проснуться. Лицо её было спрятано в ладони, которые слегка дрожали, локти упирались в колени, косметика отсутствовала.

Очнулась она от прикосновения. Кто-то коснулся плеча и что-то сказал, но она не могла понять, что именно.

– Что? Я не расслышала.

– Я присяду? Можно?

Фиона попыталась сфокусировать взгляд. Высокий мужчина лет сорока пяти в кепке, в коротком слегка помятом тёмном плаще, из-под которого выглядывал ворот синего свитера, внимательно смотрел в её глаза.

– Да, конечно, – неуверенно сказала Фиона, – а вы кто?

– Чарлз Винглер, частный детектив, пришёл навестить товарища. Он погиб полтора года назад, – Винглер посмотрел вправо, где был похоронен его друг.

– А вы жена Денни Леммона?

– Да, а откуда вы знаете?

– Фамилия и имя написаны, а вы так громко плакали, что я не смог пройти мимо и решил, что пятьдесят грамм рома – это то, что нам сейчас нужно.

– Нам?

– Вам и мне. Второй год, как убили партнёра. Второй год покоя нет… Он спас мне жизнь… в тот день меня не было рядом с ним… Чувство вины, боль потери и непонимание, как жить дальше, ставят в тупик и изводят. Я плохо, очень плохо сплю. А вы? – Винглер попытался вопросом вернуть Фиону в реальность, и ему это удалось.

– Да, я тоже, а когда приму лекарство, то кошмары снятся, – она открыла сумку, достала платок и вытерла лицо. Фиона не ожидала собеседника и тем более вопроса, но его тон и внешний вид внушали доверие. К тому же он говорит про то, что ей только что пришлось пережить.

– Простите, я неважно выгляжу?

– Не волнуйтесь, искренние чувства всегда красивы.

Она посмотрела на Винглера, комок снова подошёл к горлу, и слёзы полились сами собой.

– Извините, я сделал вам больно, выпейте. Это ром, мне помогает.

Фиона, подняв голову, увидела перед собой серебристую фляжку. Она неуверенно взяла её и растерянно посмотрела по сторонам.

– Минуточку, – Чарлз быстро открутил колпачок на фляжке, который оказался небольшой рюмкой. Фиона выпила. Тело передёрнуло, но, выдохнув, она почувствовала в груди тепло и стала успокаиваться.

– Возьмите орешки, – Винглер достал из кармана пакетик арахиса.

– Спасибо.

– Вы меня ещё раз извините, но я знаю, что такое горе, и не смог пройти мимо. Я пойду, если вам лучше?

– Спасибо, но, если не трудно, проводите меня до выхода?

Винглер отпил из фляжки рома, закрутил колпачок:

– Мне кажется, вам надо ещё минут пять побыть здесь, а я вас подожду вон там, – он показал на перекрёсток метрах в пятидесяти.

– Спасибо вам, Чарлз, – Фиона повернулась к памятнику. Слёзы медленно бежали по щеке и падали вниз, повторяя движение дождевых капель. Истерика закончилась, сочувствие незнакомого человека помогло. Она дотронулась до плиты:

– Денни, я тебя очень люблю, но как же мне жить теперь, где ты? Как мне успокоиться, если я не верю в то, что тебя нет? Мне так трудно…

Фиона положила голову на памятник:

– Я приду к тебе через пару дней, завтра у Эмми спектакль в школе.

Через несколько минут абсолютно незнакомые люди медленно шли по дорожке кладбища, шли под ручку и молчали. Между ними было что-то, соединяющее их, они понимали друг друга, или хотели понять. Странно, что горе может научить чему-то, объединить, примирить. Неужели только через ожог души можно обрести понимание человеческих ценностей, кого-то простить или самому просить прощения?

Фиона повернула голову и неожиданно спросила:

– Вы сказали, что вы детектив?

– Да.

– А вы можете помочь мне?

– Проблемы?

– Жить не могу!

– Если хотите отомстить, то это не ко мне.

– Отомстить? Нет, – Фиона отрицательно покачала головой, – мне нужно вскрыть гроб.

– Что? – Чарлз удивлённо вскинул брови и невольно отшатнулся от спутницы.

– Только не подумайте, что я сумасшедшая, хотя все вокруг считают, что я тронулась рассудком. Я нормальная, но я не верю, что в гробу мой муж.

– Так бывает практически всегда, – заметил Винглер.

– Нет, я не видела его мёртвым, а сердце ноет и видения мучают.

– Вас не было на похоронах?

– Была, но гроб был запаян, Денни сразу привезли в гробу, но там даже не было окошка, чтобы я могла его увидеть и попрощаться по-человечески.

– Откуда привезли?

– Из Суматры. Я просила, молила, но у всех лёд вместо сердца… им проще так жить, вот они и думают, что я сумасшедшая. И чиновники, и окружение…

– Нелегко вам пришлось, – посочувствовал Чарлз.

– Понимаете, я шестнадцать лет в браке и всегда чувствовала, когда муж звонит, вернее, телефон заиграет, а я точно знаю, что это Денни. Вы не поверите, но я не просто его люблю, я его чувствую, как свою половину, если у него что-то болит, то в том же месте своего тела я чувствую дискомфорт. Причём я всегда знаю, когда это боль дочки, а когда мужа. Я могла предугадывать его желания, его поступки… – Фиона запнулась.

– Не волнуйтесь, я вас слушаю.

– А теперь я сумасшедшая. Теперь я сошла с ума, потому что чувствую, что в гробу не мой муж. Я чувствую его боли, как всегда чувствовала до похорон, понимаете?

Винглер отметил, что Фиона сказала «до похорон», а не «при жизни или после смерти». «Если верить Фрейду, то и на бессознательном уровне она не верит в его гибель».

– Я всё понимаю, но успокоиться смогу, только если увижу, что это он там лежит, или найду его настоящую могилу, если он погиб… – Фиона закрыла лицо руками и заплакала.

Винглер выглядел немного растерянным. Он даже не знал, что и сказать этой женщине. Да, действительно, она убита горем, но глаза! Его опыт подсказывал, что глаза Фионы – глаза нормального человека, по крайней мере, точно не больного. Когда он к ней подошёл, она убивалась от горя, а теперь она источала энергию, веру, но никак не безумие.

Но поверить в то, что она говорит, было очень сложно. «Вот так просто не смог пройти мимо – а теперь надо принимать решение: или признать, что от горя сошла с ума, и бросить её или поверить ей». В глазу что-то кольнуло. Он часто заморгал, но не помогло:

– У вас есть зеркало?

– Минутку, – Фиона быстро достала из сумки зеркало и платок, – помочь?

– Не надо, я сам.

Чарлз быстро устранил проблему и внимательно посмотрел на своё отражение: «Если бросить её, то измучаешься угрызениями совести и размышлениями о том, что был неправ. Неправ – и в профессиональной плоскости, и в человеческой. Не по-мужски это как-то – сначала помочь, а потом бросить… из-за безумия. По крайней мере, можно попытаться найти врача. А если ей поверить, то что – вскрывать могилу? Но это вряд ли получится, если даже жене не показали тело. Искать иную могилу или самого мужа? А как и где? Если его привезли в гробу, то формально всё чисто, правда, можно поговорить с родственниками, коллегами… А если муж сам всё это придумал, чтобы сбежать? Зачем тебе это всё, Чарлз? Второй год никакой работы, только грусть и ром. Денег же просить с неё не будешь».

– Я вам заплачу, – голос Фионы прервал размышления Винглера.

– Что?

– Я сказала, что готова оплатить вашу работу, нанять вас. Вы же об этом подумали?

Чарлз закрыл зеркало и, стараясь скрыть своё удивление, ответил:

– Вообще-то, если невозможно вскрыть гроб официально, то за незаконные операции меня посадят в тюрьму или как минимум лишат лицензии.

– Да, я не подумала… А может, вы сумеете найти иные доказательства его гибели, чтобы я успокоилась… или его не гибели, – Фиона вопросительно смотрела на Чарлза, нижняя губа дрожала, глаза опухли от слёз.

Винглер почему-то был уверен, что перед ним стоит абсолютно нормальная женщина, попавшая в горе и ищущая правды и помощи. Он не мог отделаться от ощущения, что хочет верить ей, но что-то его всё-таки сдерживало.

– Поедем ко мне, я вас накормлю обедом и всё-всё расскажу, покажу фото, вещи, тем более что дочка в школе, никто не помешает. Если вы согласитесь, то я хотела бы, чтобы это было исключительно конфиденциально.

Этот умоляющий взгляд не выдержал бы ни один человек. «В конце концов, – подумал Чарлз, – я могу понаблюдать за ней ещё какое-то время и определить поточнее степень её нормальности, и может, информации будет достаточно, чтобы помочь советом. Да и домашний обед тоже немаловажный фактор».

– Вы далеко живёте?

– Северный Ванкувер.

– Хорошее место, автомобиль?

– Нет. После похорон боюсь ездить из-за своего состояния.

– Ну а я на машине, вы хорошо готовите?

Глаза Фионы сразу высохли, а губ коснулась мимолётная улыбка.

– Надеюсь, вам понравится.

– Ну тогда поехали, но это не значит, что я согласился. Для принятия решения мне нужен максимум информации. Окей?

– Договорились.

Фионе первый раз за последние месяцы стало немного лучше. Всегда легче, если тебе кто-то верит и у тебя появляется надежда.

_{Глава 3}

Леммон очнулся от дикой боли. Он попытался пошевелиться, но у него плохо получилось.

– Очнулся, голубчик. Вот и хорошо. Зовут тебя как?

– Денни.

Мужчина азиатской внешности в очках, белом халате и шапочке явно был чем-то доволен. На вид ему было не больше пятидесяти лет. Леммон хотел что-то сказать, но доктор его опередил:

– Не торопитесь, теперь я точно могу сказать, что вы ещё успеете наговориться. Вам повезло, вы остались на этом свете, хотя нам изрядно пришлось потрудиться. Всё лето.

– Лето?

Леммон не сразу понял смысл этой фразы. Голова дико болела, мысли путались, хотелось пить. Попытки вспомнить происходящее создавали острую боль, которую голова не могла терпеть. Организм сам знал, когда и что необходимо вспоминать. Доктор что-то крикнул в коридор, вбежала маленькая юркая медсестра и принесла ампулы и шприц. Он улыбнулся и со словами «всё будет хорошо» отправил Леммона в глубокий сон.

Организм штука тонкая, но, видимо, есть высшие силы, которые всё знают и могут. Иначе чем объяснить, что он остался жив, что его вообще нашли. Нашли случайно, через сутки после аварии и практически вернули с того света, борясь за его жизнь в течение нескольких месяцев. И это не в самой развитой стране мира, а здесь, на Суматре, в провинции Ачех, где врач до сих пор считается волшебником, от умения которого зависит судьба целых поселений…

Каждый день приходили люди в белых халатах, но все они говорили только на своём языке и улыбались любому слову Денни, абсолютно не понимая его. Окном в мир был только доктор со странным именем Тамин. Он всегда готов был обсудить здоровье и погоду, но на волнующие Леммона вопросы ответов не давал. Улыбается, а глаза строгие, внимательные, как у пограничника, который обязан всё видеть. И не скажешь, что злые, но иногда, если задержать взгляд, холодок бежал по спине. Это было странно, ведь Денни выжил благодаря этому человеку, а ощущение тревоги не проходило. Да разве могло пройти? Если ты без документов, в палате с решётками на окнах, непонятно где надеешься, что как минимум там же, где и обрывается память о произошедших событиях. С тобой готовы все разговаривать, но понимает только один доктор, да и тот не даёт ответов на такие простые вопросы: «Где я? Где документы? Где коллеги? Кто оплачивает лечение?» А ответ на просьбу позвонить просто шокировал – оказывается, связи здесь нет.

Через некоторое время в голове Леммона восстановилась картина трагедии, которая разыгралась с ним, Робертом и Джеком. Принимающая сторона встретила их в аэропорту Медана и к вечеру привезла в небольшой город Кутасане, являющийся главным городом кабупатена Тенгара, по-нашему района, провинции Ачех, граничащей с провинцией Северная Суматра. Вечером за ужином определили план поездки на место предполагаемых работ на месторождениях, которые находились на границе с другим кабупатеном где-то часах в трёх езды. Утром за ними должны были приехать джипы.

Кабупатен неспокойный, пограничный между районами, контролируемыми правительственными войсками и непримиримыми боевиками. Это минус для работ, но как сказал один из заказчиков: «Эти проблемы не касаются горного дела, и мы умеем их решать». Сказал уверенно, даже красиво. Леммон успокоился, и они неплохо провели вечер с Джеком в его номере. Роберт ушёл спать. Он прилетел с небольшой температурой. Денни пытался его убедить, что они справятся вдвоём с Джеком и без него, но Роберт был непреклонен. Конечно, без него было бы трудно. Падлс крепкий специалист, а при оценке сложных ситуаций лучше иметь несколько светлых голов, которым можно доверять в профессиональной сфере. И в личной. Всё-таки друзья с юности. Правда, после университета Леммон три года отработал за границей, а потом вернулся в Ванкувер. Его пригласила компания, где уже трудились Роберт и Фиона.

Воспоминания о супруге проходили у него странным образом. Сначала ему становилось тепло, а возвращение в реальность было хуже американских горок. Его бросало в беспокойство, которое порождало боль, и требовались не только усилия воли, чтобы успокоить боли, но и помощь медсестры и лекарств.

Фиона – это любовь с первого взгляда. Это счастье, которое ему подарил Бог, а познакомил Роберт… Единственный тонкий момент в истории их дружбы. Падлс был влюблён и имел серьёзные намерения. На вечеринке в честь приезда Денни он представил Фиону своей невестой, но она корректно и ясно дала понять, что это далеко не так:

– Иногда даже очень хорошие и близкие друзья выдают желаемое за действительное, – она улыбнулась, с укоризненным взглядом коснулась руки Роберта и посмотрела прямо в глаза Денни. Это был магический взгляд, с которого всё и началось. Фиона выдержала паузу и сделала серьёзное лицо: – Вы, говорят, много путешествовали в последнее время?

– Пришлось, по работе.

– Очень интересно, расскажете?

Денни понимал, что Падлсу как организатору вечеринки и хозяину дома было не очень приятно, но он не поддержал друга. Он просто не смог и не хотел смотреть в сторону Роберта. Леммон, рассказывая свою историю, успокоился, а затем в разговор включились другие коллеги, вино, музыка… он уже и не помнил об эмоциональном конфузе, он влюбился, и длится это состояние почти семнадцать лет. Денни был благодарен, искренне благодарен Роберту за то, что он познакомил его с счастьем. Настоящий друг!

Падлс потом всегда давал понять, что несколько расстроен. Но раз Фиона сделала свой выбор – он его принимает и уважает, тем более что это выбор в пользу лучшего друга. После свадьбы они частенько приглашали его к себе в старый дом, а потом и в новый, из-за которого пришлось влезть в кредиты, часто выезжали вместе на природу. Роберт так и не нашёл себе свою половину и любил повторять, что женится, когда найдёт такую, как Фиона. Все смеялись…

Денни было очень приятно, что его жена является верхом совершенства и примером для других. С течением времени он стал думать, нет – ему было легче так думать, что Роберт всё сделал абсолютно правильно. Он как истинный друг помог найти его, Леммона, счастье. Друзья ведь для этого и случаются в жизни, чтобы давать тебе полноту ощущений, помогать в трудную минуту, чтобы тебе было хорошо и ты был счастливый…

Всё вроде правильно, но где-то внутри сидела заноза, что чего-то не хватает в этой формулировке, что-то не очень корректно, но думать об этом не хотелось, не хватало времени, да и не было смысла, ведь всё хорошо…

Леммон отвлёкся от размышлений, в коридоре зазвучали шаги доктора, он научился их распознавать. Доктор ходит быстро, по-хозяйски. Ему необходимо поддерживать порядок, поэтому он всегда старался всё осмотреть и перекинуться парой фраз с кем-то из сотрудников. Это делало звук его шагов прерывистым. Если кто-то шёл мимо, то он шёл с одинаковой скоростью, если останавливался поговорить, то на приличное время. Поэтому, если ритм шагов прерывался, то это Тамин шёл к нему в палату.

Денни попытался сесть. Ему давалось это уже гораздо легче. Тамин вошёл, поздоровался, спросил, как обычно, о самочувствии и присел на край кровати:

– Вам можно пообщаться на тему своих проблем, но не более десяти минут. Главное – не волноваться, а то всё лечение пойдёт насмарку. Пообещайте, что вы это поняли.

Денни кивнул головой, настроение резко пошло вверх, он улыбнулся. Доктор нахмурился:

– Я спас человека, потому что обязан был сделать то, чему меня учили, и в этом смысл врачебного долга. Я даже не знаю, кто вы, но хочу верить, что вы разберётесь со всем и вернётесь к нормальной жизни.

Денни не понял истинный смысл этих слов, он поймёт позднее. Доктор открыл дверь и пригласил кого-то войти. В палату вошло три человека. Один был в форме офицера полиции. Второй – крепкий мужчина лет сорока с солнцезащитными очками, в серой рубахе навыпуск, темно-серых брюках и с массивной золотой цепью на шее – остался у двери в палату. Третий, постарше и интеллигентнее, в дорогом светлом костюме, прошёл в палату. «Видимо, босс», – промелькнуло у Леммона.

Босс переставил стул к окну, сел и стал внимательно рассматривать Леммона. Офицер справился о чём-то у доктора на своём языке. Тамин ответил и вышел из палаты. Полицейский достал бумагу с ручкой, сел на кровать, причмокнул губами и с сильным акцентом произнёс:

– Кто вы и как здесь оказались?

Тон был такой, что Леммон не только почувствовал некую угрозу, а даже возмущение:

– А вы кто?

Полицейский посмотрел на босса, который крутил в руках чётки. Он утвердительно кивнул головой.

– Я начальник полиции кабупатена Ачех Тенгара Наджил бин Халид, а это руководитель бупати, по-вашему администрации района, Фаиз мат Юсуф. И давайте договоримся, сначала вы рассказываете всю правду, а потом мы решим, что с вами делать, и, возможно, ответим на ваши вопросы. Мы и так довольно долго ждали, пока вы очухаетесь. Договорились?

Вопрос был поставлен жёстко и не оставлял никаких вариантов. Денни кивнул головой, и воспоминания стали рисовать картину в его голове. Тем утром, выпив чашку местного чая с какой-то лепёшкой и непонятной начинкой, они вышли на улицу, где их ждали два джипа. Сопровождающий перед выездом сказал, что будут проезжать через посты, что это пограничный район, и, чтобы всё было быстро, попросил отдать документы, телефоны и ценные вещи на тот случай, если будут обыскивать. Это было странно, но Роберт сказал, что в прошлый раз, когда он приезжал, было точно так же. Его уверенность вернула спокойствие. Выполнив просьбу, Леммон и Джек Тилиси сели на задние сидения в видавший виды серый джип. Падлс с сопровождающим сели в белый джип, поновее, который был во главе мини-кортежа.

Дорога была непростая, через какие-то ущелья, но Джек, знавший кучу анекдотов и историй, часа полтора развлекал их с водителем. Когда энергия этого заводного оптимиста поутихла, они какое-то время ехали молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами с водителем. Вдруг на очередном повороте водитель увидел идущего вдоль дороги человека с большой сумкой. По его поведению стало понятно, что они знакомы. Головной машины не было видно, дорога в этом месте сильно петляла. Джек всегда был добродушен и общителен, он понял, что водитель хотел бы подвезти этого человека, и спросил, не против ли Денни. Леммон, слегка утомлённый путём, махнул рукой. Спорить с Джеком и портить общее настроение не хотелось: «Роберт был бы недоволен, он долго предупреждал о правилах поведения и безопасности, но он впереди и ничего не видит». Через минуту прохожий сидел в машине с благодарным видом, а Тилиси, обрадовавшись новым обстоятельствам, стал беседовать с новым пассажиром, используя водителя как переводчика.

Прислонив голову к стеклу, Леммон смотрел то вперёд на дорогу, то рассматривал природу вдоль обочины. Глазу зацепиться было за что, но это скорее был интерес приезжего человека, а не эстетическое удовольствие. Впереди справа по ходу движения он увидел человека, присевшего у дороги с какой-то трубой на плече. Картинка до боли напомнила сюжеты об Афганистане, где показывали, как даже местные мальчишки ловко справляются с гранатомётами. «Ну, здесь-то зачем? В Ачехе неспокойно в последние годы, но их заверили, что всё будет под контролем. Да и Роберт едет впереди с сопровождающим…»